На птичьем дворе Настороженно, хмуро Ходят колхозные Белые куры. Вытянув шеи, Подростки-цыплята Сгрудились в кучу, Пищат виновато.

Воду не пьют, Не глядят на овес — Коршун-разбойник Цыпленка унес. Анна Петровна Стоит под навесом, Смотрит взволнованно В сторону леса И шепчет: — Я этого век не прощу! Я за цыпленка Ему отомщу! Анне обидно, Обидно и жалко. Бежала она за разбойником С палкой, Грозила Жестокой расправой Вдогонку. А он, хоть бы что, Полетел потихоньку.

Вечером Анна, Закончив дела, В правленье колхоза Печально вошла. И, рассказав там Про горе свое, Она попросила Купить ей ружье. — Норшун, конечно, Для нас не угроза, — Подумав, сказал Председатель колхоза. Но лучше в курятник Ему не летать. Ружье, если  надо, Мы сможем достать. Вот только не знаю, Кому поручить С ружьем обращаться Тебя научить. — Спасибо, не надо Учителя мне. Я научилась Стрелять на войне. Назавтра с берданкою, Как на охоту, Анна Петровна Пришла на работу. Поставила Около стенки ружье И принялась За дело свое. Возле  курятника Двор подмела, Из бочки В поилки Воды налила, Насыпала корма В корытца-кормушки. — Ну, выходите На завтрак, Несушки! Открыла курятник, И вереницей Пошли говорливые Белые птицы, А рядом из двери, Друг друга толкая, Мчится цыплят Голосистая стая.

Точно цветы На зеленом ковре, Белеют они На широком дворе. Клюют из кормушек Проворно… И вдруг Громко и зло Закудахтал петух. Анна Петровна В окно посмотрела: Снова разбойник Нахально и смело Вьется, спускаясь Все ниже и   ниже, Она погрозила: — Ну, погоди же! Вышла, Берданку прижала К плечу. — Сейчас за цыпленка Тебе отплачу! — Прицелилась!  Выстрел раздался… И вор, Нрылья ломая, Свалился во двор.

«Недаром хвалили Меня партизаны! — Вспомнив былое, Подумала Анна, — Стрелять и сейчас Я неплохо могу. Пощады не дам Никакому врагу!»