1328 г. от Прихода Триединых Торния. Приграничье

Освин Гоэль никогда не был хорошим наездником. Но он не предполагал, что настолько никудышным. Это дворянский недоросль с детства не слезает с коня. А сын мелкого магистратного чиновника, до своего совершеннолетия на лошади катался всего лишь с дюжину раз. Конечно, когда у него обнаружился фиолетовый Дар многое изменилось, но его знакомство с обладателями четырех копыт и гривы продолжало оставаться весьма поверхностным. Настроение было паршивым, хотя начиналось все просто замечательно. Когда мэтр Гарено вызвал его к себе и изложил суть поручения, он разве что не кричал от радости. Первое серьезное и ответственное дело. Его ни капли не смущало, что его, южанина отправляют в незнакомое Приграничье. Разве что сразу не понравилась компания. Мэтр Гатто с прилипшей намертво улыбкой и его хмурый и неразговорчивый телохранитель оказались не самыми приятными спутниками. Впрочем, когда они добрались до Приграничья дела несколько поправились. Мэтр Ройл оказался приятным собеседником, да и к тому же почти земляком. К сожалению, в эту их поездку он отказался их сопровождать, сославшись на возникшие осложнения. К удивлению Освина, советник даже не настаивал.

— Нелегко Вам, поди? — младий агент встретил внимательный взгляд Гейна Биго, который невозмутимо покачивался рядом, пожевывая неизменную травинку.

— Все нормально сержант. — Гоэль принужденно улыбнулся, хотя седалище чесалось и болело. Внутренняя сторона бедер пылала нестерпимым жаром.

— Мы-то привыкшие к плохим дорогам. Тут без хорошего коняги ни как. — Биго любовно похлопал крупного вороного жеребца по шее. — Хороший Татинцин, хороший.

Мэтр Гарено настоятельно рекомендовал ему держаться подальше от Вилладуна. И какого Падшего этот старый пердун отправился в Мистар? Вдвоем с мэтром Ройлом они так ловко гоняли Гатто по его окрестностям. И все бы так и продолжалось, пока, наконец, в убогом мистарском трактире злой рок не свел телохранителя Гатто и начальника стражи Вилладуна. Пара кружек пива и этот молчун каким-то непостижимым образом вызнал все подробности загадочного убийства. Гоэль горестно вздохнул. Удобная повозка осталась в Мистаре, а доставшийся ему бойкий конек постоянно взбрыкивал, заставляя младшего агента табарской тайной полиции морщиться и скрежетать зубами.

— Потерпите мэтр. Я уже ездил в обитель с мэтром Ройлом. До тудова уже рукой подать. Вон за тем леском, — Гейн махнул широкой ладонью в сторону небольшой рощи.

— А Вы разве не были в Вилладуне? — рядом раздался липкий голос Эразмо Гатто. Освин испуганно оглянулся. В трех шагах от них ехал советник, за спиной которого маячила жилистая фигура телохранителя. — Сержант рассказал мне, что в обители уже побывали Ваши… эээ сослуживцы.

— Я буду неподалеку, — Гейн Биго быстро поклонился советнику императора и, дав шпоры коню, ускакал к началу каравана.

Эразмо Гатто криво улыбнулся. — Почему то канцлер ни чего не сообщил мне об этой поездке? Пришлось выпытывать все подробности у нашего простоватого друга. И он сообщил много чего интересного. — Он фальшиво зевнул. — Но когда я обратился за объяснениями к нашему общему другу мэтру Ройлу, тот отговорился необходимость соблюдать служебные тайны. — Советник дробно засмеялся. — Ох уж эти Стражи.

— Поверьте, Ваше Сиятельство я ни чего об этом не знаю, а в Приграничье я вообще впервые.

Мэтр Гатто согласно закивал. — Разумеется, я Вам верю. Ведь это очень не хорошо. — Серо-голубые глаза заледенели. — Нет, просто ужасно скрывать столь важные сведения от советника императора.

— Безусловно. — Освин надеялся, что выражение его лица было бесхитростным и прямодушным. — Замалчивать подобное было бы государственным преступлением.

— Как приятно встретить столь умного и проницательного человека. И при этом столь молодого, — подхватил мэтр Гатто.

— Длинные волосы взметнулись, когда мэтр Гоэль поклонился. — Столь лестные слова от столь влиятельного человека звучат усладой для моих ушей.

