Перстни Легатов

Лабунский Станислав

Ссылки

- На дороге противник, - привычно доложил Фунтик. – Слишком суетятся бойцы «Монолита», - продолжил он.

Это уже повод отвлечься от перетаскивания золота.

- Десять минут перерыв, - объявил я вполголоса.

Все равно у всех за ухом гарнитура общей связи прилеплена, можно и шепотом говорить, услышат. Техника каждый день менялась, Умник развлекался на всю катушку. Третий передатчик за неделю мы испытывали.

Наша сводная группа всем составом перешла в грузчики. Нашли мы в Зоне старый укрепленный район времен Второй Мировой Войны. А все комнаты и переходы золотом забиты, в мешках и ящиках. Сотни тонн. Немцы в сорок первом дороги в тыл перерезали, вот его и пришлось прятать на запасном командном пункте. Хлеб и бензин можно сжечь, чтоб врагу не достались, технику испортить, а с золотом такой номер не пройдет. Хоть топором его поруби, оно дешевле не станет. Командующий Киевским военным округом генерал Кирпонос при царе, до Октябрьского переворота, лесником был, место для тайника нашел правильное, только сам погиб, и секрет с собой в могилу унес. Так оно здесь и лежало много лет, пока мы на него не наткнулись.

С Агропрома четверо смелых вышло в путь, по дороге к ним двое метких прибилось, и в самом конце я их догнал. Так у нас и получилась очередная великолепная семерка, прорвавшаяся с боем к богатству и славе. Крепышу, как новичку, доля в добыче полагалась половинная, только мы на первоначальные расклады плюнули, и решили делить все поровну. Парни, когда в поход отправлялись, рассчитывали, что там примерно на миллиард чего-то ценного лежит. Эту сумму мы с гетманской кровавой диктатуры себе и потребовали. Гетман третьего дня на базу лично приехал. Дядька он славный, мне нравится, а что членов бывшей Рады перевешал, это его личное дело. В тот день пятнадцать тонн с хвостиком драгоценного металла на бывший военный аэродром из старого бункера вытащили. Шестеро нас работало, вся группа, только Несталкера не хватало. Он на подготовительные курсы в химико-технологический колледж поступил. Ему надо свой возраст догонять, а то кроме войны ничего и не видел. Сын Зоны. Гетман нам сказал, что по сто пятьдесят миллионов мы за три года получим, каждый. И сразу нам по пятерке на счета распорядился сбросить. А я до этого сам миллион успел заработать, и гордился собой чрезвычайно. Смотрю на себя утром в зеркало и наглядеться не могу.

Девушка моя на острова повезла на десять дней каких-то восточных шейхов. Она в Италии директором туристического агентства работает, на всех языках говорит.

Вот я за ударной работой время и коротаю, только что-то притомился.

- Затеяли дорогу перекрыть, - сделал вывод Макс, боевик «Свободы».

Все уже наверху у дверей и перископов собрались. Шестеро нас, пятеро монолитовцев на асфальте суетятся, снайпер вражеский на площадке перед дверью сидит. А если кого-то в кустах мы пропустили, то будет нам «со святыми упокой» и короткая строчка на общем канале. «Сотник. Радар. Монолит». Кто погиб, где и от чего. Стандартная формулировка. Не хотелось бы, честно говорю. Вот и стою, мнусь, глядя в глазок стереотрубы. Знать бы, что там происходит?

- Макс, Кабан, Епископ со мной на дорогу. Фунтик держит под прицелом направление на Радар, Крепыш контролирует шоссе на Милитари. Пошли!

В принципе, я здесь никем командовать не могу. Все вольные сталкеры, бродяги Зоны. А Макс еще и анархист вдобавок. Только у меня так биография вильнула, что мне погоны на плечи пали со звездами немалыми. Приходится соответствовать. А парни не возражают.

Снайпер за дверью умер, даже не удивившись. Еще дверь до конца не открылась, как ему Епископ две пули в голову всадил. Я винтовку сразу подобрал и в дело пустил. Искусство стрелка сродни работе ревизора. Разгребаешь горы бумаг, в электронном виде информацию изучаешь, а потом - раз, и мишень в сетке прицела. И тут уже – кто кого. Обычно получалось, что я их, но в таком деле каждый раз рискуешь по полной программе.

Двоих я быстро застрелил. Просто и вульгарно. Стоят в полный рост. Патроны в винтовке дрянь, ширпотреб пулеметный, но на сто двадцать метров это значения не имеет. Выстрел, и сразу ствол на следующую цель переводишь.

Парни в разрыв сетки ограды Старого Парка выскочили на оперативный простор, а уцелевшая тройка «монолитовцев» засуетилась. Один вдоль труб на корточках крадется, второй за дерево спрятался, а последнего противника я потерял. Не получается у меня вокруг смотреть. Что в прицел вижу, о том и знаю. А все остальное в «мертвой зоне» оказывается. Прикончил сектанта-людоеда за деревом и спрыгнул на землю. А то будешь наверху сидеть, как петух на заборе, так же в ощип попадешь.

Винтовку за спину, стрелковый комплекс «Гроза» наизготовку, вперед бегу. Неуютно в бою одному. Подняться в атаку, паля на ходу, оно не такой уж и страх, когда есть прикрытие, тыл и резерв, и крик молодецкий в грудях. Это точно. Пять баллов чопорной Британии и певцу империализма Киплингу. Завыл я чернобыльским псом, как привык, меня все наши поддержали.

Обманули мы «монолитовца». Полез он на трубы, от псевдособак подальше, тут его Макс короткой очередью и срезал. Еще один где-то рядом затаился. Будем искать.

В таком деле – главное не торопиться.

Разбились мы на двойки. Я с Максом, Епископ с Кабаном, приятелем своим. Как они в Зоне встретились, история умалчивает. Мне, да и всем, известно, что они на Кордоне с пулеметом оборону держали. Это было кровавое дело. Тогда Темная Долина сцепилась с наркоторговцами из подвалов Агропрома.

Впору было уже кричать: «Где противник? Да куда же он смылся?». Такие звуки обычно издают для поддержания духа рядовые контрактники армейцы. Только не пришлось. Нашлась пропажа.

По дороге от Мертвого города, бывшей Припяти, шли тремя колоннами по одному бойцы «Монолита». Стволов двенадцать. Наверху у брошенной техники еще головы мелькали. А впереди бежал наш потерянный приятель, которого мы пристрелить не успели. Руками махал, как мельница. Идите за ним, он такое покажет.

- Макс, левая обочина твоя, парни стреляют по правой цепочке. Огонь!

Сам я начал с выстрела из подствольного гранатомета. Никого напугать не хотел, здесь этот номер не пройдет. Трусоватые ребята до Радара не доходят. Разрядил две обоймы расширенных навскидку. Рухнул на землю за остановкой на повороте, детектор верещит не переставая, рядом пятно радиоактивное. В центре его старая легковушка стоит. Пули по плите бетонной защелкали. Знакомое дело. Нас к земле прижимают, пока по кустам ударная группа крадется. Перевернулся на спину, посмотрел на экран тактический, где все наши, и обе «лимонки» через голову в заросли швырнул.

Вопль раздался заполошный: «Граната!». А ты мать твою, думал, что тебе здесь конфету бросят? Рвануло знатно, и на дисплее загорелись три серых точки.

Макс цель нащупал, и с колена по ней долбил. Через секунду его Кабан поддержал. Он деньги на жизнь по жарким странам зарабатывал, опыта набрался. Ну, и я, чтоб не отставать, схватил винтовку, и начал по праздношатающимся часовым у проходной постреливать. Через минуту у меня патроны закончились. Пауза наступила.

- Пару тел надо забрать. Пусть Овсов разбирается, где их вербуют. Передатчики и оружие собрать, ПДА, у кого есть.

Поставил задачу. Осталось только выполнить. Издалека донеслись звуки боя. Из Припяти выходит группа. Вот из-за чего вся эта суета.

- Вперед! – командую.

- Свобода всем даром! – кричит Макс по привычке.

Он года два с этим кличем в бой кидается.

- Зачистим в ноль! – доносится издалека.

Оба-на, «долговцы». Одна из тех двух групп, которые ушли во время блокады и новых передатчиков не получили.

- Мамонт! – кричу. – Штык! Давайте к нам, папа ваш генерал!

