Йен посмотрел на карманные часы, сунул их обратно в карман и взял лежащий на краю стола толстый медицинский журнал. Держа журнал перед собой, он взглянул в сторону камина, проверяя, все ли в порядке с высокоуважаемым Бипсом. Затем Йен перевел взгляд на леди Фиону, сладко дремавшую в огромном кожаном кресле.

Пора. Пришло время действовать. Йен разжал руку и позволил журналу упасть: тот шлепнулся на деревянный пол с характерным тупым звуком, который, как он и ожидал, мгновенно разбудил его маленькую гостью.

– Доброе утро, леди Фиона, – сказал Йен, наблюдая затем, как она щурится и недоуменно оглядывается по сторонам.

Фиона какое-то время пребывала в растерянности, а потом заговорила с полным пониманием происходящего:

– Ну как?

– С Бипсом все хорошо. – Йен улыбнулся. – Конечно, кот еще слаб, но все же сумел подойти к миске и немного поесть. – Он указал на слабо потрескивающий камин. – Я устроил ему местечко возле огня, и теперь он мирно спит.

Фиона сладко потянулась.

– Который сейчас час?

Этого Йен не учел, поэтому он тихонько кашлянул и поспешно пересмотрел свой план.

– Половина восьмого.

– Боже, у меня осталось всего десять минут, чтобы добраться до дома! – Фиона вскочила с кресла. – Я искренне благодарна вам за все, что вы сделали для меня этой ночью, ваша светлость. Если вас не затруднит прислать счет за ваши услуги, я буду рада проследить, чтобы его оплатили.

Йен подождал, пока она набросит на плечи накидку, затем встал:

– Послушайте, леди Фиона…

– Да?

– По-моему, ваше появление дома с котом на руках не будет удачным выходом в сложившейся ситуации.

Фиона задумалась.

– Вы полагаете, что мне лучше оставить кота здесь, пока он не поправится?

– Ну, вашему коту точно ничего не сделается: если вы понесете его достаточно осторожно, он прекрасно перенесет это.

– Тогда почему?

– Потому что вы, моя дорогая леди, провели ночь в моем доме, в обществе мужчины.

Фиона пожала плечами:

– Я спасала жизнь своего кота.

Йен притворно вздохнул.

– Обстоятельства не имеют значения, – пояснил он. – Приличия не соблюдены, значит, вы будете скомпрометированы.

– Никто никогда не узнает, что я была здесь. – Фиона собралась взять кота. – Не узнает, если я ничего не скажу, вы ничего не скажете и я уйду прямо сейчас.

– Простите, дорогая, леди, – Йен встал между ней и камином, – но нелепо даже думать о том, что вам удастся промчаться по улицам и дворам, преодолеть заборы и оказаться за семейным завтраком прежде, чем ваше ночное приключение будет обнаружено.

Фиона посмотрела на него и медленно подняла светлую бровь:

– Я собиралась быстро проскользнуть по боковой дорожке…

Боже, при дневном свете ее глаза были еще более удивительного зеленого цвета, чем ночью!

– И появиться в столовой вашего зятя в том самом бальном платье, которое было на вас вчера ночью?

Фиона придирчиво оглядела себя.

– Что ж, мне придется идти немного быстрее, чтобы успеть сменить платье. Так что извините меня, ваша светлость…

Йен снова встал на ее пути.

– Могу я сделать вам предложение?

Фиона вздохнула, улыбка, которую она подарила ему, была сдержанно-любезной:

– Побыстрее, пожалуйста.

Теперь, когда Йен хорошо рассмотрел ее лицо, он увидел, что Фиона определенно красива. Безупречная кожа. Губы идеальной формы. У них будут самые красивые, самые великолепные дети во всей Англии.

– Я уже распорядился подать карету, чтобы отвезти вас и Бипса домой и объяснить обстоятельства его светлости.

