«КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ»

Да, многие годы Леонид Иович Гайдай подслащивал и золотил нашу иногда чересчур горьковатую пилюлю — жизнь. Подслащивал и золотил искристым и добрым смехом.

И до сих пор вся страна не только помнит и любит почти все фильмы Гайдая, но и «вворачивает» при разговоре словечки из гайдаевских фильмов. Начиная от «Птичку жалко…» и «Надо, Федя!» до «Чей туфля? — Моё». Конечно, были сценаристы, которые писали текст, конечно, были артисты, которые говорили этот текст с экрана. Но без Гайдая не было бы комедий, так полюбившихся народу.

Мастер, Гранд комедии — ничего не скажешь!

Однажды и меня судьба свела с Леонидом Иовичем. Я написал сюжет для киножурнала «Фитиль». И когда сюжет был принят и я даже получил аванс, редакторы «Фитиля» спросили: «Какой режиссер, по твоему мнению, должен снимать этот сюжет?» Я, не задумываясь, ответил: «Гайдай».

Гайдай и снимал этот сюжет. Помню, как он без всякого гонора на равных советовался со мной, молодым сатириком, как снять сюжет посмешнее.

Однако на экраны короткометражка так и не вы шла. И вовсе не из-за цензурных препонов или тому подобных причин. Пленки на один сюжет, по специальному приказу, давали ограниченное количество. Пересъемка, несколько дублей (уж таковы были порядки!) не разрешались.

И вот когда редакторы «Фитиля» отсмотрели снятое, то им показалось, что получилось недостаточно смешно, не по-гайдаевски.

Увы и ах! А я, знаете, не очень-то расстроился. Еще многие годы я вел себя, как тот чеховский герой, который хвастался тем, что о нем написали в газете, как он попал под лошадь. И я тоже хвастался (ерничая, конечно) перед своими друзьями и коллегами: «Смотрите, какой гениальный сценарий я написал! Даже сам великий Гайдай не смог поставить его с первого раза!»

Каким он был — Леонид Иович Гайдай?

«Ответы — в его фильмах», — говорит его жена Нина Павловна Гребешкова, с которой он прожил сорок лет.

Шурик, герой нескольких гайдаевских фильмов, копия Лени. Такой же несуразный, нескладный и предельно порядочный.

А вот мнение драматурга Аркадия Инина: «Человек он очень сложный. Человек настроения. Вообще он был большой ребенок, как мне кажется, по своему восприятию мира, по некоторым действиям, часто неадекватным происходящему».

Наверное, Леонид многое взял от отца. Иов — библейское имя. Но, несмотря на имя, отец Леонида был человеком с большим чувством юмора.

И очень благородным. Еще до революции он принял на себя вину другого человека и оказался в Сибири, на каторге. Потому что у этого человека было пятеро детей. Там, на каторге, отец и женился на сестре другого ссыльного. Наверное, мать Леонида тоже любила посмеяться, поэтому и вышла замуж за веселого Иова.

Будущий комедийный режиссер стал их третьим ребенком. Родился он 30 января 1923 года. Самый первый трюк он выкинул уже при рождении: родился не голеньким, а одетым — в сорочке. А народное поверье говорит: «Кто родился в сорочке, тот будет счастливым, того будет Бог хранить».

Нина Павловна считает, что так оно и было.

Во время Великой Отечественной войны молодой солдат Гайдай попал в Монголию. Как-то он сел на тамошнюю лошадь. Лошадки там, естественно, свои — монгольские. Так вот, при весьма-весьма высоком росте Гайдая лошадка шла под ним сама по себе, а Леонид сам по себе. То есть лошадь совсем-совсем не мешала ему идти по земле пешком.

Наверное, из-за этого «недостатка» новобранца срочно перевели на Калининский фронт. Там, как рассказывает Нина Гребешкова, он «вышел из ряда вон». В буквальном смысле. Командир перед строем спросил: «Кто знает немецкий? Шаг вперед». А Леня со школьной скамьи запомнил-таки три-четыре немецкие фразы: «Анна унд Марта баден. Хенде хох! Битте-дридте. Данке шён» — и честно сделал шаг вперед. И его определили в разведку.

В разведке он языком и овладел. И даже не одним. Правда, в данном контексте слово «язык» надо писать в кавычках. Разведчик Леонид Гайдай овладевал «языками» и приводил их на нашу территорию. «Языков», наверное, пугали его огромный рост и те немецкие фразы, которые он запомнил со школы. Да еще, если серьезно, бесстрашие.

Под Калинином Гайдая ранило — он подорвался на мине и вернулся домой инвалидом второй группы. Из всех своих наград больше всего ценил медаль «За боевые заслуги».

После войны Леня решил пойти в артисты, хотя с детства не выговаривал буквы «р» и «л». Учился Гайдай в театральной студии при Иркутском областном драмтеатре, которую он благополучно закончил в 1947 году. Затем в течение нескольких лет Леонид играл в местном театре, причем роли ему доверяли отнюдь не эпизодические. Он, например, играл Соленого в «Трех сестрах», Ивана Земнухова в «Молодой гвардии», Винченцио в «Укрощении строптивой», Якова Яссе в «Заговоре обреченных» и другие, не менее значимые роли.

Но Иркутск, видимо, был слишком мал для таланта Гайдая, и он подался в Москву. Поступил на режиссерское отделение во Всесоюзный государственный институт кинематографии в мастерскую мэтра советской комедии Григория Александрова. И между прочим, стал сталинским стипендиатом.

Однажды, по свидетельству Ивана Фролова, автора книги «В лучах эксцентрики», Григорий Васильевич Александров заявил, что мастерскую решено считать комедийной.

— Комедийный профиль не обязателен для всех студентов, — сказал мэтр. — Мы будем учитывать индивидуальные склонности каждого из вас. В принципе комедийное мастерство не что-то особенное, не похожее на другие виды режиссерской деятельности. Основное отличие состоит в том, что работать над комедией труднее, чем над другими жанрами. Разжалобить легче, чем рассмешить. Это аксиома. Один американский психолог попытался определить усилия, необходимые для возбуждения различных эмоций. И что же оказалось? Чтобы заставить человека прослезиться, достаточно воздействовать на тридцать процентов его нервных клеток. Рассмешить же человека можно лишь в том случае, если воздействовать на всю нервную систему… Каждый профессиональный комедиограф в состоянии сделать хорошую драму или мелодраму. Примеров этому немало. Взять хотя бы мой фильм «Встреча на Эльбе». Но не всякий режиссер драмы способен поставить приличную комедию.

Большинство студентов намерение руководителя мастерской приняли без энтузиазма. Гайдай же был первым, кто подхватил призыв шефа. И небезуспешно. Его курсовые работы, в том числе постановка сцен из пьесы Симукова «Девицы-красавицы», встретили поддержку руководителя мастерской. По словам сокурсников, Гайдай был одним из любимых учеников Александрова.

По их же воспоминаниям, Гайдай уже тогда выделялся своими хохмами и розыгрышами.

Однажды они с приятелем, с тем же Иваном Фроловым, возвращались в Останкино по территории Выставки достижений народного хозяйства. Места там были глухие, и к ним в компанию напросилась молодая сотрудница ВГИКа. Когда они прошли половину пути, Гайдай вдруг остановился и говорит девице глухим голосом:

— А ну-ка, снимай шубку.

Девушка растерялась, а Гайдай продолжил в том же духе:

— Чего стоишь? Может, тебе помочь?

И девушка уже начала расстегивать пуговицы, когда Гайдай с приятелем вдруг громко рассмеялись.

На одном курсе с Гайдаем училась молодая студентка Нина Гребешкова. Вот что она вспоминает о том времени:

«Леня меня очень долго провожал из института. Я жила на Арбате, а институт находился на ВДНХ, и мы ходили пешком. Мне с ним было безумно интересно, потому что он много знал. И однажды он мне говорит:

— Ну что, давай поженимся?

Я удивилась и говорю:

— Поженимся? Да ты такой длинный, а я такая маленькая. Мы с тобой вообще не пара.

Леня отшутился:

— Большую женщину не подниму, а маленькую на руках носить буду.

После этого у меня состоялся серьезный разговор с матерью.

— У него есть недостатки? — спросила мама.

— У кого же их нет? — вздохнула я.

— Если сможешь всю жизнь мириться с его недостатками, то выходи замуж, — подвела черту мама».

Гайдай оказался достаточно настойчивым, и 1 ноября 1953 года Леонид и Нина поженились.

В это время Нину Гребешкову снимал в своей картине «Испытание верности» мэтр советского кино Иван Пырьев. Он заметил способного студента, и, когда учеба во ВГИКе закончилась, Пырьев предложил ему пойти помощником либо к Эльдару Рязанову — тот готовился снимать «Карнавальную ночь», либо к театральному режиссеру Андрею Гончарову. Гайдай выбрал второго. Вместе с Гончаровым они приступили к съемкам фильма по драме Владимира Короленко «Долгий путь». Однако во время работы режиссеры начали конфликтовать по творческим мотивам, и эта ссора приобрела такие масштабы, что съемки остановились. В итоге Гайдай продолжил съемки «Долгого пути» вместе с другим режиссером — Владимиром Назаровым. Ох и долгим же оказался путь Гайдая в комедиографы!

Очень не повезло ему с первой комедией «Жених с того света». Если бы не «обрезания», фильм получился бы весьма и весьма острым. Он рассказывал о том, что в советской действительности легче умереть, чем доказать, что ты жив. В главных ролях снимались два известнейших актера Ростислав Плятт и Георгий Вицин. Плятт играл бюрократа, который ничтоже сумняшеся требовал от женщины справку, что она в интересном положении. Хотя, насколько знает все прогрессивное человечество, это и так видно. (Видно это было и на экране.) А потом герой Плятта и сам попадал в не менее интересное положение — ему пришлось доказывать, что он жив-здоров и существует, мол, на белом свете.

Картина проходила семь различных инстанций, где около тридцати человек (все, как один!) считали себя доками по советскому кино. Замечания, замечания, замечания… И в конечном счете ничего замечательного. Наконец, фильм показали министру культуры СССР Николаю Михайлову. Он впал в страшный гнев, вызвал Гайдая и сказал примерно следующее:

— Молодой человек, вы сделали пасквиль на советскую действительность.

Картину обрезали до короткометражки. Роль Рины Зеленой практически всю вырезали. А Гайдая чуть не попросили с «Мосфильма».

Попросить-то не попросили, но долгое время ему не давали снимать полнометражные картины. Снимал только, и то очень редко, одни «Фитили». В 1959 году все-таки получил постановку и снял фильм «Трижды воскресший», который рассказывал… о судьбе волжского буксира «Орленок». И конечно, о людях, которые плавали на этом буксире. Фильм с треском провалился, несмотря на то что в главной роли снялась первая красавица экрана тех лет Алла Ларионова. Картина получилась откровенно скучная.

Этот провал, естественно, удручил Гайдая, но не настолько, чтобы из-за этого бросить кинематограф. Военная закалка дала о себе знать. И вот…

Поехали они с женой в Сибирь, в Иркутск, к родителям Гайдая. И полез он в доме родителей на чердак. И наткнулся случайно в старых подшивках газет и журналов на стихотворный фельетон Степана Олейника про трех браконьеров и пса, который за ними гнался. С динамитом.

И сразу загорелся. «Поставлю хоть одночастевку для души», — решил Гайдай. Написал самому Олейнику, заручился его согласием и опять пропал на чердаке. Писал и писал сценарий. И написал-таки его.

Сценарий выглядел так: «Пес бежит — два метра, оглядывается — один метр, трое в кустах — три метра, Бывалый не может пролезть среди бревен — полтора метра».

Радостный от завершения титанического труда, дал прочитать сценарий жене и с надеждой спросил:

— Ну что? Правда, смешно?

— Очень смешно, — грустно ответила она.

Рождение тройки было описано выше. А вот как, образно говоря, произошло ее «зачатие». Клички своим героям Гайдай придумал сам: в фельетоне действовали безликие два Николы и Гаврила.

Гайдай так объяснял потом журналистам:

— В фельетоне Степана Олейника три героя. Он пишет: «двух Никол Гаврила вел». Следовательно, один уже есть — это Гаврила, предводитель, опытный, матерый — бывалый, одним словом. Дальше — Николы. Мне не хотелось, чтобы они были похожи: они должны быть разными. Это создавало большие возможности. Очевидно, один боится — без этого нет преступления. Значит, это трус. Ну а другой, так сказать, за компанию, подручный, черная косточка, в общем, балбес. Конечно, сейчас мне легко об этом говорить — тогда все это было значительно труднее. Но схема поиска типов была примерно такой…

Думаю, ситуация получилась довольно-таки смешная. Ну, я еще понимаю, когда по поэме Евгения Долматовского «Добровольцы» поставили фильм, где говорят прозой. Но согласитесь, весьма забавно, когда по стихотворению пишут сценарий, где нет… ни единого слова. Прямо как в типично русском анекдоте: «Стоят три бабы у колодца. И молчат». С той лишь интерпретацией: «Бегут три мужика от собаки с динамитом в зубах. И молчат».

Впоследствии Георгий Вицин охарактеризовал фильм как «Вперед — к старому кино».

Иван Пырьев, который был тогда директором «Мосфильма», долго крутил-вертел сценарий «Пса Барбоса» в руках и начертал на нем весьма интересную резолюцию: «Рука не поднимается подписать что-то непонятное». Однако сказал Гайдаю:

— Снимай — всего одна часть, невелики затраты.

И Гайдай стал готовиться к съемкам. Самым трудным оказался подбор актеров.

Труса Гайдай нашел сразу. Им мог быть только Георгий Вицин, которого Гайдай уже хорошо знал по предыдущей своей картине. Знал его стиль игры и прекрасные комедийные возможности. Долго думал, кто бы мог сыграть Балбеса. Вспомнил бедолагу Клячкина из только что вышедшего фильма Юрия Чулюкина «Неподдающиеся». Это что за артист? — спросил у Вицина. Вицин объяснил, что это отличный клоун Юрий Никулин. Сам ходил несколько раз в цирк смотреть на него. И Гайдай понял, что Балбес у него уже есть. Кто-то из помощников режиссера потом рассказывал Юрию Владимировичу:

— Когда вас увидел Гайдай, то сразу сказал: «Ну, Балбеса искать не надо. Никулин — то, что нужно».

А вот артиста на роль Бывалого не могли найти долго. Сначала его должен был играть Иван Любезнов. Но он отказался: «Я столько бегать не могу». По этой же причине отказался от съемок и другой знаменитый и любимый всеми комик Игорь Ильинский. Придумал какую-то уважительную причину и Сергей Филиппов.

Как ни странно, выручил Иван Пырьев:

— Берите Моргунова, вон он какой — молодой, здоровый…

Гайдай не мог ослушаться начальника. Вот так и получилась знаменитая тройка.

 

НЕОБЫЧНЫЙ КРОСС И СОБАКА БРЁХ

Репетиций сначала не было. Режиссер хотел присмотреться к тройке артистов, проверить, получилось ли то, что он задумал, или нет. Ему нужен был идеальный ансамбль, в котором каждый из трех актеров дополнял бы двух других.

Вообще, Леонид Гайдай всегда был довольно своеобразным человеком. Свободным. В позу не вставал. Диктатором не был. Артисты воспринимали его не как диктатора, а как сообщника. Все делалось на полушепоте, на улыбке, спокойно, без раздражения. А ведь, скажем, и Эйзенштейна, и Пырьева нужно было слушаться беспрекословно. А Пудовкин кричал на съемках чуть ли не матом. Заметим, между прочим, у актеров тоже есть самолюбие.

Оператор Константин Бровин поставил свою камеру во дворе «Мосфильма» и попросил всех попрыгать, побегать. Узнав, что картину будет снимать именно этот оператор, Юрий Никулин вначале всполошился. Ну а как же было не всполошиться, если в фильме «Неподдающиеся» Бровин снимал кадр с настенными часами полсмены. Однако во время съемок Никулин переменил свое мнение: Костя оказался человеком деловым, приветливым, с большим чувством юмора. Частенько он помогал всей тройке артистов в работе.

Так как по вечерам Никулину предстояло выступать в цирке, режиссер решил устроить съемки недалеко от Москвы в Снегирях. Да, но до Снегирей еще нужно было добраться. Так что приходилось артистам вставать в шесть утра, чтобы доехать до заветных Снегирей. И уже в восемь начинали гримироваться.

Как-то Гайдай сказал Никулину:

— С гримом у вас все просто. У вас такое смешное лицо. Нужно только экзотическую деталь придумать. Пусть вам приклеят большие ресницы, вы будете хлопать глазами, и от этого ваше лицо будет выглядеть еще глупее.

В девять начинались репетиции. Часам к двенадцати включалась камера и… Дубли, дубли, дубли. Заканчивалась работа где-то около пяти вечера.

Многие трюки придумывались по ходу дела. Гайдай очень внимательно относился к любым предложениям съемочной группы и, если соглашался с ними, тут же претворял в жизнь. Награда за удачную находку — лично от него бутылка шампанского.

Например, было такое предложение. Сидит у подножия косогора старушка божий одуванчик. Рядом с ней на земле большая корзина. В корзине яйца. Первым сбежал с косогора Бывалый, перепрыгнул корзину и побежал дальше. Следом за ним Трус. Перепрыгнул корзину и тоже дальше побежал. Третьим бежит Балбес. Ну, уж этот точно угодит в корзину! Ничуть не бывало! Подбегает к корзине и перепрыгивает. Останавливается, оглядывается: что за дела? Влезает обратно на косогор и снова бежит. И только теперь благополучно попадает ногой в корзину с яйцами. Но это предложение так и осталось неосуществленным.

А вот предложение, которое было принято и даже снято. Троица вклинивается в стадо. Трус падает на козу, Балбес на корову, а Бывалый оглядывается и видит, что за ним бежит бык с коробкой динамита с дымящимся фитилем. Получалось, что собака вроде бы, как эстафетную палочку, передала динамит быку… Бывалый жмурится, открывает глаза. И… его радости нет предела. Почудилось. За ним все-таки бежит пес. Снять-то этот трюк сняли, но в фильм эти кадры так и не попали — вырезали.

Сам Гайдай тоже придумывал новые трюки по ходу съемок. Например, такой. Бежит троица от Барбоса. На пути шалаш. Двое первых проскакивают шалаш, не задерживаясь. Последним бежит Трус — вбегает в шалаш в брюках, выбегает в трусах. А за ним из шалаша вылезает медведь. Он-то и держит в лапах брюки Труса.

Медведя для съемок Гайдаю не дали. Возражения директора картины были веские:

— Нужен не только медведь, но и дрессировщик! Раз! Есть-пить медведю надо! Два! А транспорт? Привозить его на чем-то надо? Сам на мотоцикле не приедет! Три! И еще четыре, пять и шесть! В смету медведь никак не вписывается.

Тогда Юрий Никулин договорился с дирекцией цирка, чтобы привезли на съемку чучело медведя. В чучело влез… сам Гайдай. Однако на экране было заметно, что медведь ненастоящий. Даже если в нем сам режиссер.

Тогда «медведя» вырезали. И посмотрели, что получилось. А получилось еще смешнее. Вбегает Трус в шалаш в брюках, а выбегает в трусах. А почему так происходит, никого из зрителей, увлеченных стремительным кроссом, не интересовало. Вот так трюки рождались не только на съемочной площадке, но и на монтажном столе.

В роли Барбоса выступала собака Брёх. При ней постоянно был дрессировщик Игорь Брейтшер. Брёх показал себя отменным артистом. Но иногда все-таки не мог вжиться в роль.

Снимали такую сцену. Троица со всех ног вбегает в кадр. Бежит, бежит, бежит через поле…

Вдруг Гайдай кричит:

Стоп! Все сначала!

Что такое? Оказывается, Брёх выронил ту самую симпатичную коробочку, на которой написано «Динамит».

И опять по новой троица начинает кросс. Бежит, бежит, бежит… Мегафон снова подает команду:

— Назад!

Оказалось, Брёх почему-то рванул в лес. Что ему там понадобилось?

Дрессировщик зовет его. Пес возвращается назад. Артисты тяжело вздыхают. Брёх не понимает, в чем дело. И на всякий случай решает тяпнуть за ногу Моргунова.

После очередного дубля, когда пес на полпути бросил «динамит» и поднял заднюю лапу, Моргунову захотелось со всей силы пнуть четвероногого «друга». И он тихо проговорил:

— Только б съемки закончились! Я эту псину втихую придушу…

Может, именно поэтому во время съемок он бегал от собаки довольно-таки резво. Быстрее Труса и Балбеса. Даже когда это не требовалось по сценарию. А требовалось нечто иное. Нечто совсем наоборот. Правда, сам Моргунов потом объяснял свой стремительный бег так.

Во время одного эпизода Вицин должен был обогнать Никулина и Моргунова. Никулина-то он обогнал. А вот Моргунова обогнать Вицину никак не удавалось.

— Почему ты не можешь бежать помедленнее? — спросили у Моргунова.

— Потому, — мрачно ответил тот. — Меня живот несет все вперед и вперед…

Была еще одна небольшая проблемка с животом, с весом, с комплекцией Евгения Моргунова. В одном из эпизодов Бывалый «после взрыва» оказывался на суку дерева. Представьте: сто тридцать пять килограммов, да еще висящих на суку! Это не шуточки. К тому же солнце внезапно исчезло. Снимать нельзя. И пока красно солнышко не появилось, Евгению Александровичу Моргунову, образно говоря, приходилось куковать на суку. Но вот появилось солнышко, камера застрекотала, и… в этот момент Моргунов низвергается с пятиметровой высоты на обетованную землю. Пришлось сделать сук металлический, настолько надежный, что Вицин ехидно заметил:

— На таком суку можешь висеть хоть до Нового года.

Сам же Вицин внес свою лепту в эпизод «после взрыва». Когда дым рассеивается, то оказывается, что Трус лежит на животе, задрав ноги на ствол дерева, и подошвы ботинок дымятся. Он срывает цветочек и нюхает его. После предложения Вицина Гайдай сразу же заказал директору картины негашеную известь.

А вот что происходило до «взрыва». И не в фильме. И не на съемочной площадке. А в перерыве между эпизодами. Моргунов — человек из серии «с ним не соскучишься», любящий юмор и не менее того розыгрыши (еще не раз в этом убедитесь в главах, посвященных этому замечательному мастеру смеха!), — развлекал остальных членов съемочной группы.

Готовился именно эпизод «взрыв дерева». Гример мазал Юрия Никулина черной краской, Моргунов ждал своей очереди. А Георгий Вицин, уже загримированный, в обгорелых лохмотьях, прохаживался в сторонке и пел. Он вообще любил побродить, расслабиться, помедитировать (для непосвященных сообщаю: Вицин — йог, самый настоящий йог. И это не шутка. Об этом будет рассказано в главах, посвященных самому известному «киноалкоголику»). Однажды во время съемок Георгию Михайловичу потребовалось встать в позу лотоса. И он встал. На полчаса. Съемочная группа терпеливо ждала, когда «лотос» будет завершен.

— Это правда? — потом спросили у Вицина.

— Вранье, — ответил он. — Всего-то стоял в «лотосе» минут пятнадцать, и совсем не полчаса. А разговоров, разговоров…

Так вот Вицин прохаживался и пел. На сей раз романс: «Плыви, мой челн, по воле волн». И надо сказать, правильно пел, душевно, слова не путал. (А то как-то один роскошный баритон выдал: «Плыви, мой ЧЛЕН…» — и, поняв, что оговорился, величественно закончил: «…по воле ВЕЛН»).

Мимо идут колхозники. Удивились непонятному зрелищу: оборванный, грязный человек ходит-бродит и романсы распевает.

Подходит один из них и спрашивает Моргунова:

— Откуда погорелец? Что с ним случилось?

Моргунов серьезно отвечает:

— Вы что, сами не видите? Это же Козловский. Сами знаете, в Снегирях у него дача… Вчера спьяну спалил дачу соседа, а сегодня — свою. И вот, сдвинулся от расстройства. Сейчас за ним «скорая» из психушки приедет…

Колхозники расстроились не на шутку:

— Жалко человека. И дачу жалко. Такая хорошая дача.

— Ничего, — режет Моргунов. — Человек богатый. Новую построит. Если, конечно, в себя придет…

И кричит Вицину:

— Попой еще, походи. Время еще есть.

Ничего не понимающий Вицин в ответ:

— Ладно, попою. — И запевает новую арию. Мужички сделали большие глаза, а один из них достал из кармана бутылку водки, вылил все на землю и грустно произнес:

— Вот до чего пьянство доводит!

И труженики полей дружно ретировались.

А вслед им неслось вицинское:

Когда рассказали эту историю самому Ивану Семеновичу Козловскому, он смеялся от души.

Фильм был снят за двадцать дней — закончен по плану. И как только закончили работу, повалил снег, как будто природа отпустила создателям фильма именно это время. Надо было немедленно приступать к монтажу, чтобы поскорее сдать картину руководству «Мосфильма». И в чем же состоял монтаж? Сам Гайдай, как заправский цензор, резал, резал, резал… Вырезал прекрасные сцены, смешные эпизоды. Иногда он говорил:

— Просто слезы наворачиваются, когда вырезаю ту или иную сцену. Уже вырезал сцену со стадом, буду вырезать сцену с яйцами.

Гайдай снял три части и две из них вырезал. Эти две тоже были смешными, очень смешными, но режиссер заставил себя отказаться от них, потому что так требовали законы жанра. И в результате — лаконизм, точность, никаких длиннот, повторений, разъяснений — всего того, что так часто губит нашу, да и не только нашу, комедию. Видно, прав был Самуил Маршак, когда сказал: «Маленькие часы гораздо труднее сделать, чем большие».

Фильм «Пес Барбос и необычный кросс» приобрели около ста стран. Да еще купили его как полнометражный. Только Япония почему-то не купила. Ну что ж, японцы они и есть японцы. Как мне рассказывали, для них самым смешным эпизодом из советского фильма показалась сцена (кажется, из «Афони»), когда герой открывает водопроводный кран, а вода не течет. По их понятиям, так не бывает. Как говорится: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Японцы, говорят, смеялись над этим фактом до упаду. Наш зритель ничего необычного, а тем более смешного, в этом не находил. Отличается специфика нашего юмора от японского. Ой как отличается!

Из фильма «Мимино» в свое время вырезали такую сцену. Стоят в гостиничном лифте Буба Кикабидзе и Фрунзик Мкртчян. Напротив два японца: одного роста, в одинаковых плащах, рубашечках, галстуках. Один японец пристально смотрит на нашу пару и говорит своему соотечественнику на своем родном японском:

— Как же эти европейцы похожи друг на друга!

Граждане остальных стран, слава Богу, поняли что к чему, по достоинству оценили десятиминутную короткометражку, а если быть точным, идущую всего-то девять минут сорок секунд.

Когда Юрий Никулин был на гастролях в одной из Скандинавских стран, то коллектив артистов цирка был приглашен в посольство. Посол отозвал Никулина в сторону, провел в свой кабинет, открыл несгораемый шкаф и достал маленькую коробочку.

— Как вы думаете, что это такое? — спросил он.

Юрий Никулин пожал плечами, подумал, что там лежит особо секретная хроника.

— Так вот, — сказал посол, — это ваш фильм «Пес Барбос и необычный кросс». Храню его, как самую большую ценность. Когда ко мне приходят дипломаты, я им вначале прокручиваю этот фильм. Десять минут они лежат от хохота, а затем подписывают любые контракты.

Да, фильм «Пес Барбос и необычный кросс», этот кинематографический анекдот, полюбил не только наш зритель, но и зарубежный. Ведь, как известно, анекдоты не знают границ. И социальных различий. Их любят даже президенты.

Рассказывают, что как-то на встрече в Кремле Михаил Сергеевич Горбачев спросил у Юрия Владимировича Никулина, почему его анекдоты перестали печатать в «Огоньке».

Никулин, как говорится, на полном серьезе ответил анекдотом.

— Мужчина ежедневно посещал туалет в центральной части города. И постоянно видел там одну и ту же служащую, одну и ту же женщину. Через некоторое время мужчину занесло на окраину Москвы в Бирюлево, зашел в туалет, а она — женщина-служащая — там. Тогда мужчина спросил у нее, почему она из центра перешла работать в такое захолустье? Та грустно ответила: «Интриги!»

Михаил Сергеевич рассмеялся. И после этого в «Огоньке» продолжили печатать «Анекдоты от Никулина».

Ну, раз уж сам Президент СССР придавал анекдотам чуть ли не государственное значение, то в этой книге без них никак не обойтись. Тем более, что Юрий Владимирович никогда не говорил, что все «анекдоты от Никулина» сочинил он сам. Он лишь долгое время их собирал и систематизировал. Кстати говоря, среди коллекции анекдотов Никулина есть и «мои», которые я в свое время переводил для журнала «Крокодил» и других юмористических изданий, чему я, естественно, весьма рад. А вот и анекдот от Никулина.

 

«И НЕ АРТИСТЫ МЫ, А САМОГОНЩИКИ…»

В свое время на сцене Большого театра была поставлена опера «Судьба человека». Один из критиков написал в рецензии нечто вроде: «Высокий дух и величие русского народа, русского солдата очень ярко проявляется, когда герой оперы Соколов (кажется, его партию исполнял Артур Эйзен. — Л. Л.) поет: «По первой не заку-у-усываю!!», а хор фрицев подпевает: «По первой не заку-у-усывает». Нет, не будет сломлен русский народ, понимают фашисты, когда после второго стакана водки Соколов продолжает: «По второй не заку-у-сываю!!» Врагам ничего не остается делать, как снова тихонько подпеть: «И по второй не заку-у-усывает».

Цитата из рецензии пересказана в моем вольном изложении, но суть ее была именно такова. Можно посмеяться над бедолагой рецензентом. Но так ли уж он не прав? Питие российского народа всегда было загадкой для иностранца. И если хотите, предметом какой-то особенной зависти и уважения. И непонимания.

Забегая вперед, скажу, что Моргунов показывал «Самогонщиков» знаменитым артистам Грегори Пеку и Шону Коннери, когда был за рубежом. Они не смеялись. И как японцы не могли «врубиться» в первый фильм о веселой троице, так и Грегори Пек с Шоном Коннери не могли понять: зачем нужно гнать самогон? Купил себе бутылку виски, и все дела… «Не проще ли сходить в магазин, Евгений?» — спрашивали они у Моргунова.

А каково же отношение наших соотечественников к выпивке? Будем честны перед собой, отношение самое доброжелательное. Любит наш человек выпить, чего уж там! И если он выпил, как говорится, не до отключки, а шутит, хохмит, балагурит, то и симпатии непьющих на его стороне. Недаром говаривал Петр I: «Веселие на Руси есть питие».

Я вовсе не призываю к пьянству, но…

Как-то в газете «Московский комсомолец» я опубликовал рассказ-пародию «Мой словарь синонимов», где изощрялся над синонимами слова «выпить». Уверяю вас, что ни у какого другого русского слова нет столько синонимов, как у «выпить».

Рассказ был опубликован в разделе «Сатира & юмор» (!) и заканчивался шутливыми словами: «Автор считает свой труд незаконченным и будет признателен всем гражданам и заинтересованным организациям за дополнение к его словарю за соответствующий данной теме гонорар. Автор не шутит».

Каково же было удивление редакции и мое, когда в «Московский комсомолец» хлынул бурный поток писем. Многим, очень многим захотелось участвовать в составлении и дополнении словаря синонимов данного, любимого народом, слова. Писали пенсионеры и школьники, бомжи и учителя… Да кто только не писал! Студенты одной из групп МГУ даже прислали коллективное письмо с двумя десятками подписей. Всем хотелось вложить свою лепту в столь нужное дело… Чтобы не быть неблагодарным, пришлось откликнуться на страницах газеты статьей «Выпить» по письмам читателей».

К чему столь пространное предисловие? А вот к чему: подвыпивший человек на сцене или на экране вызывает у нас улыбку, и вовсе не злобную, а снисходительно-добрую. Так что тема следующего фильма Гайдая — «Самогонщики», по-моему, была беспроигрышной. А история создания его такова…

После выхода фильма «Пес Барбос и необычный кросс» Гайдай сразу же стал признанным мастером комедии. И ему предложили искать новый сюжет для придуманных им героев. Подсказал тему Юрий Никулин. Он и его постоянный напарник Михаил Шуйдин разыгрывали на арене цирка сценку «Самогонщики».

Клоуны выходили на манеж. Один со змеевиком, другой с горящей керосинкой. Быстренько собирали самогонный аппарат, в котором вскорости что-то начинало приятно булькать.

— Неси посуду, — кричал Никулин.

Шуйдин, веселя зал, выносил ночной горшок.

Неожиданно выбегал мальчишка, который стоял «на стреме», и кричал:

— Поберегись!

Никулин и Шуйдин переворачивали тазы и делали вид, что стирают белье. Однако появившиеся дружинники быстро понимали, в чем дело, и уводили за шиворот самогонщиков.

— А как же белье? — спрашивал инспектор манежа.

— Достираем через три года! — отвечали самогонщики.

Сценка вроде бы простенькая. Но зритель смеялся от души.

Конечно, почти ничего не осталось в фильме от этой клоунской репризы. Но главное — тема была найдена.

Гайдай вместе с оператором Бровиным взялся за написание сценария.

А что получилось, вы отлично знаете. Начинается фильм с заставки, которая пародирует заставку всем известной зарубежной кинокомпании «МГМ». В овальном обрамлении появляется мордашка, но не льва, а собаки — Барбоса. И Барбос — рычит. А далее…

В лесной избушке живут три алкаша. Три самогонщика. Уже известные нам Трус, Балбес, Бывалый. Как напьются, начинают приставать к собаке. Та не выдерживает издевательств и решает их проучить. Выхватывает змеевик и убегает с ним в лес. Тройка устремляется в погоню. И добегает до… милиции.

Я пересказал сюжет фильма в двух словах, потому что, как это ни странно, в ходе работы над книгой встретил девушку двадцати семи лет, которая ни разу (!) не видела ни «Пса Барбоса», ни «Самогонщиков». Вроде бы такого не может быть. Но как-то Евгений Александрович Моргунов посетовал, что некоторые из нынешних молодых не знают ни Сталина, ни Ломоносова, ни Эдисона… Есть над чем задуматься. Однако вернемся к нашим героям-самогонщикам.

Снимали фильм в тех же Снегирях. Дрессировщик Игорь Брейтшер привез на съемку Брёха. Увидев Моргунова, пес отнюдь не радостно залаял.

— Злопамятный, гад, — огрызнулся Моргунов.

На этот раз Брёх не справился с поставленной перед ним творческой задачей. Змеевик был тяжеловат для него, и пес его постоянно ронял. К тому же он поранил себе лапы. В общем, Брёх категорически отказывался от возложенной на него почетной миссии.

Наверное, тогда Леонид Гайдай всерьез задумался о том, что такое искусство дрессировки. Вот что рассказывает Нина Павловна Гребешкова:

«Как-то пришел к нам домой общий друг. Беседа не клеилась, и Гайдаю стало скучновато. Он решил поставить сценку прямо в доме. Со своей собакой, фокстерьером Ричи. Леонид Иович ее дрессировал, и еще как выдрессировал. Ричи понимала его с полуслова, носила тапочки, газеты, разные другие предметы домашнего обихода.

Гайдай говорит:

— Знаешь, Коля, я недавно прочитал в газете интереснейшую статью. Сейчас я тебе покажу. Тебе должно очень понравиться. По-моему, статья была в «Литературке». — И зовет собаку: — Ричи, иди сюда! Принеси «Литературную газету»!

Ричи срывается с места, несется в другую комнату, в спальню, где около кровати в определенной последовательности сложены разные газеты. Берет верхнюю и приносит.

Гайдай делает вид, что недоумевает:

— Правильно, «Литературку» принесла, а где же статья? Наверное, она в «Вечерней Москве». Ричи! Принеси-ка мне эту газету.

Ричи приносит «Вечерку». Статьи в ней тоже нет. И Гайдай постепенно перечисляет все газеты, которые лежат в спальне, каждый раз в команде нажимая на слово «газета». Наконец статья находится в последней.

У приятеля глаза лезут на лоб.

— Она что у тебя — читать умеет?

— Да, — скромно отвечает Гайдай. — Ты же сам все видел».

Согласитесь, в самом деле, готовая комедийная сценка. Ну чем не сюжет для «Фитиля» или «Ералаша»? Но вернемся к нашим баранам. Вернее, к нашему Брёху. К тому самому моменту, когда собака категорически отказалась выполнять трюки.

Съемочная группа приуныла. Тогда ветродуйщик (есть и такая профессия в кино. Это человек, который специальными приспособлениями создает ветер) предложил своего пса-овчарку по кличке Рекс. Мол, он не боится никого и ничего. К тому же приучен таскать тяжести.

Первое, что сделал Рекс, появившись на съемочной площадке, — это (угадали?) залаял на Моргунова.

— Они успели сговориться с Брёхом, — резюмировал Евгений Александрович.

Так они потом и снимались. Рекс ощерится, покажет зубы Моргунову, тот в ответ свои.

Рекс не подвел. Выполнял все команды. Носил змеевик. В общем, делал то, что от него требовалось.

Была зима. Стояли морозы. Иногда «самогонщикам» выдавали водку. Увы! всего лишь только для растирания. Вицину с Никулиным иногда по ходу съемок приходилось длительное время лежать на снегу. Вицин, правда, был в шубе. Но на Никулине лишь один легкий тонкий свитерок.

А в одной из сцен Балбес, спасаясь от медведя, падал с горы, катился с нее и постепенно обрастал комом снега.

Снималось это так. Сначала катится с горы ком из папье-маше. Потом камеру останавливают. «Замуровывают» Никулина в снежный ком. Под ком кладут небольшой заряд взрывчатки. После «взрыва» Никулин должен был разгребать снег и выпрыгивать из снежного кома. Во время первого дубля шарахнуло так, что артист вспомнил фронт. На какое-то время он даже отключился. Гайдай остался недоволен:

— Что же ты не разгребал, не выпрыгивал?! Такие прекрасные кадры испортил!

— Губите во имя искусства?! — огрызнулся Никулин.

Подошел пиротехник. Стал извиняться, что, мол, чуток перестарался с количеством взрывчатки.

В следующем дубле тоже шарахнуло довольно сильно. Но Никулин сумел-таки выбраться из снежного кома. Наверное, опять вспомнил фронт и то, что бой продолжается и надо идти в атаку. И трюк все же получился.

Незадолго до окончания съемок Рекс исчез. Это была катастрофа. Без собаки доснять картину, конечно, невозможно. В поисках овчарки приняли участие местные жители, работники милиции. Все безрезультатно.

И вдруг через пару дней Рекс появился. На него было жалко смотреть: тощий, неказистый, измученный. Почти каждый член съемочной группы бросился к нему с едой, у кого что было с собой. Только Моргунов отказался делиться своей курицей.

— Хватит с него… — проворчал он.

Сцены в избушке продолжали снимать в одном из павильонов «Мосфильма», где была выстроена соответствующая декорация.

В «Самогонщиках» веселая троица не только пила, но и пела. Редакторы долго сопротивлялись, чтобы эта песня звучала с экрана. Боялись, что она станет гимном самогонщиков без кавычек. Это в наше время, в эпоху гласности и плюрализма, брошюрки о том, как гнать самогон, продаются на лотках и в книжных магазинах, а одна из статей в газете «Голос», озаглавленная «Станем самогонщиками, все, как один!» (иллюстрировало статью, конечно, фото с веселым трио), рассказывала о самогоноварении. Так что, я думаю, стоит полностью привести слова этой песни. Самогонщики тоже люди. Пусть попоют!

Итак! Напрягите воображение. Попробуйте не только прочитать, но и услышать песню поэта Лифшица и даже увидеть, как она была исполнена. Я вам помогу.

Балбес стоит у котла самогонного аппарата. Он поет песенку:

Трус, подплясывая, подходит к Балбесу, и они поют вместе:

Балбес ткнул вилкой в живот Труса. Трус, схватившись за живот, уходит. И Балбес танцует на одном месте, продолжая петь:

Бывалый, улыбаясь, аккомпанирует на тубе-басе, вмонтированном в самогонный аппарат. Балбес у самогонного аппарата отчаянно жестикулирует. Все вместе они поют:

Танцуя, Балбес проплывает мимо стеллажей с бутылками самогона, потом мимо занавески. Из-за занавески высовывается Трус и поет:

Позади него появляется Балбес. Он остановился, посмотрел на Труса, махнул рукой, отвернулся к стеллажу и заиграл вилками на бутылках. Окончив песню, Трус зубами хватает занавеску. К нему подходит Бывалый, потом подходит Балбес. И они поют все вместе:

Но не все знают, что был и первый вариант песни к фильму. Написал его сам Юрий Никулин.

А припев в песне был такой:

Директор киностудии, образно говоря, встал на дыбы. Если уж вариант песни, который звучал с экрана, с трудом прорвался в фильм, то тут, как говорится, «ваще».

— А милиция придет, угощать будем? — уточнил директор. — Надо быть поскромнее, товарищи!

При чем тут скромность, так и осталось навсегда загадкой.

Кстати, с песней связана прелюбопытнейшая история. Самого лихого из тройки любителя розыгрышей и мистификаций Моргунова, как говорится, «купили».

На свое семидесятилетие Никулин предложил ему:

— Знаешь, Женя, мы должны спеть втроем песню из «Самогонщиков». Я, ты и Вицин. Только ты съезди к Святославу Рихтеру, попроси, чтобы он нам аккомпанировал. Я почти с ним договорился…

И Моргунов отправился к Рихтеру.

Маэстро вышел в халате, угостил Моргунова кофе. И когда тот изложил Рихтеру свою просьбу, смеялся с женой так, что даже ко всему привыкший Моргунов испугался. Откликнулся на просьбу Святослав Рихтер следующим образом:

— Сделаем так. Я позвоню в Париж Ростроповичу, попробую вызвать его. Один, боюсь, не справлюсь.

Но Моргунов не был бы Моргуновым, если бы последнее слово не осталось за ним. Видя, что затея безнадежно проваливается, он подмигнул.

— С вокализом Вишневской, пожалуйста, — попросил он, уходя, и добавил: — Я так на вас рассчитывал! А то придется звонить Вану Клиберну.

Музыку к обеим короткометражкам, яркую, темпераментную, стремительную, написал композитор Никита Богословский. Еще один известный остряк и любитель розыгрышей.

Однажды на гастролях он выступал в паре с другим композитором, Сигизмундом Кацем. И решили они (правда, не они первые до этого додумались) сделать «карусель». А именно: первое отделение один композитор выступает в одном Доме культуры, другой композитор в другом Доме культуры или в актовом зале какого-нибудь предприятия. В антракте садятся на такси и уже второе отделение работают в другом зале. Простая арифметика: за один вечер можно заработать как за два концерта.

И до чего додумался Богословский. Хорошо знающий программу своего коллеги (по себе знаю, что когда длительное время выступаешь со своими партнерами на эстраде, то волей-неволей заучиваешь их выступления чуть ли не наизусть) еще до того, как стала претворяться в жизнь «карусель», он вышел на сцену Дома культуры в первом отделении и очень даже мило сказал:

— Здравствуйте, дорогие товарищи! Думаю, вы знакомы с моим творчеством. Я композитор. Зовут меня Сигизмунд Кац.

В общем, перечислил все песни, которые сочинил его коллега, сыграл то, что положено, спел, что хотел спеть, где надо, пошутил (как известно, самые лучшие экспромты это те, которые заготовлены заранее. В данном случае — заготовленные заранее Сигизмундом Кацем и не раз выслушанные Никитой Богословским).

Зал даже подпевал Богословскому, якобы Кацу: — Шумел сурово Брянский лес…

И под горячие аплодисменты зрителей он ушел со сцены и поехал в другой Дом культуры.

Ничего не подозревавший Сигизмунд Кац вышел на свое второе выступление за один вечер и начал так, как обычно начинал:

Здравствуйте, дорогие товарищи! Думаю, вы знакомы с моим творчеством. Я композитор. Зовут меня Сигизмунд Кац.

И далее по полной программе. Сначала зал отреагировал смехом, который потом перешел в истерический хохот. А как еще можно было воспринять повтор всей программы?

Но что хорошо для розыгрыша, для кино нежелательно. И повторы в «Самогонщиках» немного снизили комедийный эффект. Исчезла прелесть новизны: там погоня, здесь погоня. Трюки иногда повторялись. Фильм теперь длился не десять минут, а двадцать. И выходит, прав был Гайдай, когда, уподобляясь физиологу Ивану Павлову, резал и резал «Пса Барбоса». Хотя и «Самогонщиков» режиссер резал вовсю. Было снято множество смешных сцен, которые потом не вошли в картину. Так, например, шел Бывалый с женой…

Жену, между прочим, играл сам Гайдай. Они важно ходили по киностудии, и все принимали Гайдая за женщину, мило уступали ей (ему) дорогу, не то что Моргунову.

— Не повезло вам, — сказал потом Гайдай Моргунову, — нашу прогулку с вами пришлось вырезать… Но не огорчайтесь, в эксцентрической комедии действует непререкаемый постулат: краткость — сестра таланта…

— Вполне возможно, — ответил расстроенный артист. — А на нашей киностудии: краткость — мачеха гонорара.

Как оценить «Самогонщиков»? Наверное, эта короткометражка все-таки оказалась немного слабее «Пса Барбоса и необычного кросса». С другой стороны, не надо сгущать краски — в кинозалах опять был смех, временами хохот. Так что «Самогонщики» оказались очень даже неплохим «довеском» к «Псу Барбосу». К тому же «довеском» весьма весомым. Недаром в клубе одного провинциального городка дали объявление: «Для вас, дети. Кинолекторий. Встреча с прекрасным. Фильм «Самогонщики».

«Самогонщиков» купили в свое время шестьдесят восемь стран, что принесло государству около семидесяти миллионов золотовалютных рублей… Вот так-то, уважаемые Грегори Пек и Шон Коннери, понимать надо шедевры советского кинематографа!

 

«НЕ БРАКОНЬЕРЫ МЫ, НЕ САМОГОНЩИКИ…»

Не правда ли, хороший эпиграф для фильма… о ресторане? Впрочем, наверное, лучше дать аннотацию из монтажной записи картины «Дайте жалобную книгу»:

«В фильме, действие которого происходит в сегодняшней Москве, рассказывается история о том, как энергичное вмешательство журналиста Юрия Никитина помогает коллективу ресторана «Одуванчик» найти новые современные формы работы, превратить этот ресторан в место веселого и разумного отдыха. Герои фильма выступают против черствости, грубости, равнодушия, ратуя за хорошее настроение каждого советского человека.

Встретившись в начале фильма как «враги», Юрий Никитин и директор Татьяна Шумова в конце становятся друзьями. После многих приключений, порой смешных, порой грустных, после долгой разлуки герои встречаются вновь, чтобы никогда уже не расставаться».

Нет, в самом деле, много общего между «Товарищем Парамоновой» Галича и сценарием фильма «Дайте жалобную книгу». Вплоть до антуража: в песне-балладе ресторан «Пекин», в фильме — ресторан «Одуванчик». Не говоря уже о том, что и в песне и в фильме в конце концов создается «советская семья образцовая!».

Но какая же едкая сатира и восхитительный юмор в «Товарище Парамоновой» (автор, правда, назвал свою песню «Красный треугольник») и какой натужный юмор в фильме «Дайте жалобную книгу». Елей, патока льются даже из аннотации фильма. В условном, далеком от жизни киномире ходят ненатуральные герои и пытаются рассмешить зрителя.

Как и в других кинокомедиях той поры, герои были голубые (не в современном понятии!). Серьезный зритель, который решил посмеяться, порой с недоумением и тоской смотрел на экран.

А что, если бы мастер комедии Эльдар Рязанов — ведь именно он был режиссером картины «Дайте жалобную книгу» — поставил бы комедию по «Товарищу Парамоновой»? Снял же он два великолепных фильма, литературной основой которых были байки.

Первая: как честный жулик ворует автомобили.

На гастролях цирка в Куйбышеве Юрию Никулину как-то поведали одну «историю». Работал мужик на автобазе шофером. На автобазе воровали продукты. Местная городская власть была куплена. А мужик воровать отказался, да еще пригрозил, что пожалуется в милицию. Тут-то и подкинули ему левый товар. И в ту самую милицию, куда он хотел прийти с жалобой, его и сдали. Милиция и прокуратура тоже были купленные. Так что получил мужик четыре года.

А когда вышел на свободу, поселился в другом месте. Устроился на работу на ремонтном заводе: два дня работает, два дня отдыхает. И вот как он решил отомстить обидчикам: стал попросту угонять машины. Потом перегонять их. Потом перепродавать. Оклад себе установил, командировочные. И не только вырученные деньги пересылал на счета детских домов и детских садов, но и, как новоявленный Робин Гуд, делал одноразовые даяния. Услышит, что где-то живет вдова пожарного с четырьмя детьми, придет к ней, отдаст крупную сумму и скажет:

— Учитывая ваши обстоятельства, правительство решило выдать вам единовременное пособие.

Вдова в слезы:

— Спасибо родной Коммунистической партии и Советскому правительству.

Где-то на тридцатой машине мужик все-таки попался. В суде раскрывает свои бухгалтерские отчеты, рассказывает, что да как. Народ в зале в крик:

— Это не его надо наказывать, а их! — и показывают пальцем на «потерпевших».

Рассказал все это Никулин Рязанову. Тот долго не думал и сразу решил:

— Готовый сценарий.

Взялся писать вместе с Эмилем Брагинским сценарий «Берегись автомобиля!», специально рассчитывая снять в главной роли Юрия Никулина. Даже назвали своего героя Юрием. Но Никулин прочитал сценарий и засомневался: а какой у Юрия Деточкина мотив? почему человек все-таки стал угонять машины? Ну, такой он, не от мира сего, объяснял Рязанов. Не убедил. Я такое играть не смогу, заявил Никулин, мне надо знать, почему миллионы честных людей не становятся, а вот этот человек стал угонщиком. И отказался.

Теперь-то всем известно, что Юрия Деточкина сыграл Иннокентий Смоктуновский. Но не все знают, что пробовались на эту роль и Олег Ефремов, и… Георгий Вицин. Кстати, сам режиссер поведал в книге «Грустное лицо комедии», что слышал эту историю в нескольких городах, а отказался сниматься Юрий Никулин в фильме, потому что ему предстояли длительные зарубежные гастроли с цирком.

А вторая байка такая. Один человек напился, что называется, до отключки, и его тепленького, без его ведома, отправили в поезде в славный город на Неве — Ленинград. Как известно, из этой байки получился фильм «Ирония судьбы, или С легким паром!». Как видите, две байки две основы для прекрасных фильмов. Так что вполне, вполне из «Товарища Парамоновой» могла бы получиться искрометная комедия. А что? Сюжет есть, действие есть, репризы есть: одни только «А потом уж про меня — в части «Разное» и «Из зала мне кричат: «Давай подробности!» (про загул на стороне с другой женщиной) чего стоят!

Не то что сценарий «Дайте жалобную книгу», который сочинил… Александр Галич. Вместе с Борисом Ласкиным. Не будет преувеличением сказать, что в то время Александр Аркадьевич являлся од ним из самых преуспевающих драматургов страны. К примеру, один из героев нашей книги, будущий комедиограф Леонид Гайдай, до «Долгого пути» снял короткометражку «В степи» именно по сценарию Галича.

Сценарии, которые выходили в те годы из-под пера неутомимого драматурга, тут же расхватывались режиссерами. Хотя бы потому, что были совершенно разными. Была и комедия, просто прекрасная для своего времени, «Верные друзья», написанная с постоянным соавтором, Константином Исаевым в 1954 году, которую смотрят телезрители до сих пор. Была и военная драма «На семи ветрах», в которой повествовалось о любви, опаленной войной. Был и детектив «Государственный преступник» о поимке органами КГБ особо опасного преступника, виновного в гибели сотен людей в годы Великой Отечественной войны. Именно за этот фильм будущий диссидент был удостоен премии КГБ.

Но даже такой удачливый сценарист, как Александр Галич, в 1964 году не смог написать лихую едкую сатирическую комедию! И что мог поделать со сценарием режиссер? Эльдар Рязанов конечно же старался, чтобы фильм все-таки получился. Начал он с того, что попытался стушевать слащавость фильма. Отказался от цвета. Фильм снимался черно-белым. Не было построено ни одной декорации. Только подлинные интерьеры. Сцены на улице снимались скрытой камерой, среди ничего не подозревающих прохожих.

Однако сценарий сопротивлялся. Собственно, в отечественном кинематографе есть только один случай, когда на весьма недобротной литературной основе поставлен прекрасный фильм. Это всем известный «Чапаев». К тому же, как бы это помягче сказать, взялся за съемки фильма «Дайте жалобную книгу» создатель двух новогодних хитов и многих других прекрасных фильмов после «выкручивания рук». Вынужденно и с не очень-то большой охотой. В Комитете по кинематографии ему поставили нечто вроде ультиматума:

— Снимите «Дайте жалобную книгу», разрешим поставить фильм о Деточкине.

Для фильма «напрокат» Эльдар Рязанов взял уже всем известную веселую троицу. Это свидетельствует, что Рязанов видел заложенные в троице комедийные возможности и пытался продлить этим маскам экранную жизнь, превратить их маски в образы. Интересно, что Вицин, Моргунов и Никулин предстают в фильме не как браконьеры или самогонщики, а как продавцы.

Не будет преувеличением сказать, они-то в фильме и запомнились. Особенно две сцены. Так, в небольшом эпизоде на ярмарке Вицин в паре с Никулиным преподносит блестящий образец сатиры.

— Начальство надо знать в лицо! — с визгливым апломбом бросает старший продавец — Вицин, ученику — Никулину.

В этой емкой, великолепно произнесенной фразе Вицин сконцентрировал целую философию подхалимажа.

И еще в фильме есть такой эпизод. В ресторане под фикусом и плюшевыми занавесками кутят — пьют и закусывают — Бывалый, Трус и Балбес.

Трус, поддев вилкой селедку, запевает, перефразируя известную песенку:

Мы видим лицо Никулина в роли Балбеса. Он слушает внимательно, молчаливо, словно не замечая очевидной бессмыслицы этой песни. А потом с некоторой даже грустью (того и гляди, расплачется) говорит:

— Спиши слова.

И мы смеемся от неожиданности, потому что наша оценка только что пропетых куплетов вступает в веселое противоречие с искренней и серьезной растроганностью Балбеса.

После этой сценки у Георгия Вицина частенько спрашивали:

— Любите попеть?

Георгий Михайлович обычно отвечал:

Петь обожаю, но не часто мне предлагают роли с вокалом. Уверяют, что голоса нет. Скажу по секрету, петь любят не только те, у кого голос отсутствует, но в основном те, у кого и слуха нет. На современной эстраде таких «певцов» хоть пруд пруди.

Тем не менее в своей антиалкогольной программе (своей, концертной, а не правительственной. Вицин вообще считает, что запреты ни к чему хорошему не приводят) он исполнял такой куплет: «Без Балбеса я и без Бывалого дойду до смеха я, до небывалого». Номер этот публика принимала на ура.

Федор Михайлович Достоевский как-то сказал, что не менее, чем все свои романы, он ценит то, что ввел в русский язык новое слово. И слово это: «стушеваться».

