Танин сон

Ладнов Игорь Александрович

В книжке три стихотворных сюжета, в которых остроумный, весёлый и в то же время серьёзный разговор с детьми. В героях стихотворений со сказочным элементом ребёнок узнает если не себя, то своих старших товарищей, задумается над их поступками, и это поможет ему во многом разобраться в жизни.

 

Танин сон

В городском микрорайоне,

Круглолица, весела,

С доброй мамой, в новом доме,

Таня-школьница жила.

В платье форменном ходила

И на улицах не раз

С юных модниц не сводила

Любопытных шустрых глаз.

И однажды Тане снится,

Будто в свете фонарей

Мода страшною волчицей

Следом гонится за ней.

В шляпе, старая, худая,

Вместо волоса — шиньон,

Джинсы, курточка цветная,

Жёлтый крестик — медальон.

И кричит ей мода строго,

Вслед грозя своим зонтом:

«Ты же выглядишь убого

В школьном платьице своём!

Погляди скорей, как снова

Одеваться стала я,

И не хмурься так сурово,

А послушайся меня:

Брючки с блузкой, для начала,

Да из ткани не простой,

Чтобы мама заказала

В первоклассной мастерской.

А отстанешь от меня ты,

Не догонишь, не поймёшь,

Проживёшь на свете зря ты

И убогой прослывёшь!»

И живя одной заботой,

Всё отбросив поскорей,

Таня гонится за Модой,

Мода гонится за ней.

Подошли контрольной сроки.

Надо б выучить уроки,

Но когда же ей, когда? —

Занята она всегда.

Тане некогда учиться —

В ателье проворно мчится —

Ждёт черёд свой у дверей

В толчее очередей.

Брючки, блузка — всё готово,

Только вышла — Мода снова:

«Ведь тебя ж и там и тут

Непременно засмеют!

Нынче носят для фасона

Пояс с пряжкой из капрона —

Всюду модничать смелей

Начинают с мелочей».

И живя одной заботой,

Всё отбросив поскорей,

Таня гонится за Модой,

Мода гонится за ней.

Вот зашла в галантерею —

Мода с криком вслед за нею:

«И смотри ж не позабудь —

В парфюмерный заглянуть!

А ещё купи для чёлки

Заграничные заколки,

К сумке длинный ремешок,

Ну и с ручкой гребешок».

Тут на полках бигуди,

Бигуди

Тане вслед: «Не уходи,

Погоди —

Мы с тебя не сводим глаз,

Зорких глаз,

Не забудь ты и про нас,

И про нас!»

А румяная помада

Так и вертится юлой:

«Неужели ты не рада

Подружиться и со мной?»

Всё взяла. Едва с порога,

Говорит ей Мода строго:

«Как не стыдно жить с такой

Белобрысой головой?

Нынче славятся брюнетки,

Ведь брюнетки стали редки.

Дам такой тебе совет:

Выкрась кудри в чёрный цвет».

И живя одной заботой,

Всё отбросив поскорей,

Таня гонится за Модой,

Мода гонится за ней.

В тот же день опять Татьяна

Всё исполнила точь-в-точь:

И кудряшки, без изъяна,

Стали тёмными, как ночь.

Таню в школе не узнали,

И от этой красоты

Громко-громко хохотали —

Надрывали животы.

А дворовый верный пёс,

Верный пёс,

Тот довёл её до слёз,

Да, до слёз,

Не пускает Таню в дом,

В свой же дом,

Будто с нею незнаком,

Незнаком.

Всё рычит он грозно ей,

Грозно ей

На порожках у дверей:

«Я такую стрекозу,

Стрекозу

Непременно загрызу, Загрызу!»

Хорошо — знакомый дворник

Смог ей вовремя помочь:

Вмиг надел на пса намордник

И увёл собаку прочь.

Отдохнуть пора б Танюше,

Но кричит ей Мода в уши:

«Боже мой, какой позор —

Носишь туфли до сих пор!

Нынче краше всех обновок

Пара импортных кроссовок,

Неужели не поймёшь,

Что ты снова отстаёшь?»

И живя одной заботой,

Всё отбросив поскорей,

Таня гонится за Модой,

Мода гонится за ней.

Снова с мамой в магазины,

Осмотрели все витрины —

Ничего там не нашли,

Повздыхали и ушли.

А случайно, с рук торговки,

В подворотне, у стены,

Взяли модные кроссовки —

Заплатили три цены.

Стало радостно Танюшке,

Съели с мамой по ватрушке

И домой к себе идут —

Мода снова тут как тут:

«Сколько раз я говорила,

Чтоб ты брошь себе купила,

Ну когда же ты поймёшь,

Что нужна для блузки брошь,

И цепочка, и кулон,

Чтоб сиял со всех сторон,

И серёжки — не простые,

Непременно золотые!

Закажи всё это ей,

Доброй маменьке своей».

И живя одной заботой,

Всё отбросив поскорей,

Таня гонится за Модой,

Мода гонится за ней.

А раскроет свой дневник

Двойки-шкодницы,

Бойко высунув язык,

Корчат рожицы.

