«Чуть касаясь руками небес…»
Чуть касаясь руками небес,
Отпуская волков и волхвов,
Ты ко мне проберешься сквозь лес
Неразгаданных детских стихов.
И, рассеяв прохладный туман,
Ранним утром окажешься тут.
Ни в одной из тропических стран
Для души не нашелся приют.
Только здесь, за волшебной рекой,
Все чужие умрут голоса.
Мы останемся в сказке с тобой,
Чтобы вместе глядеть в небеса.
«Я немного грущу о тех временах…»
Я немного грущу о тех временах,
Когда мы бродили в горах
И, теряясь из виду, на свой риск и страх
Отзывались в разных мирах.
Тот стоп-кадр, где я у тебя на плече,
Ярче тысячи в церкви горящих свечей.
Не бывает в бессмертной любви мелочей.
Голос твой ныне – чей?
В ароматы сирени уводит июнь,
Я, как прежде, о счастье мечтаю, пою,
Но твой образ, седой и крылатый, как лунь,
Держит душу мою.
Из изгнанья дорогой похожей придем
В тот же век, в тот же час, в тот же дом,
Где однажды уже оставались вдвоем, —
Там друг друга найдем.
«Там, где время в небе тает…»
Там, где время в небе тает,
Высоко над облаками, —
Нашей памяти ключи.
Мы храним чужие тайны
И, играя именами,
О земных путях молчим.
Нет, людьми не правит случай!
В мире сумрачном и зыбком
Жив божественный сигнал.
Мы общаемся беззвучно:
Говорящий взгляд, улыбка, —
Значит, ты меня узнал!
«Я заплакала вместе с дождем…»
Я заплакала вместе с дождем,
Наверху и внизу – непогода.
Друг без друга так долго живем
На границе волны и восхода.
От рожденья в сознанье одном,
Половинку пропавшую ищем.
Заливали разлуку вином,
Примеряли венцы и вретища,
Пробивались сквозь лживые сны
К бесконечной любви – настоящей…
…В дождь смыкаются наши миры,
Открывая объятия настежь.
«Другого здесь не будет. Порой…»
Другого здесь не будет. Порой
Мне кажется, вместе достигнув дна,
Мы пробудили древний пароль:
С чужими судьбами связь видна.
Теперь я знаю, скитаясь, скорбя,
Воссоздавая в веках мосты:
Все парни мира напомнят тебя, —
Твой разум их собрал и вместил.
«Во всех я жадно ищу тебя…»
Во всех я жадно ищу тебя,
Рассыпанного – миллионом искр,
И принимаю других, любя
Глубь моря – в бисере теплых брызг.
Так ты – из тягостной темноты
Меня ведешь сквозь туман, распад
И воскрешаешь души черты,
Как сотни, тысячи лет назад.
«Настолько ты со мною спаян…»
Настолько ты со мною спаян,
Что чаша времени полней.
Как трудно успокоить память!
Порою умереть – верней.
С землей переплестись непросто,
О главном для души молчать.
Всю жизнь на каждом перекрестке
Знакомые глаза встречать.
«Уж столько лет душа в заплатах…»
Уж столько лет душа в заплатах,
Костер погашен, жар остыл,
Но вновь – ущелье, ночь, твой запах
Забытый пробуждают пыл.
Нет, никого не будет рядом,
Я повторенья не хочу.
Ты – вечный страж. Небес громада
Вмещает необъятность чувств.
В веках заслужено прощенье:
Завьется знойная лоза,
И звезд ускорится вращенье
В твоих всевидящих глазах.
«Люблю тебя я в каждом смертном теле…»
Люблю тебя я в каждом смертном теле,
И всяком вечном облике, случайно
Скользнувшем по незримой параллели
Из мира, что хранит обет молчанья.
Люблю за всех, кто в дальних измереньях
Тебя простить и отпустить не может.
И каждое мое стихотворенье —
Шаг на пути, что каменист и сложен.
«Буду всегда о тебе тосковать…»
Буду всегда о тебе тосковать,
Но покорюсь беспокойной судьбе.
Освобождаясь, гудит голова,
Ветер поет в водосточной трубе.
Я о любви позабыла почти,
Боль растворяется в лунных лучах.
Надо счастливую повесть начать,
Кружево новых свиданий плести.
Только объятия стали слабеть,
Грудь охлаждает – твоя синева…
«Еще сижу под сенью лавра…»
Еще сижу под сенью лавра,
Мои виски ласкают листья.
Задумалась о самом главном:
Любовью на Земле сбылись мы.
В столетьях повторяю запах,
Волнение, слезу на коже…
Разлуку выпивая залпом,
Твой образ возвращаю тоже.
