Им было немного тесновато там, откуда они пришли, — и поэтому они оказались здесь!

Винстон, гражданский служащий иммиграционного поста, был сильно озадачен, когда пришел утром на работу. Несколько сотен человек толпилось за циклоническими ограждениями, хотя никаких прибывающих рейсов в расписании не значилось.

— Какие корабли приземлились? — громко спросил он у персонала. — Почему совершили незапланированную посадку?

— Никаких кораблей не было, сэр, — отозвался Потхолдер, старший охранник.

— Тогда откуда эти люди? Свалились с неба? — придирчиво спросил Винстон.

— Да, сэр, полагаю, именно так. Мы не знаем, кто они и как прибывают сюда. Сами они говорят, что — со Скандии.

— У нас есть несколько скандинавских рейсов, но никогда не прибывало столько пассажиров, как сегодня, — сказал Винстон. — Сколько их там?

— Что ж, сэр, когда мы впервые обратили на них внимание, их было семеро, хотя за несколько секунд до этого там не было никого.

— Семеро? Вы сошли с ума! Их там сотни.

— Так точно, сэр. Я сошел с ума. Через минуту после появления первой семерки их стало семнадцать, но дополнительное количество не пришло откуда-либо и не было никаких рейсов в тот момент. Потом их стало семьдесят. Мы разделили их на группы по десять человек и стали внимательно наблюдать. Никто не переходил из группы в группу, никто не пришел со стороны. Но вскоре их стало по пятнадцать в каждой группе, потом по двадцать пять. За то время, что вы разговариваете со мной, мистер Винстон, их стало еще больше.

— Начальник Коркоран будет здесь с минуты на минуту, — сказал Винстон. — Он разберется, что делать.

— Мистер Коркоран уехал перед самым вашим приходом, сэр, — доложил Потхолдер. — Он наблюдал некоторое время за происходящим, а потом уехал, бормоча что-то под нос.

— Я всегда восхищался его умением мгновенно оценивать ситуацию, — сказал Винстон. И тоже покинул порт, бормоча что-то под нос.

В терминале скопилось около тысячи человек со Скандии, а некоторое время спустя их было уже в десять раз больше. Их нельзя было назвать неповоротливыми, но площадка не могла больше вместить никого. Ограждения пали, и скандийцы растеклись по городу и провинции. Однако это было только начало. Еще около миллиона человек материализовалось этим утром в том же терминале, потом то же самое произошло в десяти тысячах других портов Земли.

* * *

— Мама, — позвала Трикси, — тут какие-то люди просятся в наш туалет.

Это была Беатрис «Трикси» Тракс, маленькая девочка из небольшого городка Винтерфилд.

— Что за необычная просьба! — удивилась миссис Тракс. — Но я думаю, такая чрезвычайная ситуация естественна. Впусти их, Трикси. Сколько их?

— Около тысячи.

— Трикси, не может быть столько.

— Хорошо, посчитай сама.

Люди вошли, чтобы воспользоваться туалетом Траксов. Их было несколько больше тысячи, и им потребовалось довольно много времени, чтобы воспользоваться удобствами, даже несмотря на то, что они ввели 15-секундный лимит на одну персону и назначили хронометриста с колокольчиком. Они делали все с громким смехом и удивительной сноровкой, но все равно потребовалось около пяти часов, чтобы прошла первая партия, а к тому времени на улице выстроилась длинная очередь из новоприбывших.

— Это немного необычно, — обратилась миссис Тракс к какой-то скандийской женщине. — Я никогда не отказывала в гостеприимстве. Но наши возможности ограничены. Вас так много!

— Не берите в голову, — ответила скандийская женщина. — Вы поступили великодушно. Было так любезно с вашей стороны, люди, пригласить нас. Нам редко выпадает шанс сходить куда-нибудь. Мы прибыли немного рановато, но основная партия будет здесь очень скоро. Разве вы не любите ходить в гости?

— О, да-да, — ответила миссис Тракс. — Я не понимала до сегодняшнего дня, как сильно я хочу пойти в гости.

Но когда она увидела улицу, заполненную из конца в конец новыми людьми, миссис Тракс решила, что лучше оставаться дома.

* * *

Труман Тракс делал подсчеты карандашом.

— Джессика, наш участок 50 футов на 150 футов, — сказал он. — Это или 7500, или 75000 квадратных футов в зависимости от того, сколько нулей прибавлять к результату.

