Фейлега уже мутило от боли, и ему пришлось остановиться. Отдышавшись, он захромал дальше. Пахло рыбьим жиром. У кого-то там, внизу, лампа. Да, он видел отблеск. Фейлег спешил на свет, а тоннель между тем сузился до трещины в скале. Он вздохнул и боком протиснулся в разлом.

Пещера была не больше обычного крестьянского дома, но в глубине потолок стремительно сближался с полом и образовывал выступ с острыми камнями, похожими на зубы хищника. Адисла была там, лежала, привязанная к камням и залитая кровью. Сердце Фейлега дрогнуло, когда он увидел ее.

Ведьма, лицо которой превратилось в кровавую маску из-за выколотого глаза, стояла, глядя куда-то в пустоту, сжимая в руке обломок копья. На шее у нее болтался обрывок веревки, завязанный спереди замысловатым узлом. Фейлег узнал этот узел повешенных, символ Одина. Увидев волшебное дитя, поняв, что случилось с Адислой, Фейлег пришел в ужас, но заставил себя заговорить.

— Госпожа, — начал Фейлег, обращаясь к ведьме, но в то же время со всей поспешностью ковыляя к Адисле, — у нас чрезвычайно важное дело. Один наш друг околдован, он превратился в волка. Он уже здесь, в коридорах. И нам нужно твое умение, чтобы исцелить его. У меня есть золото, я смогу заплатить.

Адисла дрожала всем телом, Фейлег видел, что она потеряла много крови. На острых камнях девушку удерживали кожаные ремни, привязанные к ржавым кольям, вбитым в скалу. Фейлег перерезал ремни Лунным клинком. Затем он прижал Адислу к себе и поцеловал в лоб. Она ослабела, едва могла двигаться, но она пыталась сказать ему что-то. Фейлег приблизил ухо к ее губам.

— Я видела, что творится у нее в голове, — сказала она. — Я видела ее сознание. Беги, Фейлег. Беги!

Фейлег обхватил ладонями ее лицо.

— Я не могу бежать, даже если бы захотел, но я не хочу, — сказал он. — Я останусь здесь, с тобой. Все будет хорошо. Она сделает то, о чем мы просим, правда, госпожа?

Ведьма по-прежнему молчала. Откуда-то сверху раздался тяжелый удар.

— Это она привязала меня к скале, Фейлег! Она жестоко обманула меня.

— В таком случае ей придется заплатить, или она умрет. Ведьма вылечит князя.

— Нет, ты не понимаешь.

— В ведьме наша единственная надежда. Надо заставить ее выполнить нашу просьбу.

— Нет, Фейлег, нет. — Адисла дрожала и плакала.

Волк, как чувствовала Адисла, является порождением какой-то могучей, чудовищной магии. Гулльвейг уверена, что управляет этой силой, однако Адисла, побывавшая в паутине разума ведьмы, видела все свежим взглядом. Нечто, бывшее частью Гулльвейг, но в то же время чуждое ей и куда более могущественное, подчиняло ее своей воле. Это существо, кем бы оно ни было, отличалось ледяной рассудительностью и целеустремленностью. Оно желало погибнуть в пасти волка, и его смерть была связана со смертями Адислы, Фейлега и Вали, связана навечно, в бесконечном круге перерождений и смертей, и пульсирующая крючковатая руна обещала нескончаемую кровавую бойню.

— Волк будет убивать ее снова и снова, вечно и бесконечно, и нас заодно. Я была внутри ее сознания, я видела, что происходит. Ты должен уничтожить ее, пока этого не сделал волк. Он будет действовать так, как сказано в пророчестве, и тогда все мы обречены.

— Я не позволю волку ее убить, — пообещал Фейлег.

— Как же ты его остановишь?

— Этот меч способен уничтожить волка, — сказал Фейлег. — Я отгоню его. Ни один волк не захочет истечь кровью.

Он старался говорить уверенно, но больше уповал на могущество ведьмы, чем на свои собственные боевые навыки.

Раздался еще один удар, на этот раз ближе, а за ним последовал жуткий вой. Ведьма развернулась на звук. Проход, как помнил Фейлег, был слишком узкий, чтобы волк смог протиснуться в него. Значит, ведьма будет творить заклинание на безопасном расстоянии от зубов зверя.

Фейлег посмотрел на Адислу.

— Ты получишь обратно своего князя, — пообещал он.

— Нет, — сказала Адисла. — Нет, я все видела. Я же видела! Убей ее, Фейлег, убей, пока еще не слишком поздно! Мы могли бы победить чудовище, но нельзя победить бога.