«Так много сказано, сотворено и спето…»
Так много сказано, сотворено и спето,
В иных мирах теперь сверкать огню!
Последний оклик, устремленный в лето,
И я тебя уже не догоню.
Бродя печально меж дворцов, окраин,
Я буду знать: бесплотностью томим
И нежностью негаданной изранен,
Ты чувствами и голосом – с людьми.
«Ты наследник великой планиды…»
Ты наследник великой планиды,
Это в будущем сблизило нас.
Отразился огонь Атлантиды
На изменчивой радужке глаз.
Я узнала, твой корень оттуда,
Где не властен поток временной.
Пламень мой из того же сосуда,
Оттого ты бессмертно родной.
Ждали мы много лет этой встречи,
В нужный час расступились миры,
Чтобы ты был любовью излечен,
Вышел сам из безумной игры.
Все сбылось. Обреченные свыше,
Возвращаем заблудших назад.
И твой мозг меня всюду расслышит,
Даже там, где не говорят.
«Тот, кто меня узнал…»
Тот, кто меня узнал,
Был изможден и сед,
Но различил сигнал,
Сердцем увидел свет,
Тайну судьбы раскрыл,
Счастью взглянул в лицо,
И расцвели костры,
Смерти замкнув кольцо.
Давний обет свершил
И обернулся в срок
Частью моей души,
Тот, кто меня сберег.
«Я не боюсь ни таянья льдов…»
Я не боюсь ни таянья льдов,
Ни резкого давленья атмосферы,
Пока меня ведет твоя любовь
К спасению и обретенью веры.
Когда сместился центр координат,
И правды в мире не сыскать, как прежде,
Какое счастье – оставаться над
Безумием – в лучах твоей надежды.
Предчувствовать иные берега
И различать небесных крыльев хлопот,
Где семицветья дивная дуга
Заветом защищает от потопа.
Все, как один, равны перед Тобой,
Твоим словам душа живая внемлет.
И ангелы поют наперебой,
Благословляя ласковую землю.х
«Как мною ты изнежен и изранен…»
Как мною ты изнежен и изранен,
Так я тобой в веках изречена.
Хранитель чувств и сокровенных знаний
Впечатал в память наши имена.
Когда взойдем на берега бессмертья,
У пограничной трудной полосы
Мои стихи к тебе – в пустом конверте —
Свидетельством перевернут весы.
«Ни дома, ни жены, ни друга…»
Ни дома, ни жены, ни друга,
В края родные нет пути.
Одна случайная заслуга:
Тебя увидеть и спасти.
Изведать с тайным облегченьем,
Что приговор судьбы суров,
И наблюдать любви свеченье
С чужих далеких берегов.
«Ты прожег мою жизнь для присутствия в памяти…»
Ты прожег мою жизнь для присутствия в памяти
Родового пятна, огненной гравировки.
Ты паришь надо мной, точно парус над палубой,
Позабыть о тебе не хватает сноровки.
Так уже навсегда. Только дай милосердия,
Чтоб других не обжечь откровения факелом.
Мы с тобой на Земле в древней расе последние.
Ты легендою стал, но запомнишься – ангелом.
«Это место осталось чужим…»
Это место осталось чужим,
Прячу душу в невидимом схроне
От сомнений, отчаянья, лжи, —
Пусть страданье ее не затронет.
Жгут костры на другом берегу,
Хороводят, безумствуют, пляшут…
Я в глуши изумрудных лагун
Нерастраченной нежности нашей.
«Ее обнять – и выпасть из седла…»
Ее обнять – и выпасть из седла,
Предать друзей. Невелика заслуга.
Сама ушла, спокойна и смела…
– Ты в ней нашел не женщину, а друга.
Пусть наколдует месяц золотой
Волшебное лекарство от недуга.
Скачи смелей и гимны Богу пой…
– Ты в ней нашел не женщину, а друга.
Пусть труден путь, в метелях перевал,
Ее любовь – твоим коням подпруга.
Храни в душе небесный идеал.
– Ты в ней нашел не женщину, а друга.
«Когда кажется, ты от мира отрезан…»
Когда кажется, ты от мира отрезан
Глухой тишиной, всюду кольца рептилий,
А под ногами качается бездна…
Вспомни меня, и без всяких усилий
Снова почувствуешь силу пространства,
Крылья раскроются, светом обнимут.
Пали наместники, идолы, царства, —
Наша любовь над планетою нимбом.
«Я в прошлое гляжусь порой…»
Я в прошлое гляжусь порой:
Непросто было нам проститься.
