Возле дома Расти обнаружилось множество припаркованных машин.

— Ой, — произнес он.

— В чем дело?

Он посмотрел на меня и оскалился:

— Сегодня мамина очередь принимать у себя их карточный клуб.

— Ой.

— Совершенно вылетело из головы, — сказал он и со страдальческим видом добавил: — Там, наверное, дюжина дамочек в гостиной.

Я кивнул. Моя мама тоже состояла в карточном клубе, хотя и не в том же самом, что мама Расти. И мне приходилось видеть, как это выглядит. В воздухе столько табачного дыма, что оставалось только гадать, как они видят свои карты… или дышат. А уж шум! Я не против звяканья стаканов и кофейных чашек, напоминающего о большом переполненном ресторане. Безостановочная болтовня тоже не так ужасна. Что было совершенно невыносимо, так это раздававшиеся то и дело возгласы удивления и восхищения: пронзительные выкрики, вопли, хихиканье и визг, разносившиеся по всему дому.

— Мы не можем туда зайти, — сказал Расти.

— А через заднюю дверь? Мы можем пробраться через кухню…

Расти нахмурился.

— Даже не знаю, — пробормотал он. — Мама бегает туда-сюда… и вообще может кто угодно заглянуть, — он покачал головой. — Если нас поймают, маме придется нас всем представить.

Я поморщился.

Наши мамы всегда представляли нас своим знакомым. Это ужасная и унизительная процедура, даже если ты полностью одет. И я точно не хотел бы оказаться перед всеми подружками миссис Бакстер без футболки.

Для Расти это было бы даже более унизительно, потому что по части внешнего вида ему нечем было гордиться.

— Но мне обязательно нужно поесть, — сказал он и, нахмурившись, уставился на дорожку, как будто прикидывая свои шансы на успех. Наконец, он сказал: — Мы и правда можем попробовать попасть в кухню. Найдем что-нибудь съестное и тут же уберемся оттуда.

— А как же рубашки?

— Забудь. Как, по-твоему, я смогу попасть в свою комнату?

Я посмотрел на него сердито.

— Это не моя вина! — заметил он.

— Я знаю.

— Но мы, по крайней мере, сможем поесть.

На случай, если кто-нибудь наблюдал за нами из гостиной, мы старались не смотреть в сторону дома Расти, пока не прошли мимо. Оказавшись на дальней стороне подъездной дорожки, мы нырнули за припаркованный с краю «универсал» и пробрались до гаража. Обойдя его, мы прошли на задний двор и прокрались по ступенькам к кухонной двери.

Расти осторожно заглянул внутрь, придерживая рукой сетчатую дверь. Потом широко распахнул ее.

Следом за ним я зашел на кухню. Кроме нас, там никого не оказалось. Обе двери, ведущие в остальную часть дома, были плотно закрыты — вероятно, чтобы дамы из карточного клуба не увидели, какой здесь творился беспорядок.

Еще двери сдерживали сигаретный дым — но не шум. Группа миссис Бакстер звучала точно так же, как мамин клуб — как сборище радостных идиоток.

Кухонные столы были завалены грязными стаканами, чашками, тарелками и столовыми приборами. Судя по всему, миссис Бакстер угощала гостей вишневым пирогом a la mode. На столе рядом с нами стояли две формы для выпечки, пустые, если не считать крошек корочки и пролившейся красной начинки.

Расти провел пальцем по дну одной из форм, собирая начинку, и сунул его в рот.

Я не стал следовать его примеру.

Пригнувшись и переводя взгляд с одной двери на другую, Расти обошел стол и прокрался к холодильнику. Я прошел за ним следом. Когда он распахнул дверцу, ледяной воздух коснулся моей кожи. Ощущение было великолепное.

Расти нашел упаковку венских сосисок «Оскар Майер» и засунул одну сосиску себе в род на манер обвислой оранжевой сигары, после чего передал пачку мне. Я тоже взял одну.

Мы с Расти и Слим часто ели холодные сосиски — но только когда поблизости не было никого из взрослых. Они все отчего-то считают, что сосиску обязательно нужно разогреть и засунуть в булку. Как будто это какой-то закон. Беда только в том, что булочка обычно уже черствая. Чтобы сделать такой хот-дог съедобным, приходится мазать его горчицей и кетчупом (а Расти непременно нужен был еще привкус маринада — отвратительная привычка), после чего вкус самой сосиски совершенно терялся.

Я сжевал сосиску и следом за Расти взял еще одну. После чего он убрал упаковку в холодильник и достал большой кусок «Вельвиты».

— Хмм? — вопросительно промычал он, держа в зубах сосиску.

— Хмм, — утвердительно кивнул я, жуя.

Расти направился к столу, а я захлопнул дверцу холодильника. Расти вынул из шкафчика сырорезку, уложил «Вельвиту» на стол и, развернув блестящую серебристую упаковку, отрезал кусок почти в дюйм толщиной. Передав этот ломоть мне, он принялся отрезать второй.

