На другой день Самюэлю Элиасу и Магнусу положено встретиться на углу, где они всегда встречались, прежде чем Самюэль Элиас стал ночевать у Магнуса. Дождутся утром друг друга и шагают вместе в школу, болтая о том о сем и футболя какой-нибудь камень или затевая небольшое состязание, если Магнус очень уж настаивал. Это было в то время, когда Магнус еще не обзавелся девизом.
И вот Самюэль Элиас стоит на углу и ждет. У него прекрасное настроение. Ведь сегодня он ночевал дома и ел на завтрак то, к чему привык! Стоит, ужасно довольный и переминается с ноги на ногу. Где же Магнус? Куда он запропастился? Прождав пять или шесть вечностей, Самюэль Элиас возвращается во двор, бежит вверх по лестнице в доме Магнуса и звонит в его дверь. Мама Магнуса открывает и смотрит удивленно на Самюэля Элиаса.
— Привет! — говорит она. — Разве ты не в школе?
— Нет, я жду Магнуса. А он почему не идет?
— Магнус давно ушел! — отвечает мама Магнуса. — Поспеши, не то ты так все уроки пропустишь!
Самюэль Элиас быстрее ветра скатывается вниз по лестнице и пулей летит в школу. Но когда он, раскрасневшись от бега, врывается в класс и плюхается на свое место, по лицу учительницы все равно видно, что она сердится на него.
— Разве можно так опаздывать! — ворчит она. — А у нас сегодня как раз контрольная по арифметике!
Учительница показывает на зеленую доску, и Самюэль Элиас видит, что вся доска пестреет желтыми цифрами.
— Переписывай примеры в свою тетрадку и решай поскорей! — говорит учительница.
Магнус приветствует Самюэля Элиаса ехидной улыбкой, однако тут же по-товарищески подсказывает шепотом:
— Берегись! Эти желтые цифры с подвохом!
— С каким? — спрашивает Самюэль Элиас, еще не отдышавшись.
— Остерегайся четверок! Все желтые четверки — на самом деле восьмерки!
— Восьмерки? — удивляется Самюэль Элиас.
— Ага, учительница так сказала! Перед тем, как ты вошел! Да ты, наверно, и без того уже слышал?
— Ну да, — спешит подтвердить Самюэль Элиас, хотя он вовсе не помнит какого-либо разговора о том, что четверки, будь то желтые, или красные, или зеленые, вовсе и не четверки!
Но теперь-то уж он будет начеку, как только встретится желтая четверка! И он принимается решать, щелкает примеры, как орешки, и каждый раз, дойдя до желтой четверки, стучит себя кулаком по лбу, шепчет: «Внимание!» — и тут же исправляет ее в уме на восьмерку.
Самюэль Элиас еле поспевает выводить в тетради восьмерки в это утро. Никогда еще не писал он такой интересной контрольной! Последний пример он заканчивает перед самым звонком.
После второй перемены учительница приносит тетрадки с контрольной.
— У Магнуса все правильно! — говорит она, и Магнус вскакивает на ноги с гордым видом и колотит себя в грудь, словно веселая горилла.
— Хелена решила правильно пять примеров! — продолжает учительница, отбросив со шлепком очередную тетрадь.
— У тебя два примера получились! — хвалит она Тюлле.
— А вот у тебя все неправильно! — Она поднимает глаза на Самюэля Элиаса. — Всюду сплошные восьмерки!
Самюэль Элиас встает из-за нарты и идет за своей тетрадкой, провожаемый звонким смехом Магнуса, и сквозь смех вдогонку ему летят два маленьких словечка:
— Гуляй обманутый!
Как только снова звучит звонок на перемену, Самюэль Элиас убегает из школы в парк. Обманут… Так обманут, что дальше некуда! Прямо хоть умирай, потому что мертвые, конечно, все забывают! Забывают, что жили на свете! Забывают все красивое, что видели при жизни! Забывают все плохое! И контрольные по арифметике, и все желтое…
Но в таком случае, говорит себе вконец расстроенный Самюэль Элиас, почему не взять да позабыть про них прямо сейчас? Кстати, что это за странное дерево, под которым он остановился? Необычная какая-то порода! Не береза и не ель, это сразу видно. Может быть, помесь березы и ели? Наверно, такие помеси большая редкость. Да и бывают ли они на самом деле?
И он забывается до такой степени, что только дождь, просочившись за шиворот, напоминает ему, что пора возвращаться в класс.
Во второй половине дня у них по расписанию КЧ.
