Теперь мы снова собрались все вместе в номере генерала Фэя.

Харви с мисс Джермен уже попивали шампанское. Генерал по-прежнему сидел в кресле у камина.

При виде меня Харви вскочил.

— Господи! Как вам это удалось?

— Просто вежливо попросил.

— Черт возьми! — Он вдруг потупился, вспомнив про бокал в руке. Но меня это не волновало. Пока. Шампанское для него — вроде пива. Но все равно неплохо, что Харви сообразил: Мэгенхерд свободен — значит мы снова в действии.

Я повернулся, чтобы представить Мэгенхерда генералу, но это оказалось лишним. Мэгенхерд впился в длинное сморщенное лицо взглядом, горящим, как паяльная лампа.

Сломал лед генерал:

— Так вы и есть чертов дурак Мэгенхерд?

— Не обращайте внимания на старомодную вежливость, — успокоил я миллионера. — Весь мир для него состоит из двух частей: он сам и все остальные — чертовы дураки.

Мэгенхерд обернулся ко мне.

— Зачем вы с ним связались?

Генерал фыркнул.

— Вы не желаете иметь со мной дело? А я ведь неплохо на вас поработал. На вас и ваших идиотов Хелигера с Флетцем. Разве я зря брал ваши деньги?

— Ваша информация была достаточно ценной, — признал Мэгенхерд. — Но теперь я прикидываю, сколько вы запросите за информацию обо мне.

— Вы всегда можете заплатить за нее сами, — предложил генерал.

Я негромко заметил:

— Не забывайте, генерал, эту сделку мы уже заключили.

Он медленно повернулся в мою сторону.

— Конечно, Кейн, помню. Я просто считал, что стоит попробовать. Он мог и заплатить. Все они — чертовы идиоты, и он, и Флетц с Хелигером. Единственная разумная мысль пришла им в голову, — что после войны начнется бум с электроникой. Но потом? Игры в прятки с регистрацией в Лихтенштейне, акции на предъявителя и прочий вздор…

— Зачем вы с ним связались? — опять взорвался Мэгенхерд. — Теперь пойдет по всей Европе.

— Вы полагаете, о нас еще не знают?

Он вынужден был умолкнуть.

Генерал хихикнул.

— Молодой человек прав, Мэгенхерд. Так я не выужу из вас ни гроша. Ладно, есть и другие варианты… — Бледные полузакрытые глаза переключились на меня. — Полагаю, вы сумели его вытащить, потому что официального запроса пока не последовало. Что будет, когда его сделают?

Я пожал плечами. Как только подлинный Грифле сумеет одолжить несколько франков, чтобы позвонить во Францию, результат не заставит себя ждать. И для начала у инспектора Лукана будет сердечный приступ. А потом… Я еще раз пожал плечами.

— К тому времени мы уже будем в пути.

— Вы становитесь чертовым идиотом, Кейн. Как вы собираетесь это сделать?

— Думаю, генерал, пока об этом лучше умолчать.

— Теперь я понял, что вы тоже чертов идиот. Кому я это могу продать? Кому? Что вы собрались в Лихтенштейн, известно всем.

Он поднял бокал с выдохшимся шампанским, пополоскал в нем усы, потом с хлюпаньем опорожнил его и осторожно поставил на столик.

— Что вы знаете о Лихтенштейне, Кейн? Это маленькая страна. Граница со Швейцарией — всего пятнадцать километров. Проходит она по верховьям Рейна. И там всего шесть точек перехода: пять мостов и дорога через Майенфильд к Бальцерсу. Чтобы все это перекрыть, хватит дюжины полицейских. Не нужно посылать людей на розыски, проще подождать вас там.

Пауза затянулась надолго. Потом Харви встал, с удивлением глядя на меня из-под светлых бровей. Поскольку он снял пиджак, бросался в глаза револьвер за поясом.

— Я в Лихтенштейне никогда не был, — медленно начал он, а вы, Кейн? Он прав?

— Я был, — ответил я. — Он прав.

Тогда он недоуменно уставился на меня.

— Очень уж спокойно вы к этому относитесь. А раньше о чем думали?

Я пожал плечами.

