На рубеже 20–30-х годов XX века самым богатым опытом в области перехвата и чтения шифровок других государств обладала Англия. Особенно заметных успехов английским дешифровальщикам удалось добиться, читая немецкие шифровки в ходе Первой мировой войны и советские шифрованные сообщения в 20-е годы.
Как только началась Первая мировая война, английское адмиралтейство незамедлительно приняло весьма эффективные меры, чтобы лишить Германию возможности пользоваться собственной кабельной линией связи, проложенной через Атлантику. Уже на пятый день войны английское судно «Телькония» отправилось в Северное море, и там за борт было сброшено специальное цепляющее устройство. Вскоре из морских глубин показались длинные змееобразные чудовища, они были покрыты водорослями, с них ручьями стекала вода. Приглушенные голоса, звуки ударов — и вскоре поднятый кабель, перерезанный и бесполезный, снова был выброшен в море. Эта акция была спланирована англичанами еще в 1912 году и стала первым звеном в той цепи операций, которые в конечном итоге помогли Англии вместе с союзниками выиграть Первую мировую войну.
Вскоре после проведения этой операции были ликвидированы немецкие радиостанции в Африке, Китае и на острове Самоа. В результате для связи с другими материками Германия могла пользоваться только линиями связи, принадлежавшими нейтральным странам, — Голландии, Дании и Швеции, а также ее союзникам — Австро-Венгрии и Турции. Все эти линии были проложены через территории, находившиеся под контролем англичан, что создало им отличные условия для перехвата немецких сообщений.
Растущий объем перехвата сделал необходимым привлечение специалистов к работе над чтением немецких шифровок. Вскоре на работу в английское адмиралтейство были приняты несколько добровольцев, знавших немецкий язык. Они-то и занялись изучением шифров, в первую очередь немецких. Успеху в их работе способствовало несколько событий первого года войны.
30 августа 1914 года преследуемый на Балтике двумя российскими военными кораблями сначала сел на мель, а потом затонул немецкий крейсер «Магдебург». Пару часов спустя русские водолазы достали с затонувшего крейсера кодовую книгу. Российское военно-морское командование позаботилось о том, чтобы немцы не узнали о компрометации своего кода. Водолазам, обследовавшим затонувший «Магдебург», был объявлен строгий выговор за якобы нерадивую работу, которая не дала ничего ценного. Эта информация как бы между прочим была доведена до сведения капитана «Магдебурга» и членов его команды, взятых в плен. Попав месяцем позже в английское адмиралтейство, немецкий код стал ценнейшим подарком для английских дешифровальщиков.
Фотокопия второй немецкой кодовой книги была прислана в Англию из Австралии в сентябре 1914 года — англичане захватили ее у австралийских берегов на немецком торговом судне. 17 октября 1914 года в Атлантике немецкий военный корабль вступил в неравный бой с английскими крейсерами. Когда стало совершенно очевидно, что корабль будет потоплен, его капитан выбросил за борт водонепроницаемый ящик с секретными документами. Через месяц английский тральщик выловил этот ящик со дна моря. В нем была обнаружена третья по счету немецкая кодовая книга.
Благодаря наличию трех кодовых книг, английским дешифровальщикам удалось выяснить принципы, которыми немцы руководствовались при смене ключевых установок для своих шифров. Дешифровальщики составили список часто используемых морских терминов. В этом списке рядом с каждым термином указывались возможные пятибуквенные комбинации, на которые термин мог быть заменен при шифровании. Англичанам достаточно было узнать, на какую комбинацию в данном сообщении заменялся хотя бы один морской термин, и тогда устанавливалось однозначное соответствие между другими словами и пятибуквенными комбинациями в списке и могла быть прочитана оставшаяся часть перехваченной немецкой шифровки.
В ходе Первой мировой войны англичане не только читали немецкие шифровки, но и посылали фальшивые шифрованные сообщения от имени военно-морского командования в Берлине. Одна из таких шифртелеграмм привела к крупной победе Англии на море. Осенью 1914 года недалеко от Южной Америки была уничтожена целая немецкая эскадра, в составе которой находились крейсеры с новейшими дальнобойными орудиями. Ложным приказом, переданным командующему эскадрой, англичане заставили ее корабли совершить переход из чилийского порта Вальпараисо к Фолклендским островам, где их поджидали английские крейсеры и линкоры, расстрелявшие немцев в упор. Этот приказ отправил с берлинского телеграфа агент английской разведки. Записанная на бланках, заверенная необходимыми печатями и зашифрованная по всем правилам депеша была безо всяких подозрений принята на телеграфе и отправлена по назначению. Выполняя содержавшийся в депеше приказ, немецкая эскадра добровольно отправилась к месту своей гибели.
В 1915 году англичане задумали подбросить немцам подложный код, чтобы передавать по радио зашифрованные с его помощью фальшивые приказы и тем самым вводить противника в заблуждение. Подбросить этот код надо было так, чтобы у немцев не возникло ни малейших сомнений в его подлинности.
