Несколько долгих секунд никто не произнес ни слова.

Затем Джад хихикнул, как бы прося прощения, заставил себя встать и направился к моей куртке, висящей на двери. Та загремела, как склад металлолома. Он опять хихикнул и вытащил два пистолета. По пути обратно к стулу он походил как стенд для демонстрации пистолетов на распродаже.

– Я поверю на слово, что больше двух пистолетов зараз ты с собой не таскаешь, – дружелюбно бросил он, заранее отмахиваясь дулом от, как ему казалось, восхищения его чувством юмора.

Я медленно встал и пошел налить себе еще виски. Дуло следовало за мной. Миссис Бикман справилась с шоком и спросила голосом, по твердости напоминающим алмазный резак:

– В меня вы тоже целитесь этой штукой?

Джад ответил:

– Боюсь, что да.

Я с беспокойством наблюдал за ней. Симптомы мне были знакомы. В этот момент она собиралась подойти и треснуть его сумочкой, просто в качестве жеста, подтверждающего ее личную свободу.

Пришлось поспешно вмешаться.

– Он имел в виду следующее. Обычно они не используют оружие, но если приходится это делать, то делают всерьез.

Затем я обратился к Джаду:

– Давай проясним одну вещь: ты действительно собираешься лететь через границу, постоянно держа меня под прицелом?

Он печально вздохнул.

– Что еще мне остается делать? В ситуации, когда один имеет свои понятия о справедливости и законности, другой нуждается в оружии. Если только, конечно, ты не готов прийти к какому-то соглашению.

Я отрицательно покачал головой.

– Никакого соглашения, Джад. Если я лечу, то только под дулом пистолета.

– Ну, если ты настаиваешь... Но я очень хочу, чтобы ты ясно осознал, что я буду стрелять... ну, если возникнет ситуация...

Все это было представлено так, словно он честно считал, что я могу вызвать огонь на себя без всякой на то нужды, и это прозвучало так буднично, как если бы он предлагал мне одеться потеплей.

Но во всяком случае я ему поверил: по сравнению с таким многотрудным мероприятием, как полет через русскую границу, идея подстрелить Билла Кери выглядела просто пустяком.

Я снова сел.

– Ну хорошо, выкладывай свой план.

Он спросил:

– Ты прихватили мой радарный приемник, когда на него наткнулся?

– Да, но я не знаю, работает ли он.

– Думаю, да. Это сильно облегчит задачу.

Он покопался во внутренних карманах куртки, вытащил сложенную карту и новенький сборник новелл и бросил их к моим ногам. Карта представляла собой план местности в масштабе одна миллионная, для летчиков Королевских Авиационных сил, выполненный в розово-лиловом цвете для чтения при красном цвете в кабине. Этот экземпляр имел порядковый номер 91 и предназначался для полетов в Хибинах, захватывая южную Лапландию и около 120 миль русской территории – до берегов Белого моря.

Ничего подозрительного или особенного в ней не было: такую можно купить в любом приличном картографическом магазине. У меня уже была такая на "Бобре".

Сборник новелл оказался в желтой суперобложке, перегруженной сверхэмоциональными комментариями критиков.

Когда вы читаете их второй раз, то осознаете, что это они уже говорили о других книгах других авторов.

На титульном листе был нацарапан огромный, небрежно выполненный памятный автограф "Алексу Джаду с лучшими пожеланиями", подписанный автором. Это что-то означало. Я вопросительно взглянул на Джада.

– Приложи правую сторону страницы на долготе 32 градуса и нижний край на широте 76 градусов 30 минут, – сказал он.

Я нагнулся за книгой, широко развернул ее и попытался это сделать. Он продолжал:

– Хвостик буквы "S" в конце слова "пожеланиями" совпадает с точкой встречи. Это, должно быть северный берег озера. Точки над буквами "i", как мы думаем, совпадают с расположением радарных станций.

Чистота и простота способа напомнила мне, как аккуратны были в SIS в деталях. Если они и делали ошибки, то только крупные. Я приподнял лист книги посмотреть, где предполагалось расположение радарных станций. Страница охватывала около сотни миль от верха до низа и содержала три "i" – и в подписи у автора была еще одна. Это определяло расположение трех станций на тридцать миль друг от друга и каждая в пятнадцати милях от границы. Убрав книгу, я стал внимательно изучать карту. Каждая станция была установлена на самом высоком и удобном месте, с которого легко перекрывались имеющиеся шоссе, железные дороги и отмеченные "зимники". Карта была изготовлена несколько лет назад, и некоторых новых дорог на ней не было, но тем не менее, расположение станций отвечало требованиям раннего обнаружения целей в десятисантиметровом диапазоне волн.

Только для того, чтобы оценить степень достоверности и, стало быть, ожидаемой опасности, я спросил:

– Какой ранг информации?

Джад ответил:

– О, сведения вполне надежны.

