От звука скрипнувшей половицы мороз пробрал Джейн до костей; тело оцепенело, сердце бешено заколотилось, а руки судорожно вцепились в пистолет и фонарик. Она затаила дыхание, проклиная таймер, тиканье которого било по ушам, мешая прислушиваться.

«Старые дома издают массу разных звуков, — успокаивала она себя, — и этот одиночный едва слышный скрип еще не означает чье-либо приближение».

А ты уверена?

«Это МИР, — подумала она. — На подходе. Может, просто чтобы оставить конверт, или…

А что, если это не МИР!

Что, если это Рэйл, или тот мерзавец, которого она видела вчера, или еще Бог весть кто?

Сначала стреляй, а вопросы можно оставить на потом.

Замечательная мысль. А вдруг это окажется все же МИР? И я пристрелю курицу, несущую золотые яйца? Или какой-нибудь безобидный ребенок, или…

Да там вообще никого нет, — успокаивала она себя. — Этот шум ничего не означает. Никого здесь нет. Расслабься. Ложная тревога. Боже, как ты напряжена. Когда зазвонит таймер, чего доброго, отстрелишь себе палец».

Она попробовала представить, куда был нацелен пистолет, и решила, что непроизвольный выстрел не повредит ни одного пальца на ноге. Вместо этого, вероятно, могла пострадать икра и, быть может, костяшка, торчащая в конце лодыжки. Не говоря уже о том, что пороховые газы обожгут бедро.

Интересно, на предохранителе ли пистолет? Затем она попыталась определить, сколько осталось времени до того, как загромыхает таймер.

Внезапно ее ослепил яркий свет, она ахнула и, дернувшись, окаменела.

— Джейн!

Нет! Нет, только не Брейс! Из всех людей на свете… пусть хоть кто, но только не Брейс. Но это его голос произнес ее имя, Джейн была в этом уверена. Именно Брейс, и никто другой, стоял в торце гроба и светил ей в лицо.

— Черт возьми! — вскрикнула она и вскинула правую руку.

— Не стреляй! Это я!

Что у него в руке, прожектор?

Поднятой рукой она заслонила глаза.

— Убери свет от моего лица!

Но свет не ушел в сторону, он опустился вниз.

— Черт возьми, Брейс!

Когда она села, бретелька соскользнула с плеча и часть пеньюара опустилась, так что сноп света сейчас падал на ее обнаженную грудь.

Луч отпрыгнул в сторону.

И, как бы случайно, остановился, высветив угол, образованный ее раздвинутыми ногами.

Джейн вскрикнула:

— Черт возьми! — сдвинула ноги вместе, сгорбилась и прикрыла рукой груди. — Выключи! Выключи немедленно!

Но вместо того чтобы погасить свет, он отвел фонарь в сторону. Больше она не находилась в ослепительно ярком фокусе, но все еще освещалась его отблесками.

— Так годится? — поинтересовался Брейс.

— Совсем выключи.

— Извини, не могу.

— Что ты имеешь в виду, не могу?

— Я хочу сказать, что не хочу. Только не в таком месте.

— Но ты же не включал его, когда подкрадывался.

— Это было совсем другое.

— Ах ты, негодяй.

— Выбирайся оттуда, Джейн, — сказал он очень ровным голосом. — Нам надо уходить.

— Что ты тут делаешь?

— Я волновался за тебя.

— Ты за мной следил?

— Ну, понимаешь…

— Ты за мной следил! У тебя нет права! Черт тебя возьми! Что ты себе вообразил? Я не твоя собственность! Господи! Какого черта ты это сделал? Убирайся отсюда! Катись к чертовой матери! Вон!

— Мне кажется, для тебе здесь небезопасно.

— Ну и что! — огрызнулась Джейн. — Просто убирайся и оставь меня в покое! Это тебя совершенно не касается!

Луч вернулся к ней. Она съежилась и отвернула лицо.

— Убери это от меня!

Луч застыл на месте.

— Мне кажется, нам лучше уйти, — тихо произнес Брейс.

— А мне кажется, уйти лучше тебе.

— Без тебя я не уйду.

— Ха! Без меня он не пойдет? Что ты о себе возомнил, черт побери? Убирайся отсюда!

— Посмотри на себя, — настаивал он.

Джейн не пошевелилась.

— Я знаю, что делаю.

— Неужели?

— Да!

— Ты знаешь, кто ты?

— Да!

— Ты знаешь, во что ты одета?

— Черт побери, перестань на меня светить!

— Взгляни, что он с тобой сделал, Джейн.

— Он ничего со Мной не делает — кроме того, что дает мне дьявольски много денег.

— А выглядит так, словно заставляет тебя раздеваться и спать в гробу.

— Он меня ни к чему не принуждает. Я делаю это, потому что хочу. А это большая разница.