— Сержант сообщил мне об убийстве в обители. Наемные убийцы, смерть настоятеля, — мэтр Гатто закатил глаза, — это просто чудовищно. Необходимо немедленно найти и наказать виновных.

— Я уже сказал Вам, что ни чего об этом не слышал. — Скорбное выражение лица ему удавалось лучше всего. — И я совершенно с Вами согласен Ваше Сиятельство, преступники должны быть найдены как можно скорее и наказаны со всей строгостью.

— Мне сказали, что при обители существовала маленькая школа. Там училось несколько подростков. Надеюсь, ни кто из них не пострадал.

«Началось. Он, что меня считает круглым идиотом?» — Откуда мне знать Ваше Сиятельство, но как и Вы, я бы молился бы Триединым за спасение юных жизней. — Освин изобразил самую искреннюю улыбку, на которую был способен. — Обязательно расспрошу об этом мэтра Биго.

— Лучше расспросите об этом мэтра Ройла, — Эразмо Гатто улыбнулся, ни чем не выдав своей досады. — Полагаю, он лучше знает обстоятельства дела.

— К сожалению, мэтр Ройл не вправе делиться подобной информацией даже со мной. — В такой момент наиболее подходящей миной была легкая печаль и недоумение.

Однако мэтр Гатто не желал сдаваться. — Я слышал, что все наемники оказались убиты. С ними жестоко расправились. Интересно, кто это сделал?

— Неужели со всеми? — Освин всплеснул бы руками, если бы они не были заняты поводьями. — Только почему он, а не они? — задав вопрос, Гоэль тут же пожалел о нем.

— Сержант Биго оказался очень осведомленным человеком и весьма рассудительным. — Блеклые губы нехотя растянулись. — Даже чрезмерно, учитывая его Дар. Он подслушал разговор ищейки и мэтра Ройла. Оказалось, что всех пятерых положил один человек. Старший воспитанник. Почти мальчишка. Представляете мэтр, какой-то юнец смог уложить пятерых опытных убийц. — Мэтр Гатто говорил тихо и задумчиво, будто сам не до конца верил в сказанное.

Освин мысленно чертыхнулся. Этого он не знал, и знать не хотел. Но еще меньше ему хотелось, что бы этой информаций обладал мэтр Гатто. — Думаю, Биго ошибся или, что, скорее всего, просто неправильно понял чужой разговор.

— Вы действительно так считаете? — В голосе советника звучала едва заметная ирония.

— Почему бы и нет, сержант далеко не молод. И вообще… Освин Гоэль смешался и замолчал, что случалось с ним нечасто.

Мэтра Гатто откровенно забавляла возникшая неловкость. — Вы юны мой друг, — его голова склонилась почти к самому уху собеседника, — и, кажется, поставили не на ту лошадь. Но еще не поздно одуматься и выбрать того, кто вынесет Вас на правую сторону.

— У меня прекрасный конь. Думаю, он надежен и верен мне, — Освин поморщился, когда не в меру ретивый скакун, вновь попытался сигануть куда-то в сторону. — Он поможет мне в трудную минуту, ну а я по мере сил буду заботиться о нем. — Тайный агент поднял глаза на улыбавшегося советника. — Мы нужны друг другу.

Лесная дорога была столь узкой, высокое голенище черных сапог мэтра Гатто соприкасалось с фиолетовыми пуленами его собеседника.

— Вы совсем не подготовились к дальней поездке, — Эразмо Гатто уже не скрывал злой издевки. — Или Ваш жере…, простите Его Сиятельство выделяет недостаточно средств тайной полиции.

«Кажется, этот раунд остался за мной». Я предполагал, что поеду в повозке. Но во всем нужно видеть только хорошее. — Его ответная улыбка было сама невинность. — Зато теперь у меня есть возможность попрактиковаться в верховой езде.

* * *

Поездка в обитель поначалу казалась безрезультатной. Ошеломленные неожиданным визитом высоких столичных гостей приглядывавшие за хозяйством местные крестьяне робко молчали. Обрушившиеся на них вопросы, на которые они не знали ответов, запугали бедняг еще больше. Стянув с голов льняные чепцы, они разом опустились на колени, изредка выдавливая из себя маловразумительные фразы. Освин Гоэль втихомолку улыбался, Эразмо Гатто все сильнее хмурился.