— Если бы муравейник не разворошили, мы бы с ветерком промчались по любому из мостов. Те даже не охраняются. Ни пограничников, ни таможни — на Лихтенштейн распространяются таможенные законы Швейцарии. Вот граница с Австрией охраняется по-настоящему. Не было смысла преувеличивать проблемы.

Харви продолжал:

— Итак, мосты перекроют. А дорога? Нельзя с нее сойти в удобном месте и перейти границу?

Я покачал головой.

— Там укрепленный район. Дорога — единственный путь.

В этом месте долина сужается до мили в ширину и проходит между отвесными горными склонами. Это — знаменитый перевал Сент-Люцигштайг, естественная защитная позиция против агрессора, поднимающегося по Рейну. Хотя я лично не знаю, зачем агрессору двигаться вверх по Рейну. Ведь если он попытается захватить высокогорные курорты «Сент-Мориц» и «Клостеро», их цены сами по себе служат надежной защитой. Тем не менее швейцарцы двести лет укрепляли сент-Люцигштайг до самой границы с Лихтенштейном. Сейчас там все заросло травой, но в тридцатые годы они там создали нечто вроде декорации для фильма о первой мировой войне: траншеи, доты, противотанковые рвы, артиллерийские позиции. И повсюду колючая проволока. весь район в милю шириной и несколько сот метров в глубину стал огромной пробкой, запершей горловину долины.

Харви продолжал вопрошающе смотреть на меня.

— Знаете, Кейн, не помешал бы хоть какой-то план.

Я кивнул.

— Проблема в том, что мне пока ничего не приходит в голову.

Он перевел взгляд на пустой бокал в руке.

— Мне надо выпить. Нет ли у вас чего-нибудь покрепче?

Тут я вмешался:

— Ограничьтесь пока шампанским.

— Я вижу, вас это не волнует, — заметил он.

— Нет. План есть у генерала, и он его продаст.

Помолчав, генерал спросил:

— Вы так полагаете, Кейн?

— Ну разумеется. Ведь вы на нас почти не заработали, генерал. И раз заговорили сами, значит у вас есть что предложить.

Он легонько вздохнул.

— Ах, план-то у меня есть. Но в состоянии ли вы его купить?

Я пожал плечами.

— Решать мистеру Мэгенхерду. Он знает Лихтенштейн и должен понимать проблему.

Мэгенхерд не сводил с генерала пристального взгляда, казалось, собираясь заявить, что даст не больше пары пфеннигов и твердо стоять на этом.

Я поспешил заметить:

— Считаю, план нам нужен, но заплатить мы можем только в случае успеха — в конце концов, может ничего не получиться.

В голосе Мэгенхерда звучал металл.

— Я согласился оплатить организацию поездки в Лихтенштейн…

— И дорожные расходы, — добавил я.

— Да, но они оказались выше, чем я рассчитывал. Мой автомобиль разбит, яхта арестована в Бретани, багаж брошен где-то во Франции. И теперь еще…

— Ну конечно, — презрительно бросил я. — Стоит ли идти на такие жертвы? Ради какой-то жалкой доли «Каспара» в десяток миллионов. На вашем месте я все послал бы к черту и отправился отдохнуть на озеро Комо.

Взгляд его тоже пронзал металлом.

— Зачем нам его план? Разве у вас нет собственных идей?

Я пожал плечами.

— Конечно есть. И можем их попробовать, если хотите. Но все они хуже плана генерала. — Я пытался слегка сбить цену, но него нам было не обойтись.

Мэгенхерд повернулся к старику у камина.

— Сколько? Сейчас я заплачу треть.

Генерал фыркнул:

— Десять тысяч франков, и половину немедленно.

Мэгенхерд:

— Пять и половину сразу.

Генерал:

— Десять и треть сейчас.

Мэгенхерд:

— Треть от семи. Что за план?

Генерал:

— Чертовски хороший. Треть от девяти.

Вмешался я:

— Дайте ему треть от семи с половиной.

Генерал:

— Половину от шести.

Мэгенхерд поспешно бросил:

— Договорились. Три тысячи сейчас и столько же, когда мы доберемся в Лихтенштейн.

Генерал чуть заметно кивнул, закрыл глаза и вздохнул.

