Возле дома Расти обнаружилось множество припаркованных машин.
— Ой, — произнес он.
— В чем дело?
Он посмотрел на меня и оскалился:
— Сегодня мамина очередь принимать у себя их карточный клуб.
— Ой.
— Совершенно вылетело из головы, — сказал он и со страдальческим видом добавил: — Там, наверное, дюжина дамочек в гостиной.
Я кивнул. Моя мама тоже состояла в карточном клубе, хотя и не в том же самом, что мама Расти. И мне приходилось видеть, как это выглядит. В воздухе столько табачного дыма, что оставалось только гадать, как они видят свои карты… или дышат. А уж шум! Я не против звяканья стаканов и кофейных чашек, напоминающего о большом переполненном ресторане. Безостановочная болтовня тоже не так ужасна. Что было совершенно невыносимо, так это раздававшиеся то и дело возгласы удивления и восхищения: пронзительные выкрики, вопли, хихиканье и визг, разносившиеся по всему дому.
— Мы не можем туда зайти, — сказал Расти.
— А через заднюю дверь? Мы можем пробраться через кухню…
Расти нахмурился.
— Даже не знаю, — пробормотал он. — Мама бегает туда-сюда… и вообще может кто угодно заглянуть, — он покачал головой. — Если нас поймают, маме придется нас всем представить.
Я поморщился.
Наши мамы всегда представляли нас своим знакомым. Это ужасная и унизительная процедура, даже если ты полностью одет. И я точно не хотел бы оказаться перед всеми подружками миссис Бакстер без футболки.
Для Расти это было бы даже более унизительно, потому что по части внешнего вида ему нечем было гордиться.
— Но мне обязательно нужно поесть, — сказал он и, нахмурившись, уставился на дорожку, как будто прикидывая свои шансы на успех. Наконец, он сказал: — Мы и правда можем попробовать попасть в кухню. Найдем что-нибудь съестное и тут же уберемся оттуда.
— А как же рубашки?
— Забудь. Как, по-твоему, я смогу попасть в свою комнату?
Я посмотрел на него сердито.
— Это не моя вина! — заметил он.
— Я знаю.
— Но мы, по крайней мере, сможем поесть.
На случай, если кто-нибудь наблюдал за нами из гостиной, мы старались не смотреть в сторону дома Расти, пока не прошли мимо. Оказавшись на дальней стороне подъездной дорожки, мы нырнули за припаркованный с краю «универсал» и пробрались до гаража. Обойдя его, мы прошли на задний двор и прокрались по ступенькам к кухонной двери.
Расти осторожно заглянул внутрь, придерживая рукой сетчатую дверь. Потом широко распахнул ее.
Следом за ним я зашел на кухню. Кроме нас, там никого не оказалось. Обе двери, ведущие в остальную часть дома, были плотно закрыты — вероятно, чтобы дамы из карточного клуба не увидели, какой здесь творился беспорядок.
Еще двери сдерживали сигаретный дым — но не шум. Группа миссис Бакстер звучала точно так же, как мамин клуб — как сборище радостных идиоток.
Кухонные столы были завалены грязными стаканами, чашками, тарелками и столовыми приборами. Судя по всему, миссис Бакстер угощала гостей вишневым пирогом a la mode. На столе рядом с нами стояли две формы для выпечки, пустые, если не считать крошек корочки и пролившейся красной начинки.
Расти провел пальцем по дну одной из форм, собирая начинку, и сунул его в рот.
Я не стал следовать его примеру.
Пригнувшись и переводя взгляд с одной двери на другую, Расти обошел стол и прокрался к холодильнику. Я прошел за ним следом. Когда он распахнул дверцу, ледяной воздух коснулся моей кожи. Ощущение было великолепное.
Расти нашел упаковку венских сосисок «Оскар Майер» и засунул одну сосиску себе в род на манер обвислой оранжевой сигары, после чего передал пачку мне. Я тоже взял одну.
Мы с Расти и Слим часто ели холодные сосиски — но только когда поблизости не было никого из взрослых. Они все отчего-то считают, что сосиску обязательно нужно разогреть и засунуть в булку. Как будто это какой-то закон. Беда только в том, что булочка обычно уже черствая. Чтобы сделать такой хот-дог съедобным, приходится мазать его горчицей и кетчупом (а Расти непременно нужен был еще привкус маринада — отвратительная привычка), после чего вкус самой сосиски совершенно терялся.
Я сжевал сосиску и следом за Расти взял еще одну. После чего он убрал упаковку в холодильник и достал большой кусок «Вельвиты».
— Хмм? — вопросительно промычал он, держа в зубах сосиску.
— Хмм, — утвердительно кивнул я, жуя.
Расти направился к столу, а я захлопнул дверцу холодильника. Расти вынул из шкафчика сырорезку, уложил «Вельвиту» на стол и, развернув блестящую серебристую упаковку, отрезал кусок почти в дюйм толщиной. Передав этот ломоть мне, он принялся отрезать второй.