— Куда они уехали? — выражение досады не сходило с лица советника. Заложив руки за спину, он расхаживал вокруг беспрестанно кланявшегося молодого служки. — Когда это было и кто их забрал?

— Не знаю Ваша Милость. Триедиными клянусь, что не знаю. Стражники были из Мистара. Вроде так. А куда и зачем не ведаю. — Голова со всклоченными, грязными волосами склонилась еще ниже. — Вы уж простите нас Ваша Милость. Мы люди маленькие.

Глаза советника сузились от бешенства. — Так скотина ты будешь обращаться к местному дворянчику? — Хлыст стремительно опустился на склоненную спину. — Ко мне нужно обращаться Ваше Сиятельство? — Понял недоумок? — Заметив усмешку Освина, мэтр Гатто еще раз от души вытянул хлыстом сжавшегося крестьянина и затем повернулся к стоявшему рядом агенту. — Вы находите это забавным Гоэль? Неужели наши неудачи Вас веселят?

— Ну что Вы. Нисколько. Как Ваше Сиятельство могли вообще так подумать? Поверьте, меня крайне печалит запутанность этого дела. — Освин указал на хлыст. — Стоит ли так обращаться с прислугой, находящейся под защитой Ордена?

Распластавшийся на земле парень, поднял голову и благодарно посмотрел на Гоэля. — Спасибо… Ваше Сиятельство.

Освин ухмыльнулся. — Здесь ты дружок ошибся. Среди нас лишь одно «Сиятельство». И это не я.

Мэтр Гатто брезгливо взглянул на чумазую физиономию молодого служки. — Прекратите заигрывать с мужичьем. И не забывайте мэтр, что в Ваших же интересах успешно исполнить возложенное на нас поручение. Лишь тогда Вас ждет достойная награда. В противном случае…, - советник не договорил, а лишь выразительно взглянул на собеседника. Он снова подошел к сбившейся в кучу крестьянам. — Кто из вас постоянно работал в обители. Ты, — он указал на молодую девушку, — несмело выступившую вперед, — хорошо знаешь тех кто там жил?

— Ваше Сиятельство не губите, — торопливо затараторила одетая в длинную камизу крестьянка. Миловидное лицо покраснело от волнения. — Я лишь убирала за воспитанниками, а с сестрами мало общалась. Ну а братьев там было всего двое, после того как от лихоманки умер отец Керт. Настоятель — отец Анселло, да старый брат Раббан. Он у нас привратником был и…

— За воспитанниками? — от нетерпения мэтр Гатто закусил губу. — Постой дурище. Меня не интересуют братья и сестры. — Советник подскочил к стоявшей на коленях служанке. — Встанька милая. Выражение его лица изменилась, а голос стал обходительным и ласковым. — Расскажи мне о них. — Рука, затянутая в тонкую лайковую перчатку, погладила зарумянившуюся щеку. — Как тебя зовут?

— Агна. Дочка кузница. — Служанка оказалась совсем молоденькой. Маленькая и тонкошеяя она выглядела совсем девчонкой. Покрытые цыпками руки нервно теребили жидкую косу.

— Замечательное имя. Полагаю, Агна ты хочешь получить серебрянник?

— Да я Вам и бесплатно все расскажу. — Встав и отряхнув колени, Агна с любопытством уставилась на советника. — А зачем Вашему Сиятельству сдались эти несносные мальчишки?

— Не твое дело. Давай выкладывай иначе не увидишь ни денег, — бледное, морщинистое лицо стало жестким, — ни своих ушей.

Девушка тихонько фыркнула. — Да обычные они. От сестры Вибеки вечно бегали, когда она их учиться заставляла. Им лучше в прятки поиграть. Или в лапту там…

— Какая лапта? Какие прятки? Этим детинам уже скоро детей заводить.

— Так Вы про старших. — Агна хихикнула. — Так меня к ним не пускали. Они все сами делали. Сестра Хилда их гоняла, особенно одного.

— Что ты о них знаешь? — прошипел советник. Его глаза налились густой синевой, подавляя малейшую волю к сопротивлению. — Быстрее. Рассказывай только о старших. — Горячее нетерпение сквозило в каждом жесте советника.

Девчонка шмыгнула сопливым носом. — Да они даже на меня не смотрели. Особенно Эд. — Испугавшись неожиданно вырвавшихся слов, она затихла.

— Кто? — скрипучий голос давил все сильнее.