Бегут по дороге, раненого под руки тащат. Ну, это ладно. Через десять минут в госпитале будет. Кабан одного из санитаров заменил, он покрепче будет. Мы дождались, пока «монолитовцы» на дорогу вытянутся и врезали из всех стволов. Шквальный огонь. Откатились они.

- Патроны беречь, - хрипит Мамонт.

Я ему банку «энергетика» в руки сую. Он глоток сделал, и следующему передает. Тебя за ногу, они же на последних запасах идут. Кабана махом обобрал, знаю я его привычку. В рюкзаке упаковка пива, паштеты в банках, хамон испанский. Через минуту все едят и пьют. На ходу. Мы два тела прихватили, Пуля со Штыком оружие и электронику собирают. Дотащились до лесенки, там уже дверь открыта, петля веревочная сброшена. Раненного бойца подняли, сразу на тележку и в переход. Его у ворот ангара наряд по базе примет и в госпиталь определит. Умник все знает и под контролем держит. Мертвецов тоже в серебристое сияние скинули, исчезли они без следа.

- На сегодня все. Последний груз берем, кто, сколько может, и сваливаем. Через час здесь весь «Монолит» будет, - говорю.

Гружу на Мамонта два брезентовых мешка, себе один беру и, взяв человека-гору под локоток, шагаю в полусферу перехода. Мешки тут же у стены сбросили, здесь добытым золотом уже Овсов занимается. Взвешивает, охраняет, на переплавку отправляет. Дождались всех остальных. Сразу в баню пошли. Обед туда же, в раздевалку принесли. Трофейное оружие сразу контрразведка забрала, а у наших гостей имущества и не было. Одни артефакты. Две последние аптечки на всех и горстка патронов. Мы их стволы в мастерскую сдали на капитальный ремонт. Человек без оружия чувствует себя неуютно, поэтому из своих запасов выдали им пять привычных «Гроз». Четыреста патронов и десять гранат к подствольному гранатомету. Ну и у Мамонта «Компакт» немецкий на поясе остался. Он из него за весь маршрут ни разу не выстрелил. Посмотрел я на пистолет с пренебрежением и промолчал. Ежкин кот, полтора килограмма вместе с патронами, через половину Зоны пронес. Рухнуть с дуба и не встать!

В столовую их я вести не рискнул. С подавальщицей Мариной это могло привести к групповому сексу прямо на столе и мировой катастрофе. Пуля слишком молод, чтоб это видеть, и тем более принимать участие. Поставили нам микроавтобус у дверей. Сели в салон, все одиннадцать, водитель у себя в кабине, и через две минуты вылезли у пустой офицерской казармы. Мангал у крыльца горит, дядя в белоснежном колпаке шашлык жарит.

- Здорово, Овсов! – говорю, - знакомься: Мамонт, Штык, Пуля, Палач и Губа. Еще один в госпитале.

Они руки друг другу жмут, а я из своей комнаты запасные передатчики вытаскиваю. Вернулся к народу, всем раздал, микрофон за ухо, кнопку ларингофона к горлу на липучке. Мамонт на меня смотрит вопросительно.

- Просто скажи, кого вызываешь, и определи канал общий или «приват». И все.

- Мамонт по закрытому каналу вызывает генерала Воронина, - говорит он.

А то кто бы сомневался.

- Воронин слушает.

Связь у нас отменная. Убежал командир квада в казарму докладывать, где был, что видел. Я не в обиде. У нас с Умником тоже тайны есть. Да и у всех.

Как Леха Зомби исхитрился из мертвых воскреснуть? Фунтик его на третий день после сообщения о смерти нашел на берегу озера.

А я золото из итальянской пещеры себе оставил, не с кем, кроме Паолы не делясь. Слаб человек и жаден слегка. Тут Овсов шампуры с мясом раздал, и мысли все из головы вылетели. Мамонт из дверей рукой машет. Ну, чего тебе?

- Мы где? – спрашивает.

Хотел я ему в рифму ответить. В Караганде. А ты что подумал, проказник? Правильно. Так и хотел.

- В закрытом городе, - говорю. – Выходить будем из Агропрома, до бара «Сто рентген» дойдем в любом случае. Дня через три освободимся, пока работы много.

Палач кругами бегает.

- Из Лиманска нет выхода! - кричит.

- А тебя здесь что-то не устраивает? – дает ему Кабан ломоть хлеба к шашлыку. – Типа, кормят плохо? Или по «монолитовцам» соскучился?

Остальные парни тоже напряглись.

- Спокойно, - говорю. – У вас данные устаревшие. Есть два выхода. Один в блиндаж старый на повороте, вы его уже знаете. И в подземелье Агропрома. Бывают накладки, но нечасто. Воронину можете рассказать, а вообще сохраняйте информацию в тайне. У костра ее вспоминать не стоит. Мы с вами союзники, а с покойными ныне Черепом и Поваром вряд ли бы договорились. Молчание - золото.

Заржали все, как табун лошадей. Про золото понравилось. Оно за последнюю неделю надоело парням, хуже горькой редьки. Таскаешь его по узким коридорам целый день. Мы уже тонн сто пятьдесят вытащили. Овсов, конечно, с точностью до грамма знает, а мне это ни к чему. Еще пару дней поработаем, кусочек второго уровня себе освободим, склад сделаем и в бой. Пора в Припять заходить. В Мертвый город.

Овсов весь в слух превратился. Уши торчком. Каждое слово запоминает. Он тут потребовал у Умника записи из нашей казармы и с рабочих мест. Тот контрразведку на землю с небес спустил. Вашего допуска не достаточно. Данные материалы могут быть предоставлены по требованию Гетмана, директора Департамента и его замов. Типа, а иди-ка ты, родной. Предельно вежливо.

- Парня вашего через неделю можно будет забирать, не раньше, - сообщаю я Мамонту, - вы можете его смело нам оставить. Или дождаться здесь. Работы много, вечером в столовой танцы устроим. Сами решайте.

Крючок я «долговцам» знатный закинул. У них в клане целостность боевой четверки на первом месте. Им своего бойца где-то оставить, как простому человеку на работу без штанов пойти. Даже в голову не придет. А за неделю они столько металла нам из укрепрайона вынесут, сколько мы в одиночку за месяц только перетаскаем.

И есть у них в клане парнишка любознательный. Полковник Петренко его фамилия. Если он услышит, что где-то кто-то что-то знает, о чем полковнику неведомо, спать и есть перестанет, пока все в точности не выведает. Он будет двумя руками «за», чтоб парни здесь остались. Ну, это пана Овсова головная боль, не моя.

Я тем временем с товарищами своими старыми, Штыком и Пулей о делах наших решил побеседовать. О предстоящих.

- Базу в УРе организуем, и пойдем на Припять. Хотим за центр города зацепиться, надо у «Монолита» монополию на «телепорты» отобрать. Понятно, что артефакты перехода комбинация нескольких аномалий выкидывает, или модифицируют они их. Надо старшего офицера живьем брать, и подробности узнавать. Такие у нас планы на будущее. У вас все еще в людях некомплект. Давайте с нами. Отдохнете недельку, в Киев съездите, и займемся Мертвым городом. С Филином я в хороших отношениях, договоримся. Может, и он с нами пойдет. Прапор и Молот в бой рвутся.

- В Припяти старших сектантов нет, - вмешался в разговор сам Мамонт, отвлекшись на секунду от шашлыка. – Через стадион надо на ЧАЭС пробиваться. Первый раз достаточно просто определить, где у них вход в подвалы. Там локальные выбросы через день, наверху смерть стопроцентная, без вариантов.

- Мы рассчитывали, что в гостинице у них полевой штаб, - вздохнул я.

- В ДК «Энергетик». Были мы там после Меченого. Жуткое место. Стены двигаются, двери из ниоткуда появляются и пропадают. За каждым углом автоматчик, все в броне, сами смерти не боятся. Двое живым щитом встанут под твои пули, третий из-за их спин тебя расстреливает. Они уже и не люди совсем.

Принял к сведению. То, что легко не будет, я и сам догадывался. Не стал я отдых портить раздумьями печальными. Будет день, будет и пища.

- Думайте. Утром ответ дадите. Или с нами на работу пойдете, или мы вас на Агропроме выведем наверх. Оттуда до Бара сами легко дойдете. Давайте отдыхать! За то, чтоб у нас все было, а нам за это ничего не было!

Тост оригинально смотрелся. Спиртное в этой компании не пили. Сдвинули стаканы с соком. А мне все равно, я весел и пьян, я только сейчас начинаю дышать.