Я впился зубами в сыр.
Дверь позади нас со свистом распахнулась.
Мы оба подпрыгнули. Но оказалось, что это всего лишь Битси.
Четырнадцатилетнюю сестру Расти на самом деле звали Элизабет, и сначала ее прозвищем было Бэтси. Но как все в этой семье, она отличалась полнотой и невысоким ростом. Так что Расти начал называть ее Битси. Новое прозвище нравилось ей, но не пришлось по вкусу их родителям. Они посчитали, что оно привлекает внимание к ее росту в не самом лестном смысле.
Когда дверь распахнулась, я было решил, что нам крышка.
Расти вскрикнул и принялся озираться, как вор, застигнутый на месте преступления.
Увидев Битси, он возвел глаза к потолку с выражением невероятного облегчения. Я улыбнулся ей, плотно сжимая губы, чтобы не демонстрировать рот, полный желтой сырной жижи, и помахал рукой с зажатой в ней сосиской.
— Привет, ребята, — Битси, кажется, была искренне рада нас видеть.
Особенно меня. Она всегда была особенно рада мне. Последние годы она была просто без ума от меня. Может, потому, что я такой замечательный парень. А может, из-за того, что я обращался с ней как с нормальным человеком, никогда не поддразнивал и заступался за нее, когда Расти начинал говорить ей гадости.
Замерев перед захлопнувшейся дверью, Битси покраснела и улыбнулась мне, затем оглядела меня и снова взглянула в глаза.
— Привет, Дуайт.
Я кивнул, проглотил «Вельвиту» и ответил:
— Привет, Битси. Как дела?
— Отлично, спасибо, — и, как будто забеспокоившись о своем внешнем виде, она пригладила волосы и оглядела себя. Ее прическа, как всегда, напоминала коричневый футбольный шлем — только без забрала. На ней была старая футболка и обрезанные джинсы — примерно то же, что обычно носила Слим, но Битси была босиком. Кроме того, ее футболка была куда более заношенной, чем футболка Слим, и под ней не было верха от купальника. Хотя, если честно, Битси стоило бы надеть его. Или бюстгальтер. Потому как ее футболка была такой тонкой, что сквозь нее было все видно.
— Привет, Битс, — сказал Расти. — Не сделаешь нам одолжение?
— Какое, например?
— Принеси нам рубашки.
Она взглянула на него, слегка нахмурившись:
— Зачем?
— Чтобы надеть, дурочка.
Я поглядел на него с осуждением. Меня всегда удивляли люди, начинавшие язвить, попросив о помощи. Это казалось не только грубым, но и невероятно глупым.
Стараясь говорить и вести себя как можно вежливее, чтобы как-то сгладить поведение Расти, я пояснил:
— Наши футболки остались на поле Янкса.
Битси посмотрела на меня, широко раскрыв глаза:
— Вы ходили на поле Янкса? — она глянула на Расти. — Тебе же не разрешают туда ходить.
— Ну спасибо, Дуайт. Теперь она на меня наябедничает.
Я обратился к Битси:
— Ты же никому не расскажешь, правда?
— Если ты просишь, то, конечно, нет.
— Спасибо.
— Не за что.
— Так вот, наши футболки остались на поле, — видя беспокойство в ее глазах, я добавил: — На нас напала собака.
— О нет!
— С нами все в порядке, но наши футболки порвались. Мы расхаживаем без них целый день и уже здорово обгорели.
— У тебя хороший загар, — произнесла она, снова краснея.
— Спасибо. Но все равно, хотелось бы надеть что-нибудь, чтобы не обгореть еще сильнее.
— Какие вам нужны рубашки?
— Какие угодно, — ответил я.
— Просто открой мой шкаф и возьми любые две, хорошо?
— В твоем шкафу?
— Мне что, нарисовать тебе карту?
С довольной улыбкой на лице, как будто говорившей: «вот ты и попался!», Битси заявила:
— Но мне же нельзя заходить в твою комнату.
Расти сощурился:
— Я тебе разрешаю. Только в этот раз.
— Ну на-адо же, — протянула она.
— Просто пойди и возьми рубашки, ладно?
— Почему бы тебе самому не сходить? Это же твои рубашки. И твой шкаф.
Я вмешался прежде, чем Расти смог ответить и, скорее всего, только усугубить положение.
— Нам не хотелось бы попадаться на глаза карточному клубу, понимаешь? — передернув плечами, я оглядел себя. — Без футболок? Это было бы несколько неловко.
Кивнув и покраснев, она уставилась на мой голый торс.
— Шевелись, Битс! У нас мало времени.
— Оставь ее в покое, — одернул я Расти. — Она не обязана нам помогать, если не хочет.
— Я принесу вам рубашки, — сказала она мне.
— Спасибо.
— Не за что. Сколько вам нужно?
— Двадцать восемь! Ты что, идиотка? — сказал Расти.
— Двух вполне достаточно, — ответил ей я.
