На этот раз Мика снял для нас дешевый пансион. На ужин следовало выбирать или вареное мясо, или голодовку, но так кормили в большинстве пансионов Финляндии. Ужин мы пережили, но позже меня начала мучить жажда.

У Мики была девушка, он захотел с ней встретиться, так что я прогулялся до "Полярного" и принял пару стаканов ликера из морошки.

Улицы были пусты; в Рованиеми почти нет ночной жизни, пока ребята, покинувшие пределы здешнего военного аэродрома, не прибывают на субботний вечер.

Я уже подходил к последнему перекрестку перед пансионом, когда на меня напали. Сразу трое. Один забежал мне за спину, обхватил рукой горло и крикнул двум другим, что пора. Когда они подходили, я уловил блеск "пуукота", одного из этих неприятных маленьких финских ножей с загнутым концом.

Будь у них опыт, все бы закончилось прежде, чем я сообразил, что случилось. Но остановились они слишком далеко, хотя если и были неопытными, то, похоже, страстно желали попрактиковаться.

Тот, что позади, был немного ниже меня. Я как можно сильнее наклонился вперед, чтобы принять его на спину, а затем рванулся в обратную сторону. Он рухнул на тротуар, я на него. Стон его пронесся мимо моего уха как протяжный гудок сирены корабля, а рука бессильно болталась веревкой. Я скатился с него, когда первый тип с ножом "пууко" споткнулся о его ноги, пытаясь достать меня. У меня был нож "Ферберин", прикрепленный к правому ботинку, но не было времени его доставать. Лежа на земле, я пытался ударить ногой ему по лодыжке, и промахивался, но это заставляло его увертываться. Он полоснул ножом сверху вниз, пытаясь достать мою ногу, но тоже промахнулся.

Третий бегал вокруг, пытаясь достать меня сзади.

У меня еще оставалась моя бейсболка. Я сдернул ее, навернул на левую руку и резко выбросил ту навстречу ножу, одновременно силясь подняться на колени. Нож проткнул ее насквозь, но наткнулся на козырек, и увлекаемый движением моей левой, отклонился в сторону. Я двинул противника в солнечное сплетение, поднырнул под его плечом и, оказался сзади, заставил захрипеть и сложиться пополам. Теперь у меня было время. Я отстегнул свой нож от ботинка и помахивал им перед собой, чтобы третий знал, на что идет. Он остановился. Я двинулся вперед. И только чтобы избежать неприятных неожиданностей, пнул первого с ножом по щиколотке, когда проходил мимо. Пнул очень сильно. Он рухнул с грохотом, вздымая тучу пыли.

Третий парень оказался юнцом с длинными светлыми волосами, в темной кожаной куртке, не слишком сильным в поножовщине. Но в его расчеты и не входило участие в серьезной схватке, разве что только в легкой и приятной резне... Свой нож держал он слишком высоко. Я приближался, пригнувшись и выставив левую руку, провоцируя на удар. Он на это попался, и я сделал выпад низким прямым уколом в направлении его промежности. Нож не достал его где-то на полфута, но мысленно он уже представил возможный результат, непроизвольно взвизгнул и отскочил на целый ярд.

Я рассмеялся низко, хрипло и зло, и это не было психологическим воздействием на врага: я сам был груб и злобен. Шок от внезапного нападения превратился в холодную ярость и жажду крови, я боком приближался к нему, низко держа нож острием в него. И он струсил. Кое-как махнув ножом, чтобы отбросить мою руку, если бы та оказалась где-то поблизости, он сбежал.

Вспомнив вдруг о двоих других, я быстро обернулся. Остался лишь один: парень, которого я ударил по щиколотке, все еще пытался подняться, медленно и неуверенно, держась за стену.

Неплохо было бы перекинуться с ним словечком без свидетелей, чтобы выяснить с чего вся эта катавасия, но улица Рованиеми не лучшее для этого место.

Я стащил свой головной убор с лезвия его "пууко", пожелал доброй ночи и направился в наш пансион. Уже почти дойдя до места я вдруг понял, что на голове у меня шапочка с семидюймовой прорехой вместо кокарды и что я продолжаю держать нож перед собой.

Бейсболку пришлось сунуть в карман, нож снова прикрепить к ботинку и шагать прямо в свою комнату к шотландскому виски, которое я привез из Швеции.

Даже после двух внушительных глотков я не пришел к каким-то новым выводам, кроме тех, что были очевидны: на меня напали три начинающих бандита.

Их можно было счесть просто бродячей бандой, если не обращать внимания на то, что они явно поджидали меня в засаде. Но почему? Билл Кери наверно достаточно известен по всяким передрягам, но я определенно не тот тип, который носит с собой большие деньги.

Похоже, кто-то их нанял. Но снова – почему? В число подозреваемых прежде всего попадал Вейко, однако после очередной консультации со скотчем я не нашел мотива. Кто-то еще мог выяснить мой адрес, поскольку я оставил его в контрольной башне с просьбой сообщать всем, кто спросит. Люблю, когда меня находят клиенты...

Спать я отправился с мерзким чувством, которое возникает, когда ты знаешь, что в самолете что-то не в порядке, но не можешь с этим ничего поделать, и в то же время не находишь оправданий, чтобы отложить полет. Если кто-то действительно что-то затевал, схваткой на улице дело не кончится.