Вторая половина утра, а я заканчиваю писать с огромным чувством голода. Впрочем, никто еще не завтракал. Судя по виду женщин, мысли о еде вернутся к ним не скоро.

Завтракать в одиночку показалось мне нарушением этикета жертв кораблекрушения — это могло быть истолковано как попытка урвать больше, чем тебе причитается. С другой стороны, не хотелось беспокоить никого из женщин — они были поглощены трауром.

Будучи единственным, кто не потерял мужа или отца (или обоих сразу), я чувствовал себя еще более чужим. Я вообще еще не терял никого, кого сильно любил. И вот в их жизни произошли столь драматические перемены, а меня это совершенно не задевало.

Даже досадно, до определенной степени, разумеется. Может, потому, что я совершенно не сомневался, что буду следующей жертвой убийцы. И еще потому, что был голоден, а они, похоже, стали ко всему безразличны, включая и меня.

Для них я как бы вовсе не существовал. По крайней мере, мне так представлялось.

Я решил, что все равно никто обо мне не вспомнит, так почему бы не прогуляться? Мне хотелось посмотреть на лагуну — и поплавать в ней — еще с того момента, когда я услышал о ней от Кита и Кимберли. Теперь, похоже, наступило самое подходящее время для экскурсии в те места. Так что, закинув ранец за спину и прихватив одно из копий, я зашагал по направлению к джунглям.

Страха я не испытывал.

Если какие-нибудь обитатели джунглей попытаются на меня напасть, они об этом пожалеют.

Что касается убийцы — я полагал, что он в это время находится слишком далеко и не сможет причинить мне зла. И хотя я не знал, насколько велик наш остров, и несмотря на то, что за истекшие три часа убийца вполне мог вернуться, мне почему-то казалось, что он все еще за много миль отсюда.

К тому же рано или поздно он все равно должен меня убить.

И всем на это глубоко наплевать.

Я все еще шел по песку, с горькой решимостью направляясь к тому месту, где из джунглей вытекал ручей, когда меня окликнула Кимберли:

— Руперт! Ты что надумал?

Я оглянулся.

— Просто хотелось посмотреть на лагуну.

— У тебя все дома? Возвращайся немедленно.

— Это недолго. — Я начал пятиться назад. На меня теперь смотрели все четыре женщины.

— Руперт! — выкрикнула Билли.

— Ты не можешь идти один, — крикнула мне Кимберли. — Если уж тебе приспичило идти к лагуне, мы все пойдем с тобой.

— Нет, это необязательно. — Неожиданно мне стало совестно. Разумеется, было приятно, что ты все-таки кому-то не совсем безразличен — а я оказался таким эгоистом: бесчувственным и докучливым.

— Мне кажется, нам следует перекусить, — вступила в разговор Тельма. — А что думают остальные? Потому что лично я умираю с голоду.

— Прекрасная мысль, — обрадовался я. Как только я повернул назад, все сразу прекратили обращать на меня внимание. Кроме Кимберли. Та не сводила с меня глаз. Да и мой взгляд был словно прикован к ней.

Она стояла на песке, широко расставив ноги: гавайская рубашка отдувалась за ее спиной, волосы развевались. Левой рукой она подпирала обнаженное, если не считать тонкой полоски плавок, бедро, в правой сжимала копье. Кончик копья был погружен в песок у ее стопы, но все равно оно было выше ее головы.

Как жаль, что я не мог ее сфотографировать в этот момент.

А ведь Эндрю брал с собой фотоаппарат. (О чем я совершенно забыл, пока не увидел Кимберли в этой потрясающей позе.) Он должен быть в корзинке. Насколько мне известно, никто не вынимал его после взрыва яхты. Все же лучше, пожалуй, мне его не трогать. Во-первых, фотоаппарат не мой. Во-вторых, бегать с фотоаппаратом в такой день — слишком цинично.

Однако нам следовало бы сделать снимки тел. Никто не догадался. Должно быть, все остальные так же забыли о фотоаппарате, как я.

Фотографии действительно могли бы стать убедительным доказательством причин смерти Кита и Эндрю. (Эндрю на дне морском, но Кита еще можно было бы извлечь из его временной усыпальницы и сделать несколько снимков. Впрочем, выступать с подобным предложением я не собираюсь.)

Настроение мое резко изменилось после оклика Кимберли — не говоря уже о том, как потрясающе она выглядела.

