ПЕРВЫМ ДЕЛОМ В ЦИРК, А ПЕРВЫЙ РАЗ В ПЕРВЫЙ КЛАСС УЖЕ ПОТОМ

О Юрие Владимировиче Никулине писать легко и в то же время писать сложно. Легко, потому что написано о нем очень много — начиная с его автобиографической книги «Почти серьезно…», вышедшей в 1979 году и выдержавшей тринадцать изданий, и кончая книгой Леонида Куксо «Неизвестный Никулин», вышедшей совсем недавно. И это когда, повторяю, о Вицине написано лишь два хиленьких буклета с текстом в две страницы, а о Моргунове и того нет. А сложно писать, потому что уже нечего добавить к написанному. Очень не хочется повторяться.

А не рассказать в этой книге о заметных, забавных и просто интересных событиях из жизни артиста попросту невозможно. И я старался найти как можно больше малоизвестных фактов о Никулине. Хотя, признаться, это было очень сложно. Ведь, пожалуй, Юрий Никулин — единственный из веселой троицы, кто по-настоящему состоялся, кто по-настоящему стал звездой.

В первой главе «Почти серьезно…» Юрий Владимирович полушутя-полусерьезно рассказывает, как он размышлял, с чего начать книгу, и неожиданно вывел на бумаге…

«Я родился 18 декабря 1921 года в Демидове, бывшем Поречье, Смоленской губернии».

Много хорошего было в детстве Юрия Владимировича. Замечательные родители. Отец писал для цирка и эстрады скетчи, репризы, клоунады. В свое время им был создан театр под названием «Теревюм», который расшифровывался очень просто Театр революционного юмора. Мама Юрия в этом театре пела куплеты.

— Земля вертится? — спрашивал отец.

— Вертится, — отвечал Юрий.

— А почему люди не падают? — задавал второй вопрос отец.

Юрий не мог ответить. Тогда отец сам отвечал:

— Потому что прикреплены к магазинам.

А еще отец как-то сочинил репризу для конферансье: «Я могу доказать, что родился именно конферансье. Каким образом? Мама родила двойню. Так вот я появился первым и тут же объявил следующий номер».

В Москву родители переехали в 1925 году. Юре было четыре года.

А в пять отец повел его в цирк. Это была, как говорится, любовь с первого взгляда.

«Цирк! Когда вошли в зал, меня поразило обилие света и людей. И сразу слово «цирк» стало для меня реальным, понятным, ощутимым. Вот он — огромный купол, застеленный красным ковром манеж, слышны звуки настраиваемого оркестра… Было так интересно! Ожидая начала представления, я не томился, как это обычно бывает с детьми. Вдруг грянул оркестр, вспыхнул яркий свет, и на манеж, покрытый красивым ковром, вышли участники парада».

Клоуны Юрию понравились больше всего. Глядя на их трюки, он так громко закричал, что один из клоунов заметил это и спародировал крик. Короче говоря, передразнил Юрия. Зрители восприняли это как очередной трюк и рассмеялись.

Возможно, с тех пор атмосфера цирка стала главной любовью Никулина. Здесь здоровее, добрее отношения между людьми, здесь почти нет зависти. Каждый является хозяином своего маленького номера, и каждый заинтересован, чтобы и программа в целом получилась хорошей. В цирке нельзя схалтурить: ты весь на виду. А в некоторых номерах жизнь одного артиста зависит от другого.

В первый раз в первый класс Юра отправился в 1929 году. Тогда же и сыграл первую в своей жизни роль — роль Горошка. С большим куском картона, на котором нарисовали зеленый горошек, он участвовал в сценке «Огород». Десятерых мальчиков поставили в ряд на сцене, и каждый по очереди, сделав шаг вперед, должен был произнести несколько стихотворных строчек об овоще, который был изображен на плакатике. Юрию велели выучить такие строки:

Последним в строю, возможно из-за маленького роста, поставили Никулина. Все ребята быстро прочли стихи. Настала очередь Юрия. Он сделал шаг вперед и от волнения вместо стихов сказал:

— А вот и репка!

После этого он помолчал и встал на свое место.

Зал засмеялся: получилось неожиданно — все читают стихи, а один просто назвал овощ, да еще не тот, вместо горошка — репка. Посрамленный, Юрик ушел со сцены.

За кулисами учительница строго посмотрела на него и сказала:

— А ты, Никулин, у нас, оказывается, комик!

Годы летят быстро. Прошло каких-нибудь двадцать лет, и Юрий действительно стал комиком. Но после окончания школы он почти сразу ушел в армию.

Это был 1939 год. Юрий был высок и очень худ. И призывная комиссия направила его на освидетельствование в туберкулезный диспансер. Но Юрий боялся не того, что у него обнаружат хворь. Он боялся, что его не возьмут в армию.

В декабре этого же года грянула война с Финляндией. И солдата Никулина отправили на фронт. Мог ли предполагать тогда будущий директор цирка, что здание на Цветном будут строить именно финны? Конечно не мог. Вот они, зигзаги судьбы! Но повоевать Юрию не удалось. На финском фронте будущий комик обморозил себе ноги, когда тянул линию связи от батареи до наблюдательного пункта. А в июне 1941 он стал готовиться к демобилизации. Но домой так и не попал. Началась Великая Отечественная война.

Много трагических эпизодов было на войне. Однажды Никулин и многие его товарищи заболели куриной слепотой. И тогда те солдаты, которых, к счастью, минула эта болезнь, водили их на ужин за веревочку.

А Победу Никулин встречал в Прибалтике. И опять домой попасть не пришлось. Демобилизацию проводили в несколько этапов, а до Никулина очередь дошла только через год после окончания войны.

Собирать анекдоты Юрий Владимирович начал в 1936 году, когда ему стукнуло пятнадцать лет. Запомнить их все, конечно, трудновато. И он записывал их в тетрадь в клеточку, но обычно не весь анекдот, а опорные слова. Были в тетради и политические анекдоты. Их Юрий записывал в зашифрованном виде. На ключевые слова из политического анекдота придумывал свой анекдот. Чтобы увернуться на допросе, если арестуют. Но политические собирал мало. Все больше про мужей в командировках, про животных…

Мне стало интересно, какие же политические анекдоты могли существовать в 40-х годах, в эпоху, когда за один анекдот давали пятнадцать лет. Нашел несколько. Вот один из них.

Лектор говорит:

— В городе А. построена электростанция…

Его перебивают:

— Я только что оттуда. Никакой электростанции там нет.

Лектор продолжает:

— А в городе Б. построен новый химический комбинат…

Его снова перебивают:

— Я там был неделю назад. Никакого завода там нет!

Лектор не выдерживает:

— Я вам так скажу, товарищи, нужно поменьше разъезжать и побольше газеты читать!

За время службы в армии и годы войны Никулину так и не нашлось равных по коллекции анекдотов. Да и рассказывал он их отменно.

Юрий был уверен, что с такими способностями и опытом участия в художественной самодеятельности его возьмут в любое творческое заведение Москвы. Ведь однополчане были просто в восторге от его комического таланта. Во ВГИКе он прошел два тура. Но неожиданно на третьем туре ему сказали:

— В вас, конечно, что-то есть, но для кино вы не годитесь. Не тот у вас профиль, который нам нужен. Скажем прямо: вас вряд ли будут снимать в кино. Это мнение всей комиссии. Если вы действительно любите искусство, то советуем вам пойти в театральный институт.

Однако Никулину не повезло и с театральными заведениями. Он подавал заявления в два института, и в оба не взяли: пи в ГИТИС, ни в училище имени Щепкина при Малом театре. И тут…

 

«ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА» ПОЗВАЛА В ЦИРК

Прочитали Никулины — отец и сын — в «Вечерке» от какого-то сентября 1946 года объявление о наборе в студию клоунады при Московском ордена Ленина государственном цирке на Цветном бульваре. И на семейном совете отец сказал:

— А что? Пусть Юра рискнет. Работы — непочатый край. В театре что? Полная зависимость от режиссера. В цирке многое определяет сам артист.

Юрий согласился с логикой отца. И благополучно поступил в студию Несмотря на то что это было не так уж и просто: из почти трехсот желающих приняли всего лишь восемнадцать человек. А первое его выступление состоялось на манеже цирка уже 25 октября 1948 года. Юрий Никулин и его напарник Борис Романов разыграли клоунаду «Натурщик и халтурщик». Придумал номер отец Юрия.

Сам Никулин считает, что выступление прошло средненько. Однако руководитель студии и сами студийцы посчитали, что клоунада состоялась на вполне приличном уровне. Зрители смеялись, хотя, может быть, и не так, как хотелось бы партнерам по клоунаде.

Заметил начинающих клоунов и самый известный тогда клоун — Карандаш — и после получения диплома 25 ноября пригласил Никулина и Романова к себе партнерами. Вскоре Романов от Карандаша ушел, и вместо него у Никулина появился новый напарник Михаил Шуйдин.

Произошли изменения и в личной жизни. Юрий встретил девушку, которая вскоре стала его женой. Звали девушку Татьяна Покровская. Она училась в Тимирязевской академии и увлекалась конным спортом. В академии имелась отличная конюшня. А в конюшне смешной жеребенок, с нормальной головой, нормальным корпусом, но на маленьких ножках — карлик. Звали жеребенка Лапоть. Узнал об этом Карандаш и приехал лошадку посмотреть. Лошадка Карандашу понравилась, и он попросил Татьяну научить его самым незамысловатым трюкам. Потом лошадку привезли в цирк, и Карандаш познакомил Татьяну с Юрием. Никулин в номере стал «подсадкой» — то есть якобы зрителем, выходящим из зала. Карандаш вызывал из зала любого желающего и уверял, что научит его ездить на лошади. На одно из представлений Юрий пригласил Татьяну. И надо же так случиться, что именно в этот вечер он попал под лошадь. Она его так избила, что Никулина увезли в больницу Склифосовского. Татьяна почувствовала себя виноватой и стала навещать Юрия.

Через полгода они поженились. Родственники Татьяны сначала были в шоке: как, выйти замуж за клоуна? Но потом все обошлось.

Ну а самое забавное воспоминание о женитьбе Никулина у актрисы Нины Гребешковой: «Мы с Таней учились в одном классе. И обе жили в Гагаринском переулке. И вот иду я однажды по этому переулку, навстречу мне Таня с молодым человеком. Она мне говорит: «Познакомься, это мой муж». И я вижу нелепого, некрасивого, странного молодого человека (а Таня — очень красивая женщина). Кто бы мог подумать, что я буду играть его жену в фильме «Бриллиантовая рука»?..»

Вы не забыли, Нина Гребешкова стала женой Леонида Гайдая? Тесен мир, тесен…

Случилось так, что в 1950 году Михаил Шуйдин ушел от Карандаша. Прославленный клоун не смог или не хотел пробить ему более высокую ставку зарплаты. Между партнерами был давний уговор: если уходит один, то уходит и другой. Поэтому Юрий Никулин тоже подал заявление об уходе.

Семейная жизнь не очень располагала к длительным разъездам. И Никулин вместе с Шуйдиным стали работать в постоянной группе клоунов при Московском цирке. Первый успех пришел в 1951 году. Отец Юрия написал клоунаду «Маленький Пьер».

Маленький мальчишка (сначала его играл двенадцатилетний акробат Слава Запашный, потом его заменила жена Юрия — Татьяна) расклеивает листовки, его замечают полицейские и пытаются поймать. Но незадачливым полицейским (Никулину и Шуйдину) так и не удается это сделать.

Детвора в цирке очень переживала за маленького Пьера. Своих чад, естественно, поддерживали взрослые. Интермедия имела оглушительный успех. В прямом и в переносном смысле. Стены цирка содрогались от криков детей.

14 ноября 1956 года Татьяна родила мальчика. Счастливые родители назвали его Максимом.

Между тем в апреле 1958 года Никулин впервые в жизни появился в одной из западных стран. Это была Швеция, куда Московский цирк отправился с обширной гастролью, причем выступления дуэта Никулин — Шуйдин зрители воспринимали наиболее восторженно. Именно тогда у Шуйдина родилось его коронное:

Ю-ри-и-и-ик!

По-моему, вне всяких сомнений, Шуйдин был достойным партнером Никулина. Даже не так. Партнеры были достойны друг друга. Михаил Шуйдин не был «подыгрывающим», не был «ведомым». Потому, наверное, так горячо и полюбил народ этот клоунский дуэт.