Объели еще по паре шампуров, пауза наступила. Плаксу бы сюда, да он с Принцессой по Зоне бегает. Акелла и Герда на Янтаре в куполе живут у Сахарова. Взялся он язык чернобыльских псов учить. Умник ему помогает. Только человеческое ухо ультразвук не воспринимает. Половина словаря не слышна. У нас в передатчики усилители вмонтированы, мы точно рычим. Даже дикая стая должна нас понимать. Теоретически. Мы всю неделю из подвалов не вылезали. Из укрепрайона таскали золото, из Агропрома - артефакты, «конденсаторы» и наркотик проклятый.

Я бы его сразу в огонь скидал, да по всему миру тысяч триста подсевших на него наркоманов в живых осталось. Это для меня они жалкие ублюдки, променявшие жизнь на дозу зелья. А для своих родственников – несчастные заблудшие овечки. Их лечить надо, и каждый день ему укол обеспечь. Вынь и положь. В Европе и Штатах им сейчас в медицинских центрах инъекции делают. А ведь внучка сенатора или племянник мэра туда приехать не могут. Конкуренты заживо съедят. Я в курсе – в правительство уже швейцарцы обращались. Они нам завод фармацевтический «под ключ», а мы там маленький участок. Для расфасовки «черного ангела». Деньги пополам. Фифти-фифти. На прибыль за пять лет можно всю Швейцарию купить. Тут поневоле задумаешься.

Короче, неба за эту неделю мы не видели.

Мне на плечо легла рука. За это лето я окреп слегка, но пригнуло меня. Мамонт рядом сел. Все на очередную порцию шашлыка накинулись, а я за мыслями пропустил раздачу, так мне прямо с доставкой на дом принесли. Взял шампур в руки. Хорошо!

- Ты, Сотник, в каком звании? – Мамонт в полголоса спрашивает.

- Гвардии подполковник, - говорю.

- Видишь. Тебя всю жизнь учили. Сначала на лейтенанта и дальше. Наверно, вся грудь в орденах. А я простой водитель. Был. Когда рвануло, как раз продукты на Агропром вез. Там лаборатория была. Доставка – вторник и пятница. Меня остатки караула на дороге подобрали и на базу «Долга» притащили. Терминатор и Губа там были. Палач позже к нам прибился. С самого начала мы вместе. Таких квадов в клане не больше десятка. Я твои усмешки над пистолетом моим понял. Только и ты меня пойми. Кто-то может своего сослуживца быстро ножом добить, а кто-то нет. Я больше против «Свободы» слова никогда не скажу, - он перевел дыхание. - Я так и решил, когда на проходную Радара выйдем, тут Терминатору и умирать. С ним на руках не побежишь. Сразу три человека в мишени превращаются. Живьем его «Монолиту» тоже не бросишь. Только пуля в затылок за все хорошее, что он сделал. Судьба. И его и моя. А тут клич анархистов с дороги. Спасибо тебе, Сотник. За нас обоих спасибо. А «Компакт» ты себе возьми. На память. Не стреляли из него, абсолютно новый ствол, муха не сидела.

Сидел я и надеялся, что личико мое, как маков цвет горящее, все на свежий воздух после бани спишут и на порцию мяса богатырскую. Стыдно-то как, прости меня Сталкер и Звезда. Парни вдоль берега пробивались, в Мертвом городе через толпы зомби и снайперские засады «Монолита» прорывались, из кольца ушли, а я тут улыбочки кривые строю. Таскает мастер пистолет, значит так надо.

Встал я, повесил кобуру на пояс. Обнялись мы молча. На место сели. Не надо слов.

- Сотник, иди к нам в «Долг». Командиром четверки. Только четвертого надо найти, - предложил Пуля радостно.

- У мальчишки губа не дура, - развеселился Губа.

Вот у него откуда такое прозвище, понял я. Любимое выражение, как у Фунтика.

- Везет мне в последнее время на пистолеты, - говорю, чтоб не молчать. – Данцигер подарил «Форт» модифицированный, от Билли Доннована «Кольт» армейский достался, а сейчас еще и немецкий ствол. Буду носить.

Пришлось и дальше речь держать. Рассказал парням, что они пропустили. Их больше всего впечатлила поляна Викинга на Свалке. Меня, впрочем, тоже. Про золото честно сказал, что в основном государственное, но и нам немалый кусочек перепадет. Сложностей здесь много. А работы еще больше. Вот они нам и помогут.

Мамонт убежал с руководством советоваться, и вопрос в нашу пользу решился. Остаются с нами бойцы клана.

У нас людей совсем не осталось. Микола и Дядька Семен с Кеннеди уехали в Америку на переговоры с энергетиками и автомобилистами. Панда на канале перехода был каждую минуту нужен. Китайцев гонять в очереди. Он у них авторитетом пользуется, примерно, как Будда. Или Конфуций. Юнец с невестой из группы модной в Европу подался на гастроли. У него недельный отпуск. От Пики и Несталкера пользы мало. Молодые, кость тонкая, мышца слабая, не матерая. Вот мы это золото и ворочаем. Клан «Сталь» на Агропроме добычу ведет.

Овсов расщедрился, человечка подкинул. Одного из амнистированных.

- Взломщик сейфов, в Зону заходил с парнями, - коротко сказал полковник.

На безрыбье и омар карасик. Берем. Псевдо – Замок. Прикрепили его к Епископу. У них больше всего общих знакомых. Правда, основную часть из них мы убили.

Тут мне позвонили. Не стал я никуда убегать, все свои. Антиквары из Италии на связь вышли. Просили золотую посуду в Берн привезти. Есть покупатель. Надо – сделаем. У меня самолет на аэродроме. Киев – Неаполь – Берн – Киев. Простенький маршрут. Паспорт у меня хоть и украинский, но дипломатический. Таможня и пограничники мне не указ. Нападение на дипкурьера приравнивается к акту агрессии против государства и пресекается, невзирая на последствия. Для этого и оружие в руках. Отпросился по телефону у генерала на два дня, мне еще в Италии из сокровищницы Викинга товар достать надо. И по Риму пройтись. У меня там квартирка рядом с термами Каракаллы. Ни разу еще у себя не ночевал. Надо попробовать.

Решили сиесту устроить, и разбрелись по комнатам. Кто первый встает, тот остальных будит, и пойдем на ужин.

Поднялся я утром полседьмого, проспали мы все на свете, и поход в столовую вечерний и танцы, прошелся по сонному царству, вызвал себе машину к воротам и поехал в ангар, к самолету. Пусть парни отдыхают, к обеду успеют подняться.

Через три часа надо мной раскинуло купол римское небо. Машину вызывать не стал, сел на экспресс «аэропорт – вокзал» и отправился в Вечный Город.

Купил себе единый проездной округа Лацио за семь с центами евро и в замок поехал с соседней платформы. Паола, моя итальянская девушка, мне официально разрешила без нее там распоряжаться. Мы в подвал стальную дверь поставили, ключи только у нее и у меня. Из подземелья у нас переход пространственный открыт в сокровищницу Викинга, первого короля Двух Сицилий. Было в Италии давно такое королевство. Потом его потомки богатство преумножали. Везучая была династия, до поры до времени.

Только достала их война. Старшая дочь без вести пропала на Восточном фронте, а остальные на семейном воскресном обеде в загородном доме сидели, когда случайный, неизвестно чей, снаряд в окно залетел. Так старшая ветвь бывшей королевской династии и пресеклась. А дедушке Паолы местонахождение семейного хранилища было неизвестно. Он ведь был из младшей ветви рода. И остался он с красавицей женой, замком и титулом, без гроша в кармане.

После войны итальянцы проголосовали за республику, и титулы официально отменили, а налоги на недвижимость подняли. Пришлось ему идти на государственную службу. Так он всю жизнь в суде и провел. В замке, в его кабинете, три книжных шкафа трудами по праву заставлены. В начале века и эту семью рок достал. Паола с дедом дома осталась, под домашним арестом, а остальные на карнавал в Венецию полетели.

Самолет разбился. Никто не выжил, и дед на следующий день умер. Бывает, и так становятся взрослыми. Закончила Паола университет и открыла туристическое агентство.

А через два года я у них гида русскоговорящего нанял. Заявку прислал. Так и встретились. Десять дней назад. Сокровищницу мы с ней на пару быстро нашли. Сейчас, не торопясь, превращаем ее в современные деньги.

