Яркий свет луны, черная гора на фоне звездного неба. Стилиана шла по мерцающему берегу моря, в котором отражалось лунное сияние.

— Где я?

Повсюду вдоль кромки воды она видела блестящие черные фигуры, омываемые тихими волнами прибоя. Сначала она приняла их за тюленей, но это были не тюлени. Она знала, что это. Что? Она не могла сказать, но знала. Когда ее мысли успокоятся, она назовет их имя.

— Я далеко от солнца, — произнесла она.

В одном месте, где берег сковало древним холодом, под ее ногами захрустел лед. На миг она испугалась, вспомнив рассказы варягов о белых северных медведях. Один из ее охранников в Константинополе носил белую шкуру, а на его голове красовалась голова медведя. Шкура была огромной, и варяг говорил, что она стоила ему двоих друзей и одной руки.

Потом под ее ногами заскрипел песок. Она шла по пляжу. Нет. Не может быть. Земля мертвых?

Может быть, здесь ее встретит богиня Геката? Стилиана прислушалась, пытаясь различить лай собак, которые, возможно, сопровождают ее. Нет, их не было.

Берег постепенно поднимался, уступая место блестящей черной траве с большими острыми лезвиями, доходящими до лодыжки. Затем показались деревья. Не одинокие восточные кедры и не английская чащоба. Эти деревья стояли в дальнем сумраке, ровные, как колонны церкви. Она даже не представляла, что в темноте можно различить так много оттенков, над деревьями возвышалась гора, но Стилиана не видела ее вершины. Ночь была ясная, и она ушла уже слишком далеко.

— Я была в другом месте.

В неподвижном воздухе ее голос прозвучал безжизненно и плоско. Океан, накатываясь, лизал волнами берег, но больше никаких звуков не было — ни стрекота насекомых, ни криков совы.

— Она меня утопила. — Стилиана почти была готова к тому, что кто-то ответит ей, выйдет из тьмы и скажет: «Нет. Ты не мертва. Это подземный сад, разбитый монахами согласно древней мудрости. Здесь нечего бояться. Смотри, за тобой ступени. Если хочешь, возвращайся назад, к свету». Но никто ничего не сказал.

Стилиана направилась к небольшому холму, у подножия которого росли деревья. Не имея другой цели, она шла к нему, надеясь, что с его вершины сможет оглядеться и понять, что ей делать. Трава была мокрой от росы, и в ней отражался лунный свет, что делало равнину похожей на звездное поле.

Вскоре она догадалась, что это не холм, а высокое здание, напоминающее огромный зал. Подойдя, она увидела, что оно покрыто крошечными щетинками, а затем, приглядевшись, поняла, что это маленькие, сплетенные между собой змеи с выцветшими головками. Челюсти их были открыты, словно они собирались ожить и схватить первого, кто к ним подойдет.

Первый раз в жизни она испугалась. И посмотрела на руны. Но их не было.

Она и раньше бывала в царстве богов, но сейчас все выглядело иначе, не так, как отложилось в памяти. Стилиана вспомнила рычание волка, стоявшего на черной скале, где его привязали боги. Он здесь? Опустошил ли он ту землю, как и эту? Если такова смерть, то она правильно делала, что сражалась с ней. Зал наполнял ее ужасом, но если это — земля мертвых, то может ли она умереть еще раз?

Стилиана поискала дверь, но не нашла. Она обошла здание кругом, а потом еще раз. Когда она обходила его в третий раз, то увидела у двери женщину, сидящую на низком табурете, такой же табурет стоял рядом. Теперь из трубы шел дым, а внутри был виден свет. У женщины в руках был небольшой нож, которым она нарезала репу и бросала кусочки на блюдо. Ее руки двигались быстро, кусочки падали с ножа, но ни одного не было на блюде. Стилиана заметила, что одна рука — гладкая, бледная, как у молодой девушки, а другая — изъеденная гнилью, но она не могла сказать, какая из них живая, а какая мертвая. Лицо женщины было юным, прекрасным и одновременно разлагающимся, так что на один миг Стилиане показалось, что она смотрит в лицо молодой девушки и одновременно в лицо уже давно умершей женщины.

— Леди Геката.

Госпожа промолчала в ответ, только жестом указала на стул рядом с собой. В тусклом свете лицо ее менялось. Это должна была быть Геката, богиня лунного света и преисподней, дева, мать, старуха.

— Я заколола для тебя черного ягненка. Я шла по пустынным холмам под холодной луной. На перекрестке дорог я принесла тебе жертву и произнесла твое имя, — сказала Стилиана.

Госпожа разрезала еще одну репу, ее куски упали на блюдо и тут же исчезли.

— Боги имеют много имен, — произнесла она, не глядя на гостью.

— Какие имена у тебя?

Госпожа пожала плечами и махнула рукой, указав вдаль, словно говоря: «Эти».

— Не с этим вопросом ты пришла к источнику. — Голос госпожи был сухим, как городская пыль.