А путь Михаила Шуйдина к вершинам мастерства был далеко непростым. Пожалуй, не менее сложным, чем у Никулина. Михаил Иванович рассказывал, что мечта стать клоуном пришла к нему в детстве, когда дядя впервые привел его, сына пастуха из тульской деревни Казачье, на цирковое представление. Но вначале были годы ученичества в фабрично-заводском училище, где будущий комик освоил специальность слесаря-лекальщика, а также занятия в драматических и акробатических кружках, и лишь весной 1941 года юноша поступил в Государственное училище циркового искусства. А летом началась война…

Первокурсник цирковой школы Михаил Шуйдин в ноябре 1941 года пришел в военкомат и добровольно попросился на фронт. Он был послан на учебу в танковое училище. Весной 1943 года выпускнику, успешно освоившему курс, была вручена грозная боевая машина — танк «Т-34». Шуйдин принял огневое крещение на Орловско-Курской дуге. В августе того же года Михаил был тяжело ранен. В башню его танка попал вражеский снаряд, и пламя опалило руки, грудь, лицо. Он чуть не ослеп. Шесть месяцев Михаил был прикован к больничной койке. О возвращении в строй не могло быть и речи. Не работала рука, кожу стягивали рубцы ожогов. Теперь танкист вступил в бой с недугами. Многие, в том числе и врачи, сомневались в успехе, но Шуйдин был упорен. Он истязал себя бесконечными упражнениями, стремясь вернуть былую ловкость и силу рук. И добился своего.

Перед кавалером орденов Красного Знамени и Красной Звезды старшим лейтенантом Шуйдиным встал вопрос о выборе профессии. Михаил остался верен своей мечте.

— Я прошел войну, командовал танковой ротой. Я видел много горя. И люди пережили много горя. Своей работой я хочу веселить их, неся им радость, — именно так спустя много лет Шуйдин ответит австралийским журналистам, спросившим его о том, почему он стал клоуном.

Итак, Михаил Шуйдин опять первокурсник циркового училища. В те годы школа почти не готовила артистов в жанре клоунады, и потому Михаилу львиную часть времени приходилось заниматься акробатикой и гимнастикой. Трудно шло освоение цирковых трюков. Каждый прыжок отдавался резкой болью. Ныло израненное плечо. Кожа на обожженных руках не выдерживала, лопалась, по ладоням текла кровь. Педагоги предлагали Шуйдину более легкие трюки, делая скидку на его неокрепший организм. Однако Михаил и слышать не хотел о каком-либо снисхождении. Он репетировал наравне со всеми учащимися. И только иногда, во время урока по гимнастике или акробатике, вдруг уходил с манежа и, повернувшись к стене, чтобы никто не видел его лица, стиснув зубы, молча стоял несколько минут, выжидая, когда утихнет боль в руках.

Однажды Шуйдин случайно узнал, что в колхозный филиал при Калининском цирке (раньше существовали такие предприятия, обслуживающие сельского зрителя) требуется клоун. Михаил тотчас предложил свои услуги. После просмотра Шуйдина приняли на работу.

Так в 1947 году Михаил Шуйдин стал клоуном, а спустя два года поступил в стажерскую группу клоунов, которой руководил Карандаш. Здесь и произошла встреча с Юрием Никулиным. С этого времени творческие поиски обоих артистов в искусстве клоунады стали неразделимы. Их клоунский дуэт просуществовал более тридцати лет.

Определение сущности их клоунской работы очень точно дал поэт Юрий Благов:

Однажды цирковой бутафор сделал по просьбе Никулина резиновую змейку. Она долго лежала в гримерной, пугая входящих. Потом родилась реприза «Змейка», которую Никулин и Шуйдин с успехом показывали после номера дрессировщиков. Никулин выходил с чемоданом на манеж. А в чемодане находился механизм управления. «Змейка» извивалась, как живая, а Никулин, выпуская ее на ковер, ласково приговаривал:

— Ее зовут Катя.

Зрители смеялись, а «змея», ползая по манежу, бросалась то на Шуйдина, то на Никулина. Клоуны пытались ее поймать, и в конце концов Шуйдину это удавалось. Он набрасывал на нее пиджак, хватал и… швырял в публику. Клоун-подсадка, на которого попадала змея, дрожал от страха как осиновый лист и сползал на пол. Зал грохотал от смеха. Особенно после того, когда выяснялось, что, вместо змеи, Миша швырнул на «зрителя»… обыкновенную веревку. «Змею» он успевал подменить под пиджаком.

А однажды в мастерских Большого театра сделали чучело Никулина. Юрия Владимировича раздели до трусов, положили на холодный стол, заткнули ноздри и уши ватой, в рот засунули трубочку, чтобы он не задохнулся. После чего бутафор дал отмашку:

— Начинаем захоронение.

На Никулина полился гипс. Нельзя сказать, чтобы он совсем не испугался. Еще как испугался! И даже на какое-то время перестал видеть и слышать. Пока гипс не сняли, ему было очень-очень страшно.

Потом чучело одели в такой же клоунский костюм, как у Никулина. Правда, номер пока еще был на стадии разработки. Что же было делать с чучелом? Конечно, разыгрывать всех и каждого. Как-то Никулин… повесился. Висит себе на крючочке, а кто войдет в гримуборную, на того он и падает. Потом к чучелу привязали ниточки, и, дергая за них, вполне можно было двигать руками и ногами. Входит человек и диву дается. Два Никулина играют друг с другом в шахматы.

Юре Никулину 4 года.

Юра с тетей Таней. 30-е годы.

Юра со шваброй. Школьная самодеятельность. 30-е годы.

Призван на Финскую. 1939 г.

Сценка на лошади. Дебют на манеже. Конец 40-х годов.

С киноартистами. Роль выпивохи Клячкина открыла ему дверь в большой кинематограф. «Неподдающиеся», 1959 г.

С кубинцами, которые посетили представление пантомимы «Карнавал на Кубе». 1962 г.

С Михаилом Шуйдиным в репризе «Стрельба из лука» — кадр из фильма «Без страха и упрека», 1963 г.

С неизменным партнером по манежу Михаилом Шуйдиным. «Бревно» — самая забойная реприза 70-х.

С чекушкой. Правда, она немного увеличилась. Реприза 70-х годов.

Этот снимок Семена Мишина получил золотую медаль в Лондоне в 1965 г.

С любимым артистом Пляттом в фильме любимого режиссера Гайдая по новелле любимого писателя О. Генри «Родственные души». «Деловые люди», 1963 г.

«Сейчас как вжикнет!» С мэтром советского кино Михаилом Жаровым в фильме «Девушка с гитарой», 1958 г.

С псом Дейком. «Ко мне, Мухтар!», 1964 г.

С Георгием Вициным и др. «Дайте жалобную книгу», 1964 г.

Проша. «Яша Топорков», 1959 г.

Кузьма Иорданов — первая серьезная роль. С Инной Гулая в фильме «Когда деревья были большими», 1961 г.

С японским мальчиком. Юрий Никулин в роли Юрия Никулина. «Маленький беглец», 1966 г.

С Борисом Новиковым в фильме «Друг мой, Колька!», 1961 г.

«Не жди меня, мама, хорошего сына…» С гитарой в фильме «Операция «Ы», 1965 г.

С Георгием Вициным, Евгением Моргуновым и Леонидом Гайдаем на съемках «Операции «Ы».

Эта открытка продавалась в каждом киоске в 60-х годах.

С сыном Максимкой. 1958 г.

Никулину вообще везло на «двойников». Позднее на картине «Бриллиантовая рука» тоже сделали «двойника». Но естественно, не в клоунском наряде. Он в последних кадрах фильма должен был вываливаться из багажника автомашины, которую поднял вертолет. И с этим «двойником» тоже связана забавная история. Но об этом речь впереди.

Иногда репризу рождал анекдот, иногда карикатура. Вот была одна такая в журнале «Крокодил»: на карикатуре изображен человек, который сидит по-турецки, разведя руки в стороны. На одной ладони лежит арбуз, на другой — гиря. Надпись под рисунком гласит: «Когда на базаре нет весов».

Клоуны сделали репризу. Шуйдин торгует яблоками. Никулин изображает весы, держит за веревочки на вытянутых руках тарелочки. Подходит инспектор манежа. Просит продать ему яблоко. Шуйдин ставит на одну чашу килограммовую гирю, на другую кладет маленькое яблочко. Никулин очень четко уравновешивает «весы». Инспектор манежа ругается нехорошими словами. Затем приходит женщина, дает тридцать копеек и просит взвесить ей сто граммов яблок. «Весы» — Никулин взвешивает ей три килограмма да еще, как истинный джентльмен, ссыпает яблочки в сумку. Тут уж Шуйдин ругается, а Никулин незатейливо объясняет, что это была его жена.

А по одному крокодильскому анекдоту Никулин сыграл репризу в жизни. Анекдот был такой.

Полисмен:

— Почему вы превысили скорость?

Водитель:

— Простите, сэр, но у меня испортились тормоза, и я спешил отвести машину в ремонт.

И вот как-то Юрий Владимирович ехал на машине во Внуково и не заметил знака ограничения.

С машиной Никулина быстро поравнялся мотоцикл ГАИ. Автоинспектор дал знак остановить машину. Начало разговора было как в анекдоте:

— Почему вы превысили скорость?

Никулин протягивает права и, надеясь шуткой смягчить сердце блюстителя порядка, отвечает:

— Понимаете, у меня испортились тормоза, и я спешу на станцию техобслуживания.

Завершение жизненной истории посмешнее, чем в анекдоте. Инспектор вернул права и деловито посоветовал:

— Тогда давайте поезжайте еще быстрее.

После чего развернулся и уехал.

Очень смешная реприза «Бревно» имела свою предысторию.

Юрий Никулин и Евгений Евстигнеев снимались у Эльдара Рязанова в фильме «Старики-разбойники». Во время съемок сцены кражи им пришлось раз десять таскать тяжелую картину по залам музея. И Юрий Владимирович решил воссоздать творческий процесс таскания на манеже. Только картину заменить на бревно.

Министр культуры СССР Екатерина Фурцева, которая, как вы помните, в свое время спасла кинокомедию «Кавказская пленница», на сей раз была непреклонна — бревно запретить. Мол, напоминает некий исторический факт. Убедить «культурного» министра, что данное бревно к ленинскому субботнику не имеет никакого отношения, не представлялось возможным. Но… с годами руководители партии и правительства сменяли друг друга. Бревно опять появилось на манеже. И еще долго эта реприза веселила зрителей.

А в 1973 году Юрию Владимировичу Никулину присвоили звание народного артиста СССР.

 

КЛОУН-ДИРЕКТОР

В 1984 году Юрий Никулин отказался идти на пост директора «Союзгосцирка», сославшись на то, что у него нет высшего образования. На самом деле просто не хотел участвовать в склоках и дрязгах. Но от поста директора родного Московского цирка на Цветном бульваре наш герой не отказался. Другие заботы (и немалые!), другие взаимоотношения с людьми… По этому поводу даже сочинили такую эпиграмму:

И стал Юрий Никулин решать вопросы почти государственного значения.

А как относились к цирку руководители партии и правительства?

Ленин в «незабываемом 1919-м» не забыл про цирк и издал декрет с несколько туманной формулировкой: «Об объединении театрального дела по демократической направленности циркового искусства». Артисты цирка празднуют эту дату до сих пор, несмотря на распад СССР. А какую дату им еще праздновать? Ведь цирк был даже при Александре Македонском.

Сталин цирк не любил, хотя… во время войны приказал грузы с цирковым реквизитом приравнять к военным грузам и для животных сохранять рацион мирного времени.

Хрущев цирк любил. Никита Сергеевич смеялся так заразительно, глядя на клоунский дуэт Никулина и Шуйдина, что это было видно и из зала, и с манежа.

Брежнев стал обращать на цирк особое внимание после того, как его дочь Галина вышла замуж за артиста цирка Евгения Милаева. Присваивать звание Героя Социалистического Труда одному Милаеву, наверное, было все-таки как-то неудобно. Поэтому звание Героя дали также Михаилу Румянцеву (Карандашу) и дрессировщице Ирине Бугримовой.

Однажды Леонид Ильич решил самолично посетить цирковое представление. Приехал в цирк на Цветном. Юрий Владимирович встретил его и проводил в свой кабинет. Поговорили они о том о сем и даже немного выпили. Засиделись до того, что уже и не до представления было. Но администрации дали указание — пока Брежнев в свою ложу не сядет, свет не выключать. И вот генсек, наконец, решил посмотреть цирковое действо. Покинул кабинет директора и стал спускаться в зал. Тут свет и вырубили. Конечно, это была никакая не диверсия, а просто случайность. Тем не менее Брежнев оступился и с шумом рухнул на пол. В зале переполох.