Мама лечит и поныне

Сердце доброе своё.

В ювелирном магазине

Всё же видели её.

Плачет мамина сберкнижка,

Плачет горькою слезой:

«Ой, Татьяна, плохо слишком

Поступила ты со мной.

Образумься хоть немножко —

Не гонись ты ни за кем,

Ведь на мне одна обложка —

Отощала я совсем!»

Деньги вышли. Как тут быть?

Плачет Танечка:

«Ни конфетки не купить

И ни пряничка».

Кошка, рыжая подружка,

Промяукала скорбя:

«Нет, Танюшка, побрякушки

Не украсили тебя.

Хороши твои серёжки,

Но скажи мне, почему

Всех встречают по одёжке —

Провожают по уму?

Коль не знаешь, чем заняться,

Ставь учёбу во главе.

Модой вредно увлекаться

Если пусто в голове».

А дворовый пёс суров,

Ой суров,

Вновь загрызть её готов,

Да, готов;

Широко разинув пасть,

Злую пасть,

На неё решил напасть,

Да, напасть.

И, вскричав, Татьяна встала,

Быстро вышла на балкон,

Улыбнулась и сказала:

«Хорошо, что это сон».

И девчонки, и мальчишки,

Чтоб в учёбе не отстать,

Полюбите лучше книжки —

С модой можно подождать.

Потому что людям всё же

Больше знания нужны —

Людям знания дороже,

Людям знания важны.

 

Спортсмен-рекордсмен

На краю лесной полянки

В тот весенний ясный день

Под простой напев зорянки

Одолела зайца лень.

И от лени ли излишка,

То ль от пищи через край

Разболелся наш зайчишка —

Хоть ложись и помирай.

Всполошились звери, птицы,

Всяк помочь ему готов:

Суслик — колосом пшеницы,

Белка — вязкою грибов.

Грач кричал, расставив крылья:

«Простудился ты, косой!

Сколько раз тебе твердил я,

Чтоб не бегал ты босой!»

А синичка-невеличка

Загрустила — не поёт —

Носит зайцу земляничку

В рот лентяю подаёт.

Ну а ёж ворчал досадно:

«Хоть хвастун он и большой,

А помочь, конечно ж, надо:

Как-никак, а всё же свой».

Хоть не все здесь были правы,

Чепуху молол иной,

Но лекарственные травы

Рвали зайцу всей гурьбой.

А больной, вздыхая тяжко,

Пожуёт и вновь лежит

И не движется, бедняжка, —

Лишь ушами шевелит.

Все пришли в недоуменье:

«Что же надобно ему?

Понапрасну наше рвенье,

Все лекарства ни к чему…»

Долго спорили, рядили

И, от устали ворча,

Наконец-таки решили

Подыскать ему врача.

Вдруг выходит из-за елей

Волк голодный — ой, беда!

Побежали, полетели

Звери, птицы кто куда.

Ну а серый клац зубами:

«Кто больной? Лечу любых…»

Каково ж, судите сами,

Было зайцу в этот миг!

Ой, страх, ой, страх

Быть у серого в зубах.

Заяц: «Ох!» — сделал вздох

И рванул со всех ног.

Ну а волк — вслед за ним,

За больным за таким,

По пятам, по пятам,

Только пыль тут и там.

Вдруг охотник им вслед

Из двухстволки дуплет —

Бах! Бах! Волк: «Ах!» —

И свалился в кустах.

Заяц — дальше, без оглядки

Дал такого стрекача,

Замелькали только пятки

И без помощи врача.

Мчался пулей напролом он

Сквозь ветвей густую сеть.

Наконец за буреломом

Повстречал его медведь:

«Погоди, косой, далече ль?

Ну куда же ты? Постой!

Аль не рад со мною встрече,

Аль беда стряслась с тобой?

Целый день трещат сороки,

Что болеешь нынче ты:

Подошли кончины сроки,

Приготовлены цветы…»

Заяц тут остановился,

Отдышался кое-как,

Подошёл к ручью, напился

И сказал медведю так:

«Обо мне ты слышал враки,

Все тебе бесстыдно лгут:

Что сороки, что собаки

Дня без лжи не проживут.

Видишь, там вон у пригорка,

За кустарником одним,

Победил сейчас я волка,

Соревнуясь в беге с ним.

Обогнать меня хвалился —

Только ноги коротки.

Вот и замертво свалился

Он под ивой у реки».

«Ай да заяц, браво, браво! —

Зарычал медведь ему. —

Ждут тебя почёт и слава —

Это видно по всему.

Всем рассказывать я буду,

Что ты истинный спортсмен:

По прыжкам ты первый всюду

И по бегу рекордсмен».

Тут слетелись к зайцу птицы,

Звери снова собрались

И давай вовсю хвалиться,

Оглашая ширь и высь.

Суслик крикнул: «Знать, пшеница

Помогла-таки ему,

Буду знать я, чем лечиться,

Коль придётся самому!»

«Земляничка, земляничка!

Только в ней одной секрет, —

Звонко тинькала синичка,—

Нет её целебней, нет!»