Я впился зубами в сыр.

Дверь позади нас со свистом распахнулась.

Мы оба подпрыгнули. Но оказалось, что это всего лишь Битси.

Четырнадцатилетнюю сестру Расти на самом деле звали Элизабет, и сначала ее прозвищем было Бэтси. Но как все в этой семье, она отличалась полнотой и невысоким ростом. Так что Расти начал называть ее Битси. Новое прозвище нравилось ей, но не пришлось по вкусу их родителям. Они посчитали, что оно привлекает внимание к ее росту в не самом лестном смысле.

Когда дверь распахнулась, я было решил, что нам крышка.

Расти вскрикнул и принялся озираться, как вор, застигнутый на месте преступления.

Увидев Битси, он возвел глаза к потолку с выражением невероятного облегчения. Я улыбнулся ей, плотно сжимая губы, чтобы не демонстрировать рот, полный желтой сырной жижи, и помахал рукой с зажатой в ней сосиской.

— Привет, ребята, — Битси, кажется, была искренне рада нас видеть.

Особенно меня. Она всегда была особенно рада мне. Последние годы она была просто без ума от меня. Может, потому, что я такой замечательный парень. А может, из-за того, что я обращался с ней как с нормальным человеком, никогда не поддразнивал и заступался за нее, когда Расти начинал говорить ей гадости.

Замерев перед захлопнувшейся дверью, Битси покраснела и улыбнулась мне, затем оглядела меня и снова взглянула в глаза.

— Привет, Дуайт.

Я кивнул, проглотил «Вельвиту» и ответил:

— Привет, Битси. Как дела?

— Отлично, спасибо, — и, как будто забеспокоившись о своем внешнем виде, она пригладила волосы и оглядела себя. Ее прическа, как всегда, напоминала коричневый футбольный шлем — только без забрала. На ней была старая футболка и обрезанные джинсы — примерно то же, что обычно носила Слим, но Битси была босиком. Кроме того, ее футболка была куда более заношенной, чем футболка Слим, и под ней не было верха от купальника. Хотя, если честно, Битси стоило бы надеть его. Или бюстгальтер. Потому как ее футболка была такой тонкой, что сквозь нее было все видно.

— Привет, Битс, — сказал Расти. — Не сделаешь нам одолжение?

— Какое, например?

— Принеси нам рубашки.

Она взглянула на него, слегка нахмурившись:

— Зачем?

— Чтобы надеть, дурочка.

Я поглядел на него с осуждением. Меня всегда удивляли люди, начинавшие язвить, попросив о помощи. Это казалось не только грубым, но и невероятно глупым.

Стараясь говорить и вести себя как можно вежливее, чтобы как-то сгладить поведение Расти, я пояснил:

— Наши футболки остались на поле Янкса.

Битси посмотрела на меня, широко раскрыв глаза:

— Вы ходили на поле Янкса? — она глянула на Расти. — Тебе же не разрешают туда ходить.

— Ну спасибо, Дуайт. Теперь она на меня наябедничает.

Я обратился к Битси:

— Ты же никому не расскажешь, правда?

— Если ты просишь, то, конечно, нет.

— Спасибо.

— Не за что.

— Так вот, наши футболки остались на поле, — видя беспокойство в ее глазах, я добавил: — На нас напала собака.

— О нет!

— С нами все в порядке, но наши футболки порвались. Мы расхаживаем без них целый день и уже здорово обгорели.

— У тебя хороший загар, — произнесла она, снова краснея.

— Спасибо. Но все равно, хотелось бы надеть что-нибудь, чтобы не обгореть еще сильнее.

— Какие вам нужны рубашки?

— Какие угодно, — ответил я.

— Просто открой мой шкаф и возьми любые две, хорошо?

— В твоем шкафу?

— Мне что, нарисовать тебе карту?

С довольной улыбкой на лице, как будто говорившей: «вот ты и попался!», Битси заявила:

— Но мне же нельзя заходить в твою комнату.

Расти сощурился:

— Я тебе разрешаю. Только в этот раз.

— Ну на-адо же, — протянула она.

— Просто пойди и возьми рубашки, ладно?

— Почему бы тебе самому не сходить? Это же твои рубашки. И твой шкаф.

Я вмешался прежде, чем Расти смог ответить и, скорее всего, только усугубить положение.

— Нам не хотелось бы попадаться на глаза карточному клубу, понимаешь? — передернув плечами, я оглядел себя. — Без футболок? Это было бы несколько неловко.

Кивнув и покраснев, она уставилась на мой голый торс.

— Шевелись, Битс! У нас мало времени.

— Оставь ее в покое, — одернул я Расти. — Она не обязана нам помогать, если не хочет.

— Я принесу вам рубашки, — сказала она мне.

— Спасибо.

— Не за что. Сколько вам нужно?

— Двадцать восемь! Ты что, идиотка? — сказал Расти.

— Двух вполне достаточно, — ответил ей я.

