Придумывая название подзаголовка, мне вдруг захотелось выразиться так: житье определяет сознание. А место житья преобразует само сознание. Почему я так высказалась? После того как я, покинув тот запретный зазаборный мирок — концентрат негатива, который дал столько испытаний духовных и физических, я поняла: очистить мозг от тяжелых воспоминаний, хотя бы с его поверхности, может только святое место пребывания. Я думаю, этому способствовали мои ангелы-хранители. А как же иначе? Я оказалась среди замечательных светлых людей. Средняя общеобразовательная школа №11 находилась на Воскресенской площади в здании, где в XIX веке было духовное училище, окна химического кабинета смотрели на храм Трех Исповедников. Говоря современными ориентирами, здесь сейчас часть художественного училища имени А.Г. Венецианова, впереди здания храма — памятник Афанасию Никитину.

Школа в 1977 году занимала первый этаж, на втором располагался Дом культуры профтехобразования, где с директором Галиной Анатольевной Игнатьевой я впервые познакомилась. На уроках иногда слышались отголоски большого хора. Танцевать коллективы не решались, так как прогибались перекрытия.

Кстати...

С коллективом «Аленушка» я в будущем подружилась через ее руководителя М.И. Банюк, удивительной женщины-организатора, творчески — с баянистом-композитором Борисом Воробьевым, человеком с очень плохим зрением, можно сказать, почти слепым, но талантливым музыкантом. Как писала одна из газет о нашем совместном содружестве: «Творчески вырос девичий русский народный хор «Аленушка». В его репертуаре лирическая песня «Я люблю, я всем сердцем люблю», танец «Калязинские кружевницы», поставленный Е.И. Комаровым, тоже на слова Г. Лагздынь. Автором той статьи была замечательный руководитель Дома народного творчества, умница, знающая все о народных талантах, — Антонина Александровна Никонова.

Вечерней школой №11 руководила Светлана Ивановна Суслова. Сколько я повидала школьных директоров, но такого педагога не встречала среди руководителей. Очень добрая, душевная, отзывчивая. Какой директор, такой и коллектив, такие и учителя — не угнетенные властью, работящие, душевно богатые. Многие из них и до недавнего времени работали в школе: Вера Моченова, Тамара Сумникова, Галина Жукова, Майя Константиновна Сапоровская и другие. В данной школе трудилась со мной и моя старшая дочь Елена Владимировна, тоже преподаватель химии и биологии. После зоны эта школа показалась мне настоящим раем — не в смысле труда со своими сложностями, а в окружающей доброжелательной среде, со здоровым климатом во взаимоотношениях. Здесь меня отпускали в Москву на встречи с издательствами, в которых стали появляться мои публикации.

Кстати ...

Невольно вспоминается разговор с предыдущим директором из «запретной зоны», когда детский журнал «Мурзилка» пригласил меня на свой юбилей.

— Какая вы еще писательница? Книжечки тоненькие, стихи — коротенькие!

И это говорила руководитель образовательного учреждения, филолог по образованию? Вот что значит вести в школе уроки черчения, на которых трудится инженер, осужденный за какой-то порой совершенно смешной проступок. Помню, один парнишка сидел за баночку сметаны, им украденной. Фамилия его была Борщев. Так в зоне его и дразнили:

— Борщу сметанки не было, вот и ограбил молочный завод!

«У кого что болит, тот о том и говорит». Если травма заживает, то все равно оставляет рубчик.

Свой кабинет на новом месте я тоже старалась усовершенствовать, особенно в отношении методического раздаточного материала и таблиц собственного содержания, облегчавших восприятие учебного материала. Сознаюсь, те схемы, что вы увидите на фотографии, созданы, не поверите, в зоне. Через хороших педагогов я передавала тексты, и мне на зоне рисовали эти таблицы. Без всяких там бонусов.

Для школьного кабинета я приобрела шкафы, химреактивы, без которых непонятно как предыдущая учительница вела уроки.

