Вики уже видела это тем внутренним зрением, что теперь ей стало доступно: сосредоточенное лицо Дэна и двигающийся мраморный алтарь.

Но в реальности Дэн, расстегнувший на талии Евы пряжку, был бледен и мрачен, а алтарь не двигался. Он раздваивался. Из него медленно-медленно выдвинулся точно такой же прямоугольник, только более прозрачный и Ева на нём казалась такой же призрачной и светящейся голубым светом. И это было не всё. Из второго выдвинулась третья копия, почти невидимая, обозначенная лишь контурами и ровными углами, но на нём тоже был силуэт девушки с отчётливо видимыми внутри неё сложными переплетениями сосудов и бьющимся в этом клубке сердцем. Эта древняя магия разделила её в прямом смысле на три части: тело, душу и кровь.

— Дэн! — скомандовала она, и он послушно встал к первому алтарю. — Феликс! — Ему Особенная отдаст свою душу. Арсению достанется её кровь.

Дальше каждому из них нужно всего лишь положить руки фантому Евы на плечи, но именно в этом месте в видениях Вики образовался досадный пробел.

Кровь. С ней Арсений получил её способность видеть скрытые послания и знание древнего языка.

Душа, часть которой перешла к Феликсу дала ему силу её голоса, которым Ева наделала больше бед, чем принесла какой-то пользы. Вики надеялась, Феликс распорядится этой силой умнее.

Но что досталось Дэну? Дэн мучительно скривился и прижал руки к вискам. И Вики понятия не имела, что сейчас происходит в его так сильно заболевшей голове.

А задача Вики на данном этапе была выполнена. Она может находиться где угодно, и всё равно будет знать, что у них происходит, подсказывать, если нужно и поправлять, но именно здесь над этой расщелиной на золотом треножнике, как истинная пифия, ей показалось остаться удобнее всего.

Избранные теперь сами знали, что им делать. Они уже обсуждали, как лучше всего поделить рыцарей, кто с кем пойдёт, а кто останется охранять тело. У них было не так уж и много времени. Если оно будет упущено, Ева погибнет. Знают ли они? Наверно, да. Вики не стала напоминать. Вряд ли это придаст им сил.

Разрезанная ладонь болела. Она посмотрела на повреждённую руку. Кровь уже не текла, но способности быстрой регенерации к её дару провидицы не прилагалось. Голова кружилась, её слегка подташнивало — шутка ли, столько крови вытекло. Но она не имела права проявить слабость и, гордо подняв голову, поплелась к своему треножнику.

— Высоковато, правда? — услышала она за своей спиной голос, когда с недоумением рассматривала трёхногий стул взгромоздиться на который без посторонней помощи не представлялось возможным.

— Дай-ка догадаюсь, — повернулась она. — Аполлон?

— Сама сообразила или подсказал кто? — ослепила её его белозубая улыбка.

Он был в костюме. Шикарный бежевый костюм, синяя рубашка, подчёркивающая цвет его глаз, и запонка, сверкнувшая на рукаве, когда небрежным жестом он зачесал светлые вьющиеся волосы назад со лба, делали его похожими скорее на лондонского денди, чем на греческого бога. Он словно хотел произвести на неё впечатление. И ему удалось.

— Мы вроде в твоём храме, — ответила она. — Хотя, признаюсь, встретить его владельца и не мечтала.

— Тебе больше не положено мечтать, — ответил он вдруг резко и холодно. — Ты теперь рабыня древних богов и заложница своих способностей. Это же они тебе помогли?

Вики едва сдержалась, чтобы судорожно не сглотнуть, словно ей на шею снова набросили удавку. Да, теперь она знала всё, что с ней произошло и да, это были древние боги.

— Тебя это расстроило? — удивилась она.

— Расстроило? Я был зол даже сильнее, чем, когда мой отец приказал вырезать ребёнка и сделать тебя пророчицей насильно.

— Твой отец? — она растерянно хлопала ресницами.