Сразу дали свет. Обслуга стала поднимать руководителя партии и правительства. Но самое удивительное, генсек даже не пострадал. Рабочий, который выключил рубильник, к счастью, тоже.

Ну а как относился к цирку Горбачев? На встрече Михаила Сергеевича с творческой интеллигенцией Юрий Никулин начал свою речь сразу с наболевшего:

— В цирке осталось мяса животным дня на два, на три. После чего мы объявляем забастовку. То есть погружаем клетки с тиграми на грузовики и двигаем к Моссовету. Правительство, естественно, вызывает усиленные наряды милиции, а мы в ответ на это — требуем для тигров мяса! И если ничего не добьемся — открываем клетки! Пусть тогда наши звери вашими милиционерами питаются. Устраивает вас такая перспектива, дорогой товарищ президент?

После минутной паузы Горбачев схватился за голову и расхохотался.

Когда Никулин вернулся в цирк, мясо уже привезли. На две недели вперед.

Это был, пожалуй, единственный случай в мировой истории, когда именно юмор — это высшее достижение человеческого разума — одержал победу на столь высоком уровне. На государственном. Впрочем, продолжать ли печатать в «Огоньке» анекдоты от Никулина, Михаил Сергеевич тоже решал на государственном уровне. Интересно, что Виталий Коротич — тогдашний главный редактор «Огонька» — считал, что публикация анекдотов от Никулина поднимает спрос на журнал. И значительно.

Ельцин тоже любил Юрия Владимировича и как клоуна, и как артиста кино.

Что касается фотографии, на которой Ельцин и Никулин стоят очень близко, нос к носу, то в свое время к ней было придумано масса остроумных подписей. В частности, «От великого до смешного один сантиметр» и «А про меня анекдот знаешь?». Но самую смешную подпись, по-моему, дал ведущий телепередачи «Поле чудес» Леонид Якубович: «Президент и клоун. Клоун слева».

Однако не все было так благополучно во время директорства Юрия Владимировича.

Примерно в те же годы, когда Никулин стал директором цирка, рядом с ним появилась женщина, которую прозвали «злым гением цирка». Артистку цирка Викторию Виклюк ветераны цирка помнят еще девчонкой, когда она сидела в конюшне на мешке с овсом. Потом она вышла замуж за берейтора, развелась, снова вышла замуж. Второй муж — сын штангиста и гиревика Григория Новака — ездил на мотоцикле. Опять развелась. С третьим мужем Николаем Виклюком Виктория «работала мачту».

Стас Садальский рассказывал: «Эта дама обладала очень средним актерским талантом. Ее номер на перше проходил почти не замеченным публикой. Но гипнотическим воздействием на Юрия Никулина она обладала безмерным. Ее знал и боялся весь цирковой мир. Она снимала с гастролей, повышала ставки… За семь лет пребывания в Москве ей был оплачен самый лучший люкс гостиницы «Арена». Она постоянно внушала Никулину:

— Я, и только я, — твоя жизнь. Меня не будет — ты умрешь.

Доходило до смешного: в гастрольном турне по Америке Виктория Виклюк была оформлена как личный врач Никулина. Вседозволенность «гинотизерши» делала ее все злобнее и злобнее. Она стала завидовать славе самого маэстро, искренне полагая, что если уберет худрука, то это место займет она…»

Подслушивая, подсматривая, делая магнитофонные записи разговоров Никулина, она собирала материалы против великого артиста, который, возможно, ее любил.

Коллектив цирка от беспредела Виктории постоянно находился в шоке. Чтобы как-то оградить Юрия Никулина от этого в буквальном смысле слова страшного влияния, коммерческий директор Михаил Седов устроил собрание коллектива. Присутствовали все, кроме «гипнотизерши» и самого Никулина (он в это время был во Франции). Главный режиссер и старший кассир, артисты и пожарные решили на собрании удалить «экстрасенсшу» или, если хотите, «раковую опухоль». Решение собрания передали Никулину. Народный артист всего Советского Союза согласился с мнением коллектива.

Вскоре после собрания в собственном подъезде тремя выстрелами в упор убили Михаила Седова. Чудом осталась жива его дочь, которая задержалась на три секунды в квартире.

Убийцы до сих пор не найдены.

Коммерческим директором становится сын Юрия Владимировича — Максим.

В телевизионной передаче об артисте и клоуне Эльдар Рязанов спросил Никулина:

— Юра, а тебе после убийства коллеги не страшно было ставить на это место своего сына?

Никулин, не задумываясь, ответил:

— А почему я должен подставлять чьего-то другого сына?

Виктория ныне живет в скромной севастопольской квартире и прокручивает соседям компроматы на своего недавнего покровителя. И наверное, соседи не верят ни одному плохому слову о «великом клоуне».

Кстати, насчет «великого клоуна».

В интервью газете «Совершенно секретно» в январе 1997 года Юрий Владимирович заметил: «Про меня уже врут, пишут «великий клоун». Это про меня. Но какой я «великий», когда клоуны были лучше меня. Леня Енгибаров вобрал в себя многое великое, что полагалось нашему веку. Да, мы были хорошими клоунами, добротными клоунами. Но популярным меня сделало кино. Публика видела во мне Балбеса, и я публике подыгрывал. Я не считал Балбеса отрицательным героем, я его любил, странного, неунывающего, добродушного. Когда предлагали играть вредителей или шпионов, я отказывался…»

Хочется вслед за Станиславским крикнуть:

— Не верю!

Я вспоминаю свою первую встречу «живьем» с великим клоуном на представлении в цирке. Прошел номер. Униформисты стали готовить манеж к следующему. В зале тишина. И вдруг откуда-то с самых верхних рядов раздалось:

— А чего так тихо?

Вышел клоун Никулин. Зал зашелся от смеха.

«Боже, — подумал я. — Сколько же надо работать, чтобы ничего не значащие слова, совсем несмешные слова: «А чего так тихо?» — вызвали смех в зале».

Но все-таки, раз популярным, по признанию самого Юрия Никулина, его сделало кино, к кино мы сейчас и обратимся.

 

В ДЖУНГЛЯХ «МОСФИЛЬМА»

Впервые Юрий Никулин снялся в фильме Михаила Ромма «Русский вопрос» в 1948 году. Изображал в массовке американца. Бегал туда-сюда. Впрочем, как и остальные участники массовки.

А чуть позже на представлении в цирке побывал режиссер Константин Юдин. Выступления клоуна Никулина ему понравились. И в антракте он зашел в гримерную.

— Знаете, — доверительно сказал режиссер, — мы хотим вас попробовать на роль трусливого немца. Как вы на это смотрите?

Никулин хорошо смотрел и, конечно, согласился.

В костюмерную «Мосфильма» дебютанта провожала девушка, которая долго вела его по коридорам, минуя тупички и лестницы.

— Здесь можно заблудиться, — заметил Никулин, чтобы прервать тягостное молчание.

Ответ девушки он запомнил на всю жизнь.

— Конечно можно, — ответила она. — На «Мосфильме» есть места, где вообще не ступала нога человека.

В костюмерной для него выбрали немецкую форму. Потом он пошел в фотоцех, где его сфотографировали в нескольких ракурсах.

— Я вам позвоню, — предупредил ассистент режиссера.

Но не позвонил. Прошла неделя, другая, а звонка все не было. Тогда Никулин решил напомнить о себе сам.

Ассистент долго мялся, но сказать правду так и не решился.

— Вы знаете, — он выдержал театральную паузу, — мы сейчас подбираем актеров на другие эпизоды. Ждите, не волнуйтесь, мы вам позвоним.

Через неделю Никулин попробовал напомнить о себе вновь. На студию его не пустили, а по внутреннему телефону неуверенный голос ассистента промямлил:

— Может быть, вашего эпизода в картине не будет. К сожалению, ничего больше вам сказать не могу.

Когда фильм вышел на экраны, эпизод с трусливым немцем в нем был, но играл немца известный актер.

Какое-то время спустя режиссер Илья Гурин рассказал Никулину прелюбопытнейшую историю на тему отказов на киностудии. Когда Гурин работал еще ассистентом, на одну из ролей пробовали очень известную в 30-х годах актрису Аду Войцик. На роль ее не утвердили. Гурин позвонил ей домой и откровенно сказал:

— Знаете, вы нам не подходите.

— А кто со мной говорит, интересно? — спросила Войцик. — Прямо-таки очень интересно.

— Ассистент режиссера Гурин.

— Вы давно работаете на студии? — поинтересовалась Войцик.

— Нет, — признался он. — Четвертый месяц. А почему вам это интересно?

— Четвертый месяц! Тогда все ясно, — ответила актриса. — Понимаете, мне первый раз в жизни честно сказали, что я не подошла. Обычно не говорят. Стесняются, что ли? Тянут до бесконечности. Обманывают. Вот пройдет несколько лет, и вы таким станете.

И тем не менее где-то в глубине души Никулин продолжал мечтать о кинематографе. Ему ох как хотелось сыграть настоящую, большую роль в кино. И не случайно появился он в актерском отделе киностудии «Мосфильм». Его приняли, занесли в картотеку… и забыли. Но от судьбы не уйдешь…

 

ГУРЧЕНКО С ГИТАРОЙ, А НИКУЛИН С ШУТИХОЙ

В Московском цирке на Цветном по сценарию Владимира Полякова готовилось обозрение «Юность празднует». Как-то Поляков предложил Никулину:

— Хочешь подзаработать? Сейчас по нашему с Борисом Ласкиным сценарию снимается фильм «Девушка с гитарой». Там есть два эпизода, на которые никак не могут найти артиста.

Если уж быть до конца точным, то вмешался Его Величество Случай: заболел исполнитель роли пиротехника.

Никулин засомневался: вспомнил, как вприпрыжку бегал по Цветному бульвару, изображая американца в «Русском вопросе».

Тем не менее Поляков протянул ему записку с номером съемочной группы.

Настояла на съемке жена Никулина Татьяна.

— Почему бы тебе не попробовать? Мне кажется, у тебя получится.

Она сама позвонила в съемочную группу — ассистенту режиссера Евгению Карелову. Тот свел его с режиссером Александром Файнциммером.

Режиссер, немного побеседовав с Никулиным, дал ему сценарий и попросил побыстрее прочитать. Сюжет был построен по принципу ревю с различными музыкальными номерами, которые исполнялись в магазине музыкальных инструментов. И все действие вертелось вокруг продавщицы с несомненными вокальными данными — в ее роли снималась восходящая звезда Людмила Гурченко.

А эпизод для Никулина в картине был небольшой. Довольно странный человек — пиротехник — вбегает с чемоданчиком в комнату, где комиссия занята просмотром участников конкурса.

— Извиняюсь, товарищи. Для фестиваля придумал эффектную вещь. Люди увидят — ахнут! Самодеятельный фейерверк типа салют.

Члены комиссии уверяют его, что он попал не в ту комнату.

Пиротехник возражает:

— Пожалуйста, не перебивайте! Я был и в двадцать третьей, и в двадцать четвертой… Сейчас я его зажгу, и вы увидите… такое… Вы будете рады…

Пиротехник вынимает шутиху, поджигает ее, та летает по всей комнате с шипением и в конце концов взрывается. Все члены комиссии в копоти и саже вылезают из-под стола. Один из них спрашивает:

— Товарищи, а где конструктор?

Тут открывается дверь, входит весь в копоти пиротехник и, не теряя уверенности, произносит:

— Извините, товарищи, не ту зажег. Сейчас повторим…

Комиссия тут же прячется под стол.

Долго думали, как одеть пиротехника. Выбрали маленькую кепочку, красную рубашку, в руки дали фибровый чемодан. А на ноги сам Никулин предложил надеть кеды.

— Мне показалось, что герой немного «чокнутый». Поэтому он должен ходить плавно, тихо и обязательно в кедах…

После того как Никулина приодели, дали ему листок, вырванный из тетради, — там были его реплики. Три дня он учил текст и представлял, как сыграет роль. Утром пришел на студию. Гримерша отреагировала своеобразно:

— А что его гримировать? Положим общий тон-чик на лицо — и хватит с него!

Когда Никулин пришел на съемочную площадку, то первым его заметил Михаил Иванович Жаров, снимавшийся в роли директора магазина. Он слегка удивился и сурово спросил:

— А это кто такой?