Агна облизала потрескавшиеся губы. На глаза невольно наворачивались слезы. — Он красииивый. — протянула она. — И все его слушаются. Он мне нравился. — Белокурая головка понурилась. Слезы текли по щекам крупными каплями, прокладывая серые от пыли дорожки.

— А еще? — требовательно спросил советник. — Старших воспитанников было больше.

— Арибо мне совсем не нравился. Задирался постоянно и вообще бесстыжий он. А вот Кипп, — курносый нос задорно вздернулся, — он как девчонка. Уго тоже хороший и симпатичный.

— Но не как Эд? — вкрадчивый голос выуживал из тайников девичьей души все до последний капли.

— Не так, — Агна покраснела еще больше. Припухшие от пролитых слез глазки, упорно смотрели вниз. — Совсем не так.

— А почему не призналась дура сермяжная?

— Я его боялась, — прошептала девушка. — Все боялись, только не говорили об этом. Даже Драк…, сестра Хилда робела перед ним. Я знаю, подслушала как-то ее разговор с отцом-настоятелем. — Агну била крупная дрожь. — Он как взглянет своими глазищами. А они у него как два лесных озера — синие, синие.

* * *

Летний зной постепенно сменялся спасительной вечерней прохладой. До наступления сумерек оставалось совсем не долго, когда кавалькада во главе с мэтром Гатто повстречалась с немногочисленным отрядом солдат. Освин, ехавший впереди насторожился и успокоился лишь тогда, когда увидел на штандарте знакомых фиолетовых грифонов. Немолодой, седоусый капитан подъехал к советнику и низко поклонился. Приложив руку к сердцу, он представился: — Сьер Вайран Орфорт, к Вашим услугам. Меня прислали из столицы сопроводить Вас. — Вытянутое лицо казалось частью кольчужного капюшона. Красное, с фиолетовой окантовкой сюрко выдавало в нем Стража.

— У меня уже есть надежная охрана. — По лицу мэтра Гаато было непонятно, доволен ли он был проявленным вниманием или нет.

Сьер Вайран нахмурился. — Это приказ императора. У нас беда Ваше Сиятельство. Эрулы начали крупное вторжение. Уже захвачен Северный Оплот. Вы разве не слышали?

Мэтр Гатто привстал на стременах. — Мы не заезжали в Мистар. А что с Южным?

— Пока держится. Хотя лишь Триединым известно, сколько это продлится. — Карие глаза сверкнули гневом. — Нападение было внезапным. Северное капитанство пало быстро. Подкапитан Ботэл погиб.

— Это печально, очень печально, — мэтр Гатто спешился, чтобы размяться. — В Приграничье мы ехали другой дорогой, я устал и потому хотел бы быстрее оказаться на какой-нибудь кровати.

— Если ехать дальше по тракту, наткнетесь на постоялый двор. — Сьер Вайран махнул в сторону прямой и широкой дороги. — Если поторопимся, успеем до темноты.

Постоялый двор оказался вполне приличным, хотя и непрезентабельным двухэтажным каменным домом, обнесенный высоким дубовым тыном.

— Тут у нас без этого не как, — объяснял хозяин, размещая гостей по свободным комнатам.

— Эрулы? — понимающе осведомился Освин.

— Неа, — приземистый, с широкими ладонями темноволосый крепыш огорченно крякнул. — Ледышки досюдова не доходят. А вот разбойники, — он насупился, — в последнее время совсем распоясались.

— Частенько шалят? — для столичного жителя реалии Приграничья были в новинку.

— А то, как же. После того как разогнали Братство, совсем житья не стало. Были Смелые, был и порядок, а как их не стало, и порядок исчез.

— Ты хозяин придержи язык, — посоветовал Освин. — За такие слова по головке не погладят.

— Мы-то давно пуганные, — хозяин гостиницы поднял светильник и Гоэль увидел широкий шрам, пересекавший всю левую часть лица и исчезавший за воротом расстегнутой рубахи. — Правде глотку не заткнешь. Эрулы почитай половину Приграничья захапали. А тут еще и свои озорничают. Это по началу в душегубах половина наемников из Братства ходила, а щас больше тутошние фермеры. — Он зло ощерился. — Им бедолагам податься больше некуда, окромя большой дороги. С насиженных мест то повыгоняли. — Он грязно выругался. Затем показав рукой на дверь в конце коридора и сердито буркнул: — Вот ваша комната. Чай вдвоем уместитесь и, поставив светильник на пол, начал спускаться по лестнице вниз.