На косы падает перо —
Не пленница твоя, а птица!
Ты стрелам подставляешь грудь,
Вождь краснокожих, воин-пламя,
Чтоб через сотни битв вернуть
Святую близость между нами.
«Издалека гортанный слышу клич…»
Издалека гортанный слышу клич.
Разрушен мост, в веках блуждает племя.
Урок разлуки суждено постичь,
В преданьях вспомнить юность поколений.
Там, на ладонях ласковой зари,
Скользит в волнах послушное каноэ.
И голос твой беззвучно говорит,
Что вскоре мы забудем о покое,
Окажемся в воде и под землей,
Когда планета вздрогнет от удара,
И потемнеет свод над головой
Кроваво-красным отблеском пожара.
Но, распадаясь в прах, на угольки,
Вновь соберемся искрами из пепла.
Промчатся дни, сойдут снега, пески…
Я дам тебе знак откровенья первый.
Увидишь вдруг в чаду иных времен
Бессмертный лес, планеты дивной детство…
В глаза мои по-прежнему влюблен,
Как в отголоски мудрости индейской.
«Ты рисовал созвездья на руке…»
Ты рисовал созвездья на руке,
Текли чернила, впитываясь в кожу.
Так, распаленный страстью, вдалеке,
Мой образ к жизни вызывал художник.
Небесной кисти сокровенный взмах
На сердце знаком беспредельной силы.
Маяк любви – в затерянных мирах,
Творения непобедимый символ.
«Твой образ – излом, разрыв…»
Твой образ – излом, разрыв,
Неизлечимая рана.
Кто из нас – без изъяна?…
Лечу, объятья раскрыв,
К тому, кто мертв или жив,
Во мне звучит неустанно.
«И если ты однажды воплотишься…»
И если ты однажды воплотишься
Из ангельской заокеанской сени,
Я стану трав благоуханных тише,
Чтоб ты не ведал бурь и потрясений.
Узнаешь все: залогом – откровенность,
Путь жизни чист, хоть каменист и сложен.
Тысячелетьям завещаю верность
И лучшее, что совершилось в прошлом.
«Мои руки скользят в поисках плащаницы…»
Мои руки скользят в поисках плащаницы,
Что тебя обернет, все изгибы и складки
Впитает, запомнит, продолжит струиться
Вне времен – над огнем искупительной схватки.
Мы две тысячи лет здесь бродили на ощупь,
Чтоб людей испытать, дать им точку опоры.
И наверно, смириться, забыть – будет проще,
Только нас не отпустят глубины и горы.
Проявляйся на всех, как цветной фотоснимок,
Из высоких миров символ, изображенье…
Обжигаясь в объятьях твоих нестерпимо,
Трепетным полотном продолжаю движенье.
«Земля моя, пристанище любви…»
Земля моя, пристанище любви,
Где я на вкус узнала мед и море…
Как мне тебя обнять и удивить,
Что рассказать из тысячи историй?
Ты людям дал глаза и голоса,
Открыл потоки времени и судеб.
Пророс внутри, как травы и леса, —
Тысячелетья страсти не остудят.
Передвигаясь в мире без границ,
Освобождая свой народ из рабства,
К истокам жизни все-таки вернись,
Я не желаю вечно расставаться.
«Живи в мирах, где правит фиолет…»
Живи в мирах, где правит фиолет
И долгий день стоит над морем синим.
Направь мне в душу бесконечный свет,
Не забывай, что есть земное имя.
Я вся твоя, до мозга и костей,
Пусть образ мой почти вернулся к пеплу.
Когда нет долго от тебя вестей,
Скупое время хмуро вяжет петли.
Мне без любви не петь и не плясать,
Судьба влечет по замкнутому руслу.
Храни с небес, шли сны и голоса,
Нездешний луч, – и путь не будет тусклым.
«Ни словом, ни вздохом – никто не узнает…»
Ни словом, ни вздохом – никто не узнает,
Какая душа в разделенье томится.
Надежно скрывает шкатулка резная
Незримой любви огневые страницы.
К себе не допустит, слезы не уронит —
Он мудр, молчалив, как вершина седая,
Но тонет во мне и от нежности стонет…
Друг другом живем, к роднику припадая.
«Над землей ураган и цветущие молнии…»
Над землей ураган и цветущие молнии,
На полнеба – любви и раскаянья зарево.
Я тебя узнаю в оглушившем безмолвии:
Это шанс отпустить и принять меня заново.
Нет начал и концов у великой истории,
В каждом веке находишь мое продолжение,
Устремляясь вернуть наши связи исконные
И себя воплотить в беззаветном служении.