— И сколько тебе за это заплатят?

— Может, ничего благодаря тебе. — Повернув голову, она сверкнула глазами на Брейса сквозь слепящий свет. — Что на тебя нашло, черт побери?

Он слегка отвел луч в сторону, так что теперь он не светил ей прямо в глаза.

— Ты мне небезразлична, — сказал он.

— Прекрасно. Ты мне тоже небезразличен. Но почему ты думаешь, что это дает тебе право портить мне жизнь?

— Возможно, и не дает, — согласился он.

— Верно, черт возьми, не дает! Если бы мне нужна была твоя помощь, я бы тебе об этом сказала. Но я не хочу тебя в это впутывать. Вот почему я солгала насчет записки.

— Я это уже понял, — заметил он.

— Не сомневаюсь. Но ты все равно решил, несмотря ни на что, вмешаться, да? Боже! Я ведь не езжу за тобой повсюду, не шпионю. А знаешь почему? Потому что я против подобного дерьма. Я уважаю права других на личную жизнь. Личная жизнь. Тебе известно, что это такое? Как бы тебе понравилось, если бы я сделала что-нибудь подобное по отношению к тебе? А? Подкралась бы и стала за тобой следить среди ночи? Думаешь, тебе бы это понравилось?

— Прости, что так тебя расстроил, — произнес Брейс. — Хотя я и не жалею, что приехал сюда. Кто-нибудь…

— Ничуть не сомневаюсь, что не жалеешь. Поглазел на халявку.

— Это было совсем не то, чего я ожидал.

— Но, провалиться мне на этом месте, смотрел же. Не так, что ли?

— Разумеется, смотрел. А кто бы не стал?

— Многие.

— Ладно, прости. Но я не отворачиваюсь от подобных вещей. Я не монах, а ты не безобразная корова. Но не могу сказать, чтобы мне очень понравилось.

— О, спасибо.

— Бога ради, я совсем не хотел тебя обидеть. Просто я настолько шокирован, что не смог по достоинству оценить увиденное. Просто не верилось, что ты действительно это делаешь.

— Сюрприз, сюрприз.

— Я знал, что тебе ужасно хочется получить от него как можно больше денег, но… это безумие. Никогда бы не подумал, что ты опустишься до такого.

— Прости, что разочаровала тебя. Но теперь ты знаешь. Я всего лишь дешевая потаскушка. И нет такого, до чего бы я не «опустилась» за пару баксов.

— Я уже ничему не удивляюсь, — покачал головой Брейс.

— Да, ну и мать твою вместе с жеребцом, на котором ты прискакал.

— Джейн.

— Убирайся отсюда, ладно? Или ты еще недостаточно меня оскорбил? Или дожидаешься еще одного представления? Боже! Тебя здесь только не хватало! Ты все испортил! Все!

— Кто-то должен о тебе заботиться, Джейн.

— Нет! Боже мой, ты думаешь, кто я — инвалид?

— Ты не инвалид, — тихо произнес он.

— Нет, разумеется, нет. Я — женщина. Никакой разницы, да? Я женщина, а значит, слишком глупа, эмоциональна и слаба, чтобы самой о себе позаботиться. Мне нужен взрослый умный мужчина вроде тебя, который не дал бы мне попасть в неприятности.

— Это разве не неприятности?

— Нет, — возразила она.

— Сидишь в наряде уличной девки в гробу с пистолетом в руке.

— Ну и что?

— Это нормальное поведение. Понимаю.

— На публику это не было рассчитано.

— Если никто не видит, то этого, считай, и нет?

— Совершенно верно, — огрызнулась Джейн.

— А как насчет МИРа? Он ведь наблюдает, не так ли?

— Не знаю.

— Конечно, наблюдает. Неужели ты наивно полагаешь, что кто-то будет платить тебе за подобное, если он не хочет посмотреть, как это будет происходить?

— Почем я знаю. Я его никогда не видела. Может, ты его видел?

— Нет.

— Ну, какого черта нет? — вскипела она, срываясь на крик. — Ты ведь видел все остальное!

— Успокойся, Джейн. Ты снова расстраиваешься.

— Если ты еще не догадался, я тебе подскажу, приятель! Я и не успокаивалась!

— Послушай, давай уйдем отсюда.

— Уходи лучше ты отсюда.

— Кто-нибудь может явиться сюда. Что; если нагрянет полиция и нас здесь застанут?

— Мне безразлично.

— А что тебе не безразлично, Джейн?

— Ты мне раньше был не безразличен.

Внезапно Брейс ударил ногой по гробу с такой силой, что тот подпрыгнул и отодвинулся. Удар встряхнул Джейн. Она охнула. Ошеломленная и потрясенная, она была на грани истерики.

— Не надо!