Полы в кабинете были крепкие, дубовые, а потому кафедру поставили основательную. Один строитель мне рассказал: под кабинетом подземный ход в сторону Волги. Дом старинный. Принадлежал храму. В старое время монахи в случае нападения врагов на Тверь могли незаметно оказаться на берегу, где под земляным сводом хранились лодки. Но, как рассказал тот же строитель, подземный ход забит землей. Время старит и дом, и то, что под ним.

В 1983 году я ушла по выслуге лет на пенсию в 52 рубля, стала заниматься больше литературой, активно участвовать в творческих встречах, много ездила по Тверской области через Бюро пропаганды художественной литературы. В 1985 году вышла на окончательную пенсию, получив ее согласно зарплатам, наработанным в школе за 31 год педагогической деятельности. Была пенсия самая большая 120 рублей минус стоимость одной бутылки кефира с картонной крышечкой. Недотянула, хотя почти всю жизнь работала на полутора и более ставках, что равнялось 27 урокам в неделю, в пересчете на день — по 5-6 уроков. Иногда приходилось вести (это был мой самый большой рекорд) по одиннадцать уроков в день. И не просто вести. А учить.

Светланы Ивановны, как и многих педагогов, уже нет, но я их помню очень ясно. Только вот фамилии? У меня после одного большого наркоза выпала или погибла эта точка памяти.

Спасибо, товарищ школа!

Школе рабочей молодежи — сорок лет

«Калининская правда», 1983 год

В октябре 1943 г. согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР начали создаваться общеобразовательные вечерние школы рабочей молодежи.

По просьбе редакции газеты «Калининская правда», в связи с сорокалетием ШРМ, была опубликована эта статья, но в сильном сокращении. Эта тема была предложена мне, потому что большое место в моей жизни занимала работа в этой образовательной системе.

Неторопливо, взвешивая каждое слово, объясняет урок учительница. За партами великовозрастные ученики — и молодые, и давно шагнувшие во вторую половину жизни. Класс полон учащихся, кое-где за партами сидят по три человека. Кому не хватило места, устроились на подоконниках. Сосредоточенные, напряженно слушающие лица, в перерыве — неторопливый рабочий говорок.

Такой помнят школу рабочей молодежи учителя, которым сейчас под пятьдесят и более. Такой помнят ее выпускники. Ни пропусков без уважительных причин, ни поощрений, ни свободных от работы дней. После смены — в школу. И так все четыре дня в неделю.

Бывшие учащиеся с теплотой поименно вспоминают своих классных руководителей, учителей-предметников, благодарят за науку, за среднее образование, за то, что вовремя подтолкнули, помогли когда-то, в результате чего каждый достиг своей вершины.

— Школы рабочей молодежи не сразу стали многочисленными, — вспоминает учительница истории, ныне пенсионерка, ветеран труда, отличник народного образования, четырежды отмеченная правительственными наградами, Евгения Ивановна Камянская. — Трудные были годы, когда возникали ШРМ. В 43-м, 44-м, 45-м годах за парты сели подростки, заменившие ушедших на фронт взрослых. На многих предприятиях возникали «фронтовые бригады». Вся страна жила в призыве: «Все для фронта! Все для победы!» Еще не окрепшим ребятам приходилось работать по двенадцать часов в сутки, учились круглый год, без зимних и летних каникул. Было трудно, голодно, поэтому в школах занимались буквально десятки человек. Наша первая школа возникла на базе завода штампов, в первый год в ней училось всего шестьдесят человек. На базе вагонного завода возникла ШРМ-2, на базе «Пролетарки» — школа №3. В последней было 29 человек. Из стен первой школы рабочей молодежи в первом выпуске было семьдесят человек. Но государство заботилось об образовании молодых тружеников народного хозяйства — количество школ и число учащихся в них росло. Позднее были открыты школа №4 комбината №513, школа №5 «Искожа», №6 (железнодорожная), №№7, 8, 9, 10, 11, в Калинине работала областная заочная школа.

