В земле поверженных богов, Где камня больше нет на камне, Сверкают пирамиды льдов, Молчат бессонными веками. Здесь был когда-то материк, Который не найти на карте. Во мне звучит его язык, В груди гудит вулкана кратер. И бьется тайная струна Под панцирем воды и снега: Взывает древняя страна К душе небесного стратега. Я песни соберу твои, Смогу в них эхом отозваться… Дочь незапамятной любви Исчезнувших цивилизаций.

Духи запечатаны в сосуде, Канул след былинного меча. Сколько тайн и окрыленных судеб, О которых суждено молчать! Отчего не говорят деревья И скрывают голос валуны? Все мы в мире – скованные звенья Истину творящей тишины. Из которой медленно и трудно, Как из темной глубины морской, Выплывает воплощений судно, Вызывая к жизни образ твой. И порой надежда в сердце брезжит: На воскресшем языке молитв Вместе с нами целый мир, как прежде, Разомкнув сердца, заговорит.

Всё ярче звезды в зодиаке Сверкают ночью моряку. Неспешно имена и знаки Меня ведут к праязыку. Мир сложен и многообразен, Закон его движенья прост: Незримые трепещут связи И зерна обращают в рост. Мы прозреваем год от года, В ошибках делаясь мудрей. Глас человеческого рода Звучит в душе у всех людей. Мы ищем древний код значений, Который в подсознанье скрыт: Очищенный от наслоений Первоначальный алфавит. От устья – к чистоте истока! И к Богу сердцем, напрямик. Поэта путь, огонь пророка — Забытый миром праязык.

Я иду тропою крученой, Как за кистью страсти опасной: По горам оранжевым, черным, Марсианским улицам красным, Пробираюсь желтой пустыней, Фиолетовым небосклоном Из глубин мучительно-синих К берегам спокойно-зеленым. Ты, на всех наречьях обласкан, Раздвигаешь знаний пределы. Вновь сольются души и краски, Чтобы стать сверкающим белым.

Легко скользнув из космоса на Землю, Мы в скалах разбудили водопады, В пустынях диких посадили зелень, В сердца певцов вложили серенады, В морских глубинах вырастили жемчуг, Рассыпались кругом – сверканьем радуг, Душою мудрой наделили женщин И в каждом сердце распахнули радость. Светла печаль божественных амфибий, Тоска по небу, память Ихтиандра! Пусть нас с тобой почти никто не видит За оболочкой плотного скафандра.

Ты нужен мне в спасительном объятье, Когда я дрогну на краю волны, И вновь подруг далеких буду звать я, Рыдать, что мы Луною пленены. Забыв о том, что племя земноводных Давным-давно ушло из глубины, Нет перепонок, плавников природных, И жабры атмосферой сожжены. Ты нужен мне, чтобы напомнить веско, Что кровь наяды стала горяча, Когда опять с ума сойду от плеска Воды – и в вечность рухну невзначай.

В тебе мой голос отзовется Глубинным пением воды. Мы оба дышим в ритме Солнца, Но помним блеск иной звезды. Ты мне открыл просторы моря! Твои желанья – сквозь мои — Текут и шелестят, не споря, На древнем языке молитв.

Как будто я гляжу из-под воды И чешуей мое сверкает тело. Там, наверху, горят лучи звезды, И я тянусь к ним жадно и несмело. Я слышу перекличку всех китов, Люблю смотреть, как пляшет афалина… Но у меня внутри созвучья слов, Зовет души земная половина. А с берега, подставив солнцу грудь, Я все слежу печально за волнами, Как будто за тобой смогу нырнуть, И мы забьем прохладными хвостами.

Судьба, наверно, дала промашку: Между Луной и Землей повисли. Я спрячу слезы в твою тельняшку, Ты все мои прочитаешь мысли. Вокруг царят тишина и холод: Созвездья ранят, как будто спицы… Ты примешь блудной души осколок И снам поможешь осуществиться.

Я из племен глубоководных, тех, Что от жары скрываются в прохладу, Из океана движутся наверх И от людей давно не прячут взгляда. Нам ненадолго жажду утолит Феерия посмертных проявлений. Так жизнь плывет иная – вне земли — В прапамяти древнейших поколений. Для тех, кто сны посмеет разгадать, Морской любви и мудрости не жалко… И там, и здесь волнуется вода, Из-под одежд сверкает хвост русалки.

Над миром плен и сон лукавый, Слова нетленные – вольны! Твои стихи под слоем лавы И толщей лет погребены. Давным-давно истерлось имя, Пустыней стали города. Но слух настроенный воспримет Зов неутешный без труда. Ты в битвах не нашел покоя И бродишь всюду, нелюдим, Оставшийся бессмертным воин, Сошедший в бездну серафим. Меня твой настигает голос, Стегает рифмой изнутри. Свою судьбу, страданья, образ Через меня – проговори!..

