Мадди начала просыпаться, когда Ривлин потянулся за револьвером. Стук в дверь раздался в ту самую секунду, как он достал оружие из кобуры.

— Ривлин? — послышался голос Майры из коридора. — Мадди? Овсяная каша уже на столе, и теплее она не становится. Приведите себя в порядок и спускайтесь.

Ривлин покачал головой, сунул револьвер обратно в кобуру и улыбнулся Мадди:

— Доброе утро, милая.

— Доброе утро.

— Не стоит заставлять ее ждать — терпение не относится к числу главных добродетелей Майры.

Он пробежался цепочкой поцелуев по ее щеке, куснул мочку уха и, рассмеявшись, одним быстрым движением встал на ноги.

— Пошли есть.

Мадди нравился смех Ривлина, нравилось, как собираются морщинки у глаз, когда он улыбается. Тем более ей не хотелось портить ему настроение напоминанием о том, что за едой их ждет настоящий суд инквизиции, поэтому, надев свои мокасины, она молча спустилась вслед за ним по лестнице.

Как и предполагала Мадди, Майра ждала их в кухне. Отложив в сторону газету, она приветствовала их приход лучезарной улыбкой и собралась было заговорить, но Ривлин опередил ее:

— Пожалуйста, никаких наблюдений, комментариев или советов. Это наше с Мадди и ничье более.

— Боже, Боже! — Майра захлопала ресницами. — Какой ты нервный нынче утром, Рив.

Ривлин в ответ бросил предупреждающий взгляд на Майру и направился к плите, на которой дымилась кастрюля.

— Что пишут в прессе? — спросил он, меняя тему разговора и беря свою миску из стопки гревшихся на краешке плиты. — Есть что-нибудь стоящее?

Майра подмигнула Мадди и взяла в руки газету.

— Здесь большая статья о приезде на Запад сенатора Харкера. Все просто в восторге от того, что он помнит о нашем существовании. — Свернув газету так, чтобы видна была первая страница, она ткнула пальцем в центр листа. — Сказать по правде, я бы такому человеку ни на грош не поверила.

— Почему это? — спросила Мадди, в свою очередь направляясь к плите за миской. — Ты и его знаешь?

— Ни разу в жизни не встречала, да и не хотела бы — на некоторые вопросы он придерживается совсем иных взглядов, чем я. — Майра многозначительно кашлянула.

Мадди заметила, как напрягся Ривлин. Он повернулся к Майре, держа над своей миской ложку, полную каши.

— Откуда ты это знаешь, Майра?

— Ну, я этого не знаю, зато чувствую прекрасно — в нашем бизнесе недолго продержишься, не развивая способность разбираться в клиентах. В известном смысле моя жизнь и жизнь девочек зависят от умения правильно определять людей. Уж ты поверь мне, у старины Джона Харкера вид человека, который занимается любовью с мужчинами.

Мадди с удивлением наблюдала за тем, как Ривлин сердито плюхнул кашу в миску и подошел к столу: он был все еще в напряжении и даже как-то смутился. Она припомнила, что он говорил ей о командовании Харкера в армии: в его рассказах об этом человеке не было оснований для подобной реакции.

— Разве ты не чувствуешь этого, Мадди? — продолжала Майра. — Погляди, какие у него круги вокруг глаз.

Мадди внимательно посмотрела на изображение сенатора Джона Харкера.

— Я только вижу, что он человек холодный и расчетливый, — заметила она.

— Да, и к тому же нечистоплотный. — Майра вновь перевела глаза на портрет Харкера, а потом продолжила свои комментарии. — Я бы не пустила его на порог своего заведения. Нет, сэр, с вами хлопот не оберешься. Пари держу, в Вашингтоне вам самое место. У вас хватит ловкости стать президентом.

Она бросила сложенную газету на середину стола, и тут в дверь позвонили.

— Кто-то пришел, — объявила Майра, направляясь к двери. — Я сейчас вернусь.

