В четыре часа пополудни два всадника покинули Дижон и пустились в путь по дороге навстречу слепящим снежным вихрям.

Один из всадников обернулся и спросил:

— Вы не очень устали, мадемуазель Сюзанна?

— Ах, господин де ла Барре! — отвечала всадница. — В монастыре урсулинок нас не учили ездить в такую погоду…

— Через час мы будем в замке. Мужайтесь, мадемуазель.

— Никакого мужества не хватит девушке, возвращающейся домой после восьми лет отсутствия, а я, вдобавок еще, устала и замерзаю.

— Видите, мадемуазель, вдали видны огни постоялого двора Ла-Корона. Место, правда, неприятное, но если вы не боитесь, то мы могли бы там немного отдохнуть.

— С вами я ничего не боюсь, мой добрый де ла Барре. Едемте в Ла-Корону.

Они уже подъезжали к постоялому двору, как вдруг резкий свист прорезал воздух. Оруженосец повернулся и увидел силуэты двух мужчин, отчетливо выделявшихся на снегу.

— Они не внушают ни капли доверия, — тихо проговорила Сюзанна.

В этот момент распахнулась дверь постоялого двора и со шпагами в руках показались еще двое с явным намерением преградить путь. Де ла Барре мгновенно оценил всю опасность обстановки и встал перед Сюзанной, прикрывая ее своим телом, потом взвел курок пистолета, обнажил шпагу и стал спокойно ожидать. Четверо мужчин выстроились в линию, один из них отделился, приблизился к путникам и насмешливо поклонился.

— Мы понимаем, место это мало подходит для знакомства. — высокопарно проговорил он. — Однако скажите, не вы ли кавалер де ла Барре, оруженосец графа де Еревана?

— Он самый, — сухо ответил оруженосец.

— Меня зовут маэзе Фариболь…

— Ну и что? Что вы хотите?

— Всего лишь предложить вам отдохнуть в Ла-Короне.

— Что еще?

— Сударь, вы могли бы провести добрую ночку в тепле и под крышей постоялого двора, а мы составим личную свиту мадемуазель де Ереван.

— Жалкие бандиты! — воскликнул оруженосец.

— Хорошенькая манера отвечать на нашу любезность! — сказал Фариболь. Ну ладно, мы будем вежливы до конца, — повернувшись к своим товарищам, он приказал: — Обслужите этих господ! Да поскорее!

Едва он произнес эти слова, как двое подскочили и схватили лошадей за уздечки. Раздался выстрел и человек, подбежавший к оруженосцу, упал с простреленной головой.

— Тысяча чертей! — воскликнул Фариболь. — Он убил несчастного Ла Раме!

Фариболь взмахнул шпагой и бросился на оруженосца. Де ла Барре, раненный вторым бандитом, тем временем соскользнул с лошади и упал на снег. Проткнув тело несчастного шпагой, Фариболь воскликнул:

— Росарж, задержи эту девочку. Разве ты не видишь, что…

Он не успел закончить. Грохнул выстрел, и пуля задела ухо.

— Тысяча молний! — крикнул он. — Не будем терять времени. Росарж, вези девушку куда знаешь. Мы с Мистуфлетом задержим погоню.

Действительно, в этот момент два всадника подскакали к месту схватки.

— Сюзанна! Сюзанна! — крикнул первый всадник.

— Монсеньер Людовик! На помощь! — испуганно крикнула девушка.

Дальше она не могла продолжать, так как упала в обморок. Росарж вскочил к ней в седло, и они понеслись прочь.

Фариболь и его товарищ отпрянули в стороны, словно бы уступая дорогу молодому человеку, но как только он поравнялся с ними, они бросились к лошади и, надавив ей на ноздри, заставили ее резко остановиться. Благородное животное взвилось на дыбы и упало на снег, увлекая за собой всадника и нападавших. Монсеньер Людовик очутился в снегу, его правая нога оказалась под лошадью. Он открыл глаза и увидел омерзительное лицо Ньяфо. Оно почти касалось его. Он услышал его голос, хриплый от злобы:

— Ивонна была права, вам не следовало доверять мне. Я вас ненавижу за то, что она презирает меня и любит вас. Я завлек вас в эту засаду, надеясь, что эти люди прикончат вас, но теперь вы в моей власти, и я предпочитаю сам убить вас… Монсеньер Людовик, вы должны умереть!

