В начальный период своего развития LambdaMOO было олигархией, без какой бы то ни было формальной системы для разрешения разногласий или установления правил. Олигархи — основатель МОО Павел Кертис и несколько других игроков, принимавших участие в LambdaMOO с самого начала ее развития,— были известны как маги. Они были ответственны как за работоспособность техники, так и за общественный контроль в МОО. Они решали, когда увеличить квоту игрока (объем дискового пространства, зарезервированного для объектов, и сроки создания квоты). Они пытались разрешать споры между игроками. Иногда магократия определяла наказание, самой крайней формой которого была утилизация (уничтожение) игрока за неисправимое антиобщественное поведение.

 Создание правовой системы

В начале 1993 года архимаг Павел Кертис издал меморандум, чтобы проинформировать население МОО о том, что ее общественная структура стоит на пороге крупных преобразований. По мере расширения LambdaMOO, маги..участвовали во все более и более безнадежной битве за контроль, примирение и умиротворение все увеличивающегося и увеличивающегося, все более и более сложного сообщества. К настоящему времени мы пытались взять на себя ответственность за поведение и поступки более чем 800 человек, которые каждую неделю посещают МОО, подключаясь из более 30 стран мира. Мы, как и многие из игроков, были разочарованы результатами; центр не мог управлять LambdaMOO. Вероятно, Вы можете представить себе, к чему это приведет.

Сейчас я начал понимать, что общество LambdaMOO достигло того уровня сложности и многообразия, которого я так ждал и на который надеялся еще с того момента, когда четыре хакера и я впервые решили создать это место; и вот это общество покинуло свое «гнездо». Я думаю, что здесь больше нет места для магов-несушек, охраняющих гнездо и пытающихся дисциплинировать птенцов для их же собственного блага. Сейчас для магов наступило время отказаться от материнской роли и начать относиться к этому сообществу как к группе взрослых существ с самостоятельными мотивациями и целями. Итак, последним общественным решением, которое мы введем для Вас в действие, будет решение о том, что маги прекращают свою деятельность по обеспечению порядка, надлежащего поведения и арбитражного разбирательства; мы полностью передаем бремя и право этой роли обществу, независимо от того, желаете ли этого Вы, ныне самостоятельные взрослые, или нет...

Согласно модели, разработанной лично мною, магам следует перейти к роли системных программистов: наша роль заключается в поддержании хорошей работоспособности МОО и улучшении ее только в техническом плане. Это предполагает, что мы ответственны за удержание людей от получения «несанкционированного» доступа; в частности, мы по-прежнему должны пытаться удерживать других от получения доступа к коду магов, так как иначе под угрозой окажется функциональная целостность всего МОО...

За пределами «гнезда» находится прекрасный новый мир, и я с большим нетерпением ожидаю начала его исследования вместе с вами. Тем из вас, кто думает, что у я могу в любой момент прекратить работу МОО и что мой палец все время лежит на кнопке перезагрузки, я отвечу так: вам незачем опасаться этого в обозримом будущем; только полный дурак захочет положить конец такому захватывающему социальному эксперименту в такое решающее для его развития время.

В том, что, как надеялся Кертис, будет «последним социотех-ническим решением, накладываемым на LambdaMOO заклятием магов», олигархи учреждали систему ходатайств, процесс, при помощи которого игроки в LambdaMOO могут принимать для самих себя законы.

Любой резидент LambdaMOO, удовлетворяющий определенным минимальным критериям, может подать ходатайство для создания социотехнического изменения в LambdaMOO. Перечень изменений, по поводу которых могут быть внесены ходатайства, очень широк: в принципе это может быть любое изменение, которому требуется техническая поддержка для воплощения в жизнь. Например, ходатайство может предлагать создание настоящей тюрьмы, из которой невозможно убежать, предложить изменения, касающиеся процесса создания персонажа, или изменение самого механизма подачи ходатайств. Когда игрок формулирует ходатайство, одновременно с этим создается список рассылки, используемый всеми пользователями LambdaMOO для обсуждения плюсов и минусов выдвинутого предложения. Игроки, поддерживающие цели ходатайства, или те, кто полагает, что в ходатайстве затронута проблема, достойная обсуждения всеми участниками LambdaMOO, могут поставить свою подпись под ходатайством. Когда ходатайство получит, по меньшей мере, десять подписей, создатель может подать ее на контрольное рассмотрение магам. Предполагается, что решение магов о принятии ходатайства основывается на пяти критериях: содержание ходатайства должно (1) соответствовать характерным темам, (2) быть достаточно ясным, чтобы маг мог понять, как его осуществить, (3) быть технически осуществимым, (4) не подвергать опасности функциональную целостность МОО и (5) не конфликтовать с законами и положениями реального мира. Маги предполагают базировать свои решения исключительно на пяти этих критериях, они выступают против отклонения ходатайства исключительно на основании своих личных мнений о здравости выдвинутых предложений. После рассмотрения, для того чтобы быть вынесенным на открытое голосование, ходатайству необходимо собрать определенное количество подписей (5% от общего количества всех голосов). В случае если подписи не будут собраны в течение отведенного для этого времени, ходатайство утрачивает свою силу. Голосования открыты для волеизъявления в течение двух недель. Для того чтобы предложения, изложенные в ходатайствах, были проведены в жизнь, ходатайства должны пройти голосование с преимуществом два к одному.

Введение процесса подачи ходатайства превратило LambdaMOO из аристократии в частично демократичную технократию. Однако назначение магов продолжалось, они не выбирались; только архимаг мог назначить игрока магом. Хотя предполагалось, что все участники МОО в равной степени должны подчиняться законам Lambda, на практике отсутствовали механизмы для ограничения власти магов или хотя бы механизмов, обязывающих их отчитываться за свои действия перед всем населением. Официально маги теперь становились всего лишь исполнителями желаний населения МОО. Но исполнение — это не просто обладание исполнительной силой. Право приводить в исполнение, то есть преобразовывать текст ходатайства в компьютерный код, — это одновременно еще и право по-своему толковать и переделывать все, что необходимо реализовать. Кроме того, у магов все еще были технические возможности и доступ к информации, закрытой для других пользователей LambdaMOO. Даже если маги и обещали использовать свои возможности только для общественного блага и только по особому указанию механизмов, подобных процессу подачи ходатайств, все же их особые возможности давали им власть над всем МОО. Действительно, на магов часто ссылались как на богов, и в этом была лишь доля шутки.

Функции, которые выполняют маги по отношению к процессу подачи ходатайств, могут сравниться с функциями некоего гибрида административного органа и суда первой инстанции. Подобно административному органу, маги ответственны за фактическое исполнение проекта, предложенного в ходатайстве. (Впрочем, в отличие от административного органа, который осуществляет нормотворческий процесс только после того, как был признан годным образец законопроекта, маги выражают свои комментарии по поводу реализации проекта еще до того, как проведено голосование по ходатайству, другими словами, участники голосования заранее могут видеть, по крайней мере, в общих чертах, что может произойти, если будет принято то или иное ходатайство.) Пока маги решают, одобрить ли им ходатайство, они выступают в роли судей, занимающихся судебным надзором, отличие состоит лишь в том, что рассмотрение ходатайств магами по преимуществу проводится перед голосованием, а не после принятия законопроекта. (Если бы у судей было право выносить консультативное заключение о конституционности законопроекта еще во время его рассмотрения, то это было бы очень похоже на процесс контрольного рассмотрения ходатайств.) Зачастую процесс рассмотрения ходатайства многократно повторяется: маг может отклонить ходатайство по результатам его рассмотрения, объяснив свое решение в письме, направленном в общедоступный список рассылки по данному ходатайству; автор может впоследствии изменить свое ходатайство в соответствии с замечаниями магов и заново представить его на рассмотрение. Этот процесс подач и отказов будет продолжаться до тех пор, пока маг не одобрит ходатайство или автор не сдастся и решит больше не подавать ходатайств.

Процесс подачи ходатайств в LambdaMOO иллюстрирует как ее технологическую политику, так и ее технологию политики. Любое значимое и принудительное преобразование виртуального мира требует изменений в компьютерном коде. Кроме того, политика в LambdaMOO не может рассматриваться ни как простая надстройка над технологией, ни как нечто совершенно отдельное от технологии. Правильнее сказать, что политика в LambdaMOO осуществляется посредством технологии. Политические понятия могут быть внедрены в саму техническую структуру виртуальной среды. То есть представления о политике могут быть «прошиты» в обществе с помощью технологии. Например, для предотвращения подписания ходатайств хотя бы без беглого их рассмотрения, используется следующее: игрок не может поставить свою подпись, предварительно не пролистав ходатайство от начала до конца. Сейчас участникам голосования разрешается столько раз изменять свои решения в течение всего периода голосования, сколько они этого захотят, однако результаты голосования не доступны избирателям до конца голосования. Голосование в LambdaMOO не обязательно.

Все эти аспекты системы голосования отражают определенную концепцию сложившихся отношений между индивидуумом и политической сферой. Это концепция образованных личностей, добровольно принимающих участие в проекте, в котором не одобряется стратегическое голосование. Тем не менее мы с легкостью можем представить технологии LambdaMOO, используемые для реализации альтернативных систем голосования. Например, будет не трудно реализовать систему, в которой игроки были бы обязаны голосовать, или систему, в которой поощрялись бы стратегические объединения участников, так как имена голосующих за каждую из сторон и подсчеты голосов были бы открыты и могли изменяться в течение всего периода голосования. Перечень того, что можно сделать, очень велик, так как каждое ходатайство — это всего лишьтекстовый «объект», а каждый политический процесс создан, по сути дела, алгоритмом программы. Дело в том, что в LambdaMOO гораздо сильнее, чем в реальной жизни, ясен тот предел, до которого право выбора модели политического процесса является именно правом выбора. Как выразилась одна из личностей LambdaMOO:

LambdaMOO это не «закрытая» или «гомеостатическая» система — нам ничего не навязывают... Все законы, которые существуют в LambdaMOO, были созданы в пустоте, где никто не мог предсказать, как они в действительности будут работать с живыми, дышащими людьми, «живущими по закону». Люди ошибаются. Глупцы те, кто не осознает, что ошибки можно исправлять. В виртуальной реальности их можно исправить!

В LambdaMOO ясно видно, что политические процессы — это искусственные объекты, созданные человеком, и поэтому очевидно, что они тоже подвергаются исправлениям. Мы снова видим явное подобие между политикой в LambdaMOO и теоретическим представлением Роберто Юнгера. В LambdaMOO можно исправить все.

Право Lambda в действии

К 1 февраля 1996 года избиратели LambdaMOO провели сорок четыре голосования. Обсуждались важные социальные проблемы Lambda, такие как процедуры увеличения и передачи квоты, механизмы ограничения бурного роста населения LambdaMOO, создание команд, позволяющих опытным игрокам временно «изгонять» из системы гостей, если те недостойно или раздражающе себя ведут, создание способа, позволяющего одним игрокам запрещать другим участникам МОО, которые им неприятны, использовать их объекты или посещать их комнаты*37; включение параграфа в текст «правил поведения», гласящего, что сексуальные приставания «не допускаются сообществом Lambda» и могут привести «к вечному изгнанию из МОО». Другие голосования проводились по поводу референдума, провозглашавшего легитимность ходатайств и системы голосований, ходатайства, утверждавшего, что сообщения, пропагандирующие ненависть к гомосексуалистам, должны уничтожаться, и декларации о том, что ни одно ходатайство не может «подкупать» игроков, предоставляя какие-то особые льготы тем, кто поддержал мероприятие, подписав ходатайство.

Разрешение споров в LambdaMOO

Процесс подачи ходатайств также использовался для создания системы разрешения споров. Арбитражная система LambdaMOO состоит из добровольцев; любые участники, являющиеся членами общества, по меньшей мере, четыре месяца, могут предложить свои услуги в качестве арбитров. Каждый член LambdaMOO, включая магов, подвластен арбитражной системе. Любой игрок может инициировать спор с другим игроком. Человеку, требующему выяснения отношений при помощи дебатов, должен быть причинен реальный ущерб, что может по-разному пониматься разными людьми; вынесение решения по этому поводу отдается на усмотрение арбитров. Оба участника спора должны выбрать арбитра из тех, кто добровольно вызвался для разрешения этого дела; если спорящие не могут прийти к единому мнению по этому поводу, арбитр будет назначен случайным образом. Другие заинтересованные игроки могут присоединиться к ведущемуся спору, но участник не может начать дебаты сразу против нескольких игроков или начать два спора одновременно. Для каждой дискуссии создается свой список рассылки; любой, кто пожелает прокомментировать события, сам процесс или любой иной аспект дебатов, может сделать это при помощи списка рассылки. Арбитры выслушивают обе стороны, собирают информацию и сообщают свои решения при помощи списка рассылки. Они «поощряют участие в дебатах других игроков, но им не нужны их советы». Хотя сами участники и не могут обжаловать решение, оно может быть пересмотрено другими арбитрами. Если за отмену вынесенного решения проголосует больше арбитров, чем за сохранение его в силе, то вынесенное решение отменяется и, в зависимости от обстоятельств, либо тот же самый арбитр, который уже разбирал это дело, повторно проводит рассмотрение, либо вместо него назначается новый. Судебные разбирательства в отсутствие одной или обеих сторон не одобряются, однако допустимы.

