Тельма лежала на своем тряпичном ложе, где ей и следовало быть: свернувшись калачиком, спала на боку, подложив под голову вместо подушки руку.

На тех местах, где они обычно спали, Кимберли и Билли оставили накрытые тряпками холмики в виде человеческой фигуры. Право, довольно слабая уловка. Вроде того, что мог бы сделать ребенок, прежде чем выбраться ночью в окно.

Впрочем, если разобраться, весь наш план засады, похоже, складывался из подобных бесхитростных и детских уловок.

Уловок, которыми невозможно было бы провести мало-мальски здравомыслящего взрослого.

(Несмотря на мнение Эндрю и некоторых других членов нашей группы, Уэзли был далеко не глуп.)

И чем дальше я отходил от костра, тем сильнее меня охватывало ужасное предчувствие того, что все наши старания напрасны — нам нисколечко не удалось перехитрить его. Его не отвлекла выходка Конни. Он видел, как Билли и Кимберли пробирались в бутафорский туалет. Может, он уже тихо прикончил их обеих.

Примерно на полпути между костром и туалетом я остановился. Слишком темно было вокруг, черт возьми. Моим глазам нужно было какое-то время, чтобы адаптироваться.

Во всяком случае, такое я придумал для себя оправдание.

На самом деле я остановился потому, что неожиданно потерял способность передвигаться. От страха. Хотелось вернуться к костру, вновь почувствовать себя в безопасности в его свете, рядом с Конни. (Пусть она без сознания, все же лучше, чем никого.)

Но вернуться назад я не мог. Не хотел выглядеть трусом.

Так что заставил себя двинуться вперед. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я добрался до туалета.

Скосив взгляд в сторону, я увидел чьи-то смутные очертания в темной яме между стен. Мне показалось, что там всего один человек. Определить, кто это, не представлялось возможным. Нельзя было даже сказать, женщина это или мужчина.

Я стоял и пристально всматривался.

Прятавшийся в туалете человек не издавал ни звука.

Я сказал себе: «Это должна быть Билли или Кимберли».

Если не Уэзли.

Но из-за того, что тело совершенно не шевелилось, я подумал, что это все же одна из женщин, но мертвая.

Я почувствовал, что вот-вот пущусь наутек.

Что, разумеется, сорвет весь наш план.

— Кто там? — едва выдавил я из себя.

— Руперт? — хриплый шепот.

Но голос, похоже, принадлежал Билли.

— Да.

— Я так и думала, но…

— Где Кимберли? — прошептал я.

— Иди сюда, — позвала Билли, чуть приподнявшись в темноте.

Эту часть мы явно не репетировали. Я шагнул в темноту между ветвистыми стенками, которые были мне чуть выше пояса. Казалось, Билли стояла на дне ямы, лицо ее находилось на уровне моих колен.

— И что я тут должен делать? — недоумевал я.

— Притворись, что зашел помочиться.

«Замечательно», — подумал я.

Но вскоре все понял. В конце концов, вся эта комедия разыгрывалась ради Уэзли, и, если уж я нанес визит в уборную, мне надо было показать, что я оказался здесь не зря.

Так что я сунул томагавк под мышку, после чего начал изображать все подобающие случаю телодвижения — словно на самом деле подошел к выгребной яме.

Разумеется, я ничего не доставал.

— Что случилось с Кимберли? — шепотом спросил я.

— Она отошла. Мы решили, что нам лучше разделиться.

Я оглянулся вокруг, но Кимберли нигде не заметил. Пляж между мной и джунглями смотрелся серо и пустынно. За первым рядом деревьев джунгли были черны. Повернув голову в другую сторону, я обвел взглядом наш лагерь. Спальный участок напоминал поле темных бугорков. Конни все еще лежала на спине у костра.

— А ты знаешь, куда она пошла? — всполошился я.

— В джунгли.

— С ума, что ли, сошла?

— Она хочет, чтобы и ты туда пошел, если Уэзли не нападет на тебя здесь.

— О!

— Если нападение произойдет здесь, она выскочит из зарослей и атакует его сзади.

— Сомневаюсь, что это произойдет здесь.

— Дадим ему еще немного времени.

— Но это… я имею в виду, помочиться, так много времени не занимает.