— Ты всегда был хорош в математике, — сказала миссис Тракс. — Как тебе это удается?

— А знаешь, сколько людей проживает на нашем участке? — спросил Труман.

— Порядочно.

— Думаю, от шести до семи тысяч, — сказал Труман. — Утром я обнаружил еще несколько кварталов. У них целый город на нашем заднем дворе. Улицы два с половиной фута шириной; дома — восемь футов на восемь с семифутовыми потолками, и большинство домов девятиэтажные. В каждой комнате живет целая семья, и готовят там же. Они открыли магазины и рынки. Они даже построили заводы. Я знаю, что есть целый оптовый текстильный район на нашем дворе. Тринадцать закусочных и пять мюзик-холлов, насколько я знаю, а может быть и больше.

— Ну, некоторые из этих заведений очень маленькие, Труман. «Малое убежище» — это чулан «Большого убежища», и я не уверена, нужно ли его учитывать как отдельную закусочную. В клуб «Сайдвэйс» можно протиснуться только боком; клуб «Тинмэн» всего лишь девять дюймов от стены до стены, согнуть там колени — настоящий трюк; и «Маусрум» совсем крошечный. Но лучшие клубы выросли на нашем чердаке, Труман. Ты их посчитал? Кабаре «Чокнутый» и клуб «После работы». Большинство остальных чердачных клубов — закрытые клубы, а я не их член. Они построили театр искусств «Скандия» в нашем подвале, если ты знаешь, и постоянно дают там представления.

— Я знаю, Джессика.

— Их комедии такие смешные, я чуть не умерла со смеху. Единственная проблема заключается в том, что из-за тесноты можно смеяться только тогда, когда твой сосед выдыхает воздух. А на их трагедиях я плакала так же, как и они. Все их трагедии о женщинах, которые больше не могут иметь детей. Почему у нас нет кучи детей, Труман? На нашем заднем дворе больше двадцати магазинов, в которых продают только амулеты плодовитости. Интересно, почему не прилетел ни один ребенок со Скандии?

— А, они сказали, что это просто первый короткий визит, немногочисленный, они не предполагали брать с собой детей. Что это за непривычный шум, более громкий, чем обычно?

— О, это большой барабан и цимбалы. У них началась политическая кампания по избранию временной власти на период их визита. Империал-сити, городок на нашем дворе, и наш дом выберут делегатов, которые будут представляли весь этот квартал в Конгрессе; голосование сегодня ночью. Вот тогда мы услышим настоящий шум, сказали они. Большие барабаны на самом деле не занимают места, Труман. Люди живут внутри, и, когда нужно, колотят по ним изнутри. Некоторые наши соседи нервничают из-за гостей, но мне всегда нравился дом, полный народу.

— Сейчас он именно такой, Джессика. Никогда раньше не спал в кровати с девятью другими людьми, пусть даже не храпящими. Я люблю компании и новые впечатления, но становится тесновато.

— У нас больше гостей со Скандии, чем у кого-либо другого в квартале, за исключением Скирвейсов. Гости говорят, что мы нравимся им больше всех остальных. Мама Скирви принимает четыре вида таблеток плодовитости. Она почти уверена, что сможет иметь тройни. Я хотела бы тоже.

— Все магазины стоят пустые, Джессика, а также все лесопилки и лесохозяйства; а зерновые элеваторы опустеют через пару дней. Скандийцы платят за все деньги, но никто не знает, что обо всем этом думать. Я не привык шагать по мужчинам и женщинам, когда выхожу прогуляться, но этого не избежать, поскольку они покрывают весь грунт.

— Они не против. Они привыкли. Они говорят: тесно там, откуда они пришли.

* * *

«Винтерфилд Таймс Трибьюн Телеграф» поместила заметку о Скандии:

«Общеизвестный факт, что за два дня Земля приняла 10 миллиардов гостей со Скандии, где бы та ни находилась. Другой очевидный факт: Земля умрет из-за них в течение этой недели. Они появляются при помощи невидимого транспорта и пока не проявляют склонность исчезнуть тем же манером. Кончится продовольствие, кончится сам воздух, которым мы дышим. Они разговаривают на всех земных языках, они вежливы, дружелюбны и покладисты. Из-за них мы погибнем».

* * *

Высокий улыбчивый человек перебил Бар-Джона, который снова стал президентом Большого Объединенного Государства, бывших С.Ш.А.