Сказал дворецкому на своем плохом английском языке, что на ужин не останусь, и скрылся в подвале. Итальянским совсем не владею. В дальней комнате серебрилась полусфера перехода. Один шаг и я оказался за сотню километров, в катакомбах Расколотой горы в Гаэте. Здесь неаполитанцы в своей летней резиденции, тайник и устроили.

Огляделся – красота! В Зоне золота в десять раз больше, но там оно совершенно не смотрится, там его прятали в спешке. А в пещере древней, сразу видно, люди запасы по-хозяйски делали. На века. Сундучки такие аккуратные, бочки дубовые, монетами заполненные на треть. Точно, если больше насыпать, никакие обручи не выдержат, развалится тара на доски.

- Умник, - говорю, - фотографии посуды перешли антикварам в Берн, пусть выбирают. А мы доставим.

Сам иду, головой кручу. Увидел клинок стальной, кинулся к нему как к родному. Лежит он ручка золотая и цифры с буквами латинские по лезвию бегут. А под ним чаша золотая с перстнями. Чашу на месте оставил, а меч и кольца в сумку прибрал. Решил всем нашим парням подарки сделать. А оружие здесь тоже оставлять не захотел. Будет у меня дом, поставлю у камина. А пока пусть в казарме на стене повисит.

Антиквары в Швейцарии оказались шустрыми и жадными. Ответили быстро. Все берут. Тут я присел горестно на сундучок с дублонами. Это тонны три груза. Отдохнул от перетаскивания тяжестей. Навел справки у Умника. Как у нас – есть недвижимость в Швейцарии? Нашлась. Вилла на Женевском озере. Уже легче.

Перед самым возвращением в подвал замка Паолы мне на глаза стаканчики попались. Забавные такие, кривоватенькие. Где их Викинг нашел? Взял один в руки – выпускать не хочется. Так удобно в ладошке лежит. Стенки, словно из золота жидкого и зелени свежей травы сделаны, глаз не оторвать. На донышке знак: имя «Леонардо». Никогда о такой фирме не слышал. Забрал всю дюжину, сложил в сумку и шагнул в переход. Так и ушел из сокровищницы налегке, меч, перстни и посуда в сумке. Все. В старом замке второй шар в контейнер закатил, исчезло серебристое зарево. В домике на берегу озера я его активирую, все по каталогу вытащу, и пусть антиквары свое добро самостоятельно вывозят к себе в Берн из Женевы. Там недалеко и границу пересекать не надо. Дворецкий мне машину вызвал, и пошел я к выезду на шоссе. Иду по дороге, и спиной взгляд его чувствую. Надо его заставить русский учить, нам еще долго вместе жить. Куда его денешь, раз он старый слуга?

Машина меня на повороте серпантина ждала.

Через час мне в посольстве на сумку печати поставили, и стала моя контрабанда диппочтой. Здравствуйте, сеньор Панталоне!

Один перстень я сразу на палец надел. Они все одинаковые, только цифры вокруг римского орла разные. Себе с десяткой римской выбрал.

На таможне чин один с аксельбантами на колечко мое глаз положил. Типа, дай посмотреть. Держи, не жалко. Он его в руках вертит, а я «Грозу» взял наизготовку. Побледнел слегка таможенник с лица, улыбнулся криво, и отдал раритет обратно. Так-то.

В Швейцарии у меня вечерок выпал не из легких. Дом нашел, ключи у старшего по кварталу забрал, благо дом рядом, документы показал, чего-то пообещал на завтра, переход в пещеры Расколотой горы активизировал, и пошел тяжести перетаскивать. Умник мне говорил, что брать, а я только шевелился. Часа в три ночи закончили, я переход свернул, и в гостиной на первом этаже уснул. Не смог уже в спальню подняться. А в семь утра антиквары на трех броневиках прибыли. Они ящики выносят из подвала, а сосед мой по кварталу смотрит на все это действо и понять ничего не может. Лепечет что-то жалобно.

Один из торговцев древностями русский знал. Переводит мне, что сегодня спортивный праздник, массовый забег. Надо честь улицы отстоять, и я вчера обещал. Да ну?! Вот о чем мы вчера договорились. Умник документы на право продажи проверил, наши банковские реквизиты в договоре проконтролировал, и слегка опешившие антиквары со своей охраной удалились восвояси. А я пошел спортом заниматься.

Швейцарцы ко всему серьезно относятся. Велосипедисты отдельно, гребцы по берегу прыгают, разминаются, бегуны кровь сдают, допинг-контроль, как у взрослых. Почти чемпионат мира. Девчонки в пляжный волейбол уже играют. А все зрители ждут, когда с волейболистки купальник спадет, верх или низ, а лучше – одновременно.

Сдал я анализы. У меня на поясе шесть контейнеров с артефактами. Из них два «Электрических Дикобраза», модификация «Морского Ежа» второго уровня. Можно весь день бежать налегке и полдня с грузом. Одет незамысловато, штаны, футболка, ботинки десантные, кепка «Мальборо Классик». Белая. Вокруг кого-то паренька все вьются, все кроссовки в руках крутят, стельки подбирают для забега. Подмигнул я своим болельщикам и пошел на старт. Десяточку выбрал. Туда паренек пошел знаменитый, значит мне тоже надо.

Выстрел треснул, я на землю почти пал по привычке, и с супернизкого старта вперед метнулся. Решил у лидера за спиной держаться, не отставать. Четверо нас таких было. Два совсем молодых и один моего возраста. В спорте значит ветеран.

Хорошо идем. По Швейцарии лучше бегать, чем по Зоне. Авторитетно заявляю.

За всю пробежку ни одного слепого пса не встретил. Ха- ха!

За километр до финиша, спортсмен ускориться решил неожиданно. Штурм и натиск. Смотри сынок, как надо делать. Представил я, что впереди периметр, а позади выброс идет, и рванул, что было сил. Ушел от них, как от стоячих. Разрыв метров сорок был, когда я ленточку грудью снес.

Тут ко мне опять доктора кровососы с пробирками да иглами. За ними репортеры, и вижу я знакомое лицо. Американец, на конференции в Чернобыле был. По-русски хоть плохо, но говорит. Из Чикаго, кажется. Спросил он меня, что я тут делаю.

- Дом новый обживаю, - говорю. – Буду здесь во время перерывов в работе отдыхать.

Подошел к своей группе поддержки из нашего квартала. Они все о чем-то затрещали, но у меня через три часа вылет в Киев, о чем им было твердо сказано. Облил всех шампанским, забрал медальку, сняли нас всех вместе, и повез меня квартальный в аэропорт на своей машине.

К самолету прибыли на полчаса раньше. Зашли в салон. Налил сока в новые стаканчики. Мой швейцарский приятель, как их увидел, дышать перестал. Чокнулись мы с ним за победу, звон раздался нежный. Тут нам пятнадцатиминутную готовность объявили до вылета, пожали мы с ним друг другу руки и разошлись.

Он – лужайку перед домом подстригать. А я – на базу, думать как одного из руководителей «Монолита» добыть.

У нас в городке военном тайны не хранятся. Как в деревне. Пока я от самолета до казармы шел, мне пять раз рассказали, как «долговцы» официанток и медсестер уестествляли, с упором на подробности. Овсов работы по добыче золота свернул еще вчера после обеда. Интересно, почему?

Умник мне сразу и ответил. Фабрика аффинажная монетного двора, на которой золото переливают в слитки современной чистоты, обеспечена сырьем на три года вперед. А партию испанских слитков с родной маркировкой на торги лучше не выставлять. Испанцы возмутятся, и все ястребы Европы их поддержат. И Москва по-соседски долю попросит, да еще и с процентами. Типа, они потеряли по дороге. От злых немцев убегали и обронили. И начнут вдобавок Янтарную комнату спрашивать. Нет ли у нас ее часом?

Жадны правители московские. Да глупы. Сбереженное добро, да у людей отобранное ни разу им на пользу не пошло. Со смертью последнего Рюриковича, в смуту - казну и библиотеку потеряли в подвалах каменных. Царь Петр Романов страну обезлюдил, новую столицу строя. На костях город воздвиг. Пришел Бонапарт и увез из Кремля все золото. Поплакали москвичи над потерей, купили новую свинку-копилку и еще сто лет ее наполняли. Сто пять, если точно.