— После войны, — вспоминает Е.И. Камянская, — основной контингент — мальчишки и участники Великой Отечественной войны. Многие почти ровесники учителям. Учительские кадры были замечательные: Шуйский — физик, фронтовик, А.И. Белов — литератор. Последний пришел в систему ШРМ, имея опыт работы со взрослыми в рабфаках 20-30-х годов. Самоотверженно работала и молодежь, глядя на опытных, одержимых учительской страстью, педагогов.

— А какие были условия? — вспоминает ветеран труда Лидия Ивановна Шардина, проработавшая в ШРМ №3 с момента ее основания до ухода на пенсию. — Помещения вначале не было, занимались во дворе фабрики, прямо в сквере. Формулы, уравнения, доказательства теорем выводили не на белой бумаге, а на земле.

— В следующие десятилетия, — вспоминают другие учителя, — ШРМ помолодели, хотя специфика всегда оставалась. Рядом с молодыми рабочими — взрослые производственники. Был такой период, что приходилось создавать спецклассы для мастеров, не имеющих среднего, а нередко и восьмилетнего образования. Почему? Ну как сидеть начальнику рядом с подростком, пришедшим на предприятие после восьмого класса? Тем более что подчиненный, как правило, шустрее, более знающий. А старый опытный мастер — профан в вопросах теории, все забыл, а ошибки лепит одна на другую! Как общаться потом с подростком на работе? Авторитет — дело тонкое.

— Учителя не стеснялись ставить двойки и единицы, не боялись, что бросим школу, — вспоминают ее выпускники.

— Школа была на уровне! — говорит Р.Г. Лебедева, зав. кабинетом политического просвещения объединения «Химволокно», окончившая после ШРМ №1 Калининский педагогический институт.

— Светлое пятнышко — рабочая школа! — улыбается заведующий собесом В.Ф. Выборнов. — А ведь трудно было учиться! Отец на фронте погиб, в семье пять человек, мама с маленькой учительской зарплатой, пошел работать. После армии у меня было восемь классов да плюс «школьный коридор». После демобилизации попросился в десятый класс со вступительными экзаменами. Это сейчас упростили, а тогда было строго. Контрольную написал, три часа логарифмы выводил, в сочинении двенадцать ошибок накатал — ведь десять лет не учился.

— Поскольку «в тельняшке» — приняли. Было мне тогда двадцать шесть лет. Валерка родился, потом дочка. Учился в Торжокском педучилище, за два года окончил вместо трех, потом пединститут за три года одолел. Огромные были приложены усилия. Учителя были замечательные. Лидию Ивановну Богомолову слушали открыв рты, через нее и Маяковского полюбили. Что сейчас не учиться? И день свободный, и платят, и нянчатся учителя, упрашивают в школу прийти, воспитывают. А мы воспитывать помогали.

Действительно, есть чем гордиться школам рабочей молодежи за сорок лет их существования. Сколько врачей, учителей, инженеров, архитекторов, поэтов, художников, научных и партийных работников, прекрасных мастеров своего дела, отличных производственников, передовых рабочих выпестовано, вынянчено учителями, взлелеяно в классных колыбелях! Вот несколько примеров: Р.В. Зайцева — директор ресторанов и кафе, В.В. Козырев — директор производственного объединения, Новосельцев — архитектор в институте атомной энергетики, Л.Н. Добротворская — директор ШРМ №10, Н.А. Герасимова — главный диетолог областной больницы, окончила школу с золотой медалью, М.Д. Захарова — ткачиха, Н.Н. Буткарев — академик, сотрудник научно-исследовательского института в Ленинграде, Всеволожский — доктор геологических наук, Брусенцов — кибернетик в Московском университете, Воробьев — заместитель заведующего облоно, Карандашов — второй секретарь горкома партии, Царев — старший лейтенант, окончивший Академию МВД, Л.И. Парфенова, Х.Х. Бакеева и Арсеньев — Герои Социалистического Труда, работники хлопчатобумажного комбината.

Список этот можно продолжить — имен хватит не на одну газету, ибо только по одной ШРМ №2 за сорок лет существования 45 536 человек получили аттестаты о среднем образовании и 1500 — о семи- и восьмилетнем. Тогда как в такой богатой стране, как США, 23 млн. неграмотных людей.

