1328 г. от Прихода Триединых Торния. Табар. Обитель канцлера
«Един Неназываемый, сотворивший все из ничего.Герион Навкратис «Диалог с Темным»*
И Мудрость его воплотилась в Старшем, милосердие в Средней, а яростный Дух в Младшем. И от того потомки Младшего есть суть мужское начало, как потомки Средней несут в себе естество женское, а в потомках Старшего природа мужская и женская претворена в равной степени…».
__________________
*(в 545 г. император Тиан I объявил учение Гериона Навкратиса о Триединых еретическим).
Канцлер уже давно забросил вечернюю игру в шахматы. Не до того. Слишком много забот и волнений. Он осунулся и порядком похудел. В последнее время плохие новости сыпались как из дырявого мешка. В дверь тихо постучали.
— Входи Миго.
Тревоги последнего месяца сказались на его верном помощнике не меньше чем на нем. И без того тонкие губы стали похожи на суровые нитки, а многочисленные багровые жилки делали Гарено похожим на ненавистную корокотту.
— Новости с Севера Ваша Светлость, — гробовой голос мэтра заставил Торберта Липа вскинуть голову.
— Что случилось?
Внешне начальник тайной полиции оставался спокойным, но его выдавало покрасневшее от волнения лицо. — Я получил письмо от Ройла и сразу же к Вам.
От нетерпения канцлер был готов вытрясти информацию силой. — Давай письмо, а сам рассказывай. — Схватив исписанный с двух сторон листок, он углубился в чтение.
— Наш рыжий незнакомец спас Южный оплот. А сам…, - Гарено выдержал драматическую паузу, — сдался в плен.
— Что? — Недочитанное письмо едва не выпало из рук канцлера.
— Он договорился с фирдхерой, что в обмен на жизнь жреца Гулы и уход эрулов от стен крепости он сдастся в плен. — Гарено подошел к Липу и указал длинным пальцем на конец текста. — Здесь переписано сообщение капитана Лангёка, как я понял, для удобства, что бы не отсылать нам два листа бумаги. Он подробно пишет о том, что происходило на его глазах.
Медленно расхаживая по комнате, канцлер жадно пожирал глазами непрочитанный отрывок. Тягостное молчание продолжалось недолго. Наконец, Лип остановился и задумчиво произнес:
— Все становится чересчур запутанным. — Он потер кончик носа и усмехнулся. — Как только нас докатилась Зов многие в Табере открыто заговорили, что яшмовому трону пустовать недолго. И ни какими наказаниями подобные разговоры не пресечь. Эдмунд Ойкент, несомненно, Матрэл — все факты указывают на это. Но тогда почему он ведет себя так? — Он сжал руками голову. — Юнец заявил, что не хочет больших жертв и поэтому пытается договориться о мире. Младший Владыка ни когда не будет так себя вести. Матрэлам всегда было плевать на человеческие жизни. А пролитая кровь врага доставляло им только удовольствие. И чем больше этой крови было пролито, тем большее наслаждение они испытывали.
— Сьер Гард пишет, что фирдхера была удивлена не меньше.
— Не слепой, — сердито буркнул канцлер. И уже мягче: — Я удивлен, что Леона Хьёрдисон не сошла с ума от счастья. Живой Матрэл в руках Альянса — да об этом будут распевать в этих их проклятых драпах до скончания времен. — Он снова закрыл глаза. — Мы что-то пропустили с тобой дружище и это, полагаю, нечто чрезвычайно важное.
— Рыжий и голубоглазый Матрэл. — Канцлер вновь принялся вышагивать по небольшому периметру комнаты. — Он недоуменно скривился. — Слишком много «почему» на которые ни кто нам не дает ответа. — Торберт Лип повернулся к собеседнику.
— Ты нашел эту сестру Вибеку? Она, без сомнения, что-то скрывает.
— Нет мессир, — с сожалением откликнулся Гарено. — Как в воду канула.
— Я тоже хорош. — Канцлер с досадой прикусил губу. — Не узнать бывшую любовницу императора.
— С тех пор прошло много времени. Она сильно изменилась.
— Женщин с фиолетовым даром в Торнии не так уж много. А дочь эрла Торона во времена моей молодости была слишком заметной фигурой, чтобы просто так, бесследно исчезнуть. Сильный Дар, старинный род. Её прочили в следующее императрицы. Помнится, Рейн был очень сильно увлечен мессой Вибекой. Но до брака дело так и не дошло. — Торберт Лип неожиданно замолчал.
Миго Гарено терпеливо ждал продолжения. Канцлер оглянулся на подчиненного с недовольной усмешкой. — В свое время эта история наделала много шума. Я не предполагал, что Вы дорогой Миго так настойчиво избегаете дворцовых пересудов.