— Прекрати вертеться.

— Ладно, извини.

— Уэзли вряд ли будет замерять по секундомеру. Уверена, что он вовсе не следит за временем.

— Ну, не знаю. Я бы к этому времени уже справился со всеми делами.

Руки, едва различимые во тьме, поднялись, и я почувствовал, как ее ладони мягко легли на мои икры.

— Постой еще немного, — шепнула она. — Дай ему шанс.

— Ладно.

Ее руки заскользили вверх-вниз, лаская.

— Как, держишься?

— Пока что да.

— Не знаю, что бы мы без тебя делали.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Надеюсь, у вас не будет возможности выяснить это.

Она похлопала меня по ноге.

— Какой остроумный.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался я.

— Сносно. Скажется потом. После того, как мы разберемся с Уэзли.

— Должно быть, тебе жутко нелегко.

Молчание. Даже руки перестали двигаться. Затем она промолвила:

— У меня еще есть Конни.

— Да.

— Я видела кое-что из того, что с ней там случилось.

— Видела? — Несомненно, низкий плетень уборной был не такой плотный, как я думал. Мое лицо вспыхнуло. — И что же ты видела?

— О, ее небольшое стриптиз-шоу.

— А.

— Красивая девчонка, да?

— Вся в тебя, — заметил я, что больше льстило Конни, чем ей, и совсем не соответствовало действительности.

— Готова поспорить, что этим она тебя очень удивила.

— Что верно, то верно.

— Она дерзкая.

— Ага.

— И точно знает, чем можно привлечь внимание Уэзли.

«И мое», — подумал я.

— Впрочем, с пощечинами она явно переборщила.

Билли и это видела. Мое лицо вновь пошло пятнами.

— Дерзкая, как ты и сказала.

— Иногда она бывает такой стервой. Но она — хороший ребенок. Внутри. Вероятно, ты уже успел это обнаружить.

— Ага, — подтвердил я.

Как же, расскажешь кому другому.

— Просто надо твердо стоять на своем и не поддаваться на ее провокации, понимаешь?

— Ты видела, как я отправил ее в нокаут? — спросил я.

— Ты что?

— Получилось случайно.

— Ты хочешь сказать, что ударил ее? — голос у нее был встревоженный, но не сердитый.

— А ты разве не видела?

— Должно быть, когда это произошло, я смотрела в другую сторону. Когда же вновь посмотрела в вашу, Конни уже лежала на спине. Я подумала…

— Нет, это не притворство. То есть, так все предполагалось, но она сама наткнулась на мой кулак. Впрочем, с нею все в порядке. — Я посмотрел в сторону костра. Конни все еще лежала, распластавшись на песке. — Уверен, что она уже пришла в сознание. Просто не поднимается, чтобы не испортить нашу игру.

— Ну…

— Мне очень жаль. Это действительно был несчастный случай. Я бы никогда не ударил ее умышленно.

— Хотелось бы верить.

— Честное слово.

— Ладно.

— Я лучше пойду, — сказал я. — И так слишком задержался. Уэзли может что-то заподозрить.

— Да, — стиснув напоследок мои ляжки, она отняла руки. — Кимберли будет на обычном месте. Иди медленно и гляди в оба.

— Ладно. Увидимся.

Сделав несколько шагов в сторону от уборной, я слегка поддернул вверх плавки, затем достал из-под руки томагавк и направился в сторону джунглей.

Страх все усиливался. Правда, я твердил себе, что Уэзли может и не быть там, и это очень помогало. Он вполне мог находиться сейчас за много миль отсюда. С чего это мы решили, что он обязательно здесь? Быть может, шлюпка затонула с ним вместе. Или свалился с утеса. Или умер от аневризма или инсульта. Или его сожрал какой-нибудь человекоядный монстр, укусила ядовитая змея, поймал охотник за головами или доктор Моро…

Способов расстаться с жизнью невероятное множество.

Но мне почему-то все же казалось, что он прячется за этими деревьями в ожидании моего приближения с решительным намерением отправить меня к праотцам.

Единственная причина, по которой я еще передвигал ноги, была Кимберли.

