Зона, Свалка

Дядька Семен сразу знакомую полусферу заметил. На их счастье, мало в Зоне народа в эти дни бродило. Да и место не самое добычливое, почти у подножия восточной кучи. Никто не наткнулся, и слава Черному Сталкеру. Там где ты упадешь, тебе подстелют солому. Те, кто желают тебе зла, навсегда пропадут из дому. Умник сразу обнаружил в аномалии посторонний предмет. Быстро и легко не достать. Тем более одному.

— Привет, Роберт. Разворачивайся. По основной дороге давай на свалку, скидываю тебе точку встречи. Буду тебя учить «конденсаторы» добывать из аномалий. А в Долину завтра вместе сходим, — сказал он в переговорник. — Ничего с ними за ночь лишнюю не случится.

Кеннеди и в голову не пришло оспорить приказ старшего по званию. Он слышал разговор старого Дракона с генералом Найденовым. На равных беседовали. Вывод прост. У мастера бандита чин не меньше. Сообщил репортерам, что есть срочная работа по добыче материала из Зоны для ученых. Один, самый настырный, с ним остался. Остальные, ругаясь, пошли на заставу. Обещали спасение, люди это любят, и перенесли.

Умнику их жалко стало, он им из архива эвакуацию с Агропрома скинул. Американцам эти подвалы давно родными стали, посмотрели начало, бегом побежали. Кеннеди к обеду подошел, стали «электру» осторожно обкапывать. «Конденсаторы» по контейнерам ссыпали. Оператору вместо аккумулятора в камеру один вставили. Сначала упирался, пока Дядька Семен свой аппарат не показал.

— Вся Зона давно на «конденсаторы» перешла, скоро вся Европа будет их использовать, — сообщил он репортеру.

Тот понял, что сенсация его нашла. Америка теряет лидерство, обидно, блин. Он любил свою родину. Так до вечера все и снимал. Береты по пояс разделись, это не артисты. Народ в новостях ролик увидел, звонки посыпались. Чего и где роют? Первый канал включил прямую трансляцию, за ним другой и опять вся страна смотрит, как капрал пьет «Кока-колу». У «Пепси» рекламного директора пинками из кабинета выгнали. А Умник в студии материал гонит. Новые возможности Америки. Никаких проводов. Прямо на ферме своя электростанция без всякого топлива. За телефонные трубки взялись серьезные руки с мозолями. И звонили они не в студию, а своим конгрессменам, за которых голосовали. Один человек — один голос. А в Техасе их три миллиона. И Аризона, и все остальные. Рубит майор Кеннеди со своей командой рейтинги развлекательных программ. На широком экране в баре «Веселая Плоть» идет репортаж из Зоны.

Ставок нет. Никто против «беретов» не ставит. С ними псы и удача.

Есть еще кто-то, но уходит он от камеры. Один раз Умник ошибся. Ствол автоматный в кадре мелькнул. По записи распечатали. Крутили, вертели, но кроме факта, что есть у янки проводник из местных обитателей, ничего не выжали. К вечеру метра два осталось до ПДА. Умник сферу к нему четко привязал. С вероятностью девяносто девять процентов. Надо добывать. Стали в две смены работать, по очереди. И в Америке очереди, на вербовочные пункты. Люди в армию хотят.

А Сотника нет.

Зона, Темная Долина

Выскочил я на берег заболоченного озера и остановился ненадолго. Время принятия очередного решения. Если я их опередил, то здесь и нет никого. А если по следу иду, то надо определяться, к реке идти или по южной дороге. Тут-то я пулемет и услышал.

Не понравилось это мне. Стреляли уверенно, короткая очередь в цель, длинной отсекают пути отхода. Так вот, только за те две минуты, что я бежал к забору фермы, пулеметчик человек пять уложил. Были попадания, точно знаю. Это что за банду я прохлопал? Еще в разведке работаю. Курьер, вот твой потолок, братишка. И не тот, которому документы доверяют. За кофе сходить, вот наш уровень. Тут граната рванула. И пулемет замолчал. Ничего не понимаю. Крадусь вперед. Не хватало в чужой войне случайно лечь. Нет, ребята, я здесь на месте. Лежит у пролома Сержант, очередь в грудь. Вся поляна в крови. Иду по широкому следу. Рука лежит оторванная. Лужа крови. Вот и тело без руки. Все пулями прошито. Попаданий двадцать. Перевернул я дитя гор на спину, тут он глаза открыл и второй рукой мне в щиколотку вцепился. Словно капкан защелкнулся.

Я ему и вторую руку очередью отстриг по локоть. А остатками магазина ему голову разнес. Лежит тело, вместо шеи — обрубок. Вот его пулеметчик и долбил. Нас семь миллиардов на земле, иногда такие экземпляры попадаются, что можно от удивления умереть. Пальцы с ноги пришлось лезвием ножа разгибать. Про Овсянку не забываю, в обход он пошел, гранату кинул и затаился. Моя вина. Мог тогда его в висок пнуть, не рискнул. Время выигрывал, рисовался. Прости меня, Темная Звезда, ибо человек есмь.

Отцепил руку мертвую от онемевшей ноги и поковылял дальше.

Выглянул из-за угла, совсем растерялся. Нашел я Овсянку.

Лежали они в центре двора, человек-поганка и чернобыльский пес. Достал пес врага в прыжке, разорвал горло и умер. Заглянул в свинарник, откуда пулемет бил. Еще одна загадка. Белая каска, военный полицейский так ловко с оружием управлялся. А у стены сталкер на носилках госпитальных. Снял я все на камеру и сел у костра.

Выходит этот полицейский мне жизнь спас. Горец бы меня убил запросто.

Далеко мне до Зомби. Наглый я очень. Скромнее надо быть. Приступил к осмотру. Стоянка была хорошо оборудована, со знанием дела. Если бы не граната, ничем эту позицию не взять. Как мощный пес это ничтожество упустил?

Растащил тела, увидел. Пес весь израненный был. Недавно чудом выжил. В последнюю атаку все силы вложил и умер. Надорвался. Нашел я его логово у забора под пологом. Никаким врагом, даже самым ничтожным, нельзя пренебрегать, понял я урок Зоны. Три жизни против одного Овсянки.

В этом мире нет справедливости.

Упустил его я, а погибли они. В полях, за Вислой сонной, лежат в земле сырой, Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой. Встал Кабул у вод Кабула, здесь полвзвода утонуло, много жизней отнял брод. Летит шальная пуля, чья-то смерть летит, товарищ зашатался, упал и не поднялся, у ног моих лежит. Не смог пожать я руку, ружье я заряжал, но друга дорогого с тех пор не забывал. Вечная вам память, люди и псы.

У сталкера совсем ничего не было. Даже рюкзака и пояса. Только «Кольт» армейский под рукой. Я его за пояс сунул. И обоймы запасные по карманам рассовал. Снял жетоны с американца. Документы посмотрел. Сержант. Ты молодец, сержант. С меня причитается. С хорошими парнями все. Переходим к плохим.