Никулин растерялся от вопроса известнейшего артиста и ничего не ответил. Жарову объяснили, что это пиротехник, который должен взрывать шутиху. Михаил Иванович от души рассмеялся:

— Точно, такой все, что угодно, взорвать может!

Начались репетиции. И с ходу Никулин предложил:

— А что, если после взрыва пиротехник исчезнет и его начнут искать и не найдут, а вместо него увидят на полу кепку?

Идея понравилась. Но Никулин пошел еще дальше в своей творческой фантазии.

— А что, если не спичками поджигать, а папиросой?

— Где же мы возьмем папиросу? — спросил удивленный режиссер.

— Пусть кто-нибудь из членов комиссии курит, — предложил Никулин. — Я вытащу у него изо рта папироску, а потом засуну ее обратно.

Принято было и это предложение. Отснятый материал показал, что сцена с пиротехником получилась вполне прилично.

И сценаристы решили включить в сценарий еще один эпизод с пиротехником. Приходит герой Никулина в музыкальный магазин и опять демонстрирует свою шутиху. В магазине взрывается чуть ли не весь отдел. И этот эпизод понравился. На просмотре отснятого материала все смеялись. А Никулин никак не мог угомониться и сделал еще одно предложение. На съемке он неожиданно сказал:

— Вот сейчас она у нас как джикнет…

«Джикнет» и вошло в картину, а не «взорвется». На съемках фильма Юрий Владимирович был явно в ударе. Он предложил и еще один эпизод. В конце фильма появляется здание. В парадные двери заходит пиротехник. Через секунду во всех окнах гаснет свет. А потом мчится по городу пожарная команда. Идея-то вроде бы ничего.

— Да стоит ли? — усомнился режиссер. — У нас и так перерасход пленки. Придется нам заказывать отдельную съемочную смену, пробивать пожарную команду, а в смету она не заложена. Начнутся споры… Нет, не стоит, пожалуй.

Вроде бы эпизодическая роль, но картина принесла Никулину популярность. Уже на второй день после демонстрации в кинотеатрах к нему обратился парень в очереди за квасом:

— Вы киноартист?

— Нет, я работаю в цирке.

— А в кино снимались? — настаивал парень. — Я вас узнал. Вы играли в фильме. Вы там все взрываете…

 

КЛЯЧКИН И «НЕПОДДАЮЩИЕ»

После фильма «Девушка с гитарой» Никулина пригласил в свой первый полнометражный фильм молодой режиссер Юрий Чулюкин.

— Вот, возьми сценарий, почитай, — сказал Юрий Юрию. — Фильм о воспитании молодежи. Может выйти нужная, серьезная картина.

Сценарий фильма «Жизнь начинается» Юрий Никулин читал во дворе студии. Сценарий ему не понравился. И дело не в том, что не понравилась роль бедолаги Клячкина, которая ему предназначалась. Просто эта роль, как ему показалось, явно выпадала из общей канвы. Молодые рабочие парни борются за звание ударников труда, а этот Клячкин вечно норовит сбить их с пути истинного — то заманит в ресторан, то покажет, как надо обращаться с женским полом. Клячкин явно выбивался из русла «серьезной» картины о молодежи.

Режиссер внимательно выслушал доводы Никулина и сказал:

— Да ты не волнуйся. Сделаем кинопробы, начнем съемки, все получится!

И в самом деле, получился отличный фильм. Но вот какая штука… Снимали серьезный фильм, а получилось… Художественный руководитель фильма «Жизнь начинается» — создатель «Машеньки», «Коммуниста», «Твоего современника» Юлий Райзман — все время говорил Чулюкину:

— По-моему, вы тянете картину не в ту сторону. Вы снимаете серьезную картину о молодежи, а тут у вас какие-то шуточки… Зачем, не понимаю.

После озвучания, монтажа и перезаписи, только получив первую копию картины, сразу решили проверить ее на зрителях и повезли на показ в клуб «Трехгорки». К удивлению съемочной группы, публика стала смеяться. Все эпизоды, связанные с Клячкиным, вызывали в зале оживление. Единственный случай в нашем кино (а может быть, и в мировом) — снимали серьезный фильм, а получилась комедия. Весьма часто бывает наоборот: снимают комедию, а получается нечто вроде трагедии.

Пришлось искать другое название фильму «Жизнь начинается». Что поделаешь… Так появилась на свет картина «Неподдающиеся» (или «Неподдающие», как было написано на афише одного сельского клуба).

 

КОГДА ДЕРЕВЬЯ, СТОЯ, ГНУЛИСЬ

Роли Юрия Никулина в фильмах «Неподдающиеся», «Яша Топорков», «Пес Барбос и необычный кросс» и «Самогонщики» запомнились кинозрителям. Запомнились они и режиссерам. К Никулину сразу привесили бирку: «характерный актер на роли любителя выпить».

Юрий Владимирович твердо решил больше не играть такие роли. Но тут раздался звонок с киностудии имени Горького, и режиссер Лев Александрович Кулиджанов попросил:

— Приезжайте, не пожалеете. Есть для вас хорошая роль.

Никулин внимательно прочитал сценарий Николая Фигуровского «Когда деревья были большими». Ну и где же хорошая роль? Неужели главная? Опять пьяница? Опять опустившийся человек? Нет, нет и нет…

— Играть не буду, — заявил Никулин режиссеру. — Для меня нет в сценарии подходящей роли.

Кулиджанов стал приводить неоспоримые доводы:

— Если раньше вы играли просто любителей выпить, то в этой роли появились положительные симптомы — вы исправляетесь. А разве исправление — не новая черта, разве герой, имеющий такую непростую биографию, не заинтересовал вас?

Как ни странно, Кулиджанов решил пригласить Никулина на роль Кузьмы, увидев его во время циркового представления. Режиссера покорили талант, отточенное, яркое, темпераментное мастерство клоуна. Кроме того, он посчитал, что актеру всегда интереснее работать над непривычной для него ролью. Ведь все это как-то мобилизует, встряхивает, заставляет напрячь все свои творческие силы. Так оно и оказалось.

Работать с Никулиным самому режиссеру было удивительно интересно. Тонкий, вдумчивый, умный актер, который старался докопаться до самых сокровенных глубин души своего героя, часто находил неожиданные и свежие решения тех или иных сцен. А фильм-то далеко не простой. Он, можно сказать, «двуплановый». И очень хотелось достичь в нем сочетания большой жизненной достоверности, верности психологического рисунка и легкой иронии, чтобы зритель понял — сочувствуя герою, нужно относиться к нему в то же время чуть-чуть несерьезно.

Не сразу Никулин избавился от несколько утрированных жестов, крикливых интонаций, сопутствующих его клоунской профессии. В этом ему очень помогли общие сцены с молодой талантливой актрисой Инной Гулая, которая играла Наташу. Актриса предельно искренняя, достоверностью и силой своей игры она заставляла партнера почувствовать малейшую фальшь, преувеличение, наигрыш.

Кулиджанов давал советы Никулину, как ему глубже войти в образ Кузьмы:

— Побродите по улицам, зайдите в магазины, присмотритесь к людям. Это вам поможет.

И Никулин бродил около пивных, мебельных магазинов, смотрел, примеривался, искал своего героя.

— Ну как, нашли? — спрашивал режиссер.

— Вроде бы.

— Хорошо, посмотрим…

Пробы решили сделать в интерьере деревенской избы, декорацию которой соорудили в павильоне киностудии. Лев Александрович предложил, чтобы актеры не просто сидели за столом, а чем-то занимались, например, ели. Пусть, мол, Наташа ест борщ.

Принесли горячий борщ. Прорепетировали. Начали снимать первый дубль. Инна Гулая спокойно съела борщ, с аппетитом. У присутствующих даже слюнки потекли.

Второй дубль. Инна съела вторую тарелку борща.

Третий дубль. Инна спокойно съела третью тарелку борща.

Так сняли пять дублей, во время которых Гулая как ни в чем не бывало съела пять тарелок борща!

— Почему ты так много ешь? — спросил, не выдержав, Никулин.

— Волнуюсь! — просто ответила Инна.

Первый съемочный день проходил в мебельном магазине на Ленинском проспекте в Москве. В этот день магазин не работал — на время съемки его закрыли.

Никулина загримировали, состарили, переодели в потрепанный костюм Кузьмы и привезли к магазину.

Вышел он из автомобиля, а в дверях, как страж, стоит директор магазина. Недалеко Кулиджанов и оператор картины Валерий Гинзбург. Нелишне заметить, что Гинзбург — родной брат Александра Галича.

— Вы это куда? — остановил директор Никулина.

— В магазин, — спокойно ответил Юрий Владимирович.

Директор оглядел Никулина с ног до головы и повысил голос:

— А ну давай отсюда! Здесь съемки будут, не мешай!

— Да я и есть артист. Снимаюсь в этом фильме.

— Знаю я вас, артистов. Я тебя уже пятнадцатый день здесь вижу. Все ходишь, бродишь… Уходи по-хорошему, пока милиционера не позвал.

— Да я свой, артист, — стал доказывать ему Никулин.

Директор повернулся к Кулиджанову:

— Извините, это ваш человек?

Кулиджанов и Гинзбург перемигнулись, стали отнекиваться — такого, мол, не знаем.

Тут директор разошелся:

— А ну давай отсюда! — и обратился к своим подчиненным: — Вызовите милиционера!

Довольные розыгрышем, Кулиджанов и Гинзбург рассмеялись. Съемки еще не начались, а видок у «Кузьмы Иорданова» попал в десятку.

— Да, это наш человек, — наконец сказал Лев Александрович. — Пропустите. Он у нас главную роль играет.

Директор ахнул и, казалось, даже присел. Потом долго извинялся перед Никулиным:

— Простите меня, прошу вас, простите!

А вот эпизод, который не вошел в фильм «Когда деревья были большими». Снимали его на Даниловском рынке. Кулиджанов сказал ассистенту:

— Массовки не нужно. Пусть цветочницы останутся и торгуют своими цветами. Скажите им, что за все цветы заплатим. Только попросите, чтобы Никулина, когда он встанет в их ряд, гнали как надо, по-настоящему.

Юрий Владимирович Никулин вспоминал:

— Первый дубль мне особо запомнился. Одна бабка так стукнула меня банкой, что в глазах потемнело, и я выкрикнул текст, который к моей роли не имел никакого отношения.

Кулиджанов отреагировал следующим образом:

— Снимем второй дубль! — и весело подмигнул бабке.

В то время, когда снимался фильм «Когда деревья были большими», стиральные машины были в большом дефиците. Зрители часто задавали вопрос:

— Неужели вы настоящую стиральную машину роняли в пролет лестницы?

— Да, настоящую, — честно отвечал Никулин. — Купили две машины и вытащили из них моторы, на проспекте Мира долго выбирали старый дом. Наконец нашли. Ассистенты режиссера обошли все квартиры и предупредили жильцов, чтобы те не волновались, когда услышат грохот. И стиральная машина оказалась в полете.

Правда, перед вторым дублем звукооператор сказал:

— Вторую кидайте с мотором. Я хочу записать естественный звук.

— Ну что же, — ответили рабочие, — будет сделано.

Всем показалось, что звук после падения второй машины был такой же, как у первой. Но звукооператор был доволен — запись, на его взгляд, стала достоверней.

А если всерьез, самой правдивой и самой запоминающейся сценой стал диалог:

— Знаешь, Наташа… я ведь не отец твой.

— Ну, ну, говори, кто же ты?

— Прохвост — вот кто, жулик. Услышал как-то, что живет, мол, Наташа, одинокая. Дай, думаю, пристроюсь…

— Ну и силен ты врать… Ну зачем тебе это надо?.. Я как сейчас тебя помню, с тех пор еще…

— С каких?

— Когда… деревья были большими.

Пауза. А потом ответ Никулина, после которого у взрослых мужиков в зале наворачивались слезы:

— Соврал я. Точно соврал.

— Зачем?

— Да сам не знаю. Дай, думаю, совру. А зачем… никому не известно.

Премьера фильма «Когда деревья были большими» состоялась в столичном кинотеатре «Ударник».

На другой день утром зашел Никулин с приятелем в кафе. Буфетчица, уронив тарелку, крикнула подруге:

— Маша, Маша, иди скорее! Артист пришел! Из картины «Когда деревья, стоя, гнулись»!

Но факт остается фактом: после фильма «Когда деревья были большими» Юрию Владимировичу Никулину стали предлагать (не сразу, конечно) и положительные роли. Репутация характерного актера на роли любителя выпить и хорошо закусить была весьма подмочена. Что, собственно, и желал Юрий Владимирович. Сам Никулин пишет об этом так: «Этому фильму я обязан тем, что после него у кинематографистов изменилось ко мне отношение. Если раньше на мне стояла бирка Балбеса или актера, способного играть только пьяниц и воров, то теперь меня стали приглашать и на серьезные роли».