– Ради Христа, я ведь не это спросил! – прорычал я. – Ты разговариваешь не с шестеркой из Королевских Воздушных сил. Какой ранг?

– Два.

Ранг "Два" означал, что в достоверности информации уверены, но никто не проверял ее собственными глазами. Под этим подразумевалось, что несколько самолетов шныряли взад-вперед над Баренцевым морем, не залезая в территориальные воды, и при помощи радарного приемника определяли расположение следящих за ними станций. Это может быть выполнено довольно аккуратно, но никогда не перевалит за ранг "Два", причем всего лишь в радиусе двухсот миль.

Я нашел на карте конечную цель нашего полета. Она находилась как раз за тем местом, где длинное узкое озеро соединялось с прямоугольным, а точнее в северной части прямоугольного.

Точка располагалась миль на сорок пять в глубине России, если по кратчайшему пути. Мне не нужно было пролетать над поселками, шоссе и железнодорожными путями, или, по крайней мере, карта об этом умалчивала. Но озеро находилось всего в двадцати милях от Кандалакши, единственного более-менее приличного города в этом районе на берегу Белого моря.

Я оторвался от карты.

– Полагаю, ты располагаешь информацией о второй линии радаров, которые могут работать в трехсантиметровом диапазоне?

Джад вынул окурок сигары изо рта и сказал:

– Она там есть, но не настолько близко, чтобы беспокоиться. Довольно сложно установить точнее, но в той округе все станции работают в десятисантиметровом.

– Это я знаю. Но что ты скажешь по поводу Кандалакши? Ведь там может быть аэродром и, соответственно, трехсантиметровые станции.

– Возможно, – кивнул он. – Но я считаю, рельеф местности им не позволит нас обнаружить.

Я снова посмотрел на карту и понял, что он мог быть прав. Почти все время можно было оставаться вне досягаемости локаторов, работающих в десятисантиметровом диапазоне, укрываясь в распадках и используя рельеф местности. Но оставалась все-таки пара возвышенных участков, которые предстояло пересечь и угодить в их поле зрения.

Правда, приемник может подсказать, когда это произойдет.

– Кстати, – заметил я, – почему не установить приемник с расширенным диапазоном? Тогда мы располагали бы куда более полной информацией.

– Не могу не согласиться, но оборудование старого образца слишком велико, чтобы его можно было провезти в "Остере" без ведома финской таможни, а новейшие малогабаритные приборы слишком засекречены. Никто не станет рисковать ими, слишком велика возможность провала, – тут он вежливо улыбнулся.

Я лениво улыбнулся. Эти ублюдки все предусмотрели, даже как выйти сухими из воды в случае возможных потерь. Но меня волновало то, что одной из этих потерь мог оказаться я.

– Ну, ладно, – сказал я, – а как в этом районе обстоят дела с местами базирования истребителей?

– Как я понимаю, по поводу ракет тебе не стоит беспокоиться, на этих высотах от них толку мало.

– А я и не беспокоюсь, меня волнуют истребители.

– Так, – он извлек огрызок сигары изо рта, хмуро посмотрел на него и затушил о ботинок. – Мы склонны полагать, что несколько машин могут размещаться в Кандалакше.

Всего в двадцати милях от места моего приземления.

Я тяжело вздохнул и ничего не смог сказать. Оставалось только вновь углубиться в карту.

– Ты и в самом деле собираешься этим заняться? – тихо спросила миссис Бикман.

Я встал и обошел вокруг чемодана.

– У меня нет выбора.

– Все будет нормально?

Я замер. Наступило время взглянуть правде в глаза.

– Такую же работу я выполнял семнадцать лет назад, – ответил я, немного подумав. – Тот же тип самолета, тот же приемник. Беспокоит меня только то, что с тех пор обстановка в мире несколько усложнилась, а я стал старше. Нет, думаю, мы можем погореть.

Возможно, лицо Джада немного побледнело, но он наверняка не изменил своего мнения.

– Когда вылетаем? – спросил я.

Он посмотрел на свои часы.

– Операция намечена на час ночи. Сколько тут лета?

– Около часа. Я не собираюсь лететь по прямой и воспользуюсь кружным маршрутом.

Он кивнул.

– Тогда отправимся к самолету... ну, скажем, через полчаса.

– Хорошо.

Он посмотрел на миссис Бикман.

– Не будете вы столь любезны хоть чем-то покормить меня? После того, как по дороге я слопал пару сэндвичей с копченой олениной, во рту у меня не было ни крошки.

Миссис Бикман покосилась на меня.

– Накорми эту скотину. А то он даже на спусковой крючок нажать не сможет, – бросил я.

Она медленно встала, пронзив Джада убийственным взглядом, и направилась к коробкам у плиты.

Я закурил и вновь уткнулся в карту. Комната была маленькой, тесной и душной, в густом табачном дыму раскачивалась лампа. Скоро комнату заполнил аромат разогреваемой еды. Все было так знакомо, как старая болячка, о которой ты уже успел забыл, а она вновь о себе напомнила.