Ривлин смотрел на газетную фотографию Харкера и припоминал обрывки прошлого, которые в то время ничего для него не значили: высказывания окружающих об этом человеке — они тогда казались ему чересчур жестокими; выражение лица, появлявшееся у Харкера, когда он обходил лагерь; случайное предложение зайти к нему в палатку и выпить с ним. Ривлин вспомнил множество подробностей той ночи, когда он обнаружил Сета свернувшимся в кустах, и другой, когда Сет получил пулю и умер. Теперь все это обрело точный смысл и превратилось в уверенность, причиняя невыносимую душевную боль; но в то время, по милости Божьей и юношескому неведению… Как бы он поступил, если бы понял тогда?

Мадди сидела неподвижно, все ее внимание сосредоточилось на Ривлине — лицо его стало мертвенно-бледным, а дыхание еле заметным. Казалось, ему явился призрак. Сет. Внезапно Мадди поняла, что произошло с Сетом, кто осуществил над ним насилие и почему Сет испытывал такой глубокий стыд, что захотел умереть. Ривлин обратился к прошлому, он одержим сознанием вины за смерть друга, которого не смог спасти.

— Ривлин… — тихонько произнесла она, положив руку ему на плечо.

— Оставь меня, Мадди. — Он повернулся лицом к окну, за которым сиял залитый солнцем мир, и добавил: — Пожалуйста. Я не могу говорить о своем прошлом так, как можешь говорить о нем ты.

— Тогда вообще не будем говорить о нем, — прошептала она, чувствуя, что сердце у нее разрывается от жалости и боли.

Встав и подойдя к Ривлину, Мадди с нежностью взяла его лицо в свои ладони, потом наклонилась к нему и страстно поцеловала в губы. Он обнял ее за талию и усадил к себе на колени, принимая ласку, которой она отвлекла его, со всем пылом желания, не удовлетворенного прошедшей ночью…

— Рив…

Они оба замерли при звуке голоса Майры, но не разомкнули объятий; Ривлин прижался лбом ко лбу Мадди, и оба старались выровнять дыхание, а Майра тем временем говорила, стоя в дверях:

— Черт возьми, простите за вмешательство, но пришел Майк Мигер, и вид у него довольно мрачный. Он хочет видеть тебя и Мадди. Я проводила его в гостиную. Вы тут остыньте малость, но не заставляйте бедного Майка ждать дольше, чем это необходимо.

Когда дверь захлопнулась с громким щелчком, Ривлин отпустил Мадди.

— Господи, ты просто бедствие для мужчины с благими намерениями.

— Вот и хорошо, — ответила она, коснувшись его губ легким поцелуем.

Его руки пробрались ей под рубашку и коснулись отвердевших сосков.

— Ты сводишь меня с ума.

— Впрочем, как подумаешь, — послышался голос Майры, вновь возникшей в дверном проеме, — Майк вполне может и пострадать за то, что явился не вовремя. Раз уж вы так хорошо поладили, я постараюсь его развлечь.

Мадди подалась вперед, пытаясь сдержать поднимавшуюся в ней ярость.

— Я убью ее, и ты меня не остановишь!

Ривлин беззвучно рассмеялся, легонько шлепнул Мадди пониже спины и сказал:

— Давай лучше пойдем и узнаем, какая колючка попала нынче утром Майку под одеяло.

— Кажется, дела неважные, — заметила Мадди, слезая с его колен. Ноги у нее дрожали, и она вынуждена была опереться о стол. — Если вид у него мрачный…

Ривлин медленно встал.

— Милая ты моя, его мрачный вид скорее всего не имеет отношения к тому, что он собирается нам сообщить. Майк — добрый католик, необходимость переступить порог дома Майры внушила ему страх перед Богом, матушкой Мигер и наказанием, которое он за это понесет.

