1328 г. от Прихода Триединых Торния. Приграничье. Окрестности Мистара
«Лишь Младшие Владыки должны обладать правом, даровать звание рыцаря по своему усмотрению.сьер Норбер Воклер «Похвала истинному рыцарству»
Те же, кто получил это звание от императора — есть шайка мошенников и негодяев, стремящихся к мирской славе…».
— «Вот и всё», — думал Герд Ленгёк, стоя на площадке надвратной башни. Отбитые ребра нестерпимо болели. Он поморщился и стиснул зубы. Терпеть осталось недолго. За последние десять лет граница Альянса сдвинулась на добрых полсотни миль к югу и почти вплотную подошла к Мистару. Последним рубежом обороны столицы Приграничья стали бывшие командорства Смелых, прикрывавшее подступы к ней с севера и юга. И сегодня одно из них падет. Капитан осторожно выглянул из-за парапета и посмотрел вниз. Оглушительно стуча мечами о щиты, эрулы строились в боевые порядки. Сьер Гард закрыл глаза, чтобы не видеть приготовлений к последнему приступу. А то, что он будет последним, Лангёк не сомневался. Его капитанство держалось из последних сил. Немногим больше сотни защитников против почти пятитысячного отряда эрулов.
— Мессир, спускайтесь, — из-под люка показалось чумазое лицо Пита Карра, которого все сослуживцы именовали не иначе как Культяпка. Широкая царапина пересекала измазанную в саже щеку. — Эти твари готовятся к новому штурму. И еще капитан. — Он вытер лицо, размазав грязь по лицу еще больше. — Мэтр Райнер испустил дух. — Пит тряхнул грязными волосами. — Мне ребята об этом сказали, когда к Вам поднимался.
— Мы все понимали, что наш старший сержант не жилец. — Сьер Гард прихрамывая, подошел к низкорослому арбалетчику, который с недавних пор выполнял еще и обязанности его оруженосца.
— Вы теперь единственный красный в нашем команд…, то есть капитанстве. — Культяпка ощерился, продемонстрировав почти полное отсутствие зубов.
«Ненадолго» — подумал Ленгёк, но в слух он произнес совсем другое: — Мы и без красных надерём задницу этим ледышкам.
— Конечно мессир. — Остроносое лицо осветила еще одна беззубая улыбка. Лет двадцать назад Питу Карру за браконьерство отрезали указательный палец. История была давняя и мутная. По словам Культяпки, лесничий оболгал его перед местным таном. Спустя месяц этот сучий потрох пропал, а Пит от греха подальше отправился искать счастье на север. Прямиком к Смелым. Мечник из него был никудышный, поэтому он подался в наемные арбалетчики. В нынешнем гарнизоне, он оставался, пожалуй, единственным, кто еще помнил времена, когда мистарское капитанство принадлежало Братству и называлось командорством.
— Почему с Мистара нет вестей, — он задал вопрос, на который сам знал ответ. — Вы считаете Ульф не добрался.
— Ни Ульфа, ни Трота ты уже больше не увидишь Пит. — Сьер Гард кряхтя, шагнул с невысокой ступени. — Мне кажется, у них кто-то здесь есть. Тот кто, снабжает их сведениями о нас. — Капитан медленно перевел взгляд на собеседника. Он был почти уверен в Культяпке. Почти, потому что за большие деньги можно купить даже безграничную верность. Но если не верить ему, то кому еще?
— Кто? — арбалетчик непонимающе уставился на немолодого рыцаря. Тот болезненно скривился, поправляя ременную перевязь. Удар булавы, слава Триединым, пришелся наискось, потому что иначе лежал бы он в холодной вместе с мэтром Райнером. — Не знаю Пит. На этот раз элуры хорошо подготовились. Они слишком много знают. Например, что кладка западной стены самая слабая.
— Случайность? — предположил Пит.
— Я не верю в случайности, — отозвался капитан.