Смешно было бы проводить какие-то параллели. И все-таки! Крылатые фразочки «Начальство надо знать в лицо!» и «Спиши слова» вошли в наш обиход и, произнесенные в разговоре, в очередной раз вызывают улыбку. А от улыбки (спишите слова!) станет все светлей!

А возможно, все не так уж и грустно с комедией «Дайте жалобную книгу»? Картина заняла четырнадцатое место в прокате 1965 года. А выпускали тогда кинофильмов в год две сотни. Не то что сейчас!

 

«НЕ ЖДИ МЕНЯ, МАМА, ХОРОШЕГО СЫНА…»

После «Самогонщиков» Леонид Гайдай обратился к произведениям О. Генри и снял фильм «Деловые люди», в котором участвовали двое из тройки — Юрий Никулин и Георгий Вицин. Правда, участвовали они в разных новеллах и даже не встречались на съемочной площадке. Но популярность троицы уже стала такой, что Гайдай решил вернуться к ней вновь.

В фильме «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» режиссер вновь собрал свою веселую троицу. Картина, как известно, состоит из трех новелл: «Напарник», «Наваждение» и собственно «Операция «Ы». Все новеллы объединил очень положительный герой Шурик.

Подготовка к фильму «Операция «Ы» и другие приключения Эдика» (именно Эдика — так в первом варианте сценария звали главного героя, объединившего три новеллы) началась в 1964 году. Основная трудность подготовки состояла в выборе артиста на эту главную роль — студента Эдика.

Пробовались около сорока молодых актеров. Взыскательному режиссеру не подошел ни один. Неожиданно кто-то из съемочной группы вспомнил:

— Так есть же замечательный артист. В Ленинграде. Александр Демьяненко. Лучшего Эдика не найти!

Не долго думая, Леонид Гайдай сел в поезд и отправился в город на Неве. Когда Демьяненко прочел сценарий, то понял, что фильм обречен на успех. Ничего подобного в нашем кинематографе еще не было.

Съемки начались летом. Нам, зрителям, казалось и до сих пор кажется, что Демьяненко роль далась легко, без особого напряжения. А вот что вспоминал сам артист:

«В Шурике я ничего не играл, просто существовал в предлагаемых обстоятельствах. Мы были похожи в отношении к людям. Я и с Алексеем Смирновым, игравшим громилу Федю, избегал общения: он казался мне человеком неуправляемым, капризным, даже завистливым, с очень специфическим пониманием доброты. Не монтировались мы и с Моргуновым. А с Никулиным, Вициным контакта не получилось, потому что они гораздо старше, у них другие интересы, другой взгляд на актерство…»

Забегая вперед, замечу, что успех картины сослужил неплохую службу Александру Демьяненко. После выхода картины на экраны в 1965 году ему было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР. Правда, до этого были и другие значительные роли в фильмах «Мир входящему», «Карьера Димы Горина», «Порожний рейс» и, как говорится, др. Но думаю, роль Шурика сыграла не последнюю роль (извините за каламбур) в присвоении почетного звания, ведь сыграл он ее с блеском.

Бесспорно, и «Напарник», и «Наваждение» новеллы смешные. Но все-таки, на мой взгляд, «Операция «Ы» смешнее. Здесь, в третьей короткометражке, появляются Балбес, Трус и Бывалый на правах наших старых знакомых.

Шумит рынок. Трус бойко торгует восхитительными ковриками с лебедушками и полуобнаженными русалками. И опять в картине запоминающиеся словечки, фразочки.

— Налетай, торопись, покупай живопись! — зазывает Трус.

Срамота, — замечает один из посетителей рынка.

Балбес предлагает белые кошечки-копилки. Торговля идет не бойко, как и у Труса.

Вскоре подъедет на инвалидной машине здоровяк Бывалый. И закрутится-завертится «Операция «Ы».

Никто из зрителей не задавался вопросом, как складывались их взаимоотношения с законом после «Самогонщиков». И чему тут удивляться? Они ведь в «Дайте жалобную книгу» уже и продавцами были.

Троица обрела фольклорную жизнь на экране. Впервые она заговорила у Гайдая. А как же песня в «Самогонщиках»? спросит дотошный читатель. Но там они только пели, и всего одну песню. А теперь заговорили. Рядом с эксцентрикой и трюковыми аттракционами стала проглядываться кое-какая всамделишная жизнь той поры.

Один из критиков писал: «В этом фильме действия троицы и некоторые ее комические штучки воспринимаются не как привычные для Гайдая элементы клоунады, а иначе, многопланово. Здесь нам первый и, пожалуй, единственный раз удалось заглянуть в души персонажей троицы, которые раскрываются нам глубже и неожиданно с человеческой стороны».

Оказалось, что типы троицы не некое подобие полуодушевленных манекенов, какими они представали перед нами до этого, а люди, которым не чужды искренние душевные порывы. Репетицию своих преступных действий они проводят вроде бы нехотя, через силу, под давлением каких-то роковых обстоятельств, которые толкают их на нечистые дела. И в то же время они пытаются заглушить в себе нахлынувшую на них хандру и тревожные предчувствия…

Сюжет «Операции «Ы» не отличается ни глубиной, ни оригинальностью. Но воплощен он Гайдаем достойно его комедийного дарования. Действие протекает лихо, озорно, с множеством смешных трюков, остроумных реплик, ярких находок…

Если в «Барбосе» герои ВиНиМора, как троицу стали называть в народе, были немыми, в «Самогонщиках» запели, то в «Операции «Ы» они наделены живым разговорным языком. Так Гайдай в своем творчестве повторил исторический процесс развития кинематографа — немые, поющие, потом говорящие фильмы и от немой эксцентрической ленты пришел к разговорной комедии, которая затрагивала проблемы современности.

Вроде бы мелочи, небольшие штришки, фразочки, но как метко они определяли нравы в стране. Вот высказывание завскладом — человека, облеченного правом сохранять социалистическую собственность:

— Так ведь кражи не будет. Все уже украдено.

А вот пример «липовой» конспирации Балбеса:

— Предлагаю назвать нашу операцию — «Операция «Ы»!

— Почему «Ы»?

— А чтобы никто не догадался.

Ну прямо как в анекдоте про овес из эпиграфа к этой главе. Но если вдуматься, насколько она отражает подход к всевозможным постановлениям и решениям, принимаемым наверху и облеченным в такие формулировки, что никто не мог догадаться, что же они означают.

Или такой диалог с торговлей об оплате «труда».

— Сумма? — спрашивает Бывалый.

— Триста, — отвечает завскладом.

Балбес радостно потирает руки. Бывалый с укором смотрит на него и говорит:

— Это несерьезно.

Ваши условия? — спрашивает завскладом.

Балбес сразу преображается; мечется по комнате, всем своим видом показывая: еще, мол, как несерьезно. Потом, подумав, выпаливает с победоносным видом:

— Триста тридцать.

Положение спасает Бывалый:

— Каждому.

И это в то время, когда оплата труда практически во всей стране была раз и навсегда установленной и лимитированной. Оказывается, теневая экономика существует и в «развитом социалистическом обществе».

И что характерно, Балбес абсолютно искренен и естествен во всех своих действиях и чувствах. Вот завскладом учит его, что водку, которую они найдут на полках, следует разбить. Балбес поражен.

Разбить? — переспрашивает он, полагая, что ослышался, и с теплотой и дрожью в голосе задает второй вопрос: — Пол-литра?

Завскладом молчит. Балбес истерично смеется.

— Вдребезги? — спрашивает он ехидно, с подковыркой. И тут же переходит к угрозе: — Да я тебя за это!..

Да, для нашего человека и одну бутылку водки разбить жалко, даже если он потом получит столько, что сможет купить себе хоть ящик.

Как-то в перерывах между съемками Юрий Никулин сел на скамеечку и спел под гитару песню. Народную, можно сказать, блатную. Душевно спел, с юмором. Неугомонный Гайдай тут же решил сделать его поющим жуликом. Так в фильме появилась песня «Постой, паровоз, не стучите, колеса».

Песня вошла в антологию блатных песен. А сам Юрий Никулин не раз выступал с песней на встречах с творческой интеллигенцией. А что с него взять? Пел же он в образе Балбеса. А Балбес — он и есть Балбес.

И в «Операции «Ы» рождались трюки во время съемок фильма. Так, неожиданно возник эпизод с клацанием зубов черепа скелета. Было что-то около тринадцати различных вариантов клацания. Выбрали один.

Для сцены «Бой на рапирах» пригласили преподавателя фехтования. Все вроде бы ничего. Артисты фехтовали, как заправские мушкетеры. А Гайдай был недоволен:

— Скучно. Не смешно. А у нас комедия.

Стали размышлять, как сделать так, чтобы получилось посмешнее. Гайдай предложил такой трюк. Шурик протыкает Балбеса шпагой, и тот лезет за пазуху. Вынимает руку, а она в крови. Похоронная музыка. Балбес в трансе. Прощается с жизнью. Затем нюхает руку и понимает, что это не кровь, а красное вино. Сняли. Получилось. Шурик попал шпагой в бутылку, которую Балбес украл и спрятал за пазуху.

«Операция «Ы», как и другие похождения тройки, окончилась для них плачевно. Нам же, зрителям, было смешно и в начале, и в середине, и в конце фильма.

Фильм «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» в 1965 году мгновенно стал лидером проката. Его просмотрели 69,6 миллиона зрителей.

Я считаю, что «Операция «Ы» наиболее смешная среди других новелл фильма. По-иному решили поляки. На фестивале в Кракове не «Операция «Ы», а «Наваждение» была награждена главным призом.

Вот видите! У японцев свое понятие о юморе, у американцев свое, у поляков — свое. А у нас свое. Правда, сюжет для новеллы «Наваждение» был взят из польского журнала.

 

КАК КУНАКИ НЕВЕСТУ УКРАЛИ

Но если учесть, что «Белое солнце пустыни» — боевик, а «Москва слезам не верит» — мелодрама, то получается, что среди отечественных кинокомедий (во всяком случае, на взгляд читателей «Антенны») «Кавказская пленница» занимает первое место. Это теперь мы понимаем, что «Кавказская пленница» — одна из самых удачных и смешных наших отечественных комедий. Однако в 1966 году это понимали далеко не все. Поэтому фильм рождался весьма непросто.

Все началось с коротенькой заметки в газете, где описывался подлинный случай. Кому она попалась на глаза, неизвестно, но Леонид Гайдай вместе с Морисом Слободским и Яковом Костюковским сели писать сценарий. Авторы умышленно не уточняли, где именно произошел факт кражи невесты. Вдохновленные успехом «Операции «Ы», они попросту придумывали новые похождения Шурика.

Сценарий отдали на киностудию «Мосфильм». Главный редактор, наверное, не сразу понял, что это сценарий «антисоветского» фильма, и пока счел его просто-напросто несмешным. Скептически отнеслись к «Кавказской пленнице» даже Никулин с Моргуновым. Многое в сценарии, по их мнению, было натянутым и нарочитым. Они даже отказались сниматься.

— В наши дни воруют невесту? Глупость какая-то! — сказал Никулин. — Сниматься не буду.

Не поверите, но дело дошло до парткома. На студии был план, и фильм Гайдая занимал в нем одно из важнейших мест. А тогда план был законом. Через неделю Никулина вызвали в один из самых важных кабинетов «Мосфильма».

— Юрий Владимирович, сценарий у нас в плане, съемки уже назначены. Вы же коммунист…

Никулин прямолинейно, но с достоинством ответил:

— Мне сценарий не нравится. Я не хочу сниматься в этом фильме. И вообще, у меня есть свой партком в «Союзгосцирке».

Ушел обиженным. Это же творческое дело: хочешь — снимайся, не хочешь не снимайся.

Потом позвонил Гайдай. И сказал так:

— Юра, ты же знаешь, как мы снимаем. Мы же во время съемок сами все придумываем.

Никулин подумал и решил, что режиссер прав. Кстати говоря, так и получилось. Сценарий был один, а фильм получился совсем другой. Он очень сильно выиграл от тех находок, которые внесли в него потом и авторы, и режиссер, и артисты.

В итоге после долгих мытарств сценарий все-таки утвердили.

И начинаться он должен был так.

Забор. К нему подходит Трус и, трусливо озираясь (а как еще должен озираться Трус?), выводит на заборе букву «X». Следом за Трусом к забору подходит уверенный в себе Бывалый и уверенно дописывает букву «У». Увидевший сие безобразие милиционер начинает щедро выводить трели милицейского свистка. Балбес не робеет. Как ни в чем не бывало подходит к забору и продолжает дописывать — «…дожественный фильм».

«Верхи» киностудии сочли такое начало фильма хулиганством. Приказали вырезать заставку. И вместо этого появился Шурик. На осле. Но и с таким началом фильм получился. Куда он ехал на осле, сейчас, надеюсь, не надо рассказывать даже ребенку.

Прекрасно сыграл роль Саахова Владимир Этуш. На этого актера Гайдай обратил внимание еще в картине Константина Воинова «Время летних отпусков», где Этуш виртуозно сыграл маленькую роль, как теперь говорят, «лица кавказской национальности». Роль Саахова была написана специально для него и подошла ему как нельзя лучше. Умный и интересный актер много внес в свою роль, в текст и ситуацию «Кавказской пленницы». В противовес веселой тройке для создания большего комического эффекта он был на экране все время серьезен. Впрочем, вот что вспоминал сам Этуш:

«Гайдай хотел, чтобы Саахов был гротесковым, пародийным. Я понимал его… Но не мог с этим согласиться. В фильме играла знаменитая тройка — Никулин, Вицин, Моргунов. Все пародийное, гротесковое, условное, конечно, по праву принадлежало им. Соревноваться с ними, пытаться «урвать свое» было бы с моей стороны, мягко говоря, неумно. Но главное — ненужно. Я должен был положить своего Саахова на другую чашу весов. Всю эксцентрику необходимо отдать тройке. А мне — серьезность, иначе я как актер просто погибну… Важен в этом смысле был наш спор с Гайдаем по поводу сцены, когда Саахова, незадачливого жениха, героиня фильма Нина обливает вином. Гайдай предлагал в этом эпизоде максимум эксцентрики. Я же предложил серьезность. Ведь мой Саахов серьезен, он не понимает, как можно отвергать его ухаживания. Сцену отсняли, и единственной уступкой Гайдаю остался цветок за ухом, который, однако, лишь подчеркивал мою серьезность, и это — я был счастлив убедиться — дало нужный комический эффект…»

Внешне — по жестам, мимике, голосу — я играл конкретного человека. Своего хорошего знакомого, живущего в одной из кавказских республик. Рисунок роли я списал с него. И очень беспокоился, как бы он не узнал себя и не обиделся. Этот мой знакомый, кстати, был на просмотре фильма и не узнал себя. Очень хвалил фильм и сказал: «Слюшай, замэчательно! Как похожэ, как похожа! Я сам знал таких, такие у нас на Кавказе в Нагорном Карабахе живут!..»

А далее артист шутливо-мрачновато продолжал:

«Меня вообще хотели убить. Сначала был фильм «Председатель» — там я тоже кавказца играл, полковника КГБ. После этого один приятель мне по-хорошему посоветовал: «Ты на Кавказ не езди — тебя там убьют». А когда я сыграл в «Кавказской пленнице», этот же товарищ сказал: «Ну вот, теперь тебе и на Кавказ не надо ехать — они тебя в Москве убьют». Разрешилось все мирно, на рынке. Меня очень дружелюбно приняли. Угощали наперебой. И до сих пор угощают. У них с чувством юмора все в порядке».

Летучая фраза «Шляп сними!», как и многие другие, родилась по ходу съемок.

В будущем Гайдай скажет:

Я стараюсь делать фильмы для всех возрастов, от школьников до академиков. Уверен, что это трудно, но возможно. Конечно, зрительский смех над товарищем Сааховым для меня во много раз дороже, чем смех, который вызывают у публики Трус, Бывалый и Балбес. Хочется, чтобы смеялись побольше, но потом обязательно задумались, а над чем, собственно говоря, они смеялись. Пусть смеются и размышляют — это важно.

Мне не хочется вступать с Гайдаем в заочную полемику, но и промолчать не могу. Сатира нынче — ого-го-го! — на высоком уровне. Сатиры нынче хоть отбавляй. Сатирические заряды ежеминутно и повсеместно выплевываются с желчью или матом. А то и с желчью и матом. И потому так хочется просто посмеяться, отдохнуть, не размышляя о проблемах… А нет таких новых комедий. Практически вообще комедий нет. Вот и смотрим с удовольствием, дорогой Леонид Иович, ваши комедии в десятый — двадцатый — тридцатый — сороковой раз.

Самой большой сложностью в подготовке съемок картины оказался выбор актрисы на главную роль. Условия были вроде бы самые простые. Куда еще проще! Нужна была красивая девушка, которая сразу бы обращала на себя внимание «жениха». Казалось бы, в народе столько красивых девушек чего тут искать! И вроде бы не надо никому предлагать двадцать баранов, холодильник «Розенлев» и бесплатную путевку в Сибирь за спортсменку, комсомолку и красавицу.

Однако ассистенты все разъезжали и разъезжали по стране, привозили фотографии, но ни одна девушка не подходила. Было сделано свыше пятисот фотопроб, а к последнему туру состязаний отобрали… только десять кандидаток. Но и они не выдержали испытаний на кинопробе. Победила незнакомка.

Из Одессы, где гастролировал цирк, Леониду Гайдаю привезли фотографию воздушной гимнастки Натальи Варлей. И было ей всего восемнадцать лет.

Она практически еще не работала в кино, снялась только в эпизодической роли в фильме «Формула радуги», но была актриса Божьей милостью, и могла сыграть многое. Кроме этого, она отлично выполняла все трюки, а их в картине немало… Вне всяких сомнений, ввод молодой артистки цирка в кинокомедию оказался очень удачным.

С первых же кинопроб она заставила пойти осла. «Как она заставила его пойти — это у нее надо спросить», — удивлялся Александр Демьяненко.

Сейчас Наталья Владимировна, как и Георгий Михайлович Вицин, почти не дает интервью. Стала очень набожна, растит детей и внуков (кроме этого, у нее 11 кошек, собака и черепаха), окончила Литературный институт, печатает стихи. Вышло два ее сборника: «Любовь» и «Кружась над золотыми куполами». Ее стихи вошли в антологию к 850-летию Москвы. Вышел и компакт-диск с песнями Натальи Варлей. Она дублирует, озвучивает фильмы. К примеру, «Дикую розу» смотрели, наверное, все. Месяцами Варлей говорила и плакала вместо Дикарки.

— Сейчас я живу вполне нормально, говорит актриса. Я стараюсь не стонать и не плакать, глядя на то, что происходит в кино. Мне не грустно, что я не снимаюсь. Все упирается в отсутствие денег. На «Мосфильме» опечатаны двери студий и кабинетов. Сейчас это мертвый город. И я не очень грущу, что в редко появляющихся картинах меня нет. Если мне суждено еще сниматься, то пусть это будут картины, за которые не будет стыдно перед моими детьми и зрителями.

А ведь тогда — более тридцати лет назад — Наталья Варлей показала всей стране свои ножки. На камушке-валуне, где она пела и слегка твистовала. И не только ножки показала Нина — Наталья Варлей. Гайдай долго выбирал для нее купальный костюм. Когда режиссера спросили, зачем, мол, такая дотошность, он простенько ответил:

— Брижит Бардо в купальнике выглядит талантливее, чем Фаина Раневская.

Ну чем Наталья не секс-символ шестидесятых? Хотя, насколько я помню, такого понятия в нашем обиходе тогда не было.

А теперь о песне, которую исполнила Варлей. Вот что вспоминал Юрий Владимирович Никулин:

«Самое интересное было с песней. Слова написал Леонид Дербенев, и был очень хороший первый куплет: «Где-то на белой льдине, там, где всегда мороз, чешут медведи спину о земную ось».

Художественный совет как возмутился! Что это такое — медведи чешут! Это же неэстетично! Приходят на ум блохи или, не дай Бог, вши! Мы стали песню защищать, а они — нет, ни в коем случае! Представляете, какое было кино? Сейчас что ни слово то маму вспоминают, а там оберегали от слова «чешут». Дербенев часа два сидел, думал и предложил другой вариант: «трутся спиной медведи». Конечно, первый вариант был лучше. Это ж медведи! Они чешутся, а земля вертится. В этом свой юмор. И я считаю, что это изменение пошло в минус».

Свое воспоминание о песне и у Георгия Михайловича Вицина:

«Когда Нина идет и песенку поет, а я вступаю тоненьким голоском — помните? Этим самым голоском я пою в концертах частушки. Однажды мы выступали в воинской части, я стоял за кулисами, и ко мне подошла молодая артистка — худ-дая! худее Гурченки и так скромно говорит: «Я тоже стараюсь так петь, как и вы, актерски». Она пела тогда только одну песенку — «Все могут короли». Я ее слова принял совершенно серьезно. Правильно, думаю, рассуждает начинающая артистка. Потом, когда она стала ПУГАЧЕВОЙ, я хохотал, вспоминая этот случай. После него я всем говорю: это моя ученица».

Отменно сыграл в фильме и Фрунзик Мкртчян. Наверное, кроме одного эпизода. И то накладка получилась не по его вине. В фильме «Кавказская пленница» есть реплика, которую произносит Мкртчян. О том, что, мол, в соседнем районе украли члена партии.

Начальство засопротивлялось.

— Так нельзя. Такие слова. Да еще с такой подозрительной интонацией…

Нашелся Юрий Никулин:

— Давайте я скажу, у меня нет акцента, стало быть, и интонация будет другая…

Удивительно, но фраза, сказанная Никулиным, прошла.

С Шуриком — Александром Демьяненко, в котором оказался тот необходимый режиссеру сплав реалистической игры и комедийности, тоже однажды вышла заминка. Когда он тепленький — пьяненький, весь во внимании, слушает кавказский тост. Помните:

— …Птичка стала подниматься все выше и выше, но очень скоро обожгла себе крылья и упала на самое дно глубокого ущелья. Так выпьем же за то, чтобы никто из нас, как бы высоко он ни залетал, никогда не отрывался от коллектива.

Шурик неожиданно всхлипывает.

— Что такое, дорогой?

— Птичку жалко!

Демьяненко плакал шесть раз — шесть дублей. В конце концов собственных слез не хватило. Пришлось употребить глицерин. Припудрить нос. Рядом с Шуриком Демьяненко на репетициях содрогался в рыданиях Леонид Гайдай, показывая, как надо плакать. Седьмой дубль удался.

Много дублей сделал Шурик и во время полета в спальном мешке с обрыва. Снималось это таким образом. Внизу стояли дюжие молодцы и перехватывали любителя фольклора, чтобы он не ушибся. Камеру останавливали. Молодые ребята бережно клали Шурика на водичку горного потока. Камеру включали.

И вот один раз дюжие молодцы ошиблись. А может, просто устали. Демьяненко по весу, конечно, не Моргунов, но килограммы в нем какие-то, естественно, были. И когда идет, скажем, десятый дубль… В общем, Шурик без всяких ухищрений оказался сразу в горном потоке. Поток, не мешкая, потащил спальный мешок с Шуриком вниз. Больше дублей не понадобилось. А Шурик, как и в фильме, оказался молодцом.

А еще были проблемы с висением вниз головой над обрывом. И что же — пришлось висеть как миленькому. А если долго висеть — это ж пытка! Так можно и кровоизлияние заработать. Ну а еще проблемка — осел, который слушался только Варлей и никак не хотел слушаться Демьяненко.

Роль Шурика Александр Демьяненко всегда любил, однако и неприятностей она принесла ему немало. Во-первых, образ незадачливого студента лишил его возможности сыграть множество замечательных серьезных ролей. На режиссеров давил его экранный имидж. Во-вторых, у него появилась не только добрая слава, но и сомнительная. Любой гражданин «под мухой» считал своим долгом подбежать на улице к артисту и предложить тут же выпить. Ну а трезвые люди, не только дворовые мальчишки, иногда шепотом, иногда криком при его появлении оглашали окрестности:

— Шурик идет! Шурик идет!

Артиста это, конечно, угнетало. Иногда он крепко выпивал.

Ну что ж, такова оборотная сторона славы. Как говорится, ничего не поделаешь… Не кажется ли вам, дорогой читатель, что нечто похожее случилось и с Бывалым — Моргуновым? Но об этом поговорим чуть позже. А сейчас вернемся к фильму…

Да, прекрасный ансамбль артистов подобрался на «Кавказской пленнице»!

«Нас же использовали лишь для оживления фильма», — замечает Юрий Никулин в книге «Почти серьезно…». Мастеру смеха, конечно, виднее. Но хочется все-таки возразить.

По-моему, тройка совсем не выпадала из ансамбля. И я знаю, что многие зрители шли в кинотеатр специально ради нее, чтобы еще раз встретиться со своими любимцами.

Ну а если все-таки для оживления фильма, что здесь плохого? И насколько бы беднее на трюки и менее смешной стала бы «Кавказская пленница» без Вицина, Моргунова, Никулина. Правда, и Никулин со временем переменил свое мнение. Иначе как понять его заявление корреспонденту «Московского комсомольца»:

«А теперь я считаю, что это самый удачный фильм из тех, где участвовала наша тройка. Ставлю его выше «Операции «Ы» и даже «Пса Барбоса», хотя «Пес Барбос» в своем роде уникален. Он без слов, и он был первый…»

Небезынтересно, конечно, то, что говорил и сам Гайдай:

«Я люблю этих актеров, нас связывает долгая творческая дружба. В моем фильме самые смешные эпизоды отведены Трусу, Балбесу и Бывалому».

Один из критиков с подковыркой писал: «Теперь действие переносится на Кавказ, и к тому же на Кавказ, решенный в духе пестро окрашенной олеографии. Трус в гигантской папахе, Балбес — в черкеске, Бывалый — с большим кинжалом на животе, то есть так, как даже на Кавказе практически никто не ходит».

Ну и что? — хочется спросить критика. Снимался документальный фильм о жизни Кавказа или все-таки кинокомедия? Зритель смеется — и это главное.

Вот висит объявление: «Танцплощадка. Плата по таксе. Такса: 1 руб.».

Грузный Бывалый учит народ танцам (уже смешно!), в частности твисту (еще смешнее!):

— Это вам не лезгинка, а твист. Показываю все сначала. Носком правой ноги вы давите окурок. Вот так: оп, оп, оп, оп… Второй окурок (Бывалый выхватывает его изо рта подошедшего ученика)… Второй окурок вы давите носком левой ноги. А теперь оба окурка вы давите вместе. Оп, оп, оп, оп…

Нина Гребешкова заметила по поводу этой сцены:

«Иногда монтаж и звук играют за актера. Профессионал может понять, что сцена смонтирована, а зритель думает, что она сыграна актером. И прекрасно, что он так думает, Леня этим очень гордился. Вот, к примеру, твист с окурком — в этой сцене все в монтаже».

По части монтажа Гайдай был бог. Он никогда не ставил смешную точку в конце части, а обязательно приклеивал еще какой-то кусочек. Потому что при показе в кинотеатрах концы пленки часто срезались. А он делал так, чтоб зритель эту смехоточку увидел и отсмеялся.

А вот торговые ряды. Объявление: «Сеанс одновременной игры. Плата по таксе. Такса: 1 руб.».

Есть такая шуточная заметка из «Рогов и копыт» «Клуба 12 стульев» «Литературной газеты»: «Хорошо играет в шахматы слесарь Тюлькин. На каждый ход противника он отвечает матом».

Балбес же подходит к следующему игроку, задумывается, как гроссмейстер, и резко говорит не «шах», не «мат», а победоносное:

— Рыба!

Гайдай сказал: «Поехали!» и взмахнул рукой… Но сам остался за кадром.

«Сами гоним, сами пьем…» Бывалый — Евгений Моргунов. Балбес — Юрий Никулин, Трус — Георгий Вицин. «Самогонщики», 1962 г.

«Начальство надо знать в лицо». Продавец шляп — Георгий Вицин, продавец пальто — Юрий Никулин, директор магазина — Евгений Моргунов, начальство — Николай Крючков. «Дайте жалобную книгу». 1964 г.

«Значит, так! Ты спрашиваешь у бабули, как пройти в библиотеку, ты — взламываешь замок, ты — стоишь на шухере». Леонид Гайдай готовит «Операцию «Ы».

«Не очень плохо иметь три жены. Но очень плохо с другой стороны». Кавказская пленница», 1967 г.

И на Кавказе бывает не жарко.

«Кунаки» на отдыхе. Кадр в фильм не вошел.

Музыкальное трио. 1965 г.

«Хорошо сидим…» На новогоднем «Голубом огоньке». 1965 г.

Доклад на Первом съезде Союза писателей-юмористов. Фотошутка. 1966 г.

Стадион ревет, трибуны аплодируют… Конец 60-х.

Фирма «Мелодия» записывает сказку «Происшествие в стране «Мульти-Пульти». 1981 г.

Тройка без масок. 1986 г.

«Не артисты мы, не самогонщики…» На 60-летнем юбилее Олега Попова в цирке на проспекте Вернадского. 1990 г.

Вицин: «А я вам говорю, что жить хорошо…» Моргунов: «Где?»

Никулин: «Вон там!»

На съемках «Кавказской пленницы», 1967 г.

А помните, когда троица пьет пиво?

— Жить, как говорится, хорошо! — говорит Трус.

— А хорошо жить — еще лучше! — развивает отрадную мысль Балбес.

— Точно! — авторитетно подтверждает Бывалый и закрывает тему.

В этой сцене Вицину, как и двум другим его приятелям, надо было заниматься тем, что написано в сценарии, а именно: пить пиво.

— Не буду, — сказал самый знаменитый киноалкоголик страны. — Дайте шиповник.

Дали шиповник. Вицин осушил пять кружек.

Неожиданно девушка, наблюдавшая за съемками, заметила:

— Какое же это пиво! Пены-то нет!

— Н-да, — сказал Гайдай. — А что же скажет кинозритель? Как он это воспримет?

Тут Никулин робко предложил:

— А может, в шиповник положить белой ваты? Будет как пена…

— Шиповник с ватой пить не буду, — забеспокоился Вицин.

— Верно… А как же правда жизни? — отреагировал на его реплику Гайдай. — Хотите не хотите, Георгий Михайлович, а снять еще один дубль придется. С пивом. Настоящим.

Работа есть работа. Как там сказал один из великих? Искусство требует жертв. Ничего не оставалось убежденному трезвеннику, как подчиниться.

Шестой дубль оказался главным и последним. К радости Вицина. И к огорчению двух других артистов из троицы. А чего не попить всласть пивка под палящим солнышком?

Что еще запомнилось и смешило в поступках «великолепной тройки»? А вот что: ставшая легендарной «Бумбарбия? Кергуду!». Ничего не понятно, и все же очень потешно.

Хороша песня Александра Зацепина на слова Леонида Дербенева. Троица игриво, задорно исполнила ее перед «пленницей». И не только спела, но и в такт музыке сплясала. Ее, как известно, пел в фильме Никулин — Балбес. Можно напомнить слова:

А припев Балбес, Бывалый и Трус пели вместе:

Продолжал один Балбес:

Да, кстати, был еще один куплет (сам помню!). Если, мол, каждая жена нальет по сто грамм, это будет кое-что. Куплету не повезло, его то вырезали из фильма, то опять вставляли в зависимости от того, боремся мы с пьянством и алкоголизмом на данном историческом этапе или не боремся, но уже на другом историческом этапе.

И при съемках «Кавказской пленницы» Гайдай бережно относился к различного рода предложениям, которые бы делали фильм комичнее, веселее. Режиссерский сценарий на обороте страниц был весь исписан поправками. И все тот же приз за придуманный трюк — бутылка шампанского.

Помните суровый момент в фильме, когда Моргунову — Бывалому делают укол в мягкое место шприцем, рассчитанным на бегемота? А ведь шприц действительно кололи в мягкое место — в подушку, которая лежала между ног Моргунова. Для пущего эффекта шприц в фильме раскачивался. Идейку со здоровенным шприцем подбросил Никулин:

— Какой смысл делать третий маленький укол, если два уже сделали? Моргунову надо сделать большой.

И принес из цирка красивый шприц с прекрасным французским названием «Жане». Саша Демьяненко брал шприц и втыкал. Семь раз снимали этот кусочек, и Моргунов боялся его как огня — потому что там же все рядом. Как только игла входила в подушку до упора, Никулин хватал ее рукой в перчатке и держал. Потом поворачивал шприц то вправо, то влево, создавая эффект покачивания.

Потрясающая фантазия была у Георгия Михайловича Вицина, вспоминал Моргунов. Например, такой трюк, когда у Труса крутится вокруг туловища голова, придумал сам Вицин. Зрители удивлялись: как же так? Оказывается, все просто. Сначала Вицина снимали с бараньей шапкой на голове. Затем перебивали планом Моргунова. Потом Вицин поворачивался, и его снимали сзади, при этом пиджак надевали задом наперед и чужие руки просовывались из-за спины. В завершение трюка давали план Вицина с лица.

И еще одна импровизация Вицина в сцене, когда Трус бежит за «комсомолкой, спортсменкой, отличницей» Ниной и пугается упавшего с нее платка. Потому что принимает платок за змею. Вроде бы мелочь, но почему-то зрители этот момент хорошо запомнили. А артист всего лишь шел от образа — раз Трус, значит, должен всего бояться, даже платка.

Но самой любимой находкой Вицина стал эпизод, когда Трус, Балбес, Бывалый решили стоять «насмерть» перед автомобилем Нины, и Трус, зажатый приятелями, бьется в конвульсиях.

Еще одна забавная мелочь, придуманная Вициным, большой огурец, которым он пуляет из рогатки в преследующего троицу Шурика. Радуясь меткому выстрелу, он вдруг замечает, что огурец остался у него в руке.

В свое время, когда я первый раз смотрел фильм, я никак не мог понять, как это Балбес, лежа и не сгибаясь, чешет себе пятку? Трюк прямо-таки на уровне иллюзиониста Кио. Если бы спросили об этом Юрия Никулина, который и придумал этот трюк, он наверняка бы отшутился, как отшутился на гастролях цирка в США. Там первыми зрителями трюка Игоря Кио «Сожжение девушки» были пожарные. Наблюдая за сим действием, они очень удивились и через переводчика обратились к Никулину:

— Как же так? Неужели ее в самом деле сжигают?

Никулин с самым серьезным видом ответил:

— Естественно. Мы привезли с собой сто пятьдесят две девушки и каждое представление сжигаем по одной. Девушки кончаются. Сделали запрос привезти новую партию для следующего штата.

Так что же с почесыванием пятки? Как говорится, все гениальное просто — под одеялом был спрятан лилипут.

А вот довольно рискованный трюк — когда в сцене погони Никулин зависает над асфальтом, держась за хилый канатик, а Вицин держит его за ноги. Как чувствовал себя сам Никулин?

— Да, в кадре страшно смотрится, а мне было нестрашно. У нас все трюки весело проходили. Этот эпизод мы снимали всего два раза.

А ведь к картине «Кавказская пленница» спокойно можно было прилепить ярлык «антисоветская». В непрекращающемся хохоте зрительного зала как-то мало кто обращал внимание, что Саахов — секретарь райкома. Это он учит «отличать личную шерсть от общественной», крадет невесту, лишает ее свободы. А Шурика прячет в психушку. И… в конце концов Саахов сам предстает перед судом. Это в те-то времена! И фраза Балбеса «А он не может сесть!» звучала очень даже двусмысленно и вполне обличительно.

И что же? Неужели все обошлось и никаких ярлыков фильму не навешивали? Ничуть не бывало. Началось все с «цветочков».

На просмотре картины в студии секретарь партийной организации «Мосфильма» увидел сходство с собственной фамилией одного из главных героев. Кого бы вы думали? Да все того же Саахова. Сам-то секретарь партийной организации был Сааков.

— Надо переозвучить, сказал секретарь.

Но тогда создавалась масса проблем. Юрий Никулин помчался к министру культуры СССР Екатерине Фурцевой.

— Тратятся громадные государственные деньги по прихоти одного человека, — сказал он.

— Не позволим, рубанула министр Фурцева с партийной прямотой. И позвонила на студию: — Это что за идиотизм?

— Что вы, Екатерина Алексеевна, так вопрос никто и не ставил. Фильм уже выходит на экраны!

Думаете, инцидент был исчерпан? Ничего подобного.

Пока это были «цветочки», а теперь про «ягодки». Один из начальников кино, посмотрев фильм, был возмущен: наконец-то у него открылись глаза и взыграла совесть коммуниста. Интересно, а о чем он думал, когда читал сценарий?

Кричал начальник примерно следующее:

— Что вы сделали?! Это же антисоветчина чистейшей воды!

Как «антисоветчина» может быть «чистейшей воды» и чем она отличается от антисоветчины «грязнейшей воды», так и осталось загадкой. Но не над этой загадкой билась вся съемочная группа. А совсем над другой. Как спасти фильм? Как сделать так, чтобы он не попал на полку, а вышел на экран? Но съемочная группа так ничего и не придумала.

А через несколько дней тот же начальник меняет свою точку зрения на противоположную и чуть ли не пытается расцеловать всю съемочную группу взасос, по-брежневски. При чем здесь неувядаемый генсек, спросите вы? А вот при чем.

Захотелось Леониду Ильичу Брежневу посмотреть новую кинокомедию. Не подозревая о запрете, обслуга привезла ему фильм. Представьте себе, именно «Кавказскую пленницу».

«Пленница» генсека очень рассмешила, просто уморила. И если в стенограммах съездов партии тогда частенько писали «продолжительные аплодисменты», то здесь можно было зафиксировать «продолжительный смех». О чем он поведал лично, позвонив на студию. И, сам того не зная, Леонид Ильич решил судьбу фильма. Видно, с чем, с чем, а с юмором у Генерального секретаря, не помню сколько раз Героя Советского Союза и Социалистического Труда, обладателя всех высших наград бывшего социалистического лагеря и золотой шпаги (или шашки?) товарища Леонида Ильича Брежнева было все в порядке.

А то упрятали бы фильм на долгие годы, — подвел черту Моргунов.

Но я задумался: а может быть, Леонид Ильич был не только веселым человеком, но и весьма практичным? «Кавказская пленница» дала стране 286 миллионов золотой валюты. Куда пошли те миллионы, кому другому, но участникам картины неизвестно. Да и я не в курсе.

Впрочем, легко сейчас критиковать бывшего генсека. Но стоит ли? Не гак давно но телевидению показывали ностальгический фильм о Брежневе. Так вроде бы и нормальный мужик был. Когда стал заговариваться и плохо ходить, так просил своих соратников отпустить его на заслуженный отдых. Соратники не согласились. А потом…

Сколько прекрасных комедий было создано при Брежневе! И при Хрущеве, между прочим, тоже. И как ни крути, Брежнев был первым, кто по достоинству оценил «Кавказскую пленницу». Спас он в свое время от цензуры и «Белое солнце пустыни», и «Бриллиантовую руку».

А успех у фильма «Кавказская пленница» в самом деле был грандиозный. В прокате 1967 года «Кавказская пленница» уверенно заняла первое место, и посмотрело ее 76,54 миллиона зрителей. До этого ни одному советскому режиссеру не удавалось привлечь в кинотеатры столько народа.

 

СЕМЬ СТАРИКОВ, ОДНА ДЕВУШКА И ТРИ БАНДИТА

Перед тем как писать о комедии Евгения Карелова «Семь стариков и одна девушка», я еще раз отсмотрел эту кинокомедию в видеосалоне. Сюжет в фильме непритязательный (но он и не всегда должен быть в кинокомедии шибко умным): как совсем не великолепная семерка пожилых мужчин попадает в оздоровительную группу к тренеру-девушке, которая всячески этому сопротивлялась. Но у девушки более глобальные планы, как найти себя в спорте.

Отличное созвездие артистов — «стариков» и других персонажей фильма: Адоскин, Новиков, Парфенов, Смирнов, Смирнитский, Весник… На своем месте, по-моему, и «одна девушка» — Светлана Савелова.

Есть в фильме шутки, веселые эпизоды, хорошие песни на музыку Михаила Пляцковского. Думаю, что найдется немало зрителей, которым этот фильм понравился и нравится до сих пор. Что же касается тройки артистов, взятых для оживления фильма, которые предстают в кинокомедии теперь даже не как грабители, а как этакие залихватские гангстеры: в макинтошах, в лихо закрученных шляпах, то…

Начинается все вроде бы «за здравие». В первом эпизоде, когда появляются Трус, Балбес, Бывалый, они просто стоят за стойкой и пьют пиво. И все.

Однако заявка сделана, и зритель уже в предвкушении новых веселых похождений так полюбившихся им персонажей.

И вот персонажи начинают действовать. Но как…

Стоит Балбес меж двух туалетов. На дверце одного нарисован мальчик, на дверце другого девочка. Стоит и тихонько стукает себя по голове. Кирпичом. Примеряется. Для проверочки. На всякий случай.

Появляется инкассатор с сумкой денег. Балбес — трах! — ему по голове кирпичом. И как чихнет! Из «мальчика» тут же появляется Бывалый с гармошкой, из «девочки» Трус. Трус и Балбес молниеносно хватают инкассатора с деньгами под руки и, поддерживая его, волокут на улицу, чтобы сесть в машину. Впереди Бывалый, который наяривает на гармошке и вместе со своими приятелями, дружно, слаженно, бодро поет:

Забавно? Вроде смешно. Но потом, потом… Как говорили во времена моей молодости: суп с котом. Какая-то вяловатая несмешная погоня семи стариков за троицей, какая-то нелепая поимка грабителей… Трюки, прямо скажем, не гайдаевские… И троица совсем не гайдаевская. Ведь на роли трех грабителей можно было взять каких угодно актеров, и ничего бы это не изменило. Пропали сочные характеры персонажей троицы, исчезли образы-маски. А в эпизоде их поимки троица вообще разделилась, и каждый персонаж бегал от стариков сам по себе.

Да, надо было семь раз отмерить, чтобы к «семерке» приплюсовывать «тройку».

Приходится, к сожалению, констатировать: троица в фильме оказалась инородным телом. А жаль!

 

ДАВНО МИНУВШИЕ КИНОЛЕНТЫ

В 1980 году молодой режиссер Юрий Кушнерев задумал поставить фильм «Комедия давно минувших дней». В ней снова действовали Трус и Бывалый. Однако с ними не было… Балбеса. Юрий Никулин в тот момент, когда начинались съемки, сломал руку, или его не отпустили с работы, или… Версии на сей счет есть разные. Думаю, попросту не захотел сниматься в этом фильме.

В фильме орудовали также Остап Бендер (Арчил Гомиашвили) с Кисой Воробьяниновым (Сергей Филиппов). Две популярные пары становились конку рентами в погоне за сокровищами, которые были спрятаны где-то в Одессе.

Фильм получился слабым. Хотя комедия обещала быть «забойной» не только по актерскому составу. Сценарий написали два маститых драматурга Яков Костюковский и Морис Слободской (а их перу принадлежат сценарии «Операции «Ы», «Кавказской пленницы», «Бриллиантовой руки»). В итоге фильм был все-таки снят, но отнести его к разряду удачных нельзя было даже с большой натяжкой. Настолько все происходило на экране примитивно и вымученно.

А что касается нашей тройки, то ставим двойку. Потому что совершенно однозначно: 3–1 = 0. Но думаю, если бы там участвовал и Юрий Никулин, фильм все равно бы не получился. Ведь артисты только кое-как соединяли собой разрозненные куски старых комических кинолент, и делать им на экране было совершенно нечего.

Евгений Моргунов почти никогда не вспоминал об этом фильме, Георгий Вицин вообще никогда.

 

КОНЕЦ ТРОЙКИ

А как хорошо все начиналось! «Пес Барбос и необычный кросс», «Самогонщики» (ну, короткометражный фильм как явление сейчас вообще не в почете), затем «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница»… И и…

И что? Все?

Все. Но — вот были комедии! В полном смысле слова. Их называли эксцентрическими, а в сущности, это были просто подлинные народные комедии! Это потом пошло-поехало: лирические (это в том смысле, что они могут быть несмешными), драматические, психологические, сатирические, траги… комедии.

А здесь можно было просто посмеяться! Отдохнуть! Не случайно Андрей Кончаловский сказал, что в Америке Гайдай стал бы богатейшим режиссером. Да и продюсеры Голливуда говорили то же самое. Но там существует индустрия коммерческого кино. А у нас…

Уже после «Операции «Ы» Леонид Гайдай всерьез подумывал о том, чтобы больше не снимать тройку.

Тройка себя изживает, — говорил он. — Мавр сделал свое дело. Мавр уходит. Все, материал отработан. Эксплуатировать без повторов уже нельзя.

Однако, как мы знаем, он все же вернулся к ней в «Кавказской пленнице». И даже уговаривал некоторых из артистов сняться в комедии. В последний раз. Правда, в фильме Трус, Балбес, Бывалый уже не были главными героями.

И все. Финита ля кинокомедия. Конец тройки. Все хорошо началось, мгновенно вспыхнуло и погасло безвозвратно. Если не считать фильма «Семь стариков и одна девушка», «тройка нападения» больше не выходила на поле. Правда, справедливости ради надо еще вспомнить мультипликационные ленты «Бременские музыканты» и «По следам бременских музыкантов». В средневековых карнавальных одеяниях, картежники, бродяги, головорезы, они уселись за один стол с ведьмой-атаманшей и запели не совсем чтобы слаженно:

Ну а во второй серии они еще жутковато называют себя «работниками ножа и топора, романтиками с большой дороги».

Но кровожадность их игрушечная, маскарадная. Возникшая в погоне пса за браконьерами, эта веселая троица теперь через шлюзы современной тематики и самоновейших проблем вернулась к фольклорной основе, на общую родину притч и небылиц.

Зрители никак не хотели расставаться с Трусом, Балбесом, Бывалым. После их черноморского вояжа они хотели видеть новые приключения. Пионеры и пенсионеры, учителя и дворники, люди далекие от творческих профессий предлагали свои варианты новых похождений своих любимцев. Десятилетняя девочка даже приложила к своему «сценарию» рисунки — что-то вроде раскадровки.

Троицу хотели женить. Естественно, каждого по отдельности. Или, например, создать из них халтурную концертную бригаду. Бывалый тягает гири, Трус показывает фокусы, Балбес — дрессировщик Барбоса… Причем собака, конечно, ничему не научилась. И Балбес все делает за нее сам.

Короче говоря, от предложений не было отбоя. Моргунов вместе с писателем Степаном Олейником даже написал сценарий фильма «Моя хата с краю». Это эксцентрическая комедия, где должны были действовать полюбившиеся кинозрителям Трус, Балбес и Бывалый. Инженер А. Самсонов предложил любопытный сценарий комедии «Звероловы», где Трус, Балбес и Бывалый продолжают заниматься своими грешными делишками…

Юрий Никулин высказал предположение, что можно поставить фильм о троице по анекдотам, которые он собирает. Мысль, как говорится, интересная. Я, например, вполне представляю троицу, разыгрывающую следующую сценку-анекдот. Думаю, и вы представите, уважаемый читатель. Итак…

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ

Больной — Трус (Вицин).

Первый врач — Бывалый (Моргунов).

Второй врач — Балбес (Никулин).

МОНТАЖНАЯ ЗАПИСЬ

У постели больного с двух сторон встретились два врача, чтобы прослушать у него пульс. Берут его за руки, щупают.

— Тиф, — говорит один из них.

— Вовсе не тиф. Он попросту пьян, отвечает другой.

Испуганный больной срывает с себя одеяло. И тогда оказывается, что врачи держат за руки друг друга.

Ну что? По-моему, вполне законченный сюжет, скажем, для «Фитиля» (и он сейчас в загоне!). Но у Гайдая, судя по всему, были свои соображения на этот счет и насчет того, стоит ли продолжать снимать троицу.

Нина Гребешкова объясняет это так:

«…«Кавказская пленница» — последний фильм Гайдая с этим трио. Потому что ему это уже было неинтересно. До конца жизни ему присылали сценарии для троицы, но таких сюжетов можно было придумать миллионы. А Леонид Иович хотел создать образ положительного комедийного героя. Так, в «Операции «Ы» появился Шурик, потом он перешел в «Кавказскую пленницу». По сюжету получилось, что туда вписывается и троица. Но она уже отживала свой век».

Потом эту троицу снимали и другие режиссеры, но это было нечто такое беспомощное, на мой взгляд. И не смешное. Им хотелось продлить жизнь, но без Гайдая — это мое мнение их жизнь невозможна.

Тройка артистов стала до приторности популярной. Куда их только не приглашали, начиная от «Голубых огоньков» и кончая комсомольскими сборами передовиков-отличников. Рисовали на них карикатуры, даже упоминали в хоккейных репортажах… И комментатор Николай Озеров их не забывал.

И похоже, режиссеру это не нравилось. Не нравилось сие и артистам.

Даже игрушки называли не именами персонажей, а фамилиями актеров. Почему? Позволю себе «крамольную» мысль. Даже две. Клички нашим героям были даны впопыхах, в расчете на одну короткометражку. И мысль вторая: зритель интуитивно чувствовал, что созданные образы вовсе не прямолинейные и гораздо интереснее, чем приклеенные к ним ярлыки.

Так что же получалось с игрушками? То и получалось. Ну например, «Дайте мне Вицина!», «Сколько стоит Моргунов?» или «Никулин еще остался?».

В анекдотах о тройке тоже фигурировали не Трус, Балбес, Бывалый, а фамилии артистов. Да и анекдоты были, по-моему, не всегда удачные. Впрочем, возможно, я ошибаюсь. Не хочу быть истиной в последней инстанции. Судите сами.

Вот, например:

Едут в автобусе Вицин, Моргунов, Никулин. Подходит контролер:

— Ваши билеты?

Моргунов отвечает:

— Я, между прочим, штангист.

Тогда с вас штраф три рубля.

Никулин подумал и говорит:

— А я, между нами, боксер.

— Тогда с вас штраф всего два рубля.

Вицин потупился и лепечет:

— А я, по секрету, каратист.

— Тогда с вас штраф лишь один рубль.

Вышли на остановке.

Моргунов ухмыляется:

— Во надули! Я штангистом отродясь не был.

Никулин хохочет:

— Да какой из меня боксер…

Вицин мило улыбается:

— Тоже мне каратиста нашли…

Подходит к ним контролер:

— А я, ребята, и не контролер!

Да, приходится констатировать, звездный час популярной тройки истек и она закончила свой «кинокросс», находясь на гребне славы.

Английские читатели в свое время, когда «погиб» великий сыщик, смогли заставить Конан Дойла «оживить» и «воскресить» Шерлока Холмса. Наши же зрители не смогли настоять, чтобы троица продолжала «жить и процветать» на советском экране. Другая страна, другие нравы…

Жалко. Прав ли был Гайдай? Вспомним мультипликационный сериал «Ну, погоди!». Все то же: Волк, Заяц… Погони, погони, погони… А каждая серия по-прежнему интересна и по-своему комична. Справедливости ради надо признать, что согласия сниматься у Волка и Зайца никто не спрашивал. У живых актеров спрашивать приходилось…

Как-то Гайдай взял и рассказал истинную причину распада тройки. Ну, с Моргуновым у него всегда были натянутые отношения. Тот еще на «Самогонщиках» заявил:

— Я в этой роли сниматься не буду.

Что-то Евгению Александровичу там не понравилось. Но ведь без Моргунова разрушался ансамбль. Гайдай вынужден был пойти к Пырьеву и объяснить ситуацию.

Иван Александрович поддержал:

— Да, тройку разрушать нельзя! Не беспокойся. Моргунова я беру на себя.

Пырьев вызвал Моргунова, пропесочил его как следует, и Евгений Александрович пришел на съемочную площадку. Но с гонором.

— Ты не думай, что это Пырьев меня заставил сниматься. Плевать мне на Пырьева. В необходимости съемок меня убедил Бондарчук.

А когда начали снимать «Кавказскую пленницу», Никулин прочитал сценарий и, как вам известно, сказал:

— Мне это не нравится. Это спекуляция на тройке.

То, что ответил Гайдай, тоже известно:

— Хорошо, Юра. Это будет последний фильм нашей тройки. Но фильм надо снять, хочешь ты или нет.

С Никулиным Гайдай не повздорил. Но решил про себя: все, пора закругляться.

А каплей, переполнившей чашу терпения, стал случай на съемках «Пленницы». Моргунов пришел на съемочную площадку вместе с поклонницами.

Гайдай приказал директору картины:

— Убрать всех посторонних с площадки!

Моргунов набросился на режиссера чуть ли не с кулаками. Тогда Гайдай взял режиссерский сценарий и на глазах Моргунова вычеркнул все сцены с ним. А было не снято еще довольно много.

Заключил эту невеселую историю Леонид Гайдай невеселыми словами: «Все, — говорю директору. — Отправляйте Моргунова в Москву. Сниматься он больше не будет». Так моя тройка распалась… А в принципе поснимать ее еще можно было. У меня возникали различные задумки…»

 

НЕМЕРКНУЩИЕ ОБРАЗЫ

Трус, Балбес, Бывалый появились в самом начале комедийного творчества Леонида Гайдая. Они возникли на экране и рванули в свой первый эксцентрический бег, подарив режиссеру прекрасное поле деятельности для экспериментов, остроумнейших находок. И не только режиссеру, но и артистам, играющим эти роли. А еще Гайдай бережно относился к предложениям артистов и других членов съемочной группы, к их придумкам, как сделать фильм еще более интересным, еще более смешным. И если придуманные трюки вписывались в ткань фильма, то они и входили в него.

Маски, созданные режиссером, попали в десятку. Рожденные в 1961 году в короткометражке «Пес Барбос и необычный кросс», они уже не менялись. И совершенно правильно. Еще раз повторю: они приобрели фольклорный характер. И уже могли выступать не только как браконьеры, самогонщики, продавцы, гангстеры, комбинаторы вроде этаких современных Остапов Бендеров… Они уже могли появиться где угодно, в любом качестве. Даже в космос полететь. Согласитесь, что никто бы не удивился, если бы Трус, Балбес, Бывалый возникли на экране как космонавты. Или начали бы продавать барханы в Саудовской Аравии. Или стали заседать в Государственной думе. Что там, балбесов нет? Да и трусы, и бывалые свои есть…

Примечательно, что по статистике воплощений одного и того же образа-маски Трус — Вицин, Моргунов — Бывалый и Балбес — Никулин стоят в отечественном кино сразу же после исполнителей ролей Ленина, Сталина, Фрунзе и Свердлова. Наша отечественная троица стала единственным в мире весьма достойным ответом американскому довоенному трио братьев Маркс.

И вот что интересно. Три разных талантливых артиста, три неординарные личности стали составлять одно целое. Их нельзя сравнить с тремя развеселыми богатырями.

Во-первых: не такие уж они веселые — Трус, Балбес, Бывалый, и частенько даже весьма грустные (вспомните хотя бы их настроение перед «операцией «Ы»), Это они нас, кинозрителей, веселят. Во-вторых: их нельзя представить в отдельности друг от друга. Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович совершали свои подвиги в основном по одиночке.

В фильме «Три толстяка» по сказке Юрия Олеши Евгений Александрович Моргунов сыграл одного из толстяков. И какая, в сущности, разница: три толстяка правили бы в стране, или два, или вообще один? Три толстяка не отличались друг от друга ни характером, ни поведением, ни, естественно, размерами.