Крошечная комната для экипажей на краю взлетной полосы не то на Шетлендских островах, не то на Шпицбергене, где было так же накурено, как и сейчас, тускло светила красная лампа, и кто-то готовил в углу на плите мой последний ужин. Все старались меня не тревожить и только тихо перешептывались. Знакомая картина, все как обычно. Я сгорбился в углу над картой, стараясь проложить маршрут между горными хребтами. Информация второго ранга – расположение радаров, информация третьего ранга – позиции зенитных орудий и места базирования истребителей Люфтваффе, а пятнадцатая степень предполагала, что я так или иначе должен был добраться до цели.

Затем я долго натягивал комбинезон, вешал на шею пистолет-пулемет "стэн", чтобы в кабине он лежал у меня на коленях, как средство первой необходимости. Приклеивал пластырем к левому запястью резиновую капсулу с цианистым калием. К этому средству следовало прибегать уже после того, как воспользуешься первым...

А снаружи меня дожидалось небо как громадный купол ночного собора, и моей задачей было прокрасться между церковными скамьями и ущипнуть напрестольный покров на алтаре. Основная трудность такой работы состояла в том, что в глубине сознания всегда гнездилось предчувствие, что тебя непременно схватят.

Я отодвинул карту в сторону. Джад уже опустошил свою тарелку и ободряюще поглядывал в мою сторону. Миссис Бикман снова вернулась в свой угол, пускала носом табачный дым и спокойно смотрела на меня.

– Ну, как ты? – поинтересовался Джад.

– Плохо. Я снова начинаю думать, как шпион. И мне это не нравится.

Он хмыкнул и достал еще одну сигару. Я подтолкнул ему карту.

– Вот маршрут. Это лучшее, что можно было придумать.

Маршрут был разбит на четыре участка. Первые три пролегали приблизительно на юго-восток, потом на восток и северо-восток, образуя плавную кривую, пролегавшую по долинам и пересекавшую границу посередине и южнее трех радарных станций. Каждый участок был около двадцати пяти морских миль длиной. Четвертый резко поворачивал на юго-восток и на пятнадцать миль тянулся по речной долине к месту нашего назначения.

Джад взглянул на маршрут с сомнением.

– Выглядит слишком сложно, а сложные планы никогда не получаются.

– То же можно сказать и простых планах – таких элементарных, как сама идея перескочить границу России, чтобы подобрать какого-то типа. Если желаешь, чтобы тебя поймали, можешь сам заняться прокладкой.

Он по-прежнему смотрел недоверчиво.

– Если выбрать простой и короткий маршрут, у них будет меньше времени, чтобы принять меры, если нас заметят.

– Джад, в этом деле нужно забыть о быстрых прорывах и не полагаться на удачу, даже если раньше она тебе не изменяла.

– Ну... – тут он пожал плечами. – Ты здесь хозяин.

За эту фразу ему следовало дать Нобелевскую премию по лицемерию.

Он встал и застегнул молнию на куртке.

– Пора собираться.

Ко мне подошла миссис Бикман.

– Ты считаешь задачу выполнимой?

Я почесал давно не бритую щетину на подбородке.

– Если это вообще можно сделать, то у меня получится. Правда, пилоты всегда так считают.

– Если ты вылетишь в девять, то разминешься с ним.

– Кроме всего прочего.

Она печально улыбнулась.

– Хочется думать, что вы вернетесь, – повернулась она к Джаду. – Если я не дождусь вашего возвращения, то подниму такой шум, что все газеты будут писать только об этом.

Джад кивнул.

– Если мы не вернемся, важные лица сразу об этом узнают.

Он вынул магазины из моих пистолетов, потом посмотрел на охотничьи ружья и винтовку на стене. Я понял, что Джад думает о том, что может случиться, когда она останется с ними одна.

– Она не попытается ими воспользоваться, – заверил я.

Джад вопросительно взглянул на нее.

– Обещаешь?

– Я не хочу, чтобы ты открывала пальбу, – сказал я Элис. – Мне известно о них гораздо больше, чем тебе. Если бы этим можно было чего-нибудь добиться, я бы давно занялся этим сам.

Она неохотно кивнула.

– И ты тоже без полной уверенности ничего не предпринимай...

Затем я прижал к себе миссис Бикман, маленькую, но сильную и теплую, поднял ее голову и поцеловал.

Она отступила назад и, стараясь сохранять спокойствие, сказала:

– Что бы ни случилось, мне не в чем себя винить.

Мне оставалось только кивнуть и отвернуться, но тут же я повернулся обратно.

– Дай мне напрокат свою губную помаду, ведь это незаменимый навигационный карандаш.

Она разыскала ее и протянула мне, добавив с улыбкой:

– Не забудь привезти назад.

Я улыбнулся в ответ и направился к выходу.