Овсянка последние зубы потерял. Голые розовые десны торчат. Вторая «лимонка» в кармане и все. Расходный материал. Штрафник-смертник. Жалко, поторопился голову горцу отстрелить. Надо было ему яйца живому отрезать. С его-то живучестью и моей неопытностью, могли бы великолепно провести время до выброса. Я бы с него кожу снял, узкими полосками. Или целиком, на чучело. Ладно, проехали.

Сержант использовался в роли вьючной лошади. Полный рюкзак железа. Шесть стволов, шесть жизней. Два «Абакана». Бродяга и Охотник. Вон тот, потертый «Калашников», очевидно, принадлежал тупому дятлу. Его мне не жаль. Остальных не знаю. Пистолеты, патроны. На поясе набор дешевых артефактов, «медуза», «колючка», «капля». Если на Кордоне продавать, только на припасы и хватит.

До горца добрался. На поясе нет ничего. Еще бы, с таким генотипом. Вот так и рождаются легенды о «бессмертных». Зато в рюкзаке артефактов полно. Три контейнера лежат отдельно, в пакете. Развернул. Прощай, Ковбой. Устал я от смертей. Вся голубая серия «слез» лежит передо мной. Полная модификация «капли». Миллионы.

Вот на это дитя гор ставку и сделал. За это он людей резал. Попросил бы, я б ему в качестве отступного сразу весь комплект отдал. Его не жалко, но пес за что умер? За компанию?

Таскать я вас не буду. У меня на заправке машина стоит. Прокатимся.

После последнего выброса «электры» восстановились во всей красе и силе. Мост я по привычке бегом проскочил. Чего лишние рентгены хватать, не к чему. Дошел до заправки, нашей родной базы. Мангал на месте, хоть сейчас разжигай.

На машине Долина сразу становится меньше. Сначала закончил с врагами. Вывез их по очереди к «электре» на склоне холма. Скатил трупы сверху. Когда последнего, Овсянку, спускал, от Сержанта уже одни пуговицы остались. Руки, отстрелянные, в полог завернул. Пусть отпечатки снимают. За ним наверняка след длинный.

Хороших парней отвез в нашу «жарку», рядом с сейфом, в угловой будке. Секунда, и от человека ничего не остается. И от пса тоже. Я по славянской традиции в три кружки водки плеснул. Сверху сухарики положил, вместо хлеба. На придуманного две тысячи лет бога для рабов мне наплевать. Достаточно посмотреть на хари его служителей, чтоб разувериться во всем и навсегда. Их храм я обойду стороной. Дорога нужна для удобства путешественников. Традиции нужны для живых. Зайдет сюда Фунтик или Епископ по старой памяти и увидят, что легли здесь три бойца. И скажут вслед за мной:

— Пусть Зона будет милостива к вам.

Подумают о вечности и пойдут дальше складывать ледяные кубики и золотые слитки. И я на ферму поехал, порядок наводить.

Пулемет с патронами в тайник спрятал. Вдруг пригодится. Внутренний голос был в этом уверен. Все оружие в рюкзак сержанта увязал. К стеночке прислонил. Пойду на Кордон, плавать не хочется. Там все сдам, а то денег ни цента. А за периметром купюры нужнее патронов. А у меня все деньги в ящике бара. Сколько их там, сам не знаю. А возвращаться не буду. Пора выходить.

У меня здесь место заветное есть. Наш с Плаксой и Гердой общий дом. Там на полянке родничок с живой водой бьет. Надо съездить, умыться.

Машину метров за сто остановил. Осторожность лишней не бывает. Дошел, куртку стянул, тельняшку, припал к воде губами. Потом еще две кружки выпил, начал грязь и кровь смывать. Засунул голову в воду по самые плечи, от холода уши свело. Сел рядом на травку, стал по кусочкам холодную ванну принимать. Вытащил ноги, растер энергично, а то пальцы судорогой свело, вытянулся во весь рост на бережку и выпал из течения времени.

Закрыл глаза на секунду, а открыл в темноте. Достал компьютер, посмотрел на время. Два часа ночи. Уснул примерно в полдень. Проснулся ночью оттого, что выспался. Смешно. Ничего не случилось, но я не сплю. Закон Зоны. Сотник, он же Клинок ночью должен делом заниматься. Как скажешь, Черный Сталкер. Не буду с тобой спорить, ведь ты, это все мы, живые и мертвые.

Набрал я фляжку и пятилитровую канистру водой ключевой. Доехал до фермы, машину внутрь загнал, оба рюкзака на себя навьючил, с оружием и артефактами и пошел. Груз на пределе, каждый шаг чувствую. Ерунда, сейчас пару километров до тоннеля, а там до торговца рукой подать.

Метр за метром я до АПК на Кордоне добрался. Там костер горит, рядом человек во сне разметался. Все ничего, только куртка на нем, как на мне. Из черной кожи.

— Доброе утро, — говорю.

Он за автомат, а его там нет.

— Держи — протягиваю ему его ствол. — Безмятежно живешь, приятель.

— Меня Дракон смотрящим поставил, — он мне заявляет с гонором, — за меня спросят.

— Лепет детский, — говорю, — не знаю никакого Дракона, и знать не желаю. Кто при этом был?

— Псы, — неуверенно сказал.

Меня аж подбросило.

— Как звали? — почти рычу.

— Акелла, сучку как немку, типа Магда или Эльза.

Дал я ему в ухо не больно, но обидно.

— За сучку ответишь. Псицу зовут Герда, запомни — целее будешь, — совет даю. — Боец как выглядел? Псы с чужим не пойдут.

— В годах дядя, но крепок.

— Достаточно. Знаю.

На душе ликование. Дядька Семен и псы взрослые в Зону за мной пришли.

— Увидишь, скажешь, что Сотник на Кордоне и периметр перейти хочет.

— У нас с армейцами мир, наши черные куртки у них в почете. За оружие они цену больше торговца дают. Можем хоть сейчас идти.

Приободрился, помочь хочет. Что ж, пошли. Я на него рюкзак с железом вещаю, паренек крепкий, чуть пригнулся и все.

— Что там за история с артефактами на Янтаре? — интересуется.

— Все, — говорю, — проехали. Прикончил их Доннован, бывший военный полицейский, а теперь перспективный новичок сталкер.

Я не люблю, когда мне врут, но от правды я тоже устал.

— Там такая сборная собралась, Данцигер, Ковбой, новичков двое и пес серьезный, как Акелла. На ЧАЭС решили идти. Вчера после обеда вышли, пока дорога на Припять расчищена после рейда Фунтика, Епископа и Макса.

— Ага, — он говорит, — вломили «Монолиту». — Кэп оружия на миллион принес.

Вот это скорость распространения информации, подумал я, и мы вышли на заставу.

Один солдат нам рукой на лавку показал второй внутрь ушел.

Наладонник достал, щелкнул клавишами связи, загорелись индикаторы. Говори, с кем хочешь. В половине пятого утра звонить можно только злейшему врагу. Или себе домой. Я так и сделал. Дождался соединения и прямо под завывание, что меня нет дома, сказал:

— Привет, младший, это я.

Запись остановилась.