У арбитров есть большие возможности средств судебной защиты. Они могут «потребовать практически любого воздействия на виновного в пределах МОО». Они могут изменять квоту игрока, утилизовать любой из его объектов или уменьшать полномочия игроков. Они могут на некоторое время изгнать из МОО любого из участников спора или приказать персонажу участвовать в общественной работе. Они даже могут наложить самое исключительное из всех наказаний — «превращение в жабу», выражение, используемое в LambdaMOO для обозначения виртуальной смертной казни. Существуют только два значительных ограничения для арбитров: (1) они могут выносить приговор только по отношению к двум спорящим игрокам; они не могут предлагать наказание, которое нарушит права других игроков, а также требовать введения нового закона по результатам арбитражного разбирательства; (2) действия, которые они предлагают, не должны выходить за пределы LambdaMOO. Наказание не может предусматривать каких-либо действий в реальной жизни. Однако на практике первое ограничение на полномочия арбитров является серьезной проблемой по двум причинам. Во-первых, такое ограничение означает, что, за исключением предоставления потенциально убедительных примеров существования норм сообщества, споры больше не представляют никакой ценности в качестве прецедентов. Иной системы для рассмотрения сходных споров, кроме применения обществом механизма «отмены» принятого решения, не существует. Кроме того, что еще более важно, когда спор затрагивает структурную проблему МОО, арбитр ограничен в принятии решения из-за специфики затронутой проблемы. Таким образом, арбитражное разбирательство не может использоваться для разрешения фундаментальной структурной проблемы, лежащей в основе спора и, возможно, требующей отдельных дебатов. Арбитры не могут препятствовать всему населению МОО в предпринятии каких-то действий, кроме того, арбитр не может использовать свое влияние для изменения социальной политики или проведения институциональной реформы.

Так за что же борются люди в LambdaMOO? Двумя наиболее важными сферами разногласий и дебатов являются природа прав собственности в LambdaMOO и противоречия между свободой слова и оскорблением.

Права собственности

До какой степени зарегистрированные игроки Lambda владеют объектами, которые они создали в МОО? Насколько создателю комнаты или объекта следует контролировать, кто будет использовать их и как? Могут ли особо полезные объекты быть названы общественным достоянием? С проблемами прав собственности были связаны несколько споров и голосований. Например, в споре «Margeaux против Yib», Yib отказалась предоставить вертолетной площадке, созданной Margeaux, место в своем списке внешних комнат. Yib заявила, что этот лист является ее собственной разработкой и поэтому ей следует разрешить использовать собственные критерии для принятия решения о включении в список. Она планировала сделать свои критерии справедливыми и хотела включать в список любую внешнюю комнату при условии, что она была «тематической», то есть при условии, что она близка к теме воздушных транспортных средств, имеет приличный внешний вид и хорошо воспринимается игроками. С точки зрения Yib, вертолетная площадка Margeaux сделана из швейцарского сыра и расположена на втором этаже ее дома, что совершенно не похоже на внешние комнаты и, следовательно, не дает права на включение в список.

Margeaux утверждала, что список Yib не был объектом, находящимся в частной собственности, а являлся общедоступной услугой. (В сущности, лист Yib обеспечивал основу для системы внутренней авиации МОО; если чье-то место не было отмечено в листе, то игрокам было бы очень сложно пролететь над этим местом или приземлиться там на любом виде воздушного транспорта.) По словам Margeuax, «это уже не проект Yib. Сейчас это общедоступная транспортная система». По словам одного из игроков, проблема заключалась в следующем: «Что такое общедоступный объект? И если объект становится "общедоступным" (хотя до сих пор не определено, что это означает или когда это происходит), то кто контролирует этот объект? Автор-создатель? И должен ли такой автор сразу же после признания своего объекта общедоступным, неожиданно начать следовать неким указаниям (которые также не определены)?».

Сам спор не дал ответа ни на один из сформулированных выше противоречивых вопросов (на самом деле, по правилам арбитража Lambda, спор и не мог затрагивать такие глобальные проблемы). Тем не менее Margeaux и Yib нашли компромисс; Yib согласилась опубликовать свои стандарты для включения внешних комнат в список посадочных площадок и модифицировать код таким образом, чтобы люди могли приземляться на свои собственные вертолетные площадки, независимо от того, указаны они в каталоге Yib или нет.

Другой спор, связанный с правом владения, касался игрока, создававшего объект за объектом, а затем немедленно уничтожавшего их, чтобы получить объекты с конкретными номерами. (Он хотел получить «волшебный», по его мнению, номер — 93939.) Каждому объекту в LambdaMOO, от игрока до листа рассылки, присваивался свой номер, в основном эти номера раздавались последовательно. Игрок, осуществив свою попытку получить конкретный номер, который ему захотелось, уничтожил сотни номеров объектов. Аргумент против его поведения был существенным: эти номера являлись коллективным ресурсом, общим для всего сообщества, а игрок нарушал условия, необходимые для их совместного владения и использования всем сообществом. Игрок был наказан: часть его возможностей была временно ограничена.

Наряду со спорами, проблемы, связанные с правами собственности, породили множество ходатайств. Один персонаж написал ходатайство, которое могло дать ему право владеть многочисленными объектами, принадлежавшими другим людям. Он объяснил свои мотивы: «Я не анархист. Я сторонник доктрины о свободе воли. Я верю в права собственности. В сущности, я борюсь именно за них. Однако, хотя я и представляю LambdaMOO реальным сообществом, где люди по-настоящему взаимодействуют друг с другом, это всего лишь "виртуальный" мир. Так почему бы немного не позабавиться с анархией? Это весело. Интересно использовать демократическую систему для осуществления анархических намерений».

Некоторые игроки высоко оценили попытку этого персонажа изменить LambdaMOO, в то время как остальные открыто осуждали ходатайство, как «идиотскую растрату ресурсов». Но даже поддержавшие его признавали, что голосование по этому предложению было «шуткой» и у ходатайства не было ни единого шанса успешно его пройти*56, и, действительно, ходатайство не прошло голосования. Тем временем противники персонажа, выдвинувшего это ходатайство, при помощи другого ходатайства частично преградили предложенный им путь возможной передачи собственности. Предложенное противниками ходатайство предполагало разрешить персонажам МОО писать завещания о распоряжении своим имуществом в случае, если их по какой-то причине «утилизируют» или если они совершат «саМООбийство». (Ко времени предложения этого ходатайства один из магов работал «смертью» и принимал решения о том, что произойдет дальше с имуществом «умерших» персонажей.) Главный аргумент, приведенный в пользу введения завещаний, гласил, что завещания — это компонент, присущий праву на собственность: персонажам следует иметь какой-то механизм, с помощью которого они могли бы реализовать свое имущество, даже в случае ухода из МОО навсегда. Это ходатайство могло позволить персонажам указывать отдельные предметы, которые следовало уничтожить или сохранить в случае их смерти в МОО, а также завещать свою собственность отдельным личностям или, наоборот, препятствовать определенным лицам для ее получения. Упоминания проблем интеллектуальной собственности в реальном мире, а именно: сущность охраны авторского права, действие авторского права на «находящуюся в материальной среде» энергозависимую компьютерную память, нарушение прав интеллектуальной собственности в случае исключения кого-либо из МОО, использование программных продуктов, созданных изгнанным персонажем, — в изобилии присутствовали в дебатах по этому ходатайству.

В LambdaMOO споры о собственности менее распространены, и они не такие жаркие, в отличие от споров о речи. Но, несмотря на это, все же возникли серьезные спорные вопросы о природе права собственности на имущество в МОО. Если кто-то пишет код и делает его общедоступным, то должен ли в таком случае автор каким-то образом отчитываться перед общественностью? В каких масштабах следует создателям комнат и объектов контролировать, кто и как использует эти комнаты и объекты? Следует ли рассматривать похищение чьего-то кода как наказуемое преступление? Обитатели LambdaMOO продолжают биться над этими вопросами о природе права собственности в их виртуальном мире.

Свобода слова и оскорбления

Споры по поводу свободы слова и оскорблений гораздо чаще встречаются и гораздо более язвительны, чем споры, возникающие из-за прав собственности. Например, в споре «Abaxas против lucifuge2» игрок затеял диспут с персонажем, который часто оскорблял других игроков, был несдержан в выражениях. В частности, Iucifuge2 неоднократно использовал эти команды для того, чтобы переместить других игроков, без их на то согласия, в неприятные места LambdaMOO, такие как «груда тлеющих углей» и «ад». При рассмотрении этого дела почти все согласились, что поведение Iucifuge2 было оскорбительным; вопрос был только в соответствующем наказании. Однако в дальнейшем проблема осложнилась, когда выяснилось, что человек, стоящий за персонажем Iucifuge2, уже несколько раз был наказан за аналогичное поведение, хотя раньше он использовал другие имена. Но некоторые люди, не принимая во внимание ранее совершенные им преступления, были убеждены, что использование самых суровых форм наказания, таких как «превращение в жабу» или раскрытие реальной информации о человеке, не соответствовало тяжести правонарушения. Они отмечали, что игроки могли легко защитить себя от выходок Iucifuge2 с помощью простейших мер защиты, а потому суровое наказание неоправданно и не имеет значения, насколько оскорбительным было поведение Iucifuge2.

Что же это за меры защиты, которые могла использовать жертва? Любой игрок в LambdaMOO может «заткнуть» другого игрока (или объект); набор команды «@gag» предотвращает появление слов «заткнутого» игрока на данном экране. Эта команда действует только на печатавшего ее; она не распространяется на то, что заглушённый игрок может сказать кому-то еще. Другая команда позволяет игроку «отклонять» высказывания или команды персонажа. Например, игрок может отклонить получение от кого-то пейджинговых сообщений или отклонить перемещение самого себя из одного места в другое кем-то другим. В действительности любой заткнувший Iucifuge2 или отклонивший посылаемые им команды перемещения стал бы невосприимчив к его оскорблениям.

Некоторые из дебатов в этом деле и в некоторых аналогичных случаях велись по преимуществу по поводу реакции на то, что в LambdaMOO называлось «злоупотребление командами». Многие считали, что ответственность, несомненно, лежит только на том, кто использовал «оскорбительные» команды. Арбитр в споре «Abaxas против Iucifuge2» описал свою беседу с персонажем, по отношению к которому злоупотреблял командами Iucifuge2: «[Этот персонаж] считал, что постоянное, бессмысленное использование сверхэмоциональных команд, которые произвольным образом перемещали игроков, создает недопустимую обстановку, которая открыто нарушает право игрока свободно пользоваться общественными местами МОО... [Она] также хотела заявить, что ни один игрок не должен принуждаться к применению команды "@gag" по отношению к агрессивным игрокам... поскольку в итоге те, кто применял команду, могут стать уязвимыми к насмешкам со стороны агрессивного игрока, и в результате игрок, применивший команду "@gag", может быть унижен перед своими друзьями и гостями».

Однако другие участники дискуссии подчеркивали, что, хотя поведение, подобное поведению Iucifuge2, и раздражает, его высказывания защищены правом на свободу слова. По выражению одного из игроков: «Не нравится, как разговаривает Iucifuge2? Он грязное трепло? Ничего не поделаешь, так делают многие из нас. Заткни его, если он тебе не нравится. Я не сторонник уничтожения любителей поговорить, которые появляются время от времени, и не слишком обращаю внимание на их оскорбления. В этом месте следует защищать свободу слова».

В другом споре, в котором были подняты сходные проблемы, комментатор сжато резюмировал две различные точки зрения: «Те, кто не верит в возможность договориться с правонарушителями МОО, могут утверждать, что эти нарушения могут быть искоренены с помощью таких команд, как "©отклонить всех от <имя нарушителя>". Другие сравнивают команды, подобные "©отклонить всех от <имя нарушителя>", с принятием болеутоляющего и надеванием повязки на глаза во время акта насилия».

Согласно же третьей точке зрения, «оскорбительные» команды следовало запретить совсем или возложить ответственность за их использование на создавших их программистов. По словам одного из игроков, «такой тип поведения (то есть использование команд для перемещения персонажей) следует предотвращать, запрещая использование соответствующих команд. Если же все команды будут доступны для общего пользования, то кто должен решать, когда их использование "заходит слишком далеко"? Какое допустимое применение должны иметь команды "отправить в канализацию" или "ударить молнией"?». Как писал другой игрок:

...я полагаю, что в случае, подобном этому, ответственность лежит на персонаже, создавшем подобные команды. Я могу со всей уверенностью сказать, что его команды не имеют никакой другой цели, кроме оскорбления игроков. Это не тот случай, когда оскорбительные команды написал ребенок. Их создатель по умолчанию дал согласие на использование этих команд, предоставив доступ к своим творениям. (И мы, общество, тоже в свою очередь даем создателю команд свое согласие на их распространение, так как не заставляем его отчитываться за создание объектов, единственное назначение которых — оскорблять других, и отводим себе всего лишь роль воспитателей для «пользователей» этих команд.) Я предвижу, что все вышеперечисленное будет постоянной проблемой для разрешения споров, так как наше общество — это неустановившееся общество, с непрерывно присоединяющимися игроками различных возрастов.

