Если бы Марго не приехала, уговорить Вики остаться в этом закрытом пансионате даже на пару дней стало бы проблемой, а о целом месяце не стоило даже мечтать. Но бабушка Виктории всегда относилась к Дэну хорошо, её не пришлось долго упрашивать.

 Он нервничал, встречая их в аэропорту. Тагарат рассказал ему все тонкости изменения прошлого, но Дэн никогда этого не делал сам, поэтому переживал.

Самыми сложными были первый и последний дни. Именно в первый день на Викторию напали, поэтому он был самым ответственным. В последний день, когда обе линии вероятностей сойдутся, будет понятно, получилось ли у него.

На практике всё было буднично. Дэн, букет, Марго — всего этого не было в первый прилёт Вики. И одной Марго уже бы хватило, но Дэн не мог провести этот день где-то в стороне, поэтому принимал активное участие во всём. Он всё продумал заранее – пансионат, заезд домой, такси. Но именно с такси случилась неожиданная осечка. Оказалось, что это именно та машина, на которой Вики добиралась домой сама прошлый раз. Как Дэн мог выбрать из десятка машин ту же? И Вики была слишком яркой девушкой, чтобы остаться незамеченной. Таксист её запомнил. Она появлялась в его памяти неясными очертаниями. Мировая память сохранила его воспоминания, потому что эти события, которые Дэн пытался изменить, произошли. У таксиста в голове они всплыли из бессознательного.

 Пока Вики забирала из дома вещи, Дэн сделал вид, что тоже вышел – на самом деле отправился в память таксиста, проверить как много он помнит. К счастью, Вики ни о чём с ним в прошлый раз не говорила, упрямо молчала, уставившись в окно, как бы парень не пытался завести разговор. Возможно, это её спасло. Таксист что-то помнил, но ничего конкретного, она была «одна из» в его череде пассажиров, ничем не запомнившаяся, кроме разве что своей внешности. Но даже симпатичные блондинки в его работе были не редкость. Обошлось!

Пансионат оказался очень уютным местом. Каждый день втайне от Вики они общались с Марго. Ей там нравилось, но Вики чувствовала себя как пташка в клетке. Но всё же они продержались.

Сегодня был последний, решающий день. День, в который она станет пришедшей в себя жертвой маньяка, совершившего кровавый ритуал, или останется прежней Вики.

Марго, для которой прошлое тоже менялось, вызвала Дэна в пансионат поздно ночью, когда Вики уже уснула и рассказала всё, что узнала от внучки. Про условия, что ей выдвинули как будущей пророчице и, конечно, про обряд Священного Цветка. Дэна, который весь этот месяц прожил дважды только ради того, чтобы это зверство не состоялось, Марго даже и убеждать не пришлось, что Виктория не будет пророчицей. Он всегда это знал. Не знал он только про Дерево, которое выдвигало Вики требования.

И вот с утра они с Марго при полном параде ждали, когда Вики проснётся. Стрелки перевалили за десять, а она всё спала.

— Марго, ты не перестаралась вчера со снотворным? — Дэн в очередной раз посмотрел на часы.

— Ну, разве что чуть-чуть, — усмехнулась бабка, за небольшим столиком у окна гостиной потягивая крепкий кофе с «парой капель» коньяка. Запах от этой «пары капель» стоял покрепче, чем от кофе. — Она что-то так разволновалась ночью, говорила про какую-то аварию, в которую она попала. Плакала, переживала, что забыла что-то важное. В-общем, я решила перестраховаться.

Она вспомнила ложные воспоминания, внушённые ей Магистром. Сердце Дэна тревожно заныло: Неужели всё зря? И он ещё думал об этом, когда дверь из комнаты Вики открылась.

— Фу, ба! — сморщилась девушка, выходя из комнаты. В казённом халате с эмблемой пансионата, всклокоченными волосами и заспанным лицом, она казалась страдающей похмельем домохозяйкой. — Ты с утра уже пьёшь что ли?

— Тебе тоже доброе утро! — невозмутимо парировала Марго.

Вики прошлёпала босыми ногами по комнате и упала на диван рядом с Дэном, откинулась на спинку, закрыла глаза.

— Сварить тебе кофе? — спросил Дэн.

— Вари, я в душ! — и почти на ощупь она поплелась в ванную.