— Кто из вас видел в природе что-нибудь любопытное? — спрашивает учительница. — Какие-нибудь следы или совсем молоденькое растение? Подумайте хорошенько, раньше чем отвечать!
Все думают что есть мочи, потому что каждому хочется отличиться. Хелена думает, и Пер-Ула думает, и Пончик думает. Но никто из них не поднимает руку. Даже Магнус не поднимает маленькую деревянную руку, которую он вырезал на уроке труда и которой обычно размахивает почем зря. Тюлле тоже думает. Думают все до одного! Самюэль Элиас думает, конечно же, про помесь в парке, и так как никто не спешит высказаться, он наконец собирается с духом и спрашивает учительницу:
— А вы когда-нибудь видели помесь березы и ели?
Все поворачиваются в его сторону, и Самюэль Элиас краснеет. Класс удивлен, потому что класс не привык, чтобы он ни с того ни с сего вдруг выскакивал с вопросами, класс привык, что он держится тише воды, ниже травы, хотя скоро год занимается в этой группе.
Но тут учительница отвечает, что никогда не видела такой помеси, потому что таких помесей не может быть. И все опять садятся прямо, и лица их отчетливо говорят: нашел, чем отвлекать людей от серьезных размышлений!
Однако Самюэль Элиас не сдается:
— А вот и может! Я сам видел такое дерево в нашем парке!
Снова все носы удивленно смотрят на него.
— Нет, правда? — озадаченно говорит учительница.
Она считает КЧ очень важным уроком, едва ли не самым важным во всей школьной программе! Задумчиво грызя красный мел, она смотрит в окно. За окном льет пуще прежнего, льет, как из ведра, апрельский дождь смывает последние остатки снега! И все дети тоже смотрят в окно, радуясь, что сидят в сухом чистом классе с всевозможными красивыми картинками на стенах!
— Знаете что… — говорит учительница добрым низким голосом, который они так любят слушать, и все особенно остро чувствуют, как это замечательно, что у них такая учительница, которая знает все-все о звериных и птичьих следах!
Они совсем забыли, какой сердитой она бывает иногда! И лампы такие светлые, и сегодня в классе ни от кого не пахнет потом!
— Знаете что, — повторяет учительница, откладывая в сторону мел. — Давайте-ка проведем остаток урока в парке! Пойдем и посмотрим на эту необычную помесь!
По классу прокатывается дружный стон! Никому не хочется идти в парк в такую отвратительную погоду!
Нет, пойдем! — решительно произносит учительница. — Коль скоро в нашем классе есть ученик, который так интересуется природой!
Самюэль Элиас смущенно отводит глаза, но учительница стоит на своем. Марш на выход! Надеть куртки, натянуть резиновые сапоги и прямым ходом в парк! Ох и злы же все ребята на Самюэля Элиаса! А тут еще учительница говорит, чтобы он шел первым и показывал дорогу.
— Ну, где это дерево? — поминутно спрашивает она, следуя за Самюэлем Элиасом, который выписывает замысловатые петли.
— Где-то здесь! — невнятно бормочет Самюэль Элиас, потому что он и сам уже начинает сомневаться, чтобы ель могла скрещиваться с березой.
Скорее всего, учительница была права. А он, скорее всего, неправ. Поводив всю группу вдоль и поперек по парку и окончательно запутавшись, он восклицает:
— Ой, да это же совсем в другом конце.
Самюэль Элиас всей душой надеется, что учительница скажет сейчас: «Ладно, хватит бродить, ну ее совсем, эту помесь, пошли обратно в школу». Но учительница ничего такого не говорит. Ее все больше одолевает любопытство, что это за ель-береза. Она перебирает все дубы, все ясени и клены, допытываясь, не это ли дерево Самюэль Элиас подразумевал, но он только мотает головой. И когда они в конце концов, дрожа от холода, останавливаются перед самым последним деревом в парке, ему приходится сознаваться.
— Может быть, ты про это дерево говорил? — спрашивает она.
Кто-то из ребят простуженно шмыгает носом, и Самюэль Элиас кивает.
— Значит, про это, — говорит учительница. — Так бы и сказал давно! Так вот, запомни: береза и ель не могут скрещиваться! А это дерево — лиственница! Зачем только мы такой балет исполнили, когда можно было сразу прийти сюда!
И она громко смеется.
Самюэль Элиас сокрушенно глядит на нее, а вся группа негодующе шумит.
Зато Магнус в восторге.
— Сила! — шепчет он во время позорного отступления. — Ты целый класс сумел обмануть! Двадцать три человека за раз!
— Правда? — Самюэль Элиас на миг даже перестает стыдиться. — Правда, сумел?