— Подлый предатель! — крикнул молодой дворянин, тщетно пытаясь вытащить ногу.

Ньяфо издал язвительный смешок и вскинул руку, вооруженную острым кинжалом, но в этот момент кто-то словно клещами сжал ему запястье, потом руку заломили и заставили выпустить оружие.

— Тысяча чертей, ну и рожа! — воскликнул Фариболь рто он перехватил руку Ньяфо. — Я вижу, ты хотел убить, не спросив разрешения у старших…

Ньяфо, взбешенный, задыхаясь от бессилия и злобы, пробормотал:

— Что вы суетесь, куда не следует. Разве не убийствами вы сами живете?

— Вот гадючий язык! — возмутился Фариболь, трогая свое ухо. — Люди моей профессии убивают и рискуют своей шкурой иногда и за худшие дела. Этого я не отрицаю. Но никогда они не атакуют противника раненного, который не может защищаться. Мы сражаемся лицом к лицу, честно! А когда попадается такой мошенник, как ты, то ему отрезают уши. Берегись, они у тебя большие и их легко укоротить!

— Я отомщу! Я отомщу за все! — в бешенстве прорычал горбун.

Фариболь ограничился презрительной усмешкой. Потом повернулся к своему товарищу и сказал:

— Мистуфлет!

— Да, патрон?

— Убери от меня этого типа.

— Ладно, патрон.

Мистуфлет, словно тряпичную куклу, сгреб карлика в охапку н, не глядя, как мусор, зашвырнул его в канаву.

Фариболь склонился над молодым дворянином, осмотрел его и громко проговорил:

— Тысяча чертей! Он без сознания! Мистуфлет, давай вытащим его отсюда.

Мужчины принялись за дело. Мистуфлет с необычайной легкостью поднял лошадь. Фариболь приподнял всадника и, поддерживая его, сказал товарищу:

— Ему нужна помощь. Беги, выпусти хозяина постоялого двора и его жену и скажи им, чтобы приготовили все необходимое.

Спустя пять минут монсеньер Людовик уже лежал на тюфяке около огня. Возле него суетились хозяин постоялого двора и его жена, выпущенные на свободу. Незадолго до нападения по приказу Фариболя их заперли з одной из комнат.

— Дай ему водки, она и мертвого воскресит, — сказал Фариболь Мистуфлету.

Тем временем хозяин, дрожа от страха, зажег факел и подал его Фариболю. Тот склонился над дворянином и ошеломленно воскликнул:

— Гром и молния!

— Что случилось, патрон? — спросил Мистуфлет. Он подошел с бутылкой водки.

— Взгляни! — проговорил Фариболь, указывая на лицо всадника.

— Иисус, Мария и Иосиф! — побледнев и задрожав, воскликнул Мистуфлет. Нам крышка! Нас повесят! Этот дворянин — Его Величество Людовик XIV!

Друзья боязливо огляделись вокруг и Мистуфлет добавил:

— Патрон, я думаю, нам пора уносить ноги отсюда!

Трактирщика затрясло от изумления и страха. Он грохнулся на колени около жены, заломил руки и безнадежно завопил:

— Король в нашем доме! Мертвый! Убитый!

Но Фариболь был не из тех, что легко терял присутствие духа. Он пожал плечами, подкрутил усы и одним только этим жестом успокоил бедного человека.

— Замолчи, мошенник! — приказал он хозяину постоялого двора. — Король не умер, тысяча молний! И это только благодаря тому, что мы вовремя прибыли и помешали убийству. Давай, Мистуфлет! Попробуем привести его в чувство. А когда он очнется, то увидит, что мы стоим на коленях, готовые прислуживать ему.

Они опустились на колени около всадника. Фариболь осторожно расстегнул воротник камзола, а Мистуфлет смочил губы содержимым бутылки. Монсеньер Людовик сразу же очнулся. Некоторое время он всматривался в обоих мужчин, потом приподнялся и осмотрелся.

— Где я? — спросил он.

— Сир. — почтительно ответил Фариболь, — вы находитесь у своих верных подданных, готовых отдать всю свою кровь ради служения вам.

Молодой человек встал на ноги и проговорил:

— Да, да! Я вспоминаю вас. Вы те самые бандиты, причастные к похищению мадемуазель де Ереван и к несчастью, случившемуся с оруженосцем.