— Это могли знать жители Лосиного Ручья. — Пит задумчиво пощипывал жидкую бородку. — Ни кто особенно не скрывал, что стены давно требуют ремонта. Особенно западная и южная.
— Возможно, — сьер Ленгёк потер затекшую руку. — Но в любом случае Лосиного Ручья больше нет.
Культяпка молчаливо кивнул. Все они видели клубы дыма, которые поднимались над деревней. Всех ее жителей эрулы наверняка уже убили. По крайней мере, их большую часть. Капитан прав на этот раз северяне действовали слаженно и быстро. Обложили со всех сторон, сожгли Лосиный Ручей, а потом нагрянули к ним.
— Конечно, есть надежда, что кто-то из деревни смог удрать в Мистар, но это маловероятно. Не для того эрулы затеяли этот поход, что бы все сорвалось из-за одного беглеца. — Сьер Гард печально улыбнулся. — Так что помощи ждать бесполезно. Но даже если бы кто-то из наших добрался, сомневаюсь, что мы вскоре увидим какую-нибудь подмогу.
— Почему? — На лице его собеседника было написано искреннее удивление. — Разве не ясно, что если падет Оплот. Мистар будет следующим.
— Это они как раз понимают. — Капитан поморщился. — Но если отправлять подкрепления, то нужно быть твердо уверенным, что они доберутся и точно нам помогут. Магистрат не может рисковать тем не многим, что у него есть.
— Там что все сдурели? — Не сдержавшись, Культяпка принялся размахивать руками. — Следующими после нас, будут они.
— Это не просто очередной поход. — Лангёк положил руку на плечо арбалетчику. — А раз так пораскинь мозгами. Значит у Северного Оплота тоже неприятности. И наверняка более серьезные. Ведь он важен больше чем мы, так как ближе к границе. Помочь нам одновременно Мистар не может. Надеюсь, мозги у тамошних градоначальников на месте, поэтому они спешно укрепляют город и шлют гонцов в Табар. А мы…, - он не договорил.
— Мы станем жертвенной овцой, призванной оттянуть силы и задержать элуров как можно дольше. — Пит говорил негромко, намеренно растягивая слова. — Пока столичные шишки не решат направить кучу народу на защиту Мистара.
Капитан бросил одобрительный взгляд на своего нового оруженосца, но ни чего не сказал.
— Жаль, — голос Культяпки звучал на удивление ровно. — А то я такую зазнобу в Мистаре заприметил. Всё хотел съездить и оторваться.
— Ни чего еще оторвешься.
— Ну, может в следующей жизни, — Пит передернул плечами. Закинутый за спину арбалет гулко хлопнул по костлявой спине. Повисло неловкое молчание. Пора было менять тему разговора.
— Как думаешь Карр, сколько бретешь продержится? — Сьер Гард с трудом натянул на голову кольчужный капюшон.
— Не знаю мэтр. — Культяпка перебирал острия сложенных в колчане арбалетных болтов. — Но, думаю, недолго. Ребята закрыли пролом, чем могли. — Он скривился. — Нам ведь теперь крышка? Так?
Лангёк усмехнулся. — А ты как думаешь? После того как эрулы захватили последний барбакан? Впрочем, если на горизонте покажется имперская армия, то всё может перемениться в нашу пользу. — Он засмеялся и тут же схватился за бок.
Пит потянулся было помочь, однако сьер Гард сразу же выпрямился и отвел его руку.
— Я в норме. — По давно небритому подбородку с прокушенной нижней губы медленно стекала тонкая струйка крови. — Давай спустимся и покажем этим сволочам, чего стоят торнийцы. — Покачиваясь из стороны в сторону и держа в руках тяжелый, напоминавший горшок, шлем, он начал медленно спускался по винтовой лестнице.