Освин боязливо оглянулся. — За спиной, опустив голову, вышагивал Гейн Биго, всем своим видом выражая согласие с высказанным мнением.

— Вы мэтр у нас проездом, — пожилой сержант тяжело вздохнул. — До Табара путь неблизкий, многое кажется там другим. — Он почесал корявой пятерней всклоченный затылок. — Еще двадцать лет назад мой Вилладун был сраными задворками Приграничья. Туда ледышки не докатывались почитай со времен моего прапрадедушки. А теперича што? От огромной провинции остались, почитай, одни огрызки. То там, то сям появляются ихние фирды. Я по первой вообще думал, что в нашей обители эрулуы пошуровали. Хотя Орден они вроде, как и не трогают. — Биго кивнул на хозяина гостиницы. — Этот малый верно говорит, после той взбучки, что устроили Матрэлам и Братству, у нас все наперекосяк пошло. И на юге, как я слышал, дела идут тоже неважнецки.

Гоэль негодующе прищурился, — Не забывайте сержант, что говорите о заговорщиках, которых постигла справедливое возмездие. Они покусились на государственные устои и предполагали извести под корень императорскую фамилию. — Освин неосознанно повторял те гладкие фразы, что много раз до того произносили его старшие сослуживцы. — Магистр и его сын хотели уничтожить всех фиолетовых и вероятно многих зеленых.

— Говорите заговорщики? — задумчиво повторил сержант. — Он впервые за весь разговор поднял на собеседника глаза. Маленькие и темные они горели в пещерах глазных впадин недобрым огнем. — Вы это бросьте мэтр. Ну раскрыли этот долбанный заговор и что? Жить стало лучше? Ага, страх как хорошо, — он криво усмехнулся, — так замечательно, что Падший ладошки потирает.

— Вы же Страж? — растерянно проговорил Освин.

— Я, прежде всего красный, — Гейн переступил пару ступенек и сразу оказался на локоть выше низкорослого Гоэля. — Пусть мой Дар невелик, но я благодарен Младшему и за эту малость. И потому объясните мне мэтр, — он так резко приблизил заросшее косматой седой бородой лицо к Освину, что тот отшатнулся. — Какого хрена красные не могут использовать свой Зов? — В нос ударила вонь немытого тела и чего-то еще, отчего у Гоэля защипало в глазах и запершило в горле. От него ждали ответа, но агент молчал.

— Вы что-то путаете, — неуверенно пробормотал Освин. — Эти нелепые слухи распространяют наши враги.

Сержант горько рассмеялся. — Вы можете врать себе мэтр, но не нужно это делать красному. Он может рассердиться. — Его голос звучал на удивление спокойно. — В наших душах царит пустота. Младший отринул тех, кто предал его потомков. У нас его Дар, но нет его Милости. Мы как бессильные старцы имеющие член лишь для того, чтобы помочиться. Эрулы ежегодно откусывают от империи по здоровенному куску, не только потому что всех Смелых убрали с Приграничья. — Заметив испуганное выражение лица собеседника, Гейн презрительно скривившись, отстранился: — Если бы Стражи обладали Зовом все было бы иначе.

— Вы очень здраво рассуждаете…, - осторожно произнес Гоэль.

Биго тихо закончил: — Здраво для красного. Благодарю Вас мэтр. Наверное, это потому, что мой Дар крошечный. Пять раз Ритуал для меня заканчивался безрезультатно, все наши соседи хихикали надо мной, а отец Бенно грозил, что больше не пустит на порог храма. — Он улыбнулся давним воспоминаниям. — Думаю, Младший оценил мое упрямство. Правда, наградил меня столь ничтожно, что присутствовавший на Ритуале подкомандор отказался стать моим Патроном. Но зато благодаря ему я устроился весьма сносно, хотя столичные шишки и поглядывают свысока на жалкого «тоби».

— Я полагал, что любой имеющий Дар нужен Торнии? — осторожно заметил Освин. — И разве не все неофиты обзаводятся Патронами?

— Для Смелых мой Дар был слишком мал. — Горечь в голосе сержанта заставила Гоэля вздрогнуть. — Во времена моей молодости у Матрэлов был больший выбор, чем нынче.