«Подвиги» же тройки были созданы Леонидом Гайдаем, как говорится, «с точностью до наоборот». Практически все трюки придуманы в расчете на трех актеров, и каждый из них отыгрывает свою репризу, свой жест, свою манеру поведения. Но вместе они создают общий комедийный эффект ситуации. Нельзя даже представить себе, чтобы в каком-то фильме появился бы один Бывалый, или один Трус, или один Балбес. Нет, другие маски-образы кочуют из фильма в фильм, и ничего, как говорится, страшного не происходит. Но в данном случае троица стала единым организмом.

И как бы ни пытался другой режиссер (а такие попытки, как мы знаем, были!) ввести в свой фильм только одного или двух героев в масках Труса, Балбеса, Бывалого, ничего у него не получалось. И как бы ни пытались, образно говоря, срубить у этого единого организма, как у мифического Змея Горыныча, одну или две головы, ничего бы не вышло — голова бы моментально выросла вновь.

Они очень разные — Трус, Балбес, Бывалый. Потому и составили единое целое. Один из критиков даже дал точное определение, кто есть кто и что есть что в этом едином организме. А именно: Бывалый — голова, Балбес — руки, Трус — подкашивающиеся коленки. Пожалуй, надо с этим согласиться.

Бывалый, несомненно, — голова, вожак тройки, ее руководитель. Круглый, лысый и уже готовый к «Трем толстякам» Моргунов носит темную рубашечку в полосочку и подтяжки — сразу видно, руководящий работник. Он всегда знает, что делать, как поступить. Стойко, «сурьезно» переносит превратности судьбы.

И, несмотря на то что все аферы тройки кончаются крахом, иногда так и хочется какие-то черты характера перенять у Бывалого. Да кому же в жизни не хотелось быть бывалым, тертым, стреляным, опытным, видавшим виды и даже битым. «Я бит жизнью, — говорит иногда кто-то с гордостью. — Меня теперь ничем не возьмешь, не испугаешь». Всегда и везде: невозмутимое лицо Бывалого, невозмутимое спокойствие. Ну чем не Гаргантюа отечественного розлива.

Поэты Александр Сивицкий и Юрий Тимянский специально для этой книги написали эпиграмму, выражая свое отношение к Моргунову — Бывалому:

Если же мы попробуем разобраться в чувствах, которые вызывает у нас игра Юрия Никулина, то, пожалуй, и тут должны будем признаться себе — несмотря на нелепый облик Балбеса, несмотря на подозрительные его занятия, не вызывающие у нас сочувствия, этот персонаж не только не отвратителен нам, но даже в чем-то очень-очень симпатичен. Его старательность, непосредственность, деловитая суетливость вызывают наше расположение. Маска Балбеса не интернациональна и не искусственно выдумана, а она до боли наша — это сочетание пьяницы, работяги, бомжа, простого парня «из народа» знакомо и понятно нам. Обаяние Никулина немерено. Поэтому нет ничего удивительного в том, что поэт Александр Иванов написал именно такие строки:

И наконец, Трус. Полуинтеллигент. В жилетке. Уж не для того ли была ему придумана жилетка, чтобы он мог всегда в нее, образно говоря, поплакаться? И в тройке он, в общем, не потому, что сам хочет, а потому что, как нас учили, «нельзя отрываться от коллектива». Он нежен. По-своему поэт. Вспомните хотя бы, как он нюхает цветок в «Псе Барбосе» после взрыва, как кричит «Поберегись!», когда не чьей-нибудь, а его собственной головой открывают дверь комнаты, в которой была заточена «кавказская пленница».

Персонаж Вицина четко соответствует своему названию. И мы его понимаем и опять же ему сочувствуем. Почему? Да потому, что в условиях социальной несвободы при Хрущеве и Брежневе мы все были трусы, начиная от члена Политбюро, который мог в одночасье потерять все, и кончая бомжем, которого запросто могли посадить в тюрьму за тунеядство. Трус в душе каждого из нас живет и сейчас. Только боимся мы сейчас совсем другого: боимся остаться без работы, боимся рэкета и бандитских группировок, боимся, чтобы не началась гражданская война… Да чего только мы не боимся!

И еще одна эксклюзивная эпиграмма Сивицкого и Тимянского:

Да, странноватый сборный портрет советского общества. Леонида Гайдая запросто можно было бы записать в антисоветчики. Если бы не странная привлекательность веселого трио.

Так что же получается, господа хорошие? Персонажи отрицательные, но все трое исключительно с положительным обаянием. Персонажи отрицательные, а мы им сочувствуем. А еще что? Смелее, дорогой читатель, не бойся! Выскажи про себя или вслух: что же еще?

Да любим мы их, любим! Любим Труса, Балбеса и Бывалого. Да, любим, по-иному это чувство не назовешь. Любим больше, чем «комсомольцев, отличников» Нину и Шурика. И как персонажей, и как артистов. Любим не за их человеческие качества. А за комедийные! За способность вовлекать нас в стихию смешного, постоянно с точностью и яркостью гротеска демонстрировать столь знакомые нам слабости и пороки. Фольклор тех времен был категоричен:

Вопрос на засыпочку! А есть ли человек, который любит их больше всех? Да, именно так, любит больше, чем вы, чем я, чем кто-либо другой?

 

ЕСТЬ ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК!

Недалеко от Москвы есть станция Павшино. В Павшине среди прочих домов стоит четырехэтажная хрущевка. В ней однокомнатная квартира. В квартире музей. Частный. Создатель и директор музея трех актеров (каких — думаю, не надо объяснять) Владимир Цукерман.

Когда я первый раз пришел в этот музей, то у меня в буквальном, а не в переносном смысле закружилась голова. В музее ни много, ни мало — пятнадцать тысяч экспонатов. Пятьсот альбомов, более 250 кассет с фильмами, интервью, выступлениями…

Возьмите калькулятор в руки или посчитайте в уме… Несложный подсчет показывает, что если на каждый экспонат затратить минуту или две: взглянуть на него, подержать в руках, понюхать (а есть и такие экспонаты, например, свечи или бутылка водки, выпущенная в Армении с наклейкой «Самогонщики»), то придется затратить на все про все… около двух недель. Спать и есть, естественно, не придется. Некогда. Нужно комнат этак сорок, чтобы все экспонаты были на виду.

Кто-то коллекционирует марки, значки, зажигалки, кто-то картины или автомобили. Владимир — только то, что связано с непревзойденной комической тройкой — Никулин, Вицин, Моргунов.

С какого времени? С какого возраста? С восьми (!) лет.

Однажды увидев короткометражку «Пес Барбос и необычный кросс», он решил отдать всю свою страсть только одному — собрать все, что связано с творчеством знаменитых и любимых артистов.

Когда его товарищи собирали макулатуру, Володя платил сборщикам деньги, отпущенные его родителями на школьные завтраки. Товарищи приносили ему газеты и журналы со статьями об артистах, с их фотографиями.

Сотни газетных вырезок он рассортировывал по тематике в папки. Однажды один из приятелей принес ему фотографию Юрия Никулина в роли Семена Семеновича Горбункова, стоящего рядом с «турецкой проституткой». На фото была надпись: «Ученику 6 «б» класса Вове Цукерману, 26 раз просмотревшему «Бриллиантовую руку». Режиссер Гайдай».

— За сколько отдашь? — спросил Вова.

— За рубль, — ответил мальчик.

Четверть века спустя, решив похвастаться перед режиссером своей реликвией, Цукерман показал Гайдаю эту фотографию.

— Да вас просто обманули, — сказал Гайдай и, зачеркнув подпись, написал: «Это не Гайдай. Гайдай». — Теперь снимок будет иметь цену, — заметил режиссер.

Но это все было потом. А пока перед школьником-энтузиастом стояла цель: познакомиться со своими героями. Вот как вспоминает об этом сам директор музея:

«Первым откликнулся на мои порывы Евгений Моргунов. Впервые я услышал его голос, когда мне было двенадцать лет.

— Здравствуйте, мой дорогой друг! — приветствовал он».

Воочию Володя встретился с Евгением Моргуновым в Доме кино на вечере, посвященном Юрию Гагарину. Моргунов пришел туда со своим сыном Антоном.

Через десять лет он встретил Моргунова в ДК завода «ЗИЛ». Теперь уже Володя со сложившейся судьбой. Сейчас он в мире искусства человек известный. Пошел по стопам своих любимцев, стал артистом эстрады и цирка. Конферансье. Фокусник. И даже… гипнотизер. Гипнотизер, как говорится, без дураков. Я сам видел на видеокассете, что вытворяет Владимир.

Правда, когда Володя увидел Моргунова с сыном на концерте, такой известности у него еще не было.

— Я с вами, Евгений Александрович, целых десять лет не виделся, — лишь сказал он, зайдя за кулисы.

— Ален Делон? — поинтересовался Моргунов, не моргнув.

— Нет.

— Сирано де Бержерак? — допытывался Бывалый.

— Володя Цукерман.

Где же ты пропадал столько лет? — спокойно и хладнокровно спросил Моргунов.

— Старался не отвлекать вас от творчества.

— Отвлекай иногда, — посоветовал Моргунов.

Ему Володя и поведал, как собирал свои экспонаты, как иногда хитрил, звонил в редакции газет, мол, по поручению директора школы, просил снимки любимых актеров. Школе, конечно, помогали. Нет чтобы Володе учиться, учиться и учиться… А учился, он, между прочим, весьма плохо. В шестом классе, например, сидел три года. И только в двадцать лет закончил школу. Его вызывали в военкомат, а он еще в школе. Только потом началась служба в стройбате на Камчатке.

А с Юрием Никулиным произошло знакомство в 1974 году. Юрий Владимирович был сама любезность.

— У тебя есть резиновые рожицы нашей тройки? А тройка на дереве? — спрашивал он. — Нет? Если жена не выбросила — дам!

Отслужив в армии, Володя вернулся в Москву. И был рад, когда впервые попал в знаменитую гримерную на Цветном бульваре. Там он познакомился с партнером Никулина Михаилом Шуйдиным. В тот же день они сделали ему подарок — вручили в оригинальной упаковке опилки Московского цирка и свои фотографии с автографами. Так музей пополнился еще двумя экспонатами…

Запомнилось и знакомство с Георгием Михайловичем Вициным, добрым, мудрым волшебником из сказки, которую нам всем рассказывали в детстве.

Когда Володя подошел к нему со своей просьбой, он внимательно выслушал мальчика и проговорил с ним четыре часа. Беседовали долго: говорили о кино, о театре. Володя поделился мечтой создать Музей трех актеров.

— Кстати, — вдруг вполне серьезно перебил Георгий Михайлович, — вчера хотел выбросить трусы. Новые. Цветные. Купил их в другом городе, а они мне малы.

— Дайте мне, — оживился будущий директор музея. — Будут храниться в музее.

Так вицинские трусы, трусы Труса, пополнили экспозицию.

Кроме трусов, оказались у Володи и другие вещи из гардероба актеров — шляпы, пиджаки, брюки, майки. По этому поводу Моргунов как-то съязвил:

— Володя, ты нас просто раздел!

— Что только не сделаешь ради своего детища, — говорил неутомимый директор.

В центре музея — однокомнатной квартиры — за обеденным столом сидит кукла клоуна Никулина в натуральный рост. На подметке здоровенного левого ботинка автограф с надписью «Ботинки мои — это точно. Мой любимый ботинок — левый. Юрий Никулин». Еще один любопытный экспонат — огромный, полуметровый медный гвоздь, подаренный Никулину на 60-летие рабочими Калининского вагоностроительного завода. Заставит улыбнуться и автограф Георгия Вицина, оставленный им на красочном вымпеле: «Вымпел рюмку, вымпел две. Г. Вицин». А вот еще один курьезный экспонат: окурок сигареты, выкуренной Евгением Моргуновым при посещении квартиры коллекционера после осмотра экспозиции.

На стенах портреты маслом и фотографии Володиных любимцев. А в шкафах видеокассеты, аудиокассеты, самые разнообразные сувениры… И папки, папки, папки с вырезками из газет и журналов…

В книге отзывов я оставил следующую запись: «Володя! Ты лучший коллекционер всех времен и народов». Написав эти слова, я тут же спросил:

— И все-таки, за что ты их так полюбил?

Володя — «по Райкину» — человек простой. Поэтому заговорил стихами:

— Еще одна грань твоего таланта, — отозвался я. — А про себя стих можешь, или слабо?

Володя долго не размышлял:

— Запросто. Вот послушай:

Между прочим, Владимира Цукермана можно смело считать застрельщиком анекдотов о Вовочке. Да, да, о том самом… Как-то он выступал на Камчатке перед детишками. Накупил открыток, чтобы раздать их ребятам к Новому году. Везде написал: «Привет от клоуна Вовочки!» Детвора рада. Что ей еще надо: прекрасный смешной концерт да небольшой сувенир.

И тут вызывают Володю в местный райком, запрещают выступать, начинают прорабатывать. Даже готовы возбудить уголовное дело.

Оказывается, Володя покупал открытки не глядя и много. Среди них оказались и с портретом Владимира Ильича Ленина. Озорной клоун и на них, как и на других открытках, написал: «Привет от Вовочки!» Будем откровенны, клоун написал «привет» не потому, что сам был с «приветом», не в знак протеста против окружающей действительности, а невзначай. Случайно-то случайно, но в райкомах тогда таких случайностей не признавали и не прощали.

— Вы знаете, что мы можем с вами сделать после таких концертов?! Все, что угодно! Мы запросто можем вас засадить в тюрьму!

Обошлось. Не посадили.

— Жалко, — среагировал Моргунов. — После тюрьмы ты столько бы анекдотов знал, что сам Юра Никулин позавидовал бы. Да и книг бы написал больше, чем он.

И тогда одному веселому человеку пришла идея придумать анекдоты про Вовочку.

— Ты знаешь, что может быть? Ты знаешь, что было с Володей Цукерманом на Камчатке? — спросили того человека.

— Знаю, — ответил веселый человек. — Но мы сделаем Вовочку мальчиком школьного возраста, перед которыми выступал сам Володя. Все запутаем. Никто и не догадается, на что мы намекаем.

— Тогда другое дело, — ответил собеседник.

Но все-таки вызвали веселого человека на «самые верха».

— Что-то много анекдотов ходит по стране, — сказал ответственный товарищ. — Да еще про наших героев Гражданской войны Василия Ивановича Чапаева и его верного товарища Петьку. Надо что-то делать. Подумайте…

Товарищ, которого вызвали, быстро нашел, что ответить, как говорится, за словом в карман не полез:

— Недавно анекдоты появились про мальчика, школьника Вовочку. Вот они и заменят анекдоты про героев Гражданской войны Василия Ивановича и Петьку.

— Про школьника? Это хорошо… Имя только, по-моему, не очень подходящее.

— Но серия-то уже запущена, — пояснил пришедший.

— Хорошо, — согласился ответственный товарищ. — Если наверху поймут…

Не знаю, поняли ли что-нибудь наверху, но анекдоты про Вовочку, как говорится, пошли в народ. Ну, например, анекдот от Никулина:

Вовочка после уроков приходит домой и застает мать в слезах.

— Не плачь, мамочка, я сегодня по истории пятерку получил!

Мать продолжает плакать.

— Мамочка, мне и по географии пятерку поставили!

Мать продолжает плакать. Вовочка утешает ее:

— Мама, почему ты так плачешь?

— У нас в семье большое горе… Саша вчера стрелял в царя!

Однажды в помещение, где находились экспонаты музея, пробрались воришки — часть материалов была украдена. От такого удара энтузиаст своего дела даже заболел. Но все обошлось. На ноги его подняли любимые актеры:

— Ничего, Володя, не унывай! Если музей ограбили — значит, это кому-то нужно!

Вот я и думаю: а может, это не кому-то нужно, а всем гражданам нашей необъятной страны? И не отдельные экспонаты, а целиком весь музей. И не в однокомнатной квартире, а в приличном, специально оборудованном помещении. Где можно посмотреть (все!) кинофильмы, в которых играли знаменитые артисты. Где можно поразглядывать тысячи фотографий, на которых запечатлены три актера. Где можно познакомиться с вещественными доказательствами их бытия. И посмотреть телевизионные передачи с их участием. И послушать на аудиокассетах их песни… А еще… Да мало ли что еще!

Кто возьмется, господа бизнесмены? Думаю, коммерческий успех будет обеспечен.

 

РАЗМЫШЛЕНИЯ К ИНФОРМАЦИИ

В беседе с автором книги Георгий Михайлович Вицин частично опроверг слова из интервью «Московскому комсомольцу», вынесенные в эпиграф.

И все же! Работая над книгой, я не раз сталкивался с тем, что уважаемые люди пишут об одних и тех же фактах по-разному. Что это? Провалы в памяти в нашей суматошной жизни? Или, как говорится, не соврать — красиво не рассказать?

Один пишет, что такой-то трюк придумал он, другой пишет, что он, а третий пишет, что ни тот, ни другой, а третий. И вовсе «не тянет одеяло на себя», а замечает, что этот третий совсем не он, а, скажем так, некий четвертый. Нелишне заметить, что и прошло со времени создания, скажем, «Кавказской пленницы» около тридцати пяти лет. Немаловажный фактор. Можно что-то и подзабыть… Одни говорят, что Леонид Гайдай противился, чтобы конкретная песня вошла в фильм, так как нарушит его ткань, другие утверждают, что Гайдай настоял, чтобы именно эта песня прозвучала в кинокомедии, потому что она как нельзя лучше именно этой кинокомедии соответствует. Кто-то утверждает, что заставка к фильму должна была быть вот такая, а кто-то — что не такая, а совсем другая. Стоит ли приводить примеры дальше?

Думаю, нет. Я не ставил целью проводить детективное расследование. И старался придерживаться золотой середины при создании книги.

Поскольку свидетелем подавляющего большинства описываемых событий я не был, то пришлось перелопатить массу книг, брошюр, буклетов, статей, интервью. Начиная от книги Юрия Никулина «Почти серьезно…» и кончая несерьезным журналом «Крокодил» и газетой «Комсомолец Усть-Соплянска». Пользовался только открытой печатью. К интимным мемуарам, в которых много личностного, я принципиально не обращался. Интервью (кроме одного случая, и об этом ниже) записывал на диктофон.

Не скрою, некоторые факты, смахивающие на домыслы или сплетни, вызывали у меня сомнения: писать о них — не писать… Решил: писать. Раз об этих фактах можно прочитать и услышать в других средствах массовой информации, то отчего же не упомянуть их в этой книге.

Я не ставил целью заниматься киноведческими изысканиями и тщательными разборами фильмов. Пусть этим занимаются специалисты! Книга написана с точки зрения зрителя, с любовью относящегося к мастерам смеха, фамилии которых вынесены на обложку книги. С точки зрения, если хотите, писателя-юмориста.

В книге много иронических афоризмов, анекдотов, эпиграмм, баек. Ну, с афоризмами и анекдотами все ясно. А вот байки? Возможно, вы их уже слышали или читали. Ну что ж поделаешь, это уже общенациональный фольклор. Не свои же мне придумывать? Кстати…

Господа киноведы! Не спешите вставлять байки об артистах в свои киноведческие докторские диссертации. Байки они и есть байки. Лучше лишний раз разберите по косточкам какую-нибудь мизансцену.

Но в следующей главе я хочу привести подлинные высказывания артистов по общим и частным вопросам, которые они делают для очень популярной газеты «Неделя».

 

«ТРИО В ОБЩЕМ И В ЧАСТНОСТИ»

Итак, конец 1965 года — начало 1966 года. Уже сняты «Пес Барбос и необычный кросс», «Самогонщики», «Операция «Ы», еще не снята «Кавказская пленница»… Наши герои отвечают на вопросы «Недели». Условия анкеты таковы: «Размышлять над ответом не дольше одной минуты, не кривить душой и не знать, что ответили другие двое. Шутить разрешается». В таких случаях обычно пишут: комментарии излишни. И все-таки попробую сделать некоторые дополнения к ответам артистов с позиции, так сказать, сегодняшнего дня. Курсив мой, как пишут в таких случаях маститые критики.

1. Ваш любимый романист?

Вицин. Сэлинджер.

Моргунов . Михаил Шолохов.

(В будущем Евгений Александрович напишет сценарий и поставит фильм по «Донским рассказам» М. Шолохова.)

Никулин. Джек Лондон.

(В книге «Почти серьезно…» Юрий Владимирович трогательно описывает, как радовались в семье каждой хорошей новой приобретенной книге. А произведения Александра Исаевича Солженицы на, которого он, как и Михаила Сергеевича Горбачева, считает одним из величайших людей страны, Никулин привозил из-за границы с 1974 года. «Такие маленькие, с тончайшей бумагой книжицы, набранные мелким шрифтом, они в карман пиджака помещались».)

2. А любимый писатель-юморист-сатирик?

Вицин. Джером Джером, Зощенко.

(Рассказы Зощенко Георгий Михайлович читает с эстрады до сей поры. Впрочем, как он шутливо заметил в беседе со мной: «Это не совсем Зощенко, а полу-Зощенко — полу-я». Подробней об этом в разделе, посвященном Вицину.)

Моргунов. Чехов.

Никулин. О. Генри, Джекобс, Марк Твен, Аверченко, Зощенко, Ильф и Петров.

3. Какой инструмент вам особенно нравится?

Вицин. Арфа.

Моргунов. Балалайка.

Никулин. Гитара.

4. Любимый певец или певица?

Вицин. Ирма Сохадзе и Робертино Лоретти — тот и другая в детском возрасте.

Моргунов. Федор Иванович Шаляпин.

Никулин. Ив Монтан.

5. Исторический персонаж?

Вицин. Чарли Чаплин — наша комедийная история.

(Со временем у Георгия Михайловича станет любимым историческим персонажем не Чарли Чаплин, а другой персонаж, отечественный. Кто? Узнаете из глав, посвященных Вицину.)

Моргунов. Петр Первый.

Никулин . Мои современники.

6. К какой из наук вы питаете особое уважение?

Вицин. К трем, изучающим небо, землю и воду: астрономии, агрономии и гидрологии.

Моргунов. Думаю, что архитектура — как наука.

Никулин. Уважаю медицину.

(Вспоминает Александр Бронштейн, президент Центра эндохирургии и литотрипсии:

«Вы знаете, Юрий Владимирович вообще очень следил за своим здоровьем и медиков любил. Я не могу сказать, что он любил лечиться, но к врачам относился более чем внимательно».)

7. Какому театру вы симпатизируете?

Вицин. В настоящее время театру кукол. Например, образцовскому.

Моргунов. Ла-Скала.

Никулин. «Современнику» и Московскому театру имени Ленинского комсомола.

8. Вероятно, у каждого из вас есть роль — тайная мечта. Кого вы мечтаете сыграть?

Вицин. Сейчас много не мечтаю по причине утомления нервной системы.

Моргунов. Мечтаю исполнить роль Демьяна Бедного.

(А что? В самом деле, внешне очень-очень похож.)

Никулин. Очень несчастного и очень смешного человека. Попадется такая роль постараюсь ее сыграть. А вот моя жена мечтает, чтобы я один раз выступил в роли серьезного руководителя, скажем директора объединенного института ядерных исследований.

(В роли директора Юрий Владимирович выступил-таки, но не директора объединенного института ядерных исследований, а цирка. И не в кино, а в жизни.)

9. Назовите ваш любимый фильм, любимого режиссера, любимых актеров кино и театра, а также фильм, который вам хотелось бы посмотреть в новогоднюю ночь.

Вицин. «Двенадцать разгневанных мужчин» и «Сладкая жизнь». Режиссеры Козинцев и Гайдай. Любимые актеры — Николай Хмелев, Михаил Тарханов, Чарльз Лаутон. Ночью посмотрел бы любой из неизвестных мне фильмов Чаплина.

Моргунов. «Большой вальс», его я хочу смотреть в новогоднюю ночь. Гайдай. Актеры? Баталов, Борисов, Бондарчук, Быков тот, который Ролан.

Никулин. «Звонят, откройте дверь», «Столь долгое присутствие», «Полицейские и воры». Гайдай. Актеры? Мне трудно ответить на этот вопрос: большинство моих любимых актеров мои друзья, не назови кого-нибудь, это может быть воспринято как вечный вызов… Ну, в новогоднюю ночь согласен смотреть только одну картину — «Необыкновенный матч».

(Помните мультяшку о бракованных игрушках? Ее до сих пор иногда крутят по телевидению.)

10. Кто самый популярный для вас сатирический и юмористический персонаж?

Вицин. Трое в одной лодке, которых, кстати, мы могли бы сыграть, тем более что и лес уже был.

(В самом деле, наверное, неплохой бы фильм получился. Идея, вроде бы лежащая на поверхности, но она так и не воплотилась в жизнь.)

Моргунов. Хлестаков.

Никулин. Остап Бендер.

11. А теперь скажите откровенно, кто ваши самые любимые актеры-комики?

Вицин. Моргунов и Никулин.

Моргунов. Никулин и Вицин.

Никулин. Вицин и Моргунов.

(Корректный обмен любезностями. Но со временем выяснится, что все не так просто.)

12. Случалось ли вам играть Деда Мороза или кого-нибудь из его окружения?

Вицин. Я играл и Деда Мороза, и Канитель Елочную. Но лучшее воспоминание у меня осталось от новогодних приключений Ваньки-Встаньки, где я перевоплощался в Бракованную Игрушку.

(Речь идет о мультипликационном фильме, где Георгий Михайлович, естественно, выступал за кадром, «играл» голосом.)

Моргунов. На мелочи в этом деле не размениваюсь. Играю самого Деда Мороза.

Никулин. Играл и теперь играю на ВДНХ очень приятную роль — Бармалея.

(Слукавил Юрий Владимирович. В довоенное время Никулин играл Деда Мороза в своем домоуправлении. Подарки были тогда скромные, но дети и им радовались. А на цирковых новогодних представлениях играл не только «очень приятную роль» Бармалея, но и Снеговика, и Елочку, и других персонажей, но Деда Мороза только в своем домоуправлении.)

13. Кого, по вашему мнению, лучше всего смогли бы сыграть ваши партнеры по творческому трио?

Вицин. Убежден, что Никулину весьма удалась бы роль главаря гангстеров — жесткого, коварного и безжалостного, то есть именно та роль, в которой его, по сложившемуся о нем мнению, трудно представить. А Женя Моргунов был бы великолепен, если бы хоть раз сыграл нежную, гонкую, легкоранимую, беззащитную, трепетную душу — словом, самого себя.

Моргунов. Юрий Никулин — злодея, Вицин — роль жеманной женщины.

(Злодея Юрий Никулин не сыграл, хотя были предложения такого рода, он попросту отказывался от ролей вредителей и шпионов.

Сам артист говорил так:

— Я всегда отказывался играть преступников, убийц, всяких мерзавцев. У меня даже Балбес — хоть он и нарушитель, и пьяница, но очень добрый. И все остальные мои герои люди добрые, поэтому и запоминаются надолго.

Что это — тонкий расчет на положительный имидж в жизни и на экране? Наверное.

А вот Вицин в роли жеманной женщины снимался. Помните, в каком фильме?)

Никулин. Я четко вижу Моргунова в роли директора вытрезвителя, а Вицина его клиентом.

14. Кем вы мечтали стать в детстве? В выпускном классе школы? И мечтаете ли сейчас об иной, неактерской судьбе?

Вицин. В детстве была такая мечта: купить пилу и вдвоем с братом ходить по дворам пилить дрова. В выпускном классе мечтал стать агрономом, но сбился с пути и угодил в актеры. А вот теперь думаю и мечтаю о живописи.

(По поводу пилки дров вспомнился анекдот от Никулина:

Покупатель возвращает в магазин электропилу.

— В инструкции написано, что с ее помощью можно распилить за день пять кубометров дров, а я, как ни стараюсь, больше двух не успеваю.

Пожав плечами, продавец для проверки включил пилу в электросеть.

Покупатель вздрагивает и спрашивает:

— А чего это она зажужжала?)

Моргунов. С первого дня и до сих пор — актером, актером, актером!

Никулин. В самом юном возрасте собирался сделаться одновременно клоуном и пожарным… Заканчивая школу — кинорежиссером. А сейчас тем, что я есть. Не завидую другой профессии.

(Во время гастролей советского цирка за границей по дороге из аэропорта в гостиницу бойкий репортер все расспрашивал у клоунов Никулина и Шуйдина об их жизни и о том, кем они хотели стать. Пожарным, честно ответил Никулин.

Рано утром в дверь номера постучал возмущенный импресарио. Он размахивал утренней газетой, где на первой полосе под снимком клоуна был крупный заголовок.

— Что это? — не понял Никулин.

— Как что? — возмутился импресарио. И перевел: — Здесь пишут: «Мама русского клоуна плачет, ее сын хотел стать пожарным!»

Ничего, — нашелся Юрий Владимирович, сейчас придут пожарные и отблагодарят за такую рекламу.)

15. Как вы относитесь к партнерам по творческой бригаде?

Вицин. А как можно относиться к членам нашего смехотворческого коллектива?

Моргунов. Вполне по-человечески.

Никулин. Всегда очень хорошо, за исключением тех случаев, когда они опаздывают на съемки.

16. На какой киностудии предпочитаете сниматься?

Вицин. На «Мультфильме» — там меньше юпитеров, софитов, словом, меньше света.

(Спустя годы Георгий Михайлович скажет:

— Я, например, вместо юпитеров и софитов на съемочной площадке предпочел бы свет солнечной поляны, хвойного леса, голубого озера. Посидеть бы возле него с мольбертом и кистью, порисовать, и чтоб ни одна живая душа не мешала. Это так умиротворяет.)

Моргунов. На любой, где готовят ставить хорошую картину.

Никулин. На любой. В том числе и на киностудии Довженко.

(Кто не знает или забыл, хочу напомнить, что киностудия имени Довженко на Украине «славилась» в те годы большим количеством слабых фильмов. В народе даже ходила анекдотическая присказка: есть фильмы хорошие, есть фильмы плохие, а есть еще фильмы киностудии имени Довженко.)

17. В каких фильмах мы увидим ваше творческое трио?

Вицин, Моргунов, Никулин (один общий ответ). «Кавказская пленница», «Капитан дальнего плавания».

(Ну, насчет «Кавказской пленницы» все ясно. А «Капитан дальнего плавания», насколько мне известно, синхронная шутка розыгрыш.)

18. Кого из известных артистов всех времен и народов вы приняли бы в свою бригаду четвертым?

Вицин. Это тот самый случай, когда четвертый лишний.

Моргунов. Алексея Баталова.

Никулин. Четвертый — лишний.

19. Кто открыл вас как творческое трио?

Вицин. Нас родила эпоха.

Моргунов. Режиссер Гайдай.

Никулин. Нас создал Гайдай. Это произошло 27 декабря 1960 года в 17 ч 30 мин по московскому времени. В это мгновение Художественный совет «Мосфильма» утвердил состав исполнителей главных ролей в фильме «Пес Барбос и необычный кросс».

20. Юмор, присущий на экране, помогает ли вам в жизни?

Вицин. Не то что помогает. Скорее отвлекает от мрачных и ненужных мыслей.

Моргунов. В быту? Очень способствует.

Никулин. Моя профессия помогает на многое смотреть с юмором, и так легче жить.

21. Кто из партнеров в кино особенно вам запомнился, кроме коллег по творческой бригаде?

Вицин. В «Женитьбе Бальзаминова» я играю вместе с десятью актрисами, и какими! Представляете, их было десять! Такое больше не случится. Это можно сравнить только с фильмом «Она вас любит», где мне пришлось входить в клетку настоящего льва по имени Васька…

(Да, это было что-то! Подробнее об этом в главах, посвященных Георгию Михайловичу.)

Моргунов. Сергей Филиппов в «Живом трупе». (В одной из новелл «Фитиля» № 1, где играли Филиппов и Моргунов.)

Никулин. Собака Дейк — мой товарищ по картине «Ко мне, Мухтар!».

(Да, было действительно, что вспомнить! Такое не забывается. Это вам не Барбос — Брёх или Рекс. Как там у Высоцкого: «Страшно, аж жуть!» Подробней об этом в разделе, посвященном Юрию Владимировичу.)

22. Скажите, какое блюдо, какой напиток вы обязательно хотели бы попробовать в новогоднюю ночь? И какая мелодия должна в это время прозвучать?

Вицин. Я не гурман, согласен на любое блюдо, только обязательно натуральное. Напиток… я, как диалектик, на этот счет особых привязанностей не имею и другим не советую. Если бы существовала традиция в новогоднюю ночь пить хороший компот, она меня бы вполне устроила. А мелодия пусть будет какая угодно, только потише…

Моргунов. Значит, так: кислые щи, русский квас, «Во саду ли, в огороде…».

Никулин. Блюдо — мамин пирог, напиток «Столичная». И «Пусть всегда будет солнце!». Кстати, я все это люблю не только на Новый год. Однако должен сказать, что напитка в новогоднюю ночь обычно бываю лишен, потому что на следующий день обычно участвую в трех представлениях.

(И это понятно. А то как-то (1 января в 12 часов дня) главный режиссер одного академического театра поставил в репертуар трагедию «Царь Борис». Трагедию. Монументальную. 1 января в 12 часов! Полный зал родителей с детьми. Понятное дело, им говорить ничего не нужно. А вот артистам, которые не придерживались правил Юрия Владимировича… Вся труппа несколько «на бровях», в тяжеленных кафтанах, а на троне царь Борис, который просит у бояр денег:

— …Я не отдам — дети мои отдадут. Дети не отдадут — внуки отдадут…

Таковы должны были быть слова царя Бориса. Однако вот что получилось весьма шепелявым голосом:

— …Я не отдам — внуки отдадут. Внуки мои не отдадут… Отдадут, не отдадут…

Артист, играющий царя Бориса, понимает, что надо выкручиваться, и с надеждой смотрит на артистов-бояр. Один из последних, как ему кажется, шепотом, а на самом деле четко и внятно неожиданно произносит:

— Местком отдаст.

Зал, естественно, хохочет.

Тогда артист — царь Борис стаскивает с себя шапку Мономаха и вовсе не говорит, какая она, мол, тяжелая. А попросту стонет:

— Все, больше не могу!

И падает на руки бояр.)

23. Вы танцуете? Любите танцы?

Вицин. Танцую только на сцене, по указанию режиссера, или под дудку любимого директора.

Моргунов. Разве что от холода на остановке троллейбуса…

Никулин. Категорически не танцую.

(Хочется воскликнуть: «Ну зря вы так! Зачем на себя наговариваете! И как же в таком случае искрометные танцы в «Самогонщиках», «Кавказской пленнице» и других фильмах?»)

24. Любимый день недели? Любимый цвет? запах? звук?

Вицин. Люблю свободные дни, когда, наконец, можно заняться чем-нибудь дельным. Лучший цвет — алый. Запах? Запах карандашей «Кохинор». И еще запах моря. И запах весны — знаете, бывает так, что в феврале на морозном воздухе вдруг запахнет арбузом… Звук? Петушиный крик, шуршание листвы. Все звуки, рожденные природой, а не машинами.

Моргунов. Я люблю все дни недели. Красный цвет. Запах пекарни. Шум прибоя.

Никулин. Всю неделю люблю, люблю жить. Цвет… гм… в клеточку! Запах старых книг. И все звуки, которые не мешают. Я вот не люблю шум дождя, особенно когда я иду по улице.

25. Какой праздник вы любите больше других?

Вицин. Новый год, но чтобы со снегом и морозом.

Моргунов. 1 мая.

Никулин. День Победы.

(Юрий Владимирович — единственный фронтовик из всей тройки. Вспоминает артист Евгений Весник:

— Мы сидели с Юрием Владимировичем в его кабинете в цирке. Разговорились — мы оба воевали, нам было что вспомнить, о чем поговорить. Ну и вот что. После войны мы были молодые, считали, что, победив немцев, мы завоевали рай. Но Юра мне тогда ответил: «Ну что рай… рай. Про рай я тебе могу анекдот рассказать. Рай — это все несерьезно. Но, Женя (он чуть не заплакал), предположить, что после войны, в стране, победившей черную чуму, расплодится такое количество мерзавцев, подлецов, преступников, убийц, — вот этого я предположить не мог».

…И мы с ним по этому поводу выпили и оба заплакали.)

26. Не беспокоит ли вас популярность?

Вицин. Просто угнетает, иногда дезориентирует. Но и помогает в продовольственных магазинах.

(Ну, раз уж деликатнейший Георгий Михайлович затронул тему «продовольственных магазинов» (правда, во времена, когда было популярно не столько понятие «купить», сколько понятие «достать»), то продолжу тему.

В оное время к директору магазина «Океан» за шел Евгений Моргунов и попросил отпустить ему пять банок черной икры, пять красной и десять банок крабов.

— Хорошо, — ответил директор. — Но почему так много?

— Да Вицин просил…

— А вы знаете, неделю назад заходил к нам Вицин и то же самое просил для Моргунова.)

Моргунов. С популярностью жить трудно. Люди считают, что я такой же, какого они видят на экране, и ведут себя по отношению ко мне соответственно. Потому и дружба у меня со многими не получается, стараюсь избегать этого.

(Спустя годы Евгений Александрович тепло расскажет о том, как он однажды сидел за кулисами в ожидании концерта. В дверь постучали две первоклассницы, которые попросили у него автограф. Затем посидели немного на диване, поглазели и ушли.

Моргунов тепло расскажет об этой истории и тут же добавит:

Аналогичный случай был у меня в другом городе. Там, правда, девочки были немного старше. Посидели на диване и ушли. Вместе с моей ондатровой шапкой.

А вот прямо противоположный случай. Однажды Моргунов и Петр Алейников были на гастролях в Донбассе. Там какие то ребята попытались ограбить Алейникова. Ограбить человека, который сыграл донбасского шахтера Ваню Курского в «Большой жизни»! Воришки вовремя спохватились и на следующий день принесли в гостиницу 26 арбузов.

— Простите нас, товарищ Курский! За то, что мы хотели вас немножечко ограбить!

Заключительными словами Моргунова были такие:

— Аналогичная история произошла и с Качаловым. Узнав прославленного актера, грабители вернули ему шубу.)

Никулин. В основном беспокоит, но и популярность это тоже хорошо.

(Лежавший в больнице Евгений Моргунов просил как-то привезти ему красный болгарский перец. И Вицин, Никулин и друг Никулина — литератор Леонид Куксо, который, собственно, и поведал эту историю, направились в поисках перца на Центральный рынок. Обошли весь рынок — перца нет. Поехали на другой рынок, третий… Сразу всеми узнанные, спутники привлекли общее внимание. Стоят торговцы, ждут покупателей, переминаясь с ноги на ноги. Дуют в ладоши (зима!), а тут — на тебе представление! Две такие знакомые физиономии! Да еще из комедийных фильмов! Словно ангелы с неба спустились. И стоят перед тобой, можно притронуться! Живые! Как из сказки! При общем обозрении, ощущение — словно оказался на сцене под всеми прожекторами, а еще точнее — вдруг совсем голый на людной улице.

— Фу-ты ну ты, — вздохнул Куксо, когда сели в машину, — от вашей популярности свихнуться можно. И люди-то кругом, увидав вас, теряют нормальный вид, балдеют и глупеют, хоть все деньги у них повынимай и весь товар у них унеси — не заметят.

— Наркотик, — спокойно ответил Никулин.

Убойный! — добавил Вицин.

Еще как! — согласился Никулин. — В Америке поклонники своих звезд готовы догола раздеть, рвут одежду на сувениры. А что поделать! Цена популярности.

— А грим на что? — подал идею Куксо. — Приклеить бороду, усы, надеть темные очки — и ходи спокойно. Никто не узнает.

— Скулу бинтом перевяжи, — добавил Вицин, как Ленин в Октябре.

— Это каждый день гримируйся — разгримировывайся? Полжизни уйдет, — сказал Никулин. — Хочешь, чтоб не узнали, — обернулся он к Вицину, — сделай пластическую операцию лица.

— Но тогда уже это буду не я, — ответил Вицин.

— Да, — заключил Никулин. От себя не уйдешь, не убежишь. Слава — палка о двух концах.

Болгарский перец в конце концов нашли помог какой-то рыночный директор. Созвонился с кем надо, ну и поехали и купили. Моргунов был счастлив — пришли сразу три приятеля, да еще с перчиком!

Интересно, что, когда сидели у Моргунова в палате, Никулин, вернувшийся из Парижа, рассказал анекдот, который, по моему мнению, как нельзя лучше иллюстрирует, что лучше: быть в славе или не быть в славе, и что было бы, если бы да кабы…

— У русского коммерсанта в Париже в последний день остался один франк. Он подумал: как же так, уехать из Парижа и не попробовать парижанку? Грех-то какой. Спустившись в бар, у стойки увидел надпись: «Негритянка — 2 франка». А у него остался только один! Внутри барана вешалке работала Мари. Над ней табличка: «Цена — 1 франк». Сесибо!..

Прошло двадцать лет. Тот коммерсант стал уже директором крупной фирмы и снова посетил Париж и остановился в том же отеле. Решил по старой памяти заглянуть в бар. И там на вешалке узнал — та же самая Мари! И она его узнала.

— Мсье, у нас сын родился! Садитесь вон за тот столик у окна, он вас обслужит. Он здесь работает официантом.

Коммерсант сел за стол. Подходит молодой стройный официант.

— Сынок! Дорогой! — бросился к нему коммерсант.

— Мсье! — строго остановил его юноша. — Я вас не знаю! Я вас не знаю! Я француз!

— Француз! Мать твою так! Был у меня еще один франк, ты вообще был бы негром!)

27. Ваш любимый вид спорта? Как вы относитесь к футболу и хоккею? Любимые команды, любимые игроки?

Вицин. Хотя я сам во время подготовки к фильму «Запасной игрок» прошел месячные футбольные сборы в Сухуми, но болел последний раз в 1937 году, когда приезжали баски. А теперь болею за бокс. Какие психологические коллизии. Мне интересно всякое становление характеров.

Моргунов. Болел за футбол когда-то в сороковых годах за ЦДКА. Из игроков помню Григория Ивановича Федотова. Но люблю теннис и бадминтон — за красоту, изящество, миролюбие: ведь ни один бадминтонист, в силу особенностей этого спорта, не испытывает к противнику никаких враждебных чувств.

Никулин. С 1936 года верой и правдой болею за московское «Динамо». Лучший игрок из тех, кого я видел, Григорий Федотов. Любимый спорт? Так я ведь сказал: футбол!

(Известные футболисты Никита Симонян и Алексей Парамонов вспоминали: «Бывало, перед ответственным международным матчем сборная СССР по футболу приезжала в цирк на Никулина, после чего мы выигрывали. Он стал нашим талисманом Удачи».)

28. Ваш любимый район любимого города?

Вицин. Дворцовая набережная и Лебяжья канавка в Ленинграде.

Моргунов. Невский проспект. Ленинград.

Никулин. Наш московский Разгуляй — там прошло мое детство.

29. Встреча какого Нового года вам больше всего запомнилась и почему?

Вицин. Ей-богу, не помню, ей-богу, много не пью.

Моргунов. 1959 год, я последний раз встречал его с мамой.

(Мама для Моргунова значила все: санитарка в родильном доме, растившая сына в одиночку.)

Никулин. Конечно, 1932-й, когда мне впервые разрешили сесть за стол со взрослыми…

30. Есть ли у вас увлечение? Помогает ли это вашему творчеству?

Вицин. Я люблю книги и астрономию, оптику. Смотришь этак на Луну, и это так умиротворяет…

Моргунов. И без хобби дел хватает.

Никулин. Собираю смешные случаи, анекдоты. Помогает ли в творчестве? А как же?

31. И последний вопрос, вернее, просьба… Произнесите новогодний тост.

Вицин. Люди, Будьте Веселы! А мы постараемся вас смешить!

Моргунов. Берегите здоровье, цените жизнь, будьте добрыми и миролюбивыми всегда!

Никулин. За дело, которому мы служим!

Ну что ж, после того как артисты высказали свое мнение по общим и частным вопросам, пора переходить к рассказу о каждом из них в отдельности. Ведь, зная о том, что было до того и после того, мы сможем понять, как получилась «веселая троица». Начнем по старшинству…

 

ДРУЖЕСКАЯ БЕСЕДА С ГОГОЙ

Я позволил себе назвать эксклюзивное интервью для данной книги с Георгием Михайловичем Вициным именно так. Потому что именно так назвал его сам Мастер. И именно так он представился. Когда беседа заканчивалась и я стал благодарить Георгия Михайловича за интервью, он мне прямо так и сказал:

— Ну что вы… Какое интервью. У нас была просто дружеская беседа.

А начиналось все непросто. Несколько человек предупредили меня: «Вицин никому не дает интервью. Никому. И не потому, что он что-то имеет лично против тебя. Он просто не любит давать эти самые интервью. Личная жизнь Георгия Михайловича для многих остается тайной. Даже известный телеведущий Глеб Скороходов в своей программе «В поисках утраченного» не мог сообщить каких-то точных данных».

Журналист Феликс Медведев охотился за Вициным два месяца. Да почитай, говорили мне, что сам Медведев пишет:

«Это был изнурительный, жесткий и опасный поединок. Я вылавливал его в арбатских переулках, сторожил возле Дома киноактера на Поварской… Я израсходовал весь свой гипотетический гонорар за интервью с актером… Я чуть было не простудился от сырой погоды, которую предсказал Гидрометцентр. Неприступную вицинскую твердыню я пытался брать модными нынче взятками в виде шампанского супруге, собраний сочинений любимых Вициным философов, заметками о талантливой художнице — дочери Георгия Михайловича в «Правде» или «Вашингтон пост», а также мешка овса для кормления прирученной Георгием Михайловичем живности».

Вот гак, однако… И что было делать мне? Не взять интервью (язык не поворачивается сказать, рука не поднимается напечатать) у единственного оставшегося в живых актера из знаменитой троицы? Насколько же тогда беднее станет книга. Выручил заслуженный артист России Вадим Сергеевич Тонков, известная всем Вероника Маврикиевна.

— Лева, я частенько выступаю с Вициным в одном концерте «Киноюморины» в Театре на Таганке… Попробую замолвить словечко… Попробую навести мосты…

И замолвил словечко. И навел мосты. Громадное спасибо вам за это, Вадим Сергеевич!

И еще меня предупредили:

— Никаких видеокамер, никаких фотоаппаратов… Даже диктофон не бери… даже миниатюрный, специально одолженный для этой цели Феликсом Медведевым в местном отделении ФСБ.

— Как же так?

— Ну, не любит этого Георгий Михайлович. Не лю-бит…

И я не взял ни видеокамеру, ни фотоаппарат, ни диктофон. Я только быстренько конспектировал то, что говорил Вицин. И правильно сделал. Может быть, поэтому и получилась дружеская беседа.

Не скрою, перед интервью волновался. Что спросить? Как сделать так, чтобы вопросы не показались банальными, трафаретными?

Беседа, собственно, и состоялась в Театре на Таганке перед выходом Вицина на сцену. Тонков провел меня в артистическую, где вскоре появился Георгий Михайлович.

— Лева, — представился я.

Георгий Михайлович по-доброму улыбнулся своей фирменной вицинской улыбкой и протянул руку.

— Гога, — представился он.

— Вот пишу книгу о вашей веселой троице.

Теперь Георгий Михайлович грустно улыбнулся.

— Когда двое… — начал он.

Нас с Тонковым явно ждала мрачная реприза. О себе. О своих партнерах по тройке.

Вадим Сергеевич быстро перебил Георгия Миайловича:

— Прошу тебя, не продолжай дальше. Ну прошу тебя…

Вицин подчинился. Мы с Георгием Михайловичем присели. Деликатный Тонков оставил нас наедине.

Не мешкая, зная, что у меня время ограничено, я достал блокнот, ручку и задал первый вопрос:

— Георгий Михайлович, есть ли у вас любимый афоризм, постулат, которого вы придерживаетесь в жизни?

— Есть целых два. Проживи незаметно. И второй: все проходит.

«Проживи незаметно, — мысленно повторил я. — С его-то славой? Но это, как говорится, не его «вина». Профессия такая… Если актер выдающийся, то он всегда будет на виду».

Потом Георгий Михайлович объяснил, что он понимает под любимым изречением «Проживи незаметно»: «Это из античной философии. Кажется, из Эпикура. Оно — изречение — мне давно понравилось. А понимаю я его в высшем смысле: все настолько преходяще, призрачно, что не стоит пыхтеть, нестись, спешить куда-то, делать глупости и причинять кому-то зло. Но в актерскую профессию этот девиз не возьмешь. Как там быть незаметным, если вся профессия построена на высовывании? А вот для жизни это годится. Особенно — если ты в славе».

Ну, это было позже. А тогда…

— А любимый анекдот? — задал я второй вопрос.

— Я их не запоминаю… Может быть, неприличные. Но неприличные я вам рассказывать не буду. Неприлично.

— Как вы сейчас относитесь к Трусу?

— Хорошо. Как и раньше.

— Сыграли бы вы его сейчас по-другому?

— А зачем? По-моему, образ героя был сыгран неплохо, — улыбнулся Георгий Михайлович.

«Еще как хорошо!» — подумал я про себя.

— Георгий Михайлович, что вас радует в сегодняшней жизни? Что огорчает?

— Все огорчает. Но видите ли, Лева, я и в горьком нахожу радость. Знаете, что мне больше всего не нравится? Монотонность жизни…

Я мысленно присвистнул. Это у Вицина-то монотонность в жизни? У которого, на взгляд кинозрителя, вся жизнь — сплошной праздник?

Георгий Михайлович продолжил:

— Жизнь коротка. А надо снимать штаны, надевать штаны. Чистить зубы… Ехать на репетиции. Не нравится мне проза жизни.

— И вы… о чем-нибудь жалеете?

— Нет, не жалею. Я не воспринимаю жизнь всерьез.

— Идете по жизни смеясь?

— Пожалуй. В годы моей озорной театральной юности один пожилой актер, утомленный жизнью и трагическими ролями, глядя на мои ужимки и прыжки, мрачно, но с некоторой завистью произнес: «Обезьянка… Дурачок… Шут гороховый!»

— Ваши любимые роли в театре? В кино?

— В кино — сэр Эндрю в «Двенадцатой ночи», тот же Трус… В театре — в пьесе Островского «Невольницы» роль пьяного слуги Мирона.

— Насколько я знаю, вы — самый известный киноалкоголик в стране, но не курите и практически не пьете. Как же вам удается?..

— Точно сыграть алкашей? Именно поэтому и удается. Трезво оценить пьющего может только непьющий… Потому я так хорошо играю алкоголиков. Пьяный артист на сцене и в кино не сыграет пьяного.

— В таком случае, Георгий Михайлович, какой ваш любимый напиток?

Вицин призадумался.

— Клюквенная настойка.

Я рассмеялся:

— Да нет… Не алкогольный. Безалкогольный.

— Компот… Нет, все-таки кисель. С молоком.

— А какая ваша последняя роль в кино?

— В новеллах Боккаччо «Декамерон». Там я играю в пикантных сценах сексуально озабоченного аптекаря.

«Ого! — подумал я. — Это в его-то возрасте».

— Как-то в интервью корреспонденту «Московского комсомольца» вы сказали, что все интервью вранье…

— Я так сказал… Что ж, бывает… Забываешь иногда даты… своих педагогов… Называешь одни даты, одних учителей… А на самом деле были другие… Но ведь не со зла.

— Как вы думаете, кем бы вы стали, если бы не состоялись как артист?

— Скульптором. И не только потому, что мне нравится эта профессия. А еще потому, что в ней больше свободы. Артист все-таки профессия зависимая.

— Георгий Михайлович, как-то на вопрос «А что у вас вызывает положительные эмоции?» вы ответили: «Не давать интервью. И не вылезать на общественное обсуждение на старости лет. У меня это с детства, я прятался всегда». Так, может, просто журналисты не задавали вам умненьких вопросов? Так задайте этот вопрос сами себе и ответьте на него.

Вицин рассмеялся и призадумался немножко. Но быстро нашелся:

— Нет таких вопросов. Вот вы, Лева, и задайте такой вопрос.

Тут я был пойман врасплох. Однако терять драгоценные минуты интервью не хотелось, и я выпалил:

— Когда вы чувствовали себя счастливым? И были ли вообще счастливым?

— В детстве. В детстве все были счастливыми. А еще — когда был влюблен. Любовь как раз и помогает уйти от прозы жизни, от ее бессмысленности, штамповки, запрограммирования… И тогда уже не кажется таким занудливым: каждый день снимать брюки, надевать брюки. И поймите меня правильно. Я говорю не о сексе. Я говорю о любви. Возможно, образ любимой — иллюзия. Но! Пропадает пессимизм, размышления о никчемности жизни. Иногда даже когда уже и расстался с любимым человеком.

— Знаете, Георгий Михайлович, я как-то отдыхал и работал в Доме творчества в Переделкине и там спросил одного известного драматурга, нет, не для интервью, так, походя: «Вы счастливы?» Он ответил: «Счастлив. Когда пьян или когда влюблен».

— Вы думаете, я никогда не пробовал первое — выпивать? В молодости я даже считал, что человек всегда должен быть немножко пьян. Но потом задал себе вопрос: а зачем? Алкоголь — суррогат. Любовь держит крепче и дольше. Любовь — хорошая придумка природы. А алкоголь, наркотики вызывают лишь падение культуры.

Кстати говоря, любовь не обязательно должна быть любовью к женщине. Это может быть любовь к природе, к творчеству. Поверьте, это опьяняет не меньше, чем алкоголь. А впрочем, вы, наверное, и сами на себе это испытали?

Немного помолчали.

— Я слышал, читал… Правда, что вы ровесник Октября? — спросил я.

Почему я задал этот вопрос, дорогой читатель, станет ясно в следующей главе.

— Правда. Даже постарше на полгода. Я родился в апреле, а Октябрьский переворот был, естественно, в октябре.

— Йогой занимаетесь по-прежнему?

— Да, конечно. Я должен или уйти из жизни, убить себя. Или сделать так, чтобы мои органы функционировали более или менее нормально.

— Георгий Михайлович, неужели у вас возникали мысли о…

— О самоубийстве? А что? Это не так уж бессмысленно… Почитайте или перечитайте Шопенгауэра.

— И что же вас останавливает?

— Заботы. Заботы о семье, о собаке, о голубях, которых иногда я подкармливаю на улице… Я им нужен.

В голове у меня завертелась фраза… Но как, как ее произнести, чтобы не получилось выспренно и слащаво… Наконец я собрался с духом и…

И тут вошел ведущий концерт конферансье:

— Георгий Михайлович, следующий выход ваш. А вам еще гримироваться…

— Никаких выходов на сцену, — еще пошутил Вицин. — Вы видите, я даю интервью.

Но конечно же встал и пошел гримироваться. Работа есть работа.

А я еще долго стоял в артистической, благодарил Тонкова, рассказывал ему веселые истории, он мне. Дождался, когда объявили о выходе на сцену Вицина. Услышал, какими теплыми аплодисментами встречает его зал. Потом вышел на улицу. Закурил.

И все это время я себя мысленно укорял, ну почему я не сказал, почему не успел сказать:

— Дорогой Георгий Михайлович, вы нам нужны, кинозрителям. Очень-очень!