— В ней наше спасение.

— В ней наша смерть, вечная и повторяющаяся бесконечно, твоя и моя, Браги и всех остальных, мучения и ужас, не знающие конца. Она вечно ищет смерти в пасти волка. Убей ее. Убей, пока не убил он!

— Адисла, любовь моя, — заговорил Фейлег, — волк уже здесь. Он пришел. Он может вечно держать нас здесь в осаде. Я не владею мечом, но один могучий воин, человек, с детства обученный сражаться, доказал, что в его силах победить чудовище. Ведьма должна помочь ему. Ты сможешь еще раз поговорить с волком? Сможешь успокоить его, чтобы она сотворила свое заклинание?

— Он — смерть, вечная смерть. Тогда, на севере, он едва не загрыз меня. Не приводи его сюда, Фейлег, не приводи!

— Он уже здесь, — повторил Фейлег.

Адисла больше не могла скрывать страха, она лишь дрожала в объятиях Фейлега.

Шум становился все ближе, утробное и сердитое ворчание, сопровождаемое каким-то другим звуком. Фейлег, который не раз кормился со своими братьями-волками, узнал этот звук. Так разрывается плоть, с таким треском крошатся под зубами кости. И был еще один звук — время от времени раздавалось жалобное поскуливание, как будто волк угодил в капкан. Чудовище страдало от раны.

— Ведьма спасет нас или умрет.

— Если она умрет от зубов волка, всем нам конец. Именно этого она и желает. Убей ее, Фейлег, убей сам. — Адисла цеплялась за его плечи.

«Она бредит, — решил Фейлег, — помешалась от всего, что ей пришлось пережить».

Ведьма так и стояла, глядя перед собой и сжимая обломок копья. Фейлег решил, что она хотела ударить им Адислу, но так и не собралась с силами. Снова зашумело, еще ближе, и послышался низкий, болезненный стон. Фейлег захромал обратно ко входу в тоннель.

Его обдало дыханием, жарким и зловонным, как будто огромный кулак ударил его, заталкивая обратно в пещеру. Челюсти зверя щелкнули всего в трех шагах от него. Волк с усилием протискивался между каменными стенами, с таким отчаянным упорством, что искалечил себя сам.

Сейчас Фейлег мог бы убить волка. Тот застрял на миг, его задние лапы скребли по полу, стиснутые в узкой щели плечи хрустели, он вертел головой, вытягивая шею. Фейлег поднял Лунный клинок, но не смог нанести удар. Перед его мысленным взором встала давешняя сцена на берегу, когда он бежал по воде за лодкой. Вали спас его от смерти. Но это было еще не все. Князь был его двойник, личность, какой он мог бы стать, если бы нить норн закрутилась в другую сторону, и сейчас Фейлег чувствовал, что неразрывно связан с Вали.

Он отступил назад.

— Давай, твори свою магию, ведьма, — сказал он, указывая в проход. — Твори, или я убью вас обоих.

Но ведьма по-прежнему не отвечала и ничего не делала. Фейлег поднял Лунный клинок, занес над ее головой, как будто собираясь ударить, но даже тогда она не двинулась, а так и стояла, сжимая копье, как будто готовясь поразить невидимого противника.

Фейлег обернулся к Адисле:

— Когда волк ворвется в пещеру, я отвлеку его. Ты обойдешь вдоль стенки и выскочишь в тоннель. Он застрянет здесь на какое-то время. Если сможешь заговорить с ним, говори. Потом ведьма излечит его или умрет.

— Убей ее, убей ее!

Но времени уже не было. Волк рванулся из разлома и вывалился на пол, словно выброшенная на берег рыбина. Он как будто лишился всех костей, только его задние лапы двигались, но одна из них была вывернута под неестественным углом.

— Беги! — крикнул Фейлег. — Беги!

Он подтолкнул Адислу.

Она покачнулась и упала бы, если бы Фейлег каким-то непостижимым образом не нашел в себе силы ее поддержать; он закинул себе на плечо ее руку и повел к выходу из пещеры. Они сделали всего несколько шагов, а потом оба упали.

Волк извивался на полу пещеры, словно угорь на крючке, ведьма по-прежнему неподвижно стояла с обломком копья.

— Смерть и боль, вечная и бесконечная, — проговорила Адисла.

Фейлег покачал головой.

— Нет, вечно вот это, — сказал он, обнимая девушку. — Та любовь, какая исходила от тебя, когда мы расставались на берегу озера, та любовь, которая нас объединяет. Беги, Адисла, и помни об этой любви.