— Игра закончена, дорогая. Вылезай. Сию минуту, или я тебя оттуда выволоку.

— Не имеешь права.

— Плевать, — бросил он в ответ. — Выходи. Мигом.

— Негодяй.

— Знаю.

— А как я получу свои деньги, если уйду?

— Никак. По крайней мере, надеюсь, что ты их не получишь. Научись жить на свою зарплату, как все остальные. Если ты сама не знаешь, как подвести черту, то я сделаю это за тебя.

В правой руке, которую она прижимала к груди, все еще был зажат пистолет. Мысленно она представила, как выносит руку вперед и направляет оружие на Брейса; слышала, как приказывает ему уйти. Но затем происходит что-то страшное. Он бросается на нее. Ее палец невольно сжимается. Бух! И Брейс валится на пол с дыркой от пули во лбу.

Такое возможно. Я могла бы его убить.

Эти мысли ураганом пронеслись в сознании Джейн.

И потрясли ее, усмирили гнев и подавили стыд, лишили воли к сопротивлению. Внезапно почувствовав смертельную усталость, она опустила пистолет к бедру. Затем встала, оставив его на дне гроба, рядом с фонариком, ножом и таймером. Бретелька все еще болталась на руке. Она знала, что грудь обнажена и что пеньюар ничего не скрывает даже там, где прикрывает ее тело.

Сейчас она стояла во весь рост, лицом к Брейсу, полностью беззащитная под его взглядом.

Но ее это совершенно не беспокоило. Она чувствовала лишь усталость и оцепенение.

— Тебе лучше одеться, — сказал Брейс.

— Как скажешь, — она потянула пеньюар вверх и, скинув с тела, выпустила из рук.

— Боже, — произнес он изумленно и в то же время сердито.

— Ты сказал, мне надо одеться, — заметила она в тот момент, когда пеньюар мягко опустился ей на ступни. Он был легким и щекотал словно бумажный шарик. — Ты босс, — добавила она.

«Ну и кто теперь из нас спокоен? — подумала она. — Ну-ка взгляни, какая я спокойная. Когда все испорчено и ничто больше не имеет значения, легко быть спокойной.

Проще пареной репы».

— Нет нужды терять голову, — буркнул Брейс, торопливо подходя в гробу.

— А что тут уже прятать? — произнесла она. — Ты уже все видел.

— Это произошло чисто случайно.

— Все происходит случайно.

Присев на корточки, он положил свой электрический фонарь на пол и поднял ее трусики.

— Надень их.

Она почувствовала, что сейчас расплачется.

— Ты уверен, что не хочешь меня сначала трахнуть?

— В этом я абсолютно уверен, дорогая.

Она со всего размаха ударила его кулаком по лицу. От удара голова Брейса слегка дернулась в сторону. Но он снова повернулся к Джейн и бросил на нее взгляд, полный удивления и разочарования.

В этот момент сработал таймер, зазвенев как гонг в конце раунда боксерского поединка.

Джейн залилась слезами. Она взяла из рук Брейса трусики и наклонилась, чтобы надеть их, но потеряла равновесие, и он поймал ее за плечи и поддерживал, пока она их надевала. Когда у нее возникли трудности с брюками, он снова поддержал ее.

Негодяй! Даже упасть не даст! Занимался бы своими гребаными делами!

Очень хотелось сдержать слезы. Однако, когда она пыталась остановиться, становилось только хуже. К тому времени, как она закончила одеваться, слезы лились ручьем.

Брейс помог собрать вещи.

— Как насчет этого? — спросил Брейс, посветив на пеньюар и таймер, все еще лежавший на дне гроба.

— Они… не… мои, — выпалила она между рыданиями.

— Ты уверена, что не хочешь их взять?

— Оставь их.

— Ладно, тогда идем.

И Брейс повел ее. Сначала из комнаты, затем вниз по лестнице и, наконец, из дома. Его машина стояла на лужайке рядом с ее машиной.

— Сможешь сама доехать до дома? — поинтересовался он, открывая перед ней дверцу.

Джейн шмыгнула носом и вытерла глаза.

— Я не пьяная, — заметила она.

— Но ты в ужасном состоянии.

— Какие мы догадливые.

— Я очень сожалею о случившемся.

— Все же не так, как я.

— Не будь так уверена, — возразил он.

— Ага. Верно. — Плюхнувшись на сиденье, Джейн попыталась закрыть дверь.

Брейс придержал ее.

— Я поеду за тобой к дому, — сказал он.

— Не стоит беспокоиться.

— Просто хочу убедиться, что ты доберешься туда нормально.

— Чудесно. Но не… не думай, что я собираюсь… впустить тебя. Я никогда… никогда, никогда, никогда… не хочу тебя больше видеть.

Он отпустил дверь, и Джейн со стуком захлопнула ее.