P. S. Надо сказать, что это была не первая моя встреча с Георгием Михайловичем накоротке. Когда-то, «на заре туманной юности», администрация Дома культуры не то завода «Прожектор», не то завода «Салют» (не помню, не злопамятный) предложила мне провести у них вечер сатиры и юмора. Я стал набирать «команду» выступающих. И тут один из коллег предложил:

А не пригласить ли нам какую-нибудь звезду в концерт?

Кого именно? — спросил я.

— Попробую договориться с Вициным.

— Чудесно.

Каково же было наше удивление, когда в день выступления мы не увидели в Доме культуры не только ни одного зрителя, но и ни одной афиши. Про нас попросту забыли. Понятное дело: гневу и возмущению нашему не было предела.

Тогда администрация не додумалась ни до чего более умного, как устроить концерт в общежитии. В весьма обтрепанном и задрипанном красном уголке. Зрителей собирали с бора по сосенке. Многие приходили в халатах и тапочках на босу ногу.

Кулисами и одновременно артистической у нас был коридор перед красным уголком. Там мы и давали волю своим чувствам, когда кто-то один из нас уже выступал на «сцене». И только Георгий Михайлович успокаивал всех нас:

— Ничего страшного не произошло. Зал есть, зрители есть…

Но «реприза», как говорится, не здесь. Нам не заплатили. Ни копейки. Тянули месяцами. И все равно в результате пшик. Мне, как организатору вечера, названивали другие участники выступления:

— Ну, когда? Когда же мы получим свои кровные?

Я оправдывался, как мог, хотя не чувствовал за собой никакой вины. И только один человек не позвонил справиться о деньгах. Ни разу! Угадали кто? Георгий Михайлович Вицин.

Он вообще относится к тем актерам, кто старается поменьше говорить и побольше делать. Он никогда не участвовал ни в каких скандалах, не состоял ни в каких партиях и группировках. Когда в начале 90-х в Театре-студии киноактера разгорелся скандал в связи с приходом туда нового руководителя, Вицин не стал участвовать в этой сваре и тихо ушел на пенсию.

 

«И ЮНЫЙ ОКТЯБРЬ ВПЕРЕДИ…»

Вицин (по мнению его дочери и по мнению не менее авторитетного Владимира Даля, «вица» — это такая трава, «витая») Георгий Михайлович, народный артист СССР, родился 23 апреля 1918 года. Так написано во всех энциклопедических справочниках.

Однако, как считает сам мастер кино и театра, он на полгода старше Октября. И объясняет это так — ошибка в паспорте. Но есть еще одно его объяснение. Когда Вицин поступал в театральный вуз, то в анкете убавил себе один год.

Еще одна загадка: нигде, точнее, не всегда, написано место рождения. Георгий Михайлович не очень точно знает, вернее, точно не знает, где он родился, то ли в Петрограде, то ли в Финляндии. Согласимся, что 23 апреля 1917 года будущий мастер смеха вполне мог родиться и в Финляндии, которая тогда была «наша», то есть царская, то есть входила в состав Российской Империи. Когда Вицин снимался в комедии Леонида Гайдая «За спичками» и со съемочной группой поехал в Финляндию, то радовался, как чуду, что попал на «родину».

Родители Вицина никакого отношения ни к кино, ни к театру не имели. Мама из Пензы, человек простой, без образования. Папа из владимирских краев.

В детстве Гоша ездил по проселкам и видел широкие дороги, церквушки, поля, как ковры… И вдруг — во времена коллективизации все изменилось. Все сразу серо, убого, разбитые дороги и одни колхозные поля, ковры пропали… Об этом Георгий Михайлович вспоминает до сих пор.

Семья переехала в Москву, мать Георгия стала работать билетершей в Колонном зале Дома союзов и частенько, когда сын подрос, брала его с собой.

Некоторые с детства мечтают стать актерами. Георгий Вицин не мечтал. Он уже с двенадцати лет играл на школьной сцене. Причем специализировался на всяких отрицательных героях.

Как ни странно, но выход на сцену он считал для себя необходимым лечением. Он боролся со своей детской закомплексованностью, и потому его инстинктивно тянуло к лицедейству. Подростка все волновало. Вплоть до сердцебиения. Чтобы в классе встать и ответить урок — у него с этим было очень сложно, и потому он всячески отлынивал, только чтобы не выходить к доске…

Ему надо было приучить себя к аудитории, побороть стеснение. Додумался до всего этого Вицин сам. И позже с радостью узнал, что сцена — в самом деле хорошее лечебное средство. Теперь об этом даже видный психолог Владимир Леви написал. Он так лечит заик, людей со всякими комплексами — устраивает дома театр, распределяет роли, и они импровизируют. Вот и вылечиваются.

В двенадцать лет Гоша играл шерифа Ноттингемского в «Робин Гуде». Играл шамана в страшном гриме, с орлиным носом, как у Махмуда Эсамбаева в «Земле Санникова».

С одной стороны, Георгий был чересчур нервным мальчиком, а с другой — его все смешило. На уроках они с товарищем, таким же смешливым, как и Гоша, сначала хихикали, а потом, заражая друг друга, хохотали. И их, к великой радости, выгоняли из класса. В школе Вицин был троечником. Только по рисованию учился хорошо.

А на сцене Вицин играл весьма неплохо, поэтому самодеятельный режиссер посоветовал ему обязательно идти дальше в своем увлечении и поступить в какой-нибудь театральный вуз. Он и поступил в Школу-студию имени Щепкина при Малом театре. Но через год был отчислен с далеко не самой приятной формулировкой: «За легкомысленное отношение к учебному процессу». Урок пошел на пользу: нужно учиться по-настоящему работать.

Но Георгий не отчаялся и в 1934 году подал документы сразу в три творческих вуза. И надо же — везде его приняли… Георгий поразмышлял и поступил в Театральное училище при театре Евгения Вахтангова, а в 1935 году перешел во Второй МХАТ к Николаю Хмелеву. И не случайно: Вицину нравились актеры этого театра, их блестящая техника, умение найти точную меру перевоплощения, которая убеждала зрителя в правдивости происходящего на сцене. Но больше всего привлекало Вицина стремление актеров Второго МХАТа сосредоточиться на личном отношении к роли. Нравилось, что актеры не только разыгрывали ту или иную историю, чтобы зритель увлеченно следил за ходом событий, но и стремились сделать его соучастником и правильно оценивать происходящее.

С тех пор Георгию Михайловичу совсем небезразлично, кто сидит в зале, с кем он общается. Он всегда смотрит в дырочку занавеса, перед тем как выйти на сцену, чтобы заранее знать, для кого предстоит играть. Ведь важно угодить всем, кто в зале: и интеллигенту, и работяге, и подвести себя к некой средней норме игры.

Георгий Вицин с мамой, Марией Матвеевной. 30-е годы.

От китайца до бандита. 50-е годы.

«Эх, молодость!» 50-е годы.

«Счастье» Ю. Поднебесного. 50-е годы.

С Владимиром Андреевым на сцене Театра им. Ермоловой. 50-е годы.

В молодости ему особенно удавались старики.

Барон Мюнхгаузен — анфас, молодой человек — в профиль. 50-е годы.

Вот кто сказал «Эх, тройка…». Вицин в роли Гоголя. Кинофильм «Белинский», 1951 г.

Андрей. «В добрый час» Виктора Розова. Театр им. Ермоловой. Конец 50-х.

Абдурахман. «Чудак» Назыма Хикмета.

Сэм Змеиный Глаз. С Алексеем Смирновым в новелле «Вождь краснокожих» из фильма Гайдая «Деловые люди», 1963 г.

Опять старик. «Сказка о потерянном времени», 1964 г.

Помреж. «Зайчик», 1964 г.

Тоже парикмахер. «Мольба о жизни».

Еще одна любимая роль — Миша Бальзаминов. С Роланом Быковым в фильме «Женитьба Бальзаминова», 1965 г.

Приятная ноша — на руках парикмахера Тютюрина сама Эдита Пьеха. «Неисправимый лгун», 1973 г.

Сахар. «Синяя птица», 1976 г.

Аркадий Счастливцев. «Лес» Александра Островского в Театре им. Ермоловой. 60-е годы.

Артур Артурович — тараканий царь. «Бег» Михаила Булгакова в Театре им. Ермоловой. 60-е годы.

В училище Второго МХАТа были отличные педагоги. Актер и режиссер Алексей Денисович Дикий начинал занятия с вопроса: «Чем мы будем сегодня удивлять?» И Вицин удивлял! Некоторые мизансцены он до сих пор отлично помнит, в оттенках, в движении…

Имя Дикого — замечательного актера и режиссера — в свое время было хорошо известно театралам. Он играл атамана Платова в лесковской «Блохе», генерала Горлова во «Фронте», героев-военачальников Кутузова и Нахимова и даже… самого Сталина. Обладал он великолепной актерской фактурой, буйным темпераментом и, как говорят, имел большую любовь ко всякого рода земным удовольствиям. Прошедший сталинские лагеря, не раз падавший и взлетавший, огромный и сильный, он не боялся ни Бога, ни черта… Кроме своей жены Шурочки, маленькой кругленькой женщины, не достававшей ему до плеча. Свою фамилию Алексей Денисович полностью оправдывал.

Старейшина Театра сатиры Георгий Менглет, бывший когда-то, как и его тезка Вицин, студентом той же театральной студии, вспоминал, как однажды Дикий позвонил ему, ближе к ночи, и тоном, не предполагающим возражений, приказал:

— Мэнг-лет, бери деньги на такси и выходи к подъезду. Я тут у тебя уже внизу стою, жду.

Менглет, естественно испытывающий пиетет к знаменитому артисту театра и кино и, конечно, к своему учителю, пулей выскочил из дома.

Дикий имел весьма жалкий вид: пьяный, помятый, да еще с расцарапанным лицом.

— Значит, так, Мэнг-лет, — сурово сказал учитель, сейчас едем ко мне! Шурочка будет скандалить, так ты скажешь ей, что я был у тебя, помогал тебе роль делать, что мы с тобой… тут… репетировали… Запомни, три дня… А лицо мое… скажешь, что твоя собака Ферька поцарапала! Ты понял, Мэнг-лет?

Георгий Павлович Менглет робко возразил, что на лице явно видны следы женских ноготков, но Дикий был непреклонен:

— А вот я и посмотрю, артист ты или не артист… Все бывает… А ты сыграй, как надо! Ты убеди! Чему я тебя учил столько лет?!

Приехали, стали подниматься по лестнице. Алексей Денисович все повторял:

— Значит, так, ты все понял, Мэнг-лет? Мы ре-пе-ти-ро-ва-ли, потом собака, потом то да се…

Дикий позвонил в дверь. Вышла Шурочка. Ни слова не говоря, отхлестала Дикого по щекам. Тот постоял некоторое время с закрытыми глазами, подумал и все тем же суровым голосом произнес:

— Мэнг-лет! Свободен!!!

Не знаю, когда сам Дикий освободился от опеки жены, но однажды где-то в середине пятидесятых годов он пошел в ресторан. В ресторане появилось нечто из «тлетворного влияния Запада» — коктейль, который подавал человек, называемый не менее экзотично — бармен. Он наливал напитки в специальный бокал, подбирая по удельному весу так, что они не смешивались, а лежали в бокале полосочками: красный, синий, зеленый… Хорошо, красиво, в диковинку.

Дикий подошел к стойке и сказал:

— Коктейль! Но! По моему рецепту!

Бармен удивленно ответил:

— Никак не можем! Только по утвержденному прейскуранту!

Дикий помрачнел, и его бас разнесся по всему ресторану:

— Я народный артист Советского Союза Алексей Денисович Дикий. Коктейль! И по моему рецепту!

Делать нечего, бармен побежал к директору, рассказал, что к чему. Директор пожал плечами, махнул рукой: ладно уж, сделай, как он просит, ничего, мол, страшного не случится. Бармен вернулся, вопросительно посмотрел на Дикого. Тот потребовал себе бутылку водки и пивную кружку.

— Налей аккуратненько двести грамм, — приказал артист. — Так, теперь аккуратненько, чтоб не перемешалось, еще двести грамм! Теперь по стеночкам, по капелюшкам, влей оставшиеся сто… Да только смотри не смешивай с предыдущими слоями! Все налил? Можешь идти!

Взяв кружку, Дикий полюбовался на свет на несуществующие слои в кружке, потом на одном дыхании влил в себя содержимое, молодецки крякнул и сказал бармену:

— Хороший коктейль! Молодец! Рецепт дарю бесплатно! Так всем и говори: «Могу предложить коктейль «Дикий»!»

Уходил из ресторана Алексей Денисович под аплодисменты всех присутствующих.

И еще немного о «тлетворном буржуазном влиянии», о нравах в обществе, которые царили в ту пору…

Однажды в театре-студии Николай Павлович Охлопков устроил ночные репетиции. Это было нам, студийцам, в праздник, вспоминает Георгий Михайлович. Однако один из актеров все же спросил:

— А что мы будем за это иметь?

— Кто это? — спросил Хмелев, сильно удивившись.

Все замолчали, смутившись, один Вицин нашелся:

— Николай Павлович, это музыкант. Он недавно из Америки приехал. Его зовут Гарольд.

— Ну да, да… — отозвался Хмелев. — Они все там такие, для них главное — деньги.

Понимаете, замечает Георгий Михайлович, я воспитывался в сталинскую эпоху. Тогда было позорно говорить об оплате, мы были люди чистыми и занимались творчеством. Таким, к счастью, я остался и сейчас.

Так-то оно так, дорогой Георгий Михайлович, но и от человека многое зависит, а не только от времени. Вспомним еще раз того же Дикого. Вернее, вот что вспоминает артист Евгений Весник:

— Когда Дикого снова утвердили на роль Сталина в фильме «Сталинградская битва» (вторая серия), начались согласования — какую сумму поставить в договоре за исполнение роли вождя. Предложили в дореформенных рублях сто тысяч.

Прошло немного времени, и Дикий звонит на студию:

— Я не против предложенной суммы, но как-то неловко.

— А что такое?

— Ну как же. Борису Федоровичу Андрееву за абстрактный образ солдата в фильме «Падение Берлина» вы платили сто пятьдесят тысяч рублей, а мне за образ товарища Сталина — сто тысяч. Как-то, понимаете, неловко.

— Минуточку, мы подумаем. Мы вам позвоним.

Через полчаса звонок.

— Алексей Денисович, все в порядке! Вы правы. Вам предлагается сумма сто двадцать пять тысяч!

— Значит, интервал от товарища Сталина до абстрактного солдата, которого сыграл Борис Федорович Андреев в «Падении Берлина», двадцать пять тысяч. Как-то, знаете, сомнительно. Если узнают…

Поняли. Недодумали. Сейчас, буквально минуточку, мы обсудим и вам позвоним.

Опять прошло тридцать минут. Звонят:

— Все в порядке! Действительно, вы правы. Извините. Техническая накладка, понимаете ли. Мы даем вам тоже сто пятьдесят тысяч!

— Дело не в деньгах, — говорит Дикий. — Но вы ставите на одну ступеньку товарища Сталина и абстрактного солдата, которого сыграл Борис Федорович Андреев в фильме «Падение Берлина».

— Поняли, поняли! Тогда просто без обсуждения — сто пятьдесят пять тысяч!

— Ну вот это другое дело! Все-таки на пять тысяч отличается Сталин от абстрактного солдата, которого сыграл Борис Федорович Андреев в фильме «Падение Берлина».

После театрального училища в 1937 году Вицина приняли в штат Театра имени Ермоловой. В нем он играл вплоть до 1969 года. Актриса Серафима Бирман называла улыбку Вицина «вольтеровской», ругала его за «резонерство», но в душе была неравнодушна к нему.

Если не считать выходы в массовках, то первую большую роль в театре Вицин получил случайно. До войны театральная труппа выезжала на гастроли в Тбилиси. В дороге неожиданно заболел один актер. Тогда роль поручили Вицину: другого выхода не было.

Прямо в поезде пришлось разучивать роль Елеси из пьесы любимого драматурга Александра Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Выступали в летнем городском парке. Волновался молодой артист ужасно. Потом немного успокоился. И сыграл, наверное, неплохо. На улицах города местные жители узнавали его и при встречах ободряюще подмигивали. Это прибавляло артисту уверенности в собственных силах. Первая роль была сыграна с успехом. Такое счастье выпадает не каждому.

А потом пошли роли самые разные. И в классике (И. Тургенев «Нахлебник»), и в пьесах тогда современных отечественных драматургов («Гвозди» Семена Лунгина и Ильи Нусинова), и в пьесах зарубежных авторов («Два упрямца» турецкого писателя Назыма Хикмета).

Помимо роли пьяного слуги Мирона, больше все-га запомнились зрителям: трагикомический Аркашка Счастливцев в «Лесе» Островского и переживший ужасы фашистского концлагеря официант в чешской пьесе «Гость из ночи».

Роль — это человек. Значит — своеобразное, неповторимое поведение, значит — свое место в обществе, свое отношение к миру, к людям. И Вицин ищет детали. Как этот человек ходит? Как выражает свои чувства? Как разговаривает с окружающими?

Первую роль в театре Георгий Михайлович Вицин сыграл до войны. А в годы войны дважды чуть не погиб. Первый раз когда дежурили в театре: во время бомбежки в соседний Дом архитектора угодил снаряд весом около тонны.

Во второй раз тоже случайно. Сталин, любивший театр, приказал эвакуировать многие труппы в тыл (на гастроли, между прочим). Ермоловские артисты год жили в Махачкале. Однажды плыли на барже по Каспию, на какое-то выступление, и баржу обстрелял фашистский самолет. Потом оказалось, что на барже, кроме артистов, везли боеприпасы.

Возвращение домой, конечно, было радостным событием. Пятьдесят лет своей жизни один из самых любимых зрителями артистов прожил в коммуналке в Кривоколенном переулке. Правда, комната там была большущая, даже переезжать в отдельную квартиру не хотелось: площадь квартиры была меньше площади в коммуналке. Места для книг там было достаточно. При маниакальной любви к книгам Вицина не интересуют так называемые бестселлеры, он любит книги, которые можно читать с любой страницы.

С детских лет и до сего времени Вицин противник табака. Очень «помогли» ему в свое время сверстники. В эпоху нэпа они собирали окурки и потом под лестницей курили. Затащили туда один раз и Вицина. Мальчик он был слабенький, а ребята говорят ему — затянись. И как он теперь считает, к своему теперешнему счастью затянулся. И его так повело! А ведь в пятнадцать — шестнадцать лет, полагает артист, он мог бы и получить кайф. А так — сохранился рефлекс на всю жизнь.

— Вот бы такую провокацию делать специально каждому ребенку, — фантазирует артист.

Кстати говоря, если нужно по ходу роли курить в фильме или на сцене, Георгий Михайлович искусно делает это. И не фальшивит. Хотя в свое время ушел из Театра имени Ермоловой еще и потому, что там было много курильщиков.

Аналогичная история произошла и со спиртным. Как-то в молодые годы он «набрался» на одной из вечеринок под Новый год.

Вот что рассказывает сам артист:

— Однажды под Новый год я выпил, как все, а на другой день у меня было неважное психическое состояние. Вот я и подумал: если на утро хочется удавиться, лучше не надо пить…

И с тех пор ни-ни. Ну, если только самую малость. И то по большим и малым праздникам. Но ни в коем случае не на сцене. Это не помогает сыграть пьяного, считает артист. А совсем наоборот. Играл он как-то пьяного на сцене… Кремлевской больницы. Оказывается, там тоже есть своя сцена. Перед спектаклем накрыли для артистов стол. «Посольская» водка, угощение по полной выкладке. Все говорят:

— Выпей, Георгий Михайлович, выпей.

Вицин стал отказываться:

— Не могу, спектакль.

— А кого играете? спрашивают.

— Алкоголика.

— Ну тогда сам Бог велел выпить!

Поддался на уговоры, поддал… — и сыграл не так, как у Островского.

С тех пор артист понял: играя пьяного, в рот не бери спиртного. Ничего хорошего не получится. Может быть, поэтому Георгий Михайлович так виртуозно проникает в психологию пьяного и показывает его на сцене. В актерской среде была широко известна байка, когда один актер говорит другому:

— Был вчера на презентации. Стол ломился от выпивки. Все были, и все пили. Леонов, Папанов, Никулин, Моргунов, Вицин…

— Не ври. Врешь, как всегда, — прерывает его второй.

— Ну ладно. Слушай чистую правду. Все были, и все пили… Кроме Вицина, конечно.

Раньше, когда поллитровка стоила 3 рубля 62 копейки, актеры всегда брали Вицина «четвертым», зная, что пятидесяти граммов ему будет достаточно.

— Железный человек Вицин. Кремень, — говорили о нем. — Норму никогда не превышает и нам никогда не мешает. Каждому из трех достается ровно сто пятьдесят.

Когда на ермоловской сцене ставили «Двадцать лет спустя» по пьесе Михаила Светлова, в которой среди действующих лиц сам автор, Георгий Михайлович загримировался под Михаила Аркадьевича, перенял его походку, интонацию, жесты. И таким показал его в спектакле. На премьере автор пьесы до того изумился, что долго не мог прийти в себя. Мало того, к Светлову подошла одна дама с поздравлениями за сыгранную роль.

— Это все Вицин, — сказал Михаил Аркадьевич.

— Не стесняйтесь, — улыбнулась дама. — Сознайтесь, что это были вы. Вы с Вициным так не похожи…

Естественно, после такого потрясающего открытия Светлов предложил это мероприятие отметить. Вицин, конечно, отказался. Хотя и давно дружил со Светловым.

В 1945 году они с Михаилом Аркадьевичем прохаживались по Арбату. Светлов только что вернулся с фронта, был одет в широченную длиннополую шинель.

К ним подошли двое строгих дядечек из «органов» в шинелях с голубыми кантами. Стали подозрительно оглядывать обоих с головы до ног. Светлов сделал ход первым:

— Что вы на меня так смотрите? Не верите в нашу победу?

Энкавэдэшников как ветром сдуло.

Несмотря на то что Светлов «отмечал» все, что можно, данное обстоятельство никак не влияло на его яркое природное остроумие. Поэт бесспорно считался классиком репризы.

Однажды разбирали на правлении Союза писателей молодого литератора за пьянку и дебош. Тот стал оправдываться:

— Творческому человеку нужна разрядка. У него такая конституция… И что я такого сделал? Вы посмотрите на великих и знаменитых. Писатели? Пожалуйста… От Толстого до Есенина… все пили. Композиторы? Пожалуйста, всех времен и народов… И Мусоргский пил, и Моцарт пил…

Тут один функционер из правления, прорабатывающий писателя, не выдержал и ехидненько спросил:

— Интересно, а что же Моцарт пил?

Светлов, мирно кемаривший с похмелья, встрепенулся:

— А что ему Сальери наливал, то он и пил.

А вот еще один случай с другим молодым поэтом. Поэтический вечер. Ведет его и представляет молодых авторов Светлов. Ведущий периодически отходит за кулисы, выпивает рюмочку. Поэт волнуется. Видит, как Светлов то и дело прикладывается к бутылке.

— Михаил Аркадьевич, мне скоро на сцену выходить! Представьте меня, как следует, а потом напивайтесь, сколько душе угодно. Пожалуйста. Я вас очень прошу.

— Не волнуйся, дорогой! Сейчас я еще приму немного, и мне твой талант вдвое покажется.

Как-то Светлов выбирался с приятелем из ресторана. Оба хмельные. Ночь. Мерзопакостная погода. Ни одно такси не останавливается. Светлов помрачнел и поразился:

— Такая темень! Откуда они видят, что мы евреи?

Это, конечно, одна из неслабых реприз Светлова. Действительно, откуда могли видеть таксисты, какой национальности писатели? Конечно не видели. А вот что «не видели» зрители, наблюдая за игрой Георгия Михайловича.

В сорок лет Вицин играл десятиклассника в пьесе Виктора Розова «В добрый час». И зрители «не видели», не обращали никакого внимания на возраст артиста. Это попросту было незаметно.

Когда Вицин начал сниматься в кино, то из театра он не ушел. Многие годы совмещал кино и театр. Руководство театра шло ему навстречу. Несмотря на то что директор театра был довольно сложной и занятной фигурой. Например, когда у Георгия Михайловича возникала острая необходимость отдохнуть от работы несколько дней, директор говорил:

— Мне нравится, что вы не участвуете ни в каких группировках против меня. Я вас ценю… И как артиста, и как человека… Я, конечно, тоже человек (в это понятие, по его разумению, входило то, что он выпивал)… Но в кабинете я директор!

Тирада заканчивалась требованием справки от врача.

Георгий Михайлович очень любил и любит театр. Но когда он работал на сцене, его не покидало чувство опустошения. Вот играешь роль, выкладываешься до конца, кое-что удается, но когда заканчивается спектакль — и все исчезает, кроме программки и памяти зрителей.

Есть такое латинское выражение: «Написанное останется». Есть русская пословица: «Что написано пером — не вырубишь топором». «И снятое на пленку останется, считает Вицин. — Навсегда. Включаешь однажды телевизор или видеомагнитофон и видишь фильм, в котором снимался. Приятно. Хотя и смотришь его критически. Время дает возможность точнее оценить его значимость. Так поступают иногда художники: холст закончен, но они на время закрывают его… Чтобы потом взглянуть на полотно свежим взглядом».

Уже после того, как Вицин распрощался со сценой и вовсю снимался в кино, он вновь вернулся в театр. Но в несколько своеобразный театр — телевизионный. В кабачок «Тринадцать стульев». На экране появился критик Одиссей Цыпа. Зловещий при всем своем комизме тип, с его банальными прописными истинами, изрекаемыми после всех мук и натуг, да еще с самодовольным видом, как рецепт от всех сложностей жизни. Может быть, нигде так, как в этой роли, не открывалось особое качество дарования Вицина умение перелицевать стандарт, переиначить прописи, изобретать самые неожиданные варианты того, что кажется нам безнадежно приевшимся. Грубо говоря, это был как бы антипод Гоголя, которого Вицин сыграл в кино. Но об этом в следующей главе.

Но на нашей памяти дуэт пана Цыпы с паном Поэтом (Вячеслав Шалевич) — остался истинным, если можно так назвать, праздником торжествующей пошлости.

 

ОТ ОПРИЧНИКА ДО ГОГОЛЯ

В кино Вицин пришел поздно. Ему уже было за тридцать. Сам он объясняет это «нелюбопытством режиссеров».

— Нос у меня был длинный, фигура тощая да нескладная. Вот и не замечали.

В 1944 году Вицин вместе с театром вернулся в Москву. А спустя год впервые вступил на съемочную площадку снялся в крохотной роли опричника в фильме Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный». И хотя большого творческого удовлетворения от этой работы он не получил, однако пополнил свой скудный бюджет несколькими рублями, так необходимыми в то голодное и холодное время.

Первая эпизодическая роль Вицина — это роль дежурного в железнодорожной фуражке в ленте Сергея Юткевича «Здравствуй, Москва». Заметил Вицина и Михаил Ильич Ромм, пригласил сниматься в фильме «Ключи счастья». Постановка не осуществилась, но была работа с большим мастером.

Потом пошли роли гениев. В двух фильмах — «Белинский» и «Композитор Глинка» — Вицин сыграл Николая Васильевича Гоголя. В картине «Василий Суриков» снялся в роли художника Ильи Репина. Между прочим, взяли Вицина на роль Гоголя за те же самые качества, из-за которых, как он сам считал, его-то и не брали в кино.

А дело было так. Приехала из Ленинграда в Москву ассистентка режиссера. Ходила по театрам, отбирала фотографии артистов. Среди прочих показала режиссеру фото Вицина. А тот сразу его и выбрал:

— Худоба! Нос как у Гоголя! Точно Гоголь. Подходит.

Выбрал Вицина на роль Гоголя в свой фильм «Белинский» известный режиссер Григорий Козинцев. Пробовались на эту роль Владимир Кенигсон, Борис Смирнов… Но именно в Вицине режиссер разглядел черты гоголевской натуры.

Великий писатель в исполнении совсем тогда молодого артиста грустен, тяжело задумчив, без остатка поглощен внутренней исступленной работой мысли. Кажется, ему доставляет труд услышать собеседника, понять его слова, сосредоточиться, чтобы найти правильный, без единой фальшивой нотки ответ. Гоголь у артиста — великий писатель, тяжело, болезненно, трагично переживающий мерзости эпохи, разочаровавшийся в попытке найти что-либо светлое в николаевской России. Человек уже тяжелобольной, на закате жизни…

Трагична, печальна улыбка Гоголя — Вицина. Мудр и безнадежен его взгляд, оценивающий мир, людей, события. Актер избегает штампов. Нет в образе наигранного оптимизма. Вообще никакого. Он только трагичен.

Так вошел в кинематограф Георгий Вицин, показав великую, сломившуюся, но не сломленную гоголевскую душу. Гоголь — замечательная удача в начале актерского пути в кинематографе, свидетельство драматического таланта Вицина. Все в фильме прошло благополучно, лишь недовольным остался один партийный чиновник: он вдруг обвинил Вицина в мистике. Это когда артист в образе сатирика Николая Васильевича говорит:

— Если что-нибудь написал плохо сожги…

Что-то напугало партийных цензоров, и они заставили вырезать этот эпизод. Но кадры те оператор сохранил и подарил актеру.

Когда Алексей Баталов снимал «Шинель», он попросил у Вицина «запрещенные кадры».

— Таинственный эпизод мне нужен для вдохновения, — пояснил Алексей Баталов.

О мистике в фильме, об отношении артиста к роли и еще о многом другом в письме Георгия Михайловича Вицина Григорию Михайловичу Козинцеву:

«Здравствуйте, многоуважаемый и «многострадальный» душа моя Григорий Михайлович!

Проходят последние дни и ночи перед «судом»…

Я переполнен «мистически» трепетным ожиданием…

Буду рад, явившись на Ваш зов, еще раз осознать, что в этой, дорогой для меня картине есть и мой скромный «мазок». И хотя мне неприятно, что кто-то усмотрел в нашем Гоголе штрихи мистики, но, как актер-«трюкач» и «недорезанный формалист», я в глубине сердца принимаю это обвинение как лестную похвалу. Да и что скажет на это сам Гоголь??!

И я хочу просить Вас, Григорий Михайлович, нельзя ли как-нибудь сохранить эти потусторонние штрихи в Гоголе. Как бы это сделать?

Может быть, если в добавление к тому, что снято, показать Гоголя в несколько «трезвых», «ультраземных» кадрах (хотя бы эпизод с «грибками»), то это успокаивающе подействует на сетчатку некоторых «щелкоперов», и они простят тогда нам все «потустороннее».

Дорогой Григорий Михайлович, не примите мое «рационализаторское предложение» за нескромность. Каким бы ни был «приговор» Вицину — Гоголю, день выпуска картины будет для меня счастливым днем.

Я счастлив, потому что это моя первая работа в кино, и я счастлив потому, что это Гоголь, и я счастлив потому, что это замечательный режиссер и обаятельнейший человек — Козинцев.

До скорой встречи в Ленинграде.

Ваш Гоголь — Вицин.

4/XI — 51 г.».

 

ОСНОВНАЯ ГРАНЬ ТАЛАНТА

Ныне Георгия Михайловича не представляешь вне комедии. Даже трудно представить сейчас, как бы он сыграл драматическую или трагическую роль. Поистине, он прирожденный комедийный артист.

А ведь эту основную грань вицинского таланта не сразу открыли. После Гоголя Вицина пробовали на роль Овода (!). Экранизацию известного романа Этель Войнич делал на «Ленфильме» режиссер Александр Файнциммер. Пробы оказались неудачными (как известно, в этой роли дебютировал Олег Стриженов). Да-а-а! В перспективе Вицину маячил Гамлет. Из этого тоже ничего не получилось. И тогда на том же самом «Ленфильме» актеру предложили сыграть Васю Веснушкина в фильме «Запасной игрок».

В съемочной группе жаловались:

— Возьмем молодого артиста ничего не получается. Возьмем зрелого ну никак его не сделаешь молодым.

Вот и предложили попробоваться на эту роль Вицину. Васе Веснушкину по сценарию было девятнадцать лет, а артисту к тому времени исполнилось уже тридцать шесть. Но выглядел Вицин, по своему же определению, «травестёво» — гораздо моложе своих лет — и на пробах казался аж шестнадцатилетним.

— С тех пор мне предлагали играть или стариков, или юнцов. При работе над гримом помогали занятия живописью.

Вася Веснушкин был предтечей плеяды «оттепельных» аутсайдеров — людей эксцентричного склада характера. Такие образы особенно удавались покойному Леониду Быкову. Поскольку Вася Веснушкин футболист, то Вицину предписано было целый месяц гонять мяч на Сухумском стадионе. По сценарию он был вынужден заняться еще одним видом спорта: боксом. В фильме есть сцена, где он боксирует с Павлом Кадочниковым.

Дорого же обошелся Вицину этот эпизод. Вицин с Кадочниковым так увлеклись, что даже после команды режиссера «Стоп!» продолжали увлеченно мутузить друг друга. Потом выяснилось, что от удара Кадочникова у Вицина треснуло ребро. В больницу его не положили: надо было продолжать съемки. Пришлось целый месяц ходить перетянутым вафельным полотенцем.

После юного Веснушкина Вицин играл старика — деда Мусия в картине «Максим Перепелица». Правда, для этой роли его гримировали каждый день по два часа, изменяя не только черты лица, но и фигуру, путем разных прокладок. Трудно было спрятать молодые глаза среди накладных седин и нарисованных морщин.

А на съемках фильма «Она вас любит» (1956 год, режиссеры Семен Деревянский и Рафаил Суслович), где вместе с Вициным снималась плеяда замечательных актеров: Лидия Сухаревская, Тамара Носова, Евгений Лебедев, Константин Сорокин, Александр Ширвиндт, Игорь Дмитриев, случилось не одно, а несколько ЧП. Комедия рассказывала о приключениях скромного сотрудника зоопарка Кости Канарейкина, влюбившегося в известную спортсменку. Костю играл Георгий Вицин. Любимая девушка Кости принимала его за известного актера Ухова, и он пользовался этим в своих интересах. А в одном из эпизодов Костя оказывался в клетке со львом. Режиссеры решили снимать этот эпизод без дублера.

Сначала известный дрессировщик Борис Эдер попытался «подружить» артиста с царем зверей. Для этого подвел поближе к клетке. Лев заинтересовался и стал потихоньку принюхиваться к Вицину. Затем артист протянул руку между прутьев. Тогда лев взял и лизнул протянутую руку. А язык у него такой особенный: словно драчовый напильник. Потом дрессировщик стал вводить Вицина в клетку во время кормления. А в эпизоде артист должен был дать льву конфету, а тот понюхать ее и отвернуться. Но почему бы зверю, собственно, не проглотить конфету? Вместе с рукой. Эдер предусмотрел такой вариант и в конфетную обертку завернул охотничью сосиску. Оказывается, львы не выносят запаха копченостей.

И вот началась съемка. Вицина запустили в клетку со львом. Помимо него в клетке присутствовали Эдер и оператор с камерой, которого поместили в клетку поменьше, установленную на кране, чтобы он мог снимать изнутри львиной клетки. У кого-то это, может быть, и вызывало бы улыбку, но все члены съемочной группы сразу перестали улыбаться. Игорь Дмитриев и Александр Ширвиндт стояли снаружи и держались за прутья решетки.

И вот застрекотала камера. Но случилось непредвиденное — лев испугался ее и стал метаться по всей клетке. Дмитриев и Ширвиндт с быстротой молнии вскарабкались вверх по прутьям решетки. Оператор на кране взлетел ввысь. Побелевший как смерть Эдер метался по клетке следом за львом, пытаясь его успокоить. И вдруг лев перестал метаться и остановился в двух шагах от Вицина. Казалось, сейчас произойдет что-то ужасное. Но… царь зверей поджал хвост и дал деру. Не только артист, но и лев сыграли свои роли по Станиславскому. Все поверили, что у обоих возникло взаимное чувство страха друг к другу.

Дочери Вицина Наташе было тогда шесть лет. Когда она увидела папу на экране вместе со львом, то расплакалась:

Почему тебе всегда такие плохие роли дают? То тебя бьют, то ты падаешь и ударяешься, а то тебя лев может съесть!

Сам Вицин считает, что ему повезло на съемках со львом, его дочь Наташа придерживалась прямо противоположного мнения, а вот актриса Лидия Сухаревская была уверена, что страху при работе с животными все-таки всегда натерпишься. И рассказала такой случай, происшедший на съемках этого фильма.

Съемки проходили в Киевском зоопарке. Нужно было снять эпизод, как обезьяна Маруся сидит в луже, а уборщица зоопарка, которую и играла Сухаревская, беспокоясь, чтобы не она простудилась, забирает ее оттуда.

Думаю, многие не знали, что львы не выносят запаха копченостей. Сообщаю еще один любопытный факт из жизни животных: обезьяны боятся воды.

И поэтому Марусю, чтобы она не убежала, привязали к колышку. Во время съемок Маруся все-таки отвязала веревочку, побежала по дорожке и прыгнула на дерево. А с дерева прямиком на электропровод. Бедную Марусеньку затрясло и чуть не убило током. Сухаревская закричала и кинулась к столбу, пытаясь ей как-то помочь. Прибежал электрик, снял испуганную и дрожащую обезьяну. Казалось, все обошлось. Но не тут-то было.

Переполох охватил всех служащих. Настоящая уборщица, которая убирала клетки, забыла запереть дверцу одной из них. И большой шимпанзе выскочил на свободу. Ему удалось покинуть территорию зоопарка, и он отправился гулять по улицам. Для начала он решил прокатиться на троллейбусе. И вот представьте: шимпанзе спокойно подходит к троллейбусной остановке и встает в очередь. Сначала его даже как-то не заметили. Стоит нечто человекообразное — ну и пусть стоит. Потом — переполох, крики, паника. Увидев, что очередь его любезно пропускает, шимпанзе решил войти в троллейбус. Но перепуганный водитель закрыл дверь перед самым его носом. Тогда возмущенный шимпанзе заорал во всю ивановскую. Тут как раз подбежали служители и с трудом увели своего подопечного в зоопарк, а точнее, в место лишения свободы — в клетку.

Режиссер Суслович и актерская группа наконец-то смогли спокойно вздохнуть.

На съемках того же фильма сценарист Владимир Поляков устроил так, что Георгий Вицин повздыхал не на съемках, а в жизни. И не только повздыхал, но и понервничал. И в несколько другом плане, а именно: в любовно-лирическом.

Дело было так. В фильме должен был сниматься эпизод, в котором Вицин неумело мчится на водных лыжах по Днепру. Вицин от такого «подвига» сразу отказался. Тогда взяли дублера. Спортсмен-дублер работал отлично, но по-актерски слабо. Стали думать, как уговорить Вицина встать на лыжи.

И вот до чего додумался Поляков. А он был известен как большой мастер розыгрышей. От имени неизвестной девушки-поклонницы написали письмо.

«Уважаемый товарищ Вицин!

Вы мой любимый артист и человек. Вы мне очень нравитесь. Более того — вы мой идеал. Я мечтаю с вами познакомиться. Я слышала, что завтра вы будете сниматься на акваплане. Какой же вы смелый! Я буду присутствовать на съемке, и, когда она закончится, подойду к вам. Поверьте мне, вы не разочаруетесь.

Всегда ваша Клава ».

Эту записку горничная принесла Вицину в номер гостиницы и вручила прямо ему в руки.

На следующий день Вицин снимался на водных лыжах, бесстрашно несся по водной глади, делал все, что нужно было делать по роли, и даже несколько раз падал в воду. И в результате получился один из самых смешных эпизодов фильма.

Правда, после съемок этого эпизода Вицин сказал режиссеру и сценаристу:

— А вот имя девушки могли бы придумать и покрасивее…

 

САМАЯ ЛЮБИМАЯ РОЛЬ

Как известно, роль в шекспировской комедии «Двенадцатая ночь», снятой в 1955 году, — любимейшая роль Георгия Михайловича в кино. Здесь режиссура как бы отходила на второй план, и вся тяжесть разработки классических образов падала на актерские плечи. И Вицин отлично справился с задачей!

Его сэр Эндрю — не просто самый запоминающийся образ в фильме. Он смешит. Вицин не за бывает как бы со стороны показать своего героя. Артист словно сел с нами в зрительном зале и смотрит на своего героя со стороны: потешается над незадачливым сэром Эндрю, который истерично кусает платочек и млеет, закатив глаза, в предвкушении счастья свидания с красавицей Оливией.

Когда «Двенадцатая ночь» демонстрировалась на родине Шекспира, то английская пресса единодушно признала Вицина самым веселым актером сезона. Вышла статья, в которой было написано, что артист точно уловил английское чувство юмора. Вицин даже получил письмо от одного студента из Оксфорда, где тот изливался восторгами.

Но Би-би-си, говоря об этой роли, называла артиста почему-то Выпин. Возможно, оговорка и предсказала будущие «пьяные» кинороли.

Из рассказа Георгия Вицина:

«После съемок, конечно, приятно увидеть себя на экране и посмеяться вместе со всеми над своим героем. Но во время съемок бывает совсем не смешно. Говорят: мол, актеру первые тридцать лет тяжело, а потом легче. Но ведь эти тридцать лет нужно сначала прожить и выжить!

Актеры — люди выносливые… Иначе и быть не может при нашей трудной профессии. Помню, во время работы над фильмом «Двенадцатая ночь» потребовалось снять кадр, в котором участвовал красивый пушистый серый кот. Его подготовили к съемке, нацепили на него бубенчики, бантики, ленточки.

Сцена происходила в кабачке, мы должны были по сценарию прогнать бродягу. Один дубль отсняли, второй. На третьем дубле кот, взъерошенный, испуганный светом юпитеров, просто напросто сбежал (вспомните Рекса в «Самогонщиках», который тоже сбежал. — Л. Л.), и целую неделю его не могли найти.

Потом, к радости режиссера и, особенно, хозяйки, потерявшей надежду его увидеть, кот все-таки вылез из-под декорации. Узнать его было трудно — похудел, потерял блеск. Как видите, кот не выдержал и трех дублей. А вот актеры выдерживают намного больше».

Все заготовки к роли сэра Эндрю зародились в театральном сундучке. Была такая пьеса Флетчера «Укрощение укротителя». Вицин играл старика Морозо, сексуально озабоченного человека, но в силу возраста полного импотента. Спектакль получился очень пикантным. И даже произошел такой казус. На спектакль пришел старый генерал. В середине действия он возмущенно выбежал из зала, нашел администратора и стал жаловаться ему, что привел свою шестнадцатилетнюю дочь и сел с ней в первый ряд, а на сцене творится черт знает что. А творилось и говорилось там такое, знаете ли, с современным прицелом. В замечательном переводе Щепкиной-Куперник.

У Вицина, например, была фраза: «Мой полк заляжет тоже!» А слуга в ответ: «Заляжет и не встанет». Решили переписать. Фразу «Мой полк заляжет тоже» оставили, а ответ изменили на такой: «Он слишком слаб, чтоб мог стоять».

Не думаю, чтобы на этот спектакль генерал пришел второй раз. А если и пришел, то, уж конечно, без дочки. Однако большинство зрителей, которые приходили на спектакль, интересовались, кто сегодня играет. И если узнавали, что не Вицин, даже билеты не покупали.

Говорят, сам Вицин в молодые годы был сексуально неотразим. В артистической богеме тех лет ходили разговоры о том, как он, молодой еще актер, увел жену у знаменитого артиста Хмелева, чем поверг того в полное уныние. Правда, эти отношения продлились не долго. В 50-х годах Вицин познакомился с молодой театральной художницей и бутафором Тамарой, и они поженились.

Вот как произошло знакомство. Рассказывает Тамара Федоровна:

«Я его не выбирала. Меня выбрал он. А я лишь ждала, когда это случится. Впервые я его увидела в фойе на фотографии в Театре имени Ермоловой. Пришла оформляться на работу, а все артисты уехали на гастроли. Ожидая администратора, я попросила разрешения у вахтера посмотреть хотя бы на их портреты. Захотелось понять, в каком коллективе предстоит работать и стоит ли в него вливаться. А у меня интуиция, как у козы. (Смеется.) Вы, наверное, знаете, что коза — самое интуитивное существо на свете?

Так вот, я по лицу сразу все понимаю о человеке. Итак, иду по кругу, смотрю: один портрет, другой, третий… Дошла до Вицина и вдруг остановилась. Шея длинная, похож на лошадь… Но меня всегда интересовали глаза. Смотрю: по форме — обычные, а по выражению… Я опять обошла все фойе. И опять на нем остановилась. До сих пор не могу выразить того, что я поняла… Но когда театр приехал, я уже вовсю работала в бутафорской. Все было хорошо, да только она находилась совсем на другой улице. Не помню уже, сколько раз за сезон мы виделись, но думаю, немного. Он был, как говорится, не от мира сего. Репетировал, играл, суток не различал. Но главное, у него была любимая женщина. Кстати, Моргунов, царствие ему небесное, по своей невоздержанности однажды об этом проговорился…

Нет, не буду я рассказывать вам эту историю, а то мой меня убьет. А вот как познакомились, так и быть, расскажу. Все самое главное в моей жизни случается в Рождество или на Пасху. Начиная с того, что в Рождество в шесть утра я родилась. На печке у моей бабушки. И с тех пор мне зимой не холодно и летом не жарко. (Смеется.) А в ту весну, на Пасху, да еще в двадцать три года, мне было и вовсе славно. Так вот, пришла я из своей бутафорской в театр, в реквизит. Подружки там мои собрались с куличами и пасхой. Посидели мы, посмеялись и уже поднялись уходить. Вдруг открывается дверь, и входит он с крашеным яйцом в руке. И говорит: «Девочки, я пришел похристосоваться». Вот мы трижды поцеловались, заглянули друг другу в глаза и познакомились. Главное произошло. А в двадцать девять я уже родила свою Наташку…».

Конечно, у Вицина было большое будущее в театре. Причем лучше всего получались у него драматические роли. И в кино, кстати, тоже. Григорий Козинцев собирался сделать из него положительного киногероя с легким налетом иронии. Но несколько кинокомедий, в которых удачно сыграл Вицин, навсегда прилепили к нему амплуа комика. Потом примчался гайдаевский «Пес Барбос…». Козинцев был ошеломлен. Однако зрительский зал проголосовал «за». Комедия победила.

— Какого драматического актера потеряли! — сокрушался Григорий Михайлович.

Другой не менее известный кинорежиссер парировал:

— А какого комедийного нашли!

Это сказал Григорий Александров. И он был абсолютно прав!

 

МНОГОЛИКОЕ ЛИЦО КОМИКА

Конечно, все вышесказанное не значит, что некоторые роли Вицин не играл наполовину «всерьез». Вот Карраско в «Дон-Кихоте» — воплощение здравого смысла. Карраско искренне любит «рыцаря печального образа», искренне хочет спасти Дон-Кихота от его «безумия». Как же сделать все наилучшим образом? Сам Карраско считает, что есть один выход: сделать вид, что поверил Дон-Кихоту, его фантазиям. А следовательно, вызвать Дон-Кихота на поединок, победить и на правах победителя вернуть домой. Карраско — маленький, тихий человек, незлобивый обыватель, должен перевоплотиться в благородного рыцаря. Незлобивый, тихий Карраско подыгрывает Рыцарю Печального Образа, поддакивает ему, но не понимает, что все его ужимки и смешки смотрятся пародийно в соседстве с великим безумием пленника своей цели.

Образ Карраско у Вицина получился трагикомическим. Нелепым, жалким и смешным. Впрочем, удивляться здесь особенно и нечему. Ведь и весь роман Сервантеса трагикомичен.

Давний товарищ Георгия Михайловича еще по театральной студии Николая Хмелева Константин Воинов, который хотел стать режиссером, задумал поставить фильм о похождениях Бальзаминова. Для начала Воинов написал сценарий по известным пьесам Александра Островского. Роль Бальзаминова специально предназначалась для Вицина. Но тогда, с одной стороны, еще был жив страх перед фильмами-спектаклями, а с другой — перед слишком «вольным» обращением с классикой. Съемки были отложены, и сценарий целых десять лет пролежал «на полке».

Однако Воинов от своего замысла не отказался и все-таки добился постановки. Правда, Вицину уже было сорок восемь дет, а значит, исполнитель роли оказался старше своего героя лет на двадцать с хвостиком! Повздыхали Вицин с Воиновым, да ничего не поделаешь, ситуация тупиковая: возраст не тот.

Но неожиданно Воинов стал настаивать:

— Попробуй-ка все-таки!

— А как?

— Как… Попробуем сделать грим.

Вицин взялся за дело сам. Поскольку он всегда интересовался живописью, то применил некоторую хитрость — так расположить на лице веснушки, чтобы морщины были не заметны. Придумал паричок, нос подтянул. Шпаклевку, которой покрывали кожу лица, смешал с красной краской, чтобы лицо «похудело». Так что Бальзаминов получился довольно-таки забальзамированным.

Воинов посмотрел на художества Вицина и твердо сказал:

— Буду снимать!

— А я не верил, хотя очень хотелось играть… — ответил Вицин.

Придали «формы» и актрисе Нонне Мордюковой, которая и так-то была в «формах». Она играла купчиху Белотелову… Рядом с ней Вицин казался тоненьким листиком.

— Он мне нравится, — приговаривала «купчиха» каждый раз и обнимала своего жениха. Казалось, невеста его сомнет.

Сделали дублей двадцать. Двадцать раз крутила-вертела Мордюкова Вицина. Даже текст уже стала по-другому произносить:

— Нравится он мне.

— В самом деле, нравится, — наконец согласился Воинов. — И я уже это вижу.

На встречах со зрителями Вицина часто спрашивали, всерьез и с любопытством:

— Когда Мордюкова целовала вас насмерть, взасос, у вас дух не захватывало?

Дух у Вицина не захватывало. Однако, просматривая готовый материал, он частенько жалел, что выглядел недостаточно испуганным. Вот, например, хорошо было бы перекосить рот. Тогда и вид бы получился посмешней.

Как-то Георгий Михайлович сознался, что объективно он очень ценит дорогую Нонну, ее русскую широту и монументальность. Но при всей любви к монументальности все-таки побаивается ее бешеного темперамента и (не дай Бог!) мертвой хватки.

Мордюкова даже сказала Вицину после съемок:

— Разве ты мужик? Не пьешь, не куришь, к женщинам не пристаешь. Ты труп.

Рассказывают, что на съемках «Женитьбы Бальзаминова» в Суздале за Вициным ухаживали десять актрис, но ни одна из них не добилась взаимности.

Как-то предложили ему на ужине водочку, думали, пропустит рюмашку, развеселится. Но, господа хорошие, сколько раз можно повторять — Вицин не пьет.

— Ну что ж, бабоньки, — сказала одна из актрис, — видно, никому он так и не достанется!

Были у Вицина и роли «бабонек», женщин. Задолго до появления на эстраде знаменитых Авдотьи Никитичны и Вероники Маврикиевны очень похожие характеры старушек создали Георгий Вицин и Сергей Филиппов в 1973 году в фильме «А вы любили когда-нибудь?». Помните:

— Как ты думаешь, милочка… эта рыба… э-э… не подает признаков жизни?..

— Нет, ведь она без головы.

Во время съемок фильма Георгий Михайлович как-то шел из гримерной на съемочную площадку. Уже в «образе». Навстречу приятель. Вицин его эдак шаловливо за ушко. Приятель страшно возмутился, дескать, негоже солидной даме допускать такие вольности. «Солидная дама» объяснилась. Приятель хохотал до слез. И позавидовал умению Вицина так искусно перевоплощаться.

Секреты перевоплощения у Георгия Вицина, на первый взгляд, очень просты. Вот что он говорит сам:

«Как я работаю над ролью? Очень просто. Внимательно читаю сценарий, после чего пытаюсь облечь персонаж в плоть и кровь. А помогает мне в этом собственный багаж жизненных впечатлений… Работая над ролью, забываю начисто предыдущую. И бываю очень рад, когда после фильма кто-то из зрителей скажет: «Ах, так это тот самый Вицин, который Трус…» С режиссером я обычно не конфликтую. Это бесполезно. Ну а если мне что-то не понравилось, то самое страшное, что я могу сделать, — нарисовать на режиссера шарж. Дружеский, конечно.

Как-то мне позвонили с киностудии и предложили сыграть роль генерала в мюзикле. Я отказался. Как-то, знаете, неудобно: генерал все-таки должен быть генералом!»

Да, и Гоголя играл Вицин, и женщин, и уголовников, и пьяниц. Уголовники, по-моему, идут у Георгия Михайловича по числу сыгранных ролей на втором месте после алкоголиков. С другой стороны, можно ли разделять эти роли. Довольно часто оба типажа объединялись в одном персонаже.

Как известно, в 1969 году Вицин ушел из Театра имени Ермоловой и переключился на работу в кино (помимо этого, он продолжал активно выступать с концертами, занимался дубляжем, активно работал на радио). Пожалуй, 70-е годы были самыми плодотворными в кинокарьере Вицина. Он много снимался и продолжал считаться одним из самых популярных комиков советского кино. Свои лучшие кинороли в го десятилетие Вицин сыграл у Леонида Гайдая в фильмах «Двенадцать стульев» (1971), «Не может быть!» (1975), у режиссера Александра Серого в «Джентльменах удачи» (1972).

Кроме того, он снялся еще в добром десятке картин, в основном комедиях: «Старая, старая сказка» (1970), «Опекун» (1971), «Табачный капитан», «Весенняя сказка», «Тень» (все — 1972), «А вы любили когда-нибудь?» (1973), «Автомобиль, скрипка и собака Клякса», «Неисправимый лгун», «Земля Санникова» (все — 1974), «Синяя птица», «Веселое сновидение», «Двенадцать стульев» (ТВ), «Пока бьют часы», «Солнце, снова солнце» (все — 1976), «Маринка, Янка и тайны королевского замка» (ТВ, 1978), «За спичками» (1980) и еще в нескольких картинах, которые сейчас даже никто не помнит.

В 1977 году Георгию Михайловичу Вицину было присвоено звание народного артиста РСФСР.

Успехов в кино много. Помните Сэма из фильма Леонида Гайдая «Деловые люди» по рассказам О. Генри. Мыслящий жулик, прекрасный организатор, интеллектуальный пройдоха. Его отменно сыграл Георгий Михайлович. На взгляд Юрия Владимировича Никулина, новелла «Вождь краснокожих» самая удачная в фильме. Ведь и сам Никулин снимался в этом фильме, но уже в другой новелле — «Родственные души». Однако «Вождь краснокожих» самая смешная из всех новелл. Вицин считает роль Сэма одной из наиболее успешных в своей творческой биографии. Его партнеры в фильме — юное дарование Сережа Тихонов и прекрасный комик Алексей Смирнов.

И еще несомненные удачи артиста: зловредный хитрый волшебник в «Сказке о потерянном времени» и смешной, но грустный воришка Хмырь в «Джентльменах удачи». В исполнении Вицина Хмырь — это слабый, однажды оступившийся человек и не имеющий сил остановиться. По-человечески он несчастен, и даже вызывает сочувствие, когда вспоминает о жене и сыне, о радостях прежней жизни, которые для него уже не существуют.