В конечном счете Iucifuge2 был присвоен статус игрока, придуманный специально для этого спора: на два месяца его возможности были сильно ограничены. Создатель этого нового статуса описал его следующим образом: «Это класс игрока, отправленного в тайм-аут, названный так в память о моей четырехлетней медицинской работе с непослушными детьми. Им назначался "тайм-аут" для того, чтобы они обдумали свое поведение». Во время своего тайм-аута Iucifuge2 было разрешено присутствовать в LambdaMOO, однако его деятельность была ограничена: ему было запрещено использование всех команд, за исключением самых простейших, необходимых для общения. У него также отсутствовала возможность «затыкать» или «отклонять» других игроков. Однако у него сохранялось право начать спор в случае, если бы он стал жертвой оскорбления.

Этот спор и многие другие споры, посвященные речи, возникающие в LambdaMOO, наглядно демонстрирует сложность разделения категорий речи и действия в МОО. Один игрок может набрать слова на своей клавиатуре, и эти слова — эти высказывания — отражаются в принудительном перемещении другого игрока в какое-то место МОО, то есть отражаются в действии. Более того, игроки в LambdaMOO могут «обманывать» друг друга. Как правило, обман в МОО представляет собой высказывания, которые никто не произносил. Но обман также может использоваться одним персонажем для того, чтобы имитировать другого персонажа. Если персонаж в жилой комнате LambdaMOO произносит обидные высказывания, то, казалось бы, это именно он, а не кто-то другой произносит их. Но что, если другой персонаж посредством обмана добивается того, что кто-то, кто в действительности даже не печатает слова на клавиатуре, начинает в МОО произносить эти обидные высказывания? Это слова или это действие? И следует ли вообще придавать в LambdaMOO важность этому различию?

В LambdaMOO остается существенное разногласие по поводу надлежащего соотношения между свободой слова и защитой от нежелательных высказываний. Были предложены голосования как в поддержку свободы слова, так и в пользу существенного ее ограничения. К примеру, в одном из этих голосований было предложено признать свободу слова «основополагающим правом» и запретить любые споры, основанные «исключительно на содержании речи», вероятно, имелись в виду споры, основанные на обвинениях в сексуальных домогательствах или на оскорбительных высказываниях. Появились и разногласия, касающиеся того, включать ли «обман» в категорию защищенной речи при помощи ходатайства; однако по поводу статуса обмана так и не было достигнуто согласия, которое бы обеспечило положительный результат голосования по этому вопросу. Поэтому, как и предполагалось, голосование провалилось, набрав 337 голосов против и 269 голосов за.

Меры, направленные против изнасилований, иллюстрируют другую крайность. Предложение о введении этих мер отчасти подстрекалось печально известным в LambdaMOO инцидентом, в котором персонаж под именем Mr. Bungle «обманул» в общественных местах нескольких игроков, насильственно принуждая их к половому акту и добиваясь того, чтобы все было похоже на их добровольное участие. Ходатайство вносило предложение о том, чтобы рекомендуемым наказанием для неисправимых виртуальных насильников стало «превращение в жабу» или вечное изгнание. При помощи голосования по этому ходатайству была предпринята попытка установить отличия между высказываниями и действием в LambdaMOO. Эта попытка привела к сложной системе определений:

Виртуальное изнасилование, также известное как «изнасилование МОО», определяется в LambdaMOO как имеющий отношение к сексу акт насилия, сильного унижения или крайне оскорбительного действия, направленного против персонажа, который явно был против подобных действий. Вышеописанным актом изнасилования считается любое действие, имеющее отношение к принудительным раздеванию против чьей-то воли, прикосновениям или иным действиям с половыми органами одного персонажа, осуществляемым другим персонажем.

В целях данного ходатайства под «действием» понимается локальное или удаленное использование персонажем или объектом, который контролирует персонаж «эмоционально окрашенных» команд, команд обмана или других команд, выполняющих аналогичные функции.

Использование команд «сказать», «отправить сообщение», «прошептать»... и других функциональных возможностей, предусматривающих тот же смысл, не рассматривается в этом ходатайстве как «действия», они считаются «словами». Краткие послания, почтовые сообщения, описания и другие общедоступные средства связи в LambdaMOO, которые скорее цитируют или передают написанное, чем выражают действие, также являются формами «речи». Это ходатайство не следует понимать, как уменьшение свободы слова в общественных нормах LambdaMOO. Высказывания могут продолжать считаться оскорбительными или раздражающими, но в целом не рассматриваться как виртуальное изнасилование, если они не описывают персонажа как совершающего явно насильственные действия.

Автор этого ходатайства пытался с помощью процитированных определений провести различие между теми словами, которые дают «ощущение цитирования», и теми, которые дают ощущение действия или деятельности. Спор по поводу этого голосования включал обширную дискуссию о том, прозрачно ли такое различие между словами и действием и, даже если оно и отчетливо, было ли правильным основание для определения суровости наказания. В конечном счете голосование по этому ходатайству было очень активным и получило поддержку большинства голосующих, но не преимущество в две трети, необходимое для прохождения. Окончательный подсчет дал следующие результаты: 541 за, 379 против и 167 воздержалось.

Технология разрешения конфликтов

Разрешение конфликта посредством диалога

Кажется, арбитры LambdaMOO, как и многие реальные судьи, участвующие в рассмотрении дел, готовы идти практически на все, чтобы избежать отмены механизма арбитражных разбирательств. Еще раз напомню, что возможность комментировать все происходящее в МОО, а именно: обвинение, судебный процесс, правомочность арбитров, соответствующее наказание,— не только реальна, но и поощряется самой LambdaMOO, что выражается в существовании посвященных спорам списков рассылки, с помощью которых свое мнение может выразить любой член сообщества. Единственная стратегия, которую используют арбитры, дабы уменьшить возможность отмены арбитража, заключается в выяснении мнений игроков перед принятием решения. Зачастую арбитры при помощи листа рассылки в неофициальной форме объявляют свое предполагаемое решение, запрашивая у пользователей МОО предложения и замечания. Это дает арбитру возможность увидеть, поддерживает ли сообщество предложенный им способ разрешения спора, а также дает шанс привести свои доводы в защиту решения и, по возможности, убедить в верности предложенного решения тех, кто недоволен выбранными санкциями. Одной из наиболее примечательных черт большинства арбитражных разбирательств в LambdaMOO является их диалогический характер. Обычно между спорящими сторонами, арбитром и другими членами сообщества происходит оживленная дискуссия и делается множество взаимных уступок. Арбитры во время дебатов редко сохраняют свойственную судьям сдержанность; они участвуют в споре, обсуждают, поясняют основания решений и даже меняют свои взгляды. На практике дискуссия очень часто побуждает арбитра изменить предложенное им наказание: например, дважды в спорах с участием lucifuge арбитр изменил предложенное наказание в ходе дискуссии, развернувшейся в списке рассылки, посвященной данному спору. В споре «Abaxas против Iucifuge2» наказание изменилось от раскрытия информации о сайте персонажа до перевода его в режим «тайм-аут» на два месяца. В споре «Basshead против lucifuge» наказание также изменилось: вместо временного изгнания — постоянное исключение.

Официальный язык

Процесс разрешения споров посредством диалога, однако, может сильно нагружать систему. Списки рассылки, посвященные спорам, могут превратиться в перебранку. Кроме того, арбитры иногда чувствуют себя расстроенными из-за влияния, которое оказывает на их санкции сообщество, особенно в тех случаях, когда один арбитр посвящен во все обстоятельства двух сторон конфликта. Как объяснил один из арбитров, уходящий со своей должности: «Говоря откровенно, я не хочу попасть в ситуацию, когда мне придется считаться с мнением масс вопреки своему более справедливому решению, являясь при этом единственным, кто заслушивал обе стороны в этом деле».

Подобные вмешательства общества привели к тому, что некоторые арбитры осуществляют другую стратегию, в добавление к совместному диалогу или вместо него — нормализацию: то есть некоторые арбитры пытаются получить законные основания для своих решений, используя язык юридических терминов и официальным языком доводя до всеобщего сведения установленные фактические обстоятельства. Например, арбитр, участвовавший в споре Basshead и обнародовавший очень точный и юридически обоснованный набор правил о том, кому разрешается вступать в дебаты, объясняет:

«Я понимаю, что эти правила могут показаться слегка формальными, но против lucifuge требовалось принять серьезные меры, и я собирался поставить этот процесс выше всякой критики до такой степени, чтобы иметь возможность самостоятельно руководить процессом». Официальная речь и внимание к процессу могут придать авторитет арбитражному разбирательству; это может неявно подразумевать, что процедура была справедливой и безупречной. Такая попытка быть официальным, используя официальный язык,— далеко не самая странная стратегия в обществе, состоящем исключительно из текста.

Пути развития права в Lambda: формализация и сопротивление

Тенденция грядущей формализации может проявляться как институционально, так и индивидуально. Она не ограничена отдельными арбитрами или даже группами арбитров. Скорее вся правовая система LambdaMOO находится на перепутье. Многие полагают, что существующий в настоящее время строй доказал свою несостоятельность. Споры часты и очень язвительны. Высоки риски срыва планов, и обычным делом являются обвинения в предвзятом отношении. Причем из-за того что арбитражные средства защиты права не могут распространяться на другие случаи, помимо участников спора, многие из проблем, лежащих в основе споров, не могут в достаточной мере быть адресованы к арбитражной системе. Объяснения существующих в настоящее время трудностей различаются между собой: некоторые считают виновными в проблемах продажных и заботящихся только о собственных интересах арбитров, другие считают, что проблемы лежат в институциональной структуре, а оставшиеся с подозрением смотрят на саму идею права в Lambda.

Выход за пределы существующей в настоящее время системы ограничений реализуется двумя подходами. Один подход благоприятствует росту степени формализации права в Lambda, в то время как другой требует, чтобы право в Lambda было уничтожено. Те, кто добивается формализации, надеются установить более мощные правовые и судебные механизмы наряду с более четкими правами и ответственностью игроков. Противоположный лагерь пропагандирует уход от права. В течение всего 1995 года и в первые месяцы 1996 года два этих лагеря находились в тупике: ни одна из группировок не преуспела в мобилизации достаточного количества избирателей для того, чтобы радикально изменить всю систему LambdaMOO, однако оба подхода поддерживаются игроками и продолжают свое существование.

Формализаторы

Возможно, самой значительной попыткой формализаторов добиться успеха была их попытка создания весной 1995 года Комитета судебного контроля (КСК), также известного как Верховный суд LambdaMOO. Этот Комитет задумывался как выборный орган, ответственный за толкование любого вопроса, связанного с правом в Lambda, и, в случае необходимости, выступающий в качестве апелляционного суда для пересмотра решений, вынесенных магами или исполнительными органами LambdaMOO. Комитет мог быть правомочен в четырех случаях: (1) установление правильного толкования пунктов ходатайства или существующего права, (2) основанное на процессуальных нормах, которым обязаны следовать маги, опротестование решений, связанных с рассмотрениями ходатайств, (3) возражения против способа реализации ходатайства магами и (4) возражения процессуального характера против действий управляющих и квазиуправляющих органов LambdaMOO. Для вынесения дела на рассмотрение Верховного суда игрокам надо было доказать свою непосредственную и конкретную заинтересованность в деле или собрать пятнадцать подписей в пользу ходатайства. Ходатайство о создании судебного контроля также объявляло, что все решения, прошедшие голосование в LambdaMOO, будут иметь статус конституционного права и что другие формы правотворчества не будут иметь такого статуса, пока они не будут официально утверждены голосованием.