— Наш капитан вернулся, — заросший косматой бородой Лиафин Ормисон по прозвищу Длинная Борода вскинул вверх шипастый годентаг и заулюлюкал. — Намотаем этим северянам кишки на шеи и развесим на башнях капитанства.
— Ты же сам северянин, — заметил стоявший рядом и опиравшийся на копье худой воин. Он вскинул обмотанную окровавленными тряпками голову и неожиданно громко воскликнул: — Хотя твое пузо мы вспарывать не будем. Вони не оберешься. Там дерьма наверно больше, чем во всех окрестных эрулах вместе взятых. — Стоявшие рядом защитники крепости захохотали.
— Закрой рот балабол, — беззлобно бросил Лиафин. — Он кивнул Питу и обратился к сьеру Гарду: — Они собираются атаковать только пролом или как вчера в нескольких местах?
— Скорей всего, основные усилия они сосредоточат на нашей бретеши, — голос капитана из-под шлема звучал приглушенно. — Он постучал ладонью по наскоро сооруженной из досок и бревен стене. — Но это их долго не удержит. — Воспаленные глаза в смотровой щели глядели на бородача в упор. Сьер Гард возвысил голос: — Надеюсь, все это понимают?
— То есть мы здесь скоро подохнем? — подвел итог все тот же худой копейщик. Он по-волчьи оскалился. — К Падшему элуров. Борода прав, вспорем столько северных животов, сколько сможем. — Он потряс копьем, — Хааарррааа! Хаааррааа! — Боевой клич Смелых прокатился по сгрудившейся толпе.
Капитан уже давно смирился, что его подчиненные встречали противника кличем запрещенного Братства. В остальных капитанствах, по крайней мере в Приграничье, дело обстояло так же. — Становитесь полукругом и держите строй. Копейщики вперед. — И повернувшись к Культяпке, рявкнул: — Стрелять только по моей команде.
* * *
Третий раз Киппа вырвало когда они уже выходили из сгоревшего дома. Струйка желчи так и повисла в уголке рта. Даже Арибо был бледен и подозрительно долго откашливался.
— Как так можно, они же почти дети. — На Киппа было жалко смотреть. — Их изрубили как, как, — он всхлипнул, — капусту. — Юноша беспомощно огляделся по сторонам и, обхватив себя руками за плечи, мешком осел на землю.
— Женщину еще и многократно изнасиловали. — Ай-До не собирался жалеть своих попутчиков. У аэрсов полноправными войнами считались уже двенадцатилетние. — Видимо, её дочерей постигла та же участь. — Кипа снова вырвало прямо на собственные колени.
— Деревню сожгли вчера или сегодня утром, — в аэрсе проснулся ищейка. — К тому времени ее жители были давно мертвы.
— Звери, грязные мерзкие убийцы, — желваки Удо напряглись столь сильно, что казалось еще чуть-чуть, и они лопнут от напряжения.
— Думаешь, юноша, торнийцы во время войны ведут себя лучше? — аэрс вытянул голову и хищно улыбнулся. — Мою мать изнасиловали при мне несколько раз. — Смуглое лицо пошло красными пятнами. — А потом взялись за моих двух сестер. — Ноздри высокого носа дрожали. — Это война. Это просто сраная война, — повторил он. — И здесь ни щадят ни кого, ни умелых воинов, ни грудных детей.
— Там дом почти не пострадал, — Арибо кивнул в сторону большого, на каменном фундаменте здания. — Может, что пожрать осталось?
— Как ты можем думать о еде? — возмутился Кипп. — Тут кругом одни мертвецы.
— Это тот постоялый двор, о котором я говорил. — Последняя порция откровений выжала аэрса досуха. С тихим шелестом он вытащил узкий меч: — И давайте осторожнее. Там могут быть эрулы.
