Совру, сказав, что не скучала: Твой взгляд взметнется – и простит, Как будто все начать сначала Нам в этой жизни предстоит. И в круговерти многодневной Вдруг откровенье обожжет, Что эта встреча станет первой Из обретаемых высот. Случайный примитивный опыт Надолго не заворожил: Мучительно искали тропы Друг к другу – две родных души. Теперь ни временем, ни ветром Нас не разъять, не распороть: Вживаюсь каждым миллиметром В твою трепещущую плоть!

От ночных перелетов становится гулкой, болит голова, Но и страсти шекспировской тоже нужна передышка… Дремлешь ты у меня на руках, беззащитный мальчишка, Все такой же колючий и нежный в свои сорок два. Сны чужие кругом: точно призраки-птицы, Опускаются рядом, лаская крылами, поют, Что бездомным влюбленным на небе дается приют, Чтобы вечно лететь и в объятьях миров раствориться. А праматерь Лилит, не спеша, ворожит временами: Вместо дат и маршрутов раскрылась великая брешь! Мы берем, просыпаясь и падая выше, последний рубеж, И чужая заря, как знаменье, горит под ногами.

В разлеты крон, как в руки эскулапа, Сорваться с воплем: Отче, исцели! Клубком ревущим, лихо рухнув с трапа, Прижаться грудью к влажности земли. Пусть – варвары! Любовников Вероны Погасла слава, сбился бег времен, Лишь вещие недобрые вороны Ждут объявленья новых похорон. А мы уходим тихо, как в разведку, — Ганзель и Гретель – прямо в эту глушь! И царь лесной согнул вратами ветку В языческом венчанье наших душ. Здесь бог Меркурий, юный и здоровый, Плеснул однажды с гор живой водой… Вдохни тягучий аромат еловый, Утешься вечным сновиденьем хвой!

Купить случайно два шальных билета, Рвануть – как рухнуть – на Катунь, за Бийск, С разбегу шумно окунуться в лето И разлететься миллионом брызг! Чтобы моя сверкающая радость, Восторг и взлет из детских снов цветных Вдруг отразились переливом радуг В твоих глазах лукаво-озорных.

Как горная вершина в облаках, Я задремала у тебя в руках, И бесконечно долог этот сон, Как будто дух на небо вознесен: Он, улыбаясь, смотрит с высоты, Как сжал меня кольцом объятий ты! Серебряные ангелы поют, Что мы с тобой давным-давно в раю, А жизнь земная промелькнет, как дым: С ней воплощеньем связаны одним, И в мимолетном притяженье тел Любить друг друга – светлый наш удел. Так в пульс времен вливается весна Моей любви единственного сна.

Бег времен сжат спиралью и прерван, От раскаяний поздних – отказ! Мы уходим друг в друга, как в первый, Как в последний – единственный! – раз, В незнакомые створки моллюска, В лабиринты подземных пещер! И дрожит каждый нерв, каждый мускул От безмерности внутренних сфер. Нет глубинам познанья предела, Льются импульсы, мысли насквозь, И становится призрачным тело, Точно в вечную близость влилось.

Приют орла, охотничья берлога… С тобою бредим или просто спим: Натянута канатная дорога, И мы по ней тихонечко скрипим, Хохочем беззаботно и болтаем: – Куда-то ляжет наш грядущий путь? По перевалам горного Алтая Дотянем до Чемала как-нибудь, А там подать рукою до Белухи, Найдется лошадь – местный вездеход… Воздушность в теле, устремленность в духе И откровенье поразит вот-вот. На полчаса – вне власти тяготенья, Как будто мертвой вздернуты петлей, В гармонии подъема и паденья Зависли между небом и землей. А под ногами проплывают ели, Душа, припомнив, странно замерла… За то, что мы вдвоем взлететь посмели, Любовь сама раскрыла нам крыла, В них до сих пор звенит поток упругий! Мы с птицами в каком теперь родстве, Узнавшие всю высоту друг в друге, Парящие в бескрайней синеве…

Ты – любим. Это бред, Беззаконие, бунт, Блажь и бешенство букв! Вулканический Блед Восстает из глубин. Приближается гул: Гибнет Ветхий Завет Среди лавы и льдин, В бормотании губ. Ветер смертью горчит, Вместо времени – тьма, Оболочек тюрьма Разлетелась в клочки. Новый день настает: Сквозь рассеянный дым Льются в душу лучи, И другой небосвод Обнял твердь. Ты – любим!