— Да, дорогая, да. Мой отец, он же Зевс, он же глава вашего Совета Старейшин. Ты нужна ему, чтобы открыть Предел. Он до сих пор мечтает о мировом господстве. И, видимо, очень сильно устал ждать, когда ты там, наконец, решишься.

— Но я не смогу открыть предел, — растерялась Вики. — Его закрыл Армариус, он пожертвовал собой, чтобы запереть их в этом замке.

— Тссс! — он приложил палец к губам. — Но он-то этого не знает. Он считает, что это в твоей власти, и ему плевать на этих юных богов, воскрешения которых все так ждут. И у меня был просто идеальный план как его перехитрить. У меня даже была Пророчица, если бы ты не вмешалась.

— Я не просила этой участи, Аполлон!

Он сморщился.

— Пеон, пожалуйста! Оставь этого Аполлона мифологам. Когда вмешались древние боги, ты должна была отказаться.

— Я понятия не имела кто они. И ты не поверишь, я отказывалась.

Она не понимала, почему перед ним оправдывается, но, видимо, он был единственным, кто мог её понять.

— Как-то неубедительно, — скривился он.

— А, кстати, кто они? Эти старцы с длинными волосами?

И воспоминания о том дне, когда она так и не смогла расстегнуть эту пряжку, упрямо полезли в голову.

Они появились из ниоткуда как белые тени. Их было так много, они рассматривали её и перешёптывались. И ей казалось, что это шелестят деревья за окном и они ей мерещатся. Но потом они предложили ей помощь, разрешили ей оставить ребёнка, потому что её путь сомнений и страданий и стал её истинным испытанием. И она прошла его, и в их власти даровать ей силу. Двенадцать пар рук на её теле, слова, произнесённые на древнем языке, и всё чего она не знала и забыла — всё это вернулось к ней болью, страхом, стыдом, разочарованием, сожалением, раскаяньем. А потом наполнило её до краёв новым знанием, знанием будущего, которое доступно ей одной, и новыми возможностями.

— Я уже сказал: древние боги. Истинные, настоящие, которые управляли когда-то страной под названием Кварта, потомками этого народа и являются все алисанги. Они короновали своих детей и сами лишились власти. Но их дети решили не продолжать свой род. Их души заключены в шары, но эти старые боги, их родители, бабушки и прадедушки они не могут умереть. И они всё ещё не лишены могущества. Они мечтают вернуть к жизни своих неразумных детей, поженить и продолжить свою династию. И для этого им нужны мудрейшие. Все четверо. В том числе и пророчица.

— Поэтому они разрешили мне сохранить ребёнка? Потому что их дети тоже попали в беду?

— Да, это были очень добрые, честные и справедливые боги. Но их предали собственные жрецы. Но если бы ты не согласилась, если бы они не вмешались.

— Если бы, если бы… что теперь об этом говорить? — Вики посмотрела на свою порезанную руку. — Они тысячи лет ждали. У них, наконец, появился верный шанс.

Треножник, окутанный туманом, всё ещё манил её, но не просить же этого бога подсадить её?

— Не лезь на этот стул! — сказал он и посмотрел на неё оценивающе. — А то ещё ногу сломаешь. Вдобавок к порезанной руке. Или лавры Пифии не дают тебе покоя? Кстати, если бы не твоя беременность, ты была бы сильнее. А так, — он выразительно посмотрел на её живот, — ты ведь даже не знаешь, что это девочка.

Она испуганно прижала руки к животу.

— Этого не может быть! Когда я забеременела, то избавилась от проклятья. А значит, это точно мальчик.

— Но ведь тебе вернули твой дар. Иначе ты не смогла бы стать той, кем стала.

Он смотрел на неё с сожалением, или с лёгким презрением.

— Теперь он — девочка, — и он снова показал пальцем на живот. — А ты — пророчица. Поздравляю!

— А кто её…

Она повернула к нему голову, но он не дал ей договорить, прижав палец к её губам.

— Тссс! Ещё не время. Вселенная ещё не определилась. Её судьба ещё не решена.

Боль в висках заставила её отвлечься. Арсений стал первым, кому потребовалась помощь.