Даже если мои страхи были беспочвенными, уж она-то точно пряталась там за деревьями, высматривая меня и решительно настроившись накинуться на ублюдка в тот момент, когда Уэзли бросится на меня.

Если Уэзли уже не завалил ее.

И хотя ноги начинали подкашиваться, я упорно шел вперед.

До края джунглей оставалось всего с дюжину шагов, когда все наши замыслы полетели к чертям собачьим.

Раздался истошный вопль Тельмы.

— НА ПОМОЩЬ! — заорала она. А затем: ЧТО ПРОИСХОДИТ?

Я резко обернулся.

Она стояла на коленях над распростертым телом Конни, ее воздетые к небу руки были широко раскинуты в стороны, словно она хотела продемонстрировать размеры своего замешательства и страха.

— РУПЕРТ!

Она заметила меня.

Я взмахнул рукой, призывая ее оставаться на месте.

Но Тельма вскочила на ноги и побежала прямо на меня.

Я в сердцах выругался.

Потому что она могла все испортить.

Я продолжал подавать ей сигналы, но она, шумно пыхтя, приближалась, выпятив грудь и запрокинув назад голову. Если бы во время этого рывка ее бюстгальтер, не дай Бог, порвался, бешено подпрыгивавшие груди наверняка прорвали бы блузку и отхлестали ее по лицу, а, возможно, и завалили назад.

Когда же она остановилась передо мной, я сам едва удержался, чтобы не дать ей в рожу.

Мне хотелось сделать это томагавком.

Но я не бью женщин.

Тем более, она ведь не знала, что все нам портила. В ее глазах происходящее выглядело совсем иначе: она просыпается, рядом никого, кроме голой и бесчувственной Конни.

Не ее вина, что она ошалела.

Не ее вина, что она сорвала весь наш план.

Не ее вина, что я неожиданно так сильно возненавидел ее.

Покачнувшись, Тельма остановилась передо мной и несколько секунд стояла с отвисшей челюстью, судорожно хватая ртом воздух.

— Что… происходит? — выпалила она.

— Мне надо сходить по-большому, — ответил я.

— Что?

— Ты знаешь.

— Не знаю. Ты… по-моему, не туда идешь. Конни лежит без сознания. Что с ней?

— Я ее стукнул.

— Ты что?

— Мы подрались.

— Подрались? Из-за чего? Как получилось, что она полуголая? Это твоих рук дело?

— Нет!

— Где Кимберли? Где Билли?

— Не знаю. — Не совсем ложь. Я не был уверен, где точно они находились — и даже не мог понять, почему Билли не выскочила из уборной на перехват Тельмы.

Неожиданно мне стало страшно за нее.

— Билли! — позвал я. — С тобой все в порядке?

— Да. — Ее голос донесся со стороны туалета и звучал не очень радостно.

— Теперь можно выходить.

Через несколько секунд из-за темного, покрытого листьями плетня выползла Билли. Встав, она медленно побрела к нам, неодобрительно покачивая головой.

Тельма встретила ее словами:

— Что все это значит? Что ты там делала?

— Использовала сооружение по назначению, — пояснила Билли. — Тебя это устраивает?

У Тельмы отвисла челюсть от изумления.

— Его нельзя было использовать до завтра!

— Что?

— Туалет должен выстояться. Песок еще не успел осесть. — Она повернулась ко мне за поддержкой.

— Это так, — подтвердил я.

— Никто из нас не должен был пользоваться туалетом до завтрашнего дня, — не унималась Тельма.

— О.

— А теперь ты, наверное, испортила его.

— Мы забыли тебя предупредить, — сказал я Билли. Затем, обернувшись к Тельме, произнес: — Вот видишь? Я же не воспользовался им. Вот почему я направлялся в джунгли.

— Один? — удивилась Тельма.

— А кого же мне брать с собой?

Она было открыла рот, словно хотела дать совет, но затем схватила Билли за плечо и встряхнула ее.

— Видела, что он сделал с твоей дочерью?

Билли кивнула.

И мы все повернулись к Конни. Она все еще лежала на песке у костра, но уже не на спине. Должно быть, перекатилась, когда никто не смотрел.

— Думаю, с ней все в порядке.

— Руперт напал на нее, — высказала свою версию Тельма.