Между прочим, как водится, фильм чуть не прикрыли в самом начале: зачем, мол, нужен фильм о тунеядце? К счастью, все обошлось. Нашлись люди, и в их числе заместитель министра культуры, которые поняли, о чем же все-таки этот фильм.

Кинокартина «Когда деревья были большими» вышла на экраны страны в 1962 году и имела огромный успех у зрителей. Фильм посмотрел 21 миллион человек, и многие не по одному разу.

 

«ВЫ ПРОБОВАЛИ МОЧУ МОЛОДОГО ПОРОСЕНКА?»

В 1963 году Гайдай, после успеха «Пса Барбоса» и «Самогонщиков», снимал свой новый фильм «Деловые люди» по рассказам О. Генри. Он состоял, как известно, из трех новелл. В новелле «Родственные души» снимались Юрий Никулин и Ростислав Плятт. Никулин играл вора, Плятт — владельца особняка, в который и забрался вор. Съемки проходили в Центральном Доме литераторов, напоминающем богатый особняк.

Долго не давалась одна сцена, в которой вор и владелец особняка, разговорившись, ведут задушевную беседу. В конце беседы они должны были заразительно смеяться. Артисты отыграли диалог, но, подустав, никак не могли рассмеяться. Смех не шел.

Рассерженный Гайдай приказал выключить свет и оставить только одну дежурную лампу.

— Если вы через пять минут не начнете смеяться, — сказал он, — я отменю съемку, а расходы отнесу на ваш счет.

— Выхода нет, — сказал Плятт Никулину. — Давай расскажем друг другу анекдоты. Вот и рассмеемся.

Включили свет, подготовили камеру, стали актеры друг другу анекдоты рассказывать. А смеха все равно не получается. Чуть ли не десяток анекдотов перебрали, и все без толку.

Неожиданно в павильон вошел директор картины. Он громко и довольно серьезно спросил:

— Ну, когда хохотать будете?

Плятт съехидничал:

— Вот покажите свой голый пупырчатый живот, тогда, может быть, и рассмеемся! Прямо-то закатимся от смеха.

Казалось бы, ничего особенного Плятт не сказал, но всем сразу стало смешно.

Гайдай закричал оператору:

— Снимайте!

Так и сняли эту сцену, так она и вошла в картину.

Во время съемок фильма «Деловые люди» произошел инцидент с московской милицией. Съемки картины происходили ночью. Никулина гримировали и одевали под гангстера на киностудии «Мосфильм» и везли к Центральному Дому литераторов, где происходили съемки. И вот однажды машина неслась по пустой ночной Бережковской набережной. Никулин решил немного разыграться, чтобы войти в образ. Он надвинул шляпу на глаза и, приставив массивный кольт к голове шофера, командовал:

— Направо! Вперед! Не оглядываться!

Но представьте: ночь, на дороге никого, только одинокий милицейский патруль. И вдруг несется машина, а у головы водителя поблескивает нечто, похожее на оружие. А Мосфильмовская улица и Бережковская набережная — правительственная трасса.

Вскоре машину с артистом прижали к обочине две другие, из которых молниеносно выскочили бравые ребята и бросились к киносъемочной.

Никулин поднял руки вверх и стал объяснять, в чем дело. Мол, «Деловых людей» снимаем. Хорошо, что артиста узнали. А если бы нет?

— Что за шутки? — возмутились милиционеры и попросили больше так не шутить…

После выпуска на экраны кинофильма «Деловые люди» у Юрия Никулина произошла любопытная встреча с одним из зрителей.

Однажды он шел по Цветному бульвару. Навстречу ему бежал человек. Несмотря на глубокую осень, одет человек был в летнюю рубашку. Посиневший от холода, с двумя бутылками в руках, он показался довольно-таки странным. Увидев Никулина, человек неожиданно остановился и сказал:

— Слушай… Юра… Ты ведь все делаешь… не того. На дело-то ходишь неправильно!

Свою речь он сдабривал нецензурными словами.

— На какое дело?

— Ну в этой… последней комедии, когда ты лезешь… в квартиру. Тебя надо подучить… Я могу это сделать! Могу…

— Воруешь? — спросил Юрий Владимирович.

— Нет, завязал, — ответил странный человек, поставив бутылки на землю, — хватит, свое отсидел. Сейчас работаю на зеркальной фабрике. Но у меня остались дружки. Ты приходи к нам. Мы тебе все расскажем. Да что тут говорить. — Его вдруг осенило. — Идем к нам! Прямо сейчас! Мы тут недалеко сидим. С ребятами познакомлю. Расскажем, как надо брать Соню.

— Какую Соню?

— Ну, квартиру. Мы с тобой можем пойти даже днем, я покажу, как берут Соню.

Юрий Владимирович ахнул:

— Это что же, воровать? Так мы попадемся! Собеседник, смешно сплюнув, успокоил:

— Да не дрейфь. Я скажу, учу, мол, артиста. И учти, если не застукают, все поделим пополам.

Никулин ответил, что у него нет времени, и отказался от этого заманчивого предложения. Но незнакомец все-таки заставил его записать телефон.

 

«ВЫ МЕСТНЫЕ? А Я ИЗ МИЛИЦИИ!»

Фильм «Деловые люди» вышел на экран в 1963 году. А через год Юрию Никулину предложили роль… милиционера. Предложение сделал режиссер Семен Туманов. Речь шла о картине «Ко мне, Мухтар!».

Никулин, мечтавший о положительных ролях, поначалу оторопел. И неожиданно, наверное, даже для себя, выпалил нечто вроде:

— Да что вы! Я пьяниц играл, жуликов. А тут милиционер…

Самое интересное, что на роль лейтенанта милиции пробовались шесть актеров, и одного из них даже утвердили. Но опять вмешался Его Величество Случай. Автор повести Израиль Меттер посмотрел «Когда деревья были большими» и стал настаивать, чтобы героя его произведения играл Юрий Владимирович. Ход мыслей писателя трудно понять. Тем не менее именно Никулина, воплотившего до этого образы Клячкина, Балбеса и Кузьмы Иорданова, утвердили на роль милиционера. Вживаясь в образ лейтенанта Глазычева, артист ходил в милицейской форме дома и даже по улицам. К съемкам все было готово.

Не хватало только одного «актера» — собаки. Ее искали по всей Москве, а нашли в Киеве.

Огромного роста, с намордником, пес Дейк напоминал молодого льва. Работать с таким, с позволения сказать, напарником?! Страшновато! Никулин, по правде говоря, оробел. Ведь неизвестно, о чем думает собака и какую штуку выкинет во время съемок.

Дрессировщик Михаил Давыдович Длигич сразу же предупредил:

— Не разговаривайте с ним и не смотрите на него! Ему нужно привыкнуть.

На следующий день Никулин пришел к Дейку в милицейской форме. Может, форма остановит пса от Необдуманных поступков, решил он. Дейк стоял у ног хозяина и внимательно следил за каждым движением Юрия Владимировича. Намордника не было. Но это совсем не радовало. «Что делать, если все-таки бросится?» — крутилось у Никулина в голове.

— Подходите, подходите! — улыбался Длигич.

Никулин сделал шаг и посмотрел на Дейка. Ему показалось, что глаза пса выражали совсем другое: «Только подойди!»

Сдерживая естественный страх, Юрий Владимирович стал медленно подходить к собаке. Дрессировщик положил руку на спину пса и сказал:

— Теперь положите руку на мою.

Легко сказать: «Положите руку». Пожалуй, легче сунуть ее в огонь. Никулин даже задрожал. Почему-то его дрожь передалась собаке, и пес начал глухо рычать. Было жутко, но в то же время и смешно. Просто готовый клоунский номер — «Укрощение диких зверей».

Никулин несколько раз повторял свою попытку. Постепенно он совсем освоился и почувствовал себя настоящим укротителем. Теперь, пожалуй, можно и самому погладить собаку. Но не тут-то было! Как только Юрий Владимирович прикоснулся к Дейку, пес мгновенно оскалился и угрожающе лязгнул зубами. Никулин быстро отскочил в сторону и подумал: «Не приведи Господь остаться с этим псом один на один». Вот так начинался подготовительный период съемок.

И только через полтора месяца решили проверить, готова ли собака к съемкам. Дейк уже брал пищу из рук Никулина и привык к кличке Мухтар. И вот…

Никулина и Мухтара заперли в клетке. Вдвоем! Один на один! «Молодой лев» и Никулин. Это надо было видеть, это надо себе представить! Состояние артиста выражалось в нервных подергиваниях, не говоря уже про мурашки на спине. А тут еще начали дразнить пса, чтобы разозлить его, как это требовалось по сценарию. Сначала Мухтар просто рычал, а потом стал бросаться с бешеным лаем на решетку! Юрий Владимирович начал прикидывать в уме, выдержит ли его ватник укусы разъяренного Дейка. Однако Мухтар вел себя более чем благородно. Оказалось, что он просто защищал Никулина от тех, кто пытался через решетку дотронуться до его ватника. Тогда Юрий Владимирович осмелел и крикнул:

— Мухтар! Ко мне! Сидеть!

Собака посмотрела на «хозяина» умными глазами и нехотя села рядом, продолжая лаять. И тогда всем стало ясно, что артист и собака подружились. Потом, когда Никулину случалось ходить вместе с собакой, не каждый решался к нему подойти.

Во время съемок Длигич и Мухтар жили у Никулина на квартире. Каждое утро ровно в половине шестого Мухтар стаскивал с Никулина одеяло и мордой толкал его в бок. Это означало: «Пойдем гулять!» Юрий Владимирович загордился — не хозяина просит, а его! И даже рассказал об этом Михаилу Давыдовичу. Но тот только рассмеялся:

— Первым-то он будит меня. Но я говорю ему: иди, с тобой Юра погуляет.

Никулин ничуть не обиделся. Наоборот, поразился верности Мухтара. И ничего удивительного. Герой Никулина — младший лейтенант Глазычев — больше всего ценит верность, доброту, человечность. На его лице всякий раз появляется гримаса боли, когда он сталкивается с тупостью, подлостью, ложью, равнодушием к чужой судьбе. Равнодушных Глазычев ненавидит, не прощает их. Но пожалуй, не был бы он настоящим никулинским героем, если бы не сочувствовал равнодушному, тому, кто не сумел уберечь в себе человека.

Проводник собаки младший лейтенант Глазычев — первый киногерой Никулина, который позволил ему рассказать о большом, добром человеке, не прибегая к «доказательству от противного», как это было прежде. Глазычев — живой человек. Не сконструированный. Не образцовый. Таких рядом тысячи. Пройдешь мимо и не заметишь. Избегая всякой внешней героизации, актер апеллирует к сердцу зрителя. Ни герой, ни сам фильм не навязывают зрителю нужного мнения, не заставляют его делать какие-то определенные выводы. Просто после фильма у зрителя остается в душе приятный осадок, что есть, как говорили раньше, простой советский человек, младший лейтенант Глазычев, есть мир определенных ценностей, добрый и очень человечный.

В фильме «Ко мне, Мухтар!» есть эпизод, когда после кражи в санатории милиционер Глазычев расспрашивал кладовщицу, как это произошло. Роль кладовщицы исполняла актриса Екатерина Савинова.

— Юра, вы должны поругать меня, иначе я не заплачу, — попросила она.

— Хорошо, — сказал Никулин, — начинаем. Вы — дура!

— Нет, этого мало. Скажите, что я плохая.

— А с чего вы взяли, что вы плохая? Вы просто бездарная актриса!

— Что? Я? Я — бездарная? Как вы смеете? — И Савинова заплакала.

Чуть не расплакался и Никулин, когда съемки закончились. А Мухтар все ждал его команды: «Ищи!» Видно, не хотелось ему расставаться с ролью поисковой собаки, да и с самим Никулиным тоже.

На прощанье Юрий Владимирович потрепал собаку по сильной шее и сказал:

— Не грусти, Мухтар! Я не забуду тебя. Будь снова Дейком, а меня ждет манеж.

 

«ЧТОБ ТЫ ЖИЛ НА ОДНУ ЗАРПЛАТУ!»