«В сердце – броженье, обрыв, испуг…»
В сердце – броженье, обрыв, испуг,
Всхлипы, бурленье, клекот!
Я отражаю случайный звук,
Гул голосов далекий.
Ты ли, соната моей ночи,
Спазмом терзаешь горло?
Пульс мой неровен, душа кричит,
Нежность накрыла город.
Через бессмертье – за миражом:
Звездная половина!
Мост, разделявший миры, сожжен,
Память летит с повинной.
Факельный выстрел из темноты,
Стрелы достигли цели…
Я понимаю: повсюду ты,
Даже в моем теле.
«Нас с тобою, как в бурю, бросили…»
Нас с тобою, как в бурю, бросили
В фиолетовость бытия.
Ниспадает последней осени
Холодящая кисея.
Мост разводится – слишком разные!
Отрезвляет суда вердикт.
Остается плясать и праздновать:
Ты – грядущего проводник.
Пусть душа за душою следует,
Пробуждая кругом миры,
Умножая любви несметные,
Озарившие жизнь дары.
«Наверно, время истекло…»
Наверно, время истекло:
Сосуда лопнуло стекло,
Твое далекое тепло,
Как облако, обволокло.
В объятьях плачется навзрыд:
Любовь нездешняя горит,
Над безднами невстреч, обид
Небесная струна звенит.
Одна душа! Зовет назад
Наш теплый, плодоносный сад,
Где птицы утром голосят,
Но труден в прошлое возврат.
Здесь холод и костры в снегу,
Разлука выгнула в дугу.
Мы скреплены печатью губ,
По небу мыслями бегу.
«На щеках серебрится изморозь – седина…»
На щеках серебрится изморозь – седина.
Оба мы здесь к служенью призваны, старина.
Не спасают ни страсть, ни почести, ни погост.
Через душу струится творчество – память звезд.
Посмотри на меня. Нездешние жгут глаза.
Мы вернемся, провидцы нежные, в сад – назад.
Обретенье, молитва, праведность – путь земной.
Только крылья шумят, расправлены, за спиной.
Мы навеки вдвоем и порознь: сотни лет
Вдохновляем друг друга в образах – дарим свет…
«Ты меня жизнью вымолил, выстрадал…»
Ты меня жизнью вымолил, выстрадал,
Ежедневно всходя на костер
Силы, гордости, страсти неистовой,
Как на гребни пылающих гор.
На просторах далекого берега
Откровенья любви расплескал.
Я тебе без раздумий поверила,
Стала сразу душою близка.
Растопило сиянье лучистое,
Пелену многолетних снегов,
Окружило восторгами чистыми,
Серебром облаков, родников.
Знал: судьбу расколдую, разведаю,
Сон границ растревожив едва.
Слишком долго скиталась по свету я,
Чтоб сегодня тебя целовать.
«Ты снегом отмечал мои следы…»
Ты снегом отмечал мои следы
В осеннем осыпающемся парке,
Дразнил звездой на зеркале воды
И через всех знакомых слал подарки.
Стрелою молний в мыслях шел насквозь
И целовал с небес дождем и градом.
Моей вселенной долгожданный гость,
Как хорошо, что ты повсюду рядом.
«Твой призрак бродит в синеве…»
Твой призрак бродит в синеве,
Чудит, порой в туманах курит…
Я растворяюсь в волшебстве,
Расчесывая гребнем кудри.
В них серебрится зодиак,
Как долгий след любви надзвездной.
В моей судьбе заложен знак
Того, кем мир бессмертный создан.
Как на волнах – диез, бемоль,
Взлет и паденье звукоряда.
Движеньем с неба – вечер, смоль,
Высокой близости награда.
«Расставанье как путь очищенья…»
Расставанье как путь очищенья:
Ты меня отпустить не готов.
Я привычно ловлю сообщенья
Заблудившихся в прошлом бортов.
Обнимай вдохновением, грейся!
Во вселенской разлуке – родной!
Долетит из межзвездного рейса
Сохраненный в веках позывной.
О любви – на высоких частотах!
Пока час тишины не пробил.
Я сегодня простила кого-то
Из далеких невидимых сил.
С неба льются холодные волны.
Ты меня за морями настиг!
Утешают крылатые воины
И усталый архистратиг.
«Где ты? В моем объятье – пустота…»!
Где ты? В моем объятье – пустота,
Вскипает жизнь взволнованного мозга.
Нет плоти, лишь усталые уста,
Поющие за странников межзвездных.
Чист изнутри, как флейта, как сосуд,
И каждый вздох вселенским эхом гулок.
Ты говоришь о том, чего не ждут,
Озвучивая бессловесный улей.