— Ты — смерть.

Женщина рассмеялась.

— Нет. Сядь.

— Где мы?

— Настронд. Берег мертвых. Сюда попадают умершие в воде.

— Так я мертва.

Женщина пожала плечами.

— Ты колдунья. Хотя думаю, что ты утратила свое колдовство.

— Оно здесь? Мои руны здесь?

— Нет. Но я могу показать тебе, где они.

— Как это мне поможет?

— Я не помощник, моя леди.

Женщина поднялась и пошла, Стилиана последовала за ней. Луна бродила по небу, прячась за горизонтом и появляясь вновь, раздуваясь до вспухшего лица и убывая до лезвия ножа, которым отделяют мясо от костей. В лесах были люди, мертвые тела, наполовину ушедшие в почву и перегной. На их телах были гниль и пятна разложения, но их глаза следили за ней, пока она шла.

Они брели долго и наконец оказались в болотистой местности; все это время царила ночь и ее не сменяло утро. Обе женщины продолжали идти вперед — вода доходила до лодыжек, до бедер, а потом Стилиана была в ней уже по пояс. Из темной воды, полной тины, в некоторых местах, где дно было достаточно высоко, поднимались прямые стволы деревьев.

— Это источник.

— Да, это и есть источник.

— Какой он?

— Каждый источник имеет свои особенности. Иногда он является выражением другого источника. Этот, например, питает реки в земле мертвых.

— А что в нем?

— Умерший бог, который снова оживет.

— Если он будет жить, я умру.

— У тебя больше нет рун. Ты все равно умрешь. Я встречу тебя на этой земле.

— Что он хочет?

— Посмотри в воду.

Стилиана посмотрела вниз и увидела в воде что-то темное. Это был человек — почерневшее тело, скрытое трясиной, белые волосы, торчавшие в стороны, словно корни какого-то увядшего растения. Даже мертвое, его лицо хранило выражение невообразимой свирепости.

— Чего он хочет? — Этот вопрос казался ей важнее всего на свете.

— Он хочет, чтобы я отпустила его.

— Он мертв?

— Да, иначе вряд ли он был бы здесь.

— Как же можно отпустить его, если он мертв?

— Боги умирают и возрождаются вновь. Его магия действует даже сейчас. Возможно, именно поэтому ты здесь.

— Он хочет, чтобы я отдала свою жизнь за него?

— Он хочет жизнь. Смерть за жизнь. Здесь не признают другой платы. Ты должна отдать то, что больше всего не хочешь терять. Именно это и называется жертвой.

Стилиана бросилась в воду, ее пальцы искали тело. Она нащупала жесткую кожу, мускулистую руку. Он был холоден, и тело его было твердым, как мореный дуб. Она потянула его вверх, потом еще раз, и еще. Тело всплыло на поверхность. Она думала, что на нее нахлынет откровение, что руны, завывая и звеня, заставят ее разум броситься навстречу безумию. Но этого не произошло. Она была обычной женщиной, которая стояла в холодной воде и держала в руках тело одноглазого старика. И она осознавала это как что-то всегда ей известное. Наверное, это не было даже откровением. Получив назад ее руны, бог возродился бы на земле, чтобы снова быть убитым волком. И в момент, когда душа бога разорвется в пасти волка, руны улетят. Некоторые полетят прочь, некоторые вернутся к ней, как это было раньше. У бога что-то есть для нее. В его пустой глазнице она заметила камень цвета крови, размером с глаз, которого он лишился. Она вынула камень и подняла вверх, к луне. Он блеснул рубиновым светом. На нем было что-то высечено, и по ее руке пробежали мурашки, а в голове пронеслась мысль: «Дар бога. Руна». Не внутри нее, не подчиняющаяся ей по одному ее слову, но, несомненно, руна, заключенная в камне.

— Я вызволю тебя из воды, — сказала она богу.

Ей надо было сделать то, против него она боролась многие годы. Призвать носителей рун и умертвить их. Двадцать четыре нужно принести в жертву богу, отправить в Хель ради его возрождения на земле смертных, чтобы быть убитым волком. Она не могла удержать все эти руны, это грозило смертью ей самой. Она отпустила их от себя, и они унеслись, как песчаная пыль пустыни в остывающем воздухе.

Но девушка выскользнула из ее рук — возможно, она жива и сама убьет волка. Если это случится, будет несчастье. Если Одину суждено возродиться, то он не будет убит и его руны не рассеются. Что же тогда? Что бы ни было, ей не будет больше места в мире.

Она разжала пальцы, отпустила бога, скользнувшего в воду, и почувствовала глухой удар в шею. Темное дерево затуманилось и пропало в воде. Оно было темным и холодным, и в голове Стилианы еще звенел голос богини:

— Ты должна отдать то, что больше всего не хочешь терять.

Она услышала голос: «Моя любовь!» — и ее вытащили из воды.