— Ни коим образом. — Легкая улыбка промелькнула на тонких губах. — Но лишь в том случае, если их знание необходимо мне по долгу службы.
Канцлер неопределенно пожал плечами. — О подобных событиях из прошлого Вам стоило бы узнать поподробнее. Правда, Вы едва ли Вы многое узнали. В лучшем случае, тот мусор, что хранится в головах наших придворных сплетниц. — Широкая ладонь машинально пригладила топорщившиеся на затылке волосы. — Там были замешаны самые высокие сферы. Даже мне не удалось в свое время докопаться до истины. Но в итоге, фактическая невеста императора неожиданно получила унизительную отставку. Рейн устроил ей публичную выволочку, потому что пара каких-то великосветских оболтусов решили на балу за ней поволочится. Якобы она их поощряла. — Он насмешливо фыркнул. — Император обвинил ее недопустимом распутстве и выслал из столицы, с настоятельным пожеланием навсегда оставаться в имении брата. Где-то в чертовой глуши. При том, что талантливые фиолетовые у нас на вес золота. Непостижимое расточительство.
— Для такого сурового наказания были какие-то основания?
— Ни малейших, — отрезал Торберт Лип. — С её стороны не было даже невинного флирта. Уверен, что этих негодяев подговорил кто-то из окружения Его Величия. Рейну требовался повод, чтобы избавится от надоевшей фаворитки. Я попытался подергать за оставшиеся веревочки, пока мне не намекнули, что лучше это дело оставить. — Широкое лицо будто обвисло. — И я послушался. И вот спустя почти сорок лет несостоявшаяся императрица Торнии оказывается в той же обители, что и этот столь необходимый всем нам юноша.
— Это могло быть случайностью, — заметил мэтр.
— Я уже говорил тебе, что не верю в случайности, — раздраженно отчеканил канцлер. — Ничего не бывает случайного, все имеет первопричину.
— И кто мог ее послать? — Гарено отрешенно гладил свою бородку.
— А вот на этот вопрос нам сможет ответить лишь сама сестра Вибека. Поэтому найди ее. Мне очень хочется с ней побеседовать особенно после того, как у нее состоялся этот таинственный разговор с Ее Милосердием.
Мэтр лишь покачал головой. — К сожалению, мы узнали об этой встрече слишком поздно, а прислуга из Дома Милосердия ни чего не знает.
Канцлер хмуро взглянул на понурившегося собеседника. — Вы прошляпили ее Миго. И притом дважды. Я же просил проследить за ней.
Гарено склонил голову. — Я делаю все возможное Ваше Сиятельство. Едва ли за столько лет отсутствия в столице у сестры Вибеки остались здесь близкие знакомые, а к ее родственникам уже приставили соглядатаев. Уверен, что мы вскоре найдем нашу беглянку. — Когда он выпрямился, то уперся в насмешливый взгляд карих глаз. — Выгладывай Миго. Это же еще не все плохие новости на сегодня?
Гарено давно перестал удивляться проницательности Торберта Липа. Поэтому повторно поклонившись, он тихо произнес, — К сожалению, Вы правы мессир. Ройл не решился писать об этом в письме, поэтому передал на словах через надежного человека. Гоэль в бегах. Мэтр Гатто по приезде в Мистар рассказал совершенно невероятные вещи. Будто бы наш агент убил двух его сопровождающих — сьера Орфорта и какого-то сержанта из местных. По этой причине, Гатто пользуясь переданными ему императором особыми полномочиями объявил Освина Гоэля государственным преступником, надлежащим задержанию и немедленной казни.
— Освин? Прикончил двух человек? — Канцлер недоуменно прищурился. — Да он и двух мух в жизни не прибил.
— Ну, с мухами Вы погорячились Ваше Сиятельство.
Канцлер невольно улыбнулся. — Возможно, я недооценил кровожадность Гоэля, но ты бы видел этого Орфорта. Он капитан императорских гвардейцев. До того, кажется, служил у Смелых. Его родословная столь же длинная, сколь короток ум. Приличный Дар и плохая репутация. Во время процесса над Магистром его имя фигурировало в числе второстепенных заговорщиков, но влиятельная родня помогла молодчику отвертеться. — Тяжелый взгляд метался по комнате. — Да этот красный разорвет Гоэля на куски голыми руками.
— От этого дела слишком дурно пахнет, — решился вставить слово Гарено. — Но пока никто не может опровергнуть обвинения мэтра Гатто. А значит Гоэль — преступник со всеми вытекающими последствиями. По словам Ройла по следам бедняги пустили дюжину ищеек. И всем им пообещали крупную награду за его голову. Желательно отдельно от тела.
