Напрасно искали друзья уголок, где громкое слово сказать кто-то мог.
Чуть голос повысил - замри и дрожи. Сейчас же появятся злые ежи.
Однажды Артос тихо песню запел. И стражников взвод на него налетел.
Вмиг искололи беднягу ежи. Так, что остался Артос еле жив.
Скоро друзьям так опостылело, так опротивело распроклятое царство Опиешьпей, что ни есть, ни пить, ни спать они уже не хотели и не могли.
«Хоть бы был тут кто неспящий»,- мечтал Ромка, уныло бродя среди карликовых деревцев, увешанных колбасами, сосисками, булочками и прочей снедью да лакомствами.
И все- таки однажды им встретилась настоящая живая Березка. Она росла в самом глухом уголке острова и была тонкая, невысокая и очень грустная.
- Как ты сюда попала? - опросил Ромка, лизнув белый ствол Березки.
- Прежде этот остров звали Березовым. Здесь росли пятьдесят две мои сестренки. А сколько было зайцев. И птиц разных. И бабочек. И кузнечиков. Тогда Соня Первый Котофеич был обыкновенным котом. Здоровенным и рыжим. Сюда его на бревне половодье выкинуло. Тут за ним рысь погналась. Котофеич спрятался от нее на моей верхушке.
- За это он и не тронул тебя? - догадался Ромка.
- Да. Когда Клык-Клык Грумбумбес заколдовал остров в Спи-ешьпей и Кот стал царем, он сгубил всех моих сестренок, а меня пощадил. И зря. Я умираю тут от тоски и все время плачу.
- Что это за дурацкое царство! - гневно воскликнул Артос, воинственно скаля клыки.
- Тише-тише,- предостерегающе зашептала Березка.- Видишь?
Оглянулся Артос и увидел в кустах остроконечные пики ежей-
стражников.
- Непонятно, зачем Клык-Клыку Грумбумбесу этот глупый Спи-
ешьпей? - проворчал Фомка, свертывая хвост вопросительным зна
ком.
Вздохнула Березка. Смахнула слезки. И горестно зашептала:
- Злой волшебник Клык-Клык Грумбумбес - враг всего живого. Он бы давно всех зверей и птиц поел, все леса истребил, да его колдовская сила дальше этого острова не действует.
- Вот и хорошо,- обрадовался Ромка.
- Но Клык-Клык Грумбумбес не зря зовется злым волшебником. Исхитрился он и вот что придумал…- Березка понизила голос и еле слышно зашептала: - Сейчас на острове девятьсот девяносто три дармоеда и засони. Когда их станет ровно тысяча - остров треснет. Из трещины подымется Сонное Дерево. Дунет ветер и сонную пыльцу
с дерева понесет в лес. И сразу все живое там навсегда уснет. А сонная пыльца поплывет дальше. И звери, птицы, деревья, цветы станут засыпать, каменеть. В омертвелых лесах даже муравьишки ни одного не будет…
- Ну уж… Это уж… Совсем уж… Никак уж допустить нельзя! - возмутился Ромка.
- Никак! - рыкнул Артос.
- Нельзя! - подхватил Фомка.
- Вам не справиться с Клык-Клыком Грумбумбесом. Только человек в силах это сделать,- сказала Березка.- И то не всякий. А лишь добрый, веселый и честный…
- Есть такой! - подпрыгнул Ромка.- Степан Иванович.
- Где же он? - воспрянула Березка.
- Мы к нему идем. Мы его найдем. Грумбумбесов Опиешьпей с корнем изведем!
- Соню Первого - пинком. Прямо в речку кувырком! - воскликнул Артос.
- Стражников ежей потом - тоже в речку колобком,- буркнул Фомка.
- Ну, Клык-Клык Грумбумбес! Ото всех твоих чудес пыль останется да дым. Станет остров вновь живым! - крикнул Ромка.
Положив лапы на плечи друг дружке, псы, приплясывая, заголосили:
Мы - веселые собаки И совсем не забияки, Между нами ссор и драки Не бывает никогда!…
Со всех сторон, нацелив острые пики, бежали к ним ежи-стражники.
- Скорей ко мне! - крикнула Березка, склонив к земле тол
стую ветку.
Ромка, Фомка и Артос вцепились в ветку, и Березка тут же подняла ее высоко-высоко.
Ежи- стражники никак не могли дотянуться пиками до нарушителей спокойствия. А те, болтая лапами, орали на весь остров:
Делим на троих добычу, Лишь на праздник друга кличем, А в беде - таков обычай - Друг приходит сам всегда!…
Отовсюду к Березке катились желтые, серые, черные колобки. Пищали на разные голоса:
- Бунт…
- Мятеж…
- Восстание…
Прикатился разгневанный Соня Первый Котофеич. Запищал, заверещал, подпрыгивая:
- Эй, гадюки! Взять! Связать!
Три огромные гадюки подползли к Березке.
Мигом вскарабкались по белому стволу.
Кинулись разом на друзей. Опутали их, оплели своими гибкими, скользкими телами. И сбросили на землю.
Рычал, кусался Артос. Ворчал, царапался Фомка. Ромка отбивался зубами и когтями.
Все напрасно.
Псам не удалось даже вмятинки оставить на чешуйчатых панцирях гадюк.
- В Кактусовую тюрьму бунтовщиков! - пропищал Соня Пер
вый Котофеич.- Одумаются. Попросят прощения - может, и сми
луюсь. Может, и выпущу. А заупрямятся - пусть пропадают. Хи-
хи- хи!