Когда авторы «Операции «Ы» и «Кавказской пленницы» — Яков Костюковский, Морис Слободской и Леонид Гайдай — написали специально для Юрия Никулина сценарий картины «Бриллиантовая рука», клоуну дали отпуск на полгода. Кстати, одно время поговаривали, что в фильме должна была участвовать вся тройка. Но из этого ничего не получилось. Почему? Об этом рассказано в главе «Конец тройки». Сам Гайдай считал, что Семен Семеныч Горбунков отнюдь не Балбес, и поэтому двум другим актерам из троицы в фильме делать нечего.

На картине Юрий Никулин развел полную семейственность. Его жена Татьяна Николаевна играла экскурсовода в Стамбуле, сын — «святого» мальчика, который идет по воде «аки по суху» на глазах героя Андрея Миронова.

Максим с энтузиазмом согласился на роль. Но когда его заставляли по двадцать раз репетировать одно и то же — Андрей Миронов бил его ногой и сталкивал в воду, а потом начались бесконечные дубли, он стал роптать. Он подходил к отцу и тихо спрашивал:

— Папа, скоро они кончат?

Они — это режиссер и оператор.

У оператора Максим все время вываливался из кадра, а Гайдай предъявлял к Максиму претензии как к настоящему актеру. И он портил дубль за дублем. Когда Миронов только замахивался ногой для удара, Максим уже начинал падать в воду. Получалось неестественно, чувствовалось, что Максим ждет удара. Так сняли семь дублей, вернее, испортили семь дублей. Наконец громко, во всеуслышание Гайдай заявил:

— Все, в следующем дубле Миронов не будет бить Максима, а просто пройдет мимо.

А Миронову Гайдай тихонько шепнул:

— Бей, как раньше. И посильней.

Максим спокойно нагнулся с удочкой и внезапно получил сильный пинок… Он упал в воду и почти закричал:

— Что же вы, дядя Андрей?!

Натурные съемки проходили в Адлере. Съемочная группа жила в гостинице «Горизонт», в подвале которой оборудовали костюмерную и реквизиторскую. В реквизиторской хранили «двойника» Никулина — сделанную из папье-маше фигуру Семена Семеныча Горбункова. Ее должны были сбрасывать с высоты пятьсот метров при съемке эпизода, когда Семен Семеныч вываливался из багажника «Москвича», подвешенного к вертолету. Чтобы фигура не пылилась, ее накрыли белой простыней.

Подметая подвал, уборщица приподняла простыню и обомлела. Перед ней лежал Никулин. Придя в себя, она выбежала наверх.

— Что с вами?! — спросили у нее.

— Там… там… мертвый Никулин.

— Да что вы говорите!

Через час весть о «смерти» любимого артиста разлетелась по всему городу.

Узнав об этом, Никулин позвонил в Москву и предупредил мать, чтобы она не беспокоилась. И правильно сделал, ибо через день весть о его «трагической гибели» уже достигла и столицы.

Впервые в этом фильме Юрий Никулин снимался с Анатолием Папановым. Даже когда Юрий Владимирович не был занят в съемке эпизода, он приходил понаблюдать за работой актера над текстом. Папанов то поменяет слова местами, то добавит два-три слова, и фраза сразу обретает сочность, выразительность. Даже несмешные реплики вызывают смех.

Жену Горбункова в фильме играла жена Гайдая — актриса Нина Гребешкова. Как я уже писал, Нина Павловна сидела в школе чуть ли не за одной партой с женой Никулина — Татьяной Николаевной. Нина Гребешкова и предложила завести будильник в сцене побудки пьяного героя после кутежа в ресторане. Вся съемочная группа долго думала, как его поднять с постели, чтобы было смешно. И только Нина Павловна нашла самый простой и достоверный способ — будильник.

После выхода фильма на экран, как это часто бывает, мнения критики и, как говорится, простого народа разделились. Народ валом валил в кинотеатры. А многие из начальства и критики разносили фильм в пух и прах. Вот что, например, писала некая акула пера в «Молодом коммунаре»:

«Только вот смысла маловато в этой безудержно веселой кинокомедии. После отличных комедийных лент новая работа Леонида Гайдая вызывает недоумение. Беда вот в чем. В «Бриллиантовой руке» нет сатиры. Зато есть трюки, много-много старых-престарых трюков, рассчитанных на зрителя не очень высокого интеллектуального уровня. Содержание фильма бездумно. Ни А. Папанову, ни А. Миронову, ни Ю. Никулину, ни С. Чекану, ни Н. Мордюковой играть в фильме, по существу, нечего. А играть-то что-то надо. И тогда на помощь приходят нелепые жесты, ужимки, пошловато звучащие фразы. А песенка «Про зайцев» в исполнении Юрия Никулина просто плоха и не к месту».

Народный артист СССР Юрий Никулин. 70-е годы.

Никулин: «Это живой медведь?» Варлей: «Да нет, это Гайдай в шкуру влез!» «Кавказская пленница», 1967 г.

С часами. Вор-домушник Петя-Петушок. «Большой фитиль», 1964 г.

С Нонной Мордюковой, Андреем Мироновым и Анатолием Папановым «Бриллиантовая рука», 1969 г.

С Арчилом Гомиашвили. «С хорошим человеком чего не выпить!» «Двенадцать стульев». 1971 г.

С Евгением Евстигнеевым в фильме «Старики-разбойники», 1971 г.

«В следующем дубле пускай лезет сам Рязанов!»

С женой Татьяной Николаевной в фильме «Точка, точка, запятая», 1972 г.

«Герман выжал из меня все…» С Алексеем Германом на съемках картины «Двадцать дней без войны», 1976 г.

Старик-резчик. «Телеграмма», 1972 г.

С Иваном Лапиковым на съемках фильма «Они сражались за родину», 1975 г.

С Людмилой Гурченко в фильме «Двадцать дней без войны».

С Кристиной Орбакайте в фильме «Чучело», 1983 г.

С белым попугаем. Президент клуба «Белый попугай» в кресле директора цирка. 90-е годы.

С «крестным отцом». Леонид Гайдай и Юрий Никулин. 1993 г.

С «Глазами клоуна». 60-е годы.

С Борисом Николаевичем и Наиной Иосифовной.

«Моя профессия помогает на многое смотреть с юмором».

Но зритель-то прекрасно понимал, что она не так уж плоха и очень даже к месту. Чтобы напомнить читателю эту «плохую и не к месту песню», приведем ее полностью, и, наверное, любой увидит в ней отражение настроений в советском обществе тогдашнего времени.

ПЕСНЯ ПРО ЗАЙЦЕВ

Стихи Леонида Дербенева

И вот что писал о песне сам Юрий Никулин: «Мне больше понравилась песня, которую исполнял Миронов, но, как ни странно, «Песня про зайцев» стала шлягером года. Я ее даже в цирке исполнял, прямо в клоунском костюме, публика ликовала, публика подпевала».

Говорят, правда, что во время одного из съездов партии «Песню про зайцев» Юрию Никулину запретили петь.

— Это что же получится? — говорило начальство. — Идет съезд партии, а зал вам будет подпевать: «А нам все равно!»

Не только песни из фильма пошли в народ и стали шлягерами на долгие годы. Популярность отдельных «фразочек» стала всеобщей. Реплики россыпью, прямо как из «Горе от ума», разошлись по стране.

Руссо туристо. Облико морале!

Может, там собака — друг человека, а у нас управдом — друг человека.

Детям — мороженое, его бабе — цветы. Смотри не перепутай!

Наши люди в булочную на такси не ездят!

За чужой счет пьют даже трезвенники и язвенники.

А если не будут брать — отключим газ.

Дичь не улетит, она жареная!

Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты.

Будет тебе там и ванна, и кофе, будет и какава с чаем.

Может, меня даже наградят… посмертно.

Все эти годы он маскировался под порядочного человека.

Если человек идиот, то это надолго.

Нет такого мужа, который хотя бы на час не мечтал стать холостяком.

Куй железо, не отходя от кассы.

Не виновата я! Он сам пришел!!

Актриса Светлана Светличная, в чьих устах звучала последняя фраза, несомненно, войдет в историю советского кино как актриса номер один, показавшая в отечественном кино стриптиз. Но тогда были другие времена! По приказу начальства кадры со стриптизом при показе на телевидении безжалостно вырезались. Также по приказу сверху некоторые «летучие фразочки» не попали в фильм. Так, в первом варианте «Бриллиантовой руки» управдом в исполнении Нонны Мордюковой произносила такую реплику: «Я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает синагогу».

Когда начальство увидело этот эпизод, то рявкнуло идиотскую по своей сути фразу:

— Вы поставили еврейский вопрос и никак его не решили.

— Переснять эпизод? — скромно уточнил режиссер.

— Нет. Транжирить государственные деньги мы вам не позволим.

— Но если не исправлять, то не совпадет с артикуляцией.

— Ваши проблемы, — сказало начальство. И само же подсказало «гениальную» идею: — Сделайте так: «Я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает любовницу». Вот так будем ставить вопрос.

Представляете, сколько работы было у звукорежиссера, чтобы слово «синагога» совпало по артикуляции со словом «любовница»?

Кстати, это Никулин привез из поездки в Израиль анекдот:

— Знаете, какой в Израиле второй язык?

— Иврит. Русский там первый.

А сын Юрия Никулина Максим привез из поездки на землю обетованную любопытную историю:

— При посещении святых мест в Иерусалиме мимо нас проходила группа туристов. Кто-то из них выкрикнул: «Никулин, Никулин!!» Тотчас вся группа оказалась возле отца с просьбой сфотографироваться на память. Экскурсовод стал настаивать на том, чтобы идти дальше, что их ждут, мол, святые мощи. Нашелся человек из группы, который сразу резонно заметил, что мощи лежат пару тысячелетий и с ними ничего не случится, а вот Никулин уедет обратно в Москву, и они больше его не увидят.

Надо сказать, что Юрий Никулин и его друг — автор книги «Неизвестный Никулин» Леонид Куксо вначале скептически отнеслись к сценарию.

— Какая-то глупистика получается, — сказал Никулин. — Бриллианты и ценности ввозят в Союз, а не наоборот.

— Ну и что ты решил? — спросил Куксо. — Как же с правдивостью сюжета?

И тут Никулин буквально сразил Куксо:

— А как! А так же, как «Свинарка и пастух», «Кубанские казаки»…

И пошли перечисления.

— Другого сценария не предлагают. Пусть народ хоть посмеется. Дурак не догадается, а умный промолчит.

Умный, конечно, промолчал. А ведь были и еще неправдоподобные натяжки в фильме. Ну хотя бы как это «нехорошего» человека, контрабандиста, которого играл Андрей Миронов, так вот запросто пустили в заграничный круиз? Ведь для этого, как мы помним, нужно было не только сдавать мочу, но и получить разрешение райкома партии.

Еще один штришок к тезису: «Дурак не догадается, а умный промолчит». В титрах «Бриллиантовой руки» мелькнула фраза, сочиненная Гайдаем:

«Киностудия благодарит граждан, предоставивших для съемок золото и бриллианты».

Встречались зрители, которые искренне спрашивали:

— И многие вам давали бриллианты?

…И еще одна история из серии «Нарочно не придумаешь». Ровно через десять лет после выхода фильма, выступая в цирке в Челябинске, Никулин повредил руку, причем ту же самую, которую в фильме «Бриллиантовая рука» повредил его герой. После перевязки за ним бежала толпа восторженных ребятишек и кричала:

— Ура, вторая серия!

Так своеобразно детвора выражала свое мнение о фильме.

Ну а все вместе, дети и взрослые, отреагировали на фильм так: первое место в прокате 1969 года, на сеансах побывали 76,7 миллиона зрителей. Фильм опередил даже такие кассовые фильмы, как «Новые приключения неуловимых» и «Угрюм-река». В самом начале следующей главы мы еще поговорим о «Бриллиантовой руке», но героем главы будет человек, который, собственно, и являлся «мотором» фильма. Да, да, тот самый, что дает команду «Мотор!».

 

ЕЩЕ РАЗ О «КРЕСТНОМ ОТЦЕ»

(реплика не в сторону)

Как-то утром артисты приезжают на съемки сцены в кафе, во время которой семья Семена Семеныча Горбункова встречается с Графом (Андреем Мироновым). Осветители устанавливают свет, оператор готовит камеру. Режиссер сидит в сторонке и делает пометки на полях сценария, пьет минеральную водичку из неизменной пожелтевшей пластмассовой чашки.