Глаза Липа гневно сузились. — Наша кошка заигралась. Пора вывалить ее в перьях, благо мед на ней уже есть. Я пойду к императору и постараюсь добиться справедливого суда для Гоэля. — Он негодующе покачал большой головой. — Ройл тоже отличился. Мало того, что не смог заставить Гатто поплутать по Приграничью, так еще отправил в обитель этого сопляка. Одного! — Канцлер все больше распалялся. — Бако полностью провалил возложенное на него поручение. Теперь Гатто не только знает имя мальчишки, он в курсе того, что оно уже давно известно мне.
— Вы же знаете, что творится сейчас на севере, — попытался заступиться за подчиненного Гарено. — Он не мог оставить Мистар.
Торберт с досадой отмахнулся. — Теперь у нас прибавилась еще одна проблема. Освина тоже нужно найти во чтобы то ни стало, и разобраться, что там произошло на самом деле.
— Это будет весьма затруднительно. Гоэль теперь государственный преступник и всякая помощь ему может быть приравнена к измене.
Канцлер наигранно всплеснул руками. — Мне еще учить Вас Миго, как обходить законы. Попробуйте найти своего агента через Кольцо. — Он помолчал пару мгновений. — Дракон уже ищет Ойкента. Заодно пусть попробует найти и Гоэля.
Гарено удивленно взглянул на Липа. — Вы доверились в этом вопросе Кольцу? Старый Дракон слишком непостоянен и жесток. А молодой Дракон, как я слышал, ни чем не лучше.
— Я ни капли не доверяю старому засранцу. А его наследничку и того меньше. Но он сам предложил мне помощь. Как они об этом узнали, даже предполагать не хочу. — Канцлер скривился. — Порой, для победы над большим злом стоит объединиться со злом меньшим. Кроме того, у Кольца длинные руки, которые дотянулись до самого Сторфолька. Раз Эдмунд оказался в плену у эрулов не стоит пренебрегать даже такой помощью. Возможно, именно Кольцо поможет нам вытащить парнишку их того дерьма, в которое он вляпался.
— Этот Ойкент спас не только Южный Оплот. Он, по сути, сохранил для нас Приграничье. Эрулы ушли из под стен Южного Оплота и теперь наша армия успеет добраться до Мистара. Может быть, даже удастся отвоевать обратно Северный Оплот.
Лип невесело усмехнулся. — Сомневаюсь. Если элуры во что-то вцепятся их уже не оторвать.
— Маршал Дуэн опытный военноначальник.
— Сьер Вилар больше думает о своих исторических изысканиях, — недовольно пробурчал канцлер. — Он все не может дописать хронику, про которую прожужжал всем уши.
— Об этом монументальном труде слышал каждый в Табаре. Мессир Дуэн желает преподнести его в дар императору. — В глазах Гарено прыгали веселые огоньки. — И потому с особой тщательностью оттачивает каждое слово.
— Когда бы он с такой же тщательностью следил за вверенными ему войсками, цены ему не было.
Миго не выдержал и рассмеялся. — Вы не справедливы к человеку, который является Вашим сервитором.
— Маршал старше меня на двадцать лет, его Патроном был мой предшественник, — раздраженно ответил канцлер. — Красный Дар юного Вилара был слишком невелик, чтобы заинтересовать Младшего Владыку и поэтому он достался Стражам. К тому же он бимагик. В итоге мы имеем слишком рассудочного полководца, не любящего риск и предпочитающего больше рассуждать о битвах, нежели участвовать в них. — Торберт вяло усмехнулся. — Нашей армии не хватает Матрэлов. Недостаток осмотрительности они с лихвой компенсировали смелостью и решительностью. К тому же под рукой у них всегда был Великий Командор или кто-то еще из Капитула, способный пораскинуть мозгами и ненавязчиво посоветовать своему Патрону, не лезть в очевидные авантюры.
— Младшие Владыки не раз проигрывали сражения.
— Бывало и такое, — согласился Лип. — Но подобные поражения можно пересчитать по пальцам. Стоило этим гордецам появится на поле битвы в сопровождении своих ужасных чудовищ и половина победы была им уже обеспечена. Кстати наш герой явился к эрулам с корокоттой?!
— Именно так. — Глаза Гарено бесстрастно следили за лицом Его Светлости. — Лангек пишет, что узнал его. Без всякого сомнения, то был деймон Матрэлов.
— Этих зубастых тварей ни с кем не спутаешь. И это еще один камешек в пользу того, что перед нами истинный Младший Владыка. И где теперь прикажешь его искать? — Торберт Лип гневно рыкнул.