А потом пришел товарищ Ленин и копилку ту упер. Не он один, многие на крахе Романовых руки погрели. Целая Чехословакия на русское золото возникла. Генерал Гойда его на родину привез, предав своего союзника, адмирала Колчака. А товарищи Троцкий и Свердлов стали по всей стране из церквей и мечетей золотую утварь и казну монастырскую вывозить. Мимо дацанов тоже не проходили. И заработал конвейер Колымы и Магадана. Туда миллион человек, оттуда тысяча тонн золота. И копили, копили, людоедство в стране, детей в закрытых вагонах в тупиках железнодорожных умирать оставляют, а они копят. На черный день.

А потом пришел товарищ Гитлер, и неожиданно выяснилось, что за деньги победу не купишь. Она кровью достается.

Прошло еще полвека, и очередной шут в царской короне дрожащей рукой открыл двери сокровищницы, и весь мир увидел пустую и пыльную комнату. Прожорливая дворня все проела и купила себе вражеских машин. Задорого.

А потом стали копить в Стабфонд.

И почему этих ребят не все очень любят?

Это я отвлекся. В казарме нашей все было на редкость пристойно. Все сидели за столом в гостиной и праздновали выписку из госпиталя Терминатора. Мясо и овощи на тарелках, сыр и зелень, соки и чай.

- Что, парни, соскучились по Зоне? – спросил я сходу. – До завтра потерпите? С утра на Агропром и перейдем.

Как будто, если не потерпят, то прямо из-за стола и пойдем. Легко. Все здесь в сборе. Я двенадцатый. Достаю бокалы из сумки, ставлю на поднос, сок виноградный разливаю.

- Встали! – говорю. – Мы выпьем за счастливую и долгую жизнь сталкера Викинга, пусть будет земля ему пухом, хоть это и итальянский гранит.

- Ничего не понятно, но красиво сказано, - сказал простодушный Кабан.

- Пусть Зона будет милостива к нему, - высказались хором все «долговцы».

- Это тот парнишка, который с Лавриком врукопашную рубился? – уточнил единственный свидетель тех событий Фунтик.

Я молча кивнул. Достал из сумки меч, положил его на стол и стакан рядом, до краев налитый, поставил. Епископ на меч покосился, в руки взял, в лице изменился.

- Знакомая вещь? – спрашиваю.

- Да ее примерно пять миллиардов человек знают, - отвечает он мне с ухмылкой.

Ну и ладно, черт с тобой, золотая рыбка. Не хочешь, не говори. Народ бокалы кривоватенькие в руках крутит.

- В Вене-городе, что на реке Дунай, тоже домик есть, где ни одной прямой линии и пол покатый. Чую, что строители его этими стаканчиками не сок пили.

Это Макс высказался. А ведь точно. Тогда понятно, почему стекло в сокровищнице оказалось. Его туда потомки Викинга прибрали. Я на клавиатуре запрос набрал и в Сеть сбросил вместе с фотографиями. Надо же знать, что у тебя на столе стоит.

- Колечко дай посмотреть, - Епископ говорит.

Наблюдательный какой. Держи.

- Кольцо легата римского десятого легиона. Династия Северов. Скоро ему две тысячи лет будет, - говорит он.

Так и открываются люди с неожиданной стороны. Не ожидал я такого от Епископа. Не одного меня он удивил. Кабан весь цветет, гордится напарником. И это правильно. Если ты с человеком на смерть вместе идешь, им стоит гордиться, если повод есть. Или просто так, если его нет.

Овсов пришел, подглядывать и подслушивать. При постороннем по душам говорить не будешь, перешли к делам нашим скорбным. Решили сразу после завтрака в Зону отправляться, в подвал на Агропроме. Снаряжение бойцам клана в мастерской аэродрома сделали, пластины поменяли гнутые и битые, а оружие их в переплавку ушло, нечего там было ремонтировать. Я первый раз в жизни увидел автомат, у которого ствол повело от непрерывной стрельбы. Патронов решили брать по ящику на человека, им приятно, а нам не жалко. И гранат к подствольнику сколько влезет. Сразу вспомнился бессмертный персонаж фольклора Зоны сталкер Петров, который однажды сшил рюкзак из парашюта, чтоб весь найденный хабар наверняка унести.

Мамонт и компания так и не поняли, что четвертый день под Киевом сидят. Считали, что нашли мы лаз в потерянный город Лиманск, и устроили там себе базу отдыха с госпиталем и девками. Разубеждать их никто не кидался, специально им не врали, а что они сами себе в голове придумали, это их личное дело.

Овсов, контрразведчик наш, третий день пытался кого-нибудь из «долговцев» завербовать, да вот незадача, они по одному только в туалет ходили, а все остальное время вместе. Тяжелый контингент для доверительных бесед.

- Вот такая некрасивая история получилась у «Свободы», - закончил я рассказ о расколе у анархистов и гибели половины отряда. – У вас, помнится, тоже Череп людей на войну уводил из клана. Если начнется подобное снова, вы уж предупредите. И вообще, держите нас в курсе, какие замыслы в головах. Мы вас во всем поддержим, кроме похода на ЧАЭС. Для этого у нас еще сил мало. А с Радаром мы нацелились серьезно разобраться. Нечего там «Монолиту» делать.

Учись, полковник, пока я жив. Массовая вербовка в прямом эфире. Все согласны, и по углам прятаться не надо. Понял Овсов, что я за него работу сделал, поморщился. Понятно, мне легче. Я этих ребят от смерти спас, а Штыка уже и дважды. В чем дело приятель? Ходи по Зоне и выручай из беды нуждающихся в помощи. Станешь правой рукой духа Зоны. Народ на тебя молиться будет.

У меня последние дни нелегкие были, и пошел я в свою комнату спать. Меч с собой забрал, а стаканчики в гостиной оставил. Интересно, что имел в виду Епископ, когда говорил, что этот меч очень известен? Жаль, что не мне. Надо Сахарова спросить, он тоже в древних вещах неплохо разбирается. Скинул ему запрос и на кровать лег. Уснул я раньше, чем голова подушки коснулась.

Сон мне привиделся странный. Будто стою я с укороченным автоматом в руках, откуда он у меня, сроду их на дух не переношу, небо багровое со всполохами молний, и идут на меня крысы волной. И стрелять мне надо так, чтобы мутанты решили, что на аномалию наткнулись, и в сторону прянули. Надо – сделаем. Каждая пуля прямо зверьку в голову, а руки сами магазины меняют.

Спрыгнул я с койки, простынь от пота насквозь мокрая. Здравствуй, Зона и Темная Звезда, я вас тоже люблю. Часа через два увидимся. Белье в мешок для стирки, сам в душ.

Пока народ после завтрака последние мелочи проверял перед выходом, медикаменты в пустые кармашки рассовывал, я о посторонних вещах размышлял. У меня двенадцать перстней, на пальце тринадцатый. Кому и как раздать? Моему отделу и Зомби – однозначно. Ближе и родней у меня ребят нет. Восемь осталось. Парням на память о походе за золотом. Еще шесть. Два осталось. Стилету один и последний Скрипу. Ха-ха! Вот пристроился красавчик. Талисман клана, ежкин кот. За неделю на Агропроме - одна травма. Какой-то неудачник на кухне кипятком руку ошпарил. Зона в шоке. Если завтра выборы провести на должность генерального босса, генерала Воронина и батьку Лукаша сюрпризец будет ждать. Мне так кажется. Все время за него кто-то вкалывает, а он на лаврах почиет. В отдаленном совхозе «Победа» он гоняет свой старенький ЗИЛ, каждый день по обычаю пьян, в общем, был водовозом отличным паренек Грибоедов Степан.

Тут все, наконец, собрались, погрузились в автобус, Овсов за рулем, он посторонних к «долговцам» так и не подпускал, и поехали мы в ангар под скалой.

В центре зала полусфера перехода горит. У нас в ангаре тихо и пусто. А на соседней половине базы Панда вышел на устойчивый график. У него на линии «Китай – Украина», заняты двадцать три часа и два получасовых перерыва. Пять миллионов евро в сутки. Сотни тонн груза и тысячи людей. И у нас в отделе два перехода прямо в Зону. И у меня один личный. Так получилось. И еще один полный комплект в резерве, это тайна, и две половинки не активированные, у «монолитовцев» отбитые в боях. Они, наверняка, свои части в аномалию сбросили. Выскочит гость незваный из перехода, тут ему и смерть настанет лютая. А проверять придется. Догадки к делу не подошьешь. А дырявую шкуру экспериментатора можно.

Стоим мы перед заревом серебряным, чего-то ждем. Хотел я возмутиться, но вовремя понял, что все команды ожидают, а отдать ее должен я.

- Умник, - говорю с умным видом, - нас в точке перехода встречают?