Одну из самых несуразных рецензий на игру Георгия Вицина опубликовал один писака, мнивший себя критиком. Это случилось после того, как Савелий Крамаров уехал за рубеж. Для фильма «Джентльмены удачи» наступили черные дни. Картину просто сняли с проката. Критик, большой спец по нашему кино, каковым, по-видимому, он сам себя считал, написал тогда: «Фильм дальше нагромождения смешных нелепостей не идет… Режиссер не понял то, во имя чего можно было поставить эту небогатую по мысли комедию… Е. Леонов обкрадывает самого себя, играет с нажимом и, что особо досадно, крайне однообразно. Особенно обидно за Г. Вицина, чья творческая судьба начинает вызывать серьезную тревогу…»

Когда Крамаров последний раз был в Москве, он поинтересовался, идут ли в прокате или по телевидению «Джентльмены удачи». Ему ответили — еще как!

— Вот видите, — констатировал Савелий, — а какой-то дилетант охаял фильм и даже Вицина оскорбил! Ему бы моргала выколоть за это!

Кстати, вы не заметили, в фильме как бы появилась новая тройка? Хмырь (Георгий Вицин), Косой (Савелий Крамаров) и Василий Алибабаевич (Раднэр Муратов), ну тот, который: «Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста!» Но это получилась совсем другая тройка, ничем не похожая на нашу тройку, да и Вицин играл совершенно другой характер. А фразочки из картины, как и крылатые выражения из фильмов Гайдая, пошли в народ. К примеру: «Лошадью ходи, лошадью!» или «Кто его посадит? Он же памятник».

И еще. Как ни странно, в создании фильма пассивно участвовала собака. Кончилось это для нее довольно трагически.

Дело было так. Сама идея фильма родилась у режиссера Георгия Данелия. В соавторы он пригласил Викторию Токареву. Сочиняли сценарий жарким летом. При открытых окнах и двери на балкон. И на каждую удачно найденную репризу соавторы реагировали взрывом хохота. А на соседний балкон выходила собака. Она не могла понять, в чем дело, и испуганно вздрагивала. В конце концов у собачки, что называется, «крыша» поехала. Четвероногого друга срочно отвезли в ветеринарную лечебницу.

В 1973 году Вицин снялся в фильме режиссера Вилена Азарова «Неисправимый лгун».

…Живет на свете скромный человек Алексей Иванович Тютюрин. Работает парикмахером, свое дело знает прекрасно, начальство его ценит, и пора уже ему получить повышение — заведующий мужским залом парикмахерской уходит на пенсию… Но вот беда — Тютюрин систематически опаздывает на работу, а причины придумывает — обхохочешься. То полуромантическая встреча с Эдитой Пьехой, которую играла сама Эдита Пьеха, то:

— Алло! Товарищ Мымриков? Это Тютюрин… Я немного задержался, я тут обедаю с эмиром… ну, с Бурухтаном Вторым… Вот, значит, и «набурухтанился».

Возмущению начальства нет предела. Но самое интересное, что «неисправимый лгун» Тютюрин всегда говорит правду.

Рассвирепевший директор мрачно произносит:

— Ну ты, Тютюрин, ври да не завирайся!

Тихий Алексей Иванович взрывается с неожиданной силой:

— Почему вы мне не верите?.. Вы не смеете!.. Каждому человеку надо верить, пока не доказано, что он говорит неправду!

Режиссер Вилен Азаров рассказывал:

— Эта фраза героя выражает суть нашего фильма. Надо доверять людям. Недоверие оскорбляет, унижает человека. (Добавлю от себя, как мне кажется, авторы фильма в те времена хотели как бы узаконить взаправду, а не понарошку, презумпцию невиновности, ну хотя бы в мелочах. — Л. Л.) По-моему, дарование замечательного актера Георгия Вицина использовалось до сих пор несколько однопланово. Он играл (очень хорошо играл!) в основном гротескные, эксцентричные роли, роли-маски. У нас в картине, мы надеемся, проявится другая сторона его таланта — он изображает героя очень человечного, умеющего быть добрым и простым в самых парадоксальных ситуациях.

Я думаю, надо согласиться с Виленом Азаровым.

Георгий Вицин. 70-е годы.

Фикусов — первая роль у Гайдая. С Ростиславом Пляттом в фильме «Жених с того света», 1958 г.

Последняя роль у Гайдая. Георгий Вицин и Леонид Гайдай на съемках фильма «Опасно для жизни», 1984 г.

Еще один дед. «Соперницы», 1985 г.

Ансамбль смехомузыкантов. Вицин с гитарой. «Автомобиль, скрипка и собака Клякса», 1974 г.

Увлечение живописью переросло в воплощение образа Ильи Репина. С Евгением Лазаревым в фильме «Василий Суриков», 1959 г.

Бабушка и папа одновременно. «А вы любили когда-нибудь?», 1973 г.

Милиционер Степанов. «Как мы искали Тишку», 1970 г.

Фонди-Монди. «Руки вверх!», 1981 г.

С Ириной Муравьевой в фильме «Руки вверх!».

Очередной алкаш. «Опасно для жизни».

Сказочный дедок. «Финист — ясный сокол», 1975 г.

Игнатий. «Земля Санникова», 1973 г.

Волшебник. «Пока бьют часы», 1976 г. В этом фильме Вицин сыграл еще одну роль — часовщика.

Будущий тесть. С Леонидом Куравлевым и Савелием Крамаровым в фильме Гайдая «Не может быть!», 1975 г.

Хмырь. С Савелием Крамаровым и Евгением Леоновым в фильме «Джентльмены удачи», 1971 г.

Георгий Вицин. 80-е годы.

Любимый учитель Серафима Бирман. Скульптурный портрет работы Георгия Вицина.

Скульптурный портрет жены. Автор — Георгий Вицин.

«Я не артист, я его брат». Георгию Вицину — 80 лет. 1998 г.

Да, с большим мастерством сыграл Георгий Вицин во многих комедийных фильмах. Однако в некоторых его ролях появилась некая заштампованность, чего так не любит сам Георгий Михайлович. Вот, к примеру, еще до «Неисправимого лгуна» на «Мосфильме» вышла кинокомедия «Опекун».

В фильме довольно разудало и весело придумана исходная комическая ситуация. Тунеядец и супермен Мишка Короедов (актер Александр Збруев) в надежде на скорую смерть старушки-домовладелицы становится ее опекуном. Однако старуха вполне жизнестойка и умирать не собирается. У Мишки Короедова есть в фильме товарищ, напарник, собутыльник, такой же тунеядец — Тебеньков. Играл его Георгий Вицин.

Пожалуй, одна из самых смешных сцен в фильме, когда Тебеньков выступает в роли диктора большого универмага и читает по радио обычные для такого учреждения объявления, нечто вроде:

— Потерялся мальчик… Его ждет мама… Поступили в продажу сковородки… Не доверяйтесь случайным людям…

Тебеньков по ходу дикторского дела то и дело прикладывается к бутылочке. А потом и напивается. В конце концов его под руки выводят из универмага дружинники сквозь строй изумленных покупателей. Сцена сыграна отменно. И все же в целом роль опустившегося алкаша-интеллигента для Вицина явный повтор. А юмор, особенно в бытовой комедии, как известно, не терпит повтора, находка переходит в штамп, штамп же легко эксплуатировать.

В «Опекуне» Вицин не снял маски прежних своих ролей. Тебеньков Вицина жалок и мелок, однако не настолько, чтобы потрясти зрителя хотя бы одной трагикомической интонацией. Все так и остается на поверхности, слегка шаловливо, с крохотным оттенком грусти. А ведь характер Тебенькова давал кое-какие возможности для создания весьма живого образа, в котором, кроме бытовой характерности, должно быть и гротескное обобщение. Но именно «кое-какие возможности». Юмор, связанный с выпивкой, то бишь с водкой и закуской, очень часто печально оказывался единственным и самым любимым средоточием комедийного содержания, которое переходило из фильма в фильм. Так что Георгий Михайлович может смело делить свою «вину» пополам со сценаристами и режиссерами.

 

А ГОДЫ ЛЕТЯТ

В 80-х годах активность Георгия Михайловича Вицина в кино заметно пошла на убыль. В то десятилетие он снялся всего лишь в трех фильмах. Наверное, сказывался и возраст, и, в первую очередь, отсутствие хорошего материала. Хотя и в безнадежных фильмах Вицину удавалось сохранить актерское мастерство, представить его на должном уровне.

Фильм Леонида Гайдая «Опасно для жизни» (1985), к сожалению, не получился. Сюжет был довольно надуман — герой охранял от посторонних оборвавшийся электропровод. Шутки выглядели вымученными. Трюков, достойных таланта Гайдая, вообще не было. Видимо, сказалась непростая политическая обстановка в стране. Но Вицин выглядел в фильме вполне достойно и сыграл своего персонажа — очередного пьяницу — очень достоверно. Два других фильма 80-х: «Руки вверх» (1981) и «Путешествие пана Кляксы» (1986).

Комедии нового поколения, считает Мастер, еще не отстоялись. Их не назовешь «химически чистыми». В осадок выпадают элементы мистики, иной раз проливается кровушка, а то и дамы в непотребном виде шастают.

А если фильм действительно стоящий, замечает Георгий Михайлович, то его нужно смотреть только на большом экране и для этого как раз не грех подняться с дивана, надеть штаны и дать себе труд дойти до кинотеатра.

Ныне у Георгия Михайловича на счету более сотни киноролей. Самые последние в фильмах «Выстрел в гробу», «Господа артисты» (оба 1992), «Бравые парни» (1993), «Хагги-Траггер» (1994). Поскольку вряд ли читатели видели эти фильмы, небезынтересно, о чем они и кого там играет наш герой.

Вот что рассказывает сам Георгий Вицин:

«Режиссер Эльдар Уразбаев предложил мне роль в забавном фильме «Хагги-Траггер». Героя зовут Генрих Янович, он изготавливает страшных куколок, которые наводят панику. Сначала я отказался сниматься в этой картине. Стал уговаривать режиссера сменить имя персонажу. На Генриха Митрофановича, к примеру. Людям не таинственность нужна, она запугивает. Нужны парадоксы, хохмы.

«Выстрел в гробу» — название страшненькое. Не пугайтесь. Дела там происходят в местах не столь отдаленных. Высокопоставленный заключенный требует себе отдельную камеру, с видом на море. За валюту, естественно. Не без участия моего героя, начальника тюрьмы полковника Закусняка. Фамилия многообещающая, а?

«Господа артисты» — о бродячих артистах. Мне досталась роль парикмахера. Говорят, сыграл ее смешно.

На киностудии имени Довженко я снялся в кинокомедии «Бравые ребята». Режиссер Николай Засеев собрал «звездный экипаж» для этого фильма о летчиках-пенсионерах. Евгений Моргунов играет первого пилота, Петр Глебов — второго, Спартак Мишулин — бортмеханика. Мне же досталась роль штурмана. Сюжет презабавнейший: наши герои, оскорбленные маленькой пенсией, решили заняться бизнесом — перевозить товары по воздуху — и купили самолет. Не знаю, купят ли «Бравых ребят» российские прокатчики, но «за рубежом», на Украине, фильм идет с большим успехом. И говорят, зрители смеются».

Так и хочется вслед за персонажем Вицина, штурманом, затянуть куплет:

И еще Георгий Вицин давно и плодотворно работает в мультипликации. Юные и взрослые зрители узнают его по голосу. Наивные Зайки и Тигрики, хитрые Кошки и Лешие во многих мультфильмах говорят с неповторимыми вицинскими интонациями. У него на счету большой послужной список — более двадцати картин. Невероятно скрипучие нотки в голосе точно соответствуют рисованным и кукольным персонажам, подчеркивая и юмор, и условность персонажей.

До сих пор продаются аудиокассеты с записями радиопьес, в которых звучит голос Георгия Михайловича. Это и «Как львенок и черепаха пели песню», это и «Вождь краснокожих», это и «Двадцать тысяч лье под водой», где Георгий Вицин вместе с Ростиславом Пляттом говорят от имени всех персонажей романа Жюля Верна.

Но особенно преображается выразительный голос Мастера, когда он работает в дубляже — озвучивает серьезные драматические роли. Можно напомнить читателю такие, например, не похожие и по характеру, и по голосу роли, как мистер Питкин в известной английской кинокомедии, Робер — герой французского фильма «Папа, мама, служанка и я», два совсем не похожих персонажа в когда-то знаменитом американском фильме «Двенадцать разгневанных мужчин»: это старик, который плохо видит, и молодой человек, занимающийся рекламой, и еще многих-многих других озвучивал Вицин.

 

ЙОГ С МНОГОЛЕТНИМ СТАЖЕМ

Когда Савелий Крамаров уезжал в США, он подарил Вицину, которого считал своим театральным учителем, все материалы по системе йогов.

Что-то у меня стала голова болеть, — сказал он. — А все это бесценно, доверяю только вам…

Савелий вспомнил, как в одной из командировок жил вместе с Вициным, который поражал его своими ежедневными занятиями малоизвестной тогда системы.

— В этой системе главное стоять на голове, — говорил Вицин. — Чтобы другие не стояли… Без йоги в современных съемках не обойтись. Нужно быть готовым ко всему, и я это помню. Больше того, скажу, если бы я не занимался йогой, то многие, многие мои роли в кино не были столь успешными. Ведь процесс съемки очень тяжелая, муторная вещь. В ожидании, когда тебя снимут, можно просидеть целый день, при этом утомиться так, что весь юмор из тебя сам собой выдохнется. Как тогда играть? Но я во время съемок, несмотря на шум, крик, часто засыпал ровно на десять пятнадцать минут, тем самым давая организму отдохнуть, расслабиться. Понял я также и то, что непременно следует заниматься дыханием. В молодости, например, ощущал какие-то недомогания в легких. И только к сорока годам сказал себе: «Вот теперь я окреп окончательно». Добавлю, что в двадцать лет у меня болели суставы, но благодаря закаливанию организма это тоже прошло.

Мяса Вицин вообще не ест. До войны еще ел, сейчас — нет. Почему?

— Поверил врачам, книгам? Да, но не только. Просто я от природы наблюдательный. Во время войны люди много мяса ели? Конечно нет. Однако именно во время войны у многих прошли желудочные заболевания. Или пример с христианскими постами, или прана на Востоке это все неспроста. Понаблюдайте за молящимся человеком — это же комплекс упражнений, необходимых человеку для здоровья. Как все взаимосвязано — забота о душе переходит в заботу о теле.

Мастер смеха предпочитает кашки на воде. С изюмом. А больше всего любит клюквенный кисель. «Самое страшное, что придумало человечество, — застолье!» — восклицает актер.

В йоге есть одно психологическое упражнение: надо запрограммировать себя на другой возраст. Вот почему, как считает артист, ему удавались роли, когда герои были намного моложе его. Так было и с Веснушкиным, И с Бальзаминовым. Так было и в театре, когда он в пьесе Виктора Розова «В добрый час» в сорок лет играл десятиклассника. И зрители не были шокированы.

В поликлиники Вицин принципиально не ходит. «А то найдут чего-нибудь, вот и начнешь думать о своих болячках».

Тем не менее именно этот спокойный и уравновешенный человек, поддерживающий свою физическую форму, йог, как-то подметил:

— А вы думаете, что актеры — нормальные люди? Все мы чуть-чуть шизофреники.

 

ГЕОРГИЙ ВИЦИН ГОВОРИТ…

(Дайджест из прессы. Курсив мой. — Л. Л.)

О себе

— Я вообще очень покладистый, терпеливый и не агрессивный. Всегда подставлю другую щеку и драться не буду… Просто потому, что это христианское мудрое правило. Меня порой кусают мои собаки, а я им прощаю — они ведь все такие несчастные, дворняжки… Я не взрывной. Нервы могут сдать, но я все же стараюсь этого не допускать. Температура у меня не такая, чтобы играли страсти. Да я их и боюсь…

О романах

— Могу увести у другого актера жену. Если влюблюсь. Запросто… А о чем, собственно, речь: о любви физической или платонической? А то знаете, как говорят: вот этот «ходок», а тот просто влюбчивый. Если в таком ракурсе, то да, готов признать, что я разбираюсь в любви. А женщины, они чувствуют нежное к ним отношение.

О женитьбе

Есть две крайности. Люди, которые очень рано женятся, а потом всю жизнь каются и считают себя дураками. И те, кто вовсе не женятся, и считают себя умными. Я где-то посередине. До тридцати шести лет продержался умным, а потом поглупел.

О жене

— Жена Тамара Федоровна — главный человек в доме, была художником, бутафором, гримером и даже по совместительству исполняла небольшие роли в Малом театре. Поэтому она о театре знает все и всегда видела меня насквозь. Между прочим, Тамара Федоровна — племянница самого знаменитого в прошлом агронома Мичурина.

(Ну коль Георгий Михайлович не относится к жизни всерьез, позволю себе привести две анекдотические версии, которые когда то ходили в народе, отчего умер (цитирую энциклопедический словарь 1954 года!) «выдающийся советский ученый, великий преобразователь природы, труды, которого положили начало новому этапу в развитии дарвинизма; почетный член Академии наук СССР, действительный член Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина Иван Владимирович Мичурин». Итак, две версии гибели Мичурина. Первая: с клубники упал. Вторая: в укропе заблудился. — Л. Л.)

Моя жена веселая и непосредственная, но может так напугать, что у меня поджилки начинают трястись.

Комментарий Тамары Федоровны:

— То, что я «веселая и непосредственная», — факт. А вот вторая часть этой шуточки меня, при-

знаюсь, огорчила. Люди-то разные. Не все уловят юмор и самоиронию, за которыми муж вечно прячется в своих прибаутках. И вообразят меня эдакой «веселой» мегерой. Хотя… не скрою, я человек прямой. Могу разделать под орех кого угодно, если потребуется. Но он ведь о чем? Бывает, обругаю его, обругаю: мол, не буду я больше готовить! В могилу меня загонишь со своими птицами, кошками и собаками. Потом полежу чуток и — куда ж денешься? — иду варить…

Резюме Георгия Михайловича:

— Любви в человеке должно быть столько, чтоб хватало и на готовку.

О юморе

— Врачи утверждают, что смех продлевает жизнь. Не знаю, как жизнь, а молодость точно. Чувство юмора появляется тогда, когда человек осмотрелся в жизни и понял, где и над чем можно смеяться. Я вот только к восьмидесяти годам и понял все смешное. И теперь умру с этим понятием. Смех — это великое… Это тот же нитроглицерин…

Я мог бы играть и серьезные, слезоточивые роли, но меня это не устраивает. Зачем травить себя и других? Лучше уж посмешить людей и себя отвлечь от серьезных мыслей. Комедия и естественнее, и нужнее людям.

Юмор очень надежно оберегает от опрометчивых поступков. А то я тоже бы помчался, выпучив глаза, и наговорил бы глупостей.

Смеяться — это естественная потребность человека… нормального человека. А отсутствие чувства юмора — это болезнь… ненормального человека.

О животных — братьях наших меньших

— …Вот собаки, они как лекарство: они лечат, спасают людей, укрепляют нервную систему. После восьмидесяти всем надо иметь собаку. Она спасет вас, поможет с режимом дня лучше всяких докторов. Она даже спасает… от самоубийства. Да, да, и юмор спасает от самоубийства, и животные.

(Георгий Михайлович пригревает у себя бездомных собак. Одну такую полуживую собачку он оставил у себя дома и дал ей имя Лай. Теперь они вместе гуляют по старому Арбату. Еще он ходит кормить голубей. И он их, и они его знают в лицо. Вицин не обижает даже тараканов. Если их подкармливать, говорит он, они по столам бегать не будут. — Л. Л.)

А вот что поведала Тамара Федоровна:

— Расскажу вам одну историю, после которой мы оба уверовали, что все животные на нашей планете куда разумнее и чувствительнее, чем мы представляем. Раньше у нас жил попугайчик, мальчик Боря. Кстати, появился он в год, когда Ельцин стал президентом. И все думали: неужели дочка нашего Борю в его честь назвала? Потом оказалось, нет, в честь певца ленинградского Бориса Гребенщикова. (Смеется.)

Так вот. В попугая кто-то вселился. Простой же попугай не смог бы полтора часа кряду о жизни рассуждать. Когда Георгий Михайлович брился, Боря сидел у него на плече и внимательно наблюдал за каждым движением, а потом напоминал: «А теперь водичкой…» В хорошем настроении попугай любил повторять: «Бор-ря — мальчиш-шечка что надо».

Однажды Боря проснулся вялым и грустным. Вдруг днем резко похолодало. И я запричитала: мол, ты, Боренька, приболел, и папочка наш теперь заболеть может. Но оказалось, муж по дороге зашел к дочке. И Наташа натянула на него старую лисью шапку. В ней он и вернулся. И сразу зашел в ванную посмотреть в зеркало, в каком виде он шел. А я с Борей тихонечко сзади пристроилась и тоже в зеркало смотрю, можно ли эту шапку переделать. И тут вдруг Боря отчетливо произносит: «Папочка, пойдешь к мамочке в шапочке» — и тут же умер прямо у меня на ладони… После его смерти я буквально безумствовала. Особенно, как вспомню эти его последние слова… Ведь ту полную сочувствия фразу он не повторил, а составил сам.

О шутках

— Шутки бывают порой опасны. Перед войной мы купались с Севой Якутом. Плыли рядом. Я пошутил:

— Якут, тони, все роли будут мои!

И вдруг он ушел под воду. Я едва его спас. А потом призадумался, хороши ли такие шутки?

О выступлениях на концертах

— На концертах обычно читаю прозу, в особенности рассказы Михаила Зощенко. Зощенко — замечательный писатель, мой любимый, но он не был актером. Он очень ярко писал образы, видел их, наблюдал. Однажды я слышал его в Колонном зале, когда был мальчишкой. А надо сказать, что тогда гремел на рассказах Зощенко Хенкин Владимир Яковлевич большой комик. И вдруг объявляют, что после Хенкина выступит сам Михаил Михалыч. Вышел такой скромный, немножко прихрамывающий человек. Я так, по-мальчишески, подумал — вот это да! вот сейчас смеху будет! И представляете тишина. Ни одного хихиканья, как будто я пришел на панихиду. Он ушел под стук собственных каблуков. Я растерялся и ничего не понял. Помню только, что он читал СЕРЬЕЗНО, как поэт. Нараспев, на одной интонации, словно молебен. Так Вознесенский первое время читал свои стихи. Поэтому я Зощенко не то чтоб переделываю, я его очень хорошо чувствую. И люблю что-то доигрывать. Например, драка в коммунальной квартире: у Зощенко жиличку зовут Анна Пищалова. А я прекрасно знаю коммунальные квартиры — жил там в течение первых пятидесяти лет. И я поменял ее имя на Джульетту Кобылину — это острее и смешнее. И главное, из жизни…

(Добавлю от себя. В одном из монологов, читая рассказ Михаила Зощенко, Георгий Вицин чуть осовременил его. В частности, произнес: «Шекспирт. Король Литр!» Фраза стала крылатой. Л. Л.)

О политике

— У нас уже все было — и путчи, и смена властей. Столько менялось властей, людей, дураков. Я не могу сказать, лучшая у нас сейчас власть или худшая. Ведь меня не допускают к анализу их мочи и мозговых извилин.

О хобби

— За книгами не бегаю. Но иногда хожу по книжным магазинам. Чтоб не узнавали, маскируюсь — очки темные надеваю. Есть неплохая домашняя библиотека. Книги Горация, Овидия, Ницше, Софокла, Еврипида — мои настольные книги. Многие фразы из них я знаю наизусть. Они и сейчас современны. Они помогают мне не только работать, но и жить. За марками не гоняюсь. Отродясь не коллекционировал спичечных этикеток, конфетных оберток.

Но сознаюсь, во мне спит скульптор. Еще в школе я вылепил педагога, которого недолюбливал. Но он, правда, не оценил моего старания. Позже вылепил своего учителя по театру Николая Павловича Хмелева. Были и другие работы.

Свою страсть передал по наследству единственной дочери Наташе. Она окончила Суриковский институт, мастерски владеет кистью. Ее работы часто появляются на престижных выставках. Меня же Наташа иногда ласково зовет «Леонардо да Вицин».

О том, что любит смотреть как зритель

Фильмы Феллини и кинодетективы. Спорт выборочно. Ни футбол, ни хоккей не смотрю. По той причине, что лиц не видно. А бокс, тяжелую атлетику — это смотрю с удовольствием. Тут лица крупным планом, на них отражены переживания, эмоции. Меня, как актера, это очень интересует.

«Куклы» считаю бестактным фарсом. Чего над людьми издеваться? Их и так шпыняют.

Любимая передача — «Катастрофы недели». Все катаклизмы природы: землетрясения, наводнения, пожары идут не от природы, а от людей. Человек так нагадил на этой Земле, что природа платит ему тем же.

О роли, о которой мечтал, да не сбылось

— Недостаточно, наверное, мечтал. Мог бы сыграть, к примеру, Хлестакова. В молодости этого не осознал, а теперь поздно.

О судьбе

— Верно ли, что человек предполагает, а Бог располагает? Этому всегда надо верить и не предполагать… зря.

О любимом персонаже из русской истории

Убиенный царевич Дмитрий, ибо он принес России только добро и никакого зла.

О популярности

— Убить можно и любовью, и вниманием, и славой. Сколько хороших актеров погибло, когда их начинали выдвигать, популяризировать. Они не выдерживали. Нервная система у актеров слабая. Поэтому я еще в свои двадцать лет понял, что, если слава подкрадывается, надо спрятаться. В творческом процессе должна быть контролирующая половина сознания. Вот Шукшин как себя загубил? Он не мог раздваиваться — в хорошем смысле. Не мог отдыхать. Его посылали в санаторий, а он убегал. Работал и работал. А мир так устроен, что выживает сильнейший. Не по уму или таланту, а в физическом плане. Олег Даль умер, Высоцкий умер, а другие живут…

Раньше мне доставалось. Особенно в провинции. Там публика не избалована знаменитостями. Детишки интересовались моей персоной чрезмерно. В Ялте был случай, загнали меня в какой-то двор, так пришлось бегством спасаться. Я в тот момент подумал, что похож на Остапа Бендера, который от шахматистов улепетывал.

…И как толковать «популярность». В моих героях нет обаяния Николая Рыбникова, красоты Василия Ланового, утонченности Вячеслава Тихонова, откровенной доброты Леонида Куравлева. Тем не менее постоянно чувствую, что нужен сатирическому киноискусству. Конечно, популярность приятна. Но идешь иногда домой и чувствуешь, что по твоим следам следуют добрые молодцы, то ли твои доброжелатели, то ли враги Труса.

Писем много получаю, люблю встречи со зрителями. Обычно актер и радуется, и боится популярности. Самое большое удовольствие получаю от сознания полезности своего труда. От реакции зрительного зала.

Об одиночестве

— Одиночество — это мой самый искренний собеседник.

На все издержки возраста Георгий Михайлович смотрит со свойственным ему юмором. Он считает, что упражнения в артикуляции основная забота беззубых.

— Зачем ставить протезы? Если пора сжигать мосты, не меняй их на пластмассовые.

Георгий Михайлович боится иметь дело со вставными зубами — он считает, что может измениться характер. С зубами, конечно, работать проще, а ты попробуй играть на сцене без них.

Популярный артист никогда не имел собственно го автомобиля. Он его считает таким же злом, как и застолье. Мог бы давно купить машину — одно время они были относительно дешевые. Но подумал: неловко как-то покупать, когда твои соседи без машины. А через несколько лет понял страшную вредоносность машин для человечества.

Транспорт Георгий Вицин делит на культурный и некультурный. Культурный — это трамвай, троллейбус. А автобус и автомобиль — некультурный, они с выхлопными газами. Заметил это артист еще лет за десять до того, как данная тема стала обсуждаться в средствах массовой информации.

В очередях Георгия Михайловича всегда пропускали вперед. Узнавали и говорили:

— Сам Вицин стоит! Давайте его пропустим! — Извините! отвечал Георгий Михайлович. — Я не артист, я его брат. Так что постою вместе с вами…

— Да нет, мужик, — говорили ему, у тебя такой великолепный брат, что ты имеешь полное право попользоваться его славой. Проходи вперед!

Вот что такое популярность и любовь народа к любимому артисту!

Звание народного артиста СССР Вицин получил по тому самому списку, в который низложенный в Беловежской пуще Президент СССР Горбачев успел включить Аллу Пугачеву, Олега Янковского и еще ряд достойных имен.

От празднования своего дня рождения Вицин отказывается категорически.

— Чему радоваться? Что еще один год прибавился? Нет, я таких радостей не понимаю. Все эти банкеты, поздравления, празднования — пустяки и ерунда. А для виновника торжества — сплошное мучение. Так что лучше обходиться без них.

На девятом десятке Вицин до сих пор работает участвует в концертах. Читает Зощенко. По-прежнему вставляя в рассказы колоритные детали от себя. Причина выступлений прозаическая — в нынешние времена ему еле-еле удается сводить концы с концами. В это трудно поверить, но любимый всеми актер живет на скромную пенсию (даже как-то совестно за правительство называть какую!).

Сам же Георгий Михайлович на это вовсе не жалуется:

— Меня это абсолютно не огорчает. Да, я много лет проработал, но не воспитал в себе чувства зависти, желания заставить оценить себя. Я всерьез-то к этому никогда не относился. Меня не волновало, дали мне роль или нет, заплатили на двадцать рублей больше или меньше. Я инстинктивно понимал, что мои коллеги, которые портят себе из-за этого нервы, заблуждаются. Может быть, поэтому и жив до сих пор. А кто боролся, их давно уже нет.

Я рассуждаю так: если я буду играть меньше, я буду играть лучше. Я не хочу себя убивать. Я человек ленивый. А лень — это величайшая штука. Она располагает к раздумью.

Я знал многих людей, которые из последних сил строили дачи и вскоре после этого умирали в расцвете лет. Нельзя стараться сделать все!

Жена Вицина Тамара Федоровна, имея в виду бытовую непритязательность Георгия Михайловича, вполне верит его словам, что он, как древний философ Диоген, вполне мог бы жить в бочке. Книги, конечно, туда не возьмешь, но они уже все у него в голове, только переваривай. Без остального можно обойтись.

Президент Борис Ельцин (теперь уже бывший), назначая персональные пенсии актерам, о народном любимце забыл. А вот поздравительную телеграмму в апреле 1998 года прислал (а может, референты напомнили):

«Вы — замечательный актер, достигший при знания в самом трудном жанре — комедийном. Все Ваше творчество пронизано юмором, добром и удивительным обаянием. Вы обладаете бесценным да ром сквозь смех и слезы дарить людям радость общения с настоящим искусством, пробуждать в них добрые и светлые чувства, и каждая встреча с Вами на экране — праздник для миллионов кинозрителей. От всего сердца желаю Вам доброго здоровья и еще много лет, наполненных радостью творчества, теплом и заботой близких людей».

В антракте концертов Вицину приходится фотографироваться. Со зрителями, с любым желающим. За деньги. Я долго думал, стоит ли об этом писать? Но вот как относится к сему факту сам Георгий Михайлович:

— А что тут такого? Это удовольствие для них, и мне приятно. Они с любовью бросаются на меня, обнимают, целуют, вручают цветы. Хоть я непьющий совсем, иногда принесут четвертинку или бутылку коньяка.

«И вот что хочу сказать в заключение. Все мы с удовольствием смотрим кинокомедии, идут нарасхват сатирические журналы, книжки сатиры и юмора не залеживаются в магазинах. Это все для нас кто-то снимает, пишет, рисует. А мы сами-то, у себя дома, в семье? Добрая шутка, смешная история из собственного быта — они всегда кстати. Чеховский рассказ, прочитанный вслух, да так, чтобы каждому досталась роль, — вот вам комедийный спектакль в комнате. У кого-нибудь неважное настроение? Уверяю, лучшее средство в таком случае опять-таки дружеская шутка. Ведь сказано помните? — веселый человек всем по сердцу…»

Это не мои слова. Это слова Георгия Михайловича Вицина. Давайте прислушаемся к Мастеру.

 

ТОВАРИЩ СТАЛИН ДАЛ ПРИКАЗ:

СТАТЬ БЫВАЛЫМ, НО НЕ ВРАЗ!

Евгений Александрович Моргунов, заслуженный артист России, родился в Москве 27 апреля 1927 года. Он был самый молодой из веселого трио.

Будущий артист, как он сам признавался, уважал всякий труд, какой есть на земле: и дворника, и слесаря, и пожарного, и водолаза. Но ни дворником, ни слесарем, ни пожарным, ни водолазом, ни грузчиком никогда не был. Хотя работать начал рано. Когда началась война, ему было четырнадцать лет. По уверению Евгения Моргунова, в пятнадцать лет он стал «болваночником». И до 1943 года работал на заводе «Фрезер». Был учеником фрезеровщика и обтачивал, как многие его сверстники, болванки для артиллерийских снарядов.

Детство у него было тяжелое. Воспитывался без отца. Мать работала санитаркой в родильном доме. Так что о счастливом детстве говорить не приходится. Но…

— Конечно, война, похоронки, бедность, — вспоминал Евгений Александрович. — Но люди мечтали о победе. Тогда искусство в Москве и не думало умирать. В театрах шли спектакли, на эстраде выступали знаменитые певцы, музыканты.

Жене нравились песни Леонида Утесова, он сам их пел и мечтал стать таким же популярным, как его кумир.

Многие годы спустя Леонид Осипович Утесов разговорился с Моргуновым.

— Говорят, вы замечательно поете. Как я. Спойте что-нибудь.

Евгений Александрович спел.

— Прекрасно. Действительно, похоже, как поет Утесов.

Ну а в молодости в Сокольниках, где жил тогда Моргунов недалеко от кинотеатра «Молот», была народная оперная студия, в которой с ребятами района занимался Сергей Яковлевич Лемешев. Женя иногда приходил туда и завидовал ученикам студии.

О кино тогда серьезно не помышлял. Хотя, конечно, как и все сверстники, кино любил, ходил в кинотеатр «Молот» смотреть фильмы 30-х годов. Хотелось походить на Котовского, Щорса, на героев Крючкова, Алейникова, Чиркова, Боголюбова…

В том же 1943 году по наивности написал письмо Сталину, в котором просил послать его учиться в театральное училище. И началась мистика фантастика. Через два месяца его пригласил в кабинет директор завода и еле вымолвил:

— Женя, зачем ты написал это письмо? Пришел ответ, чтоб тебя послать… в искусство!..

Такая же реакция была у председателя Всесоюзного комитета по культуре Бориса Кравченко, к которому юное дарование явилось с отпечатанным черным по белому направлением из Кремля:

«Направить товарища Моргунова Е. А. для поступления в Театр имени Таирова в качестве актера вспомогательного состава».

Так наивный Женя Моргунов попал с завода в театр Александра Яковлевича Таирова. Был учеником его школы. Выходил в массовках на сцену. Видел Алису Георгиевну Коонен, Кенигсона, Хмельницкого, Новицкого и наслаждался их игрой… Мадам Бовари в исполнении Коонен запомнил на всю жизнь.

А в конце 1944 года его гостеприимно пригласили перейти на актерский факультет ВГИКа, в мастерскую Сергея Аполлинариевича Герасимова. Впоследствии как-то Моргунов пошутил:

— Хотел поставить новый фильм «Муму». Хотел даже сыграть Герасима. Но испугался, потому что мой учитель — Сергей Герасимов.

Кому-то это, конечно, могло показаться фантастикой. Но только не самому Жене. Потому что воспринимал он все лозунги всерьез. Как, например, такой общеизвестный: «Искусство принадлежит народу».

Как-то к Моргунову пришел молодой худенький солдатик в шинели и попросил посодействовать в его устройстве на актерский факультет к Герасимову. Этот солдатик уже поработал конферансье и выступал, между прочим, в ансамбле НКВД. А звали его Сергей Федорович Бондарчук…

В свое время, еще когда Женя Моргунов учился на актерском факультете ВГИКа, он был очень стройным юношей. Однажды в студенческой газете сокурсник нарисовал Моргунова, изобразив его толстым. Над художником только посмеялись. Ну ты, мол, даешь! Прямо-таки по Чехову: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда». И только в почтенном возрасте Моргунов стал именно таким, каким его представил товарищ в молодые годы.

И еще рассказывали, что в студенческие годы Моргунов ездил на общественном транспорте бесплатно. А делал он это так. Входил в автобус и громко говорил:

— Граждане пассажиры, приготовьте билеты!

Люди верили. Доставали билеты. А Моргунов степенно шел по салону, проверяя их. Потом выходил и садился в другой автобус. Так и доезжал до института.

Если в салоне оказывался настоящий контролер, он вполне серьезно говорил:

— А, у вас уже проверяют. — И выходил.

Первую эпизодическую роль Евгений Моргунов сыграл в 1945 году в фильме Александра Столпера «Дни и ночи». И еще стоял совсем юным на съемочной площадке в фильме «В шесть часов вечера после войны». Он изображал артиллериста из подразделения, которым командовал герой Евгения Самойлова. Фильм начинался с песни артиллеристов. Моргунов пел и страшно таращил глаза, играя, как говорится, за троих. А так как снимали хор панорамой, то он испортил очень большой по метражу кадр.

Сам Иван Александрович Пырьев повел Моргунова в просмотровый зал и показал ему его «художество». Он не ругал, не читал нотаций… Тем не менее тогда, пожалуй, впервые Моргунов серьезно задумался об ответственности актера за все, что он делает в кадре.

А в 1946 году во ВГИК пришел писатель Александр Фадеев и принес страницы своей будущей книги «Молодая гвардия». Герасимов прочитал рукопись романа и решил поставить по нему спектакль. И пригласил молодых актеров, которые учились у него: Вячеслава Тихонова, Нонну Мордюкову, Сергея Гурзо и других. В их числе был и Моргунов.

На одном из представлений случилось следующее. В то время почему-то было запрещено использовать на сцене стартовые пистолеты. Очень удобные, хорошо имитирующие звук выстрела. Категорически предписывалось иметь на сцене макет оружия, а выстрелы подавать из-за кулис. И вот представьте: на краю каменоломни стоит связанный молодогвардеец, а фашист целится в него из пистолета. Помреж за кулисами замешкался — выстрела нет и нет. Фашист ждал-ждал и в недоумении почесал себе висок стволом пистолета. Как раз тут и грянула хлопушка помрежа. Актер, играющий роль фашиста, будучи артистом реалистической школы, вспомнил заветы Станиславского и Немировича-Данченко и рухнул замертво. Тогда артист-молодогвардеец, понимая, что вся ответственность за финал теперь ложится на него, закричал:

— Живьем не сдамся!

И бросился в штольню.

Откровенно говоря, советский зритель, воспитанный на постулате «Русские погибают, но не сдаются!» не слишком был ошарашен. Хотя и не мог понять, с какой радости фашист застрелился.

Еще во время работы над спектаклем «Молодая гвардия» молодой Моргунов познакомился с композитором Дмитрием Шостаковичем, который писал к спектаклю музыку. Набравшись храбрости, Женя подошел к маэстро и изложил свои мысли: дескать, с детства мечтал стать певцом и композитором.

— Хорошо, я вас послушаю, — пообещал деликатный композитор и дал номер домашнего телефона. — Приходите, когда сможете.

Моргунов позвонил на следующий день. И пришел.

Дома Шостакович спросил Моргунова:

— Что вы будете петь?

— А что захочу, то и буду, — с апломбом ответил студент.

— Ну что ж, — сказал Дмитрий Дмитриевич, возможно, вы и правы.

После прослушивания Шостакович написал рекомендательное письмо профессору консерватории Целиковскому. Молодому дарованию теперь уже была дана путевка в большой музыкальный мир. Но жизнь распорядилась иначе. Почему так произошло?

Моргунов объяснял так:

Из Москвы в Петербург и из Петербурга в Москву одновременно выехали два поезда. В пути они не встретились, хотя мчались навстречу друг другу. Вопрос: почему? Ответ прост: не судьба.

 

МОЖЕТ ЛИ РОЛЬ ОПРЕДЕЛИТЬ СУДЬБУ?

А после спектакля Сергей Герасимов решил снять фильм и работал над ним с 1946-го по 1948 год. Женя Моргунов должен был играть Тюленина, но Фадееву очень понравился Сергей Гурзо, и в результате Моргунову досталась лишь роль предателя Стаховича.

Однажды режиссер, зная, что Моргунов большой мастер на выдумки, сказал:

— Завтра очень серьезная съемка переправа через Донец. Большая массовка, лошади, обозы, самолеты и танки. Но нет бензина… Выручите, Женя!

Моргунов отвечает:

— Хорошо, Сергей Аполлинариевич, я могу помочь. Только надо все оформить посолиднее. Чтобы я не выглядел аферистом.

Выделили грузовую машину, в нее сели Вячеслав Тихонов, Георгий Юматов, Анатолий Чемодуров и сам Евгений Моргунов. Долго колесили по степи, пока не нашли воинскую часть. Там встретили студентов-артистов очень тепло, как героев-молодогвардейцев. Вышел пузатый полковник, который чуть ли не расцеловал всех со слезами на глазах.

Моргунов говорит:

— Нам нужно топливо. Для съемок. Потому что приедет сам Климент Ефремович Ворошилов. Как бы не получился конфуз!

В то время друг товарища Сталина маршал Ворошилов был в большом почете.

Полковник вытянулся в струнку, дал команду, чтоб студентов-артистов накормили-напоили и залили им пять бочек бензина.

И съемка состоялась. Сергей Аполлинариевич Герасимов не знал, как и благодарить Моргунова. Но самое интересное впереди.

В середине дня съемочная группа увидела, как вьется пыль из-под копыт. Прибыла огромная кавалькада при полном параде. Впереди на вороном коне — сам полковник в орденах и медалях.

— Ждем приезда товарища Ворошилова, — отрапортовал он Герасимову, узнав в нем старшего.

Сергей Аполлинариевич пожал плечами:

— Кто вам такое сказал?

— Ваш актер Моргунов! — возмутился полковник. — Если он подшутил надо мной, то я его накажу! Отыщу и убью! Как он мог провести меня, кадрового офицера!

Герасимов нашел, что ответить:

— Он не вас провел, он помог нашей стране. Чтобы фильм вышел вовремя…

Но когда военные уехали, Сергей Аполлинариевич подозвал Моргунова и посоветовал:

Лучше им на глаза не попадайся. Плохи твои дела, Женя. Еще, того и гляди, действительно за шутку убьют.

Картина «Молодая гвардия» получилась триумфальной, и артисты стали популярными. В прокате 1948 года фильм занял первое место, а через год ему присудили почетную Сталинскую премию.

Однако популярность популярности рознь. Как известно, прообразом Стаховича стал Виктор Третьякевич. Писатель Фадеев, по чьей книге снимался фильм, отвел ему подлую роль предателя. На самом деле, как теперь известно, все было не так. Не Третьякевич предал молодогвардейцев, а совсем другие люди. Но все выяснилось не сразу.

Фадеев писал книгу, основываясь на результатах следствия. Однако оно в своих заключениях пошло по ложному пути: один из бывших полицейских оклеветал члена штаба Третьякевича. И хотя Фадеев вывел предателя под фамилией Стахович, но, конечно, большинство читателей догадались, о ком идет речь. Этому помог и сам Фадеев, который, упоминая в романе действительные фамилии членов штаба, не назвал только одно подлинное имя — Третьякевича. Была в книге и масса других неточностей и несправедливостей. В 50-х годах их сумел вынести на суд общественности журналист Ким Костенко. Что же он узнал?

Оказывается, комиссаром «Молодой гвардии» был вовсе не Олег Кошевой, а тот самый… Виктор Третьякевич. Однако писатель оказался под влиянием местного отдела «органов», которые имели свой взгляд на события недавнего прошлого. В итоге Александр Фадеев был направлен в дом к матери Кошевого, жил у нее и заходил только в те дома, на которые она ему указывала. Большинство родителей молодогвардейцев были обижены за это на Матрену Кошевую.

Как-то Иосиф Сталин сказал: «Сын за отца не отвечает». Ну а мать за сына? Ну а брат за брата? И вообще как было на самом деле? Семью Третьякевичей после выхода романа просто возненавидели. Брат Виктора капитан Владимир Третьякевич прошел войну, мог бы продолжать военную карьеру, но события вокруг романа лишили его всего.

Во время войны другой брат Виктора — Михаил был комиссаром партизанского отряда, а демобилизовавшись, должен был занять ноет секретаря обкома по идеологии. Но назначение не состоялось — Михаила отправили работать на мельницу. К тому времени с памятника-пирамиды на могиле молодогвардейцев уже была сбита фамилия Третьякевича, и его мать только под покровом темноты могла приходить на могилу сына.

На могилу сына, которого сбросили в шахту живым, потому что он умудрился схватить следователя полиции Захарова и пытался утащить его за собой. Вот каким на самом деле был Виктор Третьякевич.

Правда в отношении Третьякевича восторжествовала только спустя много лет после выхода первого издания романа в 1960 году. Виктор Третьякевич был удостоен (посмертно) ордена Отечественной войны 1-й степени (цитирую!): «как первый комиссар «Молодой гвардии». После этого значительные правки внес в свой фильм и Сергей Герасимов. Эпизодов со Стаховичем-Третьякевичем — Моргуновым вовсе не стало. Более того, был переозвучен финал картины — отныне диктор в числе прочих погибших молодогвардейцев называл и Виктора Третьякевича.

Но история с Третьякевичем оказалась не последним открытием журналиста Костенко. Ему удалось доказать, что Фадеев, мягко говоря, ошибался и в отношении двух других предателей Лядской и Выриковой.

По версии писателя, эти подружки продались немцам и за двадцать три марки в месяц работали осведомителями в гестапо. Между тем в действительности они даже не подозревали о существовании друг друга. Девушки считали, что их фамилии в романе — плод разгоряченной писательской фантазии. Эти фантазии дорого стоили им обеим — и той и другой пришлось пройти через лагеря и тюрьмы, и только спустя много лет они были реабилитированы. Ольга Лядская реабилитирована в середине девяностых на том основании, что не являлась членом молодежной комсомольской организации «Молодая гвардия», а значит, не могла ее выдать.

Несправедливо обошелся Фадеев и с командиром Иваном Туркеничем — в романе он всего лишь рядовой член организации. Но вина писателя здесь была минимальной — в этом было больше происков все тех же «органов». Дело в том, что Туркенич попал в Краснодон, бежав из плена. А к таким людям в сталинские времена относились с подозрением. Масса примеров, когда человек, отсидевший в фашистском концлагере, вернувшись на родину (в данном контексте, наверное, это слово надо писать все-таки с маленькой буквы) попадал в лагерь отечественный. Исходя из сказанного, пришлось изобразить Ивана в книге как рядового члена подпольной организации. В 1990 году Туркенич был награжден (посмертно) «Золотой Звездой» Героя.

Стоит отметить, что настойчивые изыскания Костенко уже в те годы подвергались сильнейшей критике. Естественно, он разрушал легенду. К примеру, актер Владимир Иванов, сыгравший в фильме Олега Кошевого, бомбардировал ЦК КПСС письма ми с требованиями разобраться, «на чью мельницу льет воду журналист Костенко»… Однако, как ни странно, письма не возымели действия — в ЦК знали, что Иванов увлекается «этим делом», или «зеленым змием», и в таком состоянии ему всякое чудится-мерещится.

Жизнь Владимира Иванова, воплотившего образ Олега Кошевого, напоминает приключенческий остросюжетный роман. Он был фронтовым разведчиком, демобилизовался в сорок пятом после трех тяжелых ранений. Скрыв свою инвалидность, поступил в ГИТИС, потом перевелся во ВГИК. Молодой, энергичный, он стремительно ворвался в кинематограф, сыграв Кошевого. Познал скоротечную славу, бурный успех. Его наперебой приглашали в гости Вячеслав Молотов, Семен Буденный, Никита Хрущев… И сановные отпрыски — в том числе Василий Сталин, Константин Тимошенко, Нелли Чуйкова.

В общем, и сам артист не очень-то скрывал, что он любитель «этого дела». Что-то где-то сказал в порыве хмельной откровенности и прямехонько угодил в «органы». Тогда и не таких людей сажали. Александр Фадеев и Сергей Герасимов, создатели «Молодой гвардии», вызволяли его из беды.

Увлечение «зеленым змием» продолжалось. К примеру, был неприятный эпизод в Одессе после ресторана, куда занесло Владимира Иванова и Георгия Юматова во время гастрольных поездок. Наутро принесли газету с фельетоном «Две звезды и четыре звездочки».

Не хотелось бы, чтобы у читателя сложилось впечатление, что раз автор пишет о Стаховиче — Моргунове, то будет всячески обелять своего героя и всячески охаивать Кошевого — Иванова.

Десятилетиями шел спор о том, чем настоящая история «Молодой гвардии» отличается от написанной Фадеевым. Оказывается, спорили бессмысленно. Дело № 20056 в архивах ФСБ говорит о том, что в книге была приукрашена не жизнь, а уже созданный до писателя миф. Сначала подвиги молодежного подполья приумножала сама краснодонская полиция. Зачем?

Поддерживали так называемый порядок на весь район всего двадцать пять немецких жандармов. Потом прикомандировали еще пять. И на тридцать немцев в районе приходилось четыреста полицейских. И конкуренция на место в полиции была такая, что брали только по рекомендации. Понятное дело, краснодонские полицаи не из космоса залетели. А о законспирированных подпольщиках, как внушалось нам почти в каждой книге о войне, в краснодонской полиции что-то до сих нор так и не слышно. Для отчета перед начальством раскрыть рядовое ограбление куда как менее значительно, чем целую подпольную организацию. А уж раскрыв, поверить в нее для бывших советских труда не составляло. Для бывших советских — с обеих сторон баррикад.

…Почти неделю Олег Кошевой скрывался от преследований по хуторам, переодевшись в женское платье. Потом на три дня залег — под кровать у родственников. Кошевой думал, что краснодонская полиция ищет его как комиссара «Молодой гвардии». На самом деле его ловили как участника ограбления автомашины с новогодними подарками. А взяли ни за то, ни за другое — просто потому, что в прифронтовой зоне тогда хватали и обыскивали всех молодых людей.

Кошевого доставили в ровеньскую окружную жандармерию к следователю Орлову. И Олег стал кричать Орлову: «Я комиссар-подпольщик!» Но следователь про «Молодую гвардию» не слушал — разве настоящие подпольщики могут так глупо выдавать себя! Своими выкриками юноша страшно раздражал следователя. За шесть дней допросов Олег поседел. О том, как умирал Кошевой, давали показания немцы из расстрельной команды. Они отчетливо вспомнили, что один седой мальчик после залпа не упал в яму, а остался лежать на краю. Повернул голову и просто посмотрел в их сторону. Один из жандармов не выдержал, подошел и выстрелил из винтовки в затылок.

Для немцев не существовало ни имени Олега Кошевого, ни «Молодой гвардии». Но и через несколько лет после войны они не забыли взгляд седого мальчика, лежавшего на краю ямы…

Помимо Владимира Иванова, против журналиста Костенко выступил популярный в те годы журнал «Юность». После статьи в любимом молодежью журнале дотошного журналиста буквально затаскали по кабинетам в ЦК комсомола. Но журналист не испугался. Даже книжку о молодогвардейцах выпустил. Правда, тираж книги пошел под нож. А сам Ким Костенко в 1990 году погиб в автокатастрофе в Праге.

За последние несколько лет в средствах массовой информации появилось несколько публикаций, которые весьма нетрадиционно трактуют события, описанные в романе Фадеева «Молодая гвардия». Одна из них — статья о А. Добровольском, опубликованная в «Комсомольской правде» в октябре 1997 года. В 50-х годах его осудили по политической статье, и в лагере судьба свела его с бывшим бургомистром Краснодона Стаценко. Вот что рассказывает журналист А. Букреев:

«26 декабря штабу «Молодой гвардии» стало известно, что в городе остановились автомашины с новогодними подарками для немецких солдат. Нанести хоть небольшой урон фашистам было горячим желанием всех юных патриотов. Поэтому большая часть членов штаба приняла участие в «разгрузке» машин. Посовещавшись с членами штаба, Мошков решил с помощью подростков продать на базаре часть сигарет из новогодних фашистских подарков». Так описаны подвиги молодогвардейцев в книге «Молодая гвардия». Сборник документов и воспоминаний…»

Не за диверсии и антифашистскую пропаганду, а именно за «разгрузку» и расстреляли героев-краснодонцев. Об этом Добровольскому рассказал солагерник, бывший бургомистр Стаценко. Ребят бывший бургомистр знал хорошо, некоторых особенно по приводам в милицию. Сергей Тюленин был известен в округе как приблатненный паренек, ходивший с золотой фиксой и в кепке, натянутой на брови.

— Увидели пацаны дорогие импортные сигареты, вот глаза и разгорелись, — говорил Стаценко. — На рынке это дело ох как хорошо шло!

Первым, кто допрашивал молодогвардейцев, был именно Стаценко. Ребята, на его взгляд, «поперли в дурь»: мы, мол, не какие-нибудь уголовники, а борцы с оккупантами! Бывший бургомистр утверждал, что, как мог, пытался отмазать пацанов от партизанщины. Но провокаторы напели секретной полиции другие песни. Ребят расстреляли как членов коммунистического подполья. Версия, напоминаю, принадлежит бывшему бургомистру (что немаловажно!) — но сегодня ясно: для верного понимания того, что творилось в Краснодоне, только романа Фадеева маловато».

Талантливый писатель Фадеев обычно отвечал: «Я писал роман». Безусловно. Но фамилии-то он давал подлинные. И старался придерживаться фактов, а не домыслов.

В центральном архиве ФСБ есть дело № 20056 — двадцать восемь томов материалов следствия по обвинению полицаев и немецких жандармов в расправе над подпольной организацией «Молодая гвардия», действовавшей в украинском городе Краснодоне в 1942 году. До того, как было возбуждено уголовное дело по факту хищения новогодних подарков на местном базаре, ТАКОЙ подпольной молодежной организации, о которой мы знаем с детства по роману Фадеева, в Краснодоне не было.

Все вышесказанное, конечно, не умаляет нашей скорби по поводу гибели молодых ребят.

Надо сказать, Евгений Моргунов никогда не открещивался от роли Стаховича-Третьякевича. Более того, считал эту роль не только важной в своем творчестве, но и любил ее. Так-то оно так…

А тогда, после выхода фильма, расплата за роль предателя пришла незамедлительно. Евгений Моргунов получил около трех тысяч писем, среди них немало оскорбительных и угрожающих посланий от пионеров и комсомольцев. Артиста называли «иудой», «подонком». Конечно, было неприятно, но таково воздействие на людей реалистического искусства. Но и несмотря на это, Евгений Александрович продолжал считать эту роль одной из главных в своей жизни. А ведь фильм, снятый в 1948 году, в 1964-м изменили почти до несуразности: эпизоды со Стаховичем — Моргуновым из второго варианта картины попросту взяли и вырезали.

Мало того, что молодого артиста в фильме повесили молодогвардейцы, так после съемок местные мальчишки подстерегли Моргунова в местном парке и ударили чурбаком по голове… Изрядно намяв бока артисту, стали расстреливать его из рогаток. И пришлось бы Моргунову «умирать» во второй раз, если бы не тот самый актер Владимир Иванов. Он вовремя подошел к месту драки и воспользовался авторитетом Олега Кошевого.

