Вечером все, как обычно. Приходит домой папа, они обедают, потом папа с мамой собираются на работу в театр.
— Вы не можете остаться дома? — вырывается у Самюэля Элиаса, хотя он дал себе слово не говорить таких вещей.
Ну вот, папа сразу расстроился!
— Ты представляешь себе, что будет в театре, если мама не придет? — спрашивает он Самюэля Элиаса. — Ведь тогда герой не получит в конце свою невесту.
— Разве он не может получить ее в какой-нибудь другой вечер?
Нет, им никак нельзя оставаться дома. Они собирают свои бумаги и прочие вещи, и Самюэль Элиас уныло стоит на пороге, и мама гладит его по голове.
— Ты ведь совсем большой, — говорит она. — Тебе уже восемь лет!
Конечно, только маленькие дети боятся быть одни дома.
— Ты совсем большой, — повторяет мама. — Можешь подняться к Хокану Ульссону, если тебе будет страшно!
— И вовсе мне не будет страшно!
Мама снова гладит его по голове.
— Что ты меня все гладишь? — сердито говорит он.
— Потому что я очень люблю своего Самюэля Элиаса! — медленно произносит мама.
— Ты только любить и умеешь! — угрюмо говорит Самюэль Элиас, идет в свою комнату и хлопает дверью.
Они заглядывают к нему четыре раза, потом уходят.
Самюэль Элиас раздевается, умывается, надевает пижаму, затем включает телевизор. Показывают про войну, непрерывно гремят выстрелы. Один целится в другого из пистолета — «бабах!», и человек, который только что был живой, падает на землю мертвый. Навсегда мертвый, он больше никогда не будет жить. Самюэль Элиас подходит к телевизору и убирает звук. Следующий, в кого стреляют, все равно падает замертво, хотя выстрела не было слышно. Самюэль Элиас снова подходит к телевизору и выключает его совсем. Направляясь к кровати, он старается ни о чем таком не думать, но все равно последний отрезок одолевает бегом и бросается на кровать с колотящимся сердцем.
Нет-нет, только маленькие дети боятся быть дома одни! Он лежит и прислушивается к своему сердцу. Оно уже стучит потише… совсем тихо… Что-то уж очень редко стучит, как бы вовсе не остановилось! Лишь бы он в самом деле был один, лишь бы никто не прятался за дверью или за диваном! Вдруг там сейчас кто-нибудь притаился! Тс-с-с!.. Что это? Шорох какой-то… Или стук?.. Или глухой удар? Самюэль Элиас задерживает дыхание, чтобы его совсем не было слышно! До чего же жутко быть одному… Но только бы он взаправду был один, только бы никто не крался там в темной гостиной! Кто бы это мог быть? А вдруг это чудовище…
Он вздрагивает от звука тормозящей машины на улице, потом сердце снова начинает колотиться от шагов на лестнице. Самюэль Элиас забирается поглубже под одеяло. Под одеялом шагов не слышно, но кто-то звонит в дверь. Самюэль Элиас сжимает край простыни в комок и прячет в этом комке слезы и крик. Лежит тихо, как мышь. Кто звонил? Вот снова звонок… И еще, на этот раз подлиннее. Кто там за дверью? Вор? А может, какой-нибудь детоубийца, чудовище, у которого, как Магнус говорил, изо рта сбоку капает кровь… Нет, он не хочет умирать, никогда! Ни за что! А если все равно придется, так чтобы не было больно!
Все, тишина, звонки прекратились.
«Можешь подняться к Хокану Ульссону, если будет страшно!» — сказала мама.
Ему жутко страшно, но он не смеет подниматься к Хокану Ульссону. Не смеет выйти из квартиры — вдруг тот, кто звонил, стоит и дышит там в темноте! Он страшится открыть дверь и нащупать выключатель на лестнице, не решается встать с кровати, боится высунуть нос из-под одеяла. Ему страшно пошевельнуться, даже дохнуть.
Внезапно пятка упирается во что-то твердое. Фонарик. Самюэль Элиас берет его в руки, включает, и сразу под одеялом становится светло и тесно. И он начинает думать о Магнусе — Самюэль Элиас всегда думает о Магнусе, когда нужно прогнать мрачные мысли. Потом он вспоминает про тетрадь, что надо записать в нее какой-нибудь секрет. А что считается секретом? Преступления, говорил Магнус. Самюэль Элиас не может припомнить никаких преступлений.
«ИНОГДА Я КОВЫРЯЮ В НОСУ КОГДА НИКТО НЕ ВИДИТ», — выводит он при свете фонарика. Это ведь тоже секрет, правда, не очень важный. Интересно, Магнус ковыряет в носу? Вряд ли. И еще один вопрос его заботит: тот, кто звонил в дверь, по-прежнему стоит, притаившись, на лестнице и ждет, чтобы он открыл?..
В конце концов Самюэль Элиас засыпает.