Это не было похоже на то утро, когда накачанная каким-то чудодейственным депрессантом, тощая, коротко стриженная, она увидела его первый раз и сразу вспомнила, что хотела вернуть ему кольцо. Но это был ещё не вечер и всё может измениться в любую секунду.

Словно подтверждая его тревожные мысли, из ванной раздался её крик.

В доли секунды он оказался у двери. Одним рывком вырвал замок.

Вики прижалась к стеклянной стене душевой кабины, подняв одну ногу, и с ужасом смотрела куда-то вниз. Подхваченный водоворотом льющейся воды, неумолимо приближаясь к сливному отверстию, по дну кабины плыл маленький чёрный паучок.

— Боже, какой огромный! — тряслась от ужаса Вики.

Паучок отчаянно двигал лапками, пытаясь сопротивляться неизбежному, и Дэну вдруг стало его жаль. Он протянул руку и выловил насекомое, аккуратно зажав его в кулаке.

— Он укусит тебя, укусит! — смотрела на него как на умалишённого Вики.

— Не укусит! Полотенце?

— Нет, уноси его, уноси, — брезгливо отворачивалась Вики.

Несчастного паучка пришлось нести на улицу и это заняло у Дэна определённое время. К тому времени как он вернулся, Вики уже пила свой кофе, заметно посвежев и успокоившись. А Дэну после этого акта бескорыстной помощи стало как-то спокойно на душе. Он не помнил, почему пауков убивать плохо, хоть и знал это с детства, это было простое человеческое суеверие, но оттого что он его не убил, Дэну казалось, что сегодня всё сложится хорошо.

Сегодня они должны вернуться из пансионата. Он отвезёт Вики с бабушкой к себе домой. Через два дня Марго улетит обратно в Италию. А Вики останется. У него, с ним, его невестой.

 Их договор пока был в силе, но сегодня Дэну было не до будущего, ему бы с прошлым разобраться.

Сборы затянулись. По всем комнатам были разбросаны вещи, хотя все прекрасно помнили, что сегодня до обеда им нужно освободить номер. Дэну было всё равно — с персоналом можно было договориться. Но глядя на эти груды беспорядочно сваленных у чемоданов вещей, и Вики, которая никак не могла решить надеть синий свитер или голубой, Дэн невольно вспомнил Еву.

Она также не могла определиться с блузкой, так же беспомощно вынимала из шкафов вещи, не зная юбку или брюки выбрать. И он думал, как был не прав, выбрав неудачное место для записки, которую она должна была прочитать, видимо, до родов.

Он не знал, чем это плохо, не помнил это будущее, но точно знал, что раз написал «Не отдавай ребёнка в руки Ангелу!», значит, это действительно нельзя делать. Он достал скомканный листок, который со вчерашнего дня носил с собой. Буквы зловеще чернели на белой бумаге.

— Ба, мне тут пришла в голову одна мысль, — сказала Вики. — Ты ведь справишься без меня?

— А ты куда? — Марго замерла с очередным платьем в руках. — Нет, вопрос неправильный. Дэн, ей можно выходить?

— Я недалеко. Даже территорию не покину. Не переживайте! — сказала она, прежде, чем Дэн успел ответить. И минуты не прошло, как она ушла.

— Нет, ну, что за самовольная девица! — возмущалась Марго. — Я, значит, сама чемоданы собирай, а она — шмыг! — и нет её.

— Могу помочь! — предложил Дэн. — Я, конечно, аккуратно складывать не умею, но как смогу.

Вики не было дольше, чем они рассчитывали. Чемоданы стояли собранными, прижавшись друг к другу плоскими боками у двери. Дэн оплатил задержку номера, и они с Марго заказали шикарный обед на прощание с этим дивным, по мнению Марго, местом.

Обед должны были принести с минуты на минуту. На стук в дверь Марго довольно потёрла руки.

— Не ждали? — впорхнула в комнату Вики, и Дэну, который открыл ей дверь, срочно понадобилось присесть — от её длинных светлых волос не осталось и следа. Нет, не тот безобразный ёжик, что отрастал на её голове после их с Тагаратом усилий, просто аккуратная стрижка. Уложенные волосок к волоску, но такие короткие волосы.

— Боже! — прижала руки к лицу Марго, и опустилась на стул.

— Что прямо настолько ужасно? — радостно тряхнула тем, что осталось от её волос Вики. — Дэн?