— Да это же артист, он просто роль такую сыграл. А в жизни он — прекрасный человек.

— Хорошему человеку не дали бы роль изменника, — был ответ. — А ему дали. Значит, он сам гад и пусть по нашим улицам не ходит!

Этот урок на пользу Моргунову не пошел. Он согласился играть негодяя в картине «Незабываемый 1919-й». Там он стал моряком-анархистом.

И вот анархист попадает в руки красных, которые, руководствуясь революционным сознанием, без суда и следствия поставили его к стенке. Стреляли в упор. Моргунов падал и умирал. Потом опять падал и умирал. Стреляли несколько раз, чтобы сделать несколько дублей.

В костюмерной, сняв тельняшку, он обнаружил на своем вполне пролетарском теле приличные кровоподтеки от холостых выстрелов.

— С сего момента я больше гадов не играю, — сказал Моргунов, — несмотря даже на то, что искусство требует жертв.

Однако впоследствии представлял плеяду отрицательных персонажей в фильмах «Богатырь идет в Марто», «Вихри враждебные», «Павка Корчагин» и многих других. Настолько длинное «и т. д.», что Владимир Цукерман не удержался и написал следующую эпиграмму:

 

МОРГУНОВ НА СЪЕМКАХ И НА СЦЕНЕ

Как это ни прискорбно, но после «отрицательной» славы наступил период затишья и проходных эпизодов в добротных фильмах и сравнительно больших ролей в довольно слабых фильмах. Однако на съемках почти каждого фильма всегда происходил какой-нибудь забавный эпизод.

Один из эпизодов фильма «Северная рапсодия» снимался на Казанском вокзале. Толпы любопытных мешали работать и упорно лезли в кадр. Всем хотелось «засветиться» на пленке вместе со звездами отечественного кино. Даже милиция, охраняющая съемочную площадку, не могла удержать людей.

Разрядил обстановку Моргунов. Он взял мегафон и голосом распорядителя прокричал:

— Товарищи! Съемки переносятся на Ярославский вокзал. Желающие участвовать в массовке могут подойти к третьему пути.

Народ хлынул на Ярославский.

В фильме «Морские рассказы» Моргунов перевоплощался в представительницу прекрасного и слабого пола. Решив проверить, как он в роли женщины, Моргунов надел женское платье, парик, туфли, наложил косметику и вышел на прогулку в парк имени Горького. А в роли кавалера он упросил выступить Юрия Никулина.

Все вроде бы шло хорошо, Евгения Александровича принимали за женщину. Но вдруг подбежала маленькая девочка и, серьезно глядя Моргунову в глаза, спросила:

— Тетя, а почему у тебя такие волосатые руки?

Никто из прохожих не расслышал, что сказала девчушка, побежавшая дальше по аллее парка, и парочка продолжила прогулку. Но тут им навстречу идет улыбающийся мужичок, под хмельком, подходит к Никулину и говорит:

— Извини! Представляешь, тебя я не узнал, а жену твою сразу узнал, вот и подошел поздороваться. Как дела? Как здоровье супруги?

Была и такая роль у Моргунова — председатель колхоза в фильме «Богатое сокровище моего дедушки». Не все знают и помнят этот фильм, потому что это был чисто американский проект. Хотя снимался он в нашем старинном городе Суздале.

Сюжет фильма прост, как апельсин, и незатейлив, как репа. Живет в деревне под Суздалем председатель колхоза. Живет трудно. Тракторы и комбайны сломаны, запасных частей не найдешь. У самого председателя не то что машины, мотоцикла нет. Короче говоря, колхоз еле концы с концами сводит.

Однажды в село приезжает внучка старого американского солдата, который подарил когда-то на Эльбе герою фильма армейскую каску и надувной воздушный шар. Но у внучки чисто меркантильная цель — найти клад, который еще до революции спрятал в деревенском колодце ее прадед. Бросилась она к председателю:

— Где же колодец?

А тот гордо в ответ:

— Воду мы берем из болота, а на месте колодца поставили памятник Карлу Марксу.

Так часто бывает. Фильм забылся, а фраза осталась.

Бывало и так, что в самом фильме Моргунов не снимался, в титрах не значился, но имел к нему самое непосредственное отношение.

Съемки одной из сцен кинокартины «Анна на шее», где снимались Александр Вертинский и Алла Ларионова, все время откладывали, и только потому, что не могли отыскать красивую широкую кровать. На ней, на роскошной кровати, Анна должна была сладко спать, просыпаться, потягиваться, садиться… Сроки сдачи отснятого материала уже прошли, а кровати нет и нет!

И тогда кровать из своего спального гарнитура пожертвовал Евгений Александрович Моргунов. А кровать у него была широченная.

— Не царская, конечно, но сгодится! сказал он.

— В самый раз! — согласились в съемочной группе.

Так моргуновская кровать «сыграла» в фильме, в котором он сам даже не снимался.

Но Моргунов с полным правом мог сказать после того, как фильм прошел по экранам с большим успехом:

— Алла Ларионова спала в моей кровати.

Снимался Моргунов и в массовках у известного режиссера Александра Петровича Довженко. Но это было еще до «Пса Барбоса» и тройки. Как-то будущий Бывалый попросил режиссера дать ему характеристику. Довженко был человек мягкий и обладал большим чувством юмора. Написал он так:

«ХАРАКТЕРИСТИКА

Талантлив ли Моргунов? Этого я не знаю, но, если в экспедиции застрянет машина, Моргунов тут же ее вытащит.

Талантлив ли Моргунов? Этого я не знаю, но Моргунов прекрасно переносит жару и холод и, если надо, — неприхотлив в еде.

Талантлив ли Моргунов? Этого я не знаю, но он прекрасно умеет доить корову и переносит на ногах грипп. Такой, как Моргунов, в экспедициях незаменим.

Талантлив ли Моргунов? Этого я не знаю, но вы-то знаете, талантлив ли Моргунов.

                                                                                                                                   Александр Довженко».

В 50-х годах Евгений Моргунов играл не только в кино, но и на сцене. Он состоял в штате Театра-студии киноактера. Как-то ему доверили очень небольшую роль в пьесе Найденова «Дети Ванюшина» — роль дворника. В ответственный момент дворник должен был выйти на сцену и произнести всего одну фразу:

— Застрелился в саду!

Сказать это и скромно удалиться.

Моргунов решил сказать так, чтобы его заметили. Готовился долго. Выучил весь текст наизусть. Перед премьерой, правда, изрядно волновался. Ему снился успех и аплодисменты, переходящие в овацию, и то, как его после этого успеха пригласят на роль Гамлета. Очень боялся забыть текст. Поэтому все время повторял про себя:

— Застрелился в саду! Застрелился в саду! Застре…

И тут помреж дает команду:

— Твой выход.

Моргунов выбегает на сцену и выпаливает:

— Засадился в стрелу!

Роль Гамлета так и осталась несыгранной. Но наверное, с тех пор Евгений Александрович и стал иногда представляться:

— Евгений Засадилович.

Да, роль Гамлета осталась несыгранной. А также много других ролей. Положение спасло не что-нибудь, а именно участие Моргунова в десятиминутной короткометражке Леонида Гайдая «Пес Барбос и необычный кросс». А потом были и другие запомнившиеся зрителям фильмы: «Три толстяка», «Кавказская пленница», «Сказка о потерянном времени», «Ехали в трамвае Ильф и Петров», «Покровские ворота». Снялся артист и в Венгрии аж в шестнадцатисерийном телевизионном фильме «Фокус-покус». Сыграл главную роль — циркового клоуна Емельяна.

А в 1964 году Евгений Моргунов дебютировал и как режиссер — он поставил фильм «Когда казаки плачут». Комедия была снята по мотивам «Донских рассказов» Михаила Шолохова. Сюжет у нее такой.

Казачки узнали, что советская власть подарила им равные права с мужчинами, и решили проучить сильный пол. После чего мужики-бездельники однажды обнаружили, что их жены исчезли вместе с детьми. Однако, как известно, «без женщин жить нельзя на свете».

Когда фильм показывали первый раз в Доме культуры одной станицы, один из казаков (между прочим, киномеханик) заметил:

— Уж такие казаки жалкие, беззащитные, что их остается только пожалеть. Плакать хочется…

Отсюда и пришло название фильма, многие эпизоды которого снимались в станице Вешенской. Съемочная группа жила там, Евгений Александрович бывал в доме Шолохова, а сам писатель много и интересно помог в работе.

После картины «Когда казаки плачут» Моргунов хотел поставить на «Мосфильме» комедию «Вино из одуванчиков». Были и другие режиссерские задумки. Увы! не осуществились. А что же актерская деятельность?

После «Пса Барбоса» Евгений Александрович переиграл множество ролей — серьезных, драматических, смешных. И все равно для большинства из нас он остался Бывалым — бестолковым, хмельным, но от этого не менее любимым.

 

У БЫВАЛОГО ВСЕ БЫВАЛО!

Какой он был в жизни — Евгений Моргунов?

Откровенно говоря, мнения на этот счет сильно расходятся. Одни, как Борис Сичкин — знаменитый Буба Касторский из «Неуловимых мстителей», считали Моргунова все-таки человеком авантюрным, смелым, хитрым. Другие, что роль Бывалого второе «я» артиста. По определению самого Моргунова — он жертва… собственных шуток. А вот Георгий Михайлович Вицин считал Моргунова человеком легкоранимым и сентиментальным.

Вероятно, все отчасти правы. Истина лежит где-то посередине. А может, и нет? Я не хочу, чтобы мое мнение было истиной в последней инстанции, и поэтому предоставляю самому читателю определить, каков же он был — Евгений Александрович Моргунов.

Когда он работал в Театре киноактера, то добирался на работу на троллейбусе. А сесть в троллейбус в то время было весьма и весьма трудно. Что же придумал Моргунов? Брал тумбу, на которой было написано «Остановка троллейбуса «Б», и относил ее метров на пятьдесят от остановки. Водитель, разумеется, останавливался, где обычно. Толпа, разумеется, ждала общественный транспорт у тумбы. Женя входил в салон один и с интересом наблюдал, как терпеливо стоящие у тумбы граждане вдруг срывались с места и сломя голову бежали с кошелками и матерком к остановившемуся троллейбусу.

Другой его «прикол» тоже связан с троллейбусом. Видно, из всего общественного транспорта Евгений Александрович больше всего любил именно его. На остановке Моргунов оттягивал дуги троллейбуса, выбирал интеллигентного человека (по моргуновской версии, пьяницу и хулигана, чтобы его проучить) и просил подержать. Сам переходил на другую сторону улицы и наблюдал за происходящим. Водитель троллейбуса и пассажиры долго не могли понять, в чем дело: почему, мол, не трогаемся — не двигаемся. Наконец, водитель, увидев «интеллигента», державшего дуги, выбегал из троллейбуса и набрасывался на него с ненормативной лексикой, а то и с кулаками. Моргунов оставался доволен поставленным спектаклем и уходил с места событий с ехидным смехом.

Доставалось от Моргунова и водителям такси. Остановил он как-то такси и говорит водителю:

— До ВГИКа.

— Червонец, — автоматически отвечает тот.

Спорить артист не стал. Сел и поехал. Доехали до места.

— Ой, как интересно! — говорит Моргунов. — На счетчике три сорок, а вы говорили, червонец. Здорово же вы ошиблись.

Достает три рубля с полтиной и выбирается из машины.

А вот другая история с такси, когда Моргунов уже стал знаменит. Водитель на сей раз об оплате не заикался. Напротив, был очень любезен. И даже попросил:

Дайте, пожалуйста, автограф, товарищ Моргунов!

Моргунов помотал головой:

— Нет, я лучше заплачу!

— Но по счетчику семьдесят копеек, а ваш автограф стоит значительно дороже.

— Точно, — соглашается Моргунов. — Он тянет на целый червонец. Так что с вас, любезный, сдача.

И в первой истории с такси фигурировал червонец, и во второй — червонец. Только ситуации прямо противоположные, как теперь принято говорить: с точностью до наоборот. Так что вполне возможно, что их придумал сам Моргунов вечный «прикольщик» и любитель разного рода баек. А баек о нем самом было видимо-невидимо!

Однажды сотрудник ГАИ остановил автомобиль Моргунова за превышение скорости. Из машины выскочил Евгений Александрович и тут же накинулся на гаишника:

— Ну иди сюда, дорогуша, ну пожми руку Моргунову. Не видел живого Моргунова, да? А сзади едут Никулин и Вицин, пожмешь руку и им. Мы тут в съемках участвуем!

Ошалевший милиционер от неожиданности выронил жезл и отдал честь, встав по стойке «смирно».

Евгений Александрович был очень толстым, но тем не менее выглядел довольно импозантно. Его везде пропускали бесплатно. Когда он с кем-то шел на стадион, то спокойно проходил мимо удивленного контролера, поворачивался назад, в сторону спутника, и бросал:

— Это со мной.

Они шли не просто на трибуну, а в ложу, где сидели высокопоставленные чиновники. Как-то рядом с ним и его другом Борисом Сичкиным в ложе оказался генерал-лейтенант милиции Урусов. Моргунов во время матча попросил у генерала закурить.

Генерал вытащил пачку «Казбека». Моргунов и Сичкин взяли но папироске. Когда генерал хотел положить пачку в карман, Моргунов очень серьезно сказал:

— Не надо прятать.

И генерал держал папиросы в руках весь матч.

Моргунов даже в баню проходил без билета. Он узнавал имя и отчество директора бани и, проходя мимо контролера, бросал:

— Когда Иван Сергеевич спросит, где Женя, скажи, что я здесь. Понял?

Моргунов брал у контролера сигарету и проходил в раздевалку.

А вот как проявлялась у Евгения Александровича «любовь» к прекрасному и изящному.

Дело было в Киеве, на гастролях. Артист К. попросил Моргунова передать приличную сумму ожидавшей его в гостинице жене. Моргунов согласился и взял деньги. Зашел он в их номер, увидел на столе красивую статуэтку, восхитился.

— Вот какую дорогую вещь я купила, — похвасталась жена актера, — причем на последние деньги.

Моргунов повертел статуэтку в руках и спросил:

— А не могли бы вы мне ее продать? Честно, люблю прекрасное и изящное, особенно антиквариат. За такую статуэтку я бы вам хорошо заплатил.

— Ну ладно, если любите, то берите. Уговорили, — ответила жена К.

Моргунов отдал ей всю сумму, а она была намного больше, чем стоила статуэтка.

Позже артист К. спросил жену:

— Тебе Женя Моргунов передал мою зарплату?

Жена пришла в смятение.

 

СТАЛИНУ ПИСАЛ, ПОРА ВСТРЕТИТЬСЯ С МОЛОТОВЫМ И КАГАНОВИЧЕМ

А вот «прикольчик» посерьезнее. Штука, как говаривал Иосиф Сталин, посильнее «Фауста» Гете.

Однажды в 50-х годах в дирекцию Театра киноактера позвонили из ЦК партии и сообщили, что завтра приедут вожди Молотов и Каганович. Поговорить, побеседовать о путях развития советского кинематографа. Директор и худрук сразу пришли в страх, шок и транс. Их трясло, било и знобило. Они не знали, что делать, как быть… Моргунов решил их выручить.

Когда вожди прибыли, им навстречу, как чертик из табакерки, вышел улыбающийся артист. Он представился как един в двух лицах: директор и художественный руководитель. Моргунов беседовал с Молотовым и Кагановичем около часа, а то и больше. Евгений Александрович обстоятельно осветил положение дел в советском кинематографе, сделав упор на главном, что больше всего его интересовало и занимало: пора, мол, увеличить зарплату артистам низшей категории. Надо сказать, к артистам низшей категории относился он сам. О чем, конечно, вождям не сказал.

— Высокоталантливая молодежь — надежда нашего советского кино. А из всех искусств для нас важнейшим является кино, — с пафосом произнес Моргунов.

Вожди не стали спорить. Моргунов тепло распрощался с Вячеславом Михайловичем и с Лазарем Моисеевичем, проводил их до машины. Потом успокоил директора и худрука, находившихся все это время в обморочном состоянии.

Вожди сдержали свое слово, не то что нынешние. Моргунов, как и другие артисты низшей категории, получил прибавку к зарплате. К тому же Моргунов выиграл спор с коллегой, что пожмет руку Молотову.

«Прикольчик», прямо скажем, на пятерку. Но ведь за такой «прикол» можно было в те времена и срок схлопотать. И немалый.

Это еще что! В шестнадцать лет он на спор, принародно, кинул камень в портрет Сталина — и все сошло ему с рук.

Ну ладно, хватит «шекспировских страстей». Хотя, как пел Владимир Высоцкий, «это была присказка, сказка впереди»!

Приехал к нам как-то певец. Американец. Негр. Поль Робсон. Уж за что он любил Россию, не знаю. Но любил. Приезжал к нам в страну несколько раз. Русский знал едва-едва. Но выучил русские песни и выступал с ними и в зале Чайковского, и в Колонном.

Прорваться к нему было просто невозможно. Один Моргунов знал, что надо делать.

Собрал группу студентов и повел их к гостинице «Националь». Ребята остались на улице, а Моргунов направился прямо к сотруднику, сопровождающему певца, и сказал ему:

— Вы знаете, у меня письмо от студентов ВГИКа. Они хотят списать слова песен, которые наш любимый певец поет по-русски.

Сопровождающий обратился к стоящему на страже, стоящий на страже обратился к старшому. Все трое ничего не поняли. Все трое махнули рукой — проходи.

На третьем этаже Моргунов встретил огромного красивого чернокожего улыбающегося человека.

— Извините, — сказал ему Моргунов, — меня ждут еще двенадцать человек, которые тоже хотят получить автограф на вашей книге.

Переводчик перевел.

— С удовольствием, — ответил Поль Робсон. — Зовите их всех сюда.

И студентов пропустили.

— А где же книги? — удивленно спросил певец.

— Вся беда в том, что их у нас нет, — извиняясь, ответил Моргунов, — но они есть у вас.

Поль Робсон рассмеялся и попросил принести ему книги, которые он привез с собой. После чего подписал их всем собравшимся. А среди студентов были и будущие звезды российского кинематографа Сергей Бондарчук и Леонид Гайдай.

Не знаю, насколько любил Евгений Александрович Поля Робсона и его творчество. А вот то, что он являлся поклонником таланта известного индийского актера Раджа Капура, доподлинно известно. «Факт!», как любил говорить Давыдов из «Поднятой целины» Михаила Шолохова.

«После просмотра фильма «Бродяга» в Доме кино, — рассказывал Моргунов, — я, но молодости, взял грех на душу — снял со стенда его фотографию, протиснулся сквозь толпу почитателей индийского актера и получил у Капура первый автограф. А второй получил спустя одиннадцать лет. «Где-то я вас уже видел», — сказал мне Капур. Я достал и показал ему фотографию с первым автографом».

Следующая встреча была у них на кинофестивале в Ташкенте. Там Моргунов спел песню бродяги из одноименного фильма, чем тронул Капура и получил третий автограф.

Позже, в Москве, вновь на фестивале, индийский артист уже сам узнал Евгения Александровича.

Мор-гу-нов! Пленница… Очень хорошо.

И тут же спросил через переводчика:

— А фотография с собой?

Разумеется, она была с собой. Капур вновь приложил перо к своей фотографии.

А потом Моргунов был в составе советской делегации в Дели. Встретился с Раджем и только протянул ему фотографию, которую привез с собой, как Капур достал фотографию российского артиста. И чтобы опередить Моргунова, громко сказал:

— Мор-гу-нов! Автограф!

Встречался Моргунов и с французской кинозвездой Катрин Денёв. Она приехала в Советский Союз встретиться с нашими мастерами кинематографии. Среди них были режиссер Сергей Герасимов и его ученик актер Евгений Моргунов. Моргунов не мог сдержаться и тут же выдал очередной каламбур:

Мне не обязательно знакомиться с Катрин Денёв, можно было бы и с Катрин Часов.

Денёв попросила переводчицу перевести фразу Моргунова, а когда ей перевели, тут же улыбнулась и шепнула что-то переводчице на ухо.

— Что она сказала? — поинтересовался Моргунов у переводчицы.

— Ах, какой проказник! — ответила та.

А ведь, пожалуй, самое верное определение дала Евгению Александровичу Катрин Денёв: проказник.

«С молодых лет я всегда старался смешить людей хотел, чтобы они не вешали носы, не люблю кислых физиономий» таково было жизненное кредо Моргунова.

И он старался вовсю. Смешил всегда, при любых обстоятельствах. Старался во всем находить смешное. А если не находил, то сам устраивал представление. По поводу или без повода. Хорошо относился к кому-либо или нет — не важно. Шут не только в кино или в театре, но и в жизни. Почти всегда. Почти везде. Иногда с перебором. Иногда даже зло. «По-черному». Как, например, в этой истории.

В аэропорту при большом стечении пассажиров диспетчер объявляет посадку на самолет:

— Граждане пассажиры, самолет — рейс сорок два двенадцать Москва — Сухуми объявляет посадку.

Моргунов во весь голос:

— Повтори, сука.

Диспетчер:

— Повторяю. Граждане пассажиры, самолет… Довольно «черненькая» шутка! Но такова была природа артиста. Который считал, что разыгрывать первого апреля — это все равно что дарить женщинам цветы только Восьмого марта.

— Нелюдимо только море, — считал артист. — Для меня нелюдимый человек — это Достоевский Федор Михайлович. Удивительно, я его очень любил и люблю, но считаю, что все, что он создал, настроено только против человека, а не за человека. Так же все мы любим курицу, которую жарим. И забываем, что помимо того, что она несет яйца, ей еще и отрезают голову.

 

О ПОЛОВЫХ И ОРГАНАХ

Напомню, что половыми при царе-батюшке называли официантов, а органами при дедушке Ленине и после него — ЧК, НКВД, КГБ. Ой, любил Евгений Александрович и тех и других — и половых, и органы. Ой, любил! Любил, но, как и один известный поэт, странною любовью…

В вагоне метро, собираясь выходить на своей остановке, Моргунов подходил к какому-нибудь мужчине, доставал красную книжечку (а-ля КГБ) и говорил:

Пройдемте.

Они выходили на улицу и долго шли по направлению к дому Моргунова. Наконец Моргунов нарушал молчание:

— Как жизнь? Как настроение?

Человек терялся и заикался:

— За что вы меня задержали?

— Я вас задержал? — удивлялся Моргунов, — Просто вы мне показались симпатичным человеком. Я бы с вами в разведку пошел. Вот и захотелось поговорить, узнать, как дела… Пожалуйста, вы свободны. Можете идти!

Вообще игры с КГБ или под КГБ Моргунов прямо-таки обожал. Останавливал такси. Показывал красную книжку. Указывал на какую-нибудь проходящую машину и приказывал шоферу:

— Давай за ней!

Около своего дома просил остановить и выходил из машины.

А как же машина? — спрашивал удивленный таксист.

— Все в порядке, — отвечал Моргунов. — Не волнуйся. Ее «ведет» мой напарник…

Как-то Борис Сичкин встретил Моргунова у Охотного ряда. Тот предложил пойти вместе поужинать. Борис отказался: денег нет. Моргунов презрительно махнул рукой: нет проблем. Они вошли в ресторан «Националь». Там было много свободных мест, но Моргунов вызвал директора и свистящим шепотом сказал:

— Поставьте столик на двоих так, чтобы мы видели вон тот столик в углу, — он указал взглядом на посетителей в дальнем углу ресторана, — но они нас нет. Понятно?

— Понятно, — ответил директор и вытянулся в струнку. — Что будете есть? Чем прикажете потчевать?

— Мы не ужинать сюда пришли, — твердо и со значением ответил Моргунов. На ваше усмотрение. Ясно?

— Ясно, — отчеканил директор.

Два официанта мгновенно принесли водку, коньяк, шампанское, черную икру, лососину и разную другую вкуснятину. Артисты принялись за ужин. Моргунов во время еды что-то шептал Сичкину и что-то записывал в блокнот. Наконец подозвал директора и попросил счет.

— Ну что вы, что вы, какой счет, — залебезил директор. — Вы же наши дорогие гости.

Женя подарил ему на прощанье еле заметную улыбку и дал руку, как взятку.

— Видишь, Боря, сказал он на улице.

А ты говорил о каких-то деньгах. А зачем? Я так давно ужинаю. Большое спасибо нашим «половым» и «органам».

Нельзя сказать, что игры с КГБ всегда сходили с рук Евгению Александровичу. Читатель постарше помнит, что был такой Юрий Владимирович Андропов, сначала член Политбюро, Председатель КГБ, а потом и генсек.

Однажды, выступая на юмористическом концерте, Моргунов с места в карьер начал так:

— Привет вам от Юрия Владимировича…

В зале гробовая тишина. У администраторов за кулисами после его слов, как у Труса, стали трястись ноги. Шутит Моргунов или нет? В любом случае опасно.

— Привет вам от Юрия Владимировича… — повторил Моргунов, радуясь тишине в зале. И потом, сделав паузу по всем законам театрального искусства, добавил: — Никулина.

Больше его на те юмористические концерты не звали. Как заметил один известный острослов: шут всегда был под колпаком.

 

ВОКРУГ СМЕХА И ЗАСТОЛЬЯ

А теперь перенесемся в ресторан Центрального Дома литераторов. В Дубовый зал.

Отмечали день рождения поэта Алексея Фатьянова. Рядом с ним сидели Соловьев-Седой, Твардовский, Моргунов. Тут Твардовский заметил, что в углу устанавливают постамент для гроба очередного писателя. Вот такие были нравы. Писательская братия выпивает, закусывает, веселится. А администрация Дома литераторов не дремлет, параллельно занята совсем другим делом.

Твардовский спрашивает Соловьева-Седого:

— Вась, кто же сейчас там лежать будет?

— Да ждут здесь одного известного детского поэта.

— Что ты говоришь! Боже мой, как жалко. Ах, как коротка жизнь!

Соловьев-Седой задумался и говорит Моргунову:

— Женюш, за сколько ты сможешь полежать там, пока привезут тело? Честно скажи, за сколько?

Моргунов отвечает — давай тыщу рублей. По тем временам большие деньги. Моргунов думал ошарашить композитора, а тот достает книжку на предъявителя и выписывает: одна тысяча сто рублей.

Моргунов пошел и лег… Хотел минуточек на пять, но не получилось — заснул!

Компания сидела-сидела, а потом разошлась.

Неожиданно Моргунова будит сам директор Дома литераторов.

— Моргунов, что ты творишь! С гробом родственники пришли, а ты занял это почетное место.

Надо сказать, спросонья Моргунову не очень-то и хотелось вставать. Но с трудом заставил себя встать. За нарушение дисциплины и несоответствие моральному облику советского человека Моргунову было запрещено год появляться в Доме литераторов.

Когда его спросили:

— Ты, наверно, в тот день крепко поддал? — ответ артиста был молниеносный:

— Кто пьет некрепко — тот не классик.

Думаю, сия фраза была сказана для красного словца. Ведь он сам не раз замечал: «Давно непреложно замечено: выпивающий актер не способен сыграть алкоголика. Я обожаю застолье с веселыми друзьями, интересными собеседниками, но не ради этого…»

На поминках Утесова он, любитель спиртного, категорически отказался пить водку, сказав, что пришел вспомнить друга, а не заниматься возлиянием.

Все проделки Моргунова могли иметь место только до прихода к нему популярности. Когда его не узнавали в лицо. Но как только пришла слава, положение изменилось.

Завтракал, обедал и ужинал Моргунов очень часто за счет своих поклонников. И ведь очередь занимали. Однажды Борис Сичкин зашел в ресторан ВТО и увидел Евгения Александровича.

Он сидел за столиком с двумя симпатичными ребятами.

— Боря! — обрадовался Моргунов. — Подгребай к нам! Знакомься, мои друзья, полярные летчики. А перед вами, ребята, сам Буба Касторский. Как я и обещал…

В глазах летчиков засияли все цвета северного сияния.

Сичкин и летчики пожали друг другу руки.

— С вас сто рублей, как договаривались, — обратился к летчикам Моргунов.

Ребята радостно вручили Моргунову деньги.

— Сейчас придут Олег Стриженов, Савелий Крамаров, Олег Ефремов и другие, так что деньги, друзья, далеко не прячьте.

— Не волнуйся, Женя, — ответили счастливые летчики.

Надо отметить, что Евгений Александрович был не только любитель выпить, но и хорошо закусить. Даже внес как-то такое рационализаторское предложение.

Летел он однажды над Америкой. Переводчик стал хвастаться:

Посмотрите вниз! Мы пролетаем над Мертвым озером. Там очень много соли, такого у вас нет.

— Как используется озеро? — серьезно спросил артист.

— Никак. Оно же соленое.

— Плохо, у нас бы использовалось. Даю вам бесплатный совет. Побросайте туда побольше помидоров и огурцов, через две недели выньте. Вся страна на год соленьями будет обеспечена.

Особенно ценил Моргунов грузинскую кухню, но и армянской, молдавской или татарской тоже не брезговал. А больше всего, как ни странно, любил гречневую кашу с молоком! И еще (нетрудно догадаться!) сладкое, мучное. Привозил жене и детям торты отовсюду. Даже из-за диабета не мог себя ограничивать. Цап сладость со стола, как кот лапой, и уже не отнимешь!

В Курганской области проходил фестиваль искусств, на который собрали всех популярных артистов кино и эстрады.

Ведь как приходилось колхознику работать в колхозе? Бесплатная работа за палочки-трудодни и… концерты. Урожая нет — в магазинах шаром покати. И чтобы люди не огорчались, проводили фестивали. Партийные секретари с председателями колхозов и совхозов устраивали шикарные банкеты для себя и артистов. «Оттягивались» по полной выкладке. Как? Все пили.

В одном колхозе был накрыт стол на сто пятьдесят человек, а артистов было всего-то человек двенадцать. В углу стояло, как водится, множество ящиков с экспортной водкой и армянским коньяком. Но вот незадача, пить артистам нельзя, предстоял еще один концерт. Жалко! Добро пропадает. Моргунов и здесь нашел выход из положения. Он подошел к Сичкину и душевно сказал:

Борис, ты мой самый любимый артист. Я хочу тебе надписать на память бутылку коньяка.

Затем взял бутылку армянского коньяка, написал на ней трогательные слова и торжественно вручил ее Бубе Касторскому.

Борис Сичкин взял другую бутылку и сделал не менее трогательную запись Моргунову. Эстрадные артисты Шуров и Рыкунин (знаменитый в свое время дуэт) почувствовали, куда ветер дует, и тоже изъявили желание получить автографы у присутствующих артистов. Все вспоминали, как они друг друга любят, и щедро дарили друг другу автографы. Накопилось бутылок по восемь у каждого.

Секретарь горкома был в умилении и попросил и ему что-нибудь написать на этикетке. Все проделали эту процедуру с большим удовольствием. Прощаясь, секретарь сказал:

— Как приятно глядеть на вас, артистов! Какая у вас дружба! Замечательные вы мои!

А вот что было в рыбсовхозе на Дальнем Востоке. За блестящее выступление в концерте Моргунова наградили красной рыбой в восемь килограммов. Моргунов от подарка отказался.

— Не имею права приносить такой подарок в гостиницу, зная, что мои друзья Никулин и Вицин такой рыбы не имеют и не будут иметь. Неудобно как-то…

— Организовать машину товарищу Моргунову, — поручил председатель месткома и сам лично принес еще две рыбины.

Известно, что, когда ресторан «Националь» был открыт только для иностранцев, Евгений Александрович туда тем не менее захаживал. И довольно часто. Увидев группу интуристов, он подбегал к ней, пристраивался в начале толпы, принимал важный вид и, как заправский руководитель, кричал швейцару:

— Это со мной! Пропустите всех!

Ну и, само собой, оказывался в «Национале» сам…

Ну это опять, как говорится, «цветочки». Времена, когда народ еще не очень хорошо знал артиста Моргунова. А сейчас про «ягодки»: когда Моргунов стал известен.

Рассказывает писатель Варлен Стронгин:

«Лето. Одесса. Живем в гостинице «Интурист». Концерты проходят в красивом Зеленом театре городского парка культуры. На сцене много юмора, звучат песни Софии Ротару. В перерывах между концертами едем в гостиницу пообедать, но в ресторане обслуживают только иностранцев. Евгений Моргунов не спеша подходит к метрдотелю и спокойно, доверительно говорит:

— Вы не могли бы обслужить меня?

Метрдотель, взбудораженная от наплыва иностранцев женщина, сразу узнает популярного артиста:

— Вас я, конечно, обслужу.

— Но я не один, — таинственно замечает Моргунов, — со мной группа американских безработных. — И тут он показывает на артистов, стоящих у входа в ресторан. — Они очень проголодались. Безработные американцы ведь тоже могут проголодаться.

Придется обслужить! — рапортует метрдотель.

Мы занимаем два сдвинутых вместе столика, и через минуту на них вместо меню появляются флажки советский и американский. Наш смех выводит из себя работника общественного питания, она понимает обман, раскусив розыгрыш, и гневно смотрит на Моргунова, а он, как ни в чем не бывало, обращается к одному из артистов:

Билл, что ты будешь есть на первое? Наверное, борщ с пампушками. Итак, принесите нам восемь борщей!

На обратном пути в Зеленый театр Евгений Александрович подсаживает к нам в машину пародиста, который по его просьбе высовывает голову в окно и начинает изображать правительственную сирену. Нашей машине уступают место другие авто, и мы останавливаемся лишь у въезда в парк. Милиционер заглядывает в окно машины и, увидев насупившегося, принявшего начальственный вид популярного артиста, поднимает шлагбаум. А до этого Евгений Александрович, заведенный удавшейся игрой в ресторане, произнес в машине монолог о советских обывателях, всего и всех боящихся.

Иногда в жизни артист все же переигрывал. К примеру, на рынке Днепропетровска, сгребая у продавцов с прилавка орехи или семечки. Продавцы начинали возмущаться, но, увидев, с кем имеют дело, улыбались.

— Дома расскажете, что у вас покупал орехи сам Моргунов! — громогласно произносил Евгений Александрович, переходя к очередной «жертве».

В другой раз, на концертах в Смоленске, я шел к эстраде, установленной перед главной трибуной стадиона, по специально проложенной дорожке, обернулся и вдруг увидел идущего за мной Моргунова, сворачивающего эту дорожку.

— Евгений Александрович, для чего она вам?

— Для дачи! — невозмутимо произнес он. — Не обеднеют. Они нам все равно недоплачивают!

Наверное, таким, не совсем корректным способом он выражал свое недовольство положением в кинематографе. Снимали его мало, особенно после нашумевшей «Кавказской пленницы». Вместо ожидаемого потока новых ролей его окружило безмолвие. Что это было? Санкция начальства? Зависть артистов? Непонимание разностороннего таланта артиста? Кто знает…

И все-таки эти его не всегда добрые выплески юмора и иронии вне сцены оказывались своеобразной маской, за которой скрывалась неудовлетворенность своей киножизнью. Зато на сцене он был неподражаем, даже шутки не самого высокого класса он произносил исходя из своего образа и так убедительно, что смеялись самые взыскательные зрители. И как же жаль, что уходили годы и здоровье одного из самых ярких и убедительных артистов нашего кино, но вместо киносъемок, в погоне за хлебом насущным, он колесил по стране с концертами».

 

ЕВГЕНИЙ МОРГУНОВ ВНЕ ПРОКАЗ

(Дайджест из прессы. Курсив мой. — Л. Л.)

О себе

— Я человек скромный, несмотря на свою порядочность.

О жизненном кредо

— В жизни все проходит… Обиды, горе, печали забываются. Слезы просыхают. Лишь смешное помнится. Пусть зрители радуются, смеются, хохочут!

О любви

— Любовь может быть вечной, если ты убежден и веришь, что рядом с тобой любовь. Она может быть и проходящей, может быть и затейливой. Но нельзя отгрызать кусок луны для того, чтобы чувствовать себя на луне. Самое прекрасное в жизни — это любовь. Не проходите мимо! Это восклицание адресовано не только для тех, кто проходит, а для тех, кто еще только идет. Сейчас, уже в зрелом возрасте, я убежден: самое главное — это когда ты идешь в упряжке с человеком, которому НАПЛЕВАТЬ на твои разгулы, на твои встречи, на твои шалости, бедность. Она не выражает гнев. Она терпит. И поэтому она побеждает. Для меня любовь — это та, которая победила все это. Есть анекдот о семейной жизни. Один человек страшно боялся переселения душ, считая, что если в новой жизни он станет собакой, то его жена непременно превратится в блоху.

О жене

— Она такая. Она хороша тем, что она домашняя. Она многое умеет, она много знает. С ней говорить — одно удовольствие. Она знает литературу, как никто, прекрасно разбирается в вопросах жизни и вообще большого ума человек.

(С Евгением Александровичем Наталья Николаевна прожила вместе тридцать шесть лет. Познакомились они смешно. Шел шестьдесят третий год. Наталья училась в MATИ и запоздала с зачетом по физике. Звонит после Нового года на кафедру, а там, как говорится, глухо: все время занято. Крутила номера телефонов, крутила… и докрутилась. В голове почему-то крутился телефон подруги. Потом, как оказалось, перепутала одну цифру. Но понятия она об этом, конечно, тогда не имела. И — о радость! — вдруг слышит солидный мужской голос:

— Да, слушаю.

— Это кафедра физики?

— Да.

— Когда можно зачет сдать?

После небольшой паузы отвечают:

— Дайте мне ваш телефон. Я посмотрю расписание и перезвоню.

Через десять минут действительно перезвонили:

— Приходите завтра.

Наталья ночь напролет зубрит физику, наутро мчится в институт — в нем никого, хоть шаром покати!

Возвращается домой, думает: что бы это значило?

Звонок. И тот же солидный голос:

— Извините, что зря прокатились.

Дальше голос сообщает, что он Евгений Александрович Моргунов, известный в народе как Бывалый.

Бывалого Наталья, естественно, помнила. Но восторга не последовало: пожилой, рожа красная, да еще эти усики.

Моргунов немного приуныл. Но все равно стал периодически названивать. Как правило, ночью! Даже непонятно, как родителям объяснить: серьезная девушка ведет ночные разговоры с незнакомым мужиком.

После того как Евгений Александрович снял фильм «Когда казаки плачут», он пригласил Наталью на просмотр в Серебряный бор для спартаковской команды.

Наталья приехала вместе с подругой Таней. Ждут на крыльце.

Подъезжает Моргунов, выкатывается из машины. Лицо молодое, бледное, как будто и не весит сто тридцать пять килограммов. И глаза безоблачные.

Девушки схитрили. Обе назвались Наташами. Моргунов зырк глазами туда-сюда, все пытался понять, с кем по телефону разговаривал.

После первой встречи звонки от Моргунова стали чаще. Если он уезжал из Москвы, Наталье станавилось тоскливо. Хотя поклонник у нее был — симпатичный парень, отличник, горнолыжник. Но вот… Позвонил Моргунов из Киева, со съемок:

— Приезжай!

И Наташа не раздумывая поехала…

Поженились Наталья Николаевна и Евгений Александрович через два года после знакомства. Просто пришли в ЗАГС и подали заявление. В ЗАГСе сказали, что надо ждать три месяца. Моргунов со свойственным ему темпераментом стал бурно возражать:

— Что вы говорите? У меня скоро съемки!

Сотрудница ЗАГСа посмотрела на будущую Моргунову и сказала:

— Девушка, зачем вам такой ему даже жениться некогда!

На регистрацию брака пришла Наталья с соседкой по дому, которая должна была быть свидетельницей. Сели во дворике. Моргунова нет.

Неожиданно по микрофону объявляют:

— Невеста такая-то, не уходите, ваш жених задерживается на кладбище.

Ну дела!

И точно оказались дела — Моргунов помогал Георгию Даниловичу Светлани, который играл в фильме «Когда казаки плачут» деда, ограду на могиле жены устанавливать.

Наконец Моргунов приехал с ощипанным букетом:

— Пошли, старуха!

Расписались, потом в соседнем саду имени Баумана, даже не в ресторане, а в буфете, составили два стола, выпили шампанского из граненых стаканов.

Не свадьба, а смех! Может быть, так и должно быть у комика? Хотя как сказать… Мы-то, зрители, думаем, что у артистов в быту все чинно, благородно, солидно. А нет!)

О детях

— Дети… Не хотелось, чтобы мои дети продолжали дело, которому я служу. Актерская профессия очень зависимая, удачных судеб мало, а сломанных — сколько угодно. А киноактеру трудно вдвойне… Мой сын Николай разбился на автомобиле полгода тому назад — двадцатипятилетний мальчик…

(Николай — младший сын, занимался бизнесом, и довольно успешно. Накануне трагедии приехал к маме на дачу, привез еду из «Макдональдса». Прилег ненадолго отдохнуть. И назад в машину:

— Мама, у меня дела, завтра заеду!

С Натальей Николаевной осталась подруга, та самая, что была свидетельницей в ЗАГСе. Утром подруга будит Моргунову:

— Поезжай домой, мне сон нехороший приснился!

Евгения Александровича Наталья Николаевна застала дома, а вот Николая — нет. Только потом они узнали, что сын ехал на своем «БМВ» по Минскому шоссе и не вписался в поворот, на большой скорости врезался в дерево…)

Второй сын, Антон, окончил экономический факультет ВГИКа. Работал на «Мосфильме». Когда эта могучая крепость развалилась, пошел сторожем в аптеку. Потом в гаражную фирму. Там начались какие-то темные делишки. Антону это не понравилось…

(Это из последнего интервью Моргунова, данного им в апреле 1999 года. Свою дочку сын Антон назвал в честь деда — Женей, а сына, который очень похож на Евгения Александровича, — Мишей.)

Молодые годы. Евгений Моргунов со своим другом — композитором Борисом Брянским.

Евгений Моргунов на новогоднем «Голубом огоньке». 1965 г.

С коллегами. В перерыве съемок картины «Дайте жалобную книгу». 1964 г.

Раздумье над тостом.

Клоун Емельян — главная роль в 16-серийном венгерском телефильме «Фокус-покус».

С Жаном Маре на Московском кинофестивале 1963 г.

С Элизабет Тейлор и ее очередным мужем на Московском кинофестивале 1965 г.

У Бывалого все бывало.

С Владимиром Ивановым. Стахович и Кошевой — друзья навек. 1968 г.

Георгий Вицин, Савелий Крамаров и Евгений Моргунов. Но эта тройка не получилась. Кинопроба для картины «Кыш и Двапортфеля», 1974 г.

Съемочный момент картины «Господа артисты», 1992 г.

Цыганское счастье с Георгием Вициным. «Комедия давно минувших дней», 1980 г.

Украл пионера из ломбарда. «Комедия давно минувших дней». Кадр запретили и вырезали.

С «крестным отцом». Леонид Гайдай и Евгений Моргунов. 1993 г.

Председатель колхоза. «Сокровища моей семьи», 1990 г.

Со старшим сыном Антоном. 1984 г.

Почти роденовская поза мыслителя. 90-е годы.

Герой комедии при галстуке. Начало 90-х.

С женой, Натальей Николаевной. 80-е годы.

«Я человек скромный, несмотря на свою порядочность».

О романах

— Вы можете себе представить, что с известной телеведущей Светланой Моргуновой (многие говорили, что она одна из жен Евгения Александровича) мы оказались у молодого начинающего астролога — был такой Амбарцумян, потом он стал академиком. Мы поднимались по винтовой лестнице, и нам позволили полюбоваться небом. И я прижался к ее плечу и говорю: «Света, какое счастье в этом мире нам быть с тобой вместе». А она мне: «Ты не в моем вкусе».

(Ревность Наталью Николаевну никогда не мучила. Хотя она и знала, что раньше в жизни Моргунова была другая женщина — балерина Большого театра, значительно старше его. К поклонницам тоже относилась спокойно — артисту (профессия такая!) всегда хочется нравиться. Бывало, идет Бывалый по улице, уже старый больной диабетик, еле ноги переставляет, а увидит какую-нибудь симпатичную да задорную — сразу же начнет хохмить, рисоваться. Нормально!)

Об одиночестве

— Самое страшное — остаться одному. Знаете, горе какое случилось у прекрасного комика, удивительного человека Сергея Николаевича Филиппова? Как бессердечно отнеслась ленинградская общественность к артисту, который смешил всех, которого боготворили, которому предлагали выпить все. Он умер один в своей квартире и лежал две недели. Соседи обратились на «Ленфильм» (за год до того у Филиппова умерла жена, он остался один). «Ленфильм» принял ужасающее решение. (Не дали на похороны ни копейки денег.) И только Сашенька Демьяненко, замечательный наш Шурик, собрал по копейкам деньги у актеров, которые были на пенсии, у актеров, которые знали Филиппова, сделали гробик и закопали. И слова совершенно гениальные написали на могиле: «И не будет в день погребения ни свечей, ни церковного пения». Это его любимые были стихи.

О политике

— Легко научить зайца играть на барабане, если каждый день бить его мокрой тряпкой по морде и ушам. Но как нормальный человек может каждый день смотреть одну и ту же ерунду, связанную с Госдумой? Я не могу постоянно думать о том, кто кому вылил боржоми за шиворот. Мне вбивают в мозги, что где происходит. А я хочу, чтобы звучал Чайковский, Бетховен, Соловьев-Седой…

Об образе Бывалого

— Это целиком заслуга людей, которые придумали фильм «Пес Барбос и необычный кросс». Три болвана пошли на рыбалку, взяли собаку, динамит и хотели глушить рыбу. На самом деле — бросили на мель.

Я ничего такого не искал. Работал в Театре киноактера, приезжал на киностудию «Мосфильм», надевал костюм, гримировался, мне объясняли задачу, я выходил на площадку и делал то, что нужно. Иногда что-то возникало по ходу дела.

Работал от начала до конца. Вообще были люди с большой фантазией и большим умением работать. Делали все настолько свободно и быстро! У нас ведь говорят: ах, мы с таким трудом добывали этот кусок фильма — отбойными молотками, по двенадцать часов в сутки… У нас все шло с лета!

Об интервью

— Люблю рассказывать байки, а не отвечать на дурацкие вопросы.

О популярности

— Да, иногда популярность приносит пользу. Не мне. Людям. Меня пригласил на день рождения Сергей Пенкин. Подъезжаю к ресторану, а там облава. В зал во время торжества ворвался спецотряд милиции и всех гостей певца выстроил у стенки. Рядом с Пенкиным стояла и его старушка мама. Я вышел из машины, подошел к ресторану и удивился. Возле входа в наручниках стояла певица Лариса Долина.

— Что за дела? — спрашиваю.

— У женщины подложный милицейский документ, — ответил молодой сотрудник милиции.

— Что же там написано? Покажите… — удивился я.

— А то, что она является сотрудником ГУВД. Мы звонили, такой там нет.

— Да вы читать умеете? — возмутился я. — Там написано, что она ведет шефскую работу. Вам, молодой человек, надо для расширения кругозора чаще смотреть телепередачи, ходить на концерты. Немедленно извинитесь перед дамой и проводите нас на торжество.

Тут подбежал какой-то начальник, который имел широкий кругозор, и, узнав меня, приказал снять наручники.

— Перестарались ребята, — оправдывался он. — Кто-то сообщил, что сюда должны привезти наркотики. Вот по ошибке и произошел инцидент.

Мое присутствие помогло всем гостям Пенкина, которые продолжали дальше веселиться, петь и смеяться, как дети.

О хобби

— Я раньше действительно очень любил футбол. На футбол приходили точно так же, как в Большой театр. Я очень сдружился с командой ЦСКА, не потому что их шикарно одевали, не потому что им шили французские модельеры. Нет. Они забивали, падали, промахивались. Всплеск всего стадиона был выше всяких трибун, и самое интересное — они были бедны и нищи, как все мы! Но они играли ради удовольствия.

Об особом взгляде, кто сделал фильм «Пес Барбос и необычный кросс»

— Это не Леонид Гайдай сделал эту картину. Ее сделал величайший кинорежиссер Иван Александрович Пырьев. Он посмотрел отснятый материал и сказал: «Ленечка, милый мой, хороший будущий комедийный режиссер! Для того чтобы снимать комедию, надо иметь чувство меры. У тебя его, к сожалению, нет. Давай весь материал на монтажный стол. Я тебе склею из него фильм». И Пырьев выкинул пять частей в корзину — все наши усилия, все наши страдания, муки, переживания, всю нашу беготню. Вот так был создан фильм «Пес Барбос и необычный кросс».

(Многие журналисты не могли понять, когда Моргунов говорит серьезно, а когда шутит, рассказывает очередную байку. На мой взгляд — это очередная мистификация Евгения Александровича.)

О том, почему распалась троица

— Я разрушил эту троицу сам, и произошло это случайно. Дело в том, что у нас с Вициным появилось какое-то предвзятое мнение, что Гайдай уделяет очень много времени в кадре Юрию Никулину. И дает ему трюки. Никулина снимает и Никулина обхаживает. А мы с Вициным находимся в стороне. Я сказал: «Леня, или мы работаем втроем, или я буду считать себя выбывшим». Он ответил: «Ну коли ты хочешь уйти — уходи. Я найду другого». Другого не нашел.

О бывшей обиде Юрия Никулина

— Он обижен, да. Потому что я однажды рассказал о его неблаговидном поступке, который для меня неприемлем. Хочу, чтоб знали все. Никулин ходил по Комитету кинематографии и оформлял документы на получение Государственной премии России за фильмы «Пес Барбос», «Самогонщики», «Операция Ы» и «Кавказская пленница». Не было там ни имени Гайдая, ни Вицина, ни Моргунова, ни Бровина, ни одного из членов съемочной группы. Никулину дали эту премию… Он получил ее один. И для меня это… Когда человек становится, как говорится, по ту сторону ворот, то для меня уже не существует основы для общения. Вот такой я интересный человек.

Но разве мог когда-нибудь Ильф или Петров поступить так со своим собратом по перу?!

(Вообще, всегда Моргунов больше общался с Вициным. С Никулиным они не дружили — так, мог ли при встрече рассказать друг другу анекдот. А нам-то, зрителям, казалось, что артисты из знаменитой кинотройки и в жизни закадычные друзья: всегда вместе встречают дни рождения, дружат семьями, ездят с женами на веселые пикники… Не хочется разрушать еще один миф, но не было всего этого. Не было! Как говорится, се ля ви!)

О бесплатных, «шефских» концертах

— Понимаете, вот я прихожу в магазин — да, меня узнают, улыбаются, но никто же не дает колбасу бесплатно. Никому почему-то не приходит это в голову…

Еще великий Ленин говорил: каждый труд должен быть оплачен.

О деньгах

— …Я всей душой желаю, чтоб денег не было вовсе. Приходишь в столовую, говоришь — налейте мне горохового супа, и тебе наливают. Для меня деньги не существуют как ценность. Деньги прекрасны, когда ты уже ничего не можешь. На мой взгляд, они — зло.

Об ожидании и надежде

— Такие же, как и у всех: все живут и чего-то ждут, а чего ждут — не знают. Но предполагаю, что надо ждать, ибо нашими ожиданиями определяется будущее. Говорят, что старые девы живут дольше замужних женщин. Потому что пока есть надежда, жизнь продолжается.

Была б моя воля, поставил бы музыкальный фильм. По стопам Григория Васильевича Александрова. Потому что нельзя находиться в сыром помещении, где нет света, нет окон и не слышно жужжание пчел. Человек обязан слышать музыку, наслаждаться хорошими песнями. Я понимаю: Утесов, Кобзон, когда он пел песни Пахмутовой… А что теперь — кошмар какой-то!

О смысле жизни

— Зачем мы пришли в этот мир? Чтобы мучиться.

Я никогда не забуду, как академик Тарле — был такой замечательный писатель, историк — подарил мне книгу о Наполеоне. Там был эпизод, который хотелось бы донести человечеству. Когда Наполеон после очередной победы возвращался в Париж, один из приближенных ему сказал: «Ваша светлость, как ликует ваш народ, как он счастлив видеть ваши победы, как он падает, крестясь на вашу поступь. Любят вас люди, чего же вы не приветствуете их?» И Наполеон ответил: «Эти люди будут точно так же аплодировать, когда меня поведут на эшафот».

 

ЛИЦО ИЗ-ПОД МАСКИ

А не показалось ли вам, дорогой читатель, после прочтения предыдущей главы, что никакой он, Моргунов, не комик, а отменный драматический артист? По жизни. По человеческой сущности. По менталитету, как принято теперь говорить. Ему бы Отелло играть, Гамлета, Овода. Но фактура, но раз и навсегда запрограммированное амплуа…

Иногда (очень редко) он говорил о наболевшем. Говорил не о себе, а вообще об актерах, об их судьбах. О том, что режиссеры, за очень небольшим исключением, не только не ищут, но и не хотят искать и открывать новые творческие возможности его коллег. Как правило, делают ставку на то, что «отработано» годами. Учителя, наставники, выпуская артистов из института, в какой-то мере должны чувствовать ответственность за будущее своих учеников. Моргунов не считался плохим студентом на курсе Герасимова, но за тридцать с лишним лет после окончания ВГИКа не снялся ни в одном (кроме «Молодой гвардии») фильме Сергея Аполлинариевича. Обидно, грустно…

Что касается жанра комедии, в котором Моргунов как будто бы утвердился, преуспел, то и здесь он не до конца был удовлетворен. В Бывалом, кстати сказать, Моргунов всегда играл драму (о чем он сам говорил), но почему-то со стороны это казалось смешным. И хорошо, прямо-таки замечательно, скажет зритель. Но актер искал и другие краски для создаваемых образов.

Трагически окончивший жизнь сценарист и поэт Геннадий Шпаликов — такие знаменитые фильмы, как «Я шагаю по Москве», «Застава Ильича», «Я родом из детства», «Долгая счастливая жизнь», были поставлены по его сценариям, — сказал Моргунову однажды, что мечтает написать для него сценарий, в котором бы его герой плакал, страдал, переживал большую жизненную драму. Он был единственным, кто хотел сделать Моргунова героем грустного жанра. Однажды Моргунов поведал: «Я счастливый человек. Талантливых много. Сильных мало. А я сильный человек». Сказать-то он это сказал, но…

Разглядеть в нем второе творческое «я», пожалуй, смог только один режиссер — Михаил Козаков, пригласивший Моргунова сниматься в свой фильм «Покровские ворота» на роль автора эстрадных куплетов Соева. Снимавшийся с ним в том же фильме Леонид Броневой заметил:

— Меня тогда, как и многих, потрясло вот что: как Моргунов, просто-таки обожавший шутки, смог сыграть серьезного поэта, писавшего плохие стихи.

Совершенно не комикуя, Евгений Александрович сыграл свою роль блистательно и самое главное — забавно и убедительно. Соев, как признавался артист, одна из его лучших ролей. Сцену с пианино, которую промычали от начала до конца, придумал сам Моргунов. В результате получилась веселая бестолковщина.

Он мог (или хотел?) казаться грубым и недалеким. Мог как из рога изобилия сыпать анекдотами. Иногда пошлыми, скабрезными. Иногда вполне приличными. Вот, например, анекдот от Моргунова.

Негр решил выпить с нашими рабочими-строителями.

Они налили ему стакан, а он выпил и — брык с копыт.

Что делать? Взяли его за руки и за ноги и понесли.

А прораб смотрит в окно и говорит:

«Что за люди… Опять рубероид воруют…»

Бывало, Бывалый и сам сочинял анекдоты. Вот один из последних, если не самый последний.