У ходатайства о создании Комитета судебного контроля было три основные цели. Во-первых, оно предполагало обеспечить некоторую структурную ответственность за действия магов. Во-вторых, с его помощью надеялись обеспечить процессуальную ответственность за действия, предпринимаемые арбитрами или Комитетом контроля архитектуры, предоставляющим квоты. В-третьих, как мы уже видели, существующая в LambdaMOO система права часто делает споры о верном толковании неразрешимыми. Яростные дебаты возникли вокруг таких вопросов, как, например, является ли ходатайство, создавшее «правила поведения», сводом правил вежливости в МОО или законом, применимым в принудительном порядке. Наличие системы арбитражных разбирательств, чьи решения не могут использоваться в качестве прецедентов, наряду с отсутствием авторитетного органа для разрешения вопросов о различиях в толкованиях, означает, что дебаты по подобным спорам не закончатся никогда. Каждый раз, когда начинается новый спор, связанный, например, с сексуальными домогательствами, аргументами кидаются с такой же силой, как и всегда. Комитет судебного контроля мог бы обеспечить механизм для доведения дебатов до логического конца — социальную структуру с полномочиями выносить окончательные решения. Хотя большинство избирателей скорее поддерживало это мероприятие, чем выступало против него, голосование по введению Комитета судебного контроля провалилось, не набрав поддержки двух третей участвующих в голосовании, требовавшейся для принятия. Однако самая претенциозная попытка формализации никогда не выносилась на голосование. Этой попыткой было предложение по реструктуризации, которое, хотя и находилось на рассмотрении магов более года, но так и не прошло его из-за того, что большое количество тонкостей реализации было сочтено не вполне понятным. Это ходатайство создавало «билль о правах»: права на неприкосновенность частной жизни, права каждого контролировать доступ к личной собственности, права на защиту от оскорблений, права на свободное выражение, права подавать жалобы в юридическую систему, права предлагать изменения социальной политики и права на надлежащую правовую процедуру (в основном это понималось как право осуществлять любой ограниченный по времени процесс, например процесс подачи ходатайств, без учета времени простоя базы данных LambdaMOO. Это предложение также установило ответственность граждан — от обязанности докладывать (не злоупотребляя) о любом нарушении безопасности до обязанности уважать конституционные права других граждан и права на интеллектуальную собственность (например, не копировать чей-либо код без разрешения). Кроме того, это ходатайство создавало законодательный орган, но не выборный, а форум, открытый для каждого, кто пожелал бы принять в нем участие, посвященный социальным проблемам (но не техническим вопросам). Для внесения изменений в конституцию был бы необходим референдум; законодательный орган не мог самостоятельно осуществлять подобные изменения. Ходатайство также устанавливало определенные минимальные требования для судебной системы. Другое предложение о перестройке структуры предлагало другой билль о правах, который также включал в себя немало прав — от права на свободное выражение до права на представление LambdaMOO как ограниченной Вселенной. Это более позднее ходатайство о билле о правах было вынесено на голосование и получило поддержку большинства избирателей, но не набрало необходимых двух третей голосов.

Важная сторона всех предложений о реструктуризации заключается в том, что они не просто пытаются с большей точностью определить само право Lambda, но и делают попытки положить его на более надежное основание — то есть сделать его более устойчивым и менее подверженным изменениям. В частности те предложения, которые явным образом стремятся «конституционализировать» некоторые аспекты права Lambda, по сути своей являются попытками создать определенный общественный строй или отдельные права, которые бы с трудом поддавались изменениям или ликвидации. То есть эти предложения повышают власть и силу институциональных ограничений. В этом смысле попытки формализации точно отражают стремление, которое хотел подавить Роберто Юнгер. Если Юнгер стремился «уменьшать разрыв между противоречиями режима внутри структуры общественной жизни и революционной борьбой за эту структуру», то эти предложения формализации стремятся к более детальным различиям между структурой и режимом, к большему разрыву между основной институциональной структурой и низкоуровневыми институциональными конфликтами. Юнгер утверждал, что не может быть ухода от общественного строя, и поэтому представлял себе какую-то разновидность конституции, хотя она и должна была иметь в качестве своей главной особенности право на разрушение социальных структур.

Тем не менее опыт LambdaMOO показывает, что даже в среде, в которой общество допускает антинатурализм, существуют определенные воздействия, благоприятствующие тому, чтобы структуры действительно были похожи на структуры. Только то, что жители LambdaMOO осознают антинатурализм своего сообщества, еще не означает, что они одобряют неустойчивые или легко изменяемые общественные структуры. Как мы видели, на практике многие из наиболее активных игроков LambdaMOO разочарованы гибкостью своей виртуальной среды и стремятся разработать общественные институты, которые были бы более формализованы и более устойчивы, то есть общественные институты, которые бы в большей степени порождали структуры, чем препятствовали им.

Опыт, полученный в LambdaMOO, наводит на мысль об ошибке любой теории, предполагающей неизбежные связи между осознанием антинатурализма и созданием общественных структур, которые легко разрушить или изменить. Видимо, несколько непоследовательно для самого Юнгера допускать неизбежность подобной связи: ведь одна из центральных тем его работы — опровержение неизбежности как объяснения общественных структур или исторических перемен. И все же Юнгер полагал, что понимание общества как антинатуралистического тесно связано с созданием более пластичных, гибких и модифицируемых общественных структур. Он приводил доводы о том, что его теория, объясняющая общество как антинатуралистическое и его программные идеи по поводу изменения общества «тесно взаимосвязаны: они подкрепляют друг друга, и каждая выражает свой аспект единой концепции». Однако на примере LambdaMOO видно отступление от этих правил. Ход формализации в LambdaMOO показывает, что возможно и полностью осознавать антинатурализм, и нуждаться в очень устойчивых и трудно изменяемых общественных формациях. Другими словами, осознание не обязательно ведет к революции, понимание сущности создания общества не обязательно ведет к появлению таких общественных структур, которые легко изменить и перестроить.

Сторонники отмены права

В то время как некоторые члены сообщества тратят свои усилия, пытаясь формализовать и расширить право Lambda, другая фракция надеется уменьшить или совсем уничтожить право. Пытаясь сократить право в Lambda, сторонники этой точки зрения предложили большое количество ходатайств и голосований с антиформализаторским и антиправовым уклоном. Эти голосования пародировали формали-заторский стиль и должны были добавить немного юмора в судебный процесс. Подтекст голосований был следующим: «Вспомните, предполагалось, что LambdaMOO будет развлечением. Это игра. Можем мы все немного повеселиться?» Одно из голосований проводилось по поводу принятия предложения «Выбирая справедливость», которое позволило бы отдельным жителям Lambda не прибегать к арбитражному разбирательству и разрешать споры с помощью уифла. Смысл предложения состоял в том, чтобы каждый из игроков получил уифл-болл — летучую мышь (другими словами, виртуальную пластмассовую игрушку), чтобы иметь возможность отправить ее тем игрокам, которых они считают агрессивными, надоедливыми или заслуживающими наказания по каким-то иным причинам. Любой персонаж, получивший определенное количество таких игрушек, автоматически изгонялся бы из LambdaMOO на сутки.

Сторонники уифлов доказывали, что предлагается альтернатива утаиванию дел и арбитражному судебному механизму в виде относительно небольшого наказания, «доступного без всей законодательной шумихи», и заявляли, что такое решение может действительно повысить уровень вежливости в МОО*90. Уифлы явно планировались в качестве правовой системы Lambda. Один из сторонников уифлов писал, что он «против введения в общество LambdaMOO насилия, связанного с использованием юристов, арбитражного разбирательства и правового бюрократизма. Это МОО, а не суд, действующий по нормам общего права. Подержите уифлы!» Противники уифлов утверждали, что игроки будут злоупотреблять своими уифлами — летучими мышами и заваливать ими людей без причины. Они заявляли, что введение уифлов было бы «нецивилизованным» и напоминало бы суд Линча, что оно стимулировало бы насилие, а право выдворять из LambdaMOO неугодного человека привело бы к хаосу и развалу общества Lambda. В конечном итоге население LambdaMOO в целом провалило голосование по уифлам — было отдано 345 голосов за и 376 голосов против при 268 воздержавшихся.

Другое ходатайство предлагало игру в «Скраббл» в качестве альтернативного механизма для разрешения споров. Некоторые из участников находили этот механизм очень подходящим для МОО: «LambdaMOO — это общество, практически полностью основанное на словах; подобное предложение предлагает форму урегулирования споров, которая учитывает этот факт». Однако ходатайство о игре в «Скраббл» было отклонено на контрольном рассмотрении из-за того, что игроки смогли бы специально придумывать споры и договариваться с магами о том, что победитель получает увеличение квоты, используя игру в «Скраббл», чтобы положить конец более справедливой процедуре распределения квот.

Другое не менее забавное предложение предполагало прикрепление нового описания к тому игроку, который предложит успешно прошедшее контрольное рассмотрение ходатайство об изменениях в политической системе: «[Имя игрока] носит невзрачный костюм-тройку и уродливый галстук. [Игрок] несет ручной кожаный чемоданчик. На одной стороне чемоданчика большая надпись, которая гласит "Политик МОО. Остерегайтесь!"». Любой игрок, к которому прикреплялась эта характеристика, не мог бы удалить ее в течение трех недель. Хотя некоторые игроки находили занимательным голосование по подобному вопросу и полагали, что вполне приемлемо смутить политиков Lambda, другие заявили, что это было бы дискриминацией и, кроме того, просто неприятно. Голосование по данному предложению провалилось, набрав 304 голоса за, 404 против, 253 игрока воздержалось. Самая экстремальная анти-формализаторская мера предлагала полную ликвидацию арбитражной системы. Ее автор отстаивал возвращение к виртуальному природному состоянию, то есть к системе, когда каждый игрок сам отстаивает свои права. Автор предлагал и уничтожение всего судебного принуждения, санкционируемого правом МОО. Дебаты по этому вопросу переросли в оскорбления, и мероприятие провалилось.

Все эти разногласия между формализаторами и их противниками о праве Lambda по сути своей являются философскими дебатами о природе LambdaMOO. И для противников права, и для его сторонников все заботы о смысле LambdaMOO ограничиваются областью права. Тем, кто рассматривает МОО как развлечение, виртуальную игровую площадку, право Lambda кажется лишним и бесполезным, нелепой бюрократической преградой, мешающей наслаждаться МОО. Эти члены Lambda считают, чтоформализаторы воспринимают самих себя и LambdaMOO гораздо серьезней, чем следовало бы. Многие, если не большинство, противники права полагают, что LambdaMOO является всего лишь игрой, виртуальной реальностью, которую не следует путать с реальностью истинной.

Однако стоит отметить, что некоторые из тех, кто препятствовал формализации права, выступали и против крупных посягательств на социальную структуру, что вполне в духе Юнгера. Например, один из противников предложения о Верховном суде, писал:

В данный момент мы столкнулись, с одной стороны, с МОО, которая не слишком подвержена изменениям, а с другой стороны, с предложением [из этого ходатайства], предполагающим нам утвердить единый набор сложных правил и процедур в качестве «правового сердца» LambdaMOO. Это прямо противоположно тому, что, по моему мнению, нам действительно необходимо, чтобы сделать это место более интересным и живым. А что нам «нужно», так это больше возможностей для экспериментирования и изменения, для того, чтобы одновременно проводить множество социальных и политических опытов (и не зависеть от последствий чужих экспериментов).

Если следовать этому мнению, то однозначно необходимо препятствовать усилению права, так как оно препятствует социальным и политическим экспериментам. Однако для формализаторов право выполняет двойную функцию: практическую и символическую. С одной стороны, они рассматривают правовую систему как практическую необходимость, потому что обществу требуются реальные механизмы для рассмотрения споров, принятия законов и создания общих норм поведения. Однако вместе с этим закон выполняет и символическую функцию: LambdaMOO будет обществом только при наличии четкой правовой системы. То есть уже само существование права Lambda становится доказательством того, что LambdaMOO — это нечто большее, чем просто игра, доказательством того, что происходящее — это не просто развлечение, а создание виртуального сообщества. У всех игр есть правила, но слышал ли кто-нибудь об игре, где есть Верховный суд и сложная правовая система? В этом смысле, формализованные законы становятся механизмом, посредством которого игроки LambdaMOO могут доказать, что они участвуют в чем-то большем, чем просто в ролевой игре, доказать, что они участники вполне развитого виртуального мира. Таким образом, право не только обеспечивает механизмы разрешения споров и законодательные процедуры, но и придает официальный статус всему происходящему в МОО.

К чему же приведет эта философская битва между формали-заторами и противниками права? Кажется, что большая часть жителей МОО — или, по крайней мере, большая часть голосующего населения — больше поддерживает формализаторов, чем их противников. Некоторые из формализаторских голосований, включая проект Комитета судебного контроля, получили поддержку большей части участвующих в голосовании избирателей, хотя ни одно из предложений и не получило необходимого большинства голосов. В противоположность этому ни одна из различных антиформализа-торских мер не была поддержана явным большинством. Таким образом, поддержка формализаторов является более широкой и сильной, чем поддержка противников права. Кроме того, отсутствие живого общения и разнообразие сообщества Lambda наводит на мысль о том, что неофициальные механизмы принуждения к выполнению норм не будут исполняться; в действительности уже доказано, что они не исполняются. Поэтому кажется очень возможным, что пока будет существовать LambdaMOO, будет существовать и право в Lambda.

Право реального мира и право lambda: определение границ

Если бы право Lambda оказалось обязательной частью LambdaMOO, то определение надлежащих взаимоотношений между правовой системой внутри виртуального мира и правовыми системами, существующими вне его, стало бы проблемой. Как должны выглядеть взаимоотношения между LambdaMOO и правовой системой реального мира? Одной из крайностей (правда, нереальных) могло бы быть признание LambdaMOO как отдельной юрисдикции американскими судами. Другой крайностью было бы считать право Lambda несоответствующим «реальным» юридическим определениям деятельности, осуществляющейся в МОО. При каких обстоятельствах события, происходящие внутри виртуального пространства, смогут дать основание для судебного преследования в реальном мире?

