Основные силы войска Тысячи Народов двигались к ущелью, покрывая землю живым ковром, тянувшимся до самого горизонта. Шрамоносцы наступали широкой колонной, по обеим сторонам которой разъезжали конные дозоры. По краям колонны двигалась кавалерия, прикрывая собой пехоту. Ну а в самом центре этого живого потока шли мирные переселенцы: женщины, дети, старики, жены, младшие сыновья и дочери офицеров разного ранга, и там же находились припасы, груженные на телеги и волокуши. Стоя наверху ущелья, Хар, младший из сыновей Дугхалла, последовавших за своим отцом, когда, тот начал набирать добровольцев, готовых сражаться с еще гипотетическим в то время врагом, наблюдал за их приближением.

— Их, наверно, в тысячу раз больше, чем нас, — сказал он. — И хотя мы превосходим их в вооружении, численный перевес на их стороне. Они намного сильнее нас.

— Ступай же. — Его старший брат Намид, наблюдавший вместе с ним за ущельем, прикрыл глаза и потер виски. — Скажи Ренену, что они пришли. Нам потребуются люди на Длинном обрыве, Третьем мысе и Высоком мосту, чтобы устроить камнепады. И хороший запас зажигательных стрел. Еще мешки с ядовитым порошком для катапульт. — Он вновь посмотрел на врагов, которых на равнине перед ущельем было что травы в поле или песка на морском берегу. — И ради всех богов, скажи ему, чтобы поторопился.

Хар помчался, словно чувствуя, как смерть гонится за ним по пятам. Разведчики врага скоро войдут в расселину скал, и они должны остаться при мнении, что их войско не встретит здесь сопротивления. Если они сообщат своим командирам, что все благополучно, Шрамоносцы войдут в ущелье, ничего не заподозрив, и тогда, быть может — быть может, — армия Дугхалла сумеет привести в действие устроенные загодя ловушки, произведя внизу изрядное смертоубийство и не попав под ответный уничтожающий удар. Хару доводилось слышать о том, как небольшие отряды сдерживали целые армии, заняв по умному расчету выгодное положение, а его братья и их офицеры успели обдумать, как наилучшим образом использовать каждую нишу и расщелину, всякий камень, который можно было найти в горах.

Но кто мог подумать, что нагрянет сразу столько врагов? Полчище их заняло всю равнину до самого горизонта. Сколько же нужно на всех них стрел? Сколько мешков с ядовитым порошком? Сколько камнепадов потребуется устроить?

Хар бежал по лагерю, и лица провожавших его взглядом солдат начинали мрачнеть. Они откладывали в сторону свои гуитарры, отрывались от девиц, походных котелков, вставали, избавляясь на ходу от остатков веселья и несерьезного настроения. Зрелище вражеской армии оставило свой след во взгляде и на лице юноши, и солдаты видели его.

Ренен схватил его за плечи у входа в палатку:

— Рассказывай.

— Они… пришли… — выдохнул Хар. — Их тысячи тысяч. Они идут широкой колонной… Как муравьи… Намид сказал… зажигательные стрелы. И еще людей — на Высокий мост… Длинный обрыв и Третий мыс. А еще ядовитый порошок для катапульт. Поспеши.

— Разведчики приходили?

— Нет еще. Ренен кивнул.

Еще один брат — Тупи с острова Раскаленный Котел, оставивший там мать, которая умоляла его не уходить, — влетел в лагерь с западной стороны и бросился к Ренену.

— Людей на Второй Проход, и немедленно — выпалил он, задыхаясь. Тупи согнулся в поясе и уперся руками в колени, повесив голову, чтобы отдышаться. Наблюдательный пункт над Вторым Проходом находился дальше от лагеря, чем тот, что был устроен над главной частью ущелья.

— Сколько их? — спросил Ренен.

— Мы сперва подумали, что это тень движется на нас от далеких холмов, но это были не облака. Мы не могли поверить собственным глазам.

— А разведка?

— Мы видели, как от главного войска отделилось несколько отрядов. Некоторые из них были конными. Кроме того, среди них есть существа, которые могут летать.

— Кое-кто из Шрамоносцев умеет делать это.

— Мы хорошо замаскированы. Но чтобы выстоять, нам потребуются все подкрепления, которые ты можешь дать.

Ренен кивнул:

— Подкрепления в оба Прохода.

Хар посмотрел в глаза старшего брата и поежился, заметив в них внезапную пустоту. Сегодня люди пойдут умирать, и именно Ренен своим приказом пошлет их на гибель. Такой приказ может получить и сам Хар.