Ривлин поправил портупею и взял Мадди за руку. Так, держась за руки, они и вошли в гостиную. Майра, сидевшая в кресле напротив Майка, вздохнула с явным облегчением.

После того как они поздоровались, Ривлин проводил Мадди к креслу и усадил в него, а сам остановился за креслом. Положив ладони на плечи Мадди, он сказал:

— Полагаю, у тебя проблемы, Майк?

Майк тяжело вздохнул.

— Рыбак вытащил мертвое тело из реки Арканзас нынче утром. Это оказалась Мередит Гран.

Мадди похолодела. Майра прижала ладонь ко рту.

— Как это ужасно…

— Да, мэм, другого слова тут не подберешь, — кивнув, согласился Майк. — Док Фабрик считает, что ее удушили. — Он перевел взгляд на Мадди. — Мой долг — освидетельствовать тела погибших, и когда я осмотрел тело Мередит, то обратил внимание, что на ней надето точно такое платье, в каком вы были вчера у меня в офисе, мисс Ратледж.

Мадди вздрогнула.

— Это было платье Мередит. Я вернула его, когда мы вчера вечером пришли из Уичито.

— Мне кажется, — заговорил Майк, глядя Мадди в глаза, — что в темноте вас и мисс Гран вполне можно перепутать. Вы обе высокие и стройные, у обеих темные волосы. Если кто-то видел вас в этом платье днем, а вечером увидел в нем мисс Гран…

— Значит, хотели убить Мадди, а вовсе не Мередит, — закончил за него Ривлин.

— Именно так. Вы могли бы мне объяснить, почему тот, кто ее убил, отрубил ей ногу?

Мадди судорожно сглотнула.

— У меня шрам на левой лодыжке, — тяжело дыша, пояснила она. — Если кому-то нужно доказательство, что убита именно я, он мог бы потребовать…

Горло ее сдавил спазм, и она умолкла.

— При каких обстоятельствах вы получили этот шрам?

Холодная деловитость в голосе Майка помогла Мадди справиться с волнением.

— Там два шрама, один над другим, — оба от кандалов.

— Кто мог о них знать?

— Дамы из сиротского приюта в Айове, в котором я воспитывалась, большинство населения Талекуа и, возможно, кое-кто из солдат в Форт-Ларнеде — те, кто был понаблюдательнее.

Майк повернулся к Майре:

— Вы не можете сказать, мисс Флоренс, был ли подобный шрам у мисс Гран?

— Нет, ничего такого я не замечала.

— Когда вы разговаривали с ней в последний раз?

— Мы обсуждали некоторые дела, связанные с домом, сразу после семи часов. Потом она оставила мою комнату, намереваясь поискать работу в другом заведении. Больше я ее не видела.

— Не знаете ли вы человека, у которого был бы повод убить мисс Гран?

— Вероятно, многие об этом подумывали, но не могу себе представить, чтобы кто-то из них сделал подобное. Мередит была не слишком приятной личностью…

— Кажется, на долю именно таких личностей выпала на редкость скверная ночка. — Майк обернулся к Ривлину: — Рыжая Борода был убит выстрелом в грудь как раз по эту сторону моста. Буян Джо думает, что он мог сделать это, однако не уверен — слишком много выпил и помнит об этой ночи только какие-то обрывки. Я опрашивал людей, искал свидетелей. Кое-кто видел мужчину, по описанию похожего на тебя. Что ты на это скажешь?

— Я решил не появляться ни у Рыжего, ни у Джо прошлым вечером. Буйный норов и виски — скверная смесь, и потому я просто спустился к реке покурить, а когда услышал выстрелы, то поспешил сюда — проверить, не случилось ли чего с Мадди. По дороге я чуть не натолкнулся на Рыжего — он со своим пистолетом направлялся к мосту. Джо я нигде не видел.

Майк некоторое время обдумывал услышанное, потом сказал:

— Рыжая Борода погиб на том месте, где ты курил несколько минут назад. Ты слышал выстрел, которым его прикончили?