Вицин, Моргунов и Никулин выступают на шоколадной фабрике.

Никулин обращается к директору:

— У вас свободного грузовика нет?

— А зачем? — интересуется тот.

— Лом вывезти, — не моргнув глазом отвечает Никулин.

…Да, Моргунов мог травить анекдоты часами, а еще «впаривать», что он незаконнорожденный сын Колчака или… Павлика Морозова.

Как-то Евгений Александрович прилетел в Италию. Спускаясь по трапу самолета в аэропорту, приподнял шляпу и обнажил полысевшую голову. Сделал серьезное лицо. Какой-то пожилой синьор воскликнул:

— Муссолини!

Евгений Александрович, не мешкая, ответил:

— А не кажется ли вам, что я внебрачный сын дуче? Грацио!

Окружающие его итальянцы зааплодировали. Итальянцы шутки любят.

Да, «внебрачный» сын одновременно Колчака, Павлика Морозова и Муссолини мог шутить часами. А потом нежданно-негаданно… садился за рояль и играл (не шутовски, как ожидалось, а на полном серьезе) Моцарта и Шуберта. Когда Евгений Александрович играл на рояле, в первую очередь переживал не о том, как воспримут его игру окружающие, а как музыка отзовется в нем самом.

Композиторов Евгений Александрович почитал, знал их биографии наизусть. Очень, очень любил музыку и весьма прилично играл на фортепьяно, хотя специально не учился. На концерте в консерватории мог заплакать.

Ах, как не хочется разрушать легенду об артисте! Ах, как хочется, подводя итоги, сделать следующее заключение: Евгений Александрович Моргунов был, несмотря на удары судьбы, человек сильный, прошедший огонь, воду и медные трубы. Он никогда не унывал. Любил розыгрыши и веселые мистификации. И все сходило ему с рук, и все его любили: артиста, балагура, проказника, шутника…

Очень хочется так написать. Но, как говорится, правда жизни диктует свое.

Передо мной письмо Моргунова, скажем так, высокопоставленному «товарищу». Письмо датировано 1951 годом. Суть письма: актера уволили из вспомогательного состава Театра-студии киноактера. За что? Даю фрагменты послания:

«(…) Вздорные выдумки, якобы я остановил курьерский поезд, чтобы проверить тормоза, или случай с ракетницей в троллейбусе, из которой я выстрелил в себя, после чего объяснил пассажирам, что, мол, был «актерский этюд», или третий случай, совершенно глупый, что я в одном из троллейбусов пугал пассажиров, что якобы в троллейбусе бегает крыса… И таких анекдотов было множество. Они все украшались фантастическими деталями, обрастали невероятными «подробностями», подобно снежному кому.

(…) Теперь я уволен из театра. Это произошло три месяца тому назад. Сейчас мне очень трудно. Труднее не было. Не имея никаких средств к существованию и, фактически, находясь на иждивении матери — инвалида труда, я вот уже 3 месяца хожу по различным инстанциям, добиваясь восстановления на работе. С каждым днем все труднее сводить концы с концами.

Я хочу одного — работать по специальности.

Прошу вас помочь мне в этом.

                                                                                                                                       Е. Моргунов.

2. VII. 51».

Оставим письмо без комментариев.

Нереализованность как актера, на мой взгляд, толкала Моргунова играть, играть и играть в жизни. Пусть три зрителя, пусть два, пусть один, пусть ни одного…

Как-то он стоял на ступеньках цирка до начала генеральной репетиции программы нового сезона, нацепив на лацкан светлого пиджака невесть где добытый значок, похожий на флажок депутата Верховного Совета, и радушно жал руки шедшим на представление зрителям:

— Спасибо, товарищи, что пришли. Какие будут жалобы, предложения, сообщите мне непременно в письменной или устной форме. Мы все обсудим в соответствующих инстанциях и постараемся улучшить ваши бытовые и жилищные условия.

Его и впрямь принимали за депутата. Лицо-то знакомое. Наверное, часто появляется, как депутат, на телевидении. И начинали говорить о наболевшем. Но Евгений Александрович их вежливо останавливал:

— Проходите, проходите, товарищи, отдыхайте. Потом поговорим. В новой государственной цирковой программе мы все учли. После представления жду ваших замечаний.

Ну и так далее: обещаний с три короба, семь верст до небес…

Само собой, после окончания представления Юрий Владимирович Никулин удивился:

— Ну все вроде бы ничего. Программа получилась, одно только непонятно: в антракте приходили пенсионеры, какой-то известный депутат обещал улучшить их жилищные условия. Уже и заявления некоторые принесли, справлялись, на чье имя писать. Какая-то чепуха.

Никулину объяснили:

— Заявления на имя Моргунова. Это он у входа им всего наобещал.

— Ну, разве можно так с пожилыми людьми! — возмутился Юрий Владимирович. — Ну у него и шуточки! — И крикнул секретарше: — Надя, без моего разрешения Моргунова в цирк не пускать! Хватит тут нам и своих клоунов!

«Шуточек», как мы знаем, у Моргунова было в изобилии.

Но не всегда и везде Моргунов думал только о себе, о том, как бы сыграть роль на экране или в жизни поразухабистее и повеселей. Отнюдь! Не хвастаясь, он говорил о вещах, на его взгляд само собой разумеющихся:

— Помогаю людям в свободное время, устраиваю их в больницы, хожу в школы просить за детей, которые набедокурили. Во дворе сейчас сооружаю беседку для пенсионеров. Помогаю людям…

Кто-то из читателей наверняка подумает: «Тоже мне геройские поступки!» Геройские — не геройские, но все ли мы сооружаем беседки для пенсионеров, устраиваем не очень знакомых людей в больницу и ходим в школу просить за набедокуривших ребят?

В Моргунове было поразительное, через край брызжущее жизнелюбие, которое могло привлечь кого угодно. Он все время был чем-то увлечен, всегда куда-то спешил, прибегал домой переодеться, поесть… и снова убегал. Не «необычный кросс», а самый обычный, обыденный, каждодневный.

Он был человеком глубоких страстей и переживаний. Но по нему это было не видно. Разве только один раз — после гибели младшего сына Николая в автокатастрофе. На кладбище Евгений Александрович плакал. Наталья Николаевна — нет. Она стояла у гроба неподвижно и держалась за руку мужа. Ей казалось, что с ним можно перенести все и всегда. Он всегда был ее опорой.

Однако нервы Моргунова были на пределе. Он то рыдал, то глушил себя весельем в каких-то компаниях. А веселие на Руси… Короче говоря, «оптимист продолжает смеяться и петь, когда песенка спета». В результате — два инфаркта, один инсульт… Больницы стали его домом… Был потерян смысл жизни…

Однажды Евгений Моргунов объявил конкурс для читателей одной газеты. Начинался он так: «Я был в Италии. Там меня пригласили в местный ресторанчик с очень длинным названием. Перевели. Означает: «У нас лучше, чем напротив». Потом раздвинули шторы, и я увидел…» Вопрос газеты:

«Что увидел Моргунов?»

Правильно ответил только один читатель: «Кладбище».

А на юбилее Евгения Моргунова режиссер Самсон Самсонов написал пародийный некролог. В некрологе, в частности, говорилось:

«Киностудия «Мосфильм» имени неугомонного Моргунова с прискорбием извещает о том, что больше его нет. Но вынос покойного не состоится, потому что покойник при жизни был не-вы-но-сим».

За пять лет до кончины последнее слово из шуточного некролога прокричал сам Евгений Александрович. Он лежал в Кремлевке с сахарным диабетом. Навестивших его Вицина и Никулина предупредили, что гарантии того, что Евгений Александрович выживет, нет. Моргунов узнал об этом, показал врачам большую фигу и прокричал:

— Вы меня отсюда вперед ногами не вынесете. Потому что я не-вы-но-си-мый!

Надо сказать, не только Евгений Александрович затевал игры в прятки со смертью. Но и с ним однажды затеяли такую игру. Как ни странно, в магазине.

Купил Моргунов молоко в бутылочке и решил тут же употребить его по назначению. Неожиданно возникла фигура директорши. Она заголосила, что здесь магазин, а не распивочная, что все это, мол, безобразие и что около касс, где деньги лежат, всякая пьянь шастает, а потом часть выручки пропадает.

Моргунов на сей раз в ответ кричать не стал, только объяснился и спросил:

— Проголодался я, да и вообще вы знаете, с кем разговариваете?

Директорша разозлилась еще больше:

— Мне плевать, с кем я разговариваю! Маша, зови милицию!

Моргунов начал спокойно объяснять:

— Да я артист, понимате, артист! И я кассы не граблю.

Директорша еще пуще:

— Да все вы тут артисты, и еще какие!

И тогда Моргунов признался:

— Да я же Моргунов.

Директорша ни в какую:

— Какой еще Моргунов? Моргунов давно уже умер!

Собралась толпа. «Эксперты», как любил говаривать Михаил Михайлович Зощенко. Одни говорят — Моргунов. Другие говорят — не Моргунов.

Наконец, появился милиционер, который сразу же узнал всенародного любимца.

— Да это же Евгений Александрович Моргунов! — разъяснил он директорше. — Надо знать любимых артистов в лицо! И по имени-отчеству.

Директорша охнула, потом ахнула и заверещала:

— Дорогой наш товарищ Моргунов, простите, пожалуйста, извините! Мы вас так любим! А я в особенности. Да такому мужчине не бутылка молока… Мы вам стол накроем в две минуты… Вы балычок уважаете? А икорку?

Милиционер улыбнулся.

— Инцидент, думаю, исчерпан.

— Да, конечно, — поспешила уверить директорша. — Забудем о нем. Его и не было.

А потом спросила Моргунова:

— Вам с собой или здесь?

Евгений Александрович стал серьезным:

— И так, и так, — ответил он. И подмигнул милиционеру.

А ведь по большому счету можно было и поблагодарить директоршу. По законам народной мудрости — намерила она ему годов с барского стола. Но с точки зрения памяти народной — промахнулась.

Евгений Моргунов будет жить так долго, как долго будут помнить люди тот «необычный кросс», который был в чем-то его бегом от судьбы, от которой, как известно, не убежишь…

Как-то на заре своей кинокарьеры Евгений Моргунов говорил робко начинающему Савелию Крамарову:

— Не печалься, Савелий, когда мы умрем — сразу станем известными для всех артистами.

Сказал и ошибся. Популярность обоих артистов и при жизни была сногсшибательной. Однако…

Не поверите, но про Вицина издано лишь два хиленьких буклета по две страницы текста в каждом, про Моргунова ни одного (!). А когда ему предложили однажды написать книгу воспоминаний, он вежливо отказался, побоявшись обидеть кого-либо из коллег-артистов.

В последние годы Моргунов, как и Вицин, выступал в концертах «Киноюморины». Как и Вицин, в антрактах снимался на фото. С любым зрителем, с любым желающим. За деньги. Не будем лукавить, не от хорошей жизни, не оттого, что был материальный достаток. Ну что ж, как говорится, на все воля Божья.

Евгений Александрович не любил, когда в дружеском застолье говорили о Боге и поднимали бокалы за него.

— Хотя Бога никто не видел, но соблюдать святые традиции необходимо, — считал он.

29 июня 1999 года Евгений Александрович Моргунов предстал перед Богом, оставив на земле добрый след.

Ни Гильдия актеров кино, ни Театр-студия киноактера, ни Союз кинематографистов России, ни киностудия «Мосфильм», где он проработал пятьдесят шесть лет, не дали ни копейки на похороны. Что это? Демонстрация чиновничьей силы, против которой он всю жизнь боролся? Или элемент воздействия на уже недышащего оппозиционера?

Писатель и журналист Андрей Яхонтов, присутствовавший на отпевании и похоронах Евгения Александровича Моргунова, написал в «МК — ВОСКРЕСЕНИЕ» так:

«Евгений Моргунов умер за несколько дней до годовщины гибели своего сына. На похороны Евгения Александровича пришло не много народу. Мы благодарны тем, кто дарит нам радость и смех. Однако в лучшем случае способны лишь показать на вчерашнего кумира: «Смотрите, это он!» А кумиры тоже нуждаются в понимании и защите. В ободряющей улыбке. Неправда, что понимаешь это, когда ничего нельзя поделать и исправить».

 

ПЕРВЫМ ДЕЛОМ В ЦИРК, А ПЕРВЫЙ РАЗ В ПЕРВЫЙ КЛАСС УЖЕ ПОТОМ

О Юрие Владимировиче Никулине писать легко и в то же время писать сложно. Легко, потому что написано о нем очень много — начиная с его автобиографической книги «Почти серьезно…», вышедшей в 1979 году и выдержавшей тринадцать изданий, и кончая книгой Леонида Куксо «Неизвестный Никулин», вышедшей совсем недавно. И это когда, повторяю, о Вицине написано лишь два хиленьких буклета с текстом в две страницы, а о Моргунове и того нет. А сложно писать, потому что уже нечего добавить к написанному. Очень не хочется повторяться.

А не рассказать в этой книге о заметных, забавных и просто интересных событиях из жизни артиста попросту невозможно. И я старался найти как можно больше малоизвестных фактов о Никулине. Хотя, признаться, это было очень сложно. Ведь, пожалуй, Юрий Никулин — единственный из веселой троицы, кто по-настоящему состоялся, кто по-настоящему стал звездой.

В первой главе «Почти серьезно…» Юрий Владимирович полушутя-полусерьезно рассказывает, как он размышлял, с чего начать книгу, и неожиданно вывел на бумаге…

«Я родился 18 декабря 1921 года в Демидове, бывшем Поречье, Смоленской губернии».

Много хорошего было в детстве Юрия Владимировича. Замечательные родители. Отец писал для цирка и эстрады скетчи, репризы, клоунады. В свое время им был создан театр под названием «Теревюм», который расшифровывался очень просто Театр революционного юмора. Мама Юрия в этом театре пела куплеты.

— Земля вертится? — спрашивал отец.

— Вертится, — отвечал Юрий.

— А почему люди не падают? — задавал второй вопрос отец.

Юрий не мог ответить. Тогда отец сам отвечал:

— Потому что прикреплены к магазинам.

А еще отец как-то сочинил репризу для конферансье: «Я могу доказать, что родился именно конферансье. Каким образом? Мама родила двойню. Так вот я появился первым и тут же объявил следующий номер».

В Москву родители переехали в 1925 году. Юре было четыре года.

А в пять отец повел его в цирк. Это была, как говорится, любовь с первого взгляда.

«Цирк! Когда вошли в зал, меня поразило обилие света и людей. И сразу слово «цирк» стало для меня реальным, понятным, ощутимым. Вот он — огромный купол, застеленный красным ковром манеж, слышны звуки настраиваемого оркестра… Было так интересно! Ожидая начала представления, я не томился, как это обычно бывает с детьми. Вдруг грянул оркестр, вспыхнул яркий свет, и на манеж, покрытый красивым ковром, вышли участники парада».

Клоуны Юрию понравились больше всего. Глядя на их трюки, он так громко закричал, что один из клоунов заметил это и спародировал крик. Короче говоря, передразнил Юрия. Зрители восприняли это как очередной трюк и рассмеялись.

Возможно, с тех пор атмосфера цирка стала главной любовью Никулина. Здесь здоровее, добрее отношения между людьми, здесь почти нет зависти. Каждый является хозяином своего маленького номера, и каждый заинтересован, чтобы и программа в целом получилась хорошей. В цирке нельзя схалтурить: ты весь на виду. А в некоторых номерах жизнь одного артиста зависит от другого.

В первый раз в первый класс Юра отправился в 1929 году. Тогда же и сыграл первую в своей жизни роль — роль Горошка. С большим куском картона, на котором нарисовали зеленый горошек, он участвовал в сценке «Огород». Десятерых мальчиков поставили в ряд на сцене, и каждый по очереди, сделав шаг вперед, должен был произнести несколько стихотворных строчек об овоще, который был изображен на плакатике. Юрию велели выучить такие строки:

Последним в строю, возможно из-за маленького роста, поставили Никулина. Все ребята быстро прочли стихи. Настала очередь Юрия. Он сделал шаг вперед и от волнения вместо стихов сказал:

— А вот и репка!

После этого он помолчал и встал на свое место.

Зал засмеялся: получилось неожиданно — все читают стихи, а один просто назвал овощ, да еще не тот, вместо горошка — репка. Посрамленный, Юрик ушел со сцены.

За кулисами учительница строго посмотрела на него и сказала:

— А ты, Никулин, у нас, оказывается, комик!

Годы летят быстро. Прошло каких-нибудь двадцать лет, и Юрий действительно стал комиком. Но после окончания школы он почти сразу ушел в армию.

Это был 1939 год. Юрий был высок и очень худ. И призывная комиссия направила его на освидетельствование в туберкулезный диспансер. Но Юрий боялся не того, что у него обнаружат хворь. Он боялся, что его не возьмут в армию.

В декабре этого же года грянула война с Финляндией. И солдата Никулина отправили на фронт. Мог ли предполагать тогда будущий директор цирка, что здание на Цветном будут строить именно финны? Конечно не мог. Вот они, зигзаги судьбы! Но повоевать Юрию не удалось. На финском фронте будущий комик обморозил себе ноги, когда тянул линию связи от батареи до наблюдательного пункта. А в июне 1941 он стал готовиться к демобилизации. Но домой так и не попал. Началась Великая Отечественная война.

Много трагических эпизодов было на войне. Однажды Никулин и многие его товарищи заболели куриной слепотой. И тогда те солдаты, которых, к счастью, минула эта болезнь, водили их на ужин за веревочку.

А Победу Никулин встречал в Прибалтике. И опять домой попасть не пришлось. Демобилизацию проводили в несколько этапов, а до Никулина очередь дошла только через год после окончания войны.

Собирать анекдоты Юрий Владимирович начал в 1936 году, когда ему стукнуло пятнадцать лет. Запомнить их все, конечно, трудновато. И он записывал их в тетрадь в клеточку, но обычно не весь анекдот, а опорные слова. Были в тетради и политические анекдоты. Их Юрий записывал в зашифрованном виде. На ключевые слова из политического анекдота придумывал свой анекдот. Чтобы увернуться на допросе, если арестуют. Но политические собирал мало. Все больше про мужей в командировках, про животных…

Мне стало интересно, какие же политические анекдоты могли существовать в 40-х годах, в эпоху, когда за один анекдот давали пятнадцать лет. Нашел несколько. Вот один из них.

Лектор говорит:

— В городе А. построена электростанция…

Его перебивают:

— Я только что оттуда. Никакой электростанции там нет.

Лектор продолжает:

— А в городе Б. построен новый химический комбинат…

Его снова перебивают:

— Я там был неделю назад. Никакого завода там нет!

Лектор не выдерживает:

— Я вам так скажу, товарищи, нужно поменьше разъезжать и побольше газеты читать!

За время службы в армии и годы войны Никулину так и не нашлось равных по коллекции анекдотов. Да и рассказывал он их отменно.

Юрий был уверен, что с такими способностями и опытом участия в художественной самодеятельности его возьмут в любое творческое заведение Москвы. Ведь однополчане были просто в восторге от его комического таланта. Во ВГИКе он прошел два тура. Но неожиданно на третьем туре ему сказали:

— В вас, конечно, что-то есть, но для кино вы не годитесь. Не тот у вас профиль, который нам нужен. Скажем прямо: вас вряд ли будут снимать в кино. Это мнение всей комиссии. Если вы действительно любите искусство, то советуем вам пойти в театральный институт.

Однако Никулину не повезло и с театральными заведениями. Он подавал заявления в два института, и в оба не взяли: пи в ГИТИС, ни в училище имени Щепкина при Малом театре. И тут…

 

«ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА» ПОЗВАЛА В ЦИРК

Прочитали Никулины — отец и сын — в «Вечерке» от какого-то сентября 1946 года объявление о наборе в студию клоунады при Московском ордена Ленина государственном цирке на Цветном бульваре. И на семейном совете отец сказал:

— А что? Пусть Юра рискнет. Работы — непочатый край. В театре что? Полная зависимость от режиссера. В цирке многое определяет сам артист.

Юрий согласился с логикой отца. И благополучно поступил в студию Несмотря на то что это было не так уж и просто: из почти трехсот желающих приняли всего лишь восемнадцать человек. А первое его выступление состоялось на манеже цирка уже 25 октября 1948 года. Юрий Никулин и его напарник Борис Романов разыграли клоунаду «Натурщик и халтурщик». Придумал номер отец Юрия.

Сам Никулин считает, что выступление прошло средненько. Однако руководитель студии и сами студийцы посчитали, что клоунада состоялась на вполне приличном уровне. Зрители смеялись, хотя, может быть, и не так, как хотелось бы партнерам по клоунаде.

Заметил начинающих клоунов и самый известный тогда клоун — Карандаш — и после получения диплома 25 ноября пригласил Никулина и Романова к себе партнерами. Вскоре Романов от Карандаша ушел, и вместо него у Никулина появился новый напарник Михаил Шуйдин.

Произошли изменения и в личной жизни. Юрий встретил девушку, которая вскоре стала его женой. Звали девушку Татьяна Покровская. Она училась в Тимирязевской академии и увлекалась конным спортом. В академии имелась отличная конюшня. А в конюшне смешной жеребенок, с нормальной головой, нормальным корпусом, но на маленьких ножках — карлик. Звали жеребенка Лапоть. Узнал об этом Карандаш и приехал лошадку посмотреть. Лошадка Карандашу понравилась, и он попросил Татьяну научить его самым незамысловатым трюкам. Потом лошадку привезли в цирк, и Карандаш познакомил Татьяну с Юрием. Никулин в номере стал «подсадкой» — то есть якобы зрителем, выходящим из зала. Карандаш вызывал из зала любого желающего и уверял, что научит его ездить на лошади. На одно из представлений Юрий пригласил Татьяну. И надо же так случиться, что именно в этот вечер он попал под лошадь. Она его так избила, что Никулина увезли в больницу Склифосовского. Татьяна почувствовала себя виноватой и стала навещать Юрия.

Через полгода они поженились. Родственники Татьяны сначала были в шоке: как, выйти замуж за клоуна? Но потом все обошлось.

Ну а самое забавное воспоминание о женитьбе Никулина у актрисы Нины Гребешковой: «Мы с Таней учились в одном классе. И обе жили в Гагаринском переулке. И вот иду я однажды по этому переулку, навстречу мне Таня с молодым человеком. Она мне говорит: «Познакомься, это мой муж». И я вижу нелепого, некрасивого, странного молодого человека (а Таня — очень красивая женщина). Кто бы мог подумать, что я буду играть его жену в фильме «Бриллиантовая рука»?..»

Вы не забыли, Нина Гребешкова стала женой Леонида Гайдая? Тесен мир, тесен…

Случилось так, что в 1950 году Михаил Шуйдин ушел от Карандаша. Прославленный клоун не смог или не хотел пробить ему более высокую ставку зарплаты. Между партнерами был давний уговор: если уходит один, то уходит и другой. Поэтому Юрий Никулин тоже подал заявление об уходе.

Семейная жизнь не очень располагала к длительным разъездам. И Никулин вместе с Шуйдиным стали работать в постоянной группе клоунов при Московском цирке. Первый успех пришел в 1951 году. Отец Юрия написал клоунаду «Маленький Пьер».

Маленький мальчишка (сначала его играл двенадцатилетний акробат Слава Запашный, потом его заменила жена Юрия — Татьяна) расклеивает листовки, его замечают полицейские и пытаются поймать. Но незадачливым полицейским (Никулину и Шуйдину) так и не удается это сделать.

Детвора в цирке очень переживала за маленького Пьера. Своих чад, естественно, поддерживали взрослые. Интермедия имела оглушительный успех. В прямом и в переносном смысле. Стены цирка содрогались от криков детей.

14 ноября 1956 года Татьяна родила мальчика. Счастливые родители назвали его Максимом.

Между тем в апреле 1958 года Никулин впервые в жизни появился в одной из западных стран. Это была Швеция, куда Московский цирк отправился с обширной гастролью, причем выступления дуэта Никулин — Шуйдин зрители воспринимали наиболее восторженно. Именно тогда у Шуйдина родилось его коронное:

Ю-ри-и-и-ик!

По-моему, вне всяких сомнений, Шуйдин был достойным партнером Никулина. Даже не так. Партнеры были достойны друг друга. Михаил Шуйдин не был «подыгрывающим», не был «ведомым». Потому, наверное, так горячо и полюбил народ этот клоунский дуэт.

А путь Михаила Шуйдина к вершинам мастерства был далеко непростым. Пожалуй, не менее сложным, чем у Никулина. Михаил Иванович рассказывал, что мечта стать клоуном пришла к нему в детстве, когда дядя впервые привел его, сына пастуха из тульской деревни Казачье, на цирковое представление. Но вначале были годы ученичества в фабрично-заводском училище, где будущий комик освоил специальность слесаря-лекальщика, а также занятия в драматических и акробатических кружках, и лишь весной 1941 года юноша поступил в Государственное училище циркового искусства. А летом началась война…

Первокурсник цирковой школы Михаил Шуйдин в ноябре 1941 года пришел в военкомат и добровольно попросился на фронт. Он был послан на учебу в танковое училище. Весной 1943 года выпускнику, успешно освоившему курс, была вручена грозная боевая машина — танк «Т-34». Шуйдин принял огневое крещение на Орловско-Курской дуге. В августе того же года Михаил был тяжело ранен. В башню его танка попал вражеский снаряд, и пламя опалило руки, грудь, лицо. Он чуть не ослеп. Шесть месяцев Михаил был прикован к больничной койке. О возвращении в строй не могло быть и речи. Не работала рука, кожу стягивали рубцы ожогов. Теперь танкист вступил в бой с недугами. Многие, в том числе и врачи, сомневались в успехе, но Шуйдин был упорен. Он истязал себя бесконечными упражнениями, стремясь вернуть былую ловкость и силу рук. И добился своего.

Перед кавалером орденов Красного Знамени и Красной Звезды старшим лейтенантом Шуйдиным встал вопрос о выборе профессии. Михаил остался верен своей мечте.

— Я прошел войну, командовал танковой ротой. Я видел много горя. И люди пережили много горя. Своей работой я хочу веселить их, неся им радость, — именно так спустя много лет Шуйдин ответит австралийским журналистам, спросившим его о том, почему он стал клоуном.

Итак, Михаил Шуйдин опять первокурсник циркового училища. В те годы школа почти не готовила артистов в жанре клоунады, и потому Михаилу львиную часть времени приходилось заниматься акробатикой и гимнастикой. Трудно шло освоение цирковых трюков. Каждый прыжок отдавался резкой болью. Ныло израненное плечо. Кожа на обожженных руках не выдерживала, лопалась, по ладоням текла кровь. Педагоги предлагали Шуйдину более легкие трюки, делая скидку на его неокрепший организм. Однако Михаил и слышать не хотел о каком-либо снисхождении. Он репетировал наравне со всеми учащимися. И только иногда, во время урока по гимнастике или акробатике, вдруг уходил с манежа и, повернувшись к стене, чтобы никто не видел его лица, стиснув зубы, молча стоял несколько минут, выжидая, когда утихнет боль в руках.

Однажды Шуйдин случайно узнал, что в колхозный филиал при Калининском цирке (раньше существовали такие предприятия, обслуживающие сельского зрителя) требуется клоун. Михаил тотчас предложил свои услуги. После просмотра Шуйдина приняли на работу.

Так в 1947 году Михаил Шуйдин стал клоуном, а спустя два года поступил в стажерскую группу клоунов, которой руководил Карандаш. Здесь и произошла встреча с Юрием Никулиным. С этого времени творческие поиски обоих артистов в искусстве клоунады стали неразделимы. Их клоунский дуэт просуществовал более тридцати лет.

Определение сущности их клоунской работы очень точно дал поэт Юрий Благов:

Однажды цирковой бутафор сделал по просьбе Никулина резиновую змейку. Она долго лежала в гримерной, пугая входящих. Потом родилась реприза «Змейка», которую Никулин и Шуйдин с успехом показывали после номера дрессировщиков. Никулин выходил с чемоданом на манеж. А в чемодане находился механизм управления. «Змейка» извивалась, как живая, а Никулин, выпуская ее на ковер, ласково приговаривал:

— Ее зовут Катя.

Зрители смеялись, а «змея», ползая по манежу, бросалась то на Шуйдина, то на Никулина. Клоуны пытались ее поймать, и в конце концов Шуйдину это удавалось. Он набрасывал на нее пиджак, хватал и… швырял в публику. Клоун-подсадка, на которого попадала змея, дрожал от страха как осиновый лист и сползал на пол. Зал грохотал от смеха. Особенно после того, когда выяснялось, что, вместо змеи, Миша швырнул на «зрителя»… обыкновенную веревку. «Змею» он успевал подменить под пиджаком.

А однажды в мастерских Большого театра сделали чучело Никулина. Юрия Владимировича раздели до трусов, положили на холодный стол, заткнули ноздри и уши ватой, в рот засунули трубочку, чтобы он не задохнулся. После чего бутафор дал отмашку:

— Начинаем захоронение.

На Никулина полился гипс. Нельзя сказать, чтобы он совсем не испугался. Еще как испугался! И даже на какое-то время перестал видеть и слышать. Пока гипс не сняли, ему было очень-очень страшно.

Потом чучело одели в такой же клоунский костюм, как у Никулина. Правда, номер пока еще был на стадии разработки. Что же было делать с чучелом? Конечно, разыгрывать всех и каждого. Как-то Никулин… повесился. Висит себе на крючочке, а кто войдет в гримуборную, на того он и падает. Потом к чучелу привязали ниточки, и, дергая за них, вполне можно было двигать руками и ногами. Входит человек и диву дается. Два Никулина играют друг с другом в шахматы.

Юре Никулину 4 года.

Юра с тетей Таней. 30-е годы.

Юра со шваброй. Школьная самодеятельность. 30-е годы.

Призван на Финскую. 1939 г.

Сценка на лошади. Дебют на манеже. Конец 40-х годов.

С киноартистами. Роль выпивохи Клячкина открыла ему дверь в большой кинематограф. «Неподдающиеся», 1959 г.

С кубинцами, которые посетили представление пантомимы «Карнавал на Кубе». 1962 г.

С Михаилом Шуйдиным в репризе «Стрельба из лука» — кадр из фильма «Без страха и упрека», 1963 г.

С неизменным партнером по манежу Михаилом Шуйдиным. «Бревно» — самая забойная реприза 70-х.

С чекушкой. Правда, она немного увеличилась. Реприза 70-х годов.

Этот снимок Семена Мишина получил золотую медаль в Лондоне в 1965 г.

С любимым артистом Пляттом в фильме любимого режиссера Гайдая по новелле любимого писателя О. Генри «Родственные души». «Деловые люди», 1963 г.

«Сейчас как вжикнет!» С мэтром советского кино Михаилом Жаровым в фильме «Девушка с гитарой», 1958 г.

С псом Дейком. «Ко мне, Мухтар!», 1964 г.

С Георгием Вициным и др. «Дайте жалобную книгу», 1964 г.

Проша. «Яша Топорков», 1959 г.

Кузьма Иорданов — первая серьезная роль. С Инной Гулая в фильме «Когда деревья были большими», 1961 г.

С японским мальчиком. Юрий Никулин в роли Юрия Никулина. «Маленький беглец», 1966 г.

С Борисом Новиковым в фильме «Друг мой, Колька!», 1961 г.

«Не жди меня, мама, хорошего сына…» С гитарой в фильме «Операция «Ы», 1965 г.

С Георгием Вициным, Евгением Моргуновым и Леонидом Гайдаем на съемках «Операции «Ы».

Эта открытка продавалась в каждом киоске в 60-х годах.

С сыном Максимкой. 1958 г.

Никулину вообще везло на «двойников». Позднее на картине «Бриллиантовая рука» тоже сделали «двойника». Но естественно, не в клоунском наряде. Он в последних кадрах фильма должен был вываливаться из багажника автомашины, которую поднял вертолет. И с этим «двойником» тоже связана забавная история. Но об этом речь впереди.

Иногда репризу рождал анекдот, иногда карикатура. Вот была одна такая в журнале «Крокодил»: на карикатуре изображен человек, который сидит по-турецки, разведя руки в стороны. На одной ладони лежит арбуз, на другой — гиря. Надпись под рисунком гласит: «Когда на базаре нет весов».

Клоуны сделали репризу. Шуйдин торгует яблоками. Никулин изображает весы, держит за веревочки на вытянутых руках тарелочки. Подходит инспектор манежа. Просит продать ему яблоко. Шуйдин ставит на одну чашу килограммовую гирю, на другую кладет маленькое яблочко. Никулин очень четко уравновешивает «весы». Инспектор манежа ругается нехорошими словами. Затем приходит женщина, дает тридцать копеек и просит взвесить ей сто граммов яблок. «Весы» — Никулин взвешивает ей три килограмма да еще, как истинный джентльмен, ссыпает яблочки в сумку. Тут уж Шуйдин ругается, а Никулин незатейливо объясняет, что это была его жена.

А по одному крокодильскому анекдоту Никулин сыграл репризу в жизни. Анекдот был такой.

Полисмен:

— Почему вы превысили скорость?

Водитель:

— Простите, сэр, но у меня испортились тормоза, и я спешил отвести машину в ремонт.

И вот как-то Юрий Владимирович ехал на машине во Внуково и не заметил знака ограничения.

С машиной Никулина быстро поравнялся мотоцикл ГАИ. Автоинспектор дал знак остановить машину. Начало разговора было как в анекдоте:

— Почему вы превысили скорость?

Никулин протягивает права и, надеясь шуткой смягчить сердце блюстителя порядка, отвечает:

— Понимаете, у меня испортились тормоза, и я спешу на станцию техобслуживания.

Завершение жизненной истории посмешнее, чем в анекдоте. Инспектор вернул права и деловито посоветовал:

— Тогда давайте поезжайте еще быстрее.

После чего развернулся и уехал.

Очень смешная реприза «Бревно» имела свою предысторию.

Юрий Никулин и Евгений Евстигнеев снимались у Эльдара Рязанова в фильме «Старики-разбойники». Во время съемок сцены кражи им пришлось раз десять таскать тяжелую картину по залам музея. И Юрий Владимирович решил воссоздать творческий процесс таскания на манеже. Только картину заменить на бревно.

Министр культуры СССР Екатерина Фурцева, которая, как вы помните, в свое время спасла кинокомедию «Кавказская пленница», на сей раз была непреклонна — бревно запретить. Мол, напоминает некий исторический факт. Убедить «культурного» министра, что данное бревно к ленинскому субботнику не имеет никакого отношения, не представлялось возможным. Но… с годами руководители партии и правительства сменяли друг друга. Бревно опять появилось на манеже. И еще долго эта реприза веселила зрителей.

А в 1973 году Юрию Владимировичу Никулину присвоили звание народного артиста СССР.

 

КЛОУН-ДИРЕКТОР

В 1984 году Юрий Никулин отказался идти на пост директора «Союзгосцирка», сославшись на то, что у него нет высшего образования. На самом деле просто не хотел участвовать в склоках и дрязгах. Но от поста директора родного Московского цирка на Цветном бульваре наш герой не отказался. Другие заботы (и немалые!), другие взаимоотношения с людьми… По этому поводу даже сочинили такую эпиграмму:

И стал Юрий Никулин решать вопросы почти государственного значения.

А как относились к цирку руководители партии и правительства?

Ленин в «незабываемом 1919-м» не забыл про цирк и издал декрет с несколько туманной формулировкой: «Об объединении театрального дела по демократической направленности циркового искусства». Артисты цирка празднуют эту дату до сих пор, несмотря на распад СССР. А какую дату им еще праздновать? Ведь цирк был даже при Александре Македонском.

Сталин цирк не любил, хотя… во время войны приказал грузы с цирковым реквизитом приравнять к военным грузам и для животных сохранять рацион мирного времени.

Хрущев цирк любил. Никита Сергеевич смеялся так заразительно, глядя на клоунский дуэт Никулина и Шуйдина, что это было видно и из зала, и с манежа.

Брежнев стал обращать на цирк особое внимание после того, как его дочь Галина вышла замуж за артиста цирка Евгения Милаева. Присваивать звание Героя Социалистического Труда одному Милаеву, наверное, было все-таки как-то неудобно. Поэтому звание Героя дали также Михаилу Румянцеву (Карандашу) и дрессировщице Ирине Бугримовой.

Однажды Леонид Ильич решил самолично посетить цирковое представление. Приехал в цирк на Цветном. Юрий Владимирович встретил его и проводил в свой кабинет. Поговорили они о том о сем и даже немного выпили. Засиделись до того, что уже и не до представления было. Но администрации дали указание — пока Брежнев в свою ложу не сядет, свет не выключать. И вот генсек, наконец, решил посмотреть цирковое действо. Покинул кабинет директора и стал спускаться в зал. Тут свет и вырубили. Конечно, это была никакая не диверсия, а просто случайность. Тем не менее Брежнев оступился и с шумом рухнул на пол. В зале переполох.

Сразу дали свет. Обслуга стала поднимать руководителя партии и правительства. Но самое удивительное, генсек даже не пострадал. Рабочий, который выключил рубильник, к счастью, тоже.

Ну а как относился к цирку Горбачев? На встрече Михаила Сергеевича с творческой интеллигенцией Юрий Никулин начал свою речь сразу с наболевшего:

— В цирке осталось мяса животным дня на два, на три. После чего мы объявляем забастовку. То есть погружаем клетки с тиграми на грузовики и двигаем к Моссовету. Правительство, естественно, вызывает усиленные наряды милиции, а мы в ответ на это — требуем для тигров мяса! И если ничего не добьемся — открываем клетки! Пусть тогда наши звери вашими милиционерами питаются. Устраивает вас такая перспектива, дорогой товарищ президент?

После минутной паузы Горбачев схватился за голову и расхохотался.

Когда Никулин вернулся в цирк, мясо уже привезли. На две недели вперед.

Это был, пожалуй, единственный случай в мировой истории, когда именно юмор — это высшее достижение человеческого разума — одержал победу на столь высоком уровне. На государственном. Впрочем, продолжать ли печатать в «Огоньке» анекдоты от Никулина, Михаил Сергеевич тоже решал на государственном уровне. Интересно, что Виталий Коротич — тогдашний главный редактор «Огонька» — считал, что публикация анекдотов от Никулина поднимает спрос на журнал. И значительно.

Ельцин тоже любил Юрия Владимировича и как клоуна, и как артиста кино.

Что касается фотографии, на которой Ельцин и Никулин стоят очень близко, нос к носу, то в свое время к ней было придумано масса остроумных подписей. В частности, «От великого до смешного один сантиметр» и «А про меня анекдот знаешь?». Но самую смешную подпись, по-моему, дал ведущий телепередачи «Поле чудес» Леонид Якубович: «Президент и клоун. Клоун слева».

Однако не все было так благополучно во время директорства Юрия Владимировича.

Примерно в те же годы, когда Никулин стал директором цирка, рядом с ним появилась женщина, которую прозвали «злым гением цирка». Артистку цирка Викторию Виклюк ветераны цирка помнят еще девчонкой, когда она сидела в конюшне на мешке с овсом. Потом она вышла замуж за берейтора, развелась, снова вышла замуж. Второй муж — сын штангиста и гиревика Григория Новака — ездил на мотоцикле. Опять развелась. С третьим мужем Николаем Виклюком Виктория «работала мачту».

Стас Садальский рассказывал: «Эта дама обладала очень средним актерским талантом. Ее номер на перше проходил почти не замеченным публикой. Но гипнотическим воздействием на Юрия Никулина она обладала безмерным. Ее знал и боялся весь цирковой мир. Она снимала с гастролей, повышала ставки… За семь лет пребывания в Москве ей был оплачен самый лучший люкс гостиницы «Арена». Она постоянно внушала Никулину:

— Я, и только я, — твоя жизнь. Меня не будет — ты умрешь.

Доходило до смешного: в гастрольном турне по Америке Виктория Виклюк была оформлена как личный врач Никулина. Вседозволенность «гинотизерши» делала ее все злобнее и злобнее. Она стала завидовать славе самого маэстро, искренне полагая, что если уберет худрука, то это место займет она…»

Подслушивая, подсматривая, делая магнитофонные записи разговоров Никулина, она собирала материалы против великого артиста, который, возможно, ее любил.

Коллектив цирка от беспредела Виктории постоянно находился в шоке. Чтобы как-то оградить Юрия Никулина от этого в буквальном смысле слова страшного влияния, коммерческий директор Михаил Седов устроил собрание коллектива. Присутствовали все, кроме «гипнотизерши» и самого Никулина (он в это время был во Франции). Главный режиссер и старший кассир, артисты и пожарные решили на собрании удалить «экстрасенсшу» или, если хотите, «раковую опухоль». Решение собрания передали Никулину. Народный артист всего Советского Союза согласился с мнением коллектива.

Вскоре после собрания в собственном подъезде тремя выстрелами в упор убили Михаила Седова. Чудом осталась жива его дочь, которая задержалась на три секунды в квартире.

Убийцы до сих пор не найдены.

Коммерческим директором становится сын Юрия Владимировича — Максим.

В телевизионной передаче об артисте и клоуне Эльдар Рязанов спросил Никулина:

— Юра, а тебе после убийства коллеги не страшно было ставить на это место своего сына?

Никулин, не задумываясь, ответил:

— А почему я должен подставлять чьего-то другого сына?

Виктория ныне живет в скромной севастопольской квартире и прокручивает соседям компроматы на своего недавнего покровителя. И наверное, соседи не верят ни одному плохому слову о «великом клоуне».

Кстати, насчет «великого клоуна».

В интервью газете «Совершенно секретно» в январе 1997 года Юрий Владимирович заметил: «Про меня уже врут, пишут «великий клоун». Это про меня. Но какой я «великий», когда клоуны были лучше меня. Леня Енгибаров вобрал в себя многое великое, что полагалось нашему веку. Да, мы были хорошими клоунами, добротными клоунами. Но популярным меня сделало кино. Публика видела во мне Балбеса, и я публике подыгрывал. Я не считал Балбеса отрицательным героем, я его любил, странного, неунывающего, добродушного. Когда предлагали играть вредителей или шпионов, я отказывался…»

Хочется вслед за Станиславским крикнуть:

— Не верю!

Я вспоминаю свою первую встречу «живьем» с великим клоуном на представлении в цирке. Прошел номер. Униформисты стали готовить манеж к следующему. В зале тишина. И вдруг откуда-то с самых верхних рядов раздалось:

— А чего так тихо?

Вышел клоун Никулин. Зал зашелся от смеха.

«Боже, — подумал я. — Сколько же надо работать, чтобы ничего не значащие слова, совсем несмешные слова: «А чего так тихо?» — вызвали смех в зале».

Но все-таки, раз популярным, по признанию самого Юрия Никулина, его сделало кино, к кино мы сейчас и обратимся.

 

В ДЖУНГЛЯХ «МОСФИЛЬМА»

Впервые Юрий Никулин снялся в фильме Михаила Ромма «Русский вопрос» в 1948 году. Изображал в массовке американца. Бегал туда-сюда. Впрочем, как и остальные участники массовки.

А чуть позже на представлении в цирке побывал режиссер Константин Юдин. Выступления клоуна Никулина ему понравились. И в антракте он зашел в гримерную.

— Знаете, — доверительно сказал режиссер, — мы хотим вас попробовать на роль трусливого немца. Как вы на это смотрите?

Никулин хорошо смотрел и, конечно, согласился.

В костюмерную «Мосфильма» дебютанта провожала девушка, которая долго вела его по коридорам, минуя тупички и лестницы.

— Здесь можно заблудиться, — заметил Никулин, чтобы прервать тягостное молчание.

Ответ девушки он запомнил на всю жизнь.

— Конечно можно, — ответила она. — На «Мосфильме» есть места, где вообще не ступала нога человека.

В костюмерной для него выбрали немецкую форму. Потом он пошел в фотоцех, где его сфотографировали в нескольких ракурсах.

— Я вам позвоню, — предупредил ассистент режиссера.

Но не позвонил. Прошла неделя, другая, а звонка все не было. Тогда Никулин решил напомнить о себе сам.

Ассистент долго мялся, но сказать правду так и не решился.

— Вы знаете, — он выдержал театральную паузу, — мы сейчас подбираем актеров на другие эпизоды. Ждите, не волнуйтесь, мы вам позвоним.

Через неделю Никулин попробовал напомнить о себе вновь. На студию его не пустили, а по внутреннему телефону неуверенный голос ассистента промямлил:

— Может быть, вашего эпизода в картине не будет. К сожалению, ничего больше вам сказать не могу.

Когда фильм вышел на экраны, эпизод с трусливым немцем в нем был, но играл немца известный актер.

Какое-то время спустя режиссер Илья Гурин рассказал Никулину прелюбопытнейшую историю на тему отказов на киностудии. Когда Гурин работал еще ассистентом, на одну из ролей пробовали очень известную в 30-х годах актрису Аду Войцик. На роль ее не утвердили. Гурин позвонил ей домой и откровенно сказал:

— Знаете, вы нам не подходите.

— А кто со мной говорит, интересно? — спросила Войцик. — Прямо-таки очень интересно.

— Ассистент режиссера Гурин.

— Вы давно работаете на студии? — поинтересовалась Войцик.

— Нет, — признался он. — Четвертый месяц. А почему вам это интересно?

— Четвертый месяц! Тогда все ясно, — ответила актриса. — Понимаете, мне первый раз в жизни честно сказали, что я не подошла. Обычно не говорят. Стесняются, что ли? Тянут до бесконечности. Обманывают. Вот пройдет несколько лет, и вы таким станете.

И тем не менее где-то в глубине души Никулин продолжал мечтать о кинематографе. Ему ох как хотелось сыграть настоящую, большую роль в кино. И не случайно появился он в актерском отделе киностудии «Мосфильм». Его приняли, занесли в картотеку… и забыли. Но от судьбы не уйдешь…

 

ГУРЧЕНКО С ГИТАРОЙ, А НИКУЛИН С ШУТИХОЙ

В Московском цирке на Цветном по сценарию Владимира Полякова готовилось обозрение «Юность празднует». Как-то Поляков предложил Никулину:

— Хочешь подзаработать? Сейчас по нашему с Борисом Ласкиным сценарию снимается фильм «Девушка с гитарой». Там есть два эпизода, на которые никак не могут найти артиста.

Если уж быть до конца точным, то вмешался Его Величество Случай: заболел исполнитель роли пиротехника.

Никулин засомневался: вспомнил, как вприпрыжку бегал по Цветному бульвару, изображая американца в «Русском вопросе».

Тем не менее Поляков протянул ему записку с номером съемочной группы.

Настояла на съемке жена Никулина Татьяна.

— Почему бы тебе не попробовать? Мне кажется, у тебя получится.

Она сама позвонила в съемочную группу — ассистенту режиссера Евгению Карелову. Тот свел его с режиссером Александром Файнциммером.

Режиссер, немного побеседовав с Никулиным, дал ему сценарий и попросил побыстрее прочитать. Сюжет был построен по принципу ревю с различными музыкальными номерами, которые исполнялись в магазине музыкальных инструментов. И все действие вертелось вокруг продавщицы с несомненными вокальными данными — в ее роли снималась восходящая звезда Людмила Гурченко.

А эпизод для Никулина в картине был небольшой. Довольно странный человек — пиротехник — вбегает с чемоданчиком в комнату, где комиссия занята просмотром участников конкурса.

— Извиняюсь, товарищи. Для фестиваля придумал эффектную вещь. Люди увидят — ахнут! Самодеятельный фейерверк типа салют.

Члены комиссии уверяют его, что он попал не в ту комнату.

Пиротехник возражает:

— Пожалуйста, не перебивайте! Я был и в двадцать третьей, и в двадцать четвертой… Сейчас я его зажгу, и вы увидите… такое… Вы будете рады…

Пиротехник вынимает шутиху, поджигает ее, та летает по всей комнате с шипением и в конце концов взрывается. Все члены комиссии в копоти и саже вылезают из-под стола. Один из них спрашивает:

— Товарищи, а где конструктор?

Тут открывается дверь, входит весь в копоти пиротехник и, не теряя уверенности, произносит:

— Извините, товарищи, не ту зажег. Сейчас повторим…

Комиссия тут же прячется под стол.

Долго думали, как одеть пиротехника. Выбрали маленькую кепочку, красную рубашку, в руки дали фибровый чемодан. А на ноги сам Никулин предложил надеть кеды.

— Мне показалось, что герой немного «чокнутый». Поэтому он должен ходить плавно, тихо и обязательно в кедах…

После того как Никулина приодели, дали ему листок, вырванный из тетради, — там были его реплики. Три дня он учил текст и представлял, как сыграет роль. Утром пришел на студию. Гримерша отреагировала своеобразно:

— А что его гримировать? Положим общий тон-чик на лицо — и хватит с него!

Когда Никулин пришел на съемочную площадку, то первым его заметил Михаил Иванович Жаров, снимавшийся в роли директора магазина. Он слегка удивился и сурово спросил:

— А это кто такой?

Никулин растерялся от вопроса известнейшего артиста и ничего не ответил. Жарову объяснили, что это пиротехник, который должен взрывать шутиху. Михаил Иванович от души рассмеялся:

— Точно, такой все, что угодно, взорвать может!

Начались репетиции. И с ходу Никулин предложил:

— А что, если после взрыва пиротехник исчезнет и его начнут искать и не найдут, а вместо него увидят на полу кепку?

Идея понравилась. Но Никулин пошел еще дальше в своей творческой фантазии.

— А что, если не спичками поджигать, а папиросой?

— Где же мы возьмем папиросу? — спросил удивленный режиссер.

— Пусть кто-нибудь из членов комиссии курит, — предложил Никулин. — Я вытащу у него изо рта папироску, а потом засуну ее обратно.

Принято было и это предложение. Отснятый материал показал, что сцена с пиротехником получилась вполне прилично.

И сценаристы решили включить в сценарий еще один эпизод с пиротехником. Приходит герой Никулина в музыкальный магазин и опять демонстрирует свою шутиху. В магазине взрывается чуть ли не весь отдел. И этот эпизод понравился. На просмотре отснятого материала все смеялись. А Никулин никак не мог угомониться и сделал еще одно предложение. На съемке он неожиданно сказал:

— Вот сейчас она у нас как джикнет…

«Джикнет» и вошло в картину, а не «взорвется». На съемках фильма Юрий Владимирович был явно в ударе. Он предложил и еще один эпизод. В конце фильма появляется здание. В парадные двери заходит пиротехник. Через секунду во всех окнах гаснет свет. А потом мчится по городу пожарная команда. Идея-то вроде бы ничего.

— Да стоит ли? — усомнился режиссер. — У нас и так перерасход пленки. Придется нам заказывать отдельную съемочную смену, пробивать пожарную команду, а в смету она не заложена. Начнутся споры… Нет, не стоит, пожалуй.

Вроде бы эпизодическая роль, но картина принесла Никулину популярность. Уже на второй день после демонстрации в кинотеатрах к нему обратился парень в очереди за квасом:

— Вы киноартист?

— Нет, я работаю в цирке.

— А в кино снимались? — настаивал парень. — Я вас узнал. Вы играли в фильме. Вы там все взрываете…

 

КЛЯЧКИН И «НЕПОДДАЮЩИЕ»

После фильма «Девушка с гитарой» Никулина пригласил в свой первый полнометражный фильм молодой режиссер Юрий Чулюкин.

— Вот, возьми сценарий, почитай, — сказал Юрий Юрию. — Фильм о воспитании молодежи. Может выйти нужная, серьезная картина.

Сценарий фильма «Жизнь начинается» Юрий Никулин читал во дворе студии. Сценарий ему не понравился. И дело не в том, что не понравилась роль бедолаги Клячкина, которая ему предназначалась. Просто эта роль, как ему показалось, явно выпадала из общей канвы. Молодые рабочие парни борются за звание ударников труда, а этот Клячкин вечно норовит сбить их с пути истинного — то заманит в ресторан, то покажет, как надо обращаться с женским полом. Клячкин явно выбивался из русла «серьезной» картины о молодежи.

Режиссер внимательно выслушал доводы Никулина и сказал:

— Да ты не волнуйся. Сделаем кинопробы, начнем съемки, все получится!

И в самом деле, получился отличный фильм. Но вот какая штука… Снимали серьезный фильм, а получилось… Художественный руководитель фильма «Жизнь начинается» — создатель «Машеньки», «Коммуниста», «Твоего современника» Юлий Райзман — все время говорил Чулюкину:

— По-моему, вы тянете картину не в ту сторону. Вы снимаете серьезную картину о молодежи, а тут у вас какие-то шуточки… Зачем, не понимаю.

После озвучания, монтажа и перезаписи, только получив первую копию картины, сразу решили проверить ее на зрителях и повезли на показ в клуб «Трехгорки». К удивлению съемочной группы, публика стала смеяться. Все эпизоды, связанные с Клячкиным, вызывали в зале оживление. Единственный случай в нашем кино (а может быть, и в мировом) — снимали серьезный фильм, а получилась комедия. Весьма часто бывает наоборот: снимают комедию, а получается нечто вроде трагедии.

Пришлось искать другое название фильму «Жизнь начинается». Что поделаешь… Так появилась на свет картина «Неподдающиеся» (или «Неподдающие», как было написано на афише одного сельского клуба).

 

КОГДА ДЕРЕВЬЯ, СТОЯ, ГНУЛИСЬ

Роли Юрия Никулина в фильмах «Неподдающиеся», «Яша Топорков», «Пес Барбос и необычный кросс» и «Самогонщики» запомнились кинозрителям. Запомнились они и режиссерам. К Никулину сразу привесили бирку: «характерный актер на роли любителя выпить».

Юрий Владимирович твердо решил больше не играть такие роли. Но тут раздался звонок с киностудии имени Горького, и режиссер Лев Александрович Кулиджанов попросил:

— Приезжайте, не пожалеете. Есть для вас хорошая роль.

Никулин внимательно прочитал сценарий Николая Фигуровского «Когда деревья были большими». Ну и где же хорошая роль? Неужели главная? Опять пьяница? Опять опустившийся человек? Нет, нет и нет…

— Играть не буду, — заявил Никулин режиссеру. — Для меня нет в сценарии подходящей роли.

Кулиджанов стал приводить неоспоримые доводы:

— Если раньше вы играли просто любителей выпить, то в этой роли появились положительные симптомы — вы исправляетесь. А разве исправление — не новая черта, разве герой, имеющий такую непростую биографию, не заинтересовал вас?

Как ни странно, Кулиджанов решил пригласить Никулина на роль Кузьмы, увидев его во время циркового представления. Режиссера покорили талант, отточенное, яркое, темпераментное мастерство клоуна. Кроме того, он посчитал, что актеру всегда интереснее работать над непривычной для него ролью. Ведь все это как-то мобилизует, встряхивает, заставляет напрячь все свои творческие силы. Так оно и оказалось.

Работать с Никулиным самому режиссеру было удивительно интересно. Тонкий, вдумчивый, умный актер, который старался докопаться до самых сокровенных глубин души своего героя, часто находил неожиданные и свежие решения тех или иных сцен. А фильм-то далеко не простой. Он, можно сказать, «двуплановый». И очень хотелось достичь в нем сочетания большой жизненной достоверности, верности психологического рисунка и легкой иронии, чтобы зритель понял — сочувствуя герою, нужно относиться к нему в то же время чуть-чуть несерьезно.