— Возвращайся обратно, — сказал Ренен, глядя на Хара, но как будто не видя его. — Скажи Намиду, что он получит все, о чем просит. Не трогайте разведчиков, если только они сами не нападут на вас и если вам придется убивать их, попытайтесь спрятать тела.

Хар кивнул.

— Беги, — сказал Ренен, поворачиваясь к Тупи.

Хар бросился назад тем же путем, моля богов позволить ему дожить хотя бы до следующего утра.

Первыми явились разведчики. Дюжина безобразных на вид наездников верхом на не менее кошмарных тварях ворвалась в ущелье, и еще не менее дюжины похожих на летучих мышей Увечных скользнули над скалами. Люди на наблюдательных пунктах лежали укрытые замаскированной под камень камуфляжной тканью и мысленно благодарили Ренена за то, что тот часто вспоминал изречение Халифрана: «Не важно, на что действительно способен враг, в своих планах учитывайте то, что он мог бы сделать».

Сооружая свои укрытия, они ворчали:

— Неужели наши враги способны видеть сквозь камень? Неужели они умеют летать?

Но Ренен лишь пожимал плечами:

— Возможно. Но мы убедимся в этом лишь после того, как узнаем, кто именно является нашим врагом.

И вот они узнали… они, полагавшие маскировку укрытий пустой тратой времени, считавшие, что Дугхалл и Ренен малость свихнулись и командир их лишь ради вздорной прихоти расплачивается золотом с людьми, таскавшими с гор камни, разрисовывавшими брезент и готовившими горные ловушки. Теперь, когда разведчики прилетели по воздуху и, не заметив ничего подозрительного, повернули назад, оказалось, что Ренен проявил блестящую предусмотрительность.

Разведчики удалились восвояси, и войско Ренена заняло заранее подготовленные позиции. По-прежнему укрытие маскировкой, они загружали мешки с ядовитым порошком в катапульты и определяли направление ветра, выясняя, понесет ли он клубы порошка в нужную сторону. Солдаты переносили коробки с зажигательными стрелами поближе к ямам, где сухое дерево и растопка, аккуратно сложенные и сухие, дожидались своего времени, чтобы дать силу огню, который полетит во врага. Они проверяли остроту клинков, что должны будут перерубить канаты, удерживавшие камни наверху скал. А потом, когда время пришло, все они припали к каменистой поверхности и, едва дыша, принялись наблюдать за наступавшим воинством чудовищ, а нутро их холодело и сжималось от страха, сердца колотились о ребра, рты наполнялись сухой горечью.

Хар, находившийся в одном из укрытий над ущельем, лихорадочно молился своим островным богам, упрашивая их позволить ему живым вернуться домой. Потом он торопливо и с надеждой помолился и иберанским богам, приглядывавшим за горами холодной чужой земли, в которой он оказался.

Когда внизу показались первые шеренги войска, Хар и все, кто был с ним, напряглись в ожидании сигнала. Юноша знал, что знак дадут не сразу, что враги должны углубиться в ущелье, прежде чем Ренен даст приказ атаковать. Поэтому первые сотни Шрамоносных чудовищ спокойно и уверенно проследовали под взглядами затаившихся, дожидающихся условного знака людей. Потом появились катапульты и осадные орудия — назначения некоторых из них Хар определить не смог, — их везли на огромных повозках, скрипевших деревянными колесами. Ущелье вполне позволяло идти в ряд целой дюжине солдат. Оно легко приняло в себя пришельцев с их пожитками и чудовищными упряжными зверями. Враг двигался бодро, постоянно высылая вперед разведку, однако Шрамоносцы не обнаруживали ни страха, ни смущения перед возможной ловушкой. На ходу они переговаривались между собой: вереницы огромных серых лохматых существ что-то мычали друг другу, обмениваясь информацией; крохотные серебристо-черные создания, похожие на обезьян в одежде, тявкали и чирикали, а бурые и мохнатые увальни — ни дать ни взять игрушечные медведи — рычали и рявкали, то и дело дергая ушами.

Шрамоносное войско затопило начало ущелья, и первые шеренги его уже исчезли за крутым поворотом, который солдаты Ренена назвали Первым мысом. Число уродцев, потоком вливавшихся в расселину, не убывало, но теперь среди них обнаружились и те, кому вступать в сражение не положено: матери с младенцами на руках, крикливые подростки, бегавшие между телегами, игравшие друг с другом в догонялки или просто сидевшие на повозках; старики и больные, теснившиеся на мягких скамьях открытых фургонов. Хар смотрел на них, и внезапно он почувствовал дурноту, но уже не от страха. До этого момента он боялся смерти, боялся шагавших внизу солдат, боялся, что разведчики Шрамоносцев сумеют обнаружить их, прежде чем они успеют нанести свой удар.