Метафоры для МОО

LambdaMOO как клуб

Если бы LambdaMOO была бы чем-то похожим на клуб, то существование права Lambda было бы практически неуместным в более широких правовых рамках. Другими словами, существование механизмов разрешения споров в МОО не отражалось бы на возможности игроков LambdaMOO искать разрешения вопросов, возникших внутри М00, за ее пределами. Право Lambda в этом случае напоминало бы устав клуба или внутренний устав университета. Так же как правила клуба могут запрещать членам клуба определенные действия, точно также и право Lambda могло бы запретить в МОО некоторые действия, вполне допустимые за пределами LambdaMOO. Но если следовать этой аналогии, то правила Lambda не должны ограничивать правовые возможности игроков LambdaMOO вне МОО. Если у университета есть правила, запрещающие клевету, а студента оклеветали в университетской газете, то он может подать судебный иск вместо подачи или совместно с подачей жалобы внутри университета. Существование внутренних процедур не влияет на возможность студента обращаться за помощью к закону, эти процедуры также не наносят вреда действующим правовым стандартам. Точно также и право LambdaMOO имело бы незначительное отношение к судебным разбирательствам, происходящим за пределами МОО, даже если причинами, лежащими в основе судебного процесса, стали действия, произошедшие в МОО. Рассмотрение LambdaMOO в качестве клуба общения означает отсутствие причин, дающих ее организационным формам и структурам какое-то особое юридическое признание.

LambdaMOO как деревня

Если бы у права Lambda был статус, сходный со статусом «деревни», то было бы приемлемым исчерпание средств защиты права самой Lambda, перед получением доступа к государственным средствам защиты права. То есть если мы рассматриваем LambdaMOO как отдельное пространство, расположенное внутри более крупных географических целостностей, — подобно тому как город расположен внутри штата, расположенного внутри страны,—то нам может потребоваться, чтобы правовая система МОО первоначально направляла споры на местный уровень их рассмотрения перед тем, как разрешить апелляцию к высшим инстанциям. Такая концепция предполагала бы необходимость исчерпания средств защиты права самой Lambda перед тем, как разрешить кому-либо за пределами Lambda выносить правовые решения на основании действий, происходивших внутри МОО. Согласно этому подходу суды прекращали бы рассмотрение любого дела, в котором истец первоначально не воспользовался всеми средствами защиты права, доступными ему в LambdaMOO. Другими словами, игрок LambdaMOO не может возбуждать против кого-то судебный процесс о клевете, которая имела место в LambdaMOO, без проведения первоначального арбитражного разбирательства с очернителем в самой LambdaMOO. Мы можем сравнить арбитражный процесс в Lambda с функциональным эквивалентом суда первой инстанции для споров, возникающих в LambdaMOO, или, точнее, сравнить его с административным правом. Точно так же, к примеру, как правительственный служащий может подавать в суд по поводу своего незаконного увольнения только после исчерпания административных мер защиты, точно так же и житель LambdaMOO сможет предпринимать какие-то действия вне МОО только после использования всех доступных процедур LambdaMOO.

Однако проблема, связанная с использованием этого подхода, заключается в том, что, в отличие от окружного суда или административного органа, у правовых институтов Lambda нет официальных юридических полномочий. Они не являются авторитетом в стране и не признаются ею, и в обозримом будущем не предвидится каких-либо изменений в этом плане. Поэтому маловероятно, что суды примут такой подход к LambdaMOO, — если только сама LambdaMOO не потребует этого от своих участников при помощи заключения договора. Например, LambdaMOO могла бы утвердить ходатайство, добавляющее к тексту, который видит каждый игрок при входе в систему, следующее: «Подключаясь к этому МОО, Вы соглашаетесь полностью использовать все средства правовой защиты в самой МОО, прежде чем сделать какую-либо деятельность, действия или речь, произошедшие в МОО основанием для судебного процесса за пределами LambdaMOO». Хотя суды едва ли сами установят такое требование полного использования средств защиты права, остается вероятность, что они осуществят его в случае, если станет условием договора участия в МОО. В качестве альтернативы LambdaMOO могла бы придерживаться модели, которую используют в своих контрактах многие предприятия и требовать обязательного арбитражного разбирательства для всех противоречий, возникших в МОО и не разрешенных при помощи механизмов разрешения споров МОО.

LambdaMOO как независимая страна

Третий подход — предположительно нереальный, однако заслуживающий аналитического рассмотрения — заставил бы суды признать LambdaMOO отдельной юрисдикцией. Это было бы похоже на представление LambdaMOO как некоего обособленного физического пространства, независимой территории. Говоря юридическим языком, LambdaMOO будет эквивалентна не деревне в штате, а другой стране. Рассмотрение LambdaMOO как независимой юрисдикции имеет некоторые концептуальные преимущества. Но где же конкретно в конце концов происходит деятельность LambdaMOO? Сервер базы данных находится в Калифорнии, но персонажи подключаются к нему с компьютеров из разных мест страны, более того, из разных точек мира. Если LambdaMOO — деревня, в каком штате или в какой стране расположена эта деревня?

С другой стороны, если игрок из Сиэтла дискредитирует игрока из Сент-Луиса перед игроками из Сассекса и Сиракуз, то где происходит эта дискредитация — в Калифорнии, Вашингтоне, Миссури, Англии, Нью-Йорке? Где конкретно было совершено правонарушение? Возможно, наиболее удовлетворительный ответ на этот вопрос заключается в том, что правонарушение было совершено в LambdaMOO. То есть мы можем рассматривать LambdaMOO как некое реальное место — то место, где была совершена дискредитация игрока. Если бы LambdaMOO понималась как независимая сущность, обладающая собственной юрисдикцией, то в большинстве случаев суды в реальном мире отказывались бы разбирать споры, возникающие в результате действий, целиком и полностью происходящих в LambdaMOO. Как суды США не имеют полномочий для разрешения споров, происходящих в Германии между немцами, точно так же американские суды не имели бы полномочий для разрешения споров, происходящих между игроками в LambdaMOO.

Конечно, на практике ситуация будет значительно более сложной из-за наличия большого количества судов, расположенных в различных местах и имеющих свои собственные правовые возможности и полномочия. Если участник МОО из Калифорнии нарушил права другого участника, так же из Калифорнии, то, даже если бы суды Калифорнии и признали LambdaMOO независимым органом власти, они наверняка имели бы полномочия разрешить данное дело. Если мы будем дальше развивать этот сценарий, то дойдем до абсурда: мы сможем представить и судебное разбирательство касательно адекватности средств защиты права в LambdaMOO и определяющих, применять ли принцип «неудобного места рассмотрения дела», или занимающихся тщательным анализом выбора правовой нормы. Конечно, это надуманные сценарии. Дело в том, что даже признание независимости LambdaMOO как юрисдикции не даст гарантии, что споры, возникающие в LambdaMOO, будут разрешены с помощью ее собственных правовых механизмов. Все эти проблемы, связанные с юрисдикциями, не появились бы, имей LambdaMOO исключительную власть над всем происходящим в ней. Тем не менее даже если LambdaMOO и напоминает страну, сами игроки, набирающие текст на экранах своих компьютеров, все равно находятся в определенных географических местах реального мира. На основании чего суд в реальном мире будет утверждать, что у него отсутствовали полномочия над действиями реального человека, осуществлявшимися в пределах его границ? Если игрок, находящийся в Калифорнии, дискредитировал кого-то в LambdaMOO, то, очевидно, что суду в Калифорнии будет казаться, что обвиняемый подсуден именно ему и что суд Калифорнии имеет все полномочия для разрешения данного дела. Тем не менее существует сильный метафорический резонанс от признания LambdaMOO независимой юрисдикцией; это связано с тем, что многие люди считают киберпространство несуществующим.

LambdaMOO как ролевая игра

LambdaMOO можно представить и как ролевую игру, сходную по типу с игрой «Драконы и подземелья», но, безусловно, обладающую более широкими возможностями и более сложную. Для проведения такой аналогии необходимо различать роль и игрока, то есть образ, который кто-то принял в МОО, и самого человека, который в действительности печатает слова на клавиатуре компьютера. Если бы LambdaMOO была ролевой игрой, то, возможно, персонажей следовало бы представлять скорее как вымышленных созданий, а не субъектов права. Но вымышленные персонажи (в отличие от признанных законом юридических лиц, таких как корпорации) не имеют правового статуса. Другими словами, если персонажи не являются субъектами права, то они не могут ни подавать иск в суд, ни сами отвечать в суде. С юридической точки зрения нанесение ущерба вымышленному персонажу неподсудно, но и человек, который управляет персонажем, не может подавать иск от имени своего персонажа. Скайуокер. Может ли Джордж Лукас подать иск в суд по поводу дискредитации Люка Скай-уокера? Оставим в стороне вопрос о том, возможно ли вообще дискредитировать вымышленную личность. Если бы Джордж Лукас мог доказать, что ему был нанесен ущерб этой дискредитацией, то основания для судебного иска были бы, но их не может бытьуЛюка Скайуокера. Поэтому для возбуждения гражданского иска на основании действия, совершенного в LambdaMOO, истец должен будет доказать, что человеку—пользователю компьютера, стоящему за вымышленным персонажем и являющемуся реальным человеком,— был нанесен ущерб. В отличие от ошибочного представления некоторых людей, ущерб репутации, нанесенный персонажу в МОО, не будет считаться нанесением ущерба пользователю, управляющему персонажем.

Однако реальные люди, стоящие за персонажами, будут ответственны за любой вред, который их персонажи нанесут реальным людям. Здесь можно провести аналогию с актером, напавшим на кого-то во время съемок фильма. Если случившееся — часть сценария и актер играл свою роль, то с юридической точки зрения он не совершил подлежащего суду акта насилия. Если же нападение не имело ничего общего со сценарием, то актер не может избежать ответственности, утверждая, что нападение совершил его персонаж, а не он сам. Другими словами — вернемся к примеру с дискредитацией, — если один персонаж МОО дискредитировал другого персонажа МОО, то гражданский суд откажет дискредитированному персонажу в возбуждении иска. Поэтому у жертвы дискредитации не будет другой альтернативы, кроме использования механизмов разрешения споров, доступных персонажу в LambdaMOO. Однако если персонаж МОО дискредитировал реально существующего человека, находящегося за пределами МОО, — возможно даже человека, который никогда не посещал МОО, — и в результате этой дискредитации реальному человеку был нанесен вред, вышедший за пределы МОО, у жертвы будет основание для подачи иска против пользователя, управляющего персонажем, который и произвел дискредитацию.

Однако этот подход основывается на четком разделении человека и того персонажа, которым он управляет. В действительности, разумеется, такие границы между вымышленной личностью и пользователем расплывчаты и неясны. Следствием такого разделения на пользователя и персонажа является то, что, перед тем как дать участнику МОО разрешение воспользоваться законодательством реального мира, требуется установление причинения вреда за пределами МОО. И даже если бы МОО было ролевой игрой, то, в случае возникновения ссоры, вред от которой ограничивался бы исключительно пределами МОО, были бы доступны только средства правовой защиты самой МОО. Иск о причинении вреда должен выйти за пределы игры, прежде чем он будет признан правом реального мира.

Итак, имеются четыре подхода к пониманию отношений между правом Lambda и правовой системой за пределами LambdaMOO. Каждый из подходов основывается на какой-то метафоре, представлении о сущности LambdaMOO. Так является ли LambdaMOO клубом или это деревня? Похожа ли она больше на страну или ролевую игру? Вся трудность, безусловно, заключается в том, что все четыре эти метафоры отчасти верны: LambdaMOO является гибридом. Это место необычно по двум причинам: из-за того что оно является неким утопическим местом, где возможно все, а также игровой площадкой для подростков. Это и клуб, и деревня, и страна, и ролевая игра. В таком случае какую метафору, а вместе с ней и структуру отношений между правом Lambda и санкционированного государством законодательства нам следует выбрать в качестве главенствующей?