- Ждем, - Стилет по связи отвечает. – Я в вентиляционной камере, Ярл и Щука внизу в коридоре.

- Хорошо. Переходит одиннадцать человек. Пять двоек, я замыкающий. Заминки не допускать. Непрерывное движение до коридора, там общий сбор. Пошли!

Первыми наши ветераны шагнули, Епископ с Кабаном. Ребята непуганые. Не знают они, что можно вместо знакомого места неизвестно где оказаться, и неизвестно когда. Следом «долговцы» пошли, как десантники на выброску с самолета. Бодро и весело. Они целый день золото так таскали, привыкли. Фунтик с Максом и я, Крепыш в казарме дежурит. После обеда у него отпуск на десять суток. Поедет квартиру в городе смотреть.

Махнул Овсову ручкой, на базе исчез и на Агропроме появился. Со Стилетом обнялся. Здорово, что мы с ним не сцепились тогда. Это называется личная симпатия. Он мешки с наркотиком брезентом закрыл. Это хорошо, по-хозяйски. И переходом можно всем пользоваться, и вопросов не будет. Я ему сразу перстень передал. Свой показал.

- Кольца римских легатов, вещь старинная, цены немалой. Тебе, мне и Скрипу.

Видно было, обрадовался. Не цене, а тому, что помнили о нем. Ну и ладно. Одному утопающему вместо спасательного круга бросили камень, а он все равно выплыл. Потому, что дорог не подарок, а внимание. Спустились мы по вертикальной лесенке вниз и побежали весь народ догонять. На поверхность поднялись, Мамонт уже сориентировался на местности, где находится, благо, не сложно. Забор институтский прямо перед глазами, за ним дорога и выход на центральный ангар Свалки, удельное владение Серого. А там западную кучу обойти с любой стороны, и ты на заставе клана. Практически дома. У него вопросов не было. Мне надо было решить быстро, с ними идти, или здесь оставаться.

- Мы вчера тонну «конденсаторов» добыли, - сказал довольный Стилет, и я сделал свой выбор.

Пусть они без меня их таскают, я не штангист.

- С Филином мне надо пошептаться, - говорю и пристраиваюсь к Штыку с Пулей.

И Макс со мной. Он свое время на благо общества отработал. Ему тоже домой, на Милитари надо. Построились мы двумя полными четверками, и пошли бодро по траве.

- Шире шаг! К обеду надо на базе быть! – Мамонт командует.

Хорошая команда, правильная. Обошли гору с запада, там по распадку стадо плотей бегало, увидело нас, спряталось по кустам. Торопились мы, не стали на мутантов охотиться. Вышли на дорогу Чернобыль – Припять и сразу баррикаду на дороге увидели, ворота открытые и вагончик рядом.

Часовой видит, что бойцы клана идут, в догадках теряется, кто и откуда, но не волнуется. Свои. Остальные высыпали навстречу. Их командир руку в кулак сжал, эмблемы клана на груди коснулся. Знаем мы такое. Мамонт его в охапку сгреб. Встретились друзья. Мы движение продолжаем.

- Привет, Штык! – кричат от костра. – Поздравляем с полной боевой четверкой!

Это Макса задело, он маску с лица сдернул.

- Извиняемся, поторопились, - с лужайки говорят.

Знают мастеров-анархистов в «Долге». Немало они друг другу крови попортили, щедро ей землю Зоны поливали. Макс в компании с Меченым отряд Черепа на ноль помножил. Меченый на ЧАЭС ушел и пропал, а боевик «Свободы» вот стоит.

- Отставить! – рявкнул Мамонт.

Вот тебе и бывший водитель, мать твоя женщина. Даже у меня, паренька непокорного, возникло желание спрятаться в кусты и встать там по стойке смирно. Не стали мы здесь задерживаться, опять асфальт серой лентой под ногами замелькал.

Первый раз я с этой стороны к Бару подхожу. Все у меня не как у людей. Интересно, ведет кто-нибудь рейтинг на общем канале? Сколько сейчас народа в Зоне, и кто и за что в лидерах числится? За отстрел мутантов много баллов не дадут, хотя снорков я на Янтаре положил немало. Да и численность зомби уменьшил изрядно. Хотелось бы в первую сотню когда-нибудь войти. Все тебя знают, уважают изначально. Бывает, даже в первую двадцатку рейтинга бандиты попадают, но редко. В первой сотне их, наверное, около десятка. Уж мы их стреляли-стреляли, ножами резали, а их все не убывает. Из пяти стран на легкие и быстрые деньги сюда лезут, каждый день по десятку. А в «Долге» четверку Штыка второй месяц укомплектовать не могут. Нет людей.

Бар сходу насквозь прошли, Макса до поворота на Милитари довели.

- Твое колечко, - говорю, - тебя на тумбочке в казарме ждет. Наведешь порядок в рядах и возвращайся. Дорогу знаешь.

Пожали мы руки, и через минуту его силуэт в тумане растворился. Опять дождь полил из низких туч, потемнело, словно ночью. Побежали мы под крышу, бойцы к себе на базу клана, а я в бар «Сто рентген», за привычный столик к приятелям своим, Скрипу и Информатору. Давно не виделись. В очередной раз прикололся над табличкой на входе.

«Закрывай дверь, береги тепло».

Как-нибудь изловчусь и сниму ее. В парной на аэродроме прикручу. Там она нужнее. В тамбуре бедолага очередной стоит. До бара дошел, тем его фарт и закончился. Патроны с бинтами кончились, денег и не было никогда. Работать здоровье не позволяет, вот и бьется здесь в ожидании неведомо чего. Крыша над головой, безопасно, мутантов нет. Ну, свет Темной Звезды над тобой, приятель. Четвертый реактор для всех.

Скатился по ступенькам в подвальчик, две коробки передатчиков бармену бросил, две на наш столик положил. Скрипу «Панцирь» подал. Модификация артефакта «Пленка», третья ступень переделки. Слегка радиоактивность увеличивает, но во всем остальном выше всяких похвал. Честно скажу, не у каждого такая вещица есть. Отец основатель клана «Сталь» подарок сразу на пояс нацепил. Гляжу, а у него там набор редкостный: «выверт» с «колючкой» и «кровь камня». И наша «слеза огня». Хотел я ему сказать, что грех большой такой дешевый набор таскать, да Умник мне почту сбросил. Паола сообщала, что получила приглашение на прием. Через день надо быть в Неаполе, и если я не хочу развлекать местных красавиц своим обществом, то надо захватить с собой интересного человечка. В Италии, вообще, мужчин нехватка.

- Скрип, - говорю, - надо неаполитанский истеблишмент в стойло загнать. Доедешь со мной до Италии или здесь в тишине посидишь?

- Легко, - отвечает. – Засиделся я тут. Потом только до Пики доедем. Он тоже где-то на море отдыхает.

Это точно. Молодежь сняла апартаменты на Ибице и каждый день доказывала, что немецкие порнофильмы любой жесткости основаны на реальных событиях. Умник вел непрерывную запись.

Вручил я и ему перстень. С ним он в Европе лучше будет смотреться, чем с российской гайкой ширпотребовской на пальце. Пусть внимание отвлекает. Языками он не владеет, значит, будет молчать. Может быть, так и за умного сойдет.

- С утра туман спадет, сразу и выходим. Ты дела улаживай, неделю, а то и две нас не будет, а я на Янтарь сбегаю. Ученых навещу, с псами пообщаюсь.

- На Дикой Территории опять неспокойно, - Информатор в разговор вмешался.

Когда же это кончиться, подумал я. Только что наемников перебили, бандитов извели, Сержанта с компанией одолели, через неделю опять все снова. Ладно, патронов у нас много, на всех хватит. Натянул на себя рыжую курточку кожаную, как многие одиночки поначалу, кепочку в карман спрятал, ствол под левую руку, издалека от «Гадюки» не отличишь, и пошел. Посижу с псами рядом, почешу им спинки, и сразу мысли в порядок придут. Суета исчезнет, и половина проблем превратится в прах и тлен под неярким солнцем Зоны.

Плакса с Принцессой тоже третий день по Агропрому бегали. Похоже, что они в восточной гряде холмов решили логово устроить. Взрослеют прямо на глазах.