– Вам будет куда проще, – парировала она с сухим смешком, – просто уйти с моей дороги и позволить мне пройти.

– Хорошо. – Йен кивнул. – Но тогда мне придется ждать до того времени, когда начинаются визиты, объясняться у дверей, произносить заготовленную речь, а уже после просить вашей руки.

Фиона быстро сделала шаг назад.

– Что вы имеете в виду?

Поскольку Йен не видел никакого смысла вилять, он ответил просто:

– Мне нужна жена, вы скомпрометированы. Это будет неплохой выход для нас обоих.

Фиона нахмурила брови и некоторое время молча смотрела на хозяина дома.

– При всем моем уважении к вам, ваша светлость, вы, кажется, не в своем уме!

Да, это уж точно не похоже на то, чего он ожидал. Даме следовало бы, тревожась за свою репутацию, быть благодарной ему за то, что он хочет жениться на ней. Должна же она понять, что ей оказана честь: ведь как-никак он был призом лондонского сезона!

– Почему вы так считаете? – Йена определенно обескуражил ее ответ. – Я герцог, вы дочь герцога, невестка его наследника. Так что же безумного в нашем бракосочетании? С точки зрения социального положения и престижа наш брак вполне приемлем.

Фиона кивнула и отошла от него подальше: так люди обходят на улице нищих.

– Мы едва знаем друг друга. – Она медленно приближалась к коту.

– Для этого и существует помолвка. – Йен снова загородил ей путь и широко улыбнулся. – Я начинаю: мой любимый цвет – синий, мое любимое блюдо – ростбиф с кровью с гарниром из жареного картофеля и моркови. Теперь ваша очередь.

Фиона, сжав губы, некоторое время изучала пол, потом глубоко вздохнула, высоко вздернула подбородок и решительно произнесла:

– Моя мать была горничной в доме герцога Райленда. Он сделал ей ребенка – меня и затем выбросил ее на улицу прежде, чем я появилась на свет. Чтобы прокормить нас, матери пришлось стать проституткой, а потом, когда она заболела, то, умирая, оставила меня на попечение невежественных и не особенно добрых и заботливых родственников.

– Это просто ужасно! – Разумеется, Йен ожидал совсем другой информации.

– Меня спас Дрейтон после того, как умер мой отец, – продолжала Фиона, пока он гадал, каким должен быть ее любимый цвет. – Судейские крючкотворцы, сотворив чудо с бумагами, сделали меня законным ребенком…

Да, кажется, Гарри рассказывал ему об этом.

– За что я им очень благодарна. – Фиона снова вздохнула. – По рождению я не принадлежала к сословию пэров, и общество никогда не будет считать меня своей. На моем происхождении пятно. Теперь вы можете понять, как…

– Для меня это не имеет значения. – Йен не сводил с нее пронзительного взгляда.

– Зато для меня имеет.

– Какая нелепица. Если королева считает, что вы достаточно хороши для общества, кто окажется настолько глуп, чтобы спорить? Вам надо оставить это в прошлом и двигаться дальше. К тому же никто не посмеет сомневаться в репутации женщины, которую я сделаю своей женой и герцогиней.

Фиона уронила руки вдоль тела, затем медленно обогнула его и, оглянувшись, тихо произнесла:

– А по-моему, вы слишком долго вдыхали пары эфира, ваша светлость.

Этого только не хватало!

– Пожалуйста, зовите меня Йен.

– Нет.

– Йен и Фиона. – Герцог осторожно поднял кота. – Фиона и Йен. И то, и другое прекрасно звучит, вам не кажется?

– Звучит так, как будто нам надо прикупить еще одну-две согласные.

– Мы купим друг другу по одной в качестве свадебного подарка, – предложил Йен, выходя вслед за гостьей из операционной. – Есть какая-нибудь согласная, которая вам больше приглянулась?

– Нет.

– Я не верю в продолжительные помолвки; надеюсь, вы тоже.