Лаборатории для экспериментов

Как обсуждалось выше, LambdaMOO — это место, в котором реальность ограничена только воображением. Как отмечала в своей книге «Жизнь на экране», изданной в 1995 году, социальный психолог Шерри Теркл, виртуальная среда, подобная LambdaMOO, позволяет своим участникам заниматься творческим процессом моделирования самих себя. В МОО люди могут создавать персонажей, у которых они проявляют подавляемые в реальности стороны своей личности. В МОО они могут быть кем-то или чем-то, кем или чем они не способны быть в реальном мире. Но люди могут на свой страх и риск работать под своими настоящими именами и реальными описаниями; иногда в таких случаях МОО даже приносят человеку реальную психотерапевтическую пользу. Теркл описывает, каким образом виртуальное пространство стимулирует участников играть с различными сторонами своей личности, экспериментировать с чертами своего характера и представлением о самом себе. Но в МОО создаются и трансформируются не только индивидуальные особенности отдельных людей, но и особенности общества в целом. Точнотакже, как игроки придумывают сами себя, подходя к этому занятию нестандартно и творчески, они могут, воспользовавшись своим воображением, придумывать различные варианты политического строя и общественной структуры в МОО. Теркл называет места, подобные LambdaMOO, «лабораториями для создания личностей». Но такие места в равной степени могут быть и лабораториями для создания общества. Судья Льюис Брэндис сформулировал пожелание, которое впоследствии часто цитировали: «Самое удачное, что могло бы случиться с федеральной системой, заключалось бы в том, чтобы отдельный, набравшийся мужества для подобного шага штат мог, с согласия своих жителей, послужить в качестве лаборатории и провести нестандартные социальные и экономические эксперименты, без риска для всей оставшейся части страны». Спустя семьдесят лет именно виртуальные пространства могут наилучшим способом послужить в качестве лаборатории для проведения экспериментов, то есть в качестве мест, в которых участники эксперимента могут проверять социальные, политические и правовые механизмы.

Как мы видели, большинство споров в LambdaMOO связаны с проблемами прав собственности и свободы слова. Следует отметить, что острая полемика вокруг этих тем ведется не только в LambdaMOO, но и за ее пределами. Но в какой мере информация должна считаться собственностью? И как вообще следует выглядеть собственности в обществе, в котором самые ценные ресурсы в большей степени сим-воличны, чем материальны, так как являются словами, а не предметами? В какой мере информацию следует защищать как частную собственность? Все эти вопросы важны не только в LambdaMOO, но и в реальном мире. Все вышесказанное справедливо и для проблем, связанных со свободой слова: как следует правовой системе защищать людей от нежелательных разговоров и вместе с тем сохранять свободу и доступность общения? Могут ли слова сами по себе причинять вред, который следует признавать с юридической точки зрения? Существуют ли условия, при которых необходимо регламентировать содержание разговора? Очевидно, что эти вопросы являются важными и в сферах, находящихся далеко за пределами киберпро-странства. Поэтому подходы к решению этих проблем, сформировавшиеся в виртуальных сообществах, могут применяться или, по крайней мере, подсказать возможные пути решения таких же проблем и за пределами этих киберпространств.

Кроме того, правовая система LambdaMOO не создавалась на пустом месте. Она многое заимствует, явно или неявно, из правовых систем реального мира, особенно из правовой системы США. Часто участники реализуют какие-то идеи в области права, основанные на своем (иногда неправильном) понимании права реального мира. Например, нигде в праве Lambda нет точной кодификации ни права свободы слова, ни права на неприкосновенность частной жизни, но, тем не менее, большинство участников предполагают, что такие права существуют в МОО. (Забавно, что часто именно противники права наиболее горячо доказывают, что свобода слова неприкосновенна.) На процессуальном и институциональном уровнях мы также видим огромное влияние, которое правовая культура США оказывает на процесс создания права Lambda участниками LambdaMOO. Как в механизме, используемом арбитрами для поддержания своего авторитета, так и в структуре Комитета судебного контроля мы видим использование системы рассмотрения процессов для вынесения решений, обоснованных с точки зрения права. Такая концепция пришла в LambdaMOO именно из правовой системы реального мира. Мы также видим использование концепции прав на собственность по отношению к виртуальным объектам, созданным компьютерным кодом. А язык, который используют участники LambdaMOO, например для объявления своих предложений о создании «Верховного суда LambdaMOO» и «Билля о правах LambdaMOO»,—отражаетту правовую культуру, в которой эти участники существуют вне киберпространства.

Участники LambdaMOO создают для себя структуры, напоминающие те, от которых они не ждут неприятных сюрпризов. Но сильное доверие существующим моделям права, как процессуальным, так и материально-правовым, означает наличие ограничений для любого принципа, рассматривающего виртуальную реальность как совершенно оторванную от реальной жизни. Структура LambdaMOO делает возможным изменение мира путем изменения кода, и такие изменения ограничены только воображением. Тем не менее, хотя персонажи и места могут выглядеть как нечто, никем не виденное прежде (в реальном мире совершенно отсутствуют такие создания, как фрактальные драконы, и в нем нет возможности переместиться на лифте из Калифорнии в Китай), то, в отличие от них, организации кажутся нам весьма знакомыми. Однако мы должны быть осторожными и не стремиться к полному сходству. Право Lambda одновременно и тесно связано с культурой реального мира, и является ее калейдоскопической трансформацией. Отношение права Lambda к реальному праву не похоже на простое подражание. Это форма правового коллажа, смешения элементов «реального» права — и элементов непрофессиональных представлений о «реальном» праве — вместе с институциональными вариациями и новаторскими концепциями.

Очень вероятно, что в дальнейшем виртуальные пространства, подобные LambdaMOO, смогут стать лабораториями для проведения экспериментов с различными институциональными разработками и правовыми стандартами. Отметив эту возможность, я возвращаюсь к вопросу о главенствующей метафоре, о наилучшем способе представления взаимоотношений между реальностью и виртуальностью, правом Lambda и правом реального мира. Какое из представлений LambdaMOO — как клуб, деревня, страна или ролевая игра — дает наилучшую возможность для превращения виртуальных сообществ в опытные лаборатории для общественной и экономико-правовой сферы? Какой из подходов будет наиболее пластичным и гибким для многократного институционального моделирования?

Самой лучшей метафорой кажется та, которая описывает LambdaMOO как ролевую игру. Уподобление LambdaMOO ролевой игре дает ее участникам наибольшую свободу для экспериментов и, более того, наибольшее количество правовой автономии. Подчеркивая игровые стороны LambdaMOO, мы придаем особое значение возможности LambdaMOO создавать для себя правила, отличные от правил, действующих за ее границами. Признание LambdaMOO игрой, игровым пространством позволяет участникам играть, находясь в LambdaMOO, — то есть создавать и переделывать как самих себя, так и общественные институты. Назвать LambdaMOO «всего лишь» игрой — это самый простой способ освободить происходящее внутри LambdaMOO от внешнего правового контроля. Если бы LambdaMOO была клубом, то у внешних правовых институтов не было бы причин считаться с правилами МОО в случае их разногласий с правилами реального общества. Если бы LambdaMOO была деревней, то в случае конфликта законов деревни с законами штата законы штата имели бы большую силу, чем законы деревни. Если бы LambdaMOO была страной, то принцип международной вежливости предполагал бы, что судам реального мира следует уважать право Lambda как имеющее законную силу; однако в этом случае возникали бы сложные вопросы о юрисдикции. Если бы LambdaMOO была игрой, то игрокам, как правило, было бы сложно применять закон внешнего мира в тех случаях, когда он отличался бы от правил игры. Игрок американского футбола не может подавать в суд иск о нападении, если он был сбит с ног во время игры, даже если бы такое же действие при других обстоятельствах давало ему право на возбуждение иска. Когда он соглашается играть в футбол, он соглашается с его правилами, даже если они идут в разрез с правилами, принятыми обществом в целом. Точно так же участнику LambdaMOO было бы трудно возбудить судебный иск за действия, разрешенные правилами МОО, даже если подобное действие было бы запрещено за пределами МОО. Очевидно, что существуют некие границы, до которых общество разрешит дойти игре: фраза «это было частью общей игры» врядли предоставит достаточную защиту в суде в случае убийства. Несмотря на это, уподобление виртуального сообщества ролевой игре предоставит LambdaMOO наибольшую свободу от внешнего правового контроля.

Кроме того, метафора ролевой игры дает удобное руководство для определения того, когда внешнему законодательству следует разрешить действиям в Lambda стать основой для судебного процесса. Эта аналогия помогает нам понять, когда фраза «это было частью общей игры» не должна защищать игрока от ответственности. Как обсуждалось выше, рассмотрение LambdaMOO в качестве ролевой игры наводит на мысль о различиях между ролью и игроками, между образом и человеком. Разумеется, это различие не всегда явно. Как отмечает ШерриТеркл, «MUD размывают границы между личностью человека и игрой, между личностью человека и его ролью, между личностью человека и притворством». Действительно, в МОО часто происходят конфликты, которые наводят на мысль о непостоянстве пары взаимосвязанных различий — различия между образом и человеком и различия между жизнью в Lambda и реальной жизнью.

Для определения тех случаев, когда игроку можно требовать применения законодательства реального мира, будет полезна следующая процедура: разрешение доступа к внешнему праву происходит при условии практически полного исчезновения различий между ролью и игроком, между жизнью в МОО и реальной жизнью. То есть когда действия, которые происходят в пределах МОО, имеют последствия за ее пределами или когда действия персонажа причиняют вред не другому вымышленному образу, а реальному человеку, то во всех этих случаях человеку следует дать возможность требовать возмещения причиненного вреда через внешнее законодательство. Еще раз ; подчеркну, что вымышленный персонаж не признается судом. Для того чтобы средства правовой защиты могли опираться на действия, произошедшие в МОО, именно игроку, а не его персонажу должен быть причинен реальный ущерб. И этот предполагаемый ущерб должен быть причинен в реальном мире, а не в МОО. Только при наличии всего вышеперечисленного и следует применять внешнее законодательство.

В некоторых случаях неизбежно будут разрушаться все границы между придуманным образом и реальным человеком, между LambdaMOO и внешним миром. Действительно, в LambdaMOO существует множество примеров разрушения этих границ. Формально взаимоотношения между правом Lambda и внешним миром довольно просты. Файл помощи арбитрам гласит, что «единственными действиями в реальной жизни, имеющими существенное отношение к делам, рассматриваемым арбитражем LambdaMOO, будут интеллектуальные процессы пользователя компьютера и тот факт, что все написанное этим пользователем в МОО было следствием этих процессов». Как выразился другой игрок, «следует сделать правом всех игроков "право рассматривать весь обмен информацией, происходящий за пределами МОО как нечто, не имеющее отношения к МОО"... МОО есть МОО. Это не внешний мир». Но на деле может быть трудным сохранять такое разграничение между МОО и внешним миром. Вот что писал один из арбитров, пытавшийся разрешить подобную проблему в судебном деле, в котором тесно переплелись действия участников в реальном мире и в Lambda:

Я расстроен и продолжаю расстраиваться все сильнее из-за того, что не могу влиять на события за пределами БД [базы данных]. Однако я могу принимать во внимание ту опасность, которую представляет для LM [LambdaMOO] действие в RL [реальной жизни]. Я считаю необходимым максимально ограничить наши отношения с MUD. Но мне кажется, что мы не сможем просто игнорировать существование этой проблемы уже из-за того, что кто-то решил вступить в конфликты вне МОО. Я боюсь, что, поступив подобным образом, мы только стимулируем увеличение подобных конфликтов.

Проблема, на которую указывает арбитр, заключается в том, что трудно сохранять четкое различие между действиями в реальной жизни и действиями в LambdaMOO, когда участники в ходе спора используют в качестве поля боя и реальность, и LambdaMOO. Если у участников LambdaMOO есть разногласия друг с другом и в реальной жизни и в LambdaMOO, то эти игроки никогда не поверят в то, что происходящее в одном месте никак не связанно с тем, что происходит в другом месте. Другими словами, если игроки в ходе спора ставят знак равенства между вымышленной фигурой и реальным человеком — если они, так сказать, «срывают маску персонажа», — то арбитражной системе чрезвычайно сложно заставить их повторно «надеть сорванную маску» и успешно разрешить спор. В одном очень напряженном споре обвинения против игрока включали заявление о том, что он угрожал использовать информацию, полученную им от персонажей в LambdaMOO, для того чтобы причинить им беспокойство в реальной жизни. В ходе спора обвиняемый совершил саМООбий-ство: он добровольно изгнал самого себя из LambdaMOO. Один из наблюдавших за спором прокомментировал весь парадокс такого результата: «Несмотря на то что вы победили в выдуманной среде, он все еще может причинить вам вред в реальной жизни!»

С одной стороны, в LambdaMOO существует широко распространенное мнение о том, что LambdaMOO нельзя заявлять о своей власти над какой-либо стороной реальной жизни. С другой стороны, все игроки в МОО знают, что иногда LambdaMOO и реальность не слишком различаются. Действительно, и дружеские отношения, и вражда могут проникать сквозь границу, отделяющую реальную жизнь от виртуальной. Вера в необходимость законодательства в LambdaMOO для поддержания полного разделения реальности и виртуальности сосуществует с пониманием того, что это разделение часто неосуществимо. Это противоречие ведет к приведенному ниже обмену мнениями. По утверждениям одного игрока,

...эта специфическая проблема будет широко обсуждаться. Если у вас с другим игроком есть настоящие проблемы в реальной жизни, то вы не можете требовать возмещения ущерба в виртуальной реальности при помощи программы арбитража. Требовать возмещения за реальные правонарушения можно только в реальности. Если же у вас с другим игроком есть проблемы «виртуального характера» в МОО, то вы можете возбуждать в арбитраже дело по этой проблеме и пытаться добиться справедливости именно в том месте, где произошло правонарушение, где арбитраж обладает «юрисдикцией».