На северном посте бойцы мне обрадовались, как родному. Все плечи отбили. Здесь подробностей было больше. За неделю пропало четверо одиночек. К сталкеру в Зоне просто так не подойдешь. Раз он до Бара дошел и дальше шагнул, то волк перед тобой уже битый, бандитами травленный, от слепых псов бегавший, весь настороже и с оружием наизготовку. Взять его без боя нереально. Гильзы собрать после перестрелки – можно, но сложно. А свежие сколы пулевые по бетону стен затереть нельзя. Да и запах нагара оружейного с места боя никуда не денешь. Короче – не стреляли. А люди исчезли.

Филин считал, что полтергейст из подземелья вылез. Нападает на человека неожиданно и утаскивает его с вещами. Прапор склонялся к мысли, что где-то на заводе аномалия созрела, там все и лежат. Лезли за артефактом, да не получилось. Все подвалы заводские не обшаришь. Будем посмотреть. Кто против нас и Черного Сталкера?

Проскочил я на скорости приличной во второй заводской дворик и в пролом под вышкой караульной на станцию резко вправо ушел. Мне здесь среди вагонов уютней. За секунду с линии огня можно уйти. Упал, перекатился, и нет тебя. А от костра гитары перезвон. Место знакомое, там мы с Ножом Данцигером договорились, Стилета там же встретили. Счастливое местечко.

- Привет честной компании, - говорю, - не стреляйте.

Четверо у костра сидят. Я ящик деревянный недалеко от костра поставил. Свой взнос в общественное пламя. Присел в круг. У одного наша гарнитура висит, добыл уже, остальные со старыми компьютерами. Неразворотливые ребята. Сейчас янки на заставе Кордона каждому желающему войти в Зону передатчик и бронежилет армейский дают. Подпиши бумажку об отказе от страховых выплат и иди куда хочешь. Тут же пункт приема хабара круглосуточный, и деньги заморские плотными пачками на столе лежат. Оружие любое в кредит. Из бара «Пьяная плоть» пришла делегация, покрутилась и вернулась обратно, к родной стойке. Там девочки у шеста попку оттопыривают для героев, а здесь героев и самих могут оттопырить. Не рискнули.

- Куда идешь, братишка? – один спросил.

По первому впечатлению, сборная команда. Случайно собрались. Пара сработавшаяся и двое по одному сошлись. И я к ним прибился. Гитарист с обрезом и кобурой на ремне. «Макаров» в ней, готов поспорить. Ставлю свою прикроватную тумбочку, битком набитую золотом против гривны одной монеткой. Двойка лучше вооружена. Автоматы российские и «Вальтеры». Четвертый одиночка с английской дубиной «Энфилд» ходит. Уронит ее один раз на бетон или рельсы железные, пожалеет о своем выборе. Ну да это его дело.

Присаживается одиночка к костру и исчезает бесследно. Вполне возможный вариант. И без единого выстрела. Нож под лопатку, и все. Проверим.

- На Янтарь к ученым бегу. Повезло мне. Прямо в гараже между смотровых ям артефакт поднял. Чудом не сгорел, - говорю и «Скальп Контролера» из контейнера достаю. – Вот так, парни, домик на море выглядит.

Один вздохнул с завистью тихой, парочка рты открыла в восхищении. Пленка тонкая всеми цветами радуги переливается и из рук в небо рвется. И мощь чувствуется. С британской винтовкой орел текст изрек непечатный. Ладно, это все театром может быть.

Ждем-с. Дадим людям себя проявить. Ну, предложите мне выпить водочки паленой марки «Казаки».

- Эх, выпить бы за удачу, - гитарист вздохнул, - хоть и за чужую, да нет ничего. Второй день нет фарта. Были бы здесь вербовщики с Агропрома, нанялся бы к ним на работу, а то живот с голоду к позвоночнику прилип.

- Да, последние дни перед выбросом самые тяжелые. Артефакты все собраны под ноль, начисто. Народ весь к подвалам жмется, продукты дорогие, водка еще дороже.

Выкатил я барду две банки тушенки из неприкосновенного запаса, для этого он и нужен.

- Утром Скрип из бара пойдет на Агропром. Падай на хвост, дойдешь до рабочего места. Только там люди пашут без песен. Стилет одних «конденсаторов» по тонне в день берет. Правда, голодных там нет, это точно. Смотри сам.

Нет. Не они одиночек режут. Те бы уже кинулись.

- Сыграй «Недавно гостил я в чудесной стране» - попросил я музыканта. – Под хорошую музыку и уходить приятней. Придешь завтра, пойдем, опоздаешь, не обессудь.

Шел я вдоль вагонов, обходя «электры», а вслед мне неслась мелодия. В холмах изумрудных сверкает река, и цвета фламинго летят облака. Ну-ну. Рванула по небу с грохотом молния, тучи почернели на глазах, и хлынул дождь стеной. Не растаю, не сахарный, но капюшон лучше будет затянуть на шнуровку. Вперед, Сотник, тебя ждет родная стая. Я их обоих ранеными подобрал. Уделала их Зона жестоко, так и подружились мы. А сейчас у них дело к созданию семьи идет, я тоже девочку нашел, разводит нас жизнь. Будут жить в подвале замка, неожиданно твердо решил я. Вытаскаем мы с Паолой сокровищницу Викинга, и переброшу я переход пространственный на нашу базу киевскую. Пусть итальянская таможня махорку курит. И псам до зоны два шага. Побегали на просторах и домой. Так и будет.

Настроение улучшилось. Проскочил переход с аномалиями и по щиколотку в воде по дороге к куполу зашлепал. На поляне перед воротами зомби свалил. Свежий, черт. Пришлось присматриваться внимательней. Вдруг один из недавно пропавших бродяг нашелся. Скучно стало контролеру, ходит на «Росток» и людям грезы навевает. Иди за мной и будет тебе доступное жилье. Тоже кстати, абсолютно бесследное исчезновение.

Брюнет, в ухе клипса передатчика, сурово, но надежно, а в глаза я ему смотреть не буду, противно у мертвеца веко поднимать. Вечный «Калашников» без ремня и бинт последний. Пусть Зона будет милостива к тебе, парень.

Захожу в ворота, тут на меня с двух сторон и накинулись. Я на землю пал, и покатились мы с воплями и рычанием по всему двору, пока в штабель труб не врезались. Перед тамбуром в лабораторию Аскольд стоит, на нас смотрит, выживших ищет. Подхватился я легко, схватил обоих шалунов за уши, и повел их в дом. Идут, цветут.

- Взрослые псы, - говорю я Акелле и Герде, - а ведете себя, как щенки маленькие.

Они, естественно, меня не понимают. Им тут по итогам совместной операции американских орденов пригоршню дали, у них сейчас наград больше, чем у меня. Скоро Леху Зомби догонят, а он их тридцать лет по всему миру собирал. Спрашивать им у меня нечего, связь работает, все новости Умник сразу сообщает. Прижались с двух сторон, млеют. Я тоже. Хорошо мне. Впереди обед среди своих, разговор застольный, дорога обратная в надежной компании парочки чернобыльских псов.

Бывший наемник из команды Дикой Территории, а ныне главный охранник научного лагеря «Янтарь» Аскольд Миротворец выглядел знатно. Костюм надежный на нем. Автомат «Вал» на плече под патрон винтовочный. Неплохо прибарахлился на новой службе. Обнялись мы с ним, а тем временем и ученые явились.

- Я вам фотографию меча посылал, а ответа нет. Решил сам зайти, - говорю.

- Быстро хорошо не бывает, - Сахаров отвечает. – Надо дополнительные изыскания провести. Смеяться над чужими ошибками все любят, не хочется народ веселить.

Довод убедительный, отстал я от него. Разберется – скажет.

- Совесть у вас есть? – Круглов кричит. – Шашлык стынет.

Чувствую, Умник насторожился. Его вопросы наличия совести и чутья сильно занимают в последнее время. Взрослеет, наверное.

- Совести у нас нет, - отвечаю твердо. – Нас в берегах морали удерживает природная брезгливость и общественное мнение.

- Из кого состоит общественность? – Круглов интересуется.

- Узок круг этих людей. Страшно далеки они от народа. Наши парни с Агропрома и Темной Долины, «Долг» и «Свобода». Мнением вечно голодных попрошаек, которым работать лень, мы пренебрегаем. Иногда хочется от опасности в сторону уйти. Представишь себе недоумение команды, вздохнешь глубже, и вперед в пекло. Так и живем с оглядкой.

С Филином связался. Зомби убитого описал. Нет. Два шатена, два лысых. Не наш. Скинули его приметы в общий канал. Может, опознает его кто-то.