— А как же Слим? — спросила Битси.
От этого внезапного напоминания у меня все сжалось внутри. Стараясь не подавать виду, я спросил:
— А что Слим?
— Ей не нужна рубашка?
— Давай-ка спросим. — огрызнулся Расти, оглядываясь через плечо.
— Слим с нами нет.
— Почему?
Мы с Расти молчали слишком долго, стараясь придумать ответ, и Битси забеспокоилась:
— С ней все в порядке?
— Конечно, все нормально, — ответил Расти.
— Нет, не нормально, — сказала Битси и посмотрела на меня: — С ней что-то случилось, да?
Учитывая то, как Битси относилась ко мне, можно было ожидать, что она станет ревновать к Слим. Ничего подобного. Вместо того, чтобы ненавидеть Слим, Битси ее боготворила. Я почти уверен, что она хотела быть Слим: милой, стройной и спортивной, умной и забавной — и проводить все время вместе со мной.
— Так где же она? — спросила Битси.
Я только пожал плечами.
— Она осталась дома заниматься стиркой, — ответил Расти.
Битси продолжала смотреть на меня. Очевидно, она не верила объяснению Расти. Она хотела получить ответ от меня.
— Почему бы тебе не принести нам рубашки? — предложил я с неожиданной для самого себя мягкостью в голосе. — Две рубашки. Мы подождем тебя на заднем дворе. И расскажем, что случилось со Слим.
— Ладно.
Когда Битси распахнула дверь в дом, до нас донесся шум, производимый дамами из карточного клуба. Створка захлопнулась и качнулась на петлях туда-сюда, впустив в кухню несколько клочков сигаретного дыма.
— Дерьмо, — пробормотал Расти. После этого он отрезал себе толстый ломоть «Вельвиты», завернул оставшийся кусок в упаковку и вернул сыр в холодильник. Придержав дверцу, он обратился ко мне:
— Еще сосиску?
Я помотал головой.
Он захлопнул дверцу, и мы оба вышли во двор, держа в руках сосиски и сыр. Спустившись по ступенькам, мы устроились за углом дома, чтобы доесть и подождать Битси.
— …тлично, п… осто замчательно, — прочавкал Расти, глотая буквы пополам с полупережеванной пищей.
— Не беспокойся, — успокоил его я.
Он проглотил и спросил:
— Зачем тебе вообще понадобилось говорить ей про поле Янкса?
— Порой мне трудно придумать, что соврать, — я пожал плечами.
— Вот уж точно.
— Ну извини. Но, по-моему, ты зря волнуешься из-за нее.
— Тебе легко говорить — она же не твоя сестра!
Сетчатая дверь распахнулась, и Битси вприпрыжку спустилась по лестнице. В руках у нее ничего не было, так что я было решил, что ей кто-то помешал. Но когда она подошла ближе, я заметил, что перед ее футболки выпирал больше, чем обычно.
— Вот они! — возвестила Битси. Остановившись перед нами, она похлопала по своему «животу». Ее футболка была такой тонкой, что я мог видеть кучу смятой ткани под ней.
Расти протянул руку и пощелкал пальцами:
— Отдавай.
Глядя только на меня, Битси спросила:
— Где все-таки Слим? С ней что-то случилось?
— Ты должна пообещать никому не рассказывать, — сказал я.
— Обещаю, что не расскажу.
— Она непременно расскажет, — простонал Расти.
— Нет, не расскажу, — она подняла правую руку: — Клянусь!
— Впервые что-то идет не так, как ей хочется.
Она метнула на него сердитый взгляд:
— Не расскажу я.
— Мы собираемся искать Слим, — сказал я. — Она, скорее всего, еще на поле Янкса, так что мы снова пойдем туда.
— Как же вы ушли без нее?
Я оглянулся на Расти и ответил:
— Она хотела остаться.
— Зачем?
— Хотела кое-что проверить, — ответил я. — Но мы все равно должны вернуться и найти ее.
Кивнув, Битси вытянула из-под своей футболки пару рубашек. Они помялись, но выглядели чистыми.
— Эта для тебя, — сказала Битси, протягивая мне клетчатую рубашку с коротким рукавом.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Не за что, — ответила она. — А эта для тебя.
Я не видел ничего особенного в той рубашке, которую Битси передала Расти, но он выхватил ее из рук сестры, сердито пробормотав:
— Ну спасибо.
Снова обернувшись ко мне, Битси уточнила:
— Ты уверен, что Слим не нужна рубашка?
— Не, — ответил я. — У нее остались наши.
— А что случилось с ее футболкой?
— Ее порвала собака.
— Я думала, что собака порвала ваши рубашки.
— Не совсем так, — ответил я.
— Хм? — удивленно сказала Битси.
— Дерьмо на палочке, — не выдержал Расти. — Почему бы не разболтать вообще все?
Засунув в рот последний кусок сосиски, я надел рубашку.
— Я пойду с вами, — заявила Битси.