Ну, у Дэна-то были свои причины онеметь, хотя, ей шло. Беспечность и озорство излучала  сейчас эта девочка, что была совершенно не похожа на прежнюю Вики.

— Класс! — сказал он и развёл руками.

— Ба? — настаивала она.

— Шикарно, — выдавила из себя Марго.

Тут, наконец, привезли обед. И пока Дэн помогал Марго накрывать стол, Вики как-то выпала из поля их зрения. Они с Марго сели и тогда только обратили внимание, что она ждёт их внимания, застыв посреди комнаты, как ребёнок, что собирается рассказать стишок.

— Кх! — кашлянула она, прочищая горло, посмотрела на Марго, потом на Дэна, держа что-то за спиной. — В-общем, я решила, что с сегодняшнего дня, я начинаю новую жизнь. Не знаю, какая она будет. Не знаю, что будет. Да и не хочу знать. Но, в-общем, вот!

И она протянула Дэну кольцо.

— Я освобождаю тебя от всех обязательств, которые ты мне давал. И все условия, о которых мы договорились, всё это больше не имеет значения, — она вложила застывшему Дэну в ладонь кольцо и крепко зажала её. — Прости меня, если сможешь. Я была очень сильно не права. Я больше не буду стоять у тебя на пути. У меня свой путь, и я должна пройти его сама.

Дэн не сводил в неё глаз, и ему не нравилось то, что он видел. Она приняла какое-то решение. Несмотря на всю её показную весёлость в ней чувствовалась некая отстранённость. Что-то неземное и обречённое, словно она больше не принадлежит этому миру, словно она уже не здесь, не с ними. А висит где-то на голгофе, прибитая к кресту, и под её босыми ногами разгорается хворост.

— Ну, что, давайте отметим это? — и она села, довольно потирая руки, точь-в-точь как до этого сделала Марго.

— Вики, ты чего это удумала? — её нездоровое возбуждение во время еды не ускользнуло и от бабки.

— Вики, даже думать об этом не смей! — строго посмотрел на неё Дэн.

— Ой, да что вы начинаете! Удумала. Не смей, — передразнила она обоих. — Ничего «такого» и не будет, — Она сделала страшные глаза при слове «такого» — Обычный аборт. Какие ежедневно делают тысячи женщин.

Она с аппетитом уминала салат, словно действительно говорила совершенно обыденные вещи.

— Ты снова говорила с пророчицей? — Марго задала вопрос, который едва не сорвался у Дэна с губ.

— Угу, говорила, — промычала Вики с полным ртом.

Она прожевала, вытерла губы салфеткой и затем только продолжила:

— На самом деле эти ваши Неразлучники именно для этого и нужны. Афродита подарила их не для того, чтобы можно было кого попало соединять-разъединять с телом, хотя это они тоже могут, а именно для того, чтобы этот кровавый ритуал полоумной пророчицы можно было осуществить красиво и безболезненно. Ну, относительно, наверно, безболезненно, но всё же.

— Мы справимся без пророчицы, Вики, — сказал Дэн серьёзно.

— Нет, не справитесь! — отрезала она. — У вас уже нет времени. Плоды созрели. Их нужно собирать. И у вас нет пророчицы. У вас она могла бы быть, если бы я не влезла в это. Если бы не приняла условия игры. Я поклялась перед богами, и теперь Лия тоже не сможет вам помочь. Из-за меня.

— Вики, никто не сказал тебе про ритуал. Тебя, если не заставили, то обманули, ввели в заблуждение, поэтому ты не обязана соблюдать условия никаких договоров, — сказал Дэн.

— Правда? И куда мне обратиться, чтобы доказать свою невиновность? Может в Гаагский суд? — хмыкнула она. — Нет, Дэн. Когда-то я сделала свой выбор. И никто не говорил мне, что будет легко. И кстати, эта легенда о Священном Цветке написана в той голубой книжке с серебряным корешком, что я когда-то тебе дала для Евы. Даже та первая, ненастоящая пророчица и та дала мне подсказку. И я сама виновата, что не воспользовалась ей. Так что… — она многозначительно развела руками. — Мы сами хозяева своей судьбы.