— Но Вы же, в конце концов, стали Стражем?! То, чего Вы так жаждали, исполнилось. Ведь так?

Гейн Биго не ответил. Казалось, он смотрит сквозь Освина. Затем взяв оставленный хозяином светильник, и он осветил тусклым огоньком узкий коридор. — И что мы с Вами в все коридоре стоим? — Переваливаясь, он подошел и толкнул дощатую дверь, которая в ответ жалобно скрипнула. Глядя в темное пространство комнаты, пожилой сержант тихо произнес: — У каждого из нас в юности есть мечта. Большая и светлая. И почему-то в конце жизни от нее остаются одни осколки. — Он тряхнул лохматой головой. — Разболтался я сегодня. — Неподдельный зевок едва не свернул квадратную челюсть. — Давайте-ка мэтр на боковую.

* * *

Освину Гоэлю не спалось. Он ворочался на жестком матрасе, переворачиваясь с боку на бок. Ни чего не помогало. Спать не хотелось. И дело было не в клопах и не в богатырском храпе лежащего рядом Биго. Слова сержанта не давали ему покоя. Выпитое накануне пиво требовало, чтобы он немедленно облегчиться. Освин пошарил рукой под кроватью. Ночного горшка там не оказалось. Он мысленно чертыхнулся. Спускаться вниз не хотелось, однако мочиться под себя не хотелось совсем.

Темнота на лестнице давила, а крутые ступеньки как назло казались скользкими. «Так недолго и шею сломать». Мочиться у входа было неудобно, поэтому выйдя за ограду, Освин направился в сторону росших невдалеке кустов. Трава под босыми ступнями мягко пружинила. Позевывая, он принялся возиться с завязками на шосах.

— Вы должны найти мальчишку. — Шелестящий голос мэтра Гатто заставил Гоэля вздрогнуть. — Найдите и убейте его.

Невидимый собеседник что-то спросил, но Освин, хотя и напрягал слух, ни чего не расслышал.

— Уверен, они направились в Мистар. — Агент снова узнал скрипучий баритон советника. — Ему больше некуда идти.

Раздались шаги и неизвестный подошел к кустам совсем близко. — Это большой город. — Освин поняв, что с кем разговаривает «медовая кошка» и задрожал еще сильнее. Переполненный мочевой пузырь не выдержал и обе штанины сразу намокли. — Мне понадобятся люди и деньги, — сьер Вайран стоял от него буквально в двух шагах. Гоэль старался не дышать. — Из тех, что приехали со мной я взять ни кого не могу, а нужно минимум…

— В Мистаре Вам предоставят и то и другое, а еще крышу над головой, — короткий смешок прервал тираду рыцаря. — Принеси мне голову мальчишки, и Вы получите столько же золота, сколько она весит.

— Я сделаю это не ради золота.

Мэтр Гатто снова хихикнул. — Конечно, нет. Я знаю, что Вы преданы своему Повелителю даже после его смерти. Но, полагаю, золото Вам не помешает.

— Не помешает, — согласился сьер Вайран. — Меня точно там будут ждать?

— Не будьте ослом мессир, — Освин ни разу не слышал, что бы так разговаривали с красным. А то, что этого незнакомого Стража коснулась Милость Младшего он понял сразу. Уж больно большим был рубиновый перстень на его безымянном пальце. «Либо большой Дар, либо знатная семья», — тогда подумал он. — Я же сказал, в Мистаре Вас будет дожидаться мой человек. — Гоэль вспомнил, что с утра не видел жилистого телохранителя. — Он найдет Вам мальчишку. Вам будет нужно только убить его. Используйте лук или лучше арбалет. Это обязательное условие.

— Арбалет? — в голосе сьера Вайрана звучало неприкрытое презрение. — Такое оружие недостойно опоясанного рыцаря.

— Помолчите, — злость мэтра Гатто душила как змея. — Это в Ваших же интересах. Этот мальчишка опасен. И поверьте, убив его, Вы отомстите за все. Кровь за кровь и императорская семейка сполна заплатит за смерть Матрэлов.

— Кто он такой? — кольчуга на теле Орфорта тихо звякнула.

— Ублюдок Рейна, — теперь Эразмо Гатто льстил и искушал. — Поэтому не приближайтесь к нему. Ваш Дар немал, но этот фиолетовый щенок может сломать Вас и заставить отказаться от задуманного. Ваша воля сильна, но сомневаюсь, что она способна противостоять Голдуену. Даже если он прижит на стороне.