— Я президент скандийской общины, — пророкотал он. — Мы пришли отчасти и для того, чтобы поделиться с вами, люди, нашими знаниями, и обнаружили, что вы в этом крайне нуждаетесь. Коэффициент вашей плодовитости плачевно низок. Вы едва удваиваетесь за 50 лет. Ваша медицина, продвинутая в других областях, никуда не годится в этой. Мы обнаружили, что некоторые патентованные препараты, продающиеся в аптеках, в действительности сдерживают плодовитость. Что ж, приезжайте в «Главную Хирургическую», и — несколько парней, и мы начнем исправлять ситуацию.

— Убирайся, — приказал президент Бар-Джон.

— Я уверен, вы не против, чтобы ваши люди получили благословение рождаемости, — сказал президент скандийской общины. — Мы можем помочь вам. Мы хотим, чтобы вы были так же счастливы, как и мы.

— Джарвис! Кугельман! Сапсакер! — крикнул президент Бар-Джон. — Расстрелять этого человека. Приговор я оформлю позже.

— Каждый раз вы говорите так, но никогда не делаете, — пожаловался Сапсакер. — У нас из-за этого куча неприятностей.

— Тогда ладно, не расстреливайте, раз из-за этого могут быть проблемы. Я скучаю по старым временам, когда простые вещи делались просто. Черт побери, ты, скандийский погонщик мулов, разве ты не в курсе, что в Белом доме находится девять тысяч ваших?

— Мы исправим это в ближайшие часы, — ответил скандийский президент. — Мы выстроим одну, две или даже три палубы в этих высоких комнатах. Счастлив сообщить, что уже этой ночью мы расквартируем в Белом доме 30 тысяч наших людей.

— Думаешь, мне нравится принимать ванну вместе с восемью другими персонами — причем даже не избирателями? — пожаловался президент Бар-Джон. — Думаешь, мне нравится есть втроем или вчетвером с одной тарелки? Или брить утром по ошибке чужие лица вместо собственного?

— Почему бы и нет, — пожал плечами президент скандийской общины. — Люди — самое драгоценное, что у нас есть. Президент должен любить своих избирателей.

— Ой, да ладно, парни, — сказал президент Бар-Джон, — Застрелите этого любвеобильного сына. Мы имеем право на один бесплатный расстрел время от времени.

Джарвис, Кугельман и Сапсакер дали залп по скандийцу, но пули не причинили тому никакого вреда.

— Вам следовало знать, что мы невосприимчивы к огнестрельному оружию, — сказал Скандия. — Мы проголосовали против его эффекта много лет назад. Ладно, раз вы не хотите сотрудничать, я обращусь непосредственно к вашему народу. Счастливого размножения, господа!

* * *

Труман Тракс, покинувший свой дом ради короткой смены обстановки, сидел на скамейке в парке.

В действительности он сидел не на ней, а в нескольких футах над ней. Конкретно на скамейке сидела словоохотливая скандийская дама. На ее коленях сидел крепкий скандийский мужчина, читавший «Спортивные новости» и дымящий трубкой.

На нем сидела скандийская женщина помоложе. Вот на этой женщине сидел Труман Тракс, а на нем — черная скандийская девушка, которая красила ногти и напевала мелодию. На ней, в свою очередь, сидел пожилой скандийский мужчина. В переполненном мире никто не мог рассчитывать на индивидуальное сидение.

Подошли парень с девушкой, прогуливавшиеся по отдыхающим на траве людям.

— Вы не против, если мы присядем? — спросила девушка.

— Абсолютно нет, — сказал престарелый мужчина сверху.

— Ага, — кивнула девушка, занятая ногтями.

— Конечно, — сказал Труман и остальные, а человек со «Спортивными новостями» пропыхтел в свою трубку, что он совершенно согласен.

Движение транспорта в городе полностью прекратилось. Люди передвигались по набитым битком улицам и тротуарам в три слоя. Самый нижний слой двигался медленнее, чем средний. Идущие по плечам среднего слоя и таким образом объединяющие скорости всех трех слоев двигались быстрее всего. На перекрестках движение становилось немного замысловатым, и люди иногда накапливались до девяти слоев в высоту. Однако жители Земли, которые продолжали выходить на улицу, быстро осваивали методы скандийцев.

Землянин, известный своими экстремальными взглядами, взобрался на памятник в парке и обратился к людям Земли и Скандии. Труману Траксу, который решил посмотреть и послушать оратора, удалось удобно устроиться в пятом уровне на плечах красивой скандийской девушки, которая сидела на плечах другой, — и так далее донизу.