Аскольд у псов авторитетом не пользовался. Я тоже сразу его определил. Хороший парень, но не боец. Поэтому и не пристрелил при встрече. Привела человека судьба в Зону, дала ему шанс, пусть использует. В куполе он на своем месте. Не стали мы его с собой на прогулку звать. К заводу не пойдешь. Там контролеры засели, а без нужды рисковать, в нашей стае ненормальных нет. Дошли мы до автобуса на дамбе, развели костер до неба, так до вечера и просидели. Пару раз дождь начинался, но такой ерундой нам настроение не испортишь. Закат зеленым был с темно-красным диском светила. А Луна - серебряная. Мы у костра вздремнули днем, и в ночь пошли на станцию, в засаду.

Уж очень мне интересно было, куда люди деваются. Ну, и тайнички старые, бесхозные проверить на предмет нужного и полезного добра тоже надо.

- Умник, - говорю, - чутье у нас есть. Знаю, что в доме на перроне много ценного груза, а не полезу. Кругом пройдемся, а внутрь ни ногой.

- Лень это, а не чутье, - мой младший брат компьютер диагноз ставит.

- Прав ты, наверное, - соглашаюсь нехотя.

Правда глаза колет. Ленив я. Скуп и мелочен, и не смельчак. И доброты во мне не много. Только я не застрелюсь от горя. У меня девочка есть, ей я пригожусь. Может быть. И отделом надо руководить. Мы после боя на дороге нашим контрразведчикам три трупа притащили, два ПДА вражеских и винтовок пяток. Скоро у Овсова данные будут, где «Монолит» оружие и людей берет. Хорошо бы найти их штаб-квартиру, и прихлопнуть всю верхушку секты разом. Только так не бывает. Умру я завтра, любой из парней на мое место встанет, и работа не пострадает. У них так же. Выбить надо всех. Это будет кровавое дело. Для людей из легенд, типа Меченого.

Ночь недаром прошла. Четыре тайника вскрыл, в подземной стоянке урожай артефактов собрал, «огни бенгальские» и «вспышки». Везет мне на них. Медикаментов из ящиков нагреб. Никто нас не побеспокоил. Перед рассветом мы даже пару часов сна прихватили. На прощание поцеловал я псов в носы их мокрые, пообещал на неделе вернуться. Мне не в Италии надо на рауты ходить, а патроны в бункер таскать, к боям готовиться. Ладно, успеем, навоюемся.

Махнул я мохнатой парочке из пролома в стене кирпичной между заводскими дворами и в бар зашагал. В поворотах на обитаемой части завода «Росток» можно запутаться хоть днем, хоть ночью. Их для того и делали в свое время, чтобы волна мутантов после выброса не могла все на своем пути снести. Где-то сбился и вышел к базе «Долга».

- Если в гости, заходи, - часовые предлагают.

- Некогда, - говорю. – Филину и Мамонту передайте, что неделю нас не будет. Выйдем из Зоны по делам. Информатор на Баре один останется.

Кивнули они, сообщат. Многие связи не доверяют. Мало ли кто ее слушает.

Внес я поправки в маршрут, и мимо Арены к бару вышел. Вон и буквы кривые знакомые. Скрип меня уже ждал. Плащик черный до земли, автомат «Абакан» на плече. Орел. Бард с гитарой у стены жмется. Я быстро артефакты из хранилища в два рюкзака упаковал, не дело по Зоне без груза ходить. Не Арбат, чай. У меня в ящике только патроны с лекарствами остались. Ну и мелочь полезная, прицелы, глушители, гранатометы подствольные. Пусть лежат, есть-пить не просят.

Добрались до Агропрома без малейших приключений. Я так и сам скоро поверю в удачу Скрипа невероятную. Перекидали в переход артефакты, сказали, когда нас обратно ждать и ушли на аэродром. Скрип первый раз через тоннель пространственный ходил, раньше только по телевизору видел. Ветку «Китай – Европа» раза три в день в новостях показывают. Даже не моргнул. Сдали груз дежурному по базе, ученые у него за спиной прыгают, интересно им, что в добыче свежей. Мы уже к самолету шли, когда Овсов тревогу сыграл. Так наши дороги на сегодня со Скрипом и разошлись. Ему на юг, в Италию, а мне на север, в Припять. В Мертвый город.

Янки в Северной Африке лагерь военный накрыли. Наемников там тренировали по специальной программе. С упором на действия в зоне радиоактивного заражения. Американцы в таких случаях после «черного» сентября звереют моментально. Снесли бойцов ракетами, а что еще шевелилось, из пулеметов с песком смешали.

Потом эксперты высадились. Контейнер с артефактом нашли. Задействовали своего лучшего эксперта по Зоне, подполковника Кеннеди. Да-да, растут люди. Тот местные реалии точно представляет, связался с Овсовым. А наша контрразведка работать умеет. Быстро картину восстановили, что было и что будет.

Лагерь этот новичков для «Монолита» готовил. И на завтра была назначена их переброска. В Припять. Сразу на ЧАЭС не стоит, потери будут большие.

А в Мертвом городе адаптируются потихоньку, к Зоне привыкнут, потом и в дело пойдут без напрасных жертв. У Овсова сразу план возник. Напасть на принимающую команду и отобрать у них второй «телепорт» из этой пары. А по возможности и «языка» взять. Через час все до кого он смог дотянуться сидели в гостиной офицерской казармы киевской базы. Накрылся у Крепыша отпуск, подумал я. Надо его к званию представлять. И стажером к нам в отдел.

Полная комната набилась. Потапенко прибыл. С американской стороны генерал, значит и нам нужен. Леха Зомби вдоль речки в рейд ушел, по восточному берегу, мирному. Умник с детства простые вещи усвоил. Человека на боевой задаче и в туалете не тронь. И с девушкой в постели. Правда, в последнее время список этот у него невероятно расширился. Марго на Ибице с парнями занималась сексом в машинах, примерочных в магазинах, курительных комнатах, в перерывах между танцами и в лифте. Молодость. Так что в наших рядах большими звездами сверкал сам директор Департамента.

Из Зоны бойцы почти все вернулись. Макс только у себя на Милитари остался, так ему напрямую через Барьер и Старый Парк два шага с боями пройти, и он на повороте в Припять окажется. Агропром пополнение выставил. Снайперов у нас не было, поэтому Стилет сам явился и Иглу с Ярлом притащил за компанию. Клан «Сталь» решил родине послужить. Ну-ну. У нас, как всегда, каждый ствол на счету, хорошо еще, что патронов полный арсенал, а не как в сорок первом, по обойме на человека. Девять бойцов со мной вместе. Тремя тройками пойдем. Фунтик, Епископ, Кабан. Ударная группа. Стилет, и два снайпера. Они будут вражеских стрелков с крыш снимать. А мы – арьергард. Тыл прикрываем, проще говоря. Я, Крепыш и бывший «медвежатник» Замок. Если в «Монолите» узнают про мощь нашу, умрут все. Не от страха. Со смеху. Есть еще два батальона контрактников, но это так, смазка для штыка, корм для крыс ходячий. Если их в Зону завтра бросить, неделю будем «похоронки» писать.

Уж лучше мы сами. Особенно мне моя тройка нравится. Парнишка молоденький и уголовник старый под командой банковского клерка. Надо на полигон чаще ходить, стрелять учиться. Мелькнула мысль гранатомет взять, да прогнал я ее. Подствольников хватит. Хлопнул в ладоши радостно, привлек внимание.

Выход в девять назначил. Как раз в утреннем тумане дверку нашу заветную откроем. Еще два-три раза, и руководство секты весь Радар «секретами» наводнит. Засекут они, откуда мы выходим, и возьмут нашу лазейку под жесткий контроль. У них стволов двести есть, по моим прикидкам. Потери они восстанавливают моментально. Надо развернуть активную компанию по их дискредитации.

- Надо до наемников довести, что заказчик не рассчитается. Кинут их, - предлагаю.

Кабан головой согласно закивал.

- Точно, - говорит. – Наш отряд кроме аванса ничего не получил. Все бесплатно легли, на себя внимание, отвлекая, пока за нашими спинами хитрецы наркотик по всей Зоне таскали с места на место. Вернемся, непременно займусь. И в «Солдатах удачи» надо материалы размещать. Предупредить, чтоб держались от секты подальше.

Овсов молча ухмыльнулся. Понятненько. Не один я такой умный.

Стилет свой фамильный клинок в руках вертит пальцами.

Завтра у нас война.