Но нет никаких переходов из одного мира в другой.

Другой игрок ответил на это замечание: «Сколько примеров подобных очевидных переходов вам нужно, чтобы признать, что они существуют?» Полное разделение реальной жизни и жизни в LambdaMOO — юридическая фикция: несмотря на то что такое разделение не подтверждается жизненным опытом людей, его все равно рассматривают как необходимое условие для работы правовой системы LambdaMOO.

В отличие от правовой системы LambdaMOO, внешняя правовая система вынуждена признать отсутствие подобного разделения. Несомненно, что по тем же причинам, по которым исчезает различие между настоящей и вымышленной жизнью,— что выражается в нанесении реального вреда реальным людям,— именно по этим же причинам законодательство должно признать происходящее в LambdaMOO в качестве подсудных деяний. Приведу всего несколько примеров: если персонаж LambdaMOO украл в МОО компьютерный код другого персонажа LambdaMOO, а затем за пределами МОО продал копию украденного кода, то, хотя кража произошла в пределах МОО, у игрока, у которого украли код, может быть основание для подачи иска о нарушении авторского права. Или если персонаж LambdaMOO оклеветал какого-то человека из реального мира, то дискредитированному человеку следует иметь возможность потребовать возмещения ущерба, хотя речь была произнесена в МОО. И очевидно, что происходящее в МОО могло бы использоваться в качестве доказательства в делах, основаниями для которых послужили действия, совершенные за пределами МОО. Однако, за исключением действий, причинивших вред реальному человеку за пределами МОО, дискредитация, кража собственности, сексуальные домогательства или даже виртуальное изнасилование, совершенные в МОО, не будут считаться правонарушением вне МОО. Отметим также, что для того, чтобы подобная система работала, моральный ущерб, полученный человеком в результате нанесения вреда его вымышленному персонажу, не может рассматриваться как ущерб, позволяющий получить возмещение вне МОО.

Дело здесь не в том, что персонажу нельзя причинить реальный вред. Скорее вопрос заключается в том, какая организационная структура лучше всего подходит для разрешения разных споров. Когда действия, причиняющие вред, происходят в LambdaMOO и ущерб наносится ее персонажу, судебный механизм LambdaMOO представляет собой наилучший общественный институт для урегулирования разногласий. И наоборот, когда причинение вреда выходит за пределы LambdaMOO, то лучше всего подходят для разрешения таких дел правовые институты за пределами LambdaMOO.

Таким образом, мы видим, что понимание LambdaMOO как ролевой игры имеет два полезных следствия. Во-первых, такое понимание открывает простор для институциональных экспериментов в рамках LambdaMOO и, таким образом, увеличивает ее правовую автономию. Кроме того, проводя различие между ролью и игроком, то есть вымышленным персонажем и реальным человеком, ролевая игра предлагает полезные инструкции для определения того, когда спорам, являющимся результатами каких-то действий в LambdaMOO, следует быть подсудными за пределами LambdaMOO. Следовательно, сравнение с ролевой игрой максимально увеличивает возможность использования LambdaMOO в качестве лаборатории для проведения экспериментов и вместе с этим предлагает систему определения их границ.

Парадокс заключается в том, что при всех разногласиях, существующих между формализаторами и их противниками по поводу существования права Lambda, именно противники права часто отмечали, что LambdaMOO — это игра. Для противников создания права признание LambdaMOO игрой подразумевает, что право Lambda является сложным и ненужным. Как полагали многие из противников права, признание Lambda игрой могло предотвратить ее слишком серьезное восприятие игроками. Однако придание особого значения сходству между LambdaMOO и ролевой игрой вовсе не требует уменьшения значимости LambdaMOO. LambdaMOO может одновременно быть и виртуальным сообществом и игрой. Или другими словами, LambdaMOO может быть серьезной игрой.

Однако мы должны принять во внимание противников создания права и их представления о том, что право Lambda является лишним в случае, если LambdaMOO — это всего лишь игра. Точка зрения противников создания права должна напоминать нам о том, что сравнение LambdaMOO с ролевой игрой для определения ее взаимоотношений с внешним законодательством не является панацеей. Оно не гарантирует, что LambdaMOO и места, подобные ей, действительно станут лабораториями для проведения социальных экспериментов. Такое сравнение сводит к минимуму насильственное вторжение права реального мира в LambdaMOO и в связи с этим максимально увеличивает пространство для институциональных инноваций. Размах подобных институциональных экспериментов в пространстве МОО — это отдельная тема. Конечно, в LambdaMOO, как это было отмечено выше, уже появились правовые и институциональные структуры. Будут ли они процветать — до сих пор не ясно. Даже если мы максимально увеличим свободу LambdaMOO вводить какие-то новшества, то и в этом случае могут возникнуть существенные препятствия, осложняющие подобную трансформацию LambdaMOO. Виртуальные сообщества могут посчитать слишком сложным создание эффективных способов обеспечения соблюдения прав, которые они сами создали; участники могут не захотеть тратить свое время и энергию на создание институциональной структуры в виртуальном мире; неразрешимые философские споры (как, например, между формализаторами и противниками права) могут привести к застою, а не к развитию; может случиться, что безмерное расширение виртуальных пространств приведет скорее к разделению уже имеющихся, чем к созданию новых; и наконец, коллективная идея и полученный результат могут просто не соответствовать поставленной задаче.

Следовательно, LambdaMOO может быть своего рода проверкой нашей способности к коллективному воображению, реализованной в эксперименте. LambdaMOO — это мир, в котором возможно практически все. Это мир, в котором, для того чтобы уничтожить общественный институт (или персонаж), требуется всего лишь удалить какую-то часть программного кода; это общество, в котором создание общественных институтов или введение новаций реализуется в их описании. Это общество, в котором антинатурализм является общим и универсальным допущением. И это место, где слова могут материализоваться.

Таким образом, у LambdaMOO есть все необходимое, чтобы стать неким утопическим местом, где возможно все. Это место дает возможность участникам переделывать самих себя и свои общественные институты; это место позволяет критиковать и пересматривать институциональные структуры, находящиеся за пределами МОО.

У LambdaMOO есть возможность реализовать все вышеперечисленное, но вместе с тем остается и вероятность, что она не осуществит ничего из упомянутого. Действительно, полученный в LambdaMOO опыт в области права дает основание для критики Роберто Юнгера по двум взаимосвязанным причинам. Во-первых, полученный опыт демонстрирует нам живучесть укрепившихся общественных структур даже в антинатуралистическом обществе. А во-вторых, он показывает, что противоречия по важному вопросу, поставленному еще Юнгером, о том, каким следует быть устоявшимся общественным структурам, могут привести к застою. Сама структура LambdaMOO дает ей возможность стать тем местом, в котором можно производить творческие институциональные эксперименты и нововведения в институциональной структуре; но вместе с тем приобретенный в LambdaMOO опыт в области права заставляет нас быть осторожными с возможностью реализации на практике теории Юнгера.

Возможность осуществления идеи юнгерианства — идеи о девственном месте, в котором мы сможем смыть прошлые ошибки и начать все заново, — очередной миф. Всегда находились те, кто верил в возможность изменения человечества в лучшую сторону после переезда на новые, нетронутые земли. Эти надежды выражались в разных концепциях — от идеи создания нового человека в Новом Мире и до идеи создания места, свободного от ограничений, навязываемых обществом. Совершенно очевидно, что киберпространство стало еще одним звеном в этой цепи утопических «райских» мест и что в этом новом мире, точно так же как и в предшествующих мирах, утопистов постигло разочарование. Несмотря на это, виртуальные сообщества, подобные LambdaMOO, — странная смесь игр и миров, имитации и настоящего общества — еще могут доказать свою возможность быть теми местами, где можно заново разрабатывать институциональную структуру общества, где можно узнавать и изменять самого себя, политику и право.

Эпилог

В 1996 году, через год после публикации этого очерка в онлайновом журнале Journal of Computer-Mediated Communications, сама LambdaMOO, а также ее правовая и политическая структуры претерпели огромное количество незначительных изменений. Например, хотя обсуждаемое выше голосование в пользу завещаний и не имело успеха, последующее голосование утвердило механизм в рамках развивающегося права LambdaMOO, позволяющий персонажам наследовать что-либо при помощи завещаний. Этот краткий эпилог не комментирует и не описывает подробно все то множество мелких исправлений, которые были сделаны в виртуальном сообществе. Необходимо уделить внимание одной важной модификации, заметно изменившей политический облик LambdaMOO. 16 мая 1996 года маги объявили, что они частично возвращают себе право осуществлять общественный контроль. Вспомните, что еще в 1993 году маги выпустили меморандум, в котором объявили, что в LambdaMOO устанавливается демократия. С этого момента маги стали выступать в роли технического персонала, были простыми исполнителями желаний «народа» и обещали впредь воздерживаться от принятия важных общественных решений sua sponte. Меморандум 1996 года под названием «Смена курса LambdaMOO» («LTAD») подтвердил, что ни эксперименты с демократией, ни попытка наложить ограничения на деятельность магов не увенчались успехом.

Маги осознали, что различие между технической реализацией и принятием общественно значимых решений было необоснованным: «Следование намеченным курсом в течение последних трех с половиной лет сделало ясным, что это был недостижимый идеал: граница между "техническим" и "общественным" не ясна и может никогда не проясниться... Таким образом, мы осознаем и соглашаемся с тем, что в течение трех прошедших лет мы неизбежно приняли какие-то общественные решения и сообщаем вам о том, что мы сохраняем за собой свободу поступать подобным образом и впредь».

Далее меморандум объяснял, что маги больше не будут рассматривать себя просто как технический персонал: «С этого момента и впредь мы однозначно оставляем за собой право принимать решения, непосредственно влияющие на общество. Также мы признаем, что любое техническое решение может иметь социальные последствия; мы больше не будем стараться объяснять любое действие, которое мы совершаем. Несмотря на это, игроки по-прежнему смогут выражать свое мнение. Ваше участие необходимо. Кроме того, мы сохраним все существующие в настоящее время общественные институты... но мы поощряем разработку вами идей замены этих институтов новыми». Маги признали, что структура LambdaMOO всегда давала им кое-какие возможности, несовместимые с демократическими общественными институтами. В то же время в меморандуме утверждалось, что маги не хотели получить абсолютную власть и надеялись, что участники LambdaMOO творчески переработают существующие общественные институты и разработают новые, которые улучшат МОО.

С одной стороны, этот меморандум ознаменовал важное изменение — однозначное возвращение «воли магов», то есть меморандум подтвердил, что горстка облеченных властью магов могла совершать определенные действия в обход всех процедур и правил, которым подчиняется большинство населения МОО. С другой стороны, меморандум всего лишь подтверждал то, о чем давно заявляли многие участники МОО, — что МОО не было и не могло быть истинной демократией из-за наличия магов, этого назначаемого, а не избираемого органа, имеющего право последнего слова. Таким образом, меморандум был сродни государственному перевороту, совершенному группой людей, которые и без того всегда удерживали в своих руках бразды правления. Некоторые рассматривали произошедшее как радикальное и нежелательное изменение; один из игроков назвал день издания меморандума «черный четверг». Другие, тем не менее, рассматривали его как возвращение к существовавшей прежде реальности. Как писал один из участников: «LTAD положило конец существовавшему [до сих пор] недоверию между магами и игроками». Разумеется, найдутся люди, считающие, что этот меморандум коренным образом изменил ситуацию в LambdaMOO, но всегда найдутся и другие, утверждающие, что LTAD практически не изменил существовавшего до сих пор положения.

На следующий день после публикации меморандума магов было выдвинуто ходатайство, смысл которого заключался в подтверждении согласия населения LambdaMOO на возвращение воли магов, описанное в меморандуме. Данное ходатайство поясняло: «Это голосование является попыткой определить правовое и общественное положение, предлагаемое LTAD. Успешное прохождение голосования... показывает, что издание меморандума правомочно. Население продемонстрировало свое доверие магам и одобрило LTAD». Некоторые посчитали это ходатайство «глупым и ненужным». Они приводили доводы о том, что подобная проверка согласия населения лицемерна, так как у населения просто не было выбора, кроме как соглашаться на действия магов: «Независимо оттого, нравится ли нам меморандум или нет, но издание LTAD — это право государства, так как в этом месте за магами всегда остается последнее слово... Идея о том, что игроки могут с чем-то соглашаться, а с чем-то нет — это просто глупость... сходная с соглашением на восход солнца по утрам. Что-нибудь изменится, если вы выразите свое несогласие с этим явлением?» Тем не менее подавляющее большинство поддержало ходатайство на голосовании. Оно прошло, набрав 321 голос за и 111 против при 272 воздержавшихся.