– Напротив, я верю, – беспечно ответила Фиона, даже не потрудившись обернуться. – Двадцать лет, самое меньшее. А еще лучше – двадцать пять.

– Вы питаете отвращение к замужеству в принципе, или дело в персоне?

– Ваша светлость, я…

– Йен, – поправил он.

– Ваша светлость, я надеюсь выйти замуж за мужчину, которого полюблю. Сожалею, но должна признаться, что вы мне не нравитесь. Ни в малейшей степени.

Йен сдержал улыбку, и как раз в этот момент она решилась бросить быстрый взгляд в его сторону.

– Я сокрушен, уничтожен, но… Как можно быть такой жестокой?

– Это получается у меня как-то само собой.

Когда они вышли в зал и лакей, старательно отводя глаза, прошел вперед, чтобы открыть дверь, Фиона оглянулась:

– Теперь, ваша светлость, еще раз примите мою благодарность и простите мою поспешность. Бипс и я отправляемся домой.

Йен проводил ее до дверей.

– Пожалуйста, передайте вашему почтенному родственнику, что я заеду к нему позже!

– Не извольте беспокоиться, ваша светлость, это все равно ничего не даст.

Йен повернулся к лакею:

– Купер, ступайте за леди Фионой и проследите, чтобы она благополучно добралась до дома.

Слуга кивнул и вышел, предоставив хозяину самому закрыть за собой дверь.

Посмеиваясь, Йен отправился завтракать. Как занятно, размышлял он, что из всех потенциальных невест лондонского света та, с которой, как ему представлялось, легче всего сладить, не хочет выходить за него замуж!

Но что, если в душе она рада-радешенька, однако обнаружить это ей не позволяет чувство собственного достоинства? Вполне возможно, через несколько минут она будет прыгать вокруг стола в малой столовой Райлендов, давая выход радости, предвкушая, как выйдет замуж за самого завидного жениха в королевстве. Ну конечно, это так! Какая женщина в здравом уме откажется выйти за него замуж и стать герцогиней?

А поскольку ее зять тоже был герцогом, скорее всего самое разумное – незамедлительно сделать предложение и выполнить все прочие необходимые формальности.

Йен снова вынул карманные часы и, убедившись, что ехать с визитом еще рано, вернулся в кресло, чтобы не спеша выпить кофе и настроиться на что-то возвышенное, похожее на сердечное влечение…

Фиона торопливо шагала к своему дому. «Выйти за него замуж, Бипс, – бормотала она, обращаясь к коту, которого держала на руках. – Ты ведь слышал весь разговор? И что – прикажешь этому поверить?» Бипс не отвечал, но Фиона и не ждала ответа.

«Как будто он не может просто рассказать каждому, кто спросит, что было на самом деле, и тем самым защитить мою добродетель. Нет, это для него слишком просто. И все же его затрясло от мысли, что люди будут шептаться. Проведем вместе оставшуюся жизнь, поздравляя себя с тем, что поженились, – какое замечательное решение!»

Бипс зажмурился, выражая полное согласие.

«Выйти замуж за человека, которого совсем не знаешь, – вот что он предлагает! И он думал, что я обрадуюсь такой перспективе. А вот я не запрыгала и не захлопала в ладоши от радости, что стану герцогиней. Этот человек, конечно же, прекрасный хирург, но он совсем не понимает, что подумает свет, или его это просто не интересует».

Последнее соображение Фионе не очень понравилось, но она не могла совсем проигнорировать его. «Хорошо, – согласилась она сердито, – то, что герцога не заботит мнение света, скорее говорит в его пользу. Приятно думать, что у него независимый ум. Но, Бипс, если его это не заботит, зачем тогда мне выходить за него замуж? Чтобы не допустить разговоров о том, что мы провели ночь в его доме? Видит Бог, этот человек не может испытывать ко мне сколь-нибудь серьезные чувства».