— Конечно, мы будем осторожнее, — Арибо поспешил к почти неповрежденному пожаром дому. — Эд давай с нами. И зверюгу свою подтягивай. — Эдмунд не ответил. С того момента, как они вступили в разоренную деревню он не проронил ни слова, лишь все сильнее хмурился и стискивал губы. Стоявшая рядом Ярость, чувствуя его напряжение, беспрестанно и злобно ворчала.
На ступени постоялого двора первым взлетел Арибо. Он рывком открыл дверь и тут же зажмурился от щедро просыпавшейся ему в лицо золы. — Зараза. Грязюки то сколько развели. — Слезящиеся глаза и царивший в гостевой комнате полумрак мешали ему рассмотреть что-либо.
— О Триединый, — опередивший друга Удо вошел первым. Он побледнел, споткнулся и едва не упал. — О Триединые, о Триединые, — как заведенный повторял он.
Подскочивший аэрс опустил уже занесенную с мечом руку. — Это слишком даже для боевых фирдов. — Он скривился, глядя на развешанных по потолочным балкам покойников. Мужские, женские и детские трупы раскачивались в паре локтей от пола, зияя выпотрошенными животами. Бесчисленное количество мух вилось над натекшими лужами крови. — Ай-До принюхался: — Здесь пахнет не только смертью. — Он оглянулся на блевавщего в паре метров от него Удо. Столь же характерные звуки раздались совсем рядом. Согнувшийся Арибо оставлял на пороге постоялого двора содержимое своего желудка. Ай-До поморщился и посторонился, пропуская Эдмунда. — Что скажешь мальчик?
Лицо юноши было бледным. Он окинул взглядом комнату, торопливо развернулся и вышел.
— Ты куда? — Удо поднял покрасневшие глаза. Эдмунд не ответил. Спотыкаясь он дошел до середины единственной деревенской улицы и остановился. Давно немытые пряди темно-рыжих волос почти полностью закрывали лицо. Огромная корокотта кружила рядом. Её короткий хвост судорожно дергался из стороны в сторону.
Хаа, — вдруг выдохнул-выстонал юноша. И через мгновение снова и пронзительнее: — Хаааа! Он раскачивался, сжимая ладонями голову.
Удо бросился к другу. — Эд. Что с тобой? — Он подскочил к нему в плотную и тут же, как ужаленный отпрянул. На него в упор смотрели два багровых провала. Голова Эдмунда свесилась на сторону. А затем он засмеялся. Этот смех просачивался буравчиками в самые затаенные тайники души. Лающие звуки сдирали кожу, выворачивали наружу ребра.
Удо попятился и, споткнувшись, упал на спину. Попытался отползти, отталкиваясь локтями от почерневшей из-за прошедшего пожара земли.
— Что с ним? — Он с ужасом глядел на друга и не узнавал его. Удо вертел головой как выпавший из гнезда птенец.
— Уходи, — смуглая рука уцепилась за его плечо и потащила по земле. — Не стой у него на пути, иначе умрешь. — Аэрс напряженно вглядывался в дергавшуюся напротив фигуру.
— Чаво это с ним, — подбежавший Арибо торопливо вытер влажные губы рукавом. — Эд, ты как? — Он умоляюще взглянул на друга: — Ты че паря, сбрендил?
Эдмунд прекратил раскачиваться. Резко остановившись, он взглянул в сторону Ай-До, Арибо и все еще лежавшего Удо.
— Это не Эд, — в нос ищейки ударил кислый, рвотный запах. Подошедший Кипп шатался от слабости. — Это не Эд, — повторил он. — Это тот другой.
— Дай мне свой меч аэээрс, — прошипел неЭд. — Булавочные головки зрачков, окружала кровь, разлившаяся по белкам. — Меееч. — Голос мальчишки резал слух как острый стилет натянутую кожу. — Сейчааас же. — Эдмунд требовательно протянул ладонь. Ищейка нутром понял, что ждать это существо не намерено. Свой меч он так и не засунул в ножны, поэтому осторожно подал его рукоятью вперед.