Мы собрались возле груды нашего добра (у костра было слишком жарко и к нему мы подходили теперь крайне редко) и уселись вокруг нее на песке. Как обычно, заботы по приготовлению пищи взяла на себя Билли. Мы ели крекеры и сыр, оставшиеся после пикника. Сыр был двух разновидностей: острый швейцарский и копченый «эдам». Резала Билли армейским складным ножом Эндрю. Еще она раскупорила бутылку вина, которую Кит поднял со дна бухты. Это было «каберне совиньон Глен-Аллен», и, несмотря на то, что вино было теплым, вкус его показался удивительным. Мы передавали бутылку по кругу, запивая вином сыр и крекеры. И болтали.

Сначала это была светская беседа. О еде, вине и погоде. Словно никто не хотел затрагивать неприятную тему. Но через десять минут Кимберли неожиданно произнесла:

— Я видела, кто это сделал.

Бац!

Тишина.

Все прекратили жевать и уставились на нее.

Мы понимали, что она имела в виду убийцу.

Поскольку большую часть времени Кимберли плыла с опущенной вниз головой, думаю, все считали, что она не могла его разглядеть.

Мы ждали, что она назовет имя убийцы. Но ее лицо было красноречивее любых слов. Тельма вскрикнула:

— Нет!

— Мне очень жаль, — едва слышно вымолвила Кимберли, став мрачнее тучи.

— Уэзли мертв!

— Нет. Я видела его так же четко, как вижу теперь тебя.

— Нет, это неправда.

— Прости, Тельма. Это был он. Именно его я видела. И это он убил папу.

— Ты лжешь!

Кимберли покачала головой.

— Я долго раздумывала, говорить ли мне. Уже почти решила притвориться, что не видела убийцу. Но это не привело бы ни к чему хорошему. Понимаю, как это тяжело, но тебе придется взглянуть правде в глаза: Уэзли жив и он убивает нас.

— Нет! — завопила Тельма. — Это ложь! — И разревелась. В руке она все еще держала надкушенный крекер с ломтиком сыра. Думал, выбросит его. Как же. Запихнула в рот. Затем перекувыркнулась назад, отползла на четвереньках подальше от нашей группы. Пошатываясь, поднялась на ноги и поковыляла прочь.

Кимберли тоже начала подниматься. Билли подняла руку и слегка покачала головой:

— Нужно придумать какой-нибудь план. С ней все будет в порядке.

И Кимберли села на место.

Тельма остановилась почти у самой воды и опустилась на песок спиной к нам.

Теперь, когда Тельма была вне пределов слышимости, Кимберли словно подменили. Гнев, казалось, переполнял ее:

— Грязный ублюдок! Я догадывалась, что это он. И Кита наверняка убил он.

— Вероятно, он вознамерился убить нас всех, — заметила Билли.

— Сначала мужчин, — добавил я.

— Что же нам делать? — спросила Конни. Похоже, она была больше напугана, чем ее мать или Кимберли.

— Нельзя сидеть сложа руки и ждать его следующего хода, — заявила Билли.

— Догадываюсь, кто на очереди, — промолвил я. И хотя Билли кивнула в знак согласия, она сказала:

— Им может оказаться любой другой, потерявший бдительность человек. Как я понимаю, он начал с Кита, затем убрал Эндрю, но… не мог же он наверняка знать, кто поплывет сегодня утром за шлюпкой. — Она в нерешительности остановилась. — Когда я думаю о том, как мы чуть было не отказались от попытки ее спасти…

— Если бы я только придержала свой глупый язык, — пожалела Конни.

— Не в этом дело, — произнес я. — Эндрю сам не хотел терять лодку.

— А я могла бы его остановить, — вымолвила Билли.

— Никто не виноват, — вмешалась Кимберли. — Никто, кроме Уэзли.

— Он чертовски хитрый, — заметил я. — Нам надо быть предельно осторожными.

— Одна осторожность нам не поможет, — возразила Билли.

Кимберли согласно кивнула головой.

— Нам нужен план действий.

— Я все еще убеждена, что нам следует покинуть остров. — Это была, разумеется, Конни.

— Нет, — возразила Билли. — Твой отец был абсолютно прав на этот счет: здесь у нас есть еда и вода, и мы сможем прожить тут бесконечно долго.

— Ага, как же. И взгляни, чем это для него кончилось.

— Это сделал Уэзли, — напомнила Кимберли. — Поэтому нам надо устранить его.

— Или самоустраниться, — предположил я. Билли удивленно взглянула на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Он не сможет нас убить, если не сумеет нас отыскать.