Фиона вздохнула и, открыв калитку, проскользнула во двор. Наверное, лучше всего рассказать Дрейтону и Кэрри обо всем, что произошло, в ожидании, что Дансфорд не явится делать свое идиотское предложение. Если же он явится, тогда…

К счастью, Фиона уже стояла у двери кухни и у нее уже не осталось времени на размышления о том, что она будет делать, если герцог Дансфорд не позабудет о своем безумии.

Разумеется, слуг весьма удивило то, что Фиона в бальном платье и, уж конечно, еще больше то, что она отсутствовала всю ночь, но потом они увидели Бипса, и все отошло на задний план перед искренним выражением тревоги за всеобщего любимца.

Не видя никакого толку в попытке проскользнуть наверх, чтобы переодеться, Фиона направилась в столовую, где попыталась расправить помятую юбку. Может быть, ей нужно повести себя как Симона: во время разговора непоколебимо стоять на своем и беспечно отпускать иронические замечания – такое поведение чрезвычайно удивило бы сестру, и ее мужа, и они на добрую неделю оставили бы ее в покое. Если повезет, они никогда больше не станут выговаривать ей за необдуманный поступок и создавать из этого проблему.

Кэролайн подняла глаза от газеты и, окинув Фиону внимательным взглядом, выгнула тонкую бровь.

– Мне представляется, что тебе есть что нам рассказать, – небрежно сказала она, откидываясь на спинку кресла.

– Была темная ночь, бушевала гроза, – начала Фиона, подходя к буфету и наливая себе кофе, в котором явно нуждалась. Какая жалость, что здесь нет Симоны, чтобы по достоинству оценить ее игру!

– На ясном небе был отчетливо виден серп луны, – в тон ей возразил, Дрейтон, складывая газету. – Итак, где вы были?

Фиона вздохнула.

– Бипсу прошлой ночью потребовалась срочная операция. – Она села за стол. – Я отнесла кота лорду Дансфорду, чтобы тот вылечил его. К несчастью, нам не удалось спасти лапку Бипса, но он жив и со временем будет прекрасно себя чувствовать.

– Неужели вы были с Дансфордом? – Голос Дрейтона звучал немного неуверенно. – Одна?

Фиона взяла ломтик хлеба и потянулась к вазочке с клубничным джемом.

– Если тетя Джейн и была там, я ее не видела.

Когда Кэрри опустила глаза и покачала головой, Фиона улыбнулась и продолжала:

– Но то, что Бипс там был, не подлежит сомнению, и он может засвидетельствовать, как хорошо я себя вела. Я оказалась прекрасной хирургической сестрой.

– Фиона, – мягко сказала Кэрри, – все это очень серьезно.

Фиона пожала плечами. Можно подумать, что она единственная в этой семье, кто рисковал оказаться замешанным в скандале.

– Сейчас, когда мы завели этот разговор, мне пришло в голову, что женщинам семейства Тернбридж свойственно вести себя подобным образом. Мы должны смириться с тем, что время от времени оказываемся в ситуациях, которые на первый взгляд выглядят подозрительно.

Кэрри не стала возражать, но Дрейтон явно не собирался сдаваться:

– Надеюсь, Дансфорд проявил себя настоящим джентльменом.

Фиона ухмыльнулась:

– Прежде всего, он настоящий хирург.

– Вы, конечно, поняли, что я имею в виду, – раздраженно заметил Дрейтон.

Да, Фиона отлично поняла, как и то, что ее попытка подражать Симоне провалилась.

– Герцог вел себя самым примерным образом, – уверила она Дрейтона, – и если он вскоре появится здесь, сообщите ему, пожалуйста, что нет никаких оснований для того, чтобы, жертвуя собой, класть себя на алтарь супружества. Моя репутация и так остается незапятнанной.

У Дрейтона чуть не отвалилась челюсть, а Кэрри придвинулась к столу и обеими руками ухватилась за столешницу.

– Что ты сказала?

