— Мисс Ковакс, сэр.

Шейн Баррингтон с нетерпением ждал ее прибытия.

— Пусть войдет. И скажите, чтобы меня никто не беспокоил.

Женщина, стоявшая на пороге его кабинета, неуловимо, но при этом весьма значительно отличалась от той Стефани Ковакс, которая в первый раз вошла сюда месяц назад. Стиль ее одежды нисколько не изменился. Одевалась Стефани все так же соблазнительно и с тем же снобизмом: туфли на шпильках, короткая юбка, пиджак и черная водолазка. Тщательно продуманный беспорядок на голове и профессиональный макияж создавали образ привлекательной женщины, у которой есть масса более важных дел, чем заботы о собственной внешности. Походка Стефани, когда она шла к единственному креслу у стола босса, была уверенной, напористой и почти агрессивной.

Однако взгляд женщины радикально изменился. Вместо блеска нравственного превосходства, который так нравился зрителям, в глазах Стефани появились безразличие и пустота, как будто что-то в ней умерло. То были глаза человека, продавшего душу.

— Стефани! Спасибо, что зашли. Мне хотелось лично поблагодарить вас за ту работу, которую вы делаете для нас.

Ковакс взглянула на Баррингтона с нескрываемой настороженностью.

— Мне очень жаль, что не удалась история со взрывом в церкви. ФБР вначале попалось на удочку, но потом они заосторожничали. И декан Фоллуорт — не более чем обычный выпендрежник. Информация, которую он дал мне, — мыльный пузырь, в ней нет ничего, на чем можно основать реальный компромат на Мерфи. Поверьте мне, я…

Баррингтон отмахнулся:

— Все прекрасно, Стефани. Вы превосходно справились с задачей. Нам просто хотелось высвободить немного времени для профессора Мерфи и посеять семена сомнений в общественном создании. Когда-нибудь — и очень скоро — вам предстоит раскрыть еще немало секретов, связанных с деятельностью наших друзей-евангелистов.

Стефани смотрела на босса с тем выражением усталого безразличия, которое характерно для людей, утративших самое главное в жизни.

— Вы сказали «нам». Интересно, кто на самом деле стоит за всем этим? Говоря откровенно, мистер Баррингтон, вы не производите впечатления человека, которого особенно волнуют проблемы религии.

Шейн улыбнулся:

— Бесстрашная проницательная журналистка всегда и во всем. Вижу, ваш нюх ищейки постоянно при вас. Даже теперь, когда я посадил вас на цепь и надел намордник, — добавил он, получая истинное удовольствие при виде красных пятен, выступивших на лице Стефани.

Баррингтон встал и проследовал к шкафу с дверцами из матового стекла.

— Что-нибудь выпьете?

Она отрицательно покачала головой:

— На работе не пью. Баррингтон рассмеялся:

— Ну, перестаньте. — Он извлек из бара бутылку темного стекла и начал раскручивать проволоку, удерживавшую пробку. — Всего лишь бокал шампанского.

— Шампанского? Мы что-то отмечаем?

— Надеюсь, повод найдется. Весьма надеюсь, Стефани. — Зажав пробку салфеткой, Баррингтон с глухим хлопком открыл бутылку и налил шампанское в два бокала. Стефани равнодушно приняла бокал из его рук.

— И за что же пьем?

С мрачной улыбкой Баррингтон поднял бокал.

— За доминирование на рынке, конечно. — Они чокнулись.

— Я всегда пью за это, — заметила Стефани с неприятной ухмылкой.

Он поставил свой бокал и перегнулся через стол. Стефани почувствовала, что близость Баррингтона ей крайне неприятна.

— И это скоро станет реальностью, Стефани. «Баррингтон комьюникейшнс», как вам хорошо известно, — самая мощная компания в сфере коммуникаций на земле. Но это только начало. Очень скоро мы добьемся гораздо большего.

Ковакс бросила на него скептический взгляд.

— И чего же вы собираетесь добиться? Неужели хотите баллотироваться в президенты Соединенных Штатов?

— Я говорю о настоящей власти, Стефани. Той, о которой можно только мечтать.

Стефани сделала глоток шампанского.

— Ну что ж, в таком случае за вашу удачу, мистер Баррингтон. Только не понимаю, какое все это имеет отношение ко мне.

— Пожалуйста, называйте меня Шейн. — Он встал и прошел к окну. — Власть и богатство могут дать вам очень многое, Стефани. И я хочу быть с вами полностью откровенным: на самом верху часто бывает крайне одиноко. Конечно, с тех пор как я развелся, у меня были женщины, но когда у человека так много денег, как у меня, трудно найти кого-то, кому можно по-настоящему доверять. Кого-то, с кем можно разделить свою жизнь. Вы понимаете, о чем я?

Стефани очень хорошо поняла, что Баррингтон имеет в виду. Он купил ее душу и теперь хочет получить все остальное. Первым ее чувством была паника, затем Ковакс начала обдумывать невысказанное предложение. Возможно, это не самая худшая сделка в ее жизни. И если уж пришлось торговать собой, нужно заломить цену поприличнее. Баррингтон полагает, что скоро станет владыкой мира. Ладно, роль владычицы ее вполне устроит.

Стефани подошла к Баррингтону, и они вместе стали смотреть на панораму огромного города, простиравшуюся перед ними. В этот миг образ из недавних библейских штудий всплыл у нее в памяти. Сатана и Иисус на горе искушения. Разве дьявол не предлагал Ему все царства мира взамен за то только, чтобы Иисус поклонился ему и признал его власть?

Стефани склонила голову на плечо Баррингтона. Ну что ж, она намного хитрее, чем думают многие. Мистер Баррингтон… Шейн… она не заставит его просить дважды.