— Девочка моя, но ты ведь так хотела этого ребёнка! Я не понимаю. Перед отъездом ты говорила только о том, что кроме него тебе никто не нужен. Говорила хочешь, чтобы тебя все оставили в покое, хочешь вернуться, родить и растить его сколько бы ему не было отмеряно. — Марго бросила есть и смотрела на внучку с отчаянием. — Что же случилось, раз ты не хочешь дать ему шанса даже родиться.

— Ничего, ба. Ничего не случилось. Я просто сделаю аборт, и моё проклятье вернётся ко мне. Я обрекла его на медленную смерть, я дарую ему быструю и безболезненную.

— Вики…, — Дэну очень нелегко было это сказать, но все другие аргументы они уже исчерпали. — Это, может быть, и мой ребёнок тоже. Я имею право голоса, когда речь идёт об его жизни. И я говорю: нет. Он не умрёт по прихоти зарвавшихся богов. Они не стоят воскрешения, если на этот алтарь должны положить ребёнка. К чёрту таких богов!

— Да, я догадывалась, что с вами это обсуждать нельзя, — сказала она, зло кидая на стол салфетку и вставая. — Всё, поехали! Честно говоря, не вижу смысла ехать к тебе, — обратилась она к Дэну. — Отвези нас с ба в какую-нибудь приличную гостиницу.

День клонился к вечеру, когда Дэн вернулся в замок Ордена, отчитаться перед Тагаратом. Хоть Магистр и не снял ещё своё указание охранять Дэна, но ради этого дня, ради спасения Вики, его оставили одного. И он не знал радоваться ему, что всё получилось, или расстраиваться. Знала бы она, что ради спасения её ребёнка они сделали невозможное — изменили прошлое. Смогла бы так спокойно говорить про ритуал, как про простой аборт?

Он думал об этом, шагая по холодным коридорам в комнату Таги, когда его окликнул Магистр.

— Что-то ты не весел, Дэн, — сказал он, приглашая его к себе. — Не получилось?

— В том то и дело, что получилось. Иду к Таге поделиться.

— Его нет, их всех сорвал Феликс на какие-то раскопки в Швейцарии. Так что не так?

— Я не понимаю, Магистр, — сказал Дэн, падая на жёсткий стул. — Ничего не понимаю. Столько усилий, и всё напрасно. Она решила избавиться от этого ребёнка. Об этом даже странно говорить, но ритуал волевым решением Афродиты смягчили. Прерывание беременности с помощью Неразлучников — официально теперь это звучит так. И ей не кажется это страшным. Она готова. Она согласна. Она просто горит желанием пожертвовать ребёнком ради нашей великой цели. Революционерка, блин!

— Я не пойму, чего ты так расстраиваешься? — Магистр стоял перед ним как обычно, опершись спиной о стол. — Ты сделал всё что мог. А это уже её выбор. Хотя столь резкая перемена в её настроении мне понятна.

— А мне нет. Абсолютно не понятна.

— Я предупреждал тебя, что могу заставить её забыть о ребёнке, но вмешательство может оказаться слишком глубоким. И это необратимо. Мы изменили события, но заглушили её материнский инстинкт. Потому что ничто не проходит бесследно.

— Чёрт! — Дэн встал, не в силах усидеть на месте. — Если бы заранее знать, что всё получится, лучше бы продержали её весь месяц на снотворном.

— Да, если бы да кабы, да во рту росли грибы. И, если бы не получилось, мы имели бы сломленную женщину с искалеченной психикой. Какая Виктория тебе нравится больше?

Дэн стукнул в сердцах по спинке стула, и она даже не скрипнула, хотя руку он отбил прилично.

— Чёрт! Больно!

— Да, раньше стулья делали на века, — заметил Магистр. — Я повторюсь, но ты сделал для неё больше, чем мог. Ты сделал невозможное. Может в этом и есть великий смысл её испытания как будущей пророчицы — отдать самое дорогое. И отдать сознательно. Не нам судить.

— Может быть, может быть. Только не нравится мне всю это. Не нужна нам пророчица такой ценой.

— Не ты назначал эту цену, — философски заметил Магистр, но Дэна не оставляло чувство, что он рад тому, что у них будет пророчица. И цена его не интересовала от слова совсем.

— Отправишься помогать им в Швейцарию? Могу проводить.

— Нет, я сутки не спал. Скажешь Таге, что я у себя, когда он вернётся?

— О, без проблем, — ответил Магистр, закрывая за Дэном дверь.