Не сразу Никулин избавился от несколько утрированных жестов, крикливых интонаций, сопутствующих его клоунской профессии. В этом ему очень помогли общие сцены с молодой талантливой актрисой Инной Гулая, которая играла Наташу. Актриса предельно искренняя, достоверностью и силой своей игры она заставляла партнера почувствовать малейшую фальшь, преувеличение, наигрыш.

Кулиджанов давал советы Никулину, как ему глубже войти в образ Кузьмы:

— Побродите по улицам, зайдите в магазины, присмотритесь к людям. Это вам поможет.

И Никулин бродил около пивных, мебельных магазинов, смотрел, примеривался, искал своего героя.

— Ну как, нашли? — спрашивал режиссер.

— Вроде бы.

— Хорошо, посмотрим…

Пробы решили сделать в интерьере деревенской избы, декорацию которой соорудили в павильоне киностудии. Лев Александрович предложил, чтобы актеры не просто сидели за столом, а чем-то занимались, например, ели. Пусть, мол, Наташа ест борщ.

Принесли горячий борщ. Прорепетировали. Начали снимать первый дубль. Инна Гулая спокойно съела борщ, с аппетитом. У присутствующих даже слюнки потекли.

Второй дубль. Инна съела вторую тарелку борща.

Третий дубль. Инна спокойно съела третью тарелку борща.

Так сняли пять дублей, во время которых Гулая как ни в чем не бывало съела пять тарелок борща!

— Почему ты так много ешь? — спросил, не выдержав, Никулин.

— Волнуюсь! — просто ответила Инна.

Первый съемочный день проходил в мебельном магазине на Ленинском проспекте в Москве. В этот день магазин не работал — на время съемки его закрыли.

Никулина загримировали, состарили, переодели в потрепанный костюм Кузьмы и привезли к магазину.

Вышел он из автомобиля, а в дверях, как страж, стоит директор магазина. Недалеко Кулиджанов и оператор картины Валерий Гинзбург. Нелишне заметить, что Гинзбург — родной брат Александра Галича.

— Вы это куда? — остановил директор Никулина.

— В магазин, — спокойно ответил Юрий Владимирович.

Директор оглядел Никулина с ног до головы и повысил голос:

— А ну давай отсюда! Здесь съемки будут, не мешай!

— Да я и есть артист. Снимаюсь в этом фильме.

— Знаю я вас, артистов. Я тебя уже пятнадцатый день здесь вижу. Все ходишь, бродишь… Уходи по-хорошему, пока милиционера не позвал.

— Да я свой, артист, — стал доказывать ему Никулин.

Директор повернулся к Кулиджанову:

— Извините, это ваш человек?

Кулиджанов и Гинзбург перемигнулись, стали отнекиваться — такого, мол, не знаем.

Тут директор разошелся:

— А ну давай отсюда! — и обратился к своим подчиненным: — Вызовите милиционера!

Довольные розыгрышем, Кулиджанов и Гинзбург рассмеялись. Съемки еще не начались, а видок у «Кузьмы Иорданова» попал в десятку.

— Да, это наш человек, — наконец сказал Лев Александрович. — Пропустите. Он у нас главную роль играет.

Директор ахнул и, казалось, даже присел. Потом долго извинялся перед Никулиным:

— Простите меня, прошу вас, простите!

А вот эпизод, который не вошел в фильм «Когда деревья были большими». Снимали его на Даниловском рынке. Кулиджанов сказал ассистенту:

— Массовки не нужно. Пусть цветочницы останутся и торгуют своими цветами. Скажите им, что за все цветы заплатим. Только попросите, чтобы Никулина, когда он встанет в их ряд, гнали как надо, по-настоящему.

Юрий Владимирович Никулин вспоминал:

— Первый дубль мне особо запомнился. Одна бабка так стукнула меня банкой, что в глазах потемнело, и я выкрикнул текст, который к моей роли не имел никакого отношения.

Кулиджанов отреагировал следующим образом:

— Снимем второй дубль! — и весело подмигнул бабке.

В то время, когда снимался фильм «Когда деревья были большими», стиральные машины были в большом дефиците. Зрители часто задавали вопрос:

— Неужели вы настоящую стиральную машину роняли в пролет лестницы?

— Да, настоящую, — честно отвечал Никулин. — Купили две машины и вытащили из них моторы, на проспекте Мира долго выбирали старый дом. Наконец нашли. Ассистенты режиссера обошли все квартиры и предупредили жильцов, чтобы те не волновались, когда услышат грохот. И стиральная машина оказалась в полете.

Правда, перед вторым дублем звукооператор сказал:

— Вторую кидайте с мотором. Я хочу записать естественный звук.

— Ну что же, — ответили рабочие, — будет сделано.

Всем показалось, что звук после падения второй машины был такой же, как у первой. Но звукооператор был доволен — запись, на его взгляд, стала достоверней.

А если всерьез, самой правдивой и самой запоминающейся сценой стал диалог:

— Знаешь, Наташа… я ведь не отец твой.

— Ну, ну, говори, кто же ты?

— Прохвост — вот кто, жулик. Услышал как-то, что живет, мол, Наташа, одинокая. Дай, думаю, пристроюсь…

— Ну и силен ты врать… Ну зачем тебе это надо?.. Я как сейчас тебя помню, с тех пор еще…

— С каких?

— Когда… деревья были большими.

Пауза. А потом ответ Никулина, после которого у взрослых мужиков в зале наворачивались слезы:

— Соврал я. Точно соврал.

— Зачем?

— Да сам не знаю. Дай, думаю, совру. А зачем… никому не известно.

Премьера фильма «Когда деревья были большими» состоялась в столичном кинотеатре «Ударник».

На другой день утром зашел Никулин с приятелем в кафе. Буфетчица, уронив тарелку, крикнула подруге:

— Маша, Маша, иди скорее! Артист пришел! Из картины «Когда деревья, стоя, гнулись»!

Но факт остается фактом: после фильма «Когда деревья были большими» Юрию Владимировичу Никулину стали предлагать (не сразу, конечно) и положительные роли. Репутация характерного актера на роли любителя выпить и хорошо закусить была весьма подмочена. Что, собственно, и желал Юрий Владимирович. Сам Никулин пишет об этом так: «Этому фильму я обязан тем, что после него у кинематографистов изменилось ко мне отношение. Если раньше на мне стояла бирка Балбеса или актера, способного играть только пьяниц и воров, то теперь меня стали приглашать и на серьезные роли».

Между прочим, как водится, фильм чуть не прикрыли в самом начале: зачем, мол, нужен фильм о тунеядце? К счастью, все обошлось. Нашлись люди, и в их числе заместитель министра культуры, которые поняли, о чем же все-таки этот фильм.

Кинокартина «Когда деревья были большими» вышла на экраны страны в 1962 году и имела огромный успех у зрителей. Фильм посмотрел 21 миллион человек, и многие не по одному разу.

 

«ВЫ ПРОБОВАЛИ МОЧУ МОЛОДОГО ПОРОСЕНКА?»

В 1963 году Гайдай, после успеха «Пса Барбоса» и «Самогонщиков», снимал свой новый фильм «Деловые люди» по рассказам О. Генри. Он состоял, как известно, из трех новелл. В новелле «Родственные души» снимались Юрий Никулин и Ростислав Плятт. Никулин играл вора, Плятт — владельца особняка, в который и забрался вор. Съемки проходили в Центральном Доме литераторов, напоминающем богатый особняк.

Долго не давалась одна сцена, в которой вор и владелец особняка, разговорившись, ведут задушевную беседу. В конце беседы они должны были заразительно смеяться. Артисты отыграли диалог, но, подустав, никак не могли рассмеяться. Смех не шел.

Рассерженный Гайдай приказал выключить свет и оставить только одну дежурную лампу.

— Если вы через пять минут не начнете смеяться, — сказал он, — я отменю съемку, а расходы отнесу на ваш счет.

— Выхода нет, — сказал Плятт Никулину. — Давай расскажем друг другу анекдоты. Вот и рассмеемся.

Включили свет, подготовили камеру, стали актеры друг другу анекдоты рассказывать. А смеха все равно не получается. Чуть ли не десяток анекдотов перебрали, и все без толку.

Неожиданно в павильон вошел директор картины. Он громко и довольно серьезно спросил:

— Ну, когда хохотать будете?

Плятт съехидничал:

— Вот покажите свой голый пупырчатый живот, тогда, может быть, и рассмеемся! Прямо-то закатимся от смеха.

Казалось бы, ничего особенного Плятт не сказал, но всем сразу стало смешно.

Гайдай закричал оператору:

— Снимайте!

Так и сняли эту сцену, так она и вошла в картину.

Во время съемок фильма «Деловые люди» произошел инцидент с московской милицией. Съемки картины происходили ночью. Никулина гримировали и одевали под гангстера на киностудии «Мосфильм» и везли к Центральному Дому литераторов, где происходили съемки. И вот однажды машина неслась по пустой ночной Бережковской набережной. Никулин решил немного разыграться, чтобы войти в образ. Он надвинул шляпу на глаза и, приставив массивный кольт к голове шофера, командовал:

— Направо! Вперед! Не оглядываться!

Но представьте: ночь, на дороге никого, только одинокий милицейский патруль. И вдруг несется машина, а у головы водителя поблескивает нечто, похожее на оружие. А Мосфильмовская улица и Бережковская набережная — правительственная трасса.

Вскоре машину с артистом прижали к обочине две другие, из которых молниеносно выскочили бравые ребята и бросились к киносъемочной.

Никулин поднял руки вверх и стал объяснять, в чем дело. Мол, «Деловых людей» снимаем. Хорошо, что артиста узнали. А если бы нет?

— Что за шутки? — возмутились милиционеры и попросили больше так не шутить…

После выпуска на экраны кинофильма «Деловые люди» у Юрия Никулина произошла любопытная встреча с одним из зрителей.

Однажды он шел по Цветному бульвару. Навстречу ему бежал человек. Несмотря на глубокую осень, одет человек был в летнюю рубашку. Посиневший от холода, с двумя бутылками в руках, он показался довольно-таки странным. Увидев Никулина, человек неожиданно остановился и сказал:

— Слушай… Юра… Ты ведь все делаешь… не того. На дело-то ходишь неправильно!

Свою речь он сдабривал нецензурными словами.

— На какое дело?

— Ну в этой… последней комедии, когда ты лезешь… в квартиру. Тебя надо подучить… Я могу это сделать! Могу…

— Воруешь? — спросил Юрий Владимирович.

— Нет, завязал, — ответил странный человек, поставив бутылки на землю, — хватит, свое отсидел. Сейчас работаю на зеркальной фабрике. Но у меня остались дружки. Ты приходи к нам. Мы тебе все расскажем. Да что тут говорить. — Его вдруг осенило. — Идем к нам! Прямо сейчас! Мы тут недалеко сидим. С ребятами познакомлю. Расскажем, как надо брать Соню.

— Какую Соню?

— Ну, квартиру. Мы с тобой можем пойти даже днем, я покажу, как берут Соню.

Юрий Владимирович ахнул:

— Это что же, воровать? Так мы попадемся! Собеседник, смешно сплюнув, успокоил:

— Да не дрейфь. Я скажу, учу, мол, артиста. И учти, если не застукают, все поделим пополам.

Никулин ответил, что у него нет времени, и отказался от этого заманчивого предложения. Но незнакомец все-таки заставил его записать телефон.

 

«ВЫ МЕСТНЫЕ? А Я ИЗ МИЛИЦИИ!»

Фильм «Деловые люди» вышел на экран в 1963 году. А через год Юрию Никулину предложили роль… милиционера. Предложение сделал режиссер Семен Туманов. Речь шла о картине «Ко мне, Мухтар!».

Никулин, мечтавший о положительных ролях, поначалу оторопел. И неожиданно, наверное, даже для себя, выпалил нечто вроде:

— Да что вы! Я пьяниц играл, жуликов. А тут милиционер…

Самое интересное, что на роль лейтенанта милиции пробовались шесть актеров, и одного из них даже утвердили. Но опять вмешался Его Величество Случай. Автор повести Израиль Меттер посмотрел «Когда деревья были большими» и стал настаивать, чтобы героя его произведения играл Юрий Владимирович. Ход мыслей писателя трудно понять. Тем не менее именно Никулина, воплотившего до этого образы Клячкина, Балбеса и Кузьмы Иорданова, утвердили на роль милиционера. Вживаясь в образ лейтенанта Глазычева, артист ходил в милицейской форме дома и даже по улицам. К съемкам все было готово.

Не хватало только одного «актера» — собаки. Ее искали по всей Москве, а нашли в Киеве.

Огромного роста, с намордником, пес Дейк напоминал молодого льва. Работать с таким, с позволения сказать, напарником?! Страшновато! Никулин, по правде говоря, оробел. Ведь неизвестно, о чем думает собака и какую штуку выкинет во время съемок.

Дрессировщик Михаил Давыдович Длигич сразу же предупредил:

— Не разговаривайте с ним и не смотрите на него! Ему нужно привыкнуть.

На следующий день Никулин пришел к Дейку в милицейской форме. Может, форма остановит пса от Необдуманных поступков, решил он. Дейк стоял у ног хозяина и внимательно следил за каждым движением Юрия Владимировича. Намордника не было. Но это совсем не радовало. «Что делать, если все-таки бросится?» — крутилось у Никулина в голове.

— Подходите, подходите! — улыбался Длигич.

Никулин сделал шаг и посмотрел на Дейка. Ему показалось, что глаза пса выражали совсем другое: «Только подойди!»

Сдерживая естественный страх, Юрий Владимирович стал медленно подходить к собаке. Дрессировщик положил руку на спину пса и сказал:

— Теперь положите руку на мою.

Легко сказать: «Положите руку». Пожалуй, легче сунуть ее в огонь. Никулин даже задрожал. Почему-то его дрожь передалась собаке, и пес начал глухо рычать. Было жутко, но в то же время и смешно. Просто готовый клоунский номер — «Укрощение диких зверей».

Никулин несколько раз повторял свою попытку. Постепенно он совсем освоился и почувствовал себя настоящим укротителем. Теперь, пожалуй, можно и самому погладить собаку. Но не тут-то было! Как только Юрий Владимирович прикоснулся к Дейку, пес мгновенно оскалился и угрожающе лязгнул зубами. Никулин быстро отскочил в сторону и подумал: «Не приведи Господь остаться с этим псом один на один». Вот так начинался подготовительный период съемок.

И только через полтора месяца решили проверить, готова ли собака к съемкам. Дейк уже брал пищу из рук Никулина и привык к кличке Мухтар. И вот…

Никулина и Мухтара заперли в клетке. Вдвоем! Один на один! «Молодой лев» и Никулин. Это надо было видеть, это надо себе представить! Состояние артиста выражалось в нервных подергиваниях, не говоря уже про мурашки на спине. А тут еще начали дразнить пса, чтобы разозлить его, как это требовалось по сценарию. Сначала Мухтар просто рычал, а потом стал бросаться с бешеным лаем на решетку! Юрий Владимирович начал прикидывать в уме, выдержит ли его ватник укусы разъяренного Дейка. Однако Мухтар вел себя более чем благородно. Оказалось, что он просто защищал Никулина от тех, кто пытался через решетку дотронуться до его ватника. Тогда Юрий Владимирович осмелел и крикнул:

— Мухтар! Ко мне! Сидеть!

Собака посмотрела на «хозяина» умными глазами и нехотя села рядом, продолжая лаять. И тогда всем стало ясно, что артист и собака подружились. Потом, когда Никулину случалось ходить вместе с собакой, не каждый решался к нему подойти.

Во время съемок Длигич и Мухтар жили у Никулина на квартире. Каждое утро ровно в половине шестого Мухтар стаскивал с Никулина одеяло и мордой толкал его в бок. Это означало: «Пойдем гулять!» Юрий Владимирович загордился — не хозяина просит, а его! И даже рассказал об этом Михаилу Давыдовичу. Но тот только рассмеялся:

— Первым-то он будит меня. Но я говорю ему: иди, с тобой Юра погуляет.

Никулин ничуть не обиделся. Наоборот, поразился верности Мухтара. И ничего удивительного. Герой Никулина — младший лейтенант Глазычев — больше всего ценит верность, доброту, человечность. На его лице всякий раз появляется гримаса боли, когда он сталкивается с тупостью, подлостью, ложью, равнодушием к чужой судьбе. Равнодушных Глазычев ненавидит, не прощает их. Но пожалуй, не был бы он настоящим никулинским героем, если бы не сочувствовал равнодушному, тому, кто не сумел уберечь в себе человека.

Проводник собаки младший лейтенант Глазычев — первый киногерой Никулина, который позволил ему рассказать о большом, добром человеке, не прибегая к «доказательству от противного», как это было прежде. Глазычев — живой человек. Не сконструированный. Не образцовый. Таких рядом тысячи. Пройдешь мимо и не заметишь. Избегая всякой внешней героизации, актер апеллирует к сердцу зрителя. Ни герой, ни сам фильм не навязывают зрителю нужного мнения, не заставляют его делать какие-то определенные выводы. Просто после фильма у зрителя остается в душе приятный осадок, что есть, как говорили раньше, простой советский человек, младший лейтенант Глазычев, есть мир определенных ценностей, добрый и очень человечный.

В фильме «Ко мне, Мухтар!» есть эпизод, когда после кражи в санатории милиционер Глазычев расспрашивал кладовщицу, как это произошло. Роль кладовщицы исполняла актриса Екатерина Савинова.

— Юра, вы должны поругать меня, иначе я не заплачу, — попросила она.

— Хорошо, — сказал Никулин, — начинаем. Вы — дура!

— Нет, этого мало. Скажите, что я плохая.

— А с чего вы взяли, что вы плохая? Вы просто бездарная актриса!

— Что? Я? Я — бездарная? Как вы смеете? — И Савинова заплакала.

Чуть не расплакался и Никулин, когда съемки закончились. А Мухтар все ждал его команды: «Ищи!» Видно, не хотелось ему расставаться с ролью поисковой собаки, да и с самим Никулиным тоже.

На прощанье Юрий Владимирович потрепал собаку по сильной шее и сказал:

— Не грусти, Мухтар! Я не забуду тебя. Будь снова Дейком, а меня ждет манеж.

 

«ЧТОБ ТЫ ЖИЛ НА ОДНУ ЗАРПЛАТУ!»

Когда авторы «Операции «Ы» и «Кавказской пленницы» — Яков Костюковский, Морис Слободской и Леонид Гайдай — написали специально для Юрия Никулина сценарий картины «Бриллиантовая рука», клоуну дали отпуск на полгода. Кстати, одно время поговаривали, что в фильме должна была участвовать вся тройка. Но из этого ничего не получилось. Почему? Об этом рассказано в главе «Конец тройки». Сам Гайдай считал, что Семен Семеныч Горбунков отнюдь не Балбес, и поэтому двум другим актерам из троицы в фильме делать нечего.

На картине Юрий Никулин развел полную семейственность. Его жена Татьяна Николаевна играла экскурсовода в Стамбуле, сын — «святого» мальчика, который идет по воде «аки по суху» на глазах героя Андрея Миронова.

Максим с энтузиазмом согласился на роль. Но когда его заставляли по двадцать раз репетировать одно и то же — Андрей Миронов бил его ногой и сталкивал в воду, а потом начались бесконечные дубли, он стал роптать. Он подходил к отцу и тихо спрашивал:

— Папа, скоро они кончат?

Они — это режиссер и оператор.

У оператора Максим все время вываливался из кадра, а Гайдай предъявлял к Максиму претензии как к настоящему актеру. И он портил дубль за дублем. Когда Миронов только замахивался ногой для удара, Максим уже начинал падать в воду. Получалось неестественно, чувствовалось, что Максим ждет удара. Так сняли семь дублей, вернее, испортили семь дублей. Наконец громко, во всеуслышание Гайдай заявил:

— Все, в следующем дубле Миронов не будет бить Максима, а просто пройдет мимо.

А Миронову Гайдай тихонько шепнул:

— Бей, как раньше. И посильней.

Максим спокойно нагнулся с удочкой и внезапно получил сильный пинок… Он упал в воду и почти закричал:

— Что же вы, дядя Андрей?!

Натурные съемки проходили в Адлере. Съемочная группа жила в гостинице «Горизонт», в подвале которой оборудовали костюмерную и реквизиторскую. В реквизиторской хранили «двойника» Никулина — сделанную из папье-маше фигуру Семена Семеныча Горбункова. Ее должны были сбрасывать с высоты пятьсот метров при съемке эпизода, когда Семен Семеныч вываливался из багажника «Москвича», подвешенного к вертолету. Чтобы фигура не пылилась, ее накрыли белой простыней.

Подметая подвал, уборщица приподняла простыню и обомлела. Перед ней лежал Никулин. Придя в себя, она выбежала наверх.

— Что с вами?! — спросили у нее.

— Там… там… мертвый Никулин.

— Да что вы говорите!

Через час весть о «смерти» любимого артиста разлетелась по всему городу.

Узнав об этом, Никулин позвонил в Москву и предупредил мать, чтобы она не беспокоилась. И правильно сделал, ибо через день весть о его «трагической гибели» уже достигла и столицы.

Впервые в этом фильме Юрий Никулин снимался с Анатолием Папановым. Даже когда Юрий Владимирович не был занят в съемке эпизода, он приходил понаблюдать за работой актера над текстом. Папанов то поменяет слова местами, то добавит два-три слова, и фраза сразу обретает сочность, выразительность. Даже несмешные реплики вызывают смех.

Жену Горбункова в фильме играла жена Гайдая — актриса Нина Гребешкова. Как я уже писал, Нина Павловна сидела в школе чуть ли не за одной партой с женой Никулина — Татьяной Николаевной. Нина Гребешкова и предложила завести будильник в сцене побудки пьяного героя после кутежа в ресторане. Вся съемочная группа долго думала, как его поднять с постели, чтобы было смешно. И только Нина Павловна нашла самый простой и достоверный способ — будильник.

После выхода фильма на экран, как это часто бывает, мнения критики и, как говорится, простого народа разделились. Народ валом валил в кинотеатры. А многие из начальства и критики разносили фильм в пух и прах. Вот что, например, писала некая акула пера в «Молодом коммунаре»:

«Только вот смысла маловато в этой безудержно веселой кинокомедии. После отличных комедийных лент новая работа Леонида Гайдая вызывает недоумение. Беда вот в чем. В «Бриллиантовой руке» нет сатиры. Зато есть трюки, много-много старых-престарых трюков, рассчитанных на зрителя не очень высокого интеллектуального уровня. Содержание фильма бездумно. Ни А. Папанову, ни А. Миронову, ни Ю. Никулину, ни С. Чекану, ни Н. Мордюковой играть в фильме, по существу, нечего. А играть-то что-то надо. И тогда на помощь приходят нелепые жесты, ужимки, пошловато звучащие фразы. А песенка «Про зайцев» в исполнении Юрия Никулина просто плоха и не к месту».

Народный артист СССР Юрий Никулин. 70-е годы.

Никулин: «Это живой медведь?» Варлей: «Да нет, это Гайдай в шкуру влез!» «Кавказская пленница», 1967 г.

С часами. Вор-домушник Петя-Петушок. «Большой фитиль», 1964 г.

С Нонной Мордюковой, Андреем Мироновым и Анатолием Папановым «Бриллиантовая рука», 1969 г.

С Арчилом Гомиашвили. «С хорошим человеком чего не выпить!» «Двенадцать стульев». 1971 г.

С Евгением Евстигнеевым в фильме «Старики-разбойники», 1971 г.

«В следующем дубле пускай лезет сам Рязанов!»

С женой Татьяной Николаевной в фильме «Точка, точка, запятая», 1972 г.

«Герман выжал из меня все…» С Алексеем Германом на съемках картины «Двадцать дней без войны», 1976 г.

Старик-резчик. «Телеграмма», 1972 г.

С Иваном Лапиковым на съемках фильма «Они сражались за родину», 1975 г.

С Людмилой Гурченко в фильме «Двадцать дней без войны».

С Кристиной Орбакайте в фильме «Чучело», 1983 г.

С белым попугаем. Президент клуба «Белый попугай» в кресле директора цирка. 90-е годы.

С «крестным отцом». Леонид Гайдай и Юрий Никулин. 1993 г.

С «Глазами клоуна». 60-е годы.

С Борисом Николаевичем и Наиной Иосифовной.

«Моя профессия помогает на многое смотреть с юмором».

Но зритель-то прекрасно понимал, что она не так уж плоха и очень даже к месту. Чтобы напомнить читателю эту «плохую и не к месту песню», приведем ее полностью, и, наверное, любой увидит в ней отражение настроений в советском обществе тогдашнего времени.

ПЕСНЯ ПРО ЗАЙЦЕВ

Стихи Леонида Дербенева

И вот что писал о песне сам Юрий Никулин: «Мне больше понравилась песня, которую исполнял Миронов, но, как ни странно, «Песня про зайцев» стала шлягером года. Я ее даже в цирке исполнял, прямо в клоунском костюме, публика ликовала, публика подпевала».

Говорят, правда, что во время одного из съездов партии «Песню про зайцев» Юрию Никулину запретили петь.

— Это что же получится? — говорило начальство. — Идет съезд партии, а зал вам будет подпевать: «А нам все равно!»

Не только песни из фильма пошли в народ и стали шлягерами на долгие годы. Популярность отдельных «фразочек» стала всеобщей. Реплики россыпью, прямо как из «Горе от ума», разошлись по стране.

Руссо туристо. Облико морале!

Может, там собака — друг человека, а у нас управдом — друг человека.

Детям — мороженое, его бабе — цветы. Смотри не перепутай!

Наши люди в булочную на такси не ездят!

За чужой счет пьют даже трезвенники и язвенники.

А если не будут брать — отключим газ.

Дичь не улетит, она жареная!

Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты.

Будет тебе там и ванна, и кофе, будет и какава с чаем.

Может, меня даже наградят… посмертно.

Все эти годы он маскировался под порядочного человека.

Если человек идиот, то это надолго.

Нет такого мужа, который хотя бы на час не мечтал стать холостяком.

Куй железо, не отходя от кассы.

Не виновата я! Он сам пришел!!

Актриса Светлана Светличная, в чьих устах звучала последняя фраза, несомненно, войдет в историю советского кино как актриса номер один, показавшая в отечественном кино стриптиз. Но тогда были другие времена! По приказу начальства кадры со стриптизом при показе на телевидении безжалостно вырезались. Также по приказу сверху некоторые «летучие фразочки» не попали в фильм. Так, в первом варианте «Бриллиантовой руки» управдом в исполнении Нонны Мордюковой произносила такую реплику: «Я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает синагогу».

Когда начальство увидело этот эпизод, то рявкнуло идиотскую по своей сути фразу:

— Вы поставили еврейский вопрос и никак его не решили.

— Переснять эпизод? — скромно уточнил режиссер.

— Нет. Транжирить государственные деньги мы вам не позволим.

— Но если не исправлять, то не совпадет с артикуляцией.

— Ваши проблемы, — сказало начальство. И само же подсказало «гениальную» идею: — Сделайте так: «Я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает любовницу». Вот так будем ставить вопрос.

Представляете, сколько работы было у звукорежиссера, чтобы слово «синагога» совпало по артикуляции со словом «любовница»?

Кстати, это Никулин привез из поездки в Израиль анекдот:

— Знаете, какой в Израиле второй язык?

— Иврит. Русский там первый.

А сын Юрия Никулина Максим привез из поездки на землю обетованную любопытную историю:

— При посещении святых мест в Иерусалиме мимо нас проходила группа туристов. Кто-то из них выкрикнул: «Никулин, Никулин!!» Тотчас вся группа оказалась возле отца с просьбой сфотографироваться на память. Экскурсовод стал настаивать на том, чтобы идти дальше, что их ждут, мол, святые мощи. Нашелся человек из группы, который сразу резонно заметил, что мощи лежат пару тысячелетий и с ними ничего не случится, а вот Никулин уедет обратно в Москву, и они больше его не увидят.

Надо сказать, что Юрий Никулин и его друг — автор книги «Неизвестный Никулин» Леонид Куксо вначале скептически отнеслись к сценарию.

— Какая-то глупистика получается, — сказал Никулин. — Бриллианты и ценности ввозят в Союз, а не наоборот.

— Ну и что ты решил? — спросил Куксо. — Как же с правдивостью сюжета?

И тут Никулин буквально сразил Куксо:

— А как! А так же, как «Свинарка и пастух», «Кубанские казаки»…

И пошли перечисления.

— Другого сценария не предлагают. Пусть народ хоть посмеется. Дурак не догадается, а умный промолчит.

Умный, конечно, промолчал. А ведь были и еще неправдоподобные натяжки в фильме. Ну хотя бы как это «нехорошего» человека, контрабандиста, которого играл Андрей Миронов, так вот запросто пустили в заграничный круиз? Ведь для этого, как мы помним, нужно было не только сдавать мочу, но и получить разрешение райкома партии.

Еще один штришок к тезису: «Дурак не догадается, а умный промолчит». В титрах «Бриллиантовой руки» мелькнула фраза, сочиненная Гайдаем:

«Киностудия благодарит граждан, предоставивших для съемок золото и бриллианты».

Встречались зрители, которые искренне спрашивали:

— И многие вам давали бриллианты?

…И еще одна история из серии «Нарочно не придумаешь». Ровно через десять лет после выхода фильма, выступая в цирке в Челябинске, Никулин повредил руку, причем ту же самую, которую в фильме «Бриллиантовая рука» повредил его герой. После перевязки за ним бежала толпа восторженных ребятишек и кричала:

— Ура, вторая серия!

Так своеобразно детвора выражала свое мнение о фильме.

Ну а все вместе, дети и взрослые, отреагировали на фильм так: первое место в прокате 1969 года, на сеансах побывали 76,7 миллиона зрителей. Фильм опередил даже такие кассовые фильмы, как «Новые приключения неуловимых» и «Угрюм-река». В самом начале следующей главы мы еще поговорим о «Бриллиантовой руке», но героем главы будет человек, который, собственно, и являлся «мотором» фильма. Да, да, тот самый, что дает команду «Мотор!».

 

ЕЩЕ РАЗ О «КРЕСТНОМ ОТЦЕ»

(реплика не в сторону)

Как-то утром артисты приезжают на съемки сцены в кафе, во время которой семья Семена Семеныча Горбункова встречается с Графом (Андреем Мироновым). Осветители устанавливают свет, оператор готовит камеру. Режиссер сидит в сторонке и делает пометки на полях сценария, пьет минеральную водичку из неизменной пожелтевшей пластмассовой чашки.

К съемкам творческая группа еще не готова. Долго ищут детей, которые без спросу убежали к морю. Только поправили грим актерам, оператор просит поднять на пять сантиметров стол. Находят плотника. Он набивает под каждую ножку по деревянной плашке. Ассистент режиссера проводит репетицию. И тут он решает, что надо заменить цветы (увяли!), которые Миронов подает Гребешковой. Цветы меняют. Сменили цветы — растаяло мороженое. Послали человека за новыми порциями мороженого. На это ушло еще минут двадцать. Наконец все вроде бы готово.

Однако за несколько часов подготовки актеры так разомлели и устали на жаре, что потеряли не то что вдохновение, а просто нужное творческое состояние.

И тогда за дело берется высокий, худощавый и очень моложавый человек в очках, похожий скорее на доцента кафедры точных наук, чем на автора комедийных фильмов, — Леонид Гайдай. Он тормошит всех, громко говорит за каждого текст, поправляет у Миронова галстук, у Никулина кепочку, и наконец все слышат его энергичную команду:

— Мотор, начали!

Все, как по мановению волшебной палочки, меняется, все в форме. Все идет как надо. Рабочий день продолжается.

Одна из глав в начале книги, посвященная собственно Леониду Гайдаю, касалась начала его творческого пути. Думаю, было бы несправедливо не продолжить разговор о создателе персонажей российского кино, достойном стоять в одном ряду с Чарли Чаплином, Максом Линдером и Гарольдом Ллойдом.

Гайдай не только не был тираном на съемочной площадке, но и мог показать, как надо играть актеру. Вплоть до мимики и жестов. Его уважала и любила вся тройка. И Никулин, и Вицин, и Моргунов, несмотря на все размолвки, которые между ними происходили. Особенно восхищало Евгения Александровича то, что Леонид Иович умел платить за те ошибки, которые совершали актеры. Когда картина заканчивалась, бухгалтерия «Мосфильма» насчитывала ему огромные суммы за перерасход пленки. А он плевал на это! Самым главным козырем Гайдая, как считал Моргунов, был такой — он использовал метод Чарли Чаплина. Набивал битком просмотровый зал на киностудии школьниками первого и второго классов. Там, где детишки смеялись, — он эти кадры оставлял, а если молчали или переговаривались между собой — сцены вырезались.

Леонид Иович, как считает драматург Аркадий Инин, был «человеком из зала» и прекрасно знал и, главное, чувствовал, что простому советскому человеку нужно. Он избавлял зрителей от головоломок, злобы и грязи, он старался нести зрителям улыбку и доброту.

— В Гайдае, — вспоминал Юрий Никулин, — меня поражала его настройка на юмор, его бесконечные сомнения по поводу тех или иных эпизодов. Он мог позвонить ночью и рассказать о трюках, которые только что пришли ему в голову.

Гайдай со своими эксцентриадами не соответствовал официозной табели о жанрах. Его фильмы становились кассовыми чемпионами, успех имели просто обвальный. Но начальство на всех уровнях с подозрением относилось к комедии, как таковой, боясь проморгать аллюзии и прочую эзоповщину и лопухнуться перед вышестоящими. Функционеров никогда не обманывал нюх. Гайдаевские комедии действительно были слегка закамуфлированной антисоветчиной, хотя автор не вкладывал в свои творения никакого политического смысла. Он был эстет и фольклорист, человек не от мира сего, готовый душу заложить за оригинальный трюк. Весь гайдаевский мир, все персонажи — это выворотка утопии, ее негатив. Который и есть реальность, только чуть сдвинутая, с поехавшей крышей. И публика подсознательно чувствовала, угадывала крамолу.

Режиссер, по описанию его родных и близких, совершенно не умел врать. Приходил домой или еще куда-либо и все честно рассказывал. Хотя и знал, что ему за это будет.

Однако был человеком из плоти и крови. Любил, когда его хвалили, но никогда ничего не организовывал, чтобы добиться почестей. Был скромный, как говорится, до неприличия. Чего стоила только история с юбилеем! Семьдесят лет такому Мастеру! Конечно, надо было сделать шоу на два часа, да еще и по телевидению показать. Его умоляли и Дом кино, и правление Союза кинематографистов, все хотели сделать веселый вечер. А Гайдай сказал: «Нет, пятьдесят лет — это последний юбилей, который человек должен праздновать. А все остальное — ерунда собачья, и не буду, и не буду, и не хочу».

Режиссер много курил, немало выпивал. Был по-детски азартен. Когда снимали «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди», мог часами сидеть в казино, забывая про съемки. Игрок он был настоящий — потом весь день рассказывал, переживал, переосмысливал происшедшее. Со стороны — безумец, просто безумец… Играл, не останавливаясь, до «победы», поэтому понять, везет ему или нет, к финалу было невозможно.

— На работе это страшно мешало, — вспоминал Аркадий Инин, — особенно когда мы снимали в казино. Я понимаю, плохо, если ты, вместо съемок, пошел играть в казино. Плохо. Но когда ты пришел на работу и должен это снимать, а сам… — ну страшное дело!

Любил красивых женщин. Но, как замечает Нина Гребешкова, не то чтобы заводил сразу с ними романы, но любовался ими.

В жизни, естественно, шутил, но очень своеобразно. То есть не был записным остряком, но шутки у него были какие-то неожиданные и всегда к месту. Их практически невозможно пересказать: в них нет реприз.

…Один раз к нему подошли после фильма:

— Ой, Леонид Иович, нам так понравилась ваша картина! Такая интересная, смешная, талантливая…

Гайдай посмотрел, будто нехотя, послушал, а потом ответил:

— Да вы что? Что вы такое говорите? Какая талантливая? Она же ге-ни-аль-ная!

Был суеверным. Не любил, когда на съемочной площадке свистели. Мог крикнуть: «Кто там опять свистит? Никулин? Немедленно прекратить!» Ну а уж когда ассистент режиссера не разбил тарелку в первый съемочный день «Двенадцати стульев», то он был буквально разъярен. Ругал ассистента последними словами, причитал:

— Везения не будет. Везения не будет. Все из-за тарелки!

И в самом деле… На роль великого комбинатора пробовались более ста актеров, после первого отсева остались двадцать три. Наконец выбор пал на Александра Белявского. Однако его вскоре сняли со съемок. А на его место пришел Владимир Высоцкий. Но и он не проработал более двух недель. Неожиданно запил и тоже был снят со съемок. Пришлось опять искать нового актера. Кто стал Остапом Бендером, теперь мы знаем — сорокачетырехлетний артист Русского театра имени Грибоедова в Тбилиси Арчил Гомиашвили. Легко пересказать все перипетии в одном абзаце, но каково было начинать съемки в третий раз.

Рождение комедии — таинство за семью печатями, а чувство смешного у Гайдая было от Бога. В новелле «Наваждение» из фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» есть эпизод, где Лида и Шурик (Наталья Селезнева и Александр Демьяненко), обалдевшие от подготовки к экзаменам, идут по улице, на ходу читая один конспект лекций. Гайдай добавил новые кадры. Собака-боксер удивленно смотрит вслед удаляющейся парочке. Сняли. Смешно. Можно успокоиться. Но Гайдаю этого мало. Он лег под собаку и командует оператору: «Снимай!» А сам поднимает собаке передние лапы, отчего плечи ее шевелятся. Получилось, что четвероногий друг как бы пожимает плечами от удивления: «Ну, вы даете!»

Может быть, потому, что независимый Гайдай сам был из породы «кошачьих», которые гуляют сами по себе, он любил вводить в свои фильмы котов. Непременно черных. Коты придавали сюжету элемент небывальщины, чертовщины. В «Иване Васильевиче…» царь (Юрий Яковлев) бросается за своей шапкой, а вместо нее — черный оборотень: «М-я-у!»

Или комната побитого и уснувшего Козодоева (Андрей Миронов) в «Бриллиантовой руке». Мрак, высвечивается икона, а рядом черный усатый дьявол с глазами-фарами: «М-я-у!»

Гайдай сам находил в павильонах киностудии кошек и самолично устраивал их в кадре. А в «Кавказскую пленницу» залетел еще и ворон Гамлет, наводя на мысль о чем-то запредельном. Собственно, комедии Гайдая о том, что как бы и было, но вроде бы быть и не могло. В той же «Кавказской пленнице» Шурик ищет в спальных мешках Нину (Наталья Варлей), открывает их один за другим и вдруг в каком-то одном находит… себя!

Уже было сказано, что режиссер был асом в монтаже. В «Двенадцати стульях» мадам Грицацуева (Наталья Крачковская) на свадьбе со своим «заокеанским петушком» — Бендером (Арчил Гомиашвили) должна рыдать от обожания и свалившегося на нее счастья. Гайдай поставил рюмку и пипеткой капал в нее воду, чтобы слезы были покрупнее. Потом смонтировал, и в фильме счастливая избранница роняет в рюмку крупные, как сортовой горох, слезы экстаза.

Увлекался Гайдай и звуком. В «Кавказской пленнице» противно скрипит голова Труса, когда ее крутят на сто восемьдесят градусов, а потом еще на сто восемьдесят. А в «Вожде краснокожих» злодеи так трясут украденного ради выкупа мальчишку, который достал их, что веснушки на лице чада издают какой-то металлический звон типа: блямб-блямб. Забавно, но критики увидели в этом некий «подтекст»: это, мол, не только усилило смех, но и означало, что жулики видели в мальчишке мешок с деньгами, которые надо было вытрясти из родителей. А потому веснушки звенят, как монеты.

Режиссер был убежден, что комедии противопоказан лишний текст. Как-то по поводу комедийного фильма известного режиссера он сказал:

— Нет, не получилось — слов слишком много.

Леонид Гайдай не забывал наших героев и вне тройки. Снимал их, как уже было сказано, в «Деловых людях», «Бриллиантовой руке», в «Двенадцати стульев», в «Не может быть!» по рассказам Михаила Зощенко. И почти каждый раз, сняв очередную комедию, говорил:

— Хватит! Теперь буду снимать серьезные фильмы. Для разнообразия.

У него была даже задумка снять «Бег» по Михаилу Булгакову. Но эта идея, к сожалению, была принята в Госкино прохладно. А, согласитесь, весьма интересно было бы посмотреть серьезную картину Гайдая.

После «Двенадцати стульев» Гайдай снял фильм «Иван Васильевич меняет профессию». И опять успех (третье место в прокате 1973 года, 60,7 миллиона зрителей).

В 1974 году Леониду Гайдаю было присуждено звание народного артиста РСФСР. Приятная весть застала его на съемках фильма «Не может быть!» (шестое место в прокате 1975 года, 50,9 миллиона зрителей). Но это был последний триумф.

У последующих фильмов Гайдая уже не было такого успеха. А снял он потом не так уж мало картин. Среди них: «За спичками», «Спортлото-82», «Опасно для жизни», «Частный детектив, или Операция «Кооперация». А «Инкогнито из Петербурга» по «Ревизору» вообще получил третью категорию и имел очень малую посещаемость. Возможно, режиссеру было тесно в рамках экранизаций литературных произведений, которые мешали полету его безудержной фантазии. Что ни говори, но нельзя было, как в «Кавказской пленнице» иметь один сценарий, а фильм делать практически другой.

Евгений Моргунов спустя годы заметил: «Гайдай был мастер своего дела, но потом, на мой взгляд, его деятельность в комедийном жанре приостановилась. Даже взять его последний фильм «На Дерибасовской хорошая погода…». Снимать можно все, но не все может служить материалом для смешного».

А еще похоже, что пародия была наиболее трудным элементом в комедийном жанре для Гайдая. Поэтому режиссер щедро высвечивал пародийные фильмы (не всегда удачно) так любимыми им эксцентричными номерами.

В конце 80-х Гайдаю было присвоено почетное звание народного артиста СССР.

Умер Леонид Иович 19 ноября 1993 года в больнице от тромба легочной артерии на руках его верной жены и подруги Нины Павловны Гребешковой.

Гайдая любили не только киношники, но и так называемые простые люди. Хотя, как заметил один российский поэт, простых людей нет. Каждый человек — планета. Когда умер режиссер, плакали все лифтерши в его доме.

Ни от телевидения, ни от кинопроката, ни от продажи видеокассет вдова гениального комедийного режиссера не получает ни копейки.

А ведь, скажем, только по телевидению фильмы Леонида Иовича Гайдая демонстрируются чуть ли не еженедельно.

 

РАЗНОПЛАНОВЫЙ НИКУЛИН

Как известно, Эльдар Рязанов в 1964 году хотел снять Юрия Никулина в роли Юрия Деточкина в фильме «Берегись автомобиля». Но снял нашего героя режиссер лишь только спустя шесть лет. Никулин сыграл главную роль — следователя прокуратуры Мячикова в фильме «Старики-разбойники». Картина получилась неожиданно мрачной для Рязанова, даже не трагикомедия, а антикомедия, где все приключения, связанные с желанием полного сил героя не уходить на пенсию, оказываются тщетными, не приводят ни к чему. Общество поворачивается к Добру спиной.

После фильма «Когда деревья были большими» (режиссер Лев Кулиджанов) Юрия Никулина не боялись снимать в драматических ролях. Даже великий Андрей Тарковский пригласил Никулина на роль монаха Патрикея в картину «Андрей Рублев». На съемках фильма произошло событие, которое можно было бы назвать «Трагедия на экране — трагикомедия в жизни». Вот что вспоминал сам Юрий Владимирович:

«Еще задолго до съемок фильма ко мне в цирк (мы тогда работали в Ленинграде) зашел ассистент режиссера Тарковского и попросил прочесть литературный сценарий «Страсти по Андрею», опубликованный в двух номерах журнала «Искусство кино».

Прочесть и особое внимание обратить на роль монаха Патрикея. Сценарий мне понравился. Роль Патрикея была трудной и необычной для меня. Ничего похожего я никогда не играл.

В первом эпизоде монах-ключник уговаривает иконописцев поспешить с росписью монастыря. А потом татары, захватившие город, пытают Патрикея, требуя указать место, где спрятано монастырское золото…

Мои два эпизода отсняли за четыре дня. Первый дался легко. На совершенно белом фоне монастырской стены мечется Патрикей — четкая фигура в рясе — и уговаривает мастеров скорее начать роспись стен монастыря.

А во время съемки эпизода «Пытки Патрикея» мне пришлось помучиться.

Эпизод начинался с того, что Патрикей стоит привязанный к скамейке. Видимо, пытают его уже давно, потому что тело покрыто ранами и ожогами. Ожоги и язвы требовалось воспроизвести как можно натуральнее. Для этого мою кожу покрывали специальным прозрачным составом, который быстро застывал. Эту застывшую пленку прорывали и в отверстия заливали раствор, имитирующий кровь. Вид получался ужасный. Помню, как после первого дня съемок, торопясь домой, я решил поехать со студии, не разгримировываясь.

Приехал домой, разделся. Домашние чуть в обморок не упали.

Когда снимали сцену пытки, актер, играющий татарина, подносил к моему лицу горящий факел. Понятно, факел до лица не доносился, но на экране создавалось полное впечатление, что мне обжигают лицо.

Снимали мой план по пояс. Начали первый дубль. Горит факел, артист, играющий татарина, произносит свой текст, я кричу страшным голосом все громче и громче. Кричу уже что есть силы. Просто ору.

Все наблюдают за мной, и никто не видит, что с факела на мои босые ноги капает горячая солярка. Я привязан накрепко, ни отодвинуться, ни убрать ногу не могу, вращаю глазами и кричу, что есть силы. Когда боль стала невыносимой, я стал выкрикивать в адрес татарина слова, которых нет в сценарии.

Наконец съемку прекратили. Подходит ко мне Андрей Тарковский и говорит:

— Вы молодец! Вы так натурально кричали, в глазах была настоящая боль. Просто молодец!»

Еще одна серьезная роль. В 1974 году Сергей Бондарчук доверил Юрию Никулину роль солдата Некрасова в фильме «Они сражались за Родину» по роману Шолохова. Некрасов в исполнении Никулина — полковой краснобай, этакий Вася Теркин: над ним подшучивают, подсмеиваются, он без обиды сносит подколки, подковырки — наверняка его ждет смерть, как и всех героев фильма, — никуда не деться, лето 1942 года, Дон, пехота… Где там выжить?.. Характерно, что, хотя мы, зрители, и не знаем, погиб ли Некрасов, Никулин дает нам это почувствовать. Как это артисту удалось — тайна.

А еще Сергей Бондарчук в начале 60-х собирался снять клоуна в эпопее «Война и мир» в роли капитана Тушина. Руководство цирка Никулина не отпустило на съемки. Оно же не отпустило актера и на съемки фильма «Ватерлоо», где Никулин должен был сыграть английского офицера. Спрашивается, сколько же прекрасных ролей потерял Юрий Никулин из-за работы в цирке? Сам же Никулин видел и оборотную, положительную сторону ситуации: работа в цирке давала ему независимость, право выбирать роли.

В 80-х годах самым удачным фильмом в биографии Никулина, без сомнения, была картина Ролана Быкова «Чучело» (1984). Фильм был удостоен Государственной премии СССР.

Дед Бессольцев, Заплаточник — как бы последняя точка Добра в сером, мрачном мире. Да, Добру уже делать нечего, оно предельно гонимо. Здесь же это еще и воплощение глубокой интеллигентности. Дед — чудом сохранившийся реликт XIX века, сберегший в себе подлинную высоту духа, подлинное милосердие.

Но и он уходит из города… А куда? Бог знает.

 

ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ БЕЗ КОМЕДИИ

Когда съемки фильма «Двадцать дней без войны» прервали из-за того, что, мол, Никулин на роль не подходит, то вернувшийся из командировки писатель Константин Симонов примчался в Госкино.

— Как это Никулин не похож на Лопатина? Кто сказал? Вы так считаете? Я вам так скажу: я создал Лопатина — я знаю, какой он!

Так и остался Никулин в фильме. Таким он нам теперь и представляется.

А начиналось все непросто. Было ясно, что повесть автобиографическая. И Юрий Владимирович никак не мог понять, что у него общего с Симоновым.

— Как мог во мне, — удивлялся Никулин, — увидеть он какое-то свое подобие? Автор фильмов «Жди меня», «Парень из нашего города», многих пьес, песен и незабываемых стихов, военный журналист, кумир целого поколения, о мужестве которого ходили легенды, водивший дружбу с самим Хемингуэем, муж кинозвезды Валентины Серовой.

Удивлялся, потому что постановщик фильма Алексей Герман уверил Никулина, что сам Константин Симонов предложил его на роль Лопатина, а не он.

Никулин играет тему доброты, теплоты и сочувствия. Его герой Лопатин всех спокойно выслушивает, никого не осуждает, ни на кого не обижается — он все понимает… Он кажется современным человеком, попавшим в то время. И при этом удивительно типичным (даже по внешности) для сороковых годов.

Отметим немаловажное обстоятельство: впервые здесь актеру предстояло сыграть любовь. Ну какой уж, кажется, Никулин любовник. А получилось.

«Я расскажу, что делал гениальный Герман, — говорил Юрий Владимирович корреспонденту газеты «Московское время». — Там одна сцена происходит в международном вагоне еще времен войны. Как раз в поезде мы должны были познакомиться. Герман — «ненормальный» режиссер. Он попросил достать ему вагон. Достали. Была зима, на улице минус одиннадцать. Он в этом вагоне, где проходили съемки, выбил стекла, и в этом холоде мы снимались.

Садизм, да. Но потом я понял, что так бы мы не сыграли никогда. Он добился. Ведь фильм его, всякие маленькие детали, все это здорово. Он когда беседовал с нами, то говорил, что мы должны готовиться, будет любовная сцена, должны быть ближе, так сказать, больше познакомиться. Мы с Гурченко были очень мало знакомы. И… утром, нас там будили на съемку, в шесть утра, в прохладном вагоне я подошел к ней в одной майке и трусах. И говорю: «Доброе утро!» Она говорит: «Что вы в таком виде?» — «Начинаю сближаться».

Юрий Никулин рассказывал и еще о забавных случаях при съемках фильма «Двадцать дней без войны». Снимали его весной 1975 года. Долго искали вокзал, внешне похожий на ташкентский военного времени. Наконец выбрали одну из станций Калининградской области. Во время съемок вокзал преобразился: сменилась вывеска, по перрону ходили узбеки в халатах, к забору привязали верблюда.

Группа снимала, а вокзал продолжал работать.

Подошел поезд дальнего следования. В нем возвращался из краткосрочного отпуска молоденький солдатик… Накануне, после проводов, его впихнули в вагон, где он всю дорогу спал (ну чем тебе не ирония судьбы!).

Вышел из вагона солдатик, глянул на вокзал, увидел вывеску «Ташкент», бросил чемодан на землю и заплакал навзрыд:

— Все! Будут судить за неявку в срок!

Разъясняли ему минут десять, что приехал он туда, куда нужно. Счастью не было предела. Тем более, что Людмила Гурченко подарила ему фотографию с автографом.

Когда фильм «Двадцать дней без войны» в 1976 году вышел на экраны, руководящие чиновники сделали все возможное, чтобы его посмотрело как можно меньше зрителей. Уж очень непривычная военная действительность (не помпезная) была изображена в картине. Поэтому фильм прокатывали малым экраном. Но все равно критика о нем писала как об удаче, и роли в нем Юрия Никулина, Людмилы Гурченко и Алексея Петренко были названы лучшими.

 

ГОДЫ БЕЗ НИКУЛИНА

Я долго размышлял, как плавно перейти с рассказа о работах Юрия Владимировича в цирке и кино к его… кончине. И понял, что плавно перейти к этому нельзя. Смерть любимца народа всегда неожиданна. Хотя и борьба за жизнь Никулина продолжалась шестнадцать дней. И все эти дни средства массовой информации ежедневно сообщали о здоровье народного артиста СССР и Героя Социалистического Труда. Да просто народного артиста. И очень любимого. Ежедневные бюллетени о здоровье — такого внимания со времен Сталина не удостаивался никто.

Врачи делали все возможное: применялось новейшее оборудование, самые современные медикаменты. Но… вот что говорил руководитель Московского Центра эндохирургии и литотрипсии Александр Бронштейн:

«У него сердце было закольцовано в три магистральных сосуда. Они были закрыты. Может быть, у него были веточки, которые снабжали сердечную мышцу, но что-то надо было с этими сосудами делать. И хотя бы один из них открывать.

Может, и не надо было делать эту операцию. Но сколько бы он прожил — неизвестно. Неделю, две, три, месяц… Может быть, и больше. Этого никто не знает… Никакой вины за собой я не чувствую. Ее просто нет. У него была квадратура круга. Ему нельзя было не делать операцию, потому что тогда он бы умер в коридоре, на лестничной клетке, в самолете…»

Чуда не случилось. Юрий Владимирович Никулин скончался 21 августа 1997 года в 10 часов 16 минут. На панихиде 26 августа в здании цирка на Цветном бульваре присутствовали главные лица страны, включая Президента России Бориса Ельцина.

Стоя у гроба, Евгений Александрович Моргунов непривычно минорным голосом произнес:

— Вот так мы стояли с Юрой у гроба Гайдая. И зачем это люди умирают? Словно у них нет более важных дел.

Под громкие аплодисменты гроб с телом Юрия Никулина был бережно вынесен из стен его родного цирка в сопровождении солдат почетного караула. На вопрос, заданный народному артисту России Александру Ширвиндту: «Уместны ли сейчас, в такую минуту аплодисменты?» — последовал ответ: «Большой артист выходит из своего дома», — этим сказано все. Поистине всенародную любовь снискал Юрий Владимирович!

Похоронили Никулина на Новодевичьем кладбище. По левую руку от него следом лег Борис Брунов, по правую — Галина Уланова. Ему там не одиноко.

Заголовки газет в тот день гласили: «Единица доброты — один Никулин», «Манеж опустел», «Он был самым добрым и мудрым Балбесом страны», «Человек, который был праздником», «Умер смех».

Да, манеж опустел, да, единица доброты — один Никулин, да, он был самым добрым и мудрым Балбесом страны, да, он был человеком, который был праздником…

Единица доброты. Среди наград Юрия Никулина не только «Золотая Звезда» Героя Социалистического Труда, российский орден Орла, фронтовая медаль «За отвагу», но еще одна — серебряная медаль «За доброту и милосердие» от ветеранов цирка. Медаль уникальна — она выполнена по особому заказу в единственном экземпляре. Уже это само по себе много стоит. Но у нее вообще нет цены, она бесценна. Потому что отлита из личных серебряных вещиц — скромных ювелирных украшений: колечек, цепочек, сережек, кулонов — ветеранов цирка. Это был трогательный знак благодарности за постоянную никулинскую заботу о сошедших с манежа артистах цирка и его рядовых тружениках: униформистах, билетерах, бутафорах, костюмерах.

Повторяю: согласен, манеж опустел, единица доброты — Юрий Никулин, и он был праздником… Но умер ли смех? Тут уж, как говорится, извините. Не согласен и никогда не буду согласен.