— Остаааавайся с ними. — Кровавые зеницы мазнули по сбившейся кучке из трех друзей. — Тыыы отвечаешь за них. — Эдмунд стремительно выхватил меч, едва не отхватив аэрсу большой палец. Затем, резко развернувшись, он побежал. Никогда Ай-До не видел, что бы человек двигался столь стремительно. Вслед за хозяином, гигантскими прыжками устремилась корокотта. Ищейка зажмурился, сжав веки настолько сильно, как только мог. За его спиной кто-то из ребят шумно выдохнул.
— Может и нам, ну это, за ним, — неуверенно произнес Арибо.
— Не тревожьтесь о нем. — Лицо аэрса застыло. — Ваш друг идет своим путем.
— О чем ты говоришь? — вскинулся Удо.
— У него свой путь, — твердил Ай-До. — И горе тому, кто попробует остановить его.
* * *
— Ты обещал мне, — Леона Хьёрдисон подбросила кинжал и снова ловко его поймала. — Говорил, что Южный Оплот падет, как только я к нему подойду.
Ее собеседник сухощавый и прямой как стрела пожилой мужчина равнодушно усмехнулся, — Всему свое время благородная фирдхера. — Он фальшиво улыбнулся. — Разве не я указал на самое уязвимое место укреплений капитанства?
— Капитанства? — Лицо Леоны недовольно вытянулось. — Альянс ломал зубы об эти стены еще пятьсот лет назад. И все это время их защищали Смелые. Пусть сами сенахи называют Оплот как хотят. Для элуров эта крепость, как и ее северный собрат всегда будет командорством.
— Как изволит херсира. — Ладони мужчина, спрятанные в широких рукавах темной рясы шевелились, будто змеи. — Но моя богиня требует еще жертв.
Леона зло выругалась. — Тебе было не достаточно крови тех крестьян? Мои люди уже косятся на меня из-за этих мерзких жертвоприношений.
— Разве Анудэ не любит смерть? — Глаза старика перестали смотреть в пол и обратились на предводительницу фирдов. Темно-карие, почти черные они смотрелись неестественно на бледном лице. Редкие седые волосы росли клочками, открывая взору пергаментную кожу.
— Нет. — Элура тряхнула короткой косой, в которой редкими серебряными нитями проглядывала седина. — Анудэ по нраву достойная смерть, а не заклание обреченных. Её, как и меня, воротит от тех кровавых пыток, что так нравится твоей сверкающей госпоже.
— Неужели благородная фирдхера ровняет себя с Однорукой? — служитель Гулы говорил медленно, роняя слова, как тяжелые камни.
— Нет, жрец, — Леона зябко передернула плечами. — Просто, как и всякий, кого коснулась милость красной богини, я чувствую, что хочет моя Госпожа, а чего нет. Члены боевых фирдов жестоки, но не кровожадны. Выпустить кишки врага в битве, не то же самое, что вспороть живот беззащитному крестьянину на жертвенном алтаре.
— Убитому все равно, во имя чего он лишен жизни, — прошипел ее собеседник. — И в том и в другом случае мы лишь выполняем божественную волю.
— Только цели наших богинь разные, — раздражение в голосе Леоны Хьёрдисон нарастало. — Я связалась с тобой только потому, что так велела мне новая верховная фриэкса. И ты, и тем более твоя богиня мне противны. И будь моя воля…, - воительница резко осеклась.
— Будь Ваша воля, то что? — мужской голос стал густым как сахарная патока. — Ну же благородная фирдхера продолжайте.
— Ничего, — Леона отвернулась и рывком поправила заплечную перевязь. — Делай свое дело, но так, чтобы мои люди потом не подняли тебя на копья. — Она помолчала и добавила. — И меня вместе с тобой старик.
— Благодарность Гулы не знает границ. — Бледные губы двигались медленно, будто пережевывая что-то. — Но она достается лишь тем, кто чтит ее и оберегает. Предоставьте ей обещанное и она вознаградит Вас без меры. Она даст Вам силу, которую не способна предложить даже Анудэ.