—  Существует в некоторых кругах мнение, что работать в системе взрослых школ намного легче, чем в дневной, детской? — задаю новый вопрос, будто сама никогда и не работала в этой системе.

— Не скажите! — ответят учителя ШРМ. — Везде своя специфика, свои трудности. Если в дневной школе ребята из класса в класс переходят с определенным комплектом знаний, худо ли, хорошо ли, но подготовленными к следующей ступеньке знаний, то во взрослые школы попадают, и нередко, с тощими-претощими тройками. Рабочая школа фактически доделывает то, что не сделала дневная школа. К тому же в ШРМ приходят еще и с перерывом в учебе, иногда немалым. А зачастую идет человек учиться без всякого желания. Почему? Это — вопрос многогранный. Если человеку нет тридцати лет и у него нет среднего образования, производство направляет его на учебу. А он, будущий ученик, не хочет учиться. Вот какой пошел контингент в ШРМ.

Нужен огромный, колоссальный труд учителя, чтобы в кратчайший срок пройти всю предыдущую программу по предмету; подвести учащихся к восприятию, усвоению учебного материала данного класса. Увлечь учащихся учебным процессом. А часов на предмет отводится мало, в группах — один учебный день в неделю. Вся надежда на индивидуальные и групповые консультации. За учебный день учащиеся получают зарплату на производстве. А придет ли он на консультацию за свои?

Среди учителей вечерних школ много талантливых асов своего дела. Хотелось бы сказать о каждом доброе слово, сказать спасибо за неизмеримый труд, за то, что днем и ночью тревожит беспокойное учительское сердце. План набора выполняем с трудом, а скоро не сможем и этого делать. Свою задачу ШРМ в основном решила.

У каждого человека есть своя вершина. У деятеля науки — открытие, у писателя — хорошая книга, у рабочего — мастерство. А у школьного учителя? Жизнь продолжается в его воспитанниках, в его деяниях. Труд учителя — первые ступени к вершинам наших учеников. В ста миллионах советских людей, имеющих сегодня среднее и высшее образование, и наша крупица знаний, и наши сердечные и нервные клетки.

1983 г.

Член СП СССР Гайда Лагздынь

Спустя годы

Но в 1985 году моя педагогическая деятельность не закончилась. Занимаясь больше со взрослыми, я недополучила чего-то. Наверное, поэтому и пишу для детей, перешла на творческую работу именно с детьми. С 1986 года стала создавать детский театр и только в 2007 году поставила точку. Но продолжаю помогать тем, кто это делает. На Неделе детской книги прошла презентация детского музыкального театра, которым руководит Надежда Сергеевна Пашинцева, певица от бога. На музыкальный спектакль «Приключения цыпленка по имени Желток» (по моему сценарию и на музыку Юрия Николаевича Иванова) пришли дети из детских садов. Проходило это выступление 30 марта 2010 года в детском отделе библиотеки имени А.И. Герцена при самом активном участии и работников библиотеки, и замечательных родных юных артистов — бабушек, дедушек, мам, пап, которые помогали выучивать партии и создавать на свои средства костюмы для музыкальной сказки.

А в детском саду №12 совместно со школой №9 под руководством Татьяны Викторовны Ораевской и ее коллектива рождается спектакль «Колобок» на мой сюжет. Год назад они выдали прекрасный спектакль «Сказание про Ваньку Тверского и его дружка Шуршалу-Шебуршалу». Спектакль был показан и в День города. Счастливого плавания в мире творчества!

От автора ...

Жизнь обыкновенного человека, жизнь педагога и писателя настолько плотно переплелись в одном лице, что приходится часто отступать от последовательного повествования, включать не только биографические, но и литературные произведения, отрывки из повестей, статьи на соответствующую тему, написанные давно и совсем недавно, и позволить себе давать оценку тем или иным событиям, поступкам, явлениям в жизни общества. Поэтому в повести много отступлений под заголовками: «Кстати», «Сказано по случаю», «На правах рассказа», «Между прочим», «Мгновения жизни» и т.д и т.п.