Почти освобожденный от оков, Горишь во мгле зарницей откровенья. Бродячим эхом сумрачных песков Твой долгий вздох, смутивший сон деревьев. Я сомневаюсь и порой молюсь: – Дай новый знак, что встреча – чудотворна! И разум наш – божественный моллюск, И я как ты, но у меня есть форма… В сознанье метит образов картечь. Как долго ты найти меня пытался! А я могу облечь дыханье в речь, Познав любовь межзвездного скитальца.

Я помню дальний край богов, Увиденный в индейском плаче, Под покрывалом облаков Разбросанные Аппалачи, Твой дух, восставший из оков, Играющий планетой в мячик.

Каждый решает, что суждено. В сумраке стонет зверь. Кто-то опять выходит в окно, Думая – это дверь. Переиначив смысл и срок, Бездне глядит в глаза. И получает новый урок, Камнем летя назад.

Комета судного момента — По сумме роковых причин Свершилась гибель континента В кипящей глубине пучин. Дельфины рассказали точно, Как долго сотрясалось дно, И в вакханалии песочной Мерк постепенно свет дневной. Для многих расступилась бездна, И через штормовой кошмар Уже маячил век железный… Свидетель битв – Мадагаскар.

Там, где бездна призывает бездну Языком гремучих водопадов, Где высоты мудрости небесной И глубины смерти – вечно рядом, Вдруг сверкают искры прямо в сердце, Поднимают в долгий путь обратный… Точно волны, тронут рунопевцы Струны жизни – бурной, необъятной.

Мы шли сквозь чащу искажений, Глухую пелену обид, Холодный пепел поражений, Надежд разбитых лабиринт. Перемещались в неизвестность, В душе хранили звездный свет… И принимали бестелесность В звенящем пурпуре побед.

След звездопада, камнепада — Ночь безутешная длинна. Доисторического взгляда Приотворилась глубина. В ней заворочались осколки: – Мы пленники чужих орбит! Гудят, бормочут без умолку, Но только их рассудок спит. В познанье давности рожденья, Судьбы соседства ли, родства — Смысл моего происхожденья, Огонь в сосуде вещества. Через молитву, по наитью — Принятье мудрости семей. Движенье долгое к магниту Забытой родины моей. С корнями звездными знакомы И взяли силу от земли… Но души древние влекомы К мирам, откуда мы пришли.

Льдов расколотый сахар, Звезд застывшие крики. В небе носятся страхи, Искажаются лики. В горле огненном сухо, Ропот в чреве Авачи. Гор огромное ухо Слышит стоны и плачи Из глубин подземелий, Где, закованы в камень, Под охраною змея Ждут любви великаны…

Куда меня ты, ветер странствий, гонишь, Каких еще не видела земель? В моих слезах любви соленой горечь: Мне море – сон, и море – колыбель. Мы вышли от подводного причала, Невыразимой черной глубины. Меня волна зеленая качала, А ты смотрел и говорил с Луны. На небесах сближаются орбиты, И я душой сигнал любви ловлю… Раскрылась память, как вселенский свиток, Легко спешу навстречу кораблю.

Плачу – будет легче дышать, Принимаю гибель пустых надежд. Пусть прольется горькой воды ушат, Из обмана выведет всех невежд. Надо мной межзвездное решето, Стержень – память иных планет. А кругом фальшивое шапито, Никого из близких, знакомых – нет. Льдами скован прежде цветущий край, Жизнь другая, правит закон земли. Не стучится вестник, забыт Синай, И пророки молча к отцам ушли. За тебя держалась как за мечту, Мачту, в бурях спасенный флаг… А теперь все чаще грущу, молчу Оттого, что всё здесь идет не так.

Как я люблю твой тембр гитарный, Гортанный перебор струны И взгляд – чарующий, янтарный, Искрящийся из глубины, В которой дальний плеск мистерий, Взрыв чувств и зарожденье форм… Как обретение – в потере Священного движенья волн.

Что в глубине земли и вод Для глаза до поры незримо? Кто незамеченным живет, В преданьях еле уловимый? Мир очень густо населен В пределах разных измерений. Из незапамятных времен — Многообразье воплощений. И человек – всего лишь часть Мистерии земных событий. В узор вселенский и сейчас Чудесно заплетают нити. Есть зелень под покровом льда И храмы посреди пустыни. Вокруг сады и города, Неведомые нам доныне.

Однажды ночью ты расскажешь, Что все пройдет: Сухая нестерпимость жажды, И соль, и мед. Нас за другие горизонты Ведут следы. Ты даже слишком дальнозоркий Из-под воды… Бессмертие! Дыханье стужи С чужих вершин. Одной звезде мы оба служим — Ты путь свершил И прошлого закрыл страницы. – Сияй для всех! Пусть в новой жизни отразится Лучистый смех. Душа буддийским талисманом Звенит в саду. Вмещая тайну, неустанно К тебе иду…

Веков тревожные сюжеты Меняют очертанья стран. Живет подводный мозг планеты — Незримый пятый океан. Он направляет, возвышая, Движенья вод и мыслей ток, Пульс полюсов и полушарий, Сближает Запад и Восток. Со звездами созданьем связан, Земною помрачен тоской, Вмещает многомерный разум Мир материнский – и морской.