Коул Престон шел по тротуару рядом со своей бабушкой. На душе было скверно. Ужасные дни! Он был выбит из колеи вчера днем, когда его бабушка сообщила ему о своем намерении передать часть своих ценных бумаг новой подруге, которая занимается благородным благотворительным делом.

Звонок не на шутку взволновал Коула. Спустя два часа Уэнди гневно обрушилась на него за то, что он в очередной раз отменил их поход на симфонический концерт. Коул же, пребывая в полной растерянности, отправился по велению долга разбираться с делами бабушки.

С трудом преодолев забитые в час пик улицы Канзас-Сити, а потом восемьдесят миль узкой дороги, он прибыл, чтобы обнаружить свою бабушку с теплой повязкой на пояснице. Она глотала одну за другой пилюли, словно это были конфеты, и бурно изливала свои восторги по поводу «замечательной Эмили Рейне» и грядущей возможности снова танцевать.

Замечательной Эмили Рейне? Да, он допускает, что Эмили восхитительна. Бесконечно длинные ноги, роскошные формы, и он еще никогда не видел, чтобы футболка так соблазнительно натягивалась на груди. К этому можно добавить улыбку, озаряющую комнату, кудрявые светлые волосы, точеный маленький носик и невероятные зеленые глаза. Без сомнения, новая подруга его бабушки просто сногсшибательна.

Но назвать ее замечательным человеком нельзя при всем желании. Он уже подъезжал к городу, когда позвонил Джейсон с информацией, почерпнутой в Интернете. Художница, которая до прошлого года не жила нигде дольше нескольких месяцев. Женщина, которая неожиданно объявилась в маленьком захудалом городке с кучей денег, чтобы приобрести там развалившееся здание, и заявила о своем намерении сделать жизнь пожилых людей лучше. Естественно, это было подозрительно.

Во всяком случае, так считали Джейсон и Коул. Бабушка же была убеждена в том, что ее драгоценная Эмили была не чем иным, как ангелом, ниспосланным Богом. Как кого-то с таким необузданным нравом и острым язычком можно считать ангелом, было выше его понимания. Ангелом из преисподней, возможно.

Но поскольку бабушка не видела Эмили такой, какой ее видел Коул, он находился в чертовски трудном положении. Его первоначальному плану приехать в городок, без лишних разговоров подготовить бабушку к переезду в более благоприятные условия и поскорей уехать, очевидно, не суждено было осуществиться.

А эта первая встреча с Эмили Рейне… Ему еще не доводилось так ужасно общаться с женщиной. Он шагал из угла в угол гостиной бабушкиного дома, отчаянно пытаясь выработать приемлемый план, когда бабушка вернулась и отчитала его за то, как он обошелся с ее Маленькой Мисс Совершенство. В заключение она заявила, что ему следовало быть любезным с Эмили, даже если бы это было неискренне.

И вдруг его осенило. Пусть бабушка посчитает его мальчиком-паинькой, но он скажет, что готов извиниться перед Эмили Рейне. Важен конечный результат. А возможности Эмили Рейне причинять вред, наносить урон и совершать преступные мошеннические действия значительно уменьшатся, если он сможет обуздать ее. Соблюдая исключительную вежливость, конечно…

– О, замечательно, Альма приехала! – радостно воскликнула бабушка.

Коул рассеянно кивнул, бросив взгляд на людей, собиравшихся на лужайке перед аугсбургской библиотекой.

– И Эмили тоже, – сказал он, не оставив без внимания длинную джинсовую юбку девушки и расстегнутые верхние пуговицы пестрой кофточки, что позволяло любоваться ложбинкой на ее груди.

– Не забудь о своем обещании, Коул, – напомнила бабушка, помахав какой-то седовласой даме.

– Не забуду. Больше того, – добавил он, – первое, что я собираюсь сделать, – это извиниться. Ты меня простишь, если я отойду?

Ида просияла.

– Конечно, дорогой. И спасибо тебе.

Коул улыбнулся, чмокнул старушку в щеку и направился по лужайке к своей высокой кудрявой жертве.

В какой именно момент Эмили его заметила, Коул не мог бы сказать, но девушка увидела, как он приближается к ней, поджала губы, а потом сделала глоток из своего красного пластмассового стаканчика. Она не сводила с него глаз. Когда он остановился перед ней, она подняла красиво изогнутую бровь и любезно спросила:

– Вы приехали сюда затем, чтобы убедиться, что я не сбежала, прихватив библиотечные деньги?

Надо отдать должное, она весьма находчива.

Но все успешные мошенники, как известно, очень сообразительны. Коул откашлялся.