— Я не нападал.

— Чушь! — рявкнула она на меня. — Ты пытался сорвать с нее одежду.

— Успокойся, — сказала ей Билли. — Конни сама разделась.

— Нет, она не могла этого сделать. Зачем ей это? — Она гневно сверкнула на меня глазами. — А что ты сделал с Кимберли?

— Ничего.

— Тогда где она?

Мы с Билли переглянулись. Билли покачала головой, а я пожал плечами.

— Если мы не расскажем ей правду, — сдалась Билли, — придется выдумывать небылицы до второго пришествия.

— Да, знаю. Но послушай, дело в том, что мне еще нужно обделать, э, небольшое дельце. Почему бы вам двоим не вернуться к костру. Посмотрите, как там Конни, а заодно расскажешь Тельме о нашем плане. А я через несколько минут вернусь.

— Где моя сестра? — не желала отступать Тельма.

— Посмотрю, может быть, встречу ее там, — сказал я и, не желая больше испытывать судьбу, повернулся и направился в сторону джунглей. Уже у самых зарослей обернулся. Билли и Тельма медленно удалялись. Они шли рядом и, похоже, беседовали, но слов было не разобрать.

Из-за этой Тельмы я был так расстроен и зол, что позабыл о страхе.

Зайдя всего на несколько шагов в джунгли, я оглянулся, но пляжа уже практически не было видно — только небольшая светящаяся точка костра.

Насчет «по-большому», как я сказал Тельме, это, конечно, было преувеличение. Но вот помочиться мне действительно очень хотелось. И то место, где я сейчас стоял, было ничем не хуже любого другого.

И поблизости, похоже, никого не было.

Конечно, в трех футах спокойно могли стоять Уэзли или Кимберли, а я их мог не видеть. Такая кромешная тьма.

Если я не могу видеть их, значит, они не могут видеть меня, успокаивал я себя.

И почти поверил в это.

Мои плавки без ширинки. Снимать я их не стал, а просто оттянул гульфик вверх и в сторону, благодаря чему образовалось удобное отверстие вокруг левой ноги. Придерживая плавки правой рукой, левой я держал томагавк.

Последний взгляд вокруг, и я занялся делом.

Процесс обещал быть длительным.

Что меня совершенно не воодушевляло. Хотелось поскорее закончить и сматываться назад на берег.

Еще мне очень не нравился производимый мною шум. Громкие, шелестящие всплески. Очевидно, я попадал по листьям или траве. Беззвучно помочиться в джунглях — дело немыслимое. Я было попробовал вихлять тазом, но изменилось лишь направление шума, а не его громкость.

В тот самый момент, когда напор уже начал ослабевать, я услышал, как кто-то сделал шаг. Сначала я даже не понял, что это был шаг. Уверенность появилась лишь после того, как я услышал второй.

Затем последовал третий, уже ближе.

К этому времени я, так сказать, закрыл свой ирригационный проект и демонтировал оборудование.

Переложив томагавк в правую руку, я замер и затаил дыхание.

И горько пожалел о том, что не остался на пляже, на своем месте у костра.

Шаги остановились.

Ярдах в двух?

Напрягая зрение, я попытался рассмотреть, кто там был, но вокруг были лишь пятна различных оттенков темно-серого — и много черного.

Это, вероятно, Кимберли, сказал я себе.

А если нет?

Право, это должна быть она. Услышала меня и пошла навстречу, затем остановилась, испугавшись, что спутала меня с Уэзли. Иначе и быть не могло.

Мы оба теперь стояли, пытаясь убедить себя в том, что человек рядом не был Уэзли.

Ни с того ни с сего мне в голову пришла неприятная мысль.

А что, если она решит, что я — Уэзли, и нападет?

Нет, она этого не сделает. В конце концов, мой приход сюда в качестве приманки предполагался с самого начала. Кимберли меня должна была ожидать.

Но и Уэзли тоже.

Нельзя полностью исключить возможность того, что она обознается и по ошибке убьет меня.

Как бы там ни было, но ведь нельзя же мне здесь стоять всю ночь.

— Кимберли? Это я, Руперт, — тихо произнес я.

В ответ послышалось:

— Руперт? А это я, Уэзли.