— Ты предлагаешь прятаться?

— Это всего лишь предположение. Все дело в том, что прежде чем мы сможем что-нибудь предпринять против него, нам надо его найти. А сделать это весьма непросто. Он же, напротив, отлично знает, где мы. Потому что здесь, на берегу, мы все время на виду. Ему достаточно спрятаться где-нибудь поблизости в зарослях и выжидать благоприятного времени для нанесения удара. Но что, если он придет, а нас здесь уже не будет?

— Он нас найдет, — возразила Конни. Она всегда отличалась оптимизмом.

— Не обязательно.

Нахмурившись, Кимберли сказала:

— Я не горю желанием играть в прятки с этим негодяем. Я хочу с ним поквитаться. Загнать его и убить.

— А почему бы не выманить его и убить? — предложила Билли.

— И как мы это сделаем? — поинтересовалась Кимберли.

— Инсценируем наше исчезновение, — пояснила Билли, кивнув мне головой. — Заманим его в засаду.

Мысль показалась мне привлекательной. Судя по выражению лица Кимберли, ей тоже.

— И как мы это устроим? — спросила она. Билли передернула плечами.

— Надо что-нибудь придумать.

И мы принялись обсуждать различные варианты, передавая по кругу бутылку. Несмотря на серьезные разногласия относительно общих принципов, в одном мы были единодушны: необходимо исходить из предпосылки, что Уэзли держит нас под наблюдением. А как можно разыграть исчезновение (тем более такое, которое позволило бы нам спрятаться поблизости и затем напасть на него) прямо у него на глазах?

Даже глубокой ночью, при погашенном костре, на берегу не будет достаточно темно, чтобы полностью скрыть нашу активность. Песок был слишком светлый, и слишком ярко светили луна и звезды.

— Костер гасить нельзя, — заметила Билли. — Он будет слепить Уэзли.

— Но, если мы не загасим костер, — произнесла Кимберли, — мы останемся на виду у него.

— Может, нам удастся придумать какой-нибудь способ обратить это нам на пользу, — предположил я. — Ну, знаете? Заставить Уэзли увидеть то, что нам бы хотелось. А пока он разглядит, что к чему, остальные могли бы прокрасться на боевые позиции.

Билли одобрительно кивнула.

— Отвлечь его.

— Правильно, — подтвердил я. — Если, скажем, один из нас покажет ему нечто такое, от чего он не смог бы оторвать глаз, остальные могли бы делать в это время все, что угодно.

— Это о каком же отвлекающем маневре ты говоришь? — спросила Конни, но по выражению ее лица я понял, что она, видимо, уже догадалась.

Пожав плечами, я проронил:

— Не знаю. Может, инсценировать драку. Это не совсем то, о чем я подумал вначале, но мне не хотелось оказаться тем, кто предложит стриптиз.

— Для драки надо по крайней мере два человека, — резонно заметила Билли. — Тогда для маневров и нападения останутся только трое.

— Просто это первое, что пришло мне в голову, — соврал я.

Правильно.

— Трех будет достаточно, — заявила Кимберли. — И я хочу быть среди них, вот как.

— Конни и Руперт, — сказала Билли, взглянув на каждого из нас прежде, чем заглянуть в глаза Кимберли, — они вполне могут поссориться во время своего ночного дежурства.

Ого, у нас уже начинает появляться амплуа.

Но Билли на этом не остановилась.

— Настоящая отчаянная потасовка.

— Но не шумная, — добавила Кимберли. — Чтобы нас не разбудить.

— Верно. И пока они будут этим заниматься, мы выскользнем из своих постелей и спрячемся.

— Где спрячемся? — переспросила Конни.

— Тебе никуда прятаться не надо, ты будешь драться с Рупертом.

— Я не себя имею в виду. Куда вы пойдете, чтобы Уэзли не смог вас увидеть? Скалы слишком далеко.

— Придется немного порыться сегодня в песке, — ответила Кимберли. — Выроем себе укрытия или…

— Пусть он подумает, что мы роем туалет, — сказала Билли.

— Итак, — подытожил я, — Конни и я отвлекаем его внимание крупной дракой. А вы тем временем незаметно занимаете исходные позиции для засады. Но как заставить Уэзли выйти из джунглей?

— Ты и Конни разъединитесь, — предложила Билли.

— Она убежит, — уточнила Кимберли. Как быстро они спелись.

— Она побежит к воде, чтобы отделаться от тебя, — продолжала Кимберли.