Ёж ворчал: «Не для забавы

Мы старались эти дни —

Собирали зайцу травы —

Помогли ему они».

Ну а белка, на пенёчке,

Закричала: «Нет, друзья,

Помогли ему грибочки —

Это твёрдо знаю я!»

Тут медведь взревел: «Довольно!

Не поймёшь здесь ничего,

Голове от криков больно —

Будем слушать самого.

Эй, косой, отбрось лукавство

И поведай нам точь-в-точь:

Где,

Когда,

Каким лекарством,

Кто сумел тебе помочь?»

И стараясь быть любезней,

Одарив улыбкой всех,

Заяц молвил: «От болезней

Спас меня, конечно ж, бег.

А поэтому не спорьте

И не смейте забывать,

Что здоровье наше — в спорте —

Это каждый должен знать!»

С той поры, презрев простуду,

В дождь, метель и холода

Зайцы, бегая повсюду,

Не болеют никогда.

 

Марина-балерина

В огороде, где малина

Густо встала над рекой,

Плачет, сердится Марина,

Даже топнула ногой:

«Как вы, мама, не поймёте —

Нечем здесь мне дорожить,

Отпустите в город к тёте,

Не хочу в станице жить!

Грязь месить мне надоело!

Вот у тёти — благодать:

По асфальту можно смело

В белых туфельках гулять.

Быть хочу неповторимой,

Знаменитой, не простой,

Всем известной балериной —

Самой яркою звездой!»

Тут корова замычала

Ей печально у плетня:

«Раньше я не замечала,

Что не любишь ты меня».

И у курочки-наседки

Слёзы катятся из глаз:

«Куд-куда, — кричит из клетки,—

Уезжаешь ты от нас?»

Ну а кустики гороха

Горько начали вздыхать:

«Без тебя нам станет плохо —

Кто ж нас будет поливать?»

Но уехала Марина

Ранним утром на заре,

Увезла её машина —

Стало тихо во дворе.

А мечте её заветной

Сбыться так и не пришлось,

Хоть и в студии балетной

Место всё-таки нашлось.

Но сказали ей устало:

«Ни к чему твой пышный бант

Одного наряда мало,

Надо всё же и талант».

После этого Маринке

Обронила тётя вскользь:

«Всё так дорого на рынке,

Брось свою затею, брось».

А затем сказала строго:

«И в станице, и в селе

Ты найдёшь профессий много

Их немало на земле.

Здесь же запахи бензина,

Шум повсюду городской…»

И уехала Марина

В тот же день к себе домой.

Вот и вновь крыльцо родное,

Речка, луг, телеги след,

Всё привычное такое,

Всё знакомо с малых лет.

Под окном шумит калина

Пышной кроною своей:

«Возвратилась к нам Марина,

Выходите же скорей!»

У ворот её встречали

Все животные гурьбой

И кричали, и мычали,

И качали головой:

«Почему так бессердечно

Ты уехала от нас?

И родным, и нам, конечно,

Было трудно, и не раз!»

А братишки-огурцы,

Огурцы,

Удалые молодцы,

Молодцы,

Закричали: «О-ё-ёй,

О-ё-ёй!

Заросли мы лебедой,

Лебедой!»

Остальные овощи,

Овощи

Тоже просят помощи.

Помощи,

Стонут очень жалобно,

Жалобно:

«Напоить нас надобно,

Надобно».

Стало всех Маринке жалко —

Как такое не понять? —

Подхватила поливалку

И давай всех поливать.

Сорняки рвала, рубила,

Отдыхала в холодке,

Всех животных накормила

И поплавала в реке.

И с Мариной в огороде

В развесёлом хороводе

Закружились всё быстрей

И морковь, и сельдерей.

А за ними пастернак,

И картошка, и бурак,

И малина, и лучок,

И петрушки пучок,

Баклажан, как небо, синий

И укроп со спелой дыней.

Помидор за ними вскачь,

Раскраснелся, как кумач,

А фасолька ну нисколько

Не отстала, да и только!

И горох был неплох,

Мчался рядом со всех ног.

Огурцы и кукуруза,

Репа с редькой, два арбуза,

Ну и с тыквой кабачки

Завертелись, как волчки.

А капуста с лёгким хрустом

И задира-чесночок

Для Марины тут же с чувством

Станцевали гопачок.

Вдруг Марине низко-низко

Стала кланяться редиска:

«Помогла ты нам в беде —

Благодарны мы тебе.

На тебя у нас отныне

Нет обиды и в помине,

Мы теперь всегда с тобой —

Ешь нас летом и зимой».

И весёлые цыплята,

Босоногие ребята,

Всей ватагой на крыльцо

Прикатили ей яйцо.

А корова для Маринки

Молоко в глубокой крынке

Принесла и на порог

Ей поставила у ног.

И сказала так Марина:

«Знайте ж, верные друзья,

Вовсе я не балерина —

Звеньевою буду я.

Если только не лениться,

Нужным делом дорожить.

И в своей родной станице

Знаменитой можно быть».