— Типа, именно здесь уместен возглас «Вау!»? — спросил хитренький компьютер.

— Откуда у тебя, чистокровного славянина, это преклонение перед западом? Грянь троекратное «Ура», — пошутил я.

— Оно монгольское, — напомнил мне Умник.

Точно, он прав. Ни черта своего нет. Великие князья Рюриковичи и те варяги.

— Никого не буди, сейчас я денег за хабар получу и в Чернобыль пойду. Тут налегке полтора часа ходу, к утру буду на месте.

Пришел кругленький кладовщик. Я ему все ссыпал, кроме артефактов, «Кольта» и «Грозы». Он мне тысяч тридцать долларов выдал. Мелочь я спутнику отдал. Вместо «спасибо». Его на хлеб не намажешь.

— Есть, — говорю, — дело. Личная собственность сержанта Доннована. Надо реализовать и передать деньги его родственникам и его колледжу. Фифти-фифти.

И достаю голубую серию. Мой напарник за спиной дышать перестал. Дядя за прилавком тоже.

— Ты же мог себе оставить, — говорит дядя.

— Честь за деньги не купишь, — отвечаю.

Подтвердил, что вещи редкие, подборка уникальная. Сказал, что пять человек, убито по дороге, за эти артефакты. А он подтверждение спрашивает. Усмехнулся я нехорошо, достал ему сверток. Кладу на стол. Разворачивает торговец янки полог, и начинает на пол блевать. Слабонервный.

— Это что? — говорит.

— Руки вора, убитого сержантом. У нас тоже словам не всегда верят.

Я гарнитуру в уши вставил, Умник меня синхронно переводит.

— Ну, ты крут, старший, — радуется за меня железный гений.

Пожал я руки солдатам и смотрящему.

— Высоко неси знамя бандитов на Кордоне. Если пообещал, кого убить, из кожи вылезь, а слово сдержи. Удачи тебе, Щенок.

Это мне Умник подсказал. Тут за мной машина пришла. Умник такси в Чернобыле заказал. Талантливая железка. Всегда все по-своему делает. Отдал триста монет, водитель меня к проходной аэродрома подвез. Там по паролю пропустили и сразу в вертолет. Через час артефакты сдал в кладовую. Двадцать восемь тысяч баксов в тумбочку кинул, куртку и всю одежду, кроме ботинок, в печку для мусора. Через час из парной вышел, в простыню завернулся, и пошел к себе в казарму офицерскую, как древний римлянин в тоге.

Если кто подумал, что пока я парился, жизнь замерла, то он ошибся.

Я сразу на базе чужой компьютер, канистру с живой водой и все носители информации Умнику в лабораторию сдал. У него там десяток манипуляторов, аппаратура на все случаи жизни, запусти туда ученых японцев, замаешься пол от крови отмывать. Они себе с горя харакири сделают. Все наши парни меня уже с возвращением поздравили, скромно так. Никто кроме них и не знал, что я исчезал не по плану. Работа такая. Даже наш шеф, генерал-лейтенант Потапенко. Включил телевизор, смотрю прямой репортаж из Зоны. Янки нашу «электру» копают. Где-то на Свалке. Герда сидит в кадре, позирует. Значит, картинка с аппаратуры Акеллы идет, а он на нее наглядеться не может. Скоро будем с новым щенком. А там и Плакса с Принцессой изловчатся.

У меня на личном фронте тишина. В первый день моего отсутствия два звонка из Милана, на второй — один и все. Обиделась на меня девушка репортер и бросила. Ладненько. Мне не привыкать. Если к другому уходит невеста, то неизвестно — кому повезло. У меня наша связь на шее висит, можно с любым пообщаться.

— Герда, привет!

Она подпрыгнула, ищет меня, где прячусь.

В кадре кто-то кричит: «Животное беспокоится! Отводите людей!» Мне Умник перевел, а Герде не стал. Она существо нежное, ранимое, сожрет мерзавца прямо в прямом эфире. Удар по нашему имиджу будет нанесен.

Кеннеди, тем не менее, солдат отводит, метров на пятьдесят. До компьютера Викинга сантиметров десять осталось. Лежит, весь голубым светится, молнии по земле трещат. Акелла, пижон, в прыжке зависает и задними лапами его из аномалии выбивает. И полусфера гаснет. Пес по земле катается, сделаю из него чучело! И рокот.

Куча вниз пошла, обвал. Герда Акеллу на загривок перекинула и ходу. Дядька Семен янки прочь гонит. А оператор мне понравился. На него тысячи тонн радиоактивного мусора валятся, а он не вздрогнул. Снимает спокойно, не шелохнется.

Ползет лавина, на ходу спрессовывается. Уже не отдельные предметы, а сплошной железный поток. И скорость набирает на глазах. Дошла до аномалии и вниз стала стекать.

Оператор стоит. Профи. Весь поток голубым стал. Там сейчас энергии как в солнечной вспышке. Наша группа бежит, дистанцию увеличивает.

Я прикидываю, Ангар зацепит взрывом или нет. Голубой свет превращается в зеленую вспышку. Доли секунды и от тридцати метров свалки не осталось и следа.

Ровная полянка, трава густая зеленая, по колено, и десятки артефактов в этой траве. А оператор стоит. Дракон, он же Дядька Семен, всех назад гонит. Из бара «Веселая Плоть» толпа бежит на заставу. Там до Свалки рукой подать, кто успеет «колобок» или «Лунный Свет» схватить, тот до конца жизни король. Только далеко они сидели. Ангар, застава «Долга» и бар «Сто рентген» ближе будут. Микола с Пашей над дорогой на вертолете на малой высоте рванули. Сотня контейнеров у них на борту. Все, что под рукой было. А я на базе киевской сижу с чистой шеей. Вышел из Зоны. Очень своевременно. А оператор стоит. Снимает «Лихорадку артефактов». Янки не торопятся, один страхует, другой контейнером добычу захватывает. Споро дело идет. Минут через десять вертолет сел. На страховку время тратить перестали, пулеметы бортовые всех прикроют. Одиночки из ангара прибежали, за ними «Долг» с заставы.

Им еще кое-что досталось, а завсегдатаям баров уже нет. Городских искателей даже в Зону не пустили. Нет снаряжения — свободен. Для предотвращения напрасных жертв. Все собрали, стали в вертолет грузиться. А оператор стоит, снимает.

Винты закрутились. Любимец всей Америки Паша Васильев, бой-френд солистки группы «Слюнки» и герой, руками отмашку дал — кончай съемку. Улетаем!

Умник эфир прервал, оператору укол противошоковый сделали, камеру из пальцев, судорогой намертво сведенных, выдрали. На носилках на борт занесли, сразу под капельницу. Это уже я один видел.

Хорош сидеть, люди работают, а некоторые, не будем уточнять кто, от безделья страдают. Надел костюм, в рюкзак два сухих пайка, три боекомплекта, на пояс нож и «Кольт». На плечо «Грозу», подарок Филина повесил. А ботинки почистить не успел.