– Я приехал сюда, чтобы извиниться за то, как вел себя сегодня утром, и узнать, не могли бы мы начать наши отношения с чистого листа.

Ее бровь взметнулась еще выше, уголок рта дрогнул.

– Ида вам всыпала, да?

– Я и сам пришел к выводу, что свалял дурака. – Это было не совсем правдой, но сказать так стоило. – Бабушка лишь подкрепила мои мысли на этот счет.

Эмили сделала еще один глоток, потом внимательно и серьезно посмотрела на него.

– Для вашего сведения, я ничего не говорила Иде о нашем… обмене любезностями.

– Бабушка всячески дала мне это понять, – успокоил девушку Коул. – Но очевидно, она не успела далеко отойти, когда мы продолжили разговор, прерванный ее приходом, и остановилась… подслушать.

– Просто чтобы вы знали: я не какая-то низкая доносчица.

– В любом случае Ида права, – продолжал Коул. – Я был груб и в самом деле прошу прощения. – Он протянул ей руку. – Мир?

– Извинение принято.

Девушка пожала его руку. Теплый ток пронзил его до самого плеча, а потом потек по всем клеточкам тела. Сколько времени прошло с тех пор, как…

– Может, нам перекусить?

Возвращенный к реальности, Коул выпустил ее руку и попытался сделать вид, что физический контакт не произвел на него никакого впечатления.

Эмили улыбнулась и теперь уже без всяких сомнений подняла бровь. Стало очевидно, что она прекрасно все поняла. В ее глазах сверкнуло изумление.

– Я слышала, – вкрадчиво произнесла она, – что Альма Роджерс готовит лучших жареных цыплят в этом округе.

Коул обдумал ее слова. Дважды. Нет, ему ничего не пригрезилось. Ее тон не вызывал сомнений, а намерение было ясным. Он улыбнулся. Интересно, не будет ли он до конца своей жизни слова «жареный цыпленок» воспринимать как приглашение?

– Так пойдемте и проверим сами, – сказал он, посторонившись и пропуская ее вперед, к столам, накрытым под гигантскими старыми дубами.

Идя за ней, он положил ладонь на ее спину и, наслаждаясь ощущением разлившегося тепла, добавил:

– Последние пятнадцать лет я ничего не ел, кроме той еды, которую получал в окошечке какого-нибудь придорожного ресторана или которую приносил официант.

Она взглянула на него через плечо.

– Как я понимаю, вы не слишком часто возвращались домой.

– Я никогда не жил в Аугсбурге, – пояснил он и быстро добавил: – Да и бабушка перебралась сюда только лет пять назад, когда ее танцевальный коллектив наконец заставил ее выйти на пенсию.

Эмили протянула Коулу бумажную тарелку и завернутые в салфетку пластиковые столовые приборы. Ему пришлось убрать руку с ее спины. Теплое покалывание, которое он ощущал, исчезло.

– Правда? А если послушать Иду, – сказала девушка весело, беря себе хрустящую куриную ножку, – складывается впечатление, что Аугсбург для нее – дорогое сердцу родовое гнездо.

Что касалось самого Коула, Аугсбург для него был не чем иным, как местом, которое долг перед семьей заставлял его посещать хотя бы раз в году. Но сказать так сейчас было бы стратегически неверно, раз он старался быть образцом вежливости. Вслед за Эмили он положил на свою тарелку куриную грудку и произнес:

– Сестра бабушки, моя двоюродная бабушка Имоджин, вышла замуж за здешнего жителя. Поскольку он не собирался переезжать к ней, Имоджин прожила здесь всю свою замужнюю жизнь. То есть довольно долго. Детей у них не было, и потому Имоджин завещала дом бабушке. Лично я, – продолжал он, – советовал бабушке продать этот дом или сдать его в аренду, чтобы получать доход, но она осталась глуха к моим словам. Вместо этого Ида продала свою нью-йоркскую квартиру и переехала сюда. Она говорит, что ей нравится, когда город можно видеть из конца в конец. А зачем ей это, я понятия не имею.

– А я знаю, – заявила его спутница, положив себе порцию картофельного салата. – Чем старше становятся люди, тем больше раздражают их большие города. Уменьшая свой мир, они делают жизнь, более предсказуемой и менее напряженной.

– Вы в каком-то смысле являетесь экспертом по пожилым людям? – спросил он.

Послеполуденное солнце мягко сверкнуло в ее светлых кудрях, когда она покачала головой.