Почему же так много участников LambdaMOO охотно согласились с возвращением «воли магов»? Частично из-за того, что многие чувствовали, что у них все равно нет выбора, так зачем же противостоять неизбежному? (Подобные настроения могли быть у большей части воздержавшихся.) К тому же некоторые жители LambdaMOO полагали, что магам следует дать возможность осуществить свои намерения безо всякой ненужной процессуальной волокиты. Эти игроки искренне считали, что олигархия — наилучшая система для управления МОО. Но другая часть объяснения широкой поддержки LTAD массами заключается в повсеместном разочаровании ситуацией, предшествовавшей «Смене курса» и заключавшейся в непрерывных ссорах среди политически активных слоев населения и попадании в безвыходную ситуацию при создании общественных институтов.

В период, предшествовавший изданию LTAD, конфликтная ситуация в LambdaMOO достигла своего апогея. Сильные разногласия между «формализаторами» и «сопротивляющимися» в большей степени вели к застою, чем к появлению новых идей или достижению компромиссов. Как жаловался один из участников МОО, «проблема заключается в том, что у нас есть две фракции, которые очень долго воюют между собой и относятся друг к другу с таким недоверием и неприязнью, что вряд ли придут к согласию даже по поводу того, сколько будет дважды два». Разногласия между группировками привели к кажущемуся абсолютно безвыходным положению. Почти каждый в МОО поддерживал те или иные изменения, но ни одна из перспектив не имела достаточной поддержки участников для смены текущего положения вещей в LambdaMOO. Вот размышления по этому поводу одного из участников МОО: «Я слышал, что члены так называемой ВЭ [властной элиты] осуждают сложившуюся обстановку, но в то же время делают все возможное, чтобы сохранить ее навсегда. Я слышал их критику, в которой они поносят нынешнюю ситуацию, но вместе с тем они борются за сохранение без малейших изменений всех общественных институтов МОО, таких, например, как арбитраж». Этот игрок удивлялся тому, что, «если обе "стороны" так сильно выражают свое недовольство текущей ситуацией и говорят о том, что все пришло в упадок, то почему же они сговорились сохранить ее?».

Несмотря на то что почти каждый критиковал существующую систему, казалось невозможным осуществить в ней хоть какие-то изменения. Казалось, что единственным пунктом, по которому стороны достигли согласия, было то, что арбитражная система не является успешной в качестве механизма разрешения споров. Оставались спорными вопросы отом, следует ли заменить арбитражную систему более формальным механизмом или, наоборот, менее формальным; следует ли более четко продумать и описать правовую систему Lambda или ее следует уменьшить, если не убрать совсем. Кроме того, игроки совершали злобные нападки на отдельных участников LambdaMOO, иногда даже выдвигая ходатайства о том, чтобы полностью изгнать из МОО своих врагов. Многие участники, даже те, кто некогда проявлял интерес к политике в Lambda, все больше и больше разочаровывались в ней: «Когда-то я думал, что у нас, как у сообщества, есть силы и возможности создать что-то более интересное, чем установление несправедливых законов и их принудительное исполнение, с чем мы постоянно сталкиваемся в реальной жизни. Располагаем ли мы по-прежнему такими силами и возможностями?» — с сомнением спрашивал один из игроков.

Другой разочарованный игрок советовал всем сделать «глубокий виртуальный вдох-выдох» и перестать воспринимать самих себя слишком серьезно: «Конфликты полезны. Без них нет компромиссов, без диалога мы не сможем найти лучшее решение, а если никто не будет искать такие решения, то МОО никогда не будет развиваться... но для всего существуют свои границы. Успокойтесь и повторяйте за мной: это всего лишь МОО. Это всего лишь МОО. Это место, где я провожу совсем немного времени (много времени или все свое время — нужное подчеркнуть), но это не моя настоящая жизнь. Все будет хорошо».

Для многих участников, полагающих, подобно формализато-рам и противникам создания права, что институциональные изменения необходимы, но неосуществимы, частичное возвращение власти в МОО в руки магов принесло столько же облегчения, сколько и разочарования. «Агония» LambdaMOO послужила доказательством усталости ее участников.

Вернемся ненадолго к Роберто Юнгеру. Юнгер представлял себе общество таким образом, что в нем происходит огромное количество споров, в котором постоянно идет какой-то конфликт. Несомненно, этот конфликт является неизбежным следствием антинатурализма: если нет ничего постоянного, если общественные институты и структуры вновь и вновь переосмысляются и изменяются, то конфликт — это необходимый и неизбежный элемент политики. Юнгер признает и гордится тем, что общественная структура, которую он пропагандирует, «должна в большей степени стимулировать конфликт, чем подавлять его». В то же время Юнгер осознает опасность, которая появится в случае, если общество станет «механизмом, в котором вечно присутствует конфликт». Он пишет:

Может показаться, что все в воображаемом мною обществе предназначено для устранения государства и общества, увеличения неразберихи и внутренних конфликтов... В конечном счете режим чрезвычайной нестабильности закончится полной дестабилизацией, которая впоследствии уступит место устойчивому порядку. И не важно, какой ценой это произойдет. Люди будут искать сильных лидеров и примиряющие общественные институты. Их свобода будет представляться им невыносимо тягостной, если они вообще смогут ее сохранить, для чего им придется примириться с неизвестностью, которая будет присутствовать повсюду в их жизни, и с враждой, которая будет открыто проявляться в любой момент, перейдя от теоретических разногласий к сильным ссорам и от ссор к насилию

Описанная Юнгером ответная реакция общества на постоянное крушение планов и надежд его участников очень точно подходит и для LambdaMOO, хотя здесь ссоры, не прекращающиеся между участниками, и беспорядок в обществе в основном стали следствиями создавшейся безвыходной ситуации в развитии общества и его нестабильности. Бесконечный конфликт, вместо рождения новых идей и проведения разного рода экспериментов, может породить застой в политической жизни.

Юнгер предполагает, что способом избежать подобного застоя является разработка детальных и точных концепций построения общества: «Чем больше представлений сторонников конфликтов будут перенесены в подробные схемы описания коллективной жизни... тем меньше вероятность того, что эти представления будут казаться друг другу непонятными». «Сила конкретности» положит конец нестабильности в обществе, заставив признать, что все, о чем спорят, «сильно отличается от истинных желаний людей с точки зрения политических догматов». Однако опыт LambdaMOO наводит на мысль о том, что конкретность и определенность могут и не помочь в решении этой проблемы. Институциональные предложения, звучавшие в LambdaMOO, были предельно детализированы и конкретны, более того, конкретность была обязательным условием для рассмотрения магами выдвинутых предложений, но, несмотря на это, противоборствующие фракции все равно очень редко шли на компромиссы.

Особенно распространенными и жаркими были метадискуссии, то есть споры о самой природе механизма разрешения противоречий и обсуждения того, следует ли LambdaMOO вообще иметь собственное право. Казалось, что в этом виртуальном сообществе «истинные желания людей» сильно различаются между собой. Бесконечные конфликты, происходящие в LambdaMOO, неразрывно связаны с признанием всеми участниками того факта, что социальные структуры брошены на произвол судьбы. Вместо появления творческих идей и новаторского переосмысления политических и правовых механизмов это сочетание привело к появлению фракционности, к обманутым надеждам и тупиковой ситуации. Общество не может нести в себе постоянный конфликт.

Как бы то ни было, жизнь в Lambda, а вместе с ней и ее политика продолжались и после публикации LTAD. Некоторые участники LambdaMOO настаивали на том, что LTAD «парализовала» существующие политические и правовые институты, в то время как другие полагали, что публикация LTAD полностью изменила жизнь в LambdaMOO. Тем не менее количество споров в Lambda значительно сократилось, а люди открыли для себя новый способ разрешения неприятных ситуаций: склонить на свою сторону одного из магов и убедить его принять участие в разрешении спора. Это можно рассматривать как виртуальный эквивалент жалобы ребенка своей матери. Несколько излишне самоуверенных игроков рассматривали LTAD как публикацию нового обращения к сообществу LambdaMOO, призывающего к разработке своих собственных, независимых структур:

Если мы сплотимся, то станем реальной силой и сможем противостоять магам. Маги могут нанести удар... по базе данных, они могут нанести удар любому отдельно взятому персонажу. Но они не смогут причинить вреда ни тебе, ни мне, ни всему сообществу LambdaMOO, если мы будем твердо отстаивать свои позиции. Ни одна из тех вещей, которыми управляют или которые определяют маги, не будет для нас первостепенной, если мы сами этого не захотим. Мне кажется, что это своего рода тест на зрелость. Сможем ли мы организовать сами себя, чтобы существовать как независимое сообщество?

Но даже через год после публикации LTAD так и не было сделано ни одного важного изменения в институциональной структуре LambdaMOO. Меморандум магов не изменил старых порядков. Если игроки обнаруживали в LambdaMOO нечто, что им категорически не нравилось и из-за чего, по их мнению, следовало бы совсем уничтожить виртуальную вселенную, то они могли поддержать одобренное ранее магами «ходатайство о завершении». Маги пообещали, что если простое большинство игроков поддержит это ходатайство, то они полностью завершат работу LambdaMOO. Таким образом, у населения МОО была возможность произвести виртуальный эквивалент «атомного взрыва», проголосовав против продолжения существования LambdaMOO. 10 мая 1997 года это «ходатайство о завершении» получило достаточно подписей игроков, чтобы быть вынесенным на всеобщее голосование. Многие участники сочли ужасной саму мысль о проведении подобного голосования. Они утверждали, что у недовольных игроков появился отличный способ выразить свое недовольство, просто навсегда покинув LambdaMOO. Зачем им нужно уничтожать все сообщество только из-за того, что им больше не хочется быть его частью? Другие игроки полагали, что LambdaMOO начало вырождаться и что следовало прекратить его работу, не дожидаясь полной деградации МОО. Некоторые полагали, что «ходатайство о завершении» заставляет игроков задуматься и активизирует избирателей. Один из участников МОО писал:

Разумеется, я проголосовал против реализации ходатайства. Но как один из подписавшихся под ходатайством, я надеюсь (и верю), что оно принесет определенную пользу. Несмотря на то что в МОО есть множество вещей, которые меня разочаровывают, лично я не слишком задумываюсь над тем, станет ли лучше, если это место вообще перестанет существовать.

Я считаю, что если некоторые люди любят проводить время в Lambda, то это еще не значит, что у них неполноценная реальная жизнь. Я полагаю, что мое участие в LambdaMOO — как раз одна из причин, благодаря которым моя жизнь так богата событиями и впечатлениями. Я также надеюсь, что это ходатайство подтолкнет многих людей хоть что-то узнать о политике Lambda. Подтолкнет, разумеется, не до такой степени, чтобы люди помешались на политике, но достаточно, чтобы они осознали, что политика влияет на их персонажей в Lambda.

Я буду очень удивлен, если это голосование не соберет самого большого числа избирателей за последнее время. И уж совершенно невероятной мне кажется возможность прохождения ходатайства по результатам голосования. Но если оно все же пройдет... если, несмотря на огромную просветительскую кампанию, которая уже идет среди избирателей-«новичков» [новых игроков], более половины всех избирателей будут голосовать за завершение работы LambdaMOO, то я даже не знаю, захотелось бы мне самому оставаться в таком неуютном месте, среди раздраженных людей.

Когда 24 марта 1997 года закончилось голосование, население LambdaMOO в ходе самого крупного голосования за всю историю Lambda, с треском провалило предложение о завершении работы LambdaMOO: 1406 игрока проголосовали против, 95 за и 68 игроков воздержалось.

Однако было неясно, будет ли такое увеличение активности избирателей, вызванное «ходатайством о завершении» иметь какие-то длительные последствия для политики Lambda. И остался открытым вопрос о том, обеспечат ли все эти дискуссии и политическая мобилизация, которые были вызваны прошедшим голосованием, хоть какие-то перспективы преодоления застоя и чувства разочарования игроков, которые препятствуют институциональным изменениям в LambdaMOO. Совершенно ясно, что виртуальные пространства, подобные LambdaMOO, предлагают, по крайней мере в теории, неограниченные возможности «для воплощения фантазий о возможных формах самовыражения или общения и использования этих форм вне МОО». Добьются ли успеха участники виртуальных сообществ в реализации имеющихся у них возможностей? Смогут ли они всерьез принять свои виртуальные общества или увязнут в непрерывных спорах и дебатах между фракциями? Существующие в LambdaMOO реалии дают возможность осуществления любого из этих путей. Однако опыт работы с LambdaMOO наводит на мысль о том, что пластичность общества — это не панацея. Теоретические попытки Юнгера превзойти либерализм на практике могут не принести никакой пользы.

Примечания

Я хочу поблагодарить Энн Бранскомб, Джошуа Динстага, Брайанта Гарта, Майкла Фишера, Ларри Лессига, Роберта Мнукина и Стефена Робертсона за их дельные предложения, а также выражаю отдельную благодарность всем участникам LambdaMOO, без которых эта статья (в буквальном смысле) никогда бы не появилась на свет. Я хочу поблагодарить также и Организацию адвокатов Америки за помощь в моих исследованиях.