— Сир! — пролепетал Мистуфлет (у него дрожали колени). — У Вашего Величества хорошая память…

— Да, и поэтому я не забыл, что вам обязан жизнью. Я готов простить вам ваши преступления, если вы поклянетесь исправиться и повиноватьгя мне в будущем.

— Мы клянемся! — хором ответили они. — И если Ваше Величество…

— Почему вы меня называете этим титулом?

— Сир, — ответил Фариболь, — до того, как злая судьба превратила нас… в бродяг, мы служили в королевской армии, и ваш августейший образ навсегда запечатлелся в нашей памяти и в наших сердцах. Но если Ваше Величество предпочитает сохранять инкогнито, то мы…

— Но что это? Уж не принимаете ли вы меня за Его Величество Людовика

XIV?

— Ваше Величество, очень часто я видел ваше лицо, вашу фигуру и слышал ваш голос, чтобы обознаться теперь. Я не могу ошибиться, да не могут два человека быть настолько похожими, если только они не являются братьями…

— Братьями! — побледнев, воскликнул молодой человек.

Мрачный и задумчивый он прошелся по комнате. Наконец он остановился перед друзьями и заговорил:

— Заверяю вас своей честью — вы ошибаетесь. Я не более чем заурядный дворянин, рожденный при таинственных обстоятельствах… Я тайна!.. Но если верно то, что я собираюсь разгадать… тогда я вам сказал бы ясно: я не только не король Франции, но имею право быть врагом короля!

Двое мужчин вздрогнули, а хозяин постоялого двора и его жена, догадавшись, в страхе прошептали:

— Это монсеньер Людовик! Боже, защити нас!

— Чего вы испугались? — спросил молодой человек, повернувшись к хозяевам.

— Мы погибли, монсеньер! — дрожащим голосом ответил хозяин.

— По приказу господина графа де Еревана смертная казнь ожидает всятого, кто посмеет встретиться или попытается заговорить с вами.

— А! — радостно воскликнул молодой человек. — Это доказывает, что я не ошибся! Да, я…!

В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошел в сопровождении нескольких слуг, вооруженных мушкетами, граф де Ереван. Он был без головного убора и в растрепанной одежде. Граф прошел в центр зала и, указав на Фариболя, Мистуфлета и хозяина постоялого двора, приказал:

— Этих людей расстрелять!

Но прежде чем слуги успели приготовить свои мушкеты оба авантюриста одним прыжком очутились за спиной у графа и, схватив его за руки, прикрылись им.

Слуги, в замешательстве, подняли свои мушкеты. Лицо графа оставалось спокойным и бесстрастным. Он повысил голос и холодно проговорил:

— Выполняйте команду! Стреляйте и не беспокойтесь! Огонь! Огонь, я вам говорю!

Видя, что солдаты, подчиняясь приказу графа, собираются выполнить команду, Мистуфлет выхватил свою рапиру, но монсеньер Людовик схватил его за руку и приказал:

— Шпагу в ножны!

Потом в наступившей тишине молодой дворянин выступил вперед и, остановившись между слугами и графом, проговорил:

— Может быть вы хотите, господин граф, чтобы ваши слуги убили и меня?

— Монсеньер! Монсеньер! Не рискуйте так! — дрожащим голосом проговорил граф. — Отойдите в сторону!

— Прикажите своим слугам удалиться! — продолжал молодой человек. — Или хотите, чтобы я назвал себя?

Граф резко дернулся.

— Как! — воскликнул он. — Неужели вы знаете?

Да, я знаю, несмотря на все старания скрыть от окружающих и от меня… Позвольте теперь мне действовать, поскольку я имею право это делать.

Граф униженно склонил голову, а монсеньер Людовик повернулся к слугам и сказал:

— От имени господина графа де Еревана приказываю вам забрать тело господина де ла Еарре и отнести его в замок! Что касается вас, — обратился он к хозяину постоялого двора и его жене, — закройтесь в спальне и не выходите оттуда до рассвета.

Слуги поспешили выполнить приказ, и когда они вышли, молодой человек приблизился к графу, уныло опустившемуся на стул.

