Камеры были двух типов. Первые были сооружены в стене вокруг огромного сводчатого зала и имели форму гроба. Жертва просовывалась туда ногами вперед и отверстие закрывалось решеткой, через которую поступал свежий воздух. Узник мог двигаться, но ни сесть, ни встать на ноги не мог. Остальные камеры находились на нижних этажах. Они были вырублены в скале в форме воронок, поэтому и назывались так.

Человек, попавший в такую воронку, постоянно опирался ногами о ее коническую стенку, но такой опоры было недостаточно, так как на ноги воздействовал вес тела. В такой каменной воронке самый крепкий человек не выдерживал двадцати четырех часов, чтобы серьезно не повредить себе кости.

В то время как мрачный кортеж спускался по извилистой и темной лестнице в подземелье, надзиратель в нем занимался каким-то необычным делом. Он стоял в одной из воронок, чье дно, несомненно, было расширено и двигался там с относительной легкостью человека, стоявшего на ровном дне, хотя легкости его движений мешали высокий рост и, в особенности, необычайно широкие плечи.

При слабом свете фонаря видно было, как ритмично двигались его руки, сопровождаемые ударами лома о скалу. Ему отвечали такие же удары из-под земли. Неожиданно он прекратил работу, прислушался и трижды резко и торопливо стукнул. Под землей тоже прекратился таинственный стук. Уцепившись за край воронки, он подтянулся на руках, взял фонарь и стал быстро подниматься вверх по деревянной лестнице, через квадратное отверстие соединявшей два этажа.

На мгновение свет фонаря осветил лицо этого оригинального тюремщика. Это был Антуан. богатырского телосложения брат Жуанона и Лекьера.

Одним прыжком поднялся он на площадку сводчатого зала, где находилась подземная тюрьма, и с куском черного хлеба в руках уселся в углу в тот момент, когда стала открываться дверь, пропуская палачей Сюзанны. Первым вошел Лекьер. Он обменялся с братом быстрым взглядом, словно предупреждая его, чтобы тот вел себя осторожно. Но это немое предостережение было излишним: никогда еще лицо нелюдимого надзирателя не выглядело таким идиотским. Он медленно поднялся, словно был недоволен прерванным обедом.

— Эй, парень, — обратился к нему Сен-Мар, — сейчас здесь у тебя нет ни одного заключенного. Верно?

— Ну, нету.

— Я принес тебе одного… или, лучше сказать, одну.

— Это одно и то же.

— Ну и дурак! — пробормотал губернатор.

Сен-Мар повернулся к солдатам, державшим носилки с женой, и приказал:

— Пойдемте к воронкам.

Антуан, став во главе группы, направился к лестнице. Он медленно стал спускаться, освещая фонарем путь мрачной процессии, следовавшей за ним. Сен-Мар, Росарж и Ньяфо замыкали шествие. Когда все спустились на нижний этаж, губернатор сделал знак надзирателю.

— Возьми эту женщину, — указал он, — и помести ее в воронку!

С большой естественностью идиот перенес Сюзанну в каменную воронку и, поднявшись, доложил:

— Готово!

— Слушай внимательно, — предупредил его губернатор, — ты останешься здесь до тех пор, пока она не придет в сознание.

— Но она как будто мертвая!

— Вот скотина! Нет, она не мертвая, но нужно, чтобы это поскорее случилось. Когда она как следует накричится, — ты знаешь про отверстие вверху — дашь ей попить. Потом снова опустишь ее в воронку и оставишь ее там до тех пор, пока она не начнет умирать. Тогда ты поднимешь ее снова и позовешь меня. Ты понял?

— Да.

— Теперь скажи мне: ты доволен?

— Нет.

— Чего тебе не хватает?

— Еще мяса.

— Тебе будут давать двойную порцию.

— И еще вина.

— Будут давать два стакана. Кто тебе приносит обед? Жуанон?

— Нет, другой.

— Я извещу его. А теперь в точности исполни мои приказы, иначе вместо мяса и вина будешь танцевать на веревке.

Антуан полуоткрыл рот. Глупая улыбка готова была появиться у него на лице, но этого не произошло. Ужасный крик, болезненный вопль прозвучал под сводами подземелья. Придя в сознание, Сюзанна почувствовала боль.

И тогда разыгралась страшная и ужасная сцена. Господин де Сен-Мар и Росарж взобрались на край воронки и целый час бесстрастно и чуть насмешливо слушали болезненные стоны несчастной женщины. Все это время Антуан простоял, прижавшись к стене и дрожа от возбуждения.

Наконец страшные стоны прекратились. Несчастная жертва снова потеряла сознание.

— Теперь можно уйти, — улыбаясь, проговорил Сен-Мар. — Вернемся сюда часа через два… Ну как, Ньяфо? Что вы скажете обо всем этом?