К съемкам творческая группа еще не готова. Долго ищут детей, которые без спросу убежали к морю. Только поправили грим актерам, оператор просит поднять на пять сантиметров стол. Находят плотника. Он набивает под каждую ножку по деревянной плашке. Ассистент режиссера проводит репетицию. И тут он решает, что надо заменить цветы (увяли!), которые Миронов подает Гребешковой. Цветы меняют. Сменили цветы — растаяло мороженое. Послали человека за новыми порциями мороженого. На это ушло еще минут двадцать. Наконец все вроде бы готово.

Однако за несколько часов подготовки актеры так разомлели и устали на жаре, что потеряли не то что вдохновение, а просто нужное творческое состояние.

И тогда за дело берется высокий, худощавый и очень моложавый человек в очках, похожий скорее на доцента кафедры точных наук, чем на автора комедийных фильмов, — Леонид Гайдай. Он тормошит всех, громко говорит за каждого текст, поправляет у Миронова галстук, у Никулина кепочку, и наконец все слышат его энергичную команду:

— Мотор, начали!

Все, как по мановению волшебной палочки, меняется, все в форме. Все идет как надо. Рабочий день продолжается.

Одна из глав в начале книги, посвященная собственно Леониду Гайдаю, касалась начала его творческого пути. Думаю, было бы несправедливо не продолжить разговор о создателе персонажей российского кино, достойном стоять в одном ряду с Чарли Чаплином, Максом Линдером и Гарольдом Ллойдом.

Гайдай не только не был тираном на съемочной площадке, но и мог показать, как надо играть актеру. Вплоть до мимики и жестов. Его уважала и любила вся тройка. И Никулин, и Вицин, и Моргунов, несмотря на все размолвки, которые между ними происходили. Особенно восхищало Евгения Александровича то, что Леонид Иович умел платить за те ошибки, которые совершали актеры. Когда картина заканчивалась, бухгалтерия «Мосфильма» насчитывала ему огромные суммы за перерасход пленки. А он плевал на это! Самым главным козырем Гайдая, как считал Моргунов, был такой — он использовал метод Чарли Чаплина. Набивал битком просмотровый зал на киностудии школьниками первого и второго классов. Там, где детишки смеялись, — он эти кадры оставлял, а если молчали или переговаривались между собой — сцены вырезались.

Леонид Иович, как считает драматург Аркадий Инин, был «человеком из зала» и прекрасно знал и, главное, чувствовал, что простому советскому человеку нужно. Он избавлял зрителей от головоломок, злобы и грязи, он старался нести зрителям улыбку и доброту.

— В Гайдае, — вспоминал Юрий Никулин, — меня поражала его настройка на юмор, его бесконечные сомнения по поводу тех или иных эпизодов. Он мог позвонить ночью и рассказать о трюках, которые только что пришли ему в голову.

Гайдай со своими эксцентриадами не соответствовал официозной табели о жанрах. Его фильмы становились кассовыми чемпионами, успех имели просто обвальный. Но начальство на всех уровнях с подозрением относилось к комедии, как таковой, боясь проморгать аллюзии и прочую эзоповщину и лопухнуться перед вышестоящими. Функционеров никогда не обманывал нюх. Гайдаевские комедии действительно были слегка закамуфлированной антисоветчиной, хотя автор не вкладывал в свои творения никакого политического смысла. Он был эстет и фольклорист, человек не от мира сего, готовый душу заложить за оригинальный трюк. Весь гайдаевский мир, все персонажи — это выворотка утопии, ее негатив. Который и есть реальность, только чуть сдвинутая, с поехавшей крышей. И публика подсознательно чувствовала, угадывала крамолу.

Режиссер, по описанию его родных и близких, совершенно не умел врать. Приходил домой или еще куда-либо и все честно рассказывал. Хотя и знал, что ему за это будет.

Однако был человеком из плоти и крови. Любил, когда его хвалили, но никогда ничего не организовывал, чтобы добиться почестей. Был скромный, как говорится, до неприличия. Чего стоила только история с юбилеем! Семьдесят лет такому Мастеру! Конечно, надо было сделать шоу на два часа, да еще и по телевидению показать. Его умоляли и Дом кино, и правление Союза кинематографистов, все хотели сделать веселый вечер. А Гайдай сказал: «Нет, пятьдесят лет — это последний юбилей, который человек должен праздновать. А все остальное — ерунда собачья, и не буду, и не буду, и не хочу».

Режиссер много курил, немало выпивал. Был по-детски азартен. Когда снимали «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди», мог часами сидеть в казино, забывая про съемки. Игрок он был настоящий — потом весь день рассказывал, переживал, переосмысливал происшедшее. Со стороны — безумец, просто безумец… Играл, не останавливаясь, до «победы», поэтому понять, везет ему или нет, к финалу было невозможно.

— На работе это страшно мешало, — вспоминал Аркадий Инин, — особенно когда мы снимали в казино. Я понимаю, плохо, если ты, вместо съемок, пошел играть в казино. Плохо. Но когда ты пришел на работу и должен это снимать, а сам… — ну страшное дело!

Любил красивых женщин. Но, как замечает Нина Гребешкова, не то чтобы заводил сразу с ними романы, но любовался ими.

В жизни, естественно, шутил, но очень своеобразно. То есть не был записным остряком, но шутки у него были какие-то неожиданные и всегда к месту. Их практически невозможно пересказать: в них нет реприз.

…Один раз к нему подошли после фильма:

— Ой, Леонид Иович, нам так понравилась ваша картина! Такая интересная, смешная, талантливая…

Гайдай посмотрел, будто нехотя, послушал, а потом ответил:

— Да вы что? Что вы такое говорите? Какая талантливая? Она же ге-ни-аль-ная!

Был суеверным. Не любил, когда на съемочной площадке свистели. Мог крикнуть: «Кто там опять свистит? Никулин? Немедленно прекратить!» Ну а уж когда ассистент режиссера не разбил тарелку в первый съемочный день «Двенадцати стульев», то он был буквально разъярен. Ругал ассистента последними словами, причитал:

— Везения не будет. Везения не будет. Все из-за тарелки!

И в самом деле… На роль великого комбинатора пробовались более ста актеров, после первого отсева остались двадцать три. Наконец выбор пал на Александра Белявского. Однако его вскоре сняли со съемок. А на его место пришел Владимир Высоцкий. Но и он не проработал более двух недель. Неожиданно запил и тоже был снят со съемок. Пришлось опять искать нового актера. Кто стал Остапом Бендером, теперь мы знаем — сорокачетырехлетний артист Русского театра имени Грибоедова в Тбилиси Арчил Гомиашвили. Легко пересказать все перипетии в одном абзаце, но каково было начинать съемки в третий раз.

Рождение комедии — таинство за семью печатями, а чувство смешного у Гайдая было от Бога. В новелле «Наваждение» из фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» есть эпизод, где Лида и Шурик (Наталья Селезнева и Александр Демьяненко), обалдевшие от подготовки к экзаменам, идут по улице, на ходу читая один конспект лекций. Гайдай добавил новые кадры. Собака-боксер удивленно смотрит вслед удаляющейся парочке. Сняли. Смешно. Можно успокоиться. Но Гайдаю этого мало. Он лег под собаку и командует оператору: «Снимай!» А сам поднимает собаке передние лапы, отчего плечи ее шевелятся. Получилось, что четвероногий друг как бы пожимает плечами от удивления: «Ну, вы даете!»

Может быть, потому, что независимый Гайдай сам был из породы «кошачьих», которые гуляют сами по себе, он любил вводить в свои фильмы котов. Непременно черных. Коты придавали сюжету элемент небывальщины, чертовщины. В «Иване Васильевиче…» царь (Юрий Яковлев) бросается за своей шапкой, а вместо нее — черный оборотень: «М-я-у!»

Или комната побитого и уснувшего Козодоева (Андрей Миронов) в «Бриллиантовой руке». Мрак, высвечивается икона, а рядом черный усатый дьявол с глазами-фарами: «М-я-у!»

Гайдай сам находил в павильонах киностудии кошек и самолично устраивал их в кадре. А в «Кавказскую пленницу» залетел еще и ворон Гамлет, наводя на мысль о чем-то запредельном. Собственно, комедии Гайдая о том, что как бы и было, но вроде бы быть и не могло. В той же «Кавказской пленнице» Шурик ищет в спальных мешках Нину (Наталья Варлей), открывает их один за другим и вдруг в каком-то одном находит… себя!

Уже было сказано, что режиссер был асом в монтаже. В «Двенадцати стульях» мадам Грицацуева (Наталья Крачковская) на свадьбе со своим «заокеанским петушком» — Бендером (Арчил Гомиашвили) должна рыдать от обожания и свалившегося на нее счастья. Гайдай поставил рюмку и пипеткой капал в нее воду, чтобы слезы были покрупнее. Потом смонтировал, и в фильме счастливая избранница роняет в рюмку крупные, как сортовой горох, слезы экстаза.

Увлекался Гайдай и звуком. В «Кавказской пленнице» противно скрипит голова Труса, когда ее крутят на сто восемьдесят градусов, а потом еще на сто восемьдесят. А в «Вожде краснокожих» злодеи так трясут украденного ради выкупа мальчишку, который достал их, что веснушки на лице чада издают какой-то металлический звон типа: блямб-блямб. Забавно, но критики увидели в этом некий «подтекст»: это, мол, не только усилило смех, но и означало, что жулики видели в мальчишке мешок с деньгами, которые надо было вытрясти из родителей. А потому веснушки звенят, как монеты.

Режиссер был убежден, что комедии противопоказан лишний текст. Как-то по поводу комедийного фильма известного режиссера он сказал:

— Нет, не получилось — слов слишком много.

Леонид Гайдай не забывал наших героев и вне тройки. Снимал их, как уже было сказано, в «Деловых людях», «Бриллиантовой руке», в «Двенадцати стульев», в «Не может быть!» по рассказам Михаила Зощенко. И почти каждый раз, сняв очередную комедию, говорил:

— Хватит! Теперь буду снимать серьезные фильмы. Для разнообразия.

У него была даже задумка снять «Бег» по Михаилу Булгакову. Но эта идея, к сожалению, была принята в Госкино прохладно. А, согласитесь, весьма интересно было бы посмотреть серьезную картину Гайдая.

После «Двенадцати стульев» Гайдай снял фильм «Иван Васильевич меняет профессию». И опять успех (третье место в прокате 1973 года, 60,7 миллиона зрителей).

В 1974 году Леониду Гайдаю было присуждено звание народного артиста РСФСР. Приятная весть застала его на съемках фильма «Не может быть!» (шестое место в прокате 1975 года, 50,9 миллиона зрителей). Но это был последний триумф.

У последующих фильмов Гайдая уже не было такого успеха. А снял он потом не так уж мало картин. Среди них: «За спичками», «Спортлото-82», «Опасно для жизни», «Частный детектив, или Операция «Кооперация». А «Инкогнито из Петербурга» по «Ревизору» вообще получил третью категорию и имел очень малую посещаемость. Возможно, режиссеру было тесно в рамках экранизаций литературных произведений, которые мешали полету его безудержной фантазии. Что ни говори, но нельзя было, как в «Кавказской пленнице» иметь один сценарий, а фильм делать практически другой.

Евгений Моргунов спустя годы заметил: «Гайдай был мастер своего дела, но потом, на мой взгляд, его деятельность в комедийном жанре приостановилась. Даже взять его последний фильм «На Дерибасовской хорошая погода…». Снимать можно все, но не все может служить материалом для смешного».

А еще похоже, что пародия была наиболее трудным элементом в комедийном жанре для Гайдая. Поэтому режиссер щедро высвечивал пародийные фильмы (не всегда удачно) так любимыми им эксцентричными номерами.

В конце 80-х Гайдаю было присвоено почетное звание народного артиста СССР.

Умер Леонид Иович 19 ноября 1993 года в больнице от тромба легочной артерии на руках его верной жены и подруги Нины Павловны Гребешковой.

Гайдая любили не только киношники, но и так называемые простые люди. Хотя, как заметил один российский поэт, простых людей нет. Каждый человек — планета. Когда умер режиссер, плакали все лифтерши в его доме.

Ни от телевидения, ни от кинопроката, ни от продажи видеокассет вдова гениального комедийного режиссера не получает ни копейки.

А ведь, скажем, только по телевидению фильмы Леонида Иовича Гайдая демонстрируются чуть ли не еженедельно.