– Йен считает, что мы должны пожениться, – терпеливо объяснила Фиона. – Но я этого не хочу, что и повторила ему несколько раз. – Она пожала плечами, не спуская глаз с Дрейтона, и решительно добавила: – Тогда Йен сказал, что утром приедет и будет настаивать на положительном ответе.

Конечно, Фиона не могла не понимать: ее родственники никак не ожидали, что она поставит их перед такой сложной проблемой. Она всегда была идеальной сестрой, тихой и скромной, существом, которое проходит по жизни почти незаметным, и им никогда не приходилось лежать ночью без сна, переживая бедствие, которому Фиона была причиной. Симона – да, но только не она. Скорее всего, надо дать им время смириться с фактом, что их тихоня совсем не так безупречна и незаметна, как они привыкли думать.

Фиона отпила кофе и намазала джемом еще один ломтик хлеба, выжидая.

Зловещую тишину нарушило появление лакея у дверей. Когда он тихо кашлянул, все взгляды обратились на него.

– Простите за вторжение, леди Райленд, но леди Сент-Реджис в гостиной, и она утверждает, что ей необходимо переговорить с вами по делу, не терпящему отлагательства…

Кэрри удивленно подняла брови и сняла с колен салфетку. Поднявшись, она аккуратно повесила ее на сиденье своего стула, сказав при этом:

– Постараюсь вернуться как можно скорее. – Затем она проследовала за лакеем в переднюю часть дома.

Дрейтон проследил за ней глазами, затем снова повернулся к Фионе:

– Дансфорда считают большой удачей, знаете ли, – высказал он свое мнение и взял чашку. – Трудно найти кого-нибудь лучше. – Покачивая головой, Дрейтон направился к буфету.

– Трудно совершить что-нибудь худшее, – возразила Фиона, передавая ему свою чашку.

– То есть?

– Герцог собирается жениться на мне, потому что вынужден, – объяснила она, принимая чашку, заново наполненную кофе. – Не по любви, понятно? Он совершенно не намерен становиться верным, преданным мужем.

– Как вы можете это знать?

Фиона задумалась, а Дрейтон тем временем вернулся на свое место.

– Никак, – наконец сказала она. – Но это правда.

Дрейтон медленно кивнул, потом вздохнул и сделал глоток кофе.

– Так что случилось с Бипсом?

С Дансфордом было покончено, и Фиона расслабилась.

– Точно не знаю. В какой-то момент вчера вечером он сбежал, и я нашла его под кустом сирени вскоре после того, как мы пришли домой. Со сломанной лапой, он выглядел просто ужасно. Я завернула его в свою накидку и… Ой, – прошептала Фиона, вдруг вспомнив об одной вещи.

– Что «ой»? – осторожно осведомился Дрейтон.

– Я брала ваш пистолет и забыла захватить его обратно, так что сейчас он находится на столе в операционной лорда Дансфорда.

К чести Дрейтона, на этот раз он быстро пришел в себя.

– Вы ведь не пустили пистолет в ход?

Фиона коротко засмеялась:

– Я не Симона.

– Это верно. – Дрейтон кивнул. – Симона вооружилась бы мечом.

В представлении Фионы меч не очень подходил: если другой рукой держишь сильно покалеченного кота, то орудовать им крайне неудобно. Но поскольку обсуждалась не Симона, она не стала высказывать этого соображения.

– Наверное, вам следует знать: на случай если лорд Дансфорд заговорит об этом – я направила на него пистолет, но мне не пришлось стрелять.

Бедный Дрейтон. Впрочем, каждый раз он все быстрее приходил в себя.

– Слава Богу!

– Прибереги благодарность на потом, Дрейтон, – сказала Кэрри, появляясь в дверях. Ее юбка еще развевалась вокруг лодыжек, а рука судорожно сжимала дверную ручку. – У нас небольшая проблема в гостиной.