– Не совсем, – призналась Эмили. – Все мои познания о пожилых людях основаны только на личном опыте. Моя бабушка переехала к нам, когда я была подростком. Ей стало тяжело водить машину в большом городе. Это слишком трудно для многих стариков.

– О да. Это слишком трудно и для меня. Не делает ли это меня стариком?

Девушка взглянула на него.

– Не сказала бы. – Она мягко засмеялась. – А где вы живете?

– В Канзас-Сити, – ответил Коул, решив поскорей закончить этот разговор.

Выяснить ее скрытые мотивы можно и позже. Ведь его основной план состоял в том, чтобы тесно общаться с ней. По-настоящему тесно было бы еще лучше…

– В городе Блю-Ридж, точнее, – продолжал он. – В двухкомнатной квартире с не особенно привлекательным видом.

– Воплощенная мечта.

Ясное дело, что только не для нее. Он пожал плечами.

– Так, скромное вложение в недвижимость. Я нахожусь там не слишком много, так что стоимость перепродажи – единственное, что для меня имеет значение.

– Ида упоминала о том, что вы много разъезжаете. Занимаетесь сбытом товаров?

– Я предприни…

Неожиданный порыв холодного ветра едва не вырвал тарелку с едой из его руки. Он успел подхватить ее и удивленно заморгал при виде того, как над библиотечным двором закружились в вихре бумажные салфетки, тарелки и стаканчики.

– Что за черт?

– Сухой ветер налетает здесь на четыре часа раньше. – Его спутница засмеялась. Она накрыла рукой шоколадное печенье, лежащее на ее тарелке. – Одно хорошо: он ненадолго.

Женщины бросились к столам, мужчины складывали стулья.

– Раньше чего? И что ненадолго?

Она повернула к нему голову с растрепавшимися на ветру светлыми кудрями и с удивлением взглянула на него.

– Ливень. Сухой ветер обычно предвещает ливень.

– Но… – Коул схватился за свою тарелку теперь уже двумя руками, а потом взглянул вверх. – Но на небе ни облачка.

– Посмотрите в ту сторону, откуда подул ветер.

С запада надвигалась черно-зеленая вспыхивающая масса.

– Судя по всему, пикник закончился.

– Не только хорош собой, но и наблюдателен.

Коул усмехнулся. Хорош собой? Он не понял, почему такая ее оценка тронула его. Можно подумать, будто он не слышал комплиментов всю свою жизнь. Но тем не менее…

Эмили наклонилась над столом, чтобы накрыть крышкой пластиковый контейнер с картофельным салатом.

– Советую вам поскорей наполнить свою тарелку, пока все не убрали, – сказала девушка.

Не успела она это произнести, как какая-то шустрая старушка схватила со стола морковный салат. Капустный салат через полсекунды так же быстро ухватила и унесла другая такая же шустрая и решительная старушка. В долю секунды исчезло и блюдо с печеньем. Какая-то седовласая дама захлопнула крышку большой жаровни, наполненной цыплятами, и отошла в сторонку, чтобы не мешать своему мужу снять тяжелую емкость со стола и отнести к машине, припаркованной у обочины. Для пожилого человека ее муж преодолел это расстояние довольно стремительно.

– Кажется, еды больше не осталось, – хмыкнула Эмили, выпрямляясь и пытаясь убрать волосы с глаз.

– Господи, как будто кто-то крикнул: «Облава!»

Эмили откинула голову и захохотала. Приятное тепло, которое Коул тут же почувствовал в своей груди, никуда не ушло, когда она отсмеялась.

– Вам, наверное, лучше бы отвезти Иду домой, пока дождь не добрался сюда, – сказала девушка, встряхивая скатерть.

Бабушка! Какой же он негодный внук! Коул быстро обвел глазами библиотечный двор, почти уверенный в том, что старушка, охваченная паникой, шлепает по траве.

– Она на верхней площадке крыльца, убирает стулья, – с облегчением проговорил он и, выбросив свою тарелку в мусорную корзину, спросил:

– Вам нужна моя помощь?

– Все уже в порядке, спасибо. – Эмили ела-жила скатерть и сдернула другую со следующего стола. – Впрочем, когда отвезете Иду домой, можете вернуться и помочь нам занести столы и стулья обратно на библиотечный склад.

– Хорошо. Я скоро вернусь.

– Буду на месте. – Девушка снова засмеялась, на этот раз более мягко, но его грудь наполнилась теплом нисколько не меньше. – Где-то здесь.

Коул кивнул, с трудом отвел взгляд от ее приподнятой ветром юбки и двинулся прочь. Он уже отошел на полдюжины шагов, когда она окликнула его:

– Коул!

