Что будет, если бросить тень на имя, А тени имя дать? Между двоими, Меж именем и тенью есть ли связь? Игры судеб пугающая вязь Мне чудится в понятиях без тела, Без плоти, той, что жизни захотела, И тень бежит по улице пустой, По имени зовя меня: "Постой! Остановись!.." Но имя отлетело И стало незнакомым.

Я жил в тени имен. В тени великих, Прекрасных, благороднейших имен. От их лучей в глазах плясали блики, В ушах плескался шелест их знамен, И строго на меня взирали лики Со стен, коря за то, что неумен. Знать имена теней я начал позже. Вот тень змеи. Тень чашки. Тень врага. Тень-кучер крепко держит тени-вожжи, Тень-кот ворует тень от пирога… А вот тень-день. Он был сегодня прожит И тенью-ночью поднят на рога. В предчувствии движения племен, Разломов тверди и кончины мира, Пою не то, о чем мечтает лира, А имена теней и тень имен.

По спине – холодный сквознячок. Ночь свежа. «Ну куда ты лезешь, дурачок?» Тень ножа. Полыхает в темноте жасмин, Как пожар. Тень спины, пожалуйста, возьми Тень ножа, Раствори в душистой темноте. Вечно быть вам вместе – тень и тень.

Не правда ли, Гамлет, опасно встречаться с тенями? Потом над дворцом нависает безумец-рассвет, Горацио хмур, ибо жизнь измеряется днями, А смерть бесконечна, и ты умираешь – в Москве, Милане, Венеции – остро наточена шпага, Отрава не знает пощады, – Берлин и Париж, – Лаэрт сокращает дистанцию – Харьков и Прага. Последняя реплика – выигрыш в этом пари. Мы смотрим из зала – живые, живые, живые, Домой возвращаясь, обсудим спектакль на ходу, Но занавес поднят – рассвет, Эльсинор, часовые… Идешь ли за призраком, Гамлет? Не слышу! «…иду…»

Разбегается занавес – от середины До краев авансцены. Зал зевает, и взгляды плывут, словно льдины, По теченью без цели, Этим взглядам не сразу прорваться на стрежень, Встать горбатым заломом. А в кулисах несет табаком от помрежа И цирюльным салоном. Ничего не случилось еще, ну а если И случится – пустое. У неначатой песни ни смысла, ни чести, Ни минуты простоя, Ни оваций, ни позы, ни прозы, ни ритма, Ни конца, ни начала… Есть всего лишь у горла опасная бритва И крупица печали. Но как бурное бегство из Мекки в Медину, Будто вызов рутине, Разбегается занавес – от середины, Чтоб сойтись – в середине.

Одичалый, Ветер воет, Душу мне терзает – Ходи, чалый, Ходи полем, Умер твой хозяин… Ходи летом, Ходи в стужу, Бей о наст копытом, Было плохо, Станет хуже – Быть тебе убитым. Грянет с ходу Волчья стая, Ненависть слепая… А весною Снег растает, Из-под снега – память. Как корабль У причала, Ветхий, всеми брошенный, Ходи полем, Ходи, чалый, Ходи по-хорошему, Или выйдет По-дурному – Во крови да в боли… Ходи, чалый, Мимо дома, Ходи, пока воля!

– Ланселот, не убивай дракона – Бесполезно. Говорят, его хребет откован Из железа, Говорят, он вспоен жутким зельем – Жидкой сталью, Хоть ты вбей его на локоть в землю – Прорастает… – Колосится гордым беззаконьем, Злыми снами? Оживает вновь и вновь драконом? – Да, я знаю. Но и я, хоть брось меня в могилу, Кинь в болото – Прорасту из плесени и гнили Ланселотом…