Гарено невольно моргнул и отвернулся. В такой момент Патрон напоминал ему раненного льва, точнее корокотту, готовую растерзать любого, кто встанет у него на пути. «Как не старайся, кровь не спрячешь». Мэтр поднял голову и наткнулся на пронзительный взгляд карих глаз. — Мы с тобой что-то упустили. — Канцлер яростно потер широкий лоб. — Что-то очень важное. — Он с размаха пнул ногой длинную деревянную скамью, отчего тяжелые дубовые брусья недовольно загудели. — С чего это я решил, что мать мальчишки мертва?
— Разве может быть по другому?
— Может, — отрезал Торбер Лип. — По крайней мере, — поправился он, — этот вариант мы не рассматривали. Особенно если она ни чего не знает о его рождении.
Худое тело Гарено вытянулось лаской, длинные руки вцепились в отвороты бирюзового котарди. — Это маловероятно, — медленно процедил он. — Если только ее не заставили.
— Не знаю. — Канцлер говорил медленно, роняя каждое слово как тяжелый булыжник. — Но я, даже не задумывался о ее существовании. Как и ты, считал, что ее нет на свете.
— Почему Ваше мнение изменилось?
— Не знаю. Наверное, первые сомнения ко мне пришли, — канцлер задумался, — после разговора с сестрой Вибекой. Эта старая грымза определенно скрывает какую-то тайну. Слишком яростно она защищалась от моих попыток выпотрошить ее. А еще непонятная реакция Матриарха. В отличие от покойной Клименции Джита не будет падать в обморок по любому поводу. Здесь что-то не так.
— Она могла отреагировать так на смерть любимой тетки.
— Я припоминаю эту зловредную жабу, которая была похожа на Клеменцию ровно настолько, настолько на Матриарха похож я. Ее матерью была тетка покойной Клеменции. Со стороны отца, разумеется. Я ее помню. Ни рыба, ни мясо, разве что приличный Дар Средней. Так и померла она старой девой, если бы ее соблазнил какой-то провинциальный хлыщ из фиолетовых. Такое, конечно, встретишь не часто, но этой Хилде Ойкент удалось унаследовать не только материнский Дар, но отцовский. Она выросла на руках у Матриарха, которая относилась к ней как к строптивой дочери. Правда, ее исчезновение лет пятнадцать назад, прошло почти незамеченным. — В глазах канцлера промелькнула усмешка. — Увы. Не та фигура.
— Но Вы на это обратили внимание?
— К сожалению, явно запоздалое. Но то что Хилда Ойкент и Вибека Торон оказались в одной обители с этим мальчишкой наводит на размышление. К тому же сестры проговорились, что Эдмунда принесла в Вилладун именно Хилда. А через пару лет там неожиданно оказывается бывшая любовница императора. Ты не находишь это странным?
— Вы полагаете, они знали друг друга?
— Сомневаюсь. — Какое-то время канцлер размышлял. — Насколько я припоминаю, мэта Ойкент стала появляться при дворе, когда месса Торон уже отправилась в вынужденное изгнание. К тому же толстуха, — канцлер нетерпеливо щелкнул пальцами, — напомни, как ее?
— Сестра Сента.
— Именно так. Так вот я еще раз переговорил с сестрами и эта Сента клятвенно утверждала, что Вибека и Хилда почти не общались, хотя обе чрезмерно заботились об одном и том же воспитаннике. По ее словам, сестра Вибека избегала экономку, хотя всегда отзывалась о ней исключительно доброжелательно. — Торберт Лип привычно разворошил пятерней жесткие волосы. — Не уверен, правильным ли путем ведет меня Дар Старшего, но, думаю, нам непременно следует узнать с кем имели интрижку Первый Рыцарь и Магистр незадолго до своей гибели. Нашему беглецу немногим меньше шестнадцати, значит он был зачат накануне процесса над Братством. Другой возможности у них просто не было.
— Прошло много времени, — осторожно заметил Гарено. — Едва ли нам удастся раскопать то, что старательно скрывали шестнадцать лет назад.
— Я знаю, — отмахнулся Лип. — Но попытаться стоит. Отцом нашего беглеца скорее всего, это был Эверард. Хотя и дорогого дядюшку сбрасывать со счетов не стоит. Вокруг него постоянно крутились женщины.
— Его Смелость всегда был осмотрителен в своих связях.