— Ты глупец, — тугая коса затряслась от возмущения. — Она подскочила к темной фигуре и замахнулась кулаком. Жрец не отступил, он даже сделал шаг навстречу. — Давай, ударь меня и тогда узнаешь гнев не только моей богини, но и своей фриэксы.
Красивое лицо зрелой воительницы покраснело от еле сдерживаемого гнева. Рот исказился, морщины прорезали высокий лоб, и фирдхера сразу стала выглядеть гораздо старше, чем было на самом деле.
— Не стой у меня на дороге старик, — неимоверным усилием Леона обуздала кипевшую в ней ярость. — Иначе тебя не спасет ни моя фриэкса ни твоя гнусная богиня.
Жрец оскалился, показав редкие, черненные зубы. — Я все же рискну. Сияющая любит раздор не меньше, чем страдания и муки. — Ухмылка сошла с костистого лица. — Сейчас мы с Вами в одной лодке благородная херсира. Я обещаю, — он торжественно возвысил голос, — что эта досадная помеха, падет уже сегодня. В Южном Оплоте есть мои люди и в нужный момент они откроют нам ворота.
— Почему же они этого не сделали раньше?
Жрец поджал губы. — Моей богине нужны человеческие жизни, иначе бессмысленно надеяться на ее благосклонность.
— И жизни элуров? — угасший было гнев вновь начал разгораться в карих глазах.
— Да и элуров тоже. Впрочем, — старческая рука взметнулась, предупреждая очередной упрек, — дело не только в пожеланиях Сияющей. — Черная полоска между губами казалась бездонной впадиной. — Раньше у моих людей возможности помочь нам не было. Сейчас, полагаю, всё, что необходимо они сделают.
— Что именно? — фирдхера еще не остыла и говорила сквозь зубы.
— По моему сигналу они откроют ворота. А вот остальное, — жрец неопределенно мотнул головой, — будет зависеть от Вас и Ваших годаров.
— Да пребудет с нами милость Анудэ, — машинально пробормотала Леона. Она вскинула голову и, прищурившись, взглянула на неподвижно застывшего служителя Гулы. — Обещанная тобой помощь не помешает, но мы возьмем эту крепость в любом случае. Даже если ворота вдруг окажутся закрытыми. Там осталось слишком мало людей. Кроме того, мы смогли пробить стену, а поставленная защитниками бретешь слишком хлипка и ненадежна. — Фирдхера торжествующе усмехнулась. — Именно я приведу эрулов к победе. Сотни лет наши предки мечтали о возвращении Приграничья. И наконец, это свершится. — Воительница приблизилась вплотную к жрецу. — Как только мы возьмем Мистар, весь север Торнии окажется у наших ног.
— Об этом еще рано говорить.
— С захватом командорств его падение станет неизбежным. Тем более, что Северный Оплот уже захвачен. — Фирдхера быстро взглянула на собеседника, который равнодушно выслушал новость. «Он знает». Неожиданно осведомленность жреца ее разозлила. — Ты не удивлен?
Обрамленная венчиком седых волос голова небрежно склонилась. — Разумеется, я ни чего не знал и поэтому ошеломлен этим известием. И я бесконечно рад за сынов Севера. — Покрытая темными пигментными пятнами лысина, издевательски розовела.
«Лжет», — волна гнева снова начала теснить грудь. — «И эта мразь понимает, что я об этом знаю».
Жрец продолжал стоять в полупоклоне. Тусклые глаза немигающе уставились в темное пространство шатра. Леона Хьёрдисон с трудом подавила желание ударить согнувшегося перед ней старика. «Жалкий червяк» — Она резко повернулась и направилась к приоткрытому пологу.
— Иди за мной. Посмотрим, насколько нам сегодня помогут твои люди.