— А как же Слим? — спросила Битси.

От этого внезапного напоминания у меня все сжалось внутри. Стараясь не подавать виду, я спросил:

— А что Слим?

— Ей не нужна рубашка?

— Давай-ка спросим. — огрызнулся Расти, оглядываясь через плечо.

— Слим с нами нет.

— Почему?

Мы с Расти молчали слишком долго, стараясь придумать ответ, и Битси забеспокоилась:

— С ней все в порядке?

— Конечно, все нормально, — ответил Расти.

— Нет, не нормально, — сказала Битси и посмотрела на меня: — С ней что-то случилось, да?

Учитывая то, как Битси относилась ко мне, можно было ожидать, что она станет ревновать к Слим. Ничего подобного. Вместо того, чтобы ненавидеть Слим, Битси ее боготворила. Я почти уверен, что она хотела быть Слим: милой, стройной и спортивной, умной и забавной — и проводить все время вместе со мной.

— Так где же она? — спросила Битси.

Я только пожал плечами.

— Она осталась дома заниматься стиркой, — ответил Расти.

Битси продолжала смотреть на меня. Очевидно, она не верила объяснению Расти. Она хотела получить ответ от меня.

— Почему бы тебе не принести нам рубашки? — предложил я с неожиданной для самого себя мягкостью в голосе. — Две рубашки. Мы подождем тебя на заднем дворе. И расскажем, что случилось со Слим.

— Ладно.

Когда Битси распахнула дверь в дом, до нас донесся шум, производимый дамами из карточного клуба. Створка захлопнулась и качнулась на петлях туда-сюда, впустив в кухню несколько клочков сигаретного дыма.

— Дерьмо, — пробормотал Расти. После этого он отрезал себе толстый ломоть «Вельвиты», завернул оставшийся кусок в упаковку и вернул сыр в холодильник. Придержав дверцу, он обратился ко мне:

— Еще сосиску?

Я помотал головой.

Он захлопнул дверцу, и мы оба вышли во двор, держа в руках сосиски и сыр. Спустившись по ступенькам, мы устроились за углом дома, чтобы доесть и подождать Битси.

— …тлично, п… осто замчательно, — прочавкал Расти, глотая буквы пополам с полупережеванной пищей.

— Не беспокойся, — успокоил его я.

Он проглотил и спросил:

— Зачем тебе вообще понадобилось говорить ей про поле Янкса?

— Порой мне трудно придумать, что соврать, — я пожал плечами.

— Вот уж точно.

— Ну извини. Но, по-моему, ты зря волнуешься из-за нее.

— Тебе легко говорить — она же не твоя сестра!

Сетчатая дверь распахнулась, и Битси вприпрыжку спустилась по лестнице. В руках у нее ничего не было, так что я было решил, что ей кто-то помешал. Но когда она подошла ближе, я заметил, что перед ее футболки выпирал больше, чем обычно.

— Вот они! — возвестила Битси. Остановившись перед нами, она похлопала по своему «животу». Ее футболка была такой тонкой, что я мог видеть кучу смятой ткани под ней.

Расти протянул руку и пощелкал пальцами:

— Отдавай.

Глядя только на меня, Битси спросила:

— Где все-таки Слим? С ней что-то случилось?

— Ты должна пообещать никому не рассказывать, — сказал я.

— Обещаю, что не расскажу.

— Она непременно расскажет, — простонал Расти.

— Нет, не расскажу, — она подняла правую руку: — Клянусь!

— Впервые что-то идет не так, как ей хочется.

Она метнула на него сердитый взгляд:

— Не расскажу я.

— Мы собираемся искать Слим, — сказал я. — Она, скорее всего, еще на поле Янкса, так что мы снова пойдем туда.

— Как же вы ушли без нее?

Я оглянулся на Расти и ответил:

— Она хотела остаться.

— Зачем?

— Хотела кое-что проверить, — ответил я. — Но мы все равно должны вернуться и найти ее.

Кивнув, Битси вытянула из-под своей футболки пару рубашек. Они помялись, но выглядели чистыми.

— Эта для тебя, — сказала Битси, протягивая мне клетчатую рубашку с коротким рукавом.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Не за что, — ответила она. — А эта для тебя.

Я не видел ничего особенного в той рубашке, которую Битси передала Расти, но он выхватил ее из рук сестры, сердито пробормотав:

— Ну спасибо.

Снова обернувшись ко мне, Битси уточнила:

— Ты уверен, что Слим не нужна рубашка?

— Не, — ответил я. — У нее остались наши.

— А что случилось с ее футболкой?

— Ее порвала собака.

— Я думала, что собака порвала ваши рубашки.

— Не совсем так, — ответил я.

— Хм? — удивленно сказала Битси.

— Дерьмо на палочке, — не выдержал Расти. — Почему бы не разболтать вообще все?

Засунув в рот последний кусок сосиски, я надел рубашку.

— Я пойду с вами, — заявила Битси.