— Господин граф, — проговорил он, — до сегодняшнего дня я подчинялся вашей воле со всем уважением сына по отношению к отцу, но теперь мое достоинство требует, чтобы я знал свои права и свое место среди людей… Этой ночью я отправлюсь в Париж, в Лувр, к королю!

— Несчастный! — в страхе воскликнул граф. — Вы пойдете навстречу смерти!

— Пусть будет так! — энергично возразил молодой человек. — Но тогда французский народ узнает, что им правит недостойный король, предавший смерти своего брата!

— Тысяча молний! — вполголоса проговорил Фариболь. — Врат короля Франции!

— Да, я брат короля Франции — подтвердил монсеньер Людовик, обращаясь к графу. — Но нужны доказательства, ясные и неопровержимые, и они находятся у вас. Отдайте их, господин граф! Я готов добыть их любым способом, но прошу вас отдать их добровольно!

— Никогда! — гордо выпрямился граф. — Никогда, если бы я сделал это, то нарушил бы слово дворянина!

— Послушайте, сударь. Недавно королевская почта доставила вам пакет, и пакет довольно важный, судя по впечатлению, которое произвело на вас чтение письма. Отдайте мне это письмо, граф, поскольку, как я уже сказал, я намерен любой ценой добиться этого.

— Никогда! — повторил граф, инстинктивно прижимая руку к груди.

— Черт возьми! — воскликнул Фариболь. — Господин граф, должно быть, носит его с собой.

— Обыщите его! — приказал монсеньер Людовик.

Мистуфлет тотчас же схватил графа за руки, а Фариболь тем временем обыскал его камзол.

— Монсеньер! — воскликнул граф. — То, что вы делаете, это хуже убийства. Вы бесчестите меня.

— Есть письмо! — крикнул Фариболь и помахал бумагой в воздухе.

Дрожащими руками молодой человек взял письмо, развернул его и прочитал. Слезы выступили у него на глазах. Он сказал прерывистым голосом:

— Какое жестокое сердце нужно иметь, господин граф, чтобы в такой важный и серьезный момент скрыть от меня это известие.

— Я действовал в соответствии со своей совестью, честью и присягой, гордо ответил граф.

— Однако следовало бы уделить внимание горячей мольбе, изложенной в этих строках.

Он снова стал перечитывать письмо, на этот раз вслух. В письме было написано:

"Граф,

поскорее приезжайте ко мне. Скоро я предстану перед Тем, кто одинаково судит покорных и сильных. Я боюсь. Я хочу повиниться перед сыном, от которого я отреклась. Я хотела бы, чтобы он меня простил. Приезжайте, приезжайте оба! Я умираю!

Анна Австрийская."

— Королева-мать, — проговорили Фариболь и Мистуфлет, снимая головные уборы.

Воспользовавшись замешательством, вызванным неожиданным разоблачением, граф вскочил на ноги, бросился к молодому человеку, выхватил письмо королевы и бросил его в огонь, где оно мгновенно вспыхнуло.

— Что вы сделали, негодяй? — крикнул монсеньер Людовик.

— Я выполнил свой долг, — холодно ответил граф. — Я поклялся Его Величеству Людовику XIII, что никогда не раскрою этот секрет, от которого зависит безопасность государства. Я пожертвовал ему своей свободой и жизнью… Я не признаю за королевой Анной Австрийской права освобождать меня от клятвы и, следовательно, всегда и для всех вы останетесь "монсеньером Людовиком".

— Вы ошибаетесь! — горячо ответил молодой человек и, повернувшись к Фариболю и Мистуфлету, спросил: — А что вы скажете?

— Месье, мы присягали царствующему суверену, но поскольку мы знаем теперь, что вы странствующий сын, лишенный своих нрав… то мы готовы служить вам до последней капли крови!.. Ты согласен со мной, Мистуфлет?

— Во всем, патрон! Я клянусь!

— Тогда свяжите графа и заткните ему как следует рот, — приказал монсеньер Людовик.

Несмотря на сопротивление графа де Еревана, друзья быстро выполнили приказ. Они связали графа, заткнули ему рот и положили его на

Перед тем, как уйти, молодой дворянин подошел к графу и проговорил:

— В знак привязанности и любви к вам, господин граф. я дарю вам жизнь и прощаю ошибки. Что бы ни случилось, я всегда буду помнить вас и мадемуазель де Ереван. Прощайте, граф! Да хранит вас господь!