— Сложно удержаться, когда на тебя бабы слетаются, будто пчелы на мед. — Канцлер поморщился, будто разом съел половину лимона. — И причина не только в том, что он был Владыкой, хотя полагаю, для придворных шлюшек данный факт являлся немаловажным. Нет. Матрэлы всегда приковывали женские взгляды. Это просто часть Дара Младшего. Моя Амала… — Торберт Лип явно был смущен и договаривал скороговоркой. — Как только она меня увидела, то почувствовала…, - канцлер окончательно смешался, что бывало с ним нечасто, и замолчал.
— Как известно, всякая женщина льнет к красному, а любой мужчина к зеленой, — улыбка мэтра была понимающей и сочувственной.
— Вот, вот. Если бы Магистр захотел, то соблазнил бы самого Падшего. — Торберт Лип насмешливо хмыкнул. — Разумеется, лишь в его женской ипостаси.
— А значит, матерью Эдмунда Ойкента может быть любая, — заключил мэтр.
— Верно, но при условии, что она оказалась в постели кого то из Матрэлов шестнадцать лет назад. При этом они покувыркались достаточно долго, что бы она смогла понести. Ты же знаешь, как сложно Владыкам зачать.
— Император не мог об этом знать?
— Возможно, хотя такой вариант и выглядит неправдоподобным. — Торберт Лип задумался. — Но в таком случае он должен был оставить зацепки, передать эти сведения надежным людям. Но кому? — Он сердито топнул ногой. — Его Дар был достаточно велик, чтобы интуитивно понять то, до чего мы пока докопаться не можем.
«Его обидело недоверие императора». Гарено смотрел на широкую спину своего Патрона. Могучие плечи сгорбились и канцлер казался значительно старше своих пятидесяти восьми. «Он устал».
— Это не может быть сестра Вибека? — поинтересовался мэтр. — Тем человеком, которому император…, он не договорил, но многозначительно поднял тонкие брови.
— Маловероятно, — на лице канцлера было написано недовольство, смешанное с недоумением. — Вибека Торон слишком обижена на Его Величие. Рейну нужно было многое предложить, чтобы заслужить ее прощение и еще больше, чтобы она выполнила столь необычную просьбу. Нет, — Торберт Лип покачал головой, — подобное мне кажется немыслимым.
— Покойный император умел убеждать. Кроме того, в этом есть своя логика. Вам, — Гарено низко поклонился, — император довериться не мог, учитывая Вашу роль в деле Магистра. — Глаза канцлера опасно сверкнули, но он сдержался. Гарено, как ни в чем не бывало, продолжал: — В руках любого аристократа такая информация стала бы опасным оружием. Иное дело отставная любовница — без связей и средств и, — мэтр намеренно сделал паузу, — без цели в утекавшей как песок жизни.
— Даже если согласиться, что Вибека — агент императора ей была нужна поддержка. Деньги, влиятельные знакомые — без всего этого она никто, — жестко заключил канцлер. И помочь ей в этом мог только Его Величие. А значит, ты должен удвоить свои усилия и найти сестру Вибеку как можно быстрее. Пусть твои люди прошерстят ее родственников и знакомых. Еще следует переговорить с прислугой старых друзей Рейна. Некоторые из них еще пользуются немалым влиянием. Если он не доверился мне, — в голосе канцлера слышалась нескрываемая горечь, — то оставшийся выбор у него был невелик. Полудюжина имен, не более.
«Красная гордыня», — уголки губ начальника тайной полиции непроизвольно дернулись. — Разумеется, я приложу Ваше Сиятельство все усилия.
Лицо его Патрона на глазах разглаживалось. Канцлер похлопал Гарено по плечу. — Несмотря ни на что сегодня хороший день. — Он подошел невысокому столику, на котором стоял кубок с вином. — В последнее время я стараюсь не пить, чтобы голова оставалась ясной, но сегодня было бы грех не опрокинуть пару стаканчиков. — Осушив кубок одним глотком, Торберт Лип покосился на замершего подчиненного. — Утром я получил письмо от своего человека. Не важно, кто он и откуда. — Канцлер взял кувшин за горлышко и налил еще. Вино пузырилось, дразня пряным запахом свежевыжатого винограда. — Так вот. На днях в одном городе прошел Ритуал Обретения. И весьма удачно. Ты как раз пришел, когда я собирался отметить это событие. — Он уже не мог сдержать торжествующей улыбки. — У двоих молодых людей обнаружился Дар. И один неофит — красный. — Толстые губы вновь обхватили край серебренного кубка. На этот раз Торберт Лип пил неторопливо, прикрыв глаза и гулко сглатывая. Допив, он поставил кубок на стол и размашистым движением вытер оставшиеся на подбородке бордовые капли. — Нам позарез нужен этот мальчишка. И я его достану хоть из-под земли.