Небольшие проблемы обычно вызывает небольшое недопонимание, размышляла Фиона, когда все они собрались в гостиной и доктор Кэботт, его светлость герцог Дансфорд, закончил предварительный рассказ о случившемся, а затем плавно перешел ко второй части – попросил согласия родственников Фионы на брак с ней.

Ну вот, пожалуйста! Разумеется, Фиона и не догадывалась, чем обернется их встреча на балу. Конечно, что касается несчастья с Бипсом, то она поступила правильно, позаботившись о нем, но дальше… Если бы только у нее хватило ума сразу после операции отправиться прямо домой, если бы она не уселась в большое кожаное кресло, решив подождать и убедиться, что Бипс благополучно перенес ампутацию. И еще – если бы только она не заснула…

Увы, когда рассвело, солнце подняло не только их, но и половину светских умников, уже рыскающих в кадетах по городу в поисках невинных ситуаций, чтобы представить их в невероятном свете и раздуть бог знает до чего. Они нашли-таки пищу для своих скудных умов! Да уж, женщинам из семейства Тернбридж всегда ужасно не везет…

Накрыв ее руку ладонью, Кэрри тихонько сказала:

– Фиона, скандал мы как-нибудь выдержим. Если ты на самом деле не хочешь принять предложение герцога, мы не будем настаивать.

Фиона молча кивнула и уставилась на ковер, обдумывая ситуацию. Семья ради нее готова на многое, в этом она была совершенно уверена: здесь ее, любят, ее счастье много значит для них. Также как и она любит их, также как и ей дорого их счастье. Так разве она может допустить, чтобы они стали жертвами гнусных сплетен? Это было бы несправедливо по отношению к ним. Это ее ошибка, ей одной и следует держать ответ за нее. Единственный разумный выход – сдаться, но мысль о том, что ей предстоит входить в новую жизнь, покорно приняв все условия, которые герцогу вздумается предложить… Нет, ее жертвенность имеет пределы. Есть вещи, от которых она не желает отказываться. Кое-что она хочет получить взамен за то, что будет любезно исполнять роль герцогини Дансфорд!

Правда, в таком обсуждении условий ни на грош романтики, но ведь лорд Дансфорд не произнес ни единого слова, которое не диктовалось бы сугубо практическими соображениями. Если он подходит к их браку с точки зрения целесообразности, никто не будет винить ее за такой же подход.

Фиона закусила губу и глубоко вздохнула. Оторвав взгляд от ковра, она уставилась в пространство между озадаченными лицами Кэролайн и Дрейтона.

– Можно мне поговорить с его светлостью наедине?

Кэролайн была готова сказать «нет», но Дрейтон тут же поднялся, взял жену под локоть и помог ей встать. Со словами «Мы будем ждать в кабинете» он вывел ее за дверь, после чего Йен Кэботт принялся неторопливо расхаживать по гостиной. Фиона наблюдала за ним, осознавая, что попросила время для разговора наедине, не представляя, что именно она хочет сказать ему. Если просто заявить, что она не его собственность и никогда ею не будет, это прозвучит несколько театрально, даже вздорно, и после такого заявления их разговор вряд ли приведет к чему-нибудь хорошему; скорее наоборот. Не лучшее начало для брака, пусть даже вынужденного.

Йен два раза прошелся по комнате, затем остановился и с любопытством посмотрел на Фиону.

– Как я уже уверил вашу родню, – спокойно начал он, – я не имею никакого отношения к появлению здесь леди Сент-Реджис и леди Филлипс с сообщением, что они видели вас утром выходящей из моего дома.

Кто бы сомневался – у него просто не было на это времени! Но все же их милая привычка совать нос в чужие дела способствовала успеху его предприятия.

– Не могу сказать, что я ужасно огорчен их вмешательством, – продолжал герцог. – Хотя и сожалею, что это причинило боль вашим родственникам, тогда как подобное событие могло стать весьма радостным.