— Вы нашествие саранчи! — ревел землянин. — Вы раздели нас донага!

— Бедняга! — сказала скандийская девушка, служившая основанием для Трумана. — Вероятно, у него не более двух детей, поэтому он озлоблен.

— Вы поглотили нашу сущность и украли саму атмосферу нашей жизни. Вы апокалипсические кузнечики, одиннадцатое бедствие.

— Вот амулет плодовитости для вашей жены, — сказала скандийская девушка и протянула его вверх Труману. — Может, вам он еще не нужен, тогда сохраните его на будущее. Он для тех, у кого больше двенадцати детей. Надпись на скандийском языке гласит: «Зачем останавливаться сейчас?». Он очень действенный.

— Спасибо, — сказал Труман. — У моей жены уже много ваших амулетов, добрые люди, но такого нет. У нас пока один ребенок, девочка.

— Какой стыд! Вот амулет для вашей дочери. Но не следует начинать использовать его слишком рано.

— Уничтожение, уничтожение и еще раз уничтожение всех вас! — кричал земной чудак с вершины памятника.

— Довольно убедительно, — заметила скандийская девушка. — К какой школе красноречия он принадлежит?

Толпа зашевелилась и начала расходиться. Труман почувствовал, что опустился на один уровень вниз, потом еще на один.

— Вам в какую сторону? — спросила скандийская девушка.

— Пока в эту, — сказал Труман. — Мы движемся в сторону моего дома.

— Зачем идти домой, парк почти очистился, — сказала девушка. — Вы не найдете ничего подобного дома.

Теперь они опустились на последний уровень, девушка шла только по горизонтальным телам тех, кто развалился на траве.

— Можете слезть и идти самостоятельно, если хотите, — сказала девушка. — Здесь зазор между пешеходами, вы можете втиснуться. Что ж, пок.

— Вы хотите сказать «пока»? — спросил Труман, сползая с ее плеч.

— Верно. Не могу запомнить последнюю букву.

Скандийцы такой дружелюбный народ!

* * *

Президент Бар-Джон и десяток других руководителей мирового масштаба приняли решение, которое потребовало от них решительности. Из-за смешения населения Земли и гостей со Скандии выполнение задачи было поручено малым и средним подразделениям. Казалось, будет проблематично собрать скандийцев всех вместе на открытых местах, но в назначенный день они начали стекаться в миллионы парков и площадей по всему свету. Это было то что нужно. Военнослужащие рассредоточились и вступили в бой.

Засвистели пули, застучали пулеметы. Но впечатление, произведенное на скандийцев, оказалось не таким, как ожидалось.

Вместо стонов раненых раздались аплодисменты.

— Больше пиротехники! — воскликнул скандийский лидер, взобравшись на памятник в одном из парков. — О, нас чествуют!

Однако, хотя скандийцы и не падали под автоматными очередями, они начали уменьшаться в количестве. Они исчезали так же таинственно, как и появлялись неделей ранее.

— Мы уходим, — произнес скандийская лидер с вершины памятника. — Мы наслаждались каждой минутой нашего короткого визита. Но не отчаивайтесь! Мы не оставим вас наедине с вашей пустотой. Наш символический отряд вернется домой и расскажет, как прошел визит. На следующей неделе мы вернемся в значительном количестве. Мы научим вас абсолютному счастью человеческой близости, полному восторгу плодоносности, благу адекватного заселения. Мы научим вас, как заполнить отвратительные пустоты вашей планеты.

Ряды скандийцев редели. Последние из них благодарно принимали прощальные аплодисменты несчастных земных друзей.

— Мы вернемся, — говорили они, передавая последние амулеты плодовитости в жадные руки. — Мы вернемся и научим вас всему, что знаем сами, чтобы вы были так же счастливы, как и мы. Значительного прибавления всем вам!

— И вам тоже значительного прибавления! — кричали земляне вслед исчезающим скандийцам. О, каким пустынным станет мир без всех этих милых людей! Они создавали чувство реальной близости.

— Мы вернемся! — пообещал скандийский лидер и пропал с памятника.

— Мы вернемся на следующей неделе, и нас будет гораздо больше. — И потом их не стало.

— …В следующий раз мы захватим с собой детей!.. — донесся с неба последний затухающий крик.

Перевел С. Гонтарев