— Нет. Ночь была чересчур шумной, надо признаться.

Майра тряхнула головой, и ее светлые кудри разлетелись в стороны.

— Эта шайка, которая гнала гурт вчера вечером, прибыла в Делано часов в десять. Вы их наверняка слышали на своем берегу реки. На нашем берегу они нас просто оглушили.

— Да, мэм, мы их слышали, — ответил Майк, не глядя на Майру. Мадди заметила, что голубые глаза его серьезны и печальны.

— Позволь мне облегчить тебе жизнь, Майк, — заговорил Ривлин. — Будет проще, если мы с Мадди покинем город как можно скорее.

Однако ни малейшего проблеска облегчения не появилось на лице у Майка Мигера.

— Плохие новости, Рив. Перед тем как отправиться сюда, я получил телеграмму, копии которой направлены всем мировым судьям от Канзас-Сити до Санта-Фе. В телеграмме содержится предписание арестовать тебя и мисс Ратледж — ее как беглого узника, тебя как соучастника и подстрекателя.

Ривлин крепче сжал плечи Мадди, буквально притиснув ее к креслу.

— Кто послал предписание? — спокойно спросил он.

— Уоллес из Сент-Луиса.

— Вот уж этого я никак не ожидал.

Майк поднялся со словами:

— Я намерен сослаться на то, что ушел из офиса до того, как была получена телеграмма, и отсутствовал большую часть дня. Но когда я туда вернусь к вечеру, мне ничего другого не останется, как, прочитав телеграмму, отправиться на поиски. Разумеется, я не хочу обнаружить ни тебя, ни ее. — Майк с глубоким вздохом покачал головой. — Мне нет дела до того, куда вы направитесь, но я думаю, сейчас самое время совершить этот стратегический отход.

Ривлин, не глядя на Мадди, протянул ей руку; она поднялась и встала рядом с ним.

— В платной конюшне остаются две мои лошади. Ты о них позаботишься, пока я не приеду их забрать?

— Это не проблема. — Майк перевернул свою шляпу, достал из тульи пачку денег и протянул Ривлину: — Это поможет тебе и мисс Ратледж найти безопасное убежище. Здесь немного, но я не мог взять больше, иначе в банке это вызвало бы ненужное любопытство.

Помедлив, Ривлин взял деньги и коротко кивнул.

— Спасибо. Верну при следующей встрече.

Майк водрузил шляпу на голову и, попрощавшись, зашагал к двери, однако на пороге вдруг обернулся.

— Телеграфируй, когда кончится вся эта неразбериха, — попросил он Ривлина.

— Спасибо за то, что поверили нам. — Голос Мадди слегка дрожал.

— Прикрывайте Рива со спины, — ответил Майк, уже не оглядываясь. — Друзья не растут на деревьях.

Не успела дверь за ним захлопнуться, как Ривлин обратился к Майре:

— У тебя найдется большой дорожный саквояж?

— Конечно, — ответила та, вставая с кресла. — Чем еще я могу помочь?

— Сходи на вокзал и скажи Чарли, что вагон, который прицепляют к поезду, идущему в северном направлении, мне понадобится сразу, как только состав прибудет на станцию. — Люблю твой стиль, Ривлин Килпатрик, — заметила Майра и подмигнула. — Я велела Элен отнести вещи Мадди наверх, так что поспешите со сборами. А саквояж я вам притащу в одну минуту.

— Вагон? — спросила Мадди, когда они с Ривлином поднимались по лестнице.

— Ты думала, я повезу особо важную заключенную вместе с еще полестней пассажиров? В отдельном вагоне два выхода, а между ними длинный проход — это позволяет держать под контролем любого, кто там появится, и дает возможность свободно передвигаться в случае необходимости.

— Но это так дорого! — запротестовала Мадди, едва они вошли в свою комнату.

— Ты стоишь в десять раз дороже.