Радостным? Чему здесь радоваться? Это что – долгожданный союз сердец?

Фионе приходилось видеть повара, который проявлял куда больше эмоций, покупая лук на рынке, чем Йен Кэботт при выборе жены.

– Не могу поверить в реальность происходящего, – пробормотала Фиона, прикрывая глаза и качая головой.

– Но это так, и тут уж ничего не поделаешь, – осторожно сказал Йен. – Мы можем только принять эту реальность и максимально извлечь возможную пользу из сложившихся обстоятельств.

Фиона вскинула голову.

– И надеяться, что когда-нибудь все сложится удачно? – резко спросила она.

Глаза у герцога мгновенно сделались из голубых холодно-серыми.

– Будет чудесно, если это произойдет.

– А если нет?

Йен вынул руку из кармана, чтобы почесать затылок.

– Никому из вступающих в брак не гарантируется вечное блаженство, даже тем, кто идет к алтарю с мечтой в глазах. Мы можем только надеяться на лучшее, а если реальность окажется не соответствующей нашим самым большим ожиданиям, быть готовыми к тому, чтобы должным образом пойти на разумный компромисс.

– Вы хотите сказать, что мы будем по большей части жить отдельно.

Йен кивнул:

– Именно так. – Чуть улыбнувшись, он добавил: – Конечно, при условии, что это не станет достоянием публики.

– Какие замечательные виды на будущее! – Фионе было все равно, насколько строптиво это звучит. Он что, не может хотя бы притвориться, что надеется на их счастливую совместную жизнь? Почему-то это раздражало ее… Впрочем, она тоже не испытывала к нему никаких чувств, кроме искреннего восхищения его мастерством хирурга.

– Вести отдельную жизнь – только одна возможность из многих. – Йен загадочно улыбнулся.

– Боже! И некоторые из них еще более непривлекательны?

– Некоторые из них значительно более удачны. – Герцог явно решил игнорировать ее кислый вид. – Я приложу все усилия, чтобы добиться самого лучшего исхода, и позабочусь, чтобы у вас никогда не было причин обвинять меня в невнимательности и скупости или в равнодушном отношении к вашим чувствам.

Фиона кивнула. Что еще она могла сделать? Не могла же она потребовать, чтобы он обещал ей вечную любовь и преданную дружбу. То есть она могла бы потребовать этого, но вот получить желаемое… У Йена Кэботта доброе сердце, о да! Фиона убедилась в этом прошлой ночью, наблюдая за тем, как он обращается с Бипсом. Но доброе сердце еще не означает, что перед ней человек открытый и эмоциональный. Он обещал ей уважение, он обещал быть добрым, обещал надежду, что постепенно они станут друг для друга чем-то большим, чем чужими людьми, делящими имя и громкий титул. Разумеется, для него это звучало так же убедительно, как любые другие сделанные им предложения.

Нет смысла пытаться сделать из волка вегетарианца. Фиона склонила голову набок, чтобы обдумать эту неожиданно появившуюся философскую мысль. Йен Кэботт таков, каков он есть, таким и останется, как и она сама. Она не способна даже отдаленно вообразить, каким образом их брак может со временем стать счастливым. И все же…

Все на свете идет, как должно идти. Ничто не случается без причины. Фиона знала это и не раз видела, как это происходит. Все они – она, Кэрри и Симона – были брошены отцом только для того, чтобы Дрейтон спас их и вернул имена, которые принадлежали им по рождению. Кэрри пришлось отказаться от ее магазина одежды и желанной независимости, чтобы позаботиться о ней и Симоне, но эта жертва была вознаграждена многотерпеливой любовью Дрейтона и ее тремя прелестными, здоровыми детьми. Тристан вовлек Симону в запутанную историю с убийством, из которой им посчастливилось выйти живыми, и их решимость увенчалась одним из самых удачных и счастливых браков во всей Англии.

– Леди Фиона, что с вами?