Теперь же он понял, что среди врагов находятся не только воины, но и существа беззащитные, и что им грозит гибель, в том числе и от его собственных рук. Выросший на Имумбарранских островах, он так и не сумел проникнуться той ненавистью к Шрамоносцам, которую испытывал к этим созданиям каждый иберанец. Увечные нередко торговали с его народом и даже жили на краю архипелага. В этих шедших по ущелью существах он видел людей, и ему хотелось плакать. Как могли воины взять с собой детей и женщин? Как могли они рисковать всем, что им дорого? На что они рассчитывали?

— Им нужна вся Ибера, — ответил Намид, когда Хар в отчаянии прошептал свой вопрос. — Они покинули родные земли на Веральных территориях, чтобы отыскать себе дом вдали от отравленных чародейством Кругов.

Он вздохнул:

— Словом, приходится заключить, что с их точки зрения завоевать Иберу проще, чем Стрифию.

— Ну… Стрифия… — произнес Хар и тут же умолк, подумав о том, что на всем Матрине едва ли найдется народ, которому хватит безрассудства вторгнуться на территорию стрифиан.

Они выжидательно смотрели на бесконечную колонну, двигавшуюся внизу. Воины шли по обеим сторонам ее, а летучая разведка парила в воздухе. В основном крылатые Шрамоносцы пролетали ниже укрытия Хара, устроенного высоко на склоне горы, но некоторые скользили и над ним. Небоеспособные участники похода Увечных двигались в середине строя, там же ехали повозки с оружием и припасами. Хару уже казалось, что река эта никогда не кончится.

— При их скорости передвижения передовые отряды должны вот-вот появиться у Третьего мыса.

— Они еще недостаточно углубились в проход, — ответил Хар.

— Сколько бы Шрамоносцев ни оказалось в ущелье, на равнине их все равно останется чересчур много. — Они поднимутся к нам по склонам.

— Когда мы сбросим на них камни, придется бежать, — кивнув, сказал Намид. — Те, кто еще не вошел в ущелье, сразу определят наши позиции, да и летающие разведчики тоже могут держать оружие. Не следует надеяться, что мы сможем остановить их.

— Придется бежать к Первому мысу.

— Придется. У нас там лучники. Они смогут хотя бы немного прикрыть нас.

Хар кивнул:

— Если я погибну, передай моей матери, что я сражался хорошо. Ладно? И скажи ей, что я любил ее.

Намид протянул руку брату:

— Клянусь. И передай моей матери то же самое, если погибну я.

— А как насчет отца?

— Он все узнает сам. Ему всегда было известно все, что происходило с нами.

Хар взял Намида за руку и произнес:

— Клянусь, что расскажу ей о тебе.

Они пожали друг другу руки и снова устремили все внимание к ущелью.

В раннем утреннем воздухе пропел рог — высоким, чистым и скорбным голосом. Братья не колебались, хотя Хар старался унять слезы. Они перерубили тонкие веревки, удерживавшие на месте камни. Сколоченные из досок щиты упали, разрывая раскрашенный брезент, и каменный поток хлынул вниз, с грохотом обрушиваясь на головы Шрамоносцев. Шум такого же камнепада доносился до них и от начала ущелья.

Внизу раздались отчаянные крики, и ровные ряды врага рассыпались, как потревоженная палкой муравьиная колонна. Шрамоносцы бросились в разные стороны, некоторые пытались пробиться к началу ущелья, другие, наоборот, устремлялись вперед. Иные, не обращая внимания на упавших, метались между скалами, пытаясь отыскать безопасное место. Камнепады перекрыли проход у Третьего мыса и Высокого моста, у Длинного обрыва и у входа в ущелье. Как только Шрамоносцы оказались в ловушке — не все, конечно, только часть их войска, которой можно было преградить дорогу, — защитники ущелья начали с помощью катапульт бросать вниз мешки с ядовитым порошком. Мешки, сшитые так, чтобы они разрывались при падении, лопались и взрывались огромными облаками смертельной пыли. Из образовавшейся внизу белой пелены уже доносился надрывный кашель, звуки рвоты и мучительные вопли.

— Бежим, — крикнул Намид и бросился вон из укрытия. Хар последовал за ним, не сводя глаз с узкой и неровной тропки, шедшей вдоль обрыва до Первого мыса. Летучих разведчиков врага нигде не было видно. Пойманный в ловушку авангард неприятеля погибал, и Хар начинал надеяться на то, что хоть кто-нибудь из богов услышал его молитвы и ниспослал ему, его многочисленным братьям и сражавшимся вместе с ними солдатам еще один день жизни.