 

РАЗНОПЛАНОВЫЙ НИКУЛИН

Как известно, Эльдар Рязанов в 1964 году хотел снять Юрия Никулина в роли Юрия Деточкина в фильме «Берегись автомобиля». Но снял нашего героя режиссер лишь только спустя шесть лет. Никулин сыграл главную роль — следователя прокуратуры Мячикова в фильме «Старики-разбойники». Картина получилась неожиданно мрачной для Рязанова, даже не трагикомедия, а антикомедия, где все приключения, связанные с желанием полного сил героя не уходить на пенсию, оказываются тщетными, не приводят ни к чему. Общество поворачивается к Добру спиной.

После фильма «Когда деревья были большими» (режиссер Лев Кулиджанов) Юрия Никулина не боялись снимать в драматических ролях. Даже великий Андрей Тарковский пригласил Никулина на роль монаха Патрикея в картину «Андрей Рублев». На съемках фильма произошло событие, которое можно было бы назвать «Трагедия на экране — трагикомедия в жизни». Вот что вспоминал сам Юрий Владимирович:

«Еще задолго до съемок фильма ко мне в цирк (мы тогда работали в Ленинграде) зашел ассистент режиссера Тарковского и попросил прочесть литературный сценарий «Страсти по Андрею», опубликованный в двух номерах журнала «Искусство кино».

Прочесть и особое внимание обратить на роль монаха Патрикея. Сценарий мне понравился. Роль Патрикея была трудной и необычной для меня. Ничего похожего я никогда не играл.

В первом эпизоде монах-ключник уговаривает иконописцев поспешить с росписью монастыря. А потом татары, захватившие город, пытают Патрикея, требуя указать место, где спрятано монастырское золото…

Мои два эпизода отсняли за четыре дня. Первый дался легко. На совершенно белом фоне монастырской стены мечется Патрикей — четкая фигура в рясе — и уговаривает мастеров скорее начать роспись стен монастыря.

А во время съемки эпизода «Пытки Патрикея» мне пришлось помучиться.

Эпизод начинался с того, что Патрикей стоит привязанный к скамейке. Видимо, пытают его уже давно, потому что тело покрыто ранами и ожогами. Ожоги и язвы требовалось воспроизвести как можно натуральнее. Для этого мою кожу покрывали специальным прозрачным составом, который быстро застывал. Эту застывшую пленку прорывали и в отверстия заливали раствор, имитирующий кровь. Вид получался ужасный. Помню, как после первого дня съемок, торопясь домой, я решил поехать со студии, не разгримировываясь.

Приехал домой, разделся. Домашние чуть в обморок не упали.

Когда снимали сцену пытки, актер, играющий татарина, подносил к моему лицу горящий факел. Понятно, факел до лица не доносился, но на экране создавалось полное впечатление, что мне обжигают лицо.

Снимали мой план по пояс. Начали первый дубль. Горит факел, артист, играющий татарина, произносит свой текст, я кричу страшным голосом все громче и громче. Кричу уже что есть силы. Просто ору.

Все наблюдают за мной, и никто не видит, что с факела на мои босые ноги капает горячая солярка. Я привязан накрепко, ни отодвинуться, ни убрать ногу не могу, вращаю глазами и кричу, что есть силы. Когда боль стала невыносимой, я стал выкрикивать в адрес татарина слова, которых нет в сценарии.

Наконец съемку прекратили. Подходит ко мне Андрей Тарковский и говорит:

— Вы молодец! Вы так натурально кричали, в глазах была настоящая боль. Просто молодец!»

Еще одна серьезная роль. В 1974 году Сергей Бондарчук доверил Юрию Никулину роль солдата Некрасова в фильме «Они сражались за Родину» по роману Шолохова. Некрасов в исполнении Никулина — полковой краснобай, этакий Вася Теркин: над ним подшучивают, подсмеиваются, он без обиды сносит подколки, подковырки — наверняка его ждет смерть, как и всех героев фильма, — никуда не деться, лето 1942 года, Дон, пехота… Где там выжить?.. Характерно, что, хотя мы, зрители, и не знаем, погиб ли Некрасов, Никулин дает нам это почувствовать. Как это артисту удалось — тайна.

А еще Сергей Бондарчук в начале 60-х собирался снять клоуна в эпопее «Война и мир» в роли капитана Тушина. Руководство цирка Никулина не отпустило на съемки. Оно же не отпустило актера и на съемки фильма «Ватерлоо», где Никулин должен был сыграть английского офицера. Спрашивается, сколько же прекрасных ролей потерял Юрий Никулин из-за работы в цирке? Сам же Никулин видел и оборотную, положительную сторону ситуации: работа в цирке давала ему независимость, право выбирать роли.

В 80-х годах самым удачным фильмом в биографии Никулина, без сомнения, была картина Ролана Быкова «Чучело» (1984). Фильм был удостоен Государственной премии СССР.

Дед Бессольцев, Заплаточник — как бы последняя точка Добра в сером, мрачном мире. Да, Добру уже делать нечего, оно предельно гонимо. Здесь же это еще и воплощение глубокой интеллигентности. Дед — чудом сохранившийся реликт XIX века, сберегший в себе подлинную высоту духа, подлинное милосердие.

Но и он уходит из города… А куда? Бог знает.

 

ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ БЕЗ КОМЕДИИ

Когда съемки фильма «Двадцать дней без войны» прервали из-за того, что, мол, Никулин на роль не подходит, то вернувшийся из командировки писатель Константин Симонов примчался в Госкино.

— Как это Никулин не похож на Лопатина? Кто сказал? Вы так считаете? Я вам так скажу: я создал Лопатина — я знаю, какой он!

Так и остался Никулин в фильме. Таким он нам теперь и представляется.

А начиналось все непросто. Было ясно, что повесть автобиографическая. И Юрий Владимирович никак не мог понять, что у него общего с Симоновым.

— Как мог во мне, — удивлялся Никулин, — увидеть он какое-то свое подобие? Автор фильмов «Жди меня», «Парень из нашего города», многих пьес, песен и незабываемых стихов, военный журналист, кумир целого поколения, о мужестве которого ходили легенды, водивший дружбу с самим Хемингуэем, муж кинозвезды Валентины Серовой.

Удивлялся, потому что постановщик фильма Алексей Герман уверил Никулина, что сам Константин Симонов предложил его на роль Лопатина, а не он.

Никулин играет тему доброты, теплоты и сочувствия. Его герой Лопатин всех спокойно выслушивает, никого не осуждает, ни на кого не обижается — он все понимает… Он кажется современным человеком, попавшим в то время. И при этом удивительно типичным (даже по внешности) для сороковых годов.

Отметим немаловажное обстоятельство: впервые здесь актеру предстояло сыграть любовь. Ну какой уж, кажется, Никулин любовник. А получилось.

«Я расскажу, что делал гениальный Герман, — говорил Юрий Владимирович корреспонденту газеты «Московское время». — Там одна сцена происходит в международном вагоне еще времен войны. Как раз в поезде мы должны были познакомиться. Герман — «ненормальный» режиссер. Он попросил достать ему вагон. Достали. Была зима, на улице минус одиннадцать. Он в этом вагоне, где проходили съемки, выбил стекла, и в этом холоде мы снимались.

Садизм, да. Но потом я понял, что так бы мы не сыграли никогда. Он добился. Ведь фильм его, всякие маленькие детали, все это здорово. Он когда беседовал с нами, то говорил, что мы должны готовиться, будет любовная сцена, должны быть ближе, так сказать, больше познакомиться. Мы с Гурченко были очень мало знакомы. И… утром, нас там будили на съемку, в шесть утра, в прохладном вагоне я подошел к ней в одной майке и трусах. И говорю: «Доброе утро!» Она говорит: «Что вы в таком виде?» — «Начинаю сближаться».

Юрий Никулин рассказывал и еще о забавных случаях при съемках фильма «Двадцать дней без войны». Снимали его весной 1975 года. Долго искали вокзал, внешне похожий на ташкентский военного времени. Наконец выбрали одну из станций Калининградской области. Во время съемок вокзал преобразился: сменилась вывеска, по перрону ходили узбеки в халатах, к забору привязали верблюда.

Группа снимала, а вокзал продолжал работать.

Подошел поезд дальнего следования. В нем возвращался из краткосрочного отпуска молоденький солдатик… Накануне, после проводов, его впихнули в вагон, где он всю дорогу спал (ну чем тебе не ирония судьбы!).

Вышел из вагона солдатик, глянул на вокзал, увидел вывеску «Ташкент», бросил чемодан на землю и заплакал навзрыд:

— Все! Будут судить за неявку в срок!

Разъясняли ему минут десять, что приехал он туда, куда нужно. Счастью не было предела. Тем более, что Людмила Гурченко подарила ему фотографию с автографом.

Когда фильм «Двадцать дней без войны» в 1976 году вышел на экраны, руководящие чиновники сделали все возможное, чтобы его посмотрело как можно меньше зрителей. Уж очень непривычная военная действительность (не помпезная) была изображена в картине. Поэтому фильм прокатывали малым экраном. Но все равно критика о нем писала как об удаче, и роли в нем Юрия Никулина, Людмилы Гурченко и Алексея Петренко были названы лучшими.

 

ГОДЫ БЕЗ НИКУЛИНА

Я долго размышлял, как плавно перейти с рассказа о работах Юрия Владимировича в цирке и кино к его… кончине. И понял, что плавно перейти к этому нельзя. Смерть любимца народа всегда неожиданна. Хотя и борьба за жизнь Никулина продолжалась шестнадцать дней. И все эти дни средства массовой информации ежедневно сообщали о здоровье народного артиста СССР и Героя Социалистического Труда. Да просто народного артиста. И очень любимого. Ежедневные бюллетени о здоровье — такого внимания со времен Сталина не удостаивался никто.

Врачи делали все возможное: применялось новейшее оборудование, самые современные медикаменты. Но… вот что говорил руководитель Московского Центра эндохирургии и литотрипсии Александр Бронштейн:

«У него сердце было закольцовано в три магистральных сосуда. Они были закрыты. Может быть, у него были веточки, которые снабжали сердечную мышцу, но что-то надо было с этими сосудами делать. И хотя бы один из них открывать.

Может, и не надо было делать эту операцию. Но сколько бы он прожил — неизвестно. Неделю, две, три, месяц… Может быть, и больше. Этого никто не знает… Никакой вины за собой я не чувствую. Ее просто нет. У него была квадратура круга. Ему нельзя было не делать операцию, потому что тогда он бы умер в коридоре, на лестничной клетке, в самолете…»

Чуда не случилось. Юрий Владимирович Никулин скончался 21 августа 1997 года в 10 часов 16 минут. На панихиде 26 августа в здании цирка на Цветном бульваре присутствовали главные лица страны, включая Президента России Бориса Ельцина.

Стоя у гроба, Евгений Александрович Моргунов непривычно минорным голосом произнес:

— Вот так мы стояли с Юрой у гроба Гайдая. И зачем это люди умирают? Словно у них нет более важных дел.

Под громкие аплодисменты гроб с телом Юрия Никулина был бережно вынесен из стен его родного цирка в сопровождении солдат почетного караула. На вопрос, заданный народному артисту России Александру Ширвиндту: «Уместны ли сейчас, в такую минуту аплодисменты?» — последовал ответ: «Большой артист выходит из своего дома», — этим сказано все. Поистине всенародную любовь снискал Юрий Владимирович!

Похоронили Никулина на Новодевичьем кладбище. По левую руку от него следом лег Борис Брунов, по правую — Галина Уланова. Ему там не одиноко.

Заголовки газет в тот день гласили: «Единица доброты — один Никулин», «Манеж опустел», «Он был самым добрым и мудрым Балбесом страны», «Человек, который был праздником», «Умер смех».

Да, манеж опустел, да, единица доброты — один Никулин, да, он был самым добрым и мудрым Балбесом страны, да, он был человеком, который был праздником…

Единица доброты. Среди наград Юрия Никулина не только «Золотая Звезда» Героя Социалистического Труда, российский орден Орла, фронтовая медаль «За отвагу», но еще одна — серебряная медаль «За доброту и милосердие» от ветеранов цирка. Медаль уникальна — она выполнена по особому заказу в единственном экземпляре. Уже это само по себе много стоит. Но у нее вообще нет цены, она бесценна. Потому что отлита из личных серебряных вещиц — скромных ювелирных украшений: колечек, цепочек, сережек, кулонов — ветеранов цирка. Это был трогательный знак благодарности за постоянную никулинскую заботу о сошедших с манежа артистах цирка и его рядовых тружениках: униформистах, билетерах, бутафорах, костюмерах.

Повторяю: согласен, манеж опустел, единица доброты — Юрий Никулин, и он был праздником… Но умер ли смех? Тут уж, как говорится, извините. Не согласен и никогда не буду согласен.