Иду по базе, народ к стенам прижимается. Нашу компанию после рейда на Радар бы сюда. Мне уже склад в скале расчистили, я еще до бани распорядился, а я тут номер четыре-пять, наравне с Овсовым. Начальники самостоятельных отделов. Для многих мои приказы обязательны.

Кинул на пол «телепорт». Полюбовался на сферу серебристую и шагнул вперед.

Темнота меня не смутила. Зажег фонарик. Посмотрел, чего там Епископ в свои ящики нагрузил. Чего тут возиться, перекидал все на базу. Десять переходов, килограмм четыреста золота натаскал. Хватит. То-то «монолитовцы» в шоке будут, когда мы их внезапно резать начнем. Интересно, быстро они поймут, где наша база?

Я так и не догадался, где Сержант прятался. Зона на карте маленькая, а когда надо куда-то идти или кого-то найти, она внезапно становится безграничной. Кисмет.

Приглядел я цепь симпатичную. Корона у меня есть и палка золотая. Вызовет меня Гетман к себе, надену корону и пойду. Может, моду новую введу. Или меня к доктору отправят. Главное, чтоб не к Болотному Доктору. Сложил в рюкзак все старые монеты из того ящика, на который случайно наткнулся, цепь золотую и пошел в свою комнату.

Сейчас мне тоже будет что сказать, за вечерним чаем.

Тут и вертолет прилетел. Кеннеди и его парней высадили в Чернобыле, но пресс-конференция еще не шла. Не знали янки, что поведать городу и миру. Героев пока медикам отдали, на проверку. Открыл я тумбочку, золото высыпал, взятую в первый заход пригоршню монет туда же бросил. Парень в шлеме, буквы греческие. «Омега» точно есть. Сверху доллары рассыпал. Четыре пачки полтинников и столько же двадцаток. Их пересчитывая, добрее не станешь, буду монеты перебирать. Разделся, а из одежды у меня только парадный мундир и комбинезон для технических работ. Выбрал форму, а сверху надел цепь. Иду к посадочной площадке, а народ за мной стоит, безмолвствует. Красота — это страшная сила. По группе «Слюнки» знаю.

Наконец весь мой отдел в сборе. Паша, Микола, Дядька Семен и я. Ну и Умник, кто-то и работать должен, пока мы развлекаемся. Псы радуются. Я им про Плаксу рассказал, что все у него хорошо, дружит с девочкой. Панда тоже здесь, на базе, только он в транспортном секторе, порядок наводит. Половину базы у нас отобрали, переход Киев — Китай. Найденов и Овсов в Чернобыле, за союзниками приглядывают.

Сдали добычу. Все есть. Только ни одной «Души», наверно, энергетика или сырье исходное не подходящее. Умник статистику выдал. Исчезло десять тысяч тонн отходов. Появилось сто пятьдесят три артефакта. Девяносто один взяли мы. Тридцать два Кеннеди. Наши медики оператора в чувство привели. Мы ему очередную сенсацию на блюдечке предлагаем. А он говорит, что в Америке смотрят только про американцев.

— Тогда, — говорю, — делом займись. Билли Доннован передал для продажи уникальную подборку «слез». Проследи за реализацией. Там половина его колледжу отходит. Американец, деньги и справедливость. Самые выигрышные темы в мире.

Ожил оператор. Сели они с Умником за монитор, данные добывают, ролик делают. Мы за столом сидим, чайком балуемся.

— Проблема у нас, парни, — сообщаю.

— Не привыкать, — Паша веселится.

Все живы, после ужина в город поедем. У них с девочкой любовь, как у взрослых. Даже спят вместе. Это я завидую. Завидовать дурно. Найду себе девочку самую замечательную, пусть мне все завидуют. Только некогда пока.

— Человек у нас в Зоне из прошлого. Из сорок второго года.

Пробрало их. Порвалась связь времен и спутались все нити.

— Так что, Паша на три дня свободен, а мы завтра обратно в Зону пойдем. Будем всех выводить. Дядька Семен, ты чего Драконом назывался? Пока про псов не услышал, не понял, что за новый вихрь по Зоне кружит.

— Тебя тоже не Сотником звали, — парировал мой выпад наш мастер. Уел.

— Это тайна. Кроме нашего отдела никто не знает. Я пока что даже Зомби не сказал.

Я вообще с ним не говорил. Боюсь, ругаться будет. Захочет из меня чучело сделать, как я недавно из Плаксы. Поставил изделие таксидермистов в угол и никаких забот. Ничего с ним не случится. Лучше в ближайшие сутки ему на глаза не попадаться. Умник финансовые отчеты по итогам реализации артефактов выдал. Изрядно казну пополнили и личные счета тоже. У меня значок горит. Секретная личная информация, не срочная. Тогда подождет. Я по нашей компании так соскучился, меня из-за стола только боевая тревога поднимет.

— Зовут его Александр Михайлович, стреляет, как молодой бог, боевое прозвище Несталкер. Это парни, отдельная песня и вам ее сейчас исполню, — и улыбка у меня стала от уха до уха.

Рассказал им историю о переходе Барьера с бутылкой наперевес. Это войдет в фольклор Зоны наравне с сегодняшней «поляной артефактов». Эта история даже Умника впечатлила. Сейчас ему есть над чем подумать, а то все ему скучно было. Развлекайся!

— Я им займусь, — пообещал Дядька Семен, он же Дракон. — То время, конечно, не помню, но рассказы слышал. Все легче общий язык найти.

Вздохнул облегченно, у меня гора с плеч. Попробуй представить себе, как человеку сказать, что все, кого он знал, умерли давно? И он в этом мире один, как перст. Правда, со специальностью у него все в порядке, никакой кризис не страшен.

У снайпера всегда работы полно. Не Зона, так бывшая Югославия, Африка, Кавказ, Памир, Тибет. Мир большой. Брось бутылку в ведро и подойди к глобусу. Убедись.

Другой глобус не проси, здесь выбора нет.

Свалил заботу на товарища и рад. Попросил Умника представление на внеочередное звание подготовить, внеочередное, для нашего ветерана. Для солидности.

Перебрались в зал оперативного планирования. На большом экране Кеннеди выступает, воспитанник нашего мастера. Я уже решил, в Зону пойдем через переход в подземелья Агропрома. Туда уже должен Фунтик с командой и Плаксой вернуться. Пора все, добытое тяжким трудом, на большую землю перебрасывать. Там уже «конденсаторов» больше тонны. Наши потребности не закроет, но лучше, чем ничего. И хочется, чтобы все в безопасности были. Все вместе, как на заправке. На базе места на всех хватит. Интересно, как Пика в коллектив впишется? Гадать не будем, скоро увидим.

В своей комнате открыл сообщение под грифом «совершенно секретно».

При разрушении пространственно-временного тоннеля произошло перемещение значительной массы. Ориентировочно четыре тысячи тонн на семьсот лет в прошлое.

То- то бобрам в Припяти не повезло, что тут еще скажешь!