А я рыдала на твоих плечах,
А я ждала, что ты меня разбудишь…
С любовью дальний голос отвечал,
Что ты не здесь и вряд ли скоро будешь.
«В блеске молний, над падшею тьмою…»
В блеске молний, над падшею тьмою
Расступаются вдруг берега.
Ты мое бесконечное море,
Соль творения, мыслей орган.
Набегающей лаской изнежил,
Дверь блаженства любви растворил.
Я не стану покорной и прежней,
Ураганы клокочут внутри,
В неизвестность несет ветер странствий,
Страсть рыдает, поет и бурлит.
Я хочу в твоей бездне остаться
Навсегда… Но Господь не велит.
«От твоего ухода стало грустно…»
От твоего ухода стало грустно,
Как будто вдруг закрылась в небо дверь.
За облаком звенят дождями гусли…
Мы навсегда в разлуке – и в родстве.
А над рекой туман весенний вьется,
Изломы судеб грезятся вдали…
Пусть нас оплачут все земные версты
За то, что мы в других себя нашли
И возвращали первого Адама,
Осколки света – к вечному лучу…
Тебя здесь нет. Я целюсь в небо прямо,
Когда услышать голос твой хочу.
Вся мудрость – не лекарство от бессмертья,
Своим явленьем новым – удиви.
Моя душа за нас двоих ответит,
А ты откроешь истину в любви.
«Снимаешь боль и давнюю усталость…»
Снимаешь боль и давнюю усталость.
Кустом мои печали отцвели.
Я столько раз вслед за тобой спускалась
В каменоломни выжженной земли!
Ждала звезду – и от нее бежала,
Сплетала новых судеб кружева.
Все повторялось с самого начала:
Тебя искала – и была жива!
Ты растворял чужое наважденье,
Напоминал: любовью спасены!
И лишь совместным будет восхожденье,
Освобожденье от сетей луны.
«В твоем объятье не снега…»
В твоем объятье не снега,
Не ледяной простор пустыни:
В нем золотые берега
И долгий вечер – нежный, синий.
Когда закончатся дожди,
Очистятся моря и суша,
Из скал заговорят вожди,
Вновь обретая плоть и душу.
Пусть будет каждому – свое,
Прощение иль зов обратный
В исходное небытие…
А я вернусь в твое объятье!
«То ли слезы, а то ли брызги…»
То ли слезы, а то ли брызги,
То ли с неба соленый дождь.
Для чего-то был призван, изгнан,
Для чего-то назад придешь.
То ли видится, то ли снится,
То ли мнится в ночи едва,
Но волнуется на странице
Незаконченная глава.
Ты заложник судьбы и всадник —
Или тот, кто затеял бой…
Скоро вместе у моря сядем,
Молча вслушиваясь в прибой.
«Только имя по сердцу – вскользь…»
Только имя по сердцу – вскользь,
Воздух – в трепет, изломы – в кость.
Скарабеем по нервам скорбь.
Откровений хлебнули всласть!
Мозгом слиты. Не можем врозь…
Сердцем – в страсть!..
«Нас никто разлучить не сможет…»
Нас никто разлучить не сможет,
Я заветом в судьбе твоей.
Ты отдал, что всего дороже —
Повзрослевших двух сыновей.
На меня все глядят украдкой:
– И чего же он в ней нашел?…
Так с отцом вашим было сладко,
Что металл превращался в шелк.
Улыбаюсь, пусть будет тайной,
Как мы каялись в унисон,
Прошлых жизней дневник листая,
Растворяя Содома соль.
Разве можно роптать и плакать,
Если в сердце любовь поет,
И разлука – святое благо
Тем, кто смотрит на жизнь вперед.
Не похожи! А все ж невольно
В них родные ищу черты.
То мечтатель мелькнет, то воин, —
Вот же, черти! Повсюду – ты…
Божьей воле избрал служенье
И не сделал женой своей…
Но оставил мне продолженье —
Двух хранителей, сыновей.
«Зачарованность этого мира…»
Зачарованность этого мира
Для согбенных – привычная плеть.
Но, играя на флейте сатира,
Все же ты научил меня петь.
В лабиринтах глубин и окраин,
Продираясь сквозь сумрачный лес,
Я предчувствую солнечность рая
Над покровом дождливых небес.
«Такого вдохновенного доверья…»
Такого вдохновенного доверья,
Проникновенья – в мире не найду.
Свечами разгораются деревья,
Сияньем рассыпаются в пруду.
И в невозможной встрече отражений
Пожар небес, простор любви земной,
Сближений страсть и жажда погружений,
Терзание знакомой глубиной.