Как хорошо, что он спросил это. Какая искренняя тревога прозвучала в его голосе. Доверие. Все сводится к доверию и надежде. Если ее сестры могли жить, веря, что однажды все повернется наилучшим образом, сможет и она. Женщины Тернбридж умели сражаться за жизнь. И кстати, Йен Кэботт вовсе не был уродливым чудовищем.

Фиона постаралась улыбнуться как можно приветливее.

– Когда вы сказали, что не верите в долгие помолвки, вы имели в виду что-то определенное?

– Именно так. Я надеюсь объявить о нашей помолвке сегодня же на балу у леди Миллер-Сэндс. Объявление будет опубликовано завтра с уведомлением, что свадьба состоится сразу после того, как будут соблюдены все обычные формальности.

Вот так. Одно дело – принять решение, и совсем другое – когда тебя вынуждают поспешно выполнять его.

– Значит, есть какая-то особая причина для спешки?

Йен удивился:

– А зачем откладывать?

Ока может соврать и избежать неловкости. Или честно высказать свои опасения. Ради их будущего Фиона предпочла последнее.

– Ваша светлость, я совсем не в восторге от мысли, что мне предстоит лечь с вами в постель.

Иен сглотнул, затем неуверенно осведомился:

– В самом деле?

– В самом деле.

Йен сделал глубокий вдох и начал все снова:

– Вы находите меня непривлекательным?

Фиона закусила губу, чтобы сдержать улыбку. Как забавно: возможно, она первая женщина, которая не горела желанием оказаться на его простынях. Еще забавнее было то, что герцог, кажется, и в самом деле не знал, как выйти из этого положения.

– Все сказанное не имеет никакого отношения к вашей внешности, ваша светлость. Вы очень красивый мужчина…

Йен совершенно по-мальчишески провел рукой по волосам.

– Вы не могли бы называть меня по имени? – неожиданно попросил он.

– Я недостаточно хорошо вас знаю, поэтому и не называю именем, данным при рождении. И конечно же, я совсем мало вас знаю для того, чтобы немедленно разделить с вами постель.

– О! – Йен нахмурился. – Теперь я вижу, что вас смущает. Поверьте, осуществление брачных отношений произойдет только тогда, когда вы решите, что готовы к этому, и не будете чувствовать неловкости.

Почему-то он думает, что такая демонстрация холодной сдержанности произведет на нее хорошее впечатление…

– Еще раз благодарю вас, ваша светлость.

– Йен.

Фиона сконфуженно улыбнулась:

– Нам надо постепенно привыкать к более близкому общению.

– Разумеется. Куда бы вы хотели отправиться в свадебное путешествие?

– А это обязательно?

– Так принято. – Йен явно был озадачен.

– Я ничего не буду иметь против, если мы не поедем.

Йен свел брови и остановил взгляд на Фионе, словно изучая ее.

– Может быть, вы не будете против, – наконец спросил он, – после свадьбы переехать в загородный дом?

– Разумеется, нет.

На самом деле это было бы просто замечательно: подальше от Лондона, от любопытных глаз, и все же достаточно близко, чтобы можно было вернуться домой в случае необходимости.

– Тогда мы так и сделаем, – с облегчением объявил Йен. – Вы сами предпочтете сообщить вашей семье о достигнутом соглашении или доверите мне объявить радостную новость?

Из них двоих у него наверняка было больше шансов показаться счастливым.

– Я не возражаю, чтобы вы, ваша светлость, сами объявили о помолвке. Заодно вы можете воспользоваться удобным случаем и потренироваться перед официальным объявлением о помолвке на балу у Миллер-Сэндсов.

Йен поклонился, повернулся и вышел из гостиной. Фиона, подняв брови, провожала его глазами и наконец решила, что герцог – человек достаточно решительный. Только вот откуда ему знать, где находится кабинет Дрейтона?

Что ж, жизнь с ним хотя бы время от времени обещает быть интересной, если не больше.