Плавно и мягко качнуло. Море дышит, подумал Викинг. В данный момент от него уже ничего не зависело. Переход по открытой воде с речным буксиром и двумя баржами у него душевного трепета не вызывал. Люди до бара «Сто рентген» в лакированных туфлях доходили. Это, согласись, фокус похлестче. Если кто на дороге встанет, пожалеет. Кают хватало, спал один. Потянулся, вскочил, зубы почистил, клей медицинский со щеки снял, зажила царапина от щепки, и на палубу направился.

Клочки утреннего тумана в мачтах запутались. Паруса убраны, стеньги голые. Так и манят на самый верх забраться. Жалко Краузе и штандартенфюрера Зальца. Один погиб, другой от отряда отстал. Быстро все завертелось. Ладно, Гелен о них позаботится. А после войны все вместе соберемся. Самое тяжелое будет у Советов Серегу и Заточку вытащить. Вот оно, эхо Смутного времени. Как привыкли русские друг друга резать, так пятьсот лет кровь рекой льется. Для практики, чтоб руки навык не потеряли. Что такое жалость, все забыли. Убивают людей от скуки, для забавы. Богоизбранный народ, мусор бы научились в урны бросать. Национальная идея им нужна. Следующее поколение будет жить в чистой стране! Дарю. Пользуйтесь.

Над водой раздался плеск. Ровный и мощный. Вельбот на веслах, прикинул Викинг и махнул рукой, привлекая внимание вахтенных. Сам в рубку прошел.

Къяра стояла спиной к нему, невыразимо прекрасная в своем капитанском сюртучке. Обнял ее и зарылся носом в волосы.

— Нападение на капитана приравнивается к бунту и пиратству, — сказала она, прижимаясь к нему всей спиной.

Викинг от нее отшатнулся, процессы в организме пошли неконтролируемые. Не хотелось девушку смущать. На первой стоянке непременно в бордель пойду, решил он.

Повернулась девушка в облаке волос и глаза у нее стали совершенно удивленными. Утонуть в них и жизнь удалась.

Только она рот открыла, как Викинг и сам их увидел.

— Боевая тревога! Оружие к бою!

А что еще скажешь, если на тебя на всех парах летят три кораблика, а для скрытности идут на абордаж в тумане на веслах? Чмокнул девчонку, куда пришлось и к борту, встречать гостей незваных.

А она за ним и командует на языке незнакомом. И имена называет. Эрик и Сигурд. Знает, кого встретили. Те, ход сбросили, весла сложили к борту подошли. Казанцев службу знает, башня танка, вслед за корабликами поворачивается. Из орудия никто стрелять не рискнет. Перевернет баржу отдача или нет, проверять не хочется. Так эти суденышки и пулемет танковый под орех разделает. Пусть только дернутся. Уже все на палубу высыпали. Все с оружием. Ротмистр подходит, пулемет в руках.

— Что тут драккары делают? — спросил

— Они тут плавают, — ответил ему Викинг.

На корабликах сгрудились бородатые дядьки с мечами в руках.

— Поклонники исторических игр. Викинги возвращаются из набега, — сказал Викинг.

Къяра дернулась, как ошпаренная.

— Ты знал! — закричала она.

— Я вообще очень умный, — гордо сказал сталкер.

Стал переводчик устанавливать на группу скандинавских языков.

— От кого убегали, воины? — крикнул.

С горем пополам, но поняли.

— Ставь паруса, колдун, и моли своих темных богов о ветре, потому что за нами гонится галера императора, гвоздь ему в задницу! — крикнули в ответ.

— Ты добр или жаден, боец. У нас желают якорь туда же! Мы идем на Сицилию, и нас не остановит весь императорский флот. Знаешь, чем большой корабль отличается от маленького? Он горит ярче!

Викинги ценили острое слово наравне с острым мечом.

— Говоришь ты хорошо, покажи нам свою силу, и мы пойдем за тобой хоть на штурм Асгарда! — пообещал рыжий бородач.

Викинг щелкнул переключателем рации.

— Танкисты, по цели, дистанция по краю тумана, пулеметы готовь. Эй, вы! Уходите с линии огня!

И рукой показал викингам, куда встать. За баржи. Те стали послушно выгребать, а из полосы тумана показался борт, раза в полтора выше, чем у «Утренней Звезды».

— Ротмистр, носовой двадцатимиллиметровый, огонь!

Три пулемета завели песню смерти.

Викинги не понимали смысла происходящего. Ничего не происходило. Стоял гром барабанов, а гигантский корабль, сбросив скорость и потеряв управление, разворачивался боком.

— Эх, из пушечки бы, — вздохнул мечтательно ротмистр.

Казанцев так же думал. В конце концов, орудие стояло скромное, «сорокапятка» стандартная. Шевельнулся ствол. Выстрел. Это скандинавы поняли замечательно. Особенно, когда на корабле мачта рухнула, снеся при этом борт.

Вой раздался на драккарах.

— Осколочными, по готовности, беглый огонь! — скомандовал Викинг.

Ударили весла по воде, пошли норманны в атаку на беззащитную добычу. По три снаряда успели выпустить танки, когда с маленьких корабликов хлынула волна на разбитый корабль. С мачты прыгала абордажная команда. В этом мире тоже не было милости к побежденным. Резались насмерть. Один из поляков с двумя саблями в руках прыгнул в пролом. Вихрем стали, он шел по чужой палубе, оставляя за собой кровавую просеку. Минут через двадцать резня прекратилась. Всех перебили.

Легкие порезы, да и не легкие, здесь за раны не считали. Потеряли двоих убитыми, и одному стрела в живот попала. Ярл Сигурд уже собрался подарить раненому легкую смерть, когда великий колдун с корабля мечей повелительно махнул рукой.

Все видели палубу галеры, заваленную разорванными на куски телами. Они только остатки дорубили. Никто не стал спорить, отдали воина колдуну.

— В госпиталь его, — сказал Викинг ротмистру.

С нижней палубы, от весел, стали галерников освобождать. Радостные крики раздались. Давно пропавших скандинавов нашли. Тех, кто остался.

— Какой сейчас год, моя королева? — спросил он Къяру.

— Год захвата Сицилии и Неаполя, мой король.

Встав, рука об руку, они молча смотрели на залитую кровью палубу. Люди на ней стали опускаться на колени. Викинг вскинул руку, сжатую в кулак, вверх. Здесь командует он.

— На Сицилию! — крикнул громко.

Радостный рев ударил в ответ.

В принципе договорились, подумал Викинг. Начинаем сбор добычи и знакомство с людьми. Тех, кто сообразительнее других рубак, надо на огнестрельное оружие переводить.

— Ротмистр, заставь народ гильзы пулеметные собрать, — распорядился.

Порох сделаем, дело нехитрое. Уголь, сера и селитра. С капсюлями сложнее, но тоже справимся. А гильзы стали жизнью и смертью. Жизнью войска завоевателей и смертью его врагов. Надо беречь.

Лязгнул люк и из танков полезли члены экипажа. Надоело им внутри пороховой гарью дышать, тем более, что все закончилось. Только у пулеметов по стрелку осталось. Викингов на трех драккарах было сотни две, да галерников столько же.

