Когда все услышали, что к ним приближаются английские всадники, Тола, умеющая слышать песни сердца, в которых люди выглядели как их искренние воспоминания и видения в зависимости от нрава, почувствовала беспокойство Жируа.

Норманны заволновались, и было видно, что они напуганы. Они решили, что всадников слишком много, чтобы ввязываться в бой. Тола подумала, что норманны в меньшинстве, приблизительно два к одному. Жируа успокаивал своих людей. Они находились на высоте, у них были луки.

Их увидели? Но так и должно быть, ведь горящий на высоком холме огонь в любом случае привлечет внимание. Жируа и его люди считали себя хозяевами земли. Что ж, теперь англичане готовы нанести ответный удар.

Тола увидела свет рун над Жируа, услышала, как Фрейдис обещает отдать ему магию.

Солдаты освободили Фрейдис от пут, и она поднялась на ноги.

— Ты служанка Стилианы? Ты пришла убить меня? — спросила Тола.

— Да, — ответила Фрейдис.

Тола отступила назад. Воины мрачно усмехались.

— Но время уже ушло. Здесь. Прости меня за то, что выстрелила в тебя. Давай я помогу.

— Времени нет! — воскликнул Жируа на норвежском. — Мне нужна магия, я должен использовать ее. Это мое проклятие.

— Я буду жить, — сказала Тола.

— Тогда покажи мне могилу бога.

Тола повела Фрейдис вниз, вдоль расщелины, к трясине.

Внизу опять послышался звук горна.

Фрейдис поднесла кольцо к губам и поцеловала его.

— Красивое кольцо для служанки, — прищурившись, произнес Жируа.

— Слишком красивое и для тебя тоже.

Большой норманн усмехнулся.

Из-за дождя и снега трясина превратилась в маленькое озеро, болотная трава скрылась под грязной водой.

— Ты знаешь, как это делать?

Фрейдис не ответила, только накинула на шею веревку, которой была раньше связана, и стянула концы хитрым тройным узлом, как научила ее Стилиана во время путешествия в пустыне.

— Свяжи меня, — сказала она, — и толкни в болото. Затем брось копье. Тройная смерть для тройного бога — это поможет рунам вылететь.

— Думаешь, сработает, колдунья?

— Магия — это боль, — ответила Тола. — Чтобы увидеть тут сестер, я должна была мучиться.

— А сейчас ты их не видишь? — спросила Фрейдис.

— Только камни, — ответила Тола. — Хотя я слышу их разговоры.

— И что они говорят?

— Не могу сказать.

— Хватит болтовни. — Жируа грубо толкнул Фрейдис в спину.

— Эй!

Норманн выпустил стрелу вниз со склона. Тола почувствовала нарастающую в солдатах панику.

В их сторону полетело копье, но оно упало, не причинив вреда.

— Скорее завяжи узел и толкни меня, — требовательно произнесла Фрейдис.

Жируа подобрал копье, когда Фрейдис встала на колени у кромки воды.

— Это ворота смерти, — пояснила Фрейдис. — И сейчас я пройду сквозь них, чтобы предложить себя вместо госпожи.

Жируа затянул веревку и пинком отправил Фрейдис в воду. Затем бросил в нее копье. Руны окружили болото и завертелись по орбите. Их было восемь, они стонали и причитали.

— Эти руны мои! — закричал Жируа.

Внезапно, словно вторая заря, вспыхнул свет и на холм ворвались пешие англичане; норманны быстро, как только могли, выпускали стрелы, затем побросали луки и выхватили мечи.

Жируа, с удивлением осмотревшись и подняв руки, был похож на ребенка, который пытался поймать парящие в воздухе снежинки. Шквал града налетел с небес, такой мощный, какого Тола никогда раньше не видела. Она свернулась калачиком на мокрой траве, укрылась плащом и тихо лежала, баюкая раненую руку.

Из-за стены ливня появились фигуры. Англичанин расколол голову норманна топором, забрызгав Толу кровью. Норманн проткнул мечом горло своему убийце, и на нее брызнуло еще больше крови. Мужчины дрались в трясине, пытаясь утопить друг друга.

Град падал ни лица англичан, но норманны видели свет, такой же яркий, как солнце.

— Эти символы мои!

— Нет! Они мои!

Это был мальчик, Гилфа, за спиной у него болталась голова волка.

Тола перекатилась, чтобы не попасть под копыта лошади. Она не должна позволить Фрейдис умереть сейчас, это была ее единственная защита. Она вцепилась в тело женщины и вытащила из-за пояса нож.

Отрубленная рука упала рядом в воду, но Тола все равно перерезала веревку на шее Фрейдис, вытащила служанку из воды. Фрейдис задыхалась и отбивалась, пыталась оттолкнуть Толу, чтобы опять броситься в воду.

Бой продолжался, мужчины, в неистовой ярости размахивая мечами, наносили удары противнику. Она увидела летающих на призрачных конях мрачных сестер, которые носились между воинами и метали вниз копья. Фрейдис ударила Толу, и та опрокинулась на спину.

Руны бурлили вокруг нее, символы выли и кричали. Вода кипела от крови, пузырилась под ударами града. Рядом рухнул в грязь человек с синими на бледной коже венами, его руки судорожно дергались, из тела сочилась кровь, и она поняла, что он умер неестественной смертью.

Мертвые сестры выкрикивали клятвы Одину, который умер, но должен был возродиться.

Руны завывали и кричали. Она увидела Гилфу, мечущегося по краю болота и на фоне дождевой завесы больше похожего на собственную тень.

— Это я! — крикнул кто-то по-английски.

Суматоха прекратилась, град утих.

— Ну, — довольно произнес Жируа, — теперь я вижу, что нужно делать. Все эти руны пришли ко мне.

Он вытянул руку, и каждый из еще оставшихся в живых воинов упал в топь.

— Ворота в смерть открыты, — сказал Жируа.

И больше не произнес ни слова: в этом мире его уже не было. Волк оторвал ему голову.