Так сообщаются созвездья, Соединяются сосуды И кровь легко бежит по венам: Любовь разносится повсюду! Блуждает по вселенной семя, В свой час оно к земле прибьется И прорастет! Любовь над всеми, Как жизнь дарующее солнце, Зов изнутри, что сердцу слышен Наместника и рыболова, — Мир созидающая свыше Любовь! Заветнейшее Слово.

Движение к Любви. Вся жизнь, как кинопленка, Фиксирует его в мгновенной смене вех: Зачатья благодать и первый крик ребенка, Прорыв от неба вниз, пути начало – вверх! Шальной прыжок к другим и страсть скорей стать взрослым, Как можно больше счастья – вырвать у судьбы! Хлебнуть земной любви и отравиться остро, Проклясть ее, попробовать забыть. Потом бежать быстрей, хватать руками призрак, Бросаться нервным псом на запах и на звук, Вдруг осознав: финал уже довольно близок, Но нет ответов главных у наук. Устав, притормозить. Прислушаться к пространству, Узнать, как много тайн скрывает тишина, Отдав сполна долги отчаянью и пьянству, Опять шагнуть вперед – душа обретена! Она шепнет тебе: жить без любви – не стоит, Путь разума – летейская вода! Так откровенье снизойдет простое: Любовь везде, во всем. Любовь была всегда — И ты лишь часть ее. Об этом помнят дети, Горланят стаи птиц и тихо шепчет лес. Бежим назад к любви, что в сердце искрой светит, Как тот, кто умер, а затем воскрес. Познай в себе любовь – и все откроешь двери! Пусть прекратит вращаться колесо, Обнимет вечный свет и смертный плен развеет, Ведь не-Любовь – всего лишь страшный сон.

Все былое колеблется дымкой, А о будущем – можно ли всуе? Ты так близок! Но первая льдинка Остро хрустнула в поцелуе. Улыбнешься: девичьи причуды, Все прекрасно в любви – и в постели!.. Только стыну в объятьях, почуяв, Что за окнами вьются метели, И дыханьем вселенских окраин Слишком скоро утешится сердце, Забывая тебя. Замирая И в страстях не сумев отогреться.

Боль уже далеко, Сердце выгнало стрелы. В ветровое стекло — Облака стаей белой. – Вздох мой, стало легко!.. Все прошло, отгорело…

Нежность журчит насквозь, Жар неизбежно стынет, Ревности ржавый гвоздь Время однажды вынет. Что мне теперь до вас? Не дозовешься всуе. Там, где межзвездный вальс, Призрачны поцелуи. Судного ждете дня Вне суеты житейской. Вам-то что от меня? – Только воды летейской! Чтобы напиться всласть, Росами бросить брызги! В землю уходит страсть, Пленник из тела изгнан. Долгая дань снегам, Лунные тают дуги. Шелест волны к ногам, Как заклинанье: Друг мой!..

Когда мечтали о финале, Мы не гадали, что вначале Наш долгий и тревожный путь. – Ты к боли равнодушен будь, Я задержу тебя едва ли, Но попрошу – не обессудь! — Чтоб мной одной дышала грудь На Ахеронтовом причале.

Душа – незримый провожатый По жизни ломаному льду: Я через пять рукопожатий В трехсотый раз тебя найду. Над россыпью многообразий, Над пропастью, смеясь, пройти! Дрожат невидимые связи, Сближая дальние пути, Пересечений нет случайных! Порою встречи долги, злы, Но облегченье слез прощальных — Знак, что распутаны узлы.

Руки усталым крестом раздвинулись: Птицею падай ко мне на грудь, В раны сквозные врывайся ливнями, Лилиями увенчай мой путь! Крылья вразлет от удара воздуха. – Прочь, оболочки! Душа легка. По облакам ступает, как посуху, С легким посохом ветерка…