— Человек тридцать возьмем на борт, по десять человек в каждую вахту, — предложил ротмистр. Остальных на баржи, палубный десант, морская пехота. Северяне человек двадцать своих земляков на свои суда заберут, должны разместиться.

Викинг согласно кивнул головой.

— Никого не удерживай, кто уйти захочет. Нам нужны только добровольцы.

— Здесь все добровольцы. Грабить идем, кто откажется?

Часа через два суета с размещением улеглась и караван, оставив за собой ярко пылающую галеру, двинулся курсом на Варну. За продовольствием, снаряжением и водой. Тридцатку принятых на борт славян и германцев тщательно отмыли и переодели в матросские робы. Видя ровные отношения егерей и поляков, новички тоже между собой пока не цапались. Сколько эта идиллия продлится, не брался угадывать никто. И сколько погода безветренная простоит, тоже.

Шли в пределах видимости берега, чтоб укрыться при первых признаках шторма. Волнение балла в три оставило бы их без тяжелой техники. Как тогда воевать?

Сто лет тому назад, один варяг, Вильгельм завоеватель, с армией в тысячу мечей взял с бою остров на западе. Англия называется. Сидят там, баб тискают и пиво пьют. А на юге есть вино, оно для счастья нам дано. И девки красивее. И вождь есть. Великий колдун на кораблях плывущих без ветра. Буксир и драккары подхватил. Для него это не нагрузка, а бойцам отдых. И скорость выше.

Вечером к берегу пристали, «Звезда» на якорь встала, вахта на борту, остальные в лагере на земле. Галерники ноги разминают, многие год суши не видели. Викинг с ярлами у костра сидит. Тут же Эрик Танкист, Казанцев и ротмистр. Один драккар принадлежит Эрику Рыжебородому, два Сигурду Топору. Казанцев сидит и не понимает, как боевой корабль может быть в личном пользовании.

— Да запросто, — разъясняет ему Викинг. — Всегда так было. Любую страну возьми.

— Нашу Россию беру, — говорит Казанцев.

— Легко, — соглашается сталкер, теперь уже точно бывший. — Ермака знаешь? От Урала до Иртыша землю захватил, считай по территории — вся Европа. Командовал личной речной флотилией. Снарядил, правда, на деньги Строгановых.

Ермака Казанцев знал, задумался. Думай, капитан, может, привыкнешь.

— Дрейк на «Золотой Лани» все западное побережье Южной Америки ограбил. Тоже личный кораблик был. На паях с королевой. Многие отважные парни вплыли в историю с поднятыми парусами. Рискнем и мы.

Стали с пополнением разбираться. Славян больше оказалось, чем германцев, это понятно, тем и на Балтике есть, кого на абордаж взять. А к родным местам ближе. Друг друга все понимали, поделили пополам по жребию. Белый камешек на баржу к Казанцеву, черный — к Эрику. Человек двадцать винтовки рискнули в руки взять.

— Практически у нас батальон, — сказал ротмистр. — Еще глубже в прошлое нас может закинуть?

Разобрался. Умный, все-таки.

— Нет. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день. Хотя это только легенда, — сказала Къяретта. — Но в последнее время легко верить в сказки и предсказания.

— Это радует. Значит, Рим основывать не надо. Уже легче.

Дисциплину в лагере поддерживали егеря. После пары поединков желающих подраться с ними больше не находилось.

— Осталось только слепить из этого сброда нормальную часть, — сделал вывод ротмистр. — Время есть, с завтрашнего утра и приступим.

Киевская база Департамента разведки

Мне понравился групповой портрет сделанный Умником с ролика Викинга. Он и две девочки. Черненькая барышня слева и русая валькирия в маскировочной куртке с автоматом на плече справа. Я попросил несколько копий разных форматов сделать.

Была еще одна фотография.

Два парня стояли, обнявшись за плечи. И один из них был вылитый Стилет, лет на десять моложе. В рамку мне его вставили и в комнату, предназначенную для черного мастера, над столом повесили. Пусть ему приятно будет. День пролетел в суете.

Между делами я информацию просмотрел. Умник маячок спутниковый, принадлежащий Викингу засек. Его позывные в компьютере были. Умник их активировал и получил ответный сигнал. Горы в Италии, окрестности Гаэты. Летняя резиденция Неаполитанских королей. Италия мне нравится, вытащим на базу Несталкера и Плаксу с Принцессой, можно будет слетать.

Расходиться не хотелось, давно не виделись, только завтра день тяжелый, как старший по званию в полночь скомандовал отбой. Полчаса ворочался, отвык ночами спать. Посиди со мной еще, я скажу секрет. В наших душах нет добра, но и зла в них нет.

Молодец, Викинг. Далеко ушел. Он сделал все это всерьез. Повторить этот финт смог бы сам Коперфильд, да еще лишь волшебник из страны Оз.

Хотя вряд ли. Я уснул и мне снилась девочка с автоматом. А не пробежаться ли мне по возвращению по лебедям?

Утро каждый понимает по-своему. Мы с Дядькой Семеном разошлись в оценке часа на три. Я думал встать часов в девять, а он поднял нас в шесть. А куда денешься?

Умылся, в ящик тумбочки руки запустил, монетами позвенел. Помогает, черт побери! Настроение стало стремительно улучшаться. Нас бояться доктора, менты, соседи и таксисты. Нас не любят иудеи, христиане и буддисты.

Кто против нас и Черного Сталкера? Выходи по одному, а можете и все вместе. Похороним в выгребной яме.

Выскочил на улицу и начал с Акеллой по плацу метаться. Герда решила помочь другу сердечному. Они взялись за меня всерьез, только на поясе мои артефакты висят, здоровья у меня за троих обычных людей. Сгреб я их в охапку, сцепил руки в замок и стал их плющить.

— Будете знать, как вдвоем на одного нападать, — воспитываю зазнаек.

Зарычали они жалобно, отпустил я сладкую парочку, стали обниматься. А оператор стоит камеру в руках вертит, не работает. А ты не снимай все подряд. У нас на базе Умник главный военный цензор. Мы тебя в камеру сажать не будем, но ничего лишнего ты тут не снимешь. Все на плац выскочили.

Выдал всем по «Скальпу Контролера». У меня еще «Панцирь» остался. Умник нам задание дал на проведение серии опытов по модификации артефактов. Выдал нам дюжину «пленок» на две серии опытов, по шесть штук в закладку. Янки за нами до охраны спецсектора добежал, там и остался.

Они с него пропуск спрашивают, он им карточку «Пресса» показывает. А Умник им легкую музыку вместо ругани транслирует. Оператор осознал, что издеваются над ним, снял гарнитуру и сунул вместе с камерой в сумку.

— Младший, — говорю, — тебя только что поставили в угол. Как ощущения?

— Абсолютно безразлично, — отвечает. — Мне все равно, откуда информацию снимать. Чехол препятствием не является. Лишь бы в канализацию не выбросил. Но тогда я ему счет за утерю казенного имущества выпишу, мало не покажется.

Наша ударная пятерка до дальнего ангара дошла. Он так за псами нашими по плану и закреплен. Лужайка травой у входа засеяна. Скамейки, чурбачки, бревно на цепи висит. Я до половины добежал, чувствую, упаду сейчас, спрыгнул.