Он посмотрел на волка. Его тело менялось. Раздался хруст, как будто ломались бараньи кости, и плечи волка обрели прежний вид. Он вытянул лапы, и они захрустели, когда суставы вставали на места.

— Ты умрешь.

— Я не боюсь умереть. Я больше боюсь остаться в живых, если не сумею спасти тебя. Беги. Беги же! Ты однажды уже рисковала жизнью, когда освободила меня, теперь я сделаю для тебя то же самое. Беги!

Волк вздохнул, и раздался жуткий треск, когда легкие расправились, ставя на место ребра.

Адисла пожала Фейлегу руку и поцеловала ее.

— Прощай, — сказала она.

— Я вернусь за тобой. Клянусь. — Он вытолкнул ее в тоннель.

— Фейлег! — Адисла потянулась к нему, но он уже вернулся назад, а у нее не осталось сил, чтобы пойти за ним.

Волк поднялся на ноги, целый и невредимый. В этой маленькой пещере Фейлег осознал до конца, насколько громаден зверь: его зеленые глаза были размером с навершие щита, а зубы — длиной в кисть руки. Он возвышался над Фейлегом и худосочной ведьмой. Затем зверь пристально посмотрел на королеву ведьм жестким взглядом и оскалился. Она не сдвинулась с места, а так и глядела перед собой, воздев копье.

Фейлег понял, что нужно сделать. Он ненавидел Вали, злился на князя за то, что попал в плен, за любовь к нему Адислы. Но разве все это не к лучшему? Ведь без Вали он никогда бы не узнал, на что похожа любовь, не ощутил бы вкуса ответного поцелуя, не увидел бы счастливого блеска в глазах женщины. Его судьба тесно связана с судьбой князя, и хотя было бы проще уничтожить волка, не сходя с места, это не приведет ни к чему хорошему. Лично с него хватит.

Фейлег положил Лунный клинок к ногам чудовища.

— Князь, — позвал он, — приди в себя.

Волк поперхнулся, кашлянул, и начали складываться слова.

— Я здесь… я здесь… я здесь… ты меня знаешь… я…

Казалось, ему трудно мыслить связно.

Фейлег заговорил:

— Эта госпожа, этот ребенок, в ней твое исцеление. Склонись перед нею, сделай все, что она скажет. Слава об ее умениях идет давно. Пусть она поможет тебе, Вали. Ради той любви, какую ты знаешь. Ради Адислы, смирись.

Волк опустил голову и склонился перед королевой ведьм.

Первый раз за все это время Фейлег увидел, как кошмарное дитя шевельнулось. Девочка повернула к нему голову и посмотрела прямо в глаза. Фейлегу показалось, что паучьи лапки ощупывают его разум, трогают его мысли и чувства. Он понял, какого дурака свалял. Ведь волк — это все, что стоит между ним и тем, о чем он мечтает. Если Вали не станет, Адисла будет принадлежать ему, ее прошлое будет отрезано, а будущее — свободно. Он вспомнил, с каким омерзением наблюдал, как князь пожирает тела на том корабле, как Вали убил храброго Браги, как уничтожил охотников. С чего бы ему исцелиться? Он лишил себя такого права, убив столько людей.

Фейлег поднял Лунный клинок и ударил.

Адисла вскрикнула, когда меч сверкающей дугой распорол воздух и вошел в бок зверя, однако удар получился неловкий и слабый. Волк развернулся к Фейлегу, вонзил в него зубы, вырвал кусок плоти, отшвырнув волкодлака на пол. Затем волк запрокинул голову, разинул пасть и проглотил человеческое мясо. Адисла была так слаба, что не могла сдвинуться с места.

Ведьма улыбнулась. Следующий ход был очевиден. Но это действовало уже не просто заклятие, то было проявление чего-то вечного, могучего и неопровержимого — как руна, подумала она. Да, именно руна. Ведьма погладила клочок кожи большим пальцем свободной руки, по-прежнему сжимая в другой обломок копья.

Волк оскалился, мышцы взбугрились по всему телу, с пасти капала кровь его брата. Он перерождался, но на этот раз не просто физически; ведьма чувствовала, что он становится магическим существом. Это и был тот путь, который указала ведьме руна Локи, — два брата становятся одним целым. Все было на местах, все готово для финального шага.

Ведьма перевернула обломок копья, сунула тупой конец между камнями и бросилась на оружие с такой силой, что острие вышло у нее из спины.

Мир для Адислы как будто распался на части.