Карлик прорычал что-то неопределенное. Мысли его были заняты совсем другим. В продолжении всей страшной сцены несчастная жертва меньше всего его интересовала. Он не спускал глаз с надзирателя, могучая фигура которого его очень заинтересовала.

"Черт побери! — размышлял он. — Если бы невероятность подобной отваги не была бы очевидной, то я поклялся бы, что этот человек — один из тех авантюристов, с которыми я уже неоднократно имел дело.

Но ведь они были на краю гибели в пещере Апремона! Только благодаря своей счастливой звезде я смог выбраться оттуда! Я отдам душу дьяволу, если этот человек окажется тем, о ком я думаю… В конце концов, пока этот превосходный муж переживает за свою жену, займусь-ка я разрешением своих сомнений".

И Ньяфо немедленно приступил к исполнению своего проекта. Он поднялся в комнату, расположенную над камерой монсеньера Людовика, и скорчился около отверстия, дававшего ему возможность по своему вкусу следить своим единственным, сверкавшим от злобы глазом за узником.

Как только дверь, ведущая в подземелье, закрылась, Антуан некоторое время еще прислушивался к удаляющимся по лестнице шагам. Потом стремглав бросился к воронке, где лежала Сюзанна. Он поднял ее и перенес на кучу соломы, служившую ему постелью. Став на колени, он потер ей виски, чтобы привести в чувство.

— Иисус, Мария и Иосиф! — воскликнул он. — Бедняжка! До какого состояния довели ее эти проклятые бандиты!

Сюзанна неожиданно приоткрыла глаза и чуть слышно прошептала:

— Пить! Все пересохло внутри!.. Воды, пожалуйста!

Надзиратель снял со стены фляжку, наполненную водкой, и смочил губы несчастной женщине. Напиток оказал благотворное действие. Легкий румянец окрасил ее щеки. Она окончательно очнулась, испуганно осмотрелась вокруг и слабым голосом спросила:

— Где я?

Вдруг в свете фонаря, который надзиратель придвинул поближе, она заметила его и, повернувшись к нему, стала пристально рассматривать его.

— Ты кто? — спросила она.

— Несчастный человек, — ответил надзиратель. — Один из тех, кто когда-то напали на вас по дороге из Дижона, чтобы передать вас в руки того, кто здесь командует… Меня зовут Мистуфлет.

— Да, — проговорила она, пытаясь вспомнить, — я несколько раз слышала это имя. Не вы ли были с монсеньером Людовиком, с Ивонной и с неким Фариболем в тот день, когда преследуемые, вы спрятались в доме маркизы де Монтеспа?… Не вы ли пытались спасти монсеньера Людовика, переодевшись капуцином и пробравшись в Пиньероль?

— Верно, мадам, но…

— Тогда почему вы упрекаете себя за проступок, который в дальнейшем искупили?.. Верьте мне, я вам все простила, так же как вас простил монсеньер Людовик.

Мистуфлет молча поцеловал ее руку. Потом он встал и, сверкая от радости глазами, проговорил:

— Мадам, будьте мужественны и терпеливы. Возможно, через несколько часов мы спасем вас и монсеньера Людовика. Под именем Лекьера господин де ла Барре проник в эту тюрьму и исполняет должность надзирателя при нашем дорогом узнике.

— О, боже мой! — восторженно воскликнула Сюзанна.

— Благодаря ему и одной хитрости, о которой долго рассказывать, мы с мадемуазель Ивонной тоже смогли проникнуть сюда. Но это только часть нашего плана и думаю, никто не сможет помешать нашим усилиям. В течение нескольких дней господин де ла Барре на лодке обогнул остров и особенно внимательно осмотрел берег перед этой башней. Он заметил, что в этом месте море проделало несколько более или менее больших пещер, заполненных водой. Несмотря на это, он продолжал кружить вокруг острова, выжидая благоприятного момента причалить к этим скалам. Наконец представился подходящий случай. Господин де ла Барре причалил к берегу поблизости от галерей, проделанных морем в скалах, и проник в крепость. Когда после допроса губернатор разрешил ему покинуть остров, то выяснилось, что лодка исчезла. Все подумали, что ее унесло течением. Но дело в том, что на дне лодки под парусами скрывались два человека. Воспользовавшись тем, что внимание охраны было отвлечено неожиданным прибытием рыбака, эти двое потихоньку отгребли лодку в одну из галерей в скалах. Одного из них вы знаете:

это маэзе Фариболь, мой учитель.

— Фариболь!

— Второй тоже храбрец. Он случайно оказался у нас на пути и присоединился к нам. Его зовут Онэсим.

— И что стало с ними?

— Они здесь, под нами.

— Под нами?