Герда сразу поняла, что и зачем.

— Маленьких щенков учить, да? — спрашивает, естественно в переводе Умника.

— Точно, — говорю. — Среди псов демографический кризис. Преодолевайте.

Прильнула Герда к Акелле, тот плечи расправил. Ох, и могуч старый вожак!

Прошли цепочкой в калитку. Ворота ангарные открывать, смысла нет. В прошлом веке здесь, под скальным козырьком, прятался стратегический бомбардировщик. Самолет последнего часа. Его вылет должен был стать концом Европы. Да не случилось. Прокрались в очередной раз по краешку армагедонна и рагнарека. Вывернулись. Сейчас дети и внуки того пилота в ту Европу на заработки ездят. Отстали мы слегка от жизни, пока ковали щит и меч для родины. Вот сейчас на обломке меча уютно устроимся.

Выдохнул я резко, волнуюсь. Умник заверил, что наша связь блокаду американскую не замечает, работает в обычном режиме. Пытался объяснять, только я все равно ничего не понял, в чем честно и признался. Восхитился им, он и растаял. Комплименты любит, как щенок маленький, каким, в сущности, и является.

Ладно, лирику по боку. Зажмурился, два шага вперед сделал, стою, глаза не открываю. Откроешь, а в небе труба ЧАЭС торчит, в облака упирается. И десяток «монолитовцев» полукругом стоит с автоматами наизготовку. Руки не подниму, решил для себя и левый глаз разжмурил. Серебристое сияние за спиной и пакеты штабелями у стены, шагаю вперед, и делаю танцевальное па. В подземелье Агропрома я, и ход расчищен стараниями Дядьки Семена и американской армии.

Я про Белого Пса уже все знаю. Мы с Умником еще вчера его сестренку оформили на учебу. В рамках государственной программы поддержки молодых специалистов. Мамаше его уже ничем не поможешь, да и не надо ей ничего. Поставили ей в квартиру панель телевизионную в полстены и коммунальные услуги оплатили за полвека вперед. Через год досрочную пенсию назначим, лишний ноль к горячему стажу приписали. Было два года в литейном цеху, стало двадцать. Нам казенных денег не жалко, а честностью мы с Умником не страдаем. Где надо соврем, а где можно, сопрем, и слов не потратим на спрос. Ты только что встал, а мы уже жрем, с утра отмахавши свой кросс. Старая солдатская песня. Короче, с янки у нас отношения сложные. «Беретов» мы многих зря положили, но ЦРУ нам еще должно. Мне так кажется. Постараюсь, чтоб при слове «сталкер» у них неконтролируемая дефекация начиналась. Но здесь нам Кеннеди помог сильно. Разгреб завал Паука. Молодец. Вылез я из ствола вентиляционного в коридор. Слышу, наверху Микола Герду за бронежилет ремнем цепляет.

— Спускай — кричу, — принимаю!

Спустили мне псов, отцепил их, парни сами спустились, пошли по коридорам к винтовой лестнице основного корпуса. Уже все приборы связи, которые Зомби и Дядька Семен в Зону принесли, по новым хозяевам разошлись, только клану «Сталь» всего один достался. Информатор с кого-то за долги выкружил.

Исправим, у нас с собой полсотни коммуникаторов. Всем хватит.

Добрались до тоннеля и лесенки вертикальной на поверхность. Перевалился через край бетонного колодца, тихо. У ворот часовой стоит. Не хватало под случайный огонь попасть. Увидит костюм армейский, выстрелит с перепуга, иди потом жалуйся, что тебя ни за что убили. Подкрался я к нему осторожно, лицо знакомое, как звать не помню.

— Свои, — говорю тихо и голову убираю.

Ствол автоматный, в нее нацеленный, в воздухе завис.

— Ты, что, перегрелся на летнем солнышке, мать твоя женщина? Чужие тебя бы давно убили. Связь нацепил, еще десяток руководству отнес. Предупреди, идут трое в «СКАТ-10» и два пса.

Нацепил я на него гарнитуру, пнул под зад. Размахался тут автоматом. Через минуту связь установилась. Первый Пика, к моему удивлению прорезался.

— Пика, привет, слышу тебя хорошо.

Он в эфире носом хлюпнул.

Фунтик первым делом на псов связь одел, на Плаксу с Принцессой, они сразу стали с голосом Далекого Пса новостями обмениваться. Умнику рассказывать, где были, что видели. Тот у нас существо общительное, со всеми рад поговорить. Мы с Миколой псов подняли. Вверх тащить, не вниз опускать, вспотели. Дядька Семен вылез и пошли мы в казарму. Наш ветеран на местности хорошо ориентировался. Недавно с американцами здесь работал. К нам навстречу все высыпали. Встреча на Эльбе. Чудом увернулся, хотели в воздух бросать. Все здесь были. Скрип и Информатор в баре остались. Полномочными представителями клана. Связь все получили. Стали с приятелями разговаривать.

Сам «телепорт» уже не секрет. Переход Украина — Китай во всех новостях по десять раз в день показывают. Но количество «черного ангела» наверху, тайна серьезная. Работягам туда хода нет. Значит, придется господам мастерам грузчиками поработать.

Есть такое слово надо.

Подхожу я к троице, оттаскиваю их в сторону.

— Врать не буду, положение крайне опасное. Все зависит от вас.

Подобрались, руки на затворы.

— Старший группы Дядька Семен. Опытнее его у нас человека нет. Слушаться его как Черного Сталкера. Макс заместитель, а вы двое, — смотрю сурово на Пику и Несталкера, пусть серьезность момента чувствуют, — выполняете все приказы без разговоров. Все понятно? Вопросы?

— А задание у нас какое? — спрашивает Несталкер.

— Спасти Вселенную от тепловой смерти, — говорю я серьезно.

— И немцев тоже? — говорит это злобное существо.

— Так карта легла, или жить вместе, или дружно умереть. Пусть живут, «Мерседесы» делают, — говорю.

— Мне «Порш» больше нравиться, — Макс заявляет. — Тоже, правда, немецкая машина. И «БМВ», и «Ауди». Нет, пусть немцы живут. Работящий народ.

— Ладно, — говорит Несталкер, — пусть.

— Берите груза, сколько сможете, ваша группа первой выходит. Потом сразу переходите в распоряжение Дядьки Семена и ничему не удивляетесь.

Познакомил я их, Макс на две головы возвышается из группы, ничего лишним не будет. Еще неизвестно, какие проблемы возникнут.

Ушли они в подземелье, а мы остались. Люди без дела сидеть не должны. Игла с утра на крыше сидел в гнезде снайперском. Рабочих на поля под охраной псов отправили, «конденсаторов» много не бывает и артефактов тоже. А мы занялись самым интеллектуальным делом, тяжести с места на место переносить на дальние расстояния. Ходьба с препятствиями. На обед прерываться не стали, объем был действительно большой. Немцы прямо у нас на базе транспортник посадили, там к моей радости, было кому его загрузить. К ужину закончили. Провел Ярла по подвалу, пусть в курсе будет, что у него под ногами. Его тройку оставили на боевом дежурстве, остальные члены совета и мастера на базу уходили. Сейчас до Киева было рукой подать. Мы могли сюда полк перебросить, только толку от него бы не было. В Зоне люди нужны, а не толпы с оружием. Ярл по базе прошелся, патронов на складе набрал и на Агропром вернулся.