— Старею… Согласен, Мэгенхерд. Дайте мне чек на ваш швейцарский банк, и чтобы выплатили наличными. Сержант, принесите папку с материалами по Верхнему Рейну.

Морган потопал в соседнюю комнату.

Мэгенхерд вынул из кармана пачку чековых книжек и принялся них рыться.

— Женевский? — спросил он. Генерал кивнул, и Мэгенхерд принялся выписывать чек.

Морган вернутся с зеленой папкой. Полистав ее, генерал извлек на свет Божий большой лист, сложенный пополам. Он развернул его, внимательно изучил и осторожно оторвал один угол.

Мэгенхерд закончил с чеком и бросил его на столик. Тот протянул ему лист бумаги.

— Покажите Кейну. Возможно, он разберется, что к чему.

Я сам не был в этом уверен. Фотокопия чертежа: кривые линии, пересеченные вычерченными по линейке зигзагами, треугольниками, прямыми линиями, помеченными крестиками с полдюйма величиной. И через весь лист вилась жирная красная линия.

И вдруг все стало на свои места: план укреплений Сент-Люцигштайга. Кривые линии обозначали профиль местности, геометрические фигуры — траншеи, противотанковые рвы, ряды колючей проволоки. А красная линия…

Генерал спросил:

— Ну, поняли, что это?

— Пожалуй, да. Мы движемся по красной линии. Что это такое?

— Маршрут патрулей.

Я покачал головой с сомнением во взгляде.

— План устарел лет на двадцать…

— Ах, чертов идиот! Никто не трогал укреплений. И с какой стати?

Мэгенхерд заглянул через мое плечо.

— Это чего-то стоит? — подозрительно спросил он.

— Карта безусловно подлинная. Зачем ему держать фальшивку? Лежит, наверное, года с 1940, на всякий случай — вдруг кому понадобится.

Генерал порадовал нас своим скрипучим смешком.

Мэгенхерд потрогал оторванный угол листа.

— Что вы оторвали?

— Фамилию человека, от которого я его получил.

Я сложил карту и сунул в карман.

— Ладно, добравшись туда мы перейдем границу. Но как мы доберемся?

Старик закрыл глаза и откинулся в кресле.

— За те же деньги вас довезет Морган.

— Да ну? Не вижу тут ничего соблазнительного. На вашей же улице я могу взять машину напрокат.

Генерал возразил, не открывая глаз:

— И все узнают, в какой машине вы едете. Первой — полиция. А мой автомобиль никто не станет останавливать, он слишком хорошо известен.

Харви заметил:

— Должно быть, ваше авто — нечто особенное?

Он недоверчиво смотрел на генерала, примерно так же, как и Мэгенхерд, но у того это было хроническое.

Генерал спокойно ответил:

— Да, мой автомобиль — нечто особенное, как вы выражаетесь.

Я готов был ему поверить. В любом случае наши шансы в этом случае будут выше. Хотя Швейцария — страна и небольшая, нам предстояло миновать всю ее центральную часть: Фрибур, Берн, Люцерн, Цюрих.

Харви протянул:

— Знаете, мне эта идея не слишком нравится…

— Идеи — по моей части, — оборвал я. — Заткнитесь и присмотритесь к пистолетам на стене.

Как будто я ударил его по лицу — Харви умолк и отвернулся к генеральской коллекции оружия.

Мисс Джермен испепелила меня взглядом.

Мэгенхерд спросил:

— Нам не пора?

Я взглянул на часы: почти полдень. Впереди — триста километров. Часов пять езды.

— Спешить не нужно, — сказал я. — Мы можем перейти границу только в темноте. Растягивать поездку тоже ни к чему, так что безопаснее выждать тут.

— Тогда разделите со мной ланч, — предложил генерал.

Мэгенхерд не унимался:

— Тогда мы попадем в Лихтенштейн не раньше девяти вечера. Запаса по времени почти не останется; а если машина сломается?

— Сержант! — позвал генерал. — Когда последний раз ломался наш автомобиль?

Морган стал соображать.

— Были неприятности с глушителем в 1950 году, но это не поломка. Последний раз — что-то с зажиганием в 1948.

Я усмехнулся.

— Ланч прямо здесь?

— Конечно, — кивнул генерал.