— Оставив тебя одного в расстройстве чувств у костра, — добавила Билли.

— Нет, надо, чтобы Руперт пошел в джунгли, — сказала Кимберли Билли.

— Правильно. В конце концов, вероятно, именно его Уэзли и хочет убить следующим.

— Только, пожалуйста, не слишком облегчайте ему задачу, — попросил я.

— Не волнуйся, — успокоила меня Кимберли. — Мы все время будем рядом, просто нас не будет видно. А когда он кинется на тебя, тут мы сразу и нападем.

— А что, если у него будет топор?

— Он не успеет им воспользоваться, — заверила Кимберли.

— Мы убьем его, прежде чем он к тебе приблизится, — поддержала ее Билли.

Конни подняла вверх руку. По ее лицу блуждала тень презрительной ухмылки.

Наш заговор определенно избавил девчонок от хандры. Они вели себя так, словно совершенно забыли о смерти Кита и Эндрю. Планирование мести — отличное средство против депрессии.

Впрочем, кое-что в нашем плане Конни было неясно.

— Почему вы так уверены, что Уэзли будет находиться в джунглях, когда все это станет происходить? Что я имею в виду. Я должна побежать к воде, верно? А если он окажется именно там? И вот я там одна-одинешенька, а вы будете дожидаться его здесь, причем совершенно напрасно.

Билли скривилась.

— Ты права.

— А зачем ей отходить от костра? — спросил я.

— Чтобы оставить тебя одного, — ответила Кимберли.

— А я и так буду один, когда пойду в джунгли. — Нельзя, чтобы Конни могла тебя видеть, — пояснила Кимберли, — иначе Уэзли не рискнет напасть на тебя. Испугается, что Конни заметит и поднимет тревогу.

— Надо, чтобы он думал, что все остальные спят на своих обычных местах, — добавила Билли. — Если Конни закричит и разбудит нас, нам пришлось бы бежать к тебе на выручку. А это не в его интересах.

— Надо заставить его поверить в то, что ты совсем один, — подтвердила Кимберли. Конни снова принялась за свое:

— Если вы думаете, что я собираюсь куда-то убегать одна…

— Уэзли, вероятнее всего, будет в джунглях, — попыталась успокоить ее Кимберли.

— Как прошлой ночью, когда он увел нашу лодку?

— Я, кажется, знаю, что нам надо делать, — произнес я, перехватив хмурый взгляд Конни. — Мы ведь будем драться у костра, да? Так, предположим, я врежу тебе хорошенько, и ты отключишься?

— Ага, замечательно, — фыркнула она.

— Понарошку, — поспешил добавить я. — На самом деле я не буду тебя бить, ты просто упадешь и останешься лежать. Словно без сознания. Таким образом ты окажешься невредимой и в безопасности — на свету и не очень далеко от остальных. Но для Уэзли ты уже не будешь представлять какой-либо угрозы.

— Неплохая идея, — похвалила Билли.

— Да, — согласилась Кимберли, — не вижу препятствий к ее реализации. Конни поморщила нос.

— Ну не знаю, — пробормотала она.

— И в чем дело? — поинтересовался я.

— Это выглядит… слишком пошло.

— Пошло? — возмутился я. — Этот тип убил твоего отца.

Не следовало этого говорить.

— Ты что думаешь, я этого не знаю? Мать твою! — она швырнула в меня горсть песка.

По крайней мере, хоть не копье.

Я резко повернул голову, зажмурив глаза и прикрыв рот. Колючий песок царапнул щеку и попал в ухо.

— Хватит, Конни! — одернула ее Билли.

— Какой негодяй!

— Остынь, милая. Дело в том, что мы обязаны сделать все, что в наших силах, пошло это или нет. И не только потому, что Уэзли убил твоего отца и Кита, — он убьет нас всех, если его не остановить.

— Может, да, а может, и нет. Я добавил:

— Разумеется, все будет просто замечательно, и он остановится после того, как пришьет меня.

Конни презрительно сверкнула на меня глазами.

— Да, да. Так оно и будет.

Уголки губ Кимберли поползли вверх в улыбке.

— У вас, ребята, получится очень убедительная сцена драки.

— Только, может быть, сохраните азарт до ночи? — предложила Билли.

Конни чуть ли не рычала.

— Угу-угу! — рявкнула она. Затем повернула голову и посмотрела в сторону Тельмы. — А что будем делать с нею?