— «Жадность как наживка и ненависть как крючок. «Медовая кошка» хочет половить рыбку в мутной водичке. Готов поспорить на десять золотых, что сразу же после убийства этот тупоголовый рыцарь отправится к праотцам». — Гоэль переступил с ноги на ногу. Ветка под ногой хрустнула.

— Кто здесь? — Освин успел лишь негромко вскрикнуть, когда железные пальцы схватили его за плечо и швырнули в темноту. Колючие ветки поцарапали ему лицо, к тому же он больно ударился плечом и застыл на земле распластанным слизняком.

— Неужели это наш сверхлюбопытный юноша? — на корточки перед ним присел мэтр Гатто. — Вы услышали то, что не следовало. — Иногда лучше молчать, чем говорить. Поэтому Освин молчал.

Губы советника хищно изогнулись. Он посмотрел на стоявшего рядом сьера Вайрана. — Кажется, у Вас прибавилось работы. Этот человек из тайной полиции, а значит, наш разговор станет известен канцлеру.

— Я сам работаю на него, — с горечью произнес рыцарь.

— Но Вы то остались преданы Младшим Владыкам. В своем сердце Вы не изменили им. — Со стороны казалось, что мэтр Гатто разговаривает со Вайраном Орфортом как с маленьким ребенком. Казалось, еще немного и он подойдет и погладит его по голове. Но тут тембр голоса советника изменился, став обвинительно-негодующим: — А теперь посмотрите на него. Этот человек всегда служил Торберту Липу, он его сервитор. Его непосредственный начальник — негодяй и убийца Гарено. — Услышав это имя рыцарь вскинул голову и нахмурился.

— Убейте его, — этот тон уже приказывал. — Вы меня слышите? Отведите его в лес и прикончите.

— Нет, не дела… — Удар кулака прервал жалкую попытку отговорить сьера Вайрана от убийства. Во рту появился железистый привкус крови. Освин попытался призвать свой Дар, но наткнулся на холодный взгляд советника. — Темная бирюза его радужек становилась все гуще, приобретая черничный оттенок, пока, наконец, не стала совсем черной. — «Чернее ночи» — Голова Гоэля закружилась. Вялость и безразличие овладели им. Боль пульсировала в висках, растекаясь жаркой волной по всему телу. Из носа потекло что-то темное и густое, заливая ворот новой льняной рубахи. «Кровь. Почему так много крови».

— Бедный, бедный юноша, — толстые как червяки губы шевелились у самого его уха. — Вы с мэтром Ройлом думали, что водите меня за нос. И конечно Вы все еще уверены, что мой Герро случайно встретил этого вилладунского барана в трактире? И то, что столь молодой агент попал ко мне в спутники, по видимому, также видится Вам нечаянной удачей.

Звук голоса Эразмо Гатто доносился до Освина словно издалека. — Хххмр, ххмммррр, — Он попытался приподняться, но легкий толчок в грудь пресек эту слабую попытку сопротивления. — Не стоит причинять себе лишние мучения. — Происходящее доставляло советнику очевидное удовольствие. — Вы слышали много и в то же время так мало. Бедный, бедный юноша, — повторил он. — Все-таки Вы поставили не на ту лошадь.

Мэтр Гатто рывком поднялся. — Унесите его мессир подальше. Этот молодчик не будет сопротивляться. И побыстрее, нас могут заметить. — Боль нарастала. Освину хотелось кричать, но он не мог выдавить и звука. Язык набух и, раздувая щеки, заполнил весь рот. Кровь шла уже горлом. Гоэль почувствовал, как сьер Вайран обхватив его лодыжку, с легкостью потащил куда-то в неизвестность. Блаженное беспамятство все не приходило. Голова билась о встречавшиеся по пути выбоины и ямки. А потом он провалился в темноту.

* * *

— Очнулись мэтр. Слава Триединым, — знакомый голос доносился будто издалека. Гоэль медленно открыл глаза. — Что? — Предрассветная дымка делала силуэт напротив размытым. Грузная фигура откинулась и, прислонившись к широкому стволу, облегченно выдохнула: — Ну Вы даете. Я уж подумал, что зазря старался.

— Где я? — голос звучал совсем тихо, почти неслышно.

— Надеюсь, в безопасности, — сержант дышал тяжело, с присвистом, как после долгого бега.