Он обернулся и увидел, как она вынимает руку из кармана джинсовой юбки.

– Забыли, что пришли из дома пешком? – Прежде чем он успел что-то сказать, девушка бросила ему связку ключей. – Зеленый «рейндж-ровер» с северной стороны библиотеки. И не вздумайте испортить мое радио!

Усмехнувшись, он отдал честь в знак подчинения ее команде и пошел через лужайку.

– Бабушка! – позвал он, подойдя к крыльцу библиотеки. Он повертел ключами. – Как насчет того, чтобы тебя отвезли домой, пока не разразился шторм?

Ида улыбнулась и посмотрела в сторону своего дома, где на расстоянии шести кварталов отсюда стоял на дорожке красный «порше» Коула. Снова взглянув на внука, она весело сказала:

– Надеюсь, ты не украл чью-то машину?

– Эмили одолжила нам свою.

– Как я понимаю, твое извинение было принято?

– Она очень мило отнеслась к нему.

– Она вообще очень милая молодая дама, – сказала бабушка и помахала своим друзьям рукой.

Коул взял ее под руку, и они направились к «рейнджроверу». Милая… Да, он должен был признать, что Эмили умела себя вести в обществе. Вопрос лишь в том, насколько это искренне и не является ли частью виртуозного мошенничества. К тому же одинокие старушки обычно не склонны отдавать свои социальные пособия и накопленные сбережения людям грубым и неприятным.

Конечно, если бы ему пришло ей заключать пари по этому вопросу… Ведь он обычно хорошо разбирался в людях, да… он бы поставил небольшую сумму, максимум в пару тысяч, за то, что Эмили Рейне – до мозга костей милый, искренний человек.

Время покажет, должен ли он повысить ставку. Хотя в одном Коул абсолютно уверен на данный момент: он бы поставил все десять тысяч за то, что она самая интересная женщина из всех, каких он последнее время встречал. И если быть честным, добавил бы еще двадцать за то, что она постепенно окажется причиной одного из лучших краткосрочных романтических решений, какое он принимал в своей жизни.

Коул позвенел ключами и улыбнулся. Было очень любезно со стороны погоды так подыграть ему. Интимный ужин на двоих будет куда более многообещающим, чем пикник для полсотни людей. И он собирался использовать неожиданно появившуюся возможность на всю катушку.

Эмили остановилась на верхней площадке библиотечного крыльца, дожидаясь, пока Коул закроет дверь и присоединится к ней.

Воспользоваться шансом или проявить осторожность? Рискнуть или нет? Сегодня, во всяком случае…

– Заперли дверь? – спросила девушка, наблюдая за мерцающей серебряной стеной, надвигающейся с северо-запада.

– Да.

– У нас около двух минут до того, как мы вымокнем, – сказала она ему. – Хотите, я подвезу вас к Иде за вашим «порше»? Или, может быть, поедем ко мне домой? Я могу приготовить еду на скорую руку. Ничего изысканного. Конечно, не такую вкуснятину, как то, что мы здесь выбросили, но тоже ничего.

– Тарелка куриной лапши в обществе моей бабушки или любая еда с роскошной блондинкой! Разве можно сравнивать!

– Ну, тогда поехали.

Эмили сбежала по ступенькам и направилась к своей машине. Она надеялась на то, что все в городке прилипли сейчас к своим телевизорам, а не к окнам. Хотя не все ли равно? – с улыбкой призналась девушка себе, садясь за руль и вставляя ключ в замок зажигания.

Коул опустился на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу. Из динамиков полились звуки музыки в стиле рэп.

Поморщившись, Эмили нажала на кнопку.

– Вы поменяли мой канал.

Он усмехнулся.

– Я бы не стал, если бы вы сами не упомянули о радио.

Хмыкнув, Эмили выехала с парковки. Через несколько минут они вошли в помещение бывшего склада и остановились у лифта.

Эмили нажала кнопку вызова, и двери лифта раздвинулись. Коул спросил с опаской:

– Сколько же лет этому лифту?

– Думаю, сам изобретатель мистер Отис установил его, – ответила девушка. – Но лифт проверили и привели в порядок в прошлом году. Он благополучно доставит нас на второй этаж. Прошу!

– Боюсь, как бы он не опустил нас неожиданно в подвал…

– Жизнь должна быть полна приключений.

Она нажала на кнопку.

– Небольшой риск делает ее только интересней.

– Это точно.

Коул затаил дыхание, пока двери лифта не раздвинулись снова. Или ей это только показалось? Но сомнений в его реакции, когда она открыла дверь в свою квартиру, у нее не было.