Пока я с ним гулял, народ по комнатам разошелся, руки и уши мыть перед едой. Два микроавтобуса за нами пришли в столовую везти, но мы пешком двинулись. Весь день работали, поговорить могли только через Умника, а вместе первый раз после утренней встречи собрались.

Семеро парней бывалых в экипаже нашем, мы идем в кабак, горланим песни, ералашим. Пей, гуляй сегодня вволю, на ногах нетверд, наш корабль благополучно возвратился в порт. Ничего за двести лет не изменилось, только парней бывалых по бетонному плацу меньше идет и не в портовую забегаловку, а в офицерскую столовую. Четверка Фунтика, Стилет и я. Микола в город к Паше удрал, у них с Негритенком конкуренция из-за одной прекрасной дамы, весьма ветреной, на мой взгляд. Макс на дискотеке, молодежь ужинает на кухне в доме Дядьки Семена. Завтра надо будет к ним заехать, самому посмотреть на нашего выходца из прошлого. Ученым мы его не отдадим, они его всю жизнь в палате продержат. Умник семьдесят процентов своих мощностей на анализ временного провала бросил, но пока безрезультатно.

Половину современной физики придется переписывать. Бедный Умник. Что поделать, мы живем в несовершенном мире. Мне это нравится.

Стилет за рукав вцепился.

— У деда с войны совсем фотографий не было. Ни одной. У тебя откуда?

Ждет меня удачная политическая карьера, вру автоматически.

— А ты, — говорю, — думал, что у нас случайная симпатия с первого взгляда? Что я по Зоне хожу и всем предлагаю дружбу? Я в основном отделываюсь от конкурентов выстрелом в голову. Там на снимке два человека. Вот и делай выводы.

Все чистая правда, хоть Филину повторяй. А то, что Стилет решил, что второй парень на снимке мой дед и наши семьи с прошлого века дружат, я не виноват. Не говорил такого.

— Понравилось? Будешь в свою квартиру или дом уезжать, забирай. Для тебя специально делал.

— А ты? — спрашивает.

Фунтик с Епископом и Кабан с Крепышом наш разговор подслушивают, Плакса и Фунтик ревнуют, что это у меня за друг семьи нарисовался, он не из нашей стаи. Неплохо бы его укусить. Ходят тут всякие.

— Мне смысла нет жильем обзаводиться. Я в казарме буду жить. Если Фунтик с Плаксой большой дом купят и мне комнатку выделят, конечно, к ним перееду. Только хлопотно это. Садовник, кухарка, горничная, уборщица, камердинер. Здесь на базе не так элегантно, но практично. У псов собственный ангар. Еда в столовой, прачечная, постель меняют каждый день. Думаю, даже в Смоленске квартиру продам. Вряд ли я там еще жить буду, — высказался в ответ. — Или один дом на всех, считая Миколу и Пику. Паша для общества человек потерянный, к осени, наверно, на свадьбе гулять будем.

Плакса за дом высказался. Стая будет жить в своей каменной пещере. Это нормально. Только с бассейном. Это ему Акелла рассказал о яме с водой за домом. Кабан тоже категорически «за». К нам на базу не каждая девушка поедет. А иностранку и часовые не пропустят. Веский довод.

За разговорами ужин из трех блюд съели, неизменным компотом запили и пошли к казарме. Шашлыки жарить. Самое то после ужина, пусть даже и по офицерской норме выдачи.

— По дороге на склад заедем на автобусе, золото заберем.

И тишина, и мертвые с косами стоят. Будь здесь Несталкер с его манерой сразу за ствол хвататься, я бы так говорить не стал. Побоялся бы. Сели в автобус, доехали к моему переходу на Радар.

— Все выносите, — говорю, — Максу и Несталкеру их долю в казарме откинем. Там в комнате отдыха делить удобней.

Я же знал, что мне вечером будет, что сказать.

Под ящиками автобус слегка просел, а они все таскали. Понятно, к переходам за день привыкли, прыгают в полусферу сразу в укрепрайон, хватают первое попавшееся и к автобусу бегом. Я их стал по одному отлавливать. Первым Епископа, как самого жадного, хвать за шиворот и на заднее сидение. Крепыша к нему, Фунтика. Кабан понял, что последний заход, три мешка монет выволок. Водитель звон золотой слышит, не знает что думать. За участие в вывозе премиальные неплохие положены, только на них ордер специальный выписывается.

Приехали к казарме. Народ злато разгружает, я из тумбочки две пачки двадцаток американских достал, шоферу отдал.

— За сохранение тайны у Овсова распишешься, когда вызовет, — сказал ему.

Он головой понятливо кивнул. Спецоперация. Проводит аналитический отдел Департамента разведки и клан «Сталь». Каждый день бы ему так. Кстати, можно.

— Завтра работаешь?

— Буду! — шепчет энергично.

— Парни, завтра до ужина или после? — спрашиваю.

Это я сам подставился, никто не виноват. Подождали они секунду, и грянули:

— Вместо!

Ну да, как чай с лимоном, идеальное средство от беременности. Использовать не до, не после, а вместо секса. Старый розыгрыш, а сработал.

— Ставлю вопрос на голосование, — говорю, — клану «Сталь» долю дадим или кто ходил, тот и в доле? Сами решайте, я воздержался. Соло на барабанах. Данцигеру и Стилету из своих денег долю выдам, а Скрипу и Информатору лишний цент не нужен. Пика у меня есть мнение, при дележе обижен не будет. Пару ящиков по дружбе получит. До завтра думайте, там решим. Я цепочку себе взял и монет пол-ящика.

— Это тебе премиальные, — Епископ заявляет. — Без тебя бы ничего не нашли. Только зачем ты нас заставил на себе это золото на себе с Радара тащить?

— А вдруг бы не вышло ничего? Так хоть что-то бы осталось. На тихую жизнь в старости у тех, кто доживет.

Все со смеху на пол повалились. Не знаю, какую карьеру предпочесть, политика или клоуна? Политик больше получает. Клоуна больше любят. Останусь начальником отдела в разведке. Руки в мешок с монетами запустил, пальцами пошевелить не могу. Тяжесть не дает. Глубоко залез. Сверху захватил горсть. Старая империя. Червонцы.

Еще одна упущенная этой страной возможность, жить как люди.

— Слушай задачу на завтра. Утром на Агропром. Закладываем первую серию модифицированных артефактов в аномалию «холодец». Перебрасываем «конденсаторы» и частично наркотики. Я сбегаю в бар, вещи заберу и деньги. После обеда вторая серия, контрольная, вечером золото. Все. Чины в сторону, отдыхаем, веселимся.

Тут Плакса на меня и прыгнул. У каждого свои представления о веселье.