— А сьер… — голова все еще кружилась и болела так, что перед глазами стояли красно-черные круги.

— Вайран? Вот он. Тута лежит. — Гейн Биго кивнул куда-то в сторону.

Гоэль повернул голову и увидел запрокинутое лицо рыцаря, вокруг которого уже роились мухи. Его правая глазница была заполнена запекшейся кровью.

— Что с ним? — Говорить Освину было еще трудно. — Вы его что, убили?

— Нет, это он сам себе воткнул кинжал в глаз.

Гоэль истерически расхохотался. Биго с нескрываемым удивлением взглянул на закатывавшегося юношу, а затем сам нехотя улыбнулся. Внезапно смех прекратился. Перевернувшись на бок, Освин забился в рвотных судорогах. На нежно-зеленую траву щедро выплескивался вчерашний ужин.

— Эко Вас повело то? — в глазах сержанта не было ни капли сочувствия, лишь голое любопытство.

— Как, — агент гулко сглотнул, — как Вы меня нашли?

— Я Вас не искал вовсе, просто вышел помочиться. Вчерашнее пиво знаете ли. А тут Вас сьер Вайран за ногу тащит. — Гейн Биго поморщился. — Вариантов, зачем он это делает было несколько и они мне все не понравились.

Гоэль издал нервный смешок. — Не поверите, я спустился за тем же.

— Пиво оно такое, или спасет или погубит, — сержант говорил абсолютно серьезно. Он помолчал. — Теперь моя очередь задавать вопросы. И почему этот столичный щеголь захотел вас пришить?

«Этого захотел не он». — Мы с ним эээ… поссорились.

Взгляд Биго из любопытного стал обиженным. Он дышал уже не так часто, но по-прежнему хрипло и тяжело. — Не доверяете, значит?!

«Решайся» — Опустив голову, Освин глухо пробормотал: — Рыцарь лишь выполнял приказ. — Гейн не подгонял, полуприкрыв глаза он ждал следующей порции откровений. — Это все мэтр Гатто, он хочет убить того мальчишку.

— Этот парень очень важен?!

— Думаю, да.

— Тогда спасите его. — Сержант говорил медленно и невнятно. — Я помню тот Зов. Он случился так близко. — Биго облизнул губы. — Если этот юноша… — он не договорил. Большая голова дернулась, глухо стукнувшись о грудь тяжелым подбородком.

— Что с Вами Гейн, — Гоэль впервые внимательно посмотрел на своего спасителя. — Широкое лицо было бледным, а крупные капли пота катились с морщинистого лба. — Он привстал и, пошатываясь, подошел к сидевшему сержанту. Освин чувствовал себя как после жуткого похмелья. Виски ломило, а во рту стоял привкус горечи.

— Эта сволочь все-таки до меня добрался и брюхо продырявил. — Обычно громкий голос Гейна звучал еле слышно. — Внутри все булькает. — Только сейчас Гоэлль заметил натекшую под сержантом лужу крови. Рубаха из беленого полотна превратилась в багровую. — Кажется, не жилец я больше.

— Я сбегаю за помощью, надо только…

— Бесполезно, — перебил Гейн Биго. — Да и нельзя Вам обратно в гостиницу. Лучше послушайте меня. — Мальчишек перехватите в Мистаре. Они туда пошли, просто не северным трактом, а по круговой, лесами. — Испачканные в крови пальцы ухватили Освина за плечо. В них оставалось еще достаточно силы, что бы заставить агента болезненно охнуть. — Наклонитесь ко мне. Ближе. Чаво-то язык совсем не слушается. — Сержант извиняющее улыбнулся. — Ройлу шибко не доверяйте, хитрый он. И вот что еще. — Кровавые круги на рубахе пульсировали и казались живыми. — Кольцо тоже заинтересовалось этим делом. Вы можете это использовать. — Пальцы разжались и от неожиданности, Гоэль чуть не упал на спину. — Пока совсем не рассвело, проберитесь на конюшню. В третьем стойле, — он надрывно закашлял, выплевывая на грудь темные сгустки, — там стоит мой Татинцин. Только яблоко ему не забудьте дать. А то цапнет. В переметной сумке парочка припрятано, специально для него, там и обувка для Вас найдется. — Последние слова он тихо нашептывал. — Теперь все. Уходите мэтр. Верю, что Триединые за Вами присмотрят.