Он заставлял себя не слушать доносившихся снизу стонов и воплей. Он попытался не думать о тех ужасах, которые сейчас творились там, о телах мужчин и женщин Увечного народа, раздавленных камнями, дергающихся от яда, сожженных дождем огненных стрел. Ведь он защищал свой собственный народ и участвовал в этой войне ради него. Ради мужчин, женщин и детей, живших в крохотных горных деревеньках, пребывавших в блаженном неведении и не знавших о приближении смертоносного воинства.

Хар попытался оправдаться в собственных глазах, однако и хладнокровным убийцей он не мог бы себя назвать. Простой паренек, оказавшийся вдалеке от дома и людей, которых любил всю свою короткую жизнь, он был вынужден убивать — но только потому, что с его точки зрения другого выхода не существовало. И даже в этот страшный миг он полагал, что иначе они поступить не могли.

Тем не менее Хара мучил горький стыд за людей — ибо его народ не нашел другого выхода из сложного положения, кроме столь ужасного смертоубийства.

Братья достигли Первого мыса и нырнули под камуфляжный полог, скрывавший стрелков, которые посылали свои стрелы во все, что еще шевелилось внутри ядовитого облака.

— Скоро придется отступить, — сказал один из солдат.

— Мы побеждаем, — ответил Намид. — Зачем же нам отступать?

— Потому что у нас кончился яд, почти не осталось стрел и нет больше камней. А они уже добрались до самой первой засады. Разве ты не видел их?

Оба брата могли видеть со своего места, которое они только что покинули, лишь уступ под собой, где как раз и находилось первое камнепадное устройство.

— Нет, — сказал Намид. — Мы не видели их.

— Мы не сможем долго удерживать эту позицию. Ренен уже приказал, чтобы мы отступали к Третьему мысу, когда еще раз прозвучит рог. Нам нужно будет прихватить с собой оставленные в пещерах боеприпасы. Тогда, может быть, мы сумеем нанести еще один удар Увечным, прежде чем переселимся в Вуаль, но второй раз Шрамоносцы так просто в ущелье не войдут. Нам предстоит жесточайшее сражение.

— Так что же нам делать? — спросил Хар. Губы ветерана сложились в усталую улыбку:

— Бежать как зайцы и надеяться, что они не догонят нас.

Ренен, находившийся в своем укрытии над Высоким мостом и наблюдавший за обеими сторонами ущелья, испытал короткое мгновение торжества. Войско противника остановилось, когда его люди предприняли повторное нападение. Немногие уцелевшие в ущелье отхлынули назад.

Он сосчитал потери своих погибших людей: при воздушной атаке, от вражеских катапульт и от одного мешка с ядом, который разорвался слишком рано, порошок просыпался и на своих — из почти тысячи человек, бывших в его распоряжении с утра, уцелело семь сотен. Тела врагов заполнили ущелье, в некоторых местах они лежали в три, четыре и даже пять слоев, и Ренен мог только догадываться об истинном числе павших, однако даже по грубой оценке, потери врага достигали десяти тысяч. Если судить по соотношению сил, эта битва при ущелье поставит его в ряд величайших полководцев прошлого.

Впрочем, у Ренена не было особых оснований для гордости. Половину погибших при первой атаке врагов составляли неспособные к бою. Раздавленные и затоптанные тела женщин, младенцев, подростков, стариков и старух лежали вперемежку с телами своих защитников. Но битва еще не окончилась, хотя сам он надеялся, что, дважды попав под смертоносную атаку, дважды уступив неодолимой силе, враг отступит, не догадываясь о том, что его люди израсходовали почти все боеприпасы и удерживать третью волну противника им нечем.

Он надеялся если и не на полную победу, которая заставит врага отступить, то по крайней мере на то, что армия Увечных остановится, чтобы выработать новый план действий, и таким образом даст ему и его людям возможность перегруппироваться и пополнить боеприпасы.

Однако противник собирал уже третью волну — силу, которая двинется в наступление с приходом темноты. Судя по тому, что открывалось его взору с Высокого моста, это третье войско числом не уступало двум предыдущим. И состояло оно лишь из готовых к бою солдат.

Десять тысяч бойцов против семи сотен, вооруженных лишь личным оружием: мечами, кинжалами, дубинками, пращами и щитами. А Шрамоносцев, остававшихся на равнине перед ущельем, хватит и на четвертую волну и, быть может, даже и на пятую. Его войско — невзирая на все усилия — сумело лишь задержать врага. Армии Увечных придется сначала разобрать завалы и унести тела, чтобы провести по ущелью свои боевые машины. Расчистив себе путь, полчище отправится дальше. И остановить его будет некому.

Ренен посмотрел на стоявшего возле него юношу — сына лучшей подруги его жены — и сказал:

— Труби отступление.