— Невероятно, но факт: пещера, в которую они проникли, продолжается в скалах как раз до этого места, где находимся мыс вами. Я определил это по их ударам киркой. По случайности как раз здесь на воронках проявляется человеческая жестокость…

Услышав про воронки и вспомнив о перенесенных страданиях, Сюзанна задрожала. Мистуфлет заметил это и поспешно добавил:

— Не пугайтесь, мадам, одна из этих воронок связана с вашим спасением.

Говоря так, он извлек из тайника тяжелый лом, и, помогая себе руками и ногами, протиснулся в воронку, откуда, несмотря на высокий рост, торчала только его голова.

— Мадам, — послышалось из воронки, — с тех пор как я попал сюда, я разрабатываю дно одной из этих воронок. Сейчас только фут скалы отделяет нас от маззе Фариболя и Онэсима. Слышите, они отвечают на мои удары.

Действительно, послышалось несколько резких и сильных ударов.

Ощутимо дрогнул пол. Мистуфлет стал бешено орудовать ломом.

— Видите, мадам, — немного погодя заговорил он, — дело нескольких часов. Еще до наступления ночи отверстие будет достаточно большим, чтобы мои товарищи могли пролезть сюда. Вот тогда их мучения закончатся.

Обессиленная Сюзанна ответила ему слабой улыбкой и снова потеряла сознание.

В этот момент Мистуфлет, усердно предававшийся своей работе, издал радостное восклицание. Его лом под действием чудовищной силы пробил насквозь скалистый грунт, отделявший его от товарищей, и он услышал знакомый голос:

— Тысяча чертей, Мистуфлет, действуй осторожнее, иначе ты мне пробьешь череп!

Довольный Мистуфлет склонился к отверстию и спросил:

— Это вы, патрон?

— А кто же еще! Китайский император? Отойди, мы с Онэсимом закончим работу.

Мистуфлет вылез из воронки. Увидев Сюзанну, лежавшую без движения, он испугался:

— Боже мой! — воскликнул он. — Неужели умерла?

Он осторожно стал приводить ее в чувство. Она с трудом пришла в себя и, опираясь на руку Мистуфлета и шатаясь, попросила, указав на один из каменных гробов:

— Положите меня там!

— Почему, мадам? — удивленно спросил Мистуфлет.

— Я подозреваю, что господин де Сен-Мар не замедлит вернуться.

Когда он придет, нужно, чтобы он увидел меня в каменном гробу…

— Но я думаю о страшных муках, ожидающих вас…

— Не жалейте меня. Молитесь!.. Я не надеюсь на спасение и не хочу, чтобы из-за меня провалился план освобождения монсеньера Людовика… Я спокойно умру, зная, что он спасется.

Добрый Мистуфлет попытался отговорить ее, но его аргументы разбивались с о непреклонную волю умирающей женщины. С неохотой он вынужден был подчиниться и перенес ее в воронку. Сверху на воронку он опустил решетку. Выполнив этот тяжелейший долг, Мистуфлет присел на корточки около решетки. Ждать пришлось недолго. За час до намеченного времени господин де Сен-Мар в сопровождении Лекьера, Росаржа и Ньяфо вошел в подземелье и, подойдя к Мистуфлету, спросил:

— Что с заключенной?

— Она там!

— Что говорит?

— Ничего.

— И не стонет?

— Нет.

— Значит, она умерла?

— Я не знаю.

— Как же так!

— Я сделал только то, что мне приказали.

— Скотина! Разве я не сказал, что-если она будет умирать, то чтобы ты немедленно нам сообщил? Открывай решетку, идиот!

Мистуфлет молча повиновался. Господин де Сен-Мар согнулся и протиснулся в очень узкое отверстие. Лицо его приблизилось к лицу жертвы.

Он мрачно усмехнулся. На него смотрели мертвые глаза Сюзанны.

— Не будет больше морочить голову! — улыбаясь, пробормотал СенМар. — Но пусть еще там полежит, чтобы не воскресла.

Карлик и Росарж дружно заржали и вся троица собралась уходить.

Мистуфлет, дрожа от бешенства, прикусил губу, чтобы сдержать себя.

— Парень, — обратился к нему Сен-Мар, — твой брат Лекьер будет приносить тебе обед. Я доволен тобой. Ты верный и преданный слуга.

Сен-Мар не услышал насмешливого восклицания Ньяфо. Губернатор стоял уже в дверях. Он повернулся к карлику и спросил:

— Ну как, господин Ньяфо, вы довольны?

Горбун энергично потер руки, усмехнулся, обнажив острые зубы, и насмешливым голосом заверил:

— Да, месье, я хорошо провел время и в благодарность обещаю вас кое-чем удивить. Я думаю, вы будете очень довольны. Увидите, месье, увидите!

Проговорив эти загадочные слова карлик в самом веселом настроении удалился.

"Черт побери! — мысленно воскликнул он, сделав угрожающий жест.

— Значит, я не ошибся. Это Мистуфлет. Вот так посмеемся. Однако нужно выяснить, кто же те двое".