— Вот уж не думала, что тебе так не терпится покончить с коррупцией, — сказала она, опускаясь на стул и стаскивая с себя мокасины.

— Коррупция так же стара, как грязь, и так же неистребима. Но дело не в этом…

Его прервал стук в дверь. Мадди встала и пошла открывать. На пороге появилась Кэти:

— Майра велела отнести вам саквояж, а сама ушла на вокзал. Я принесла Грейс, чтобы вы с ней попрощались.

— Здравствуй, радость моя, — проворковала Мадди, беря малышку на руки. — Какая же ты у нас хорошенькая! Ну-ка, держи палец и покажи, какая ты сильная.

— От доктора Фабрика нет известий о семье для девочки? — спросил Ривлин, забирая у Кэти саквояж.

— Пока нет. Это дело потребует времени, но вы можете не волноваться: Майра сказала, что малышка может оставаться здесь, пока все не уладится.

— Ты напишешь нам, как она тут? — спросила Мадди.

— Я не умею писать, но Майра говорила, что вы ее учили грамоте, так что как-нибудь справимся. А куда посылать письмо?

— Думаю, в Левенуэрт. Если письмо придет, когда меня уже переведут оттуда, его мне перешлют. Спасибо тебе за все.

— Берегите себя, — сказала Кэти и вышла. Мадди закрыла за ней дверь и обернулась; ее глаза были полны печали.

— Док Фабрик найдет для нее дом. Так будет лучше. Она посмотрела на Ривлина уже без всякой улыбки:

— Я знаю, что девочка не моя, мне не суждено еще хоть раз увидеть ее, подержать на руках, но… Если и есть урок, который я извлекла из жизни, — это умение держать свое сердце в узде.

Она босиком направилась в угол комнаты, где Элен сложила ее коробки и картонки.

Ривлин в сердцах заталкивал в саквояж содержимое седельных сумок. Если Мадци воображает, будто он поверил ей, значит, она считает себя более умелой лгуньей, чем есть на самом деле.

— Но почему они вынесли постановление об аресте — ведь я не собираюсь бежать и в суд мы не опаздываем?

Ривлин с некоторым замешательством взглянул на нее.

— Действительно, Уоллес знает меня, знает, как я работаю… Кто-то вынудил его поступить так.

— Тот, кто хочет убить меня.

— Это предположение кажется мне наиболее вероятным.

— Или тот, кто хочет убить тебя. Интересно, это один и тот же человек или их двое? А если двое — действуют они вместе или порознь?

Вопросы, вопросы. И ни одного проклятого ответа. Ривлин выругался, затянул ремни на саквояже и отнес его к двери. Он стоял и смотрел на него со злостью, когда Мадди подошла к нему с просьбой затянуть шнурки на корсете.

— Впрочем, — продолжала она, — мне кажется, что вопрос о том, кто это, не самый главный. Если телеграмму разослали везде от Канзас-Сити до Санта-Фе, это значит одно из двух: либо они не знают, где мы, и хотят найти нас, либо знают и пытаются согнать с места.

Ривлин сухо рассмеялся.

— Дорогая моя, любой страж закона, который со мной знаком, почешет в затылке и решит, что Уоллес спятил. Майк Мигер — далеко не единственный, кто никогда не усомнится во мне. Не беспокойся об этом, я скоро во всем разберусь. — Но я бы не хотела, чтобы ты из-за меня пострадал.

Пострадал? Отдан приказ об их аресте. Мередит Гран мертва. Мертв и Рыжая Борода. Майку Мигеру предстоит найти убийц, а ему сейчас важнее всего узнать, кто и почему платит за то, чтобы убили его и Мадди.

Когда он передаст Мадди в руки прокуроров, они возьмут на себя ответственность за ее защиту и у него появится реальная возможность покинуть Левенуэрт с гордо поднятой головой; но он никогда больше не проедет этой дорогой, не вспомнив о Мадди и о том, как он ее потерял.