Последовал краткий обмен мнениями. В результате было решено хранить наш замысел в тайне от Тельмы. С одной стороны, ее физическое состояние заставляло желать лучшего, и вряд ли она могла бы помочь в устранении Уэзли. С другой, она его жена, и, по всей видимости, все еще любит его, даже несмотря на то, что он разрубил ее отцу голову.

Решив таким образом держать Тельму в неведении, мы приступили к обсуждению возможного места засады.

«Туалет» будет располагаться примерно на половине пути от костра до края джунглей и на приличном расстоянии от ручья, делящего наш пляж на две равные части. (Маршрут Кимберли и Билли не должен пересекаться с костром. Удастся ли наш отвлекающий маневр или нет, нельзя, чтобы на них упал свет, когда они будут пробираться на свои позиции.)

В течение следующих часов мы рыли песок руками, копьями, чашками и котелками. Тельма поинтересовалась, что мы делаем. Ей объяснили, что строим туалет, чтобы больше не рисковать жизнью, бегая в джунгли. Похоже, наш замысел ей очень понравился и она даже помогала нам.

Во время рытья у нас возникла идея добавить еще что-то вроде плетня. Мы соорудили пару каркасов из веток, затем прошлись вдоль края джунглей и насобирали листьев. Когда работа была завершена, получилась кабинка с двумя стенками, высотой примерно в четыре фута. Стенки стояли параллельно краю джунглей, так что Уэзли не мог видеть, что происходило за ними — по крайней мере, если бы он смотрел оттуда, где, по нашим прогнозам, должен был находиться.

Ложная уборная призвана была обеспечить надежное укрытие для Кимберли и Билли, если им удастся пробраться туда незаметно.

Однако уже вскоре возникла небольшая проблема — Тельма захотела испытать новый туалет.

К тому времени я сидел за своим дневником, но находился в пределах слышимости.

Кимберли перехватила ее.

— Что ты собралась делать? — поинтересовалась она.

— А ты как думаешь? — ответила та.

— Это не совсем удачная мысль.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты не можешь пользоваться им.

— Как так? — возмутилась Тельма. — Я помогала его строить.

— Никому нельзя ходить туда до завтра.

— Это еще почему?

— Он должен устояться, — пояснила Кимберли. Тельма в недоумении насупилась:

— Что?

— Песку необходимо время, чтобы осесть. Иначе он обрушится и завалит яму.

— Ты с ума сошла?

— Нет, это правда.

Тельма покачала головой.

— Никогда не слышала ничего подобного.

— Это правда, — пришел на выручку я. — Песчаный туалет никогда не используют на первый день. Мне казалось, это всем известно.

Тельма поморщилась. Вид у нее был довольно озадаченный и слегка подозрительный.

— И куда я должна идти в таком случае? — обратилась она к сестре.

— Куда и всегда. — И Кимберли кивком указала в сторону джунглей. — Я сейчас позову Билли и Конни. С этого момента мы повсюду будем ходить вместе.

— А как же быть со мной? — поинтересовался я. Прищурившись, Тельма презрительно смерила меня взглядом. Но Кимберли, впрочем, молодчина. Уж она-то знает, что я просто ей подыгрываю.

— Думаю, тебе и здесь будет неплохо. Мы не будем далеко заходить.

— Вы уверены, что обойдетесь без защиты? — спросил я.

— Мы справимся, Руперт.

— Как знаете.

И все дамы повалили гурьбой в кусты без меня. Я остался на прежнем месте, но на время оторвался от своего дневника. Не хотелось, чтобы что-то отвлекало, на тот случай, если неожиданно из-под земли вырастет Уэзли и попытается напасть на меня.

Впрочем, несмотря на некоторый страх, мое положение было довольно безопасно. Во-первых, со всех сторон меня окружали хорошо просматриваемые участки песчаного пляжа. Во-вторых, я был довольно неплохо вооружен — копье, дубинка и целый набор камней — все это было под рукой.

К тому же дамы не удалялись далеко. Они углубились в джунгли ровно настолько, чтобы я не мог их видеть. Мне даже были слышны их голоса, так что я был уверен, что и они меня услышат, если мне придется звать на помощь.

Но ничего не случилось.

После этого вообще не было никаких происшествий. Я неспешно продолжал заполнять страницы дневника, изредка поглядывая на девчонок. Кимберли и Билли некоторое время плавали. Конни взобралась на утес, но постоянно держалась на виду. Тельма сидела и дремала.

Вероятно, и мне следовало бы немного вздремнуть. Потому что ночь обещала быть длинной.