В голландском городе Роттердаме был отель, в котором часто останавливались англичане. Этот отель находился под пристальным наблюдением немецких шпионов, на службе у которых состоял его портье. Была замечена следующая закономерность: после того как в отель вселялся очередной англичанин, в соседнем номере вскоре появлялась шикарная блондинка.
22 мая 1915 года в Роттердам прибыл важный англичанин со специальным служебным паспортом. Этот англичанин явно был особо доверенным дипломатическим курьером. Среди его вещей находилась дорожная сумка, с которой он никогда не расставался. Очевидно, она была предназначена для перевозки документов.
22 мая пришлось на субботу. Английское консульство в Роттердаме было уже закрыто до понедельника. А это означало, что сумка с документами в течение полутора дней будет находиться в номере у приезжего.
В воскресенье после полудня в отель приехала белокурая дама, которая по сложившемуся обычаю разместилась по соседству с англичанином. А тот скучал, не зная как убить время в незнакомом городе. Портье счел своей обязанностью помочь постояльцу и доверительно сообщил, где можно скоротать вечер. Гость поспешил последовать доброму совету и через несколько минут покинул отель. Причем настолько торопился, что забыл захватить с собой сумку с документами.
До места, указанного ему портье, англичанин так и не добрался. Свернув за угол, он сделал крюк и вернулся на укромное место около отеля, откуда мог скрытно наблюдать за окном своего номера. Дело в том, что это был не обычный дипломатический курьер, а секретарь одного из членов английского парламента Гай Локок, специально приглашенный сыграть роль курьера. Локок несколько лет прослужил в министерстве иностранных дел Англии и был хорошо знаком с манерами, которые иностранцы считали типичными для английских дипломатов за границей. В его дорожной сумке, кроме прочих документов, лежала копия подложного кода, предназначенного для немцев.
Локок прождал недолго. Через полчаса в его комнате загорелся свет, в окне замелькали тени. Затем вновь стало темно: немцы нашли то, что искали. Уходя из отеля, Локок сказал портье, что вернется часа через три, так что времени должно было с лихвой хватить, чтобы сделать фотокопии всех страниц кодовой книги. Лококу оставалось дождаться, когда в его комнате вновь загорится свет.
Около часа ночи свет включился всего на пару минут. Выждав полчаса, Локок «навеселе» вернулся в отель. Внимательный портье помог подвыпившему гостю добраться до номера. Все стороны остались крайне довольны друг другом. А через год тот же Локок был послан в Брюссель с изменениями к ранее подброшенному немцам коду: это должно было убедить их, что англичане и не подозревают о компрометации своего кода.
С помощью подложного кода англичанам удавалось не раз вводить в заблуждение немецкое командование. Например, в сентябре 1916 года с помощью этого кода был передан «приказ» ряду английских военных кораблей, из которого следовало, что им предстояло вскоре принять участие в каких-то десантных операциях. Этих данных вполне хватило для того, чтобы заставить немецкое командование начать спешно перебрасывать войска с фронта для отражения мифической английской атаки.
Другой английский код попал в руки немцев случайно — это был код, которым англичане шифровали свои сообщения о расчистке минных полей, установленных немецкими подводными лодками. Но вскоре англичане узнали об этом и сумели воспользоваться сложившимся положением. Была послана радиограмма о том, что у входа в один из портов на побережье Ирландии выловлено много немецких мин. Вскоре туда явилась немецкая субмарина, чтобы поставить новые, и подорвалась на одной из своих прежних мин, которые англичане и не собирались убирать.
Первым из английских государственных деятелей, кто в полной мере оценил важность и полезность дешифрования, был Уинстон Черчилль. В качестве главы адмиралтейства осенью 1914 года он оказался, по его собственным словам, «до некоторой степени ответственным» за возрождение английской дешифровальной службы, от которой в Англии отказались в 1844 году в связи с протестами английского парламента против вскрытия почтовой корреспонденции. По приказу Черчилля в составе военно-морских сил Англии был создан дешифровальный центр, разместившийся в здании адмиралтейства в комнате под номером 40, вошедшей в историю как «Комната 40». Дешифровальщики из «Комнаты 40» были подчинены непосредственно начальнику военно-морской разведки Уильяму Реджинальду Холлу. В его руках информация, добытая в «Комнате 40», стала грозным оружием против немецких шпионов.
В начале 1916 года в «Комнате 40» была прочитана немецкая шифровка, в которой содержалась просьба оказать поддержку «живой силой, вооружением и снаряжением» Кейсменту. В другой перехваченной англичанами шифровке сообщалось, что приближается время отплытия Кейсмента в Ирландию на немецкой подводной лодке и что будет передано кодовое слово «овес», если субмарина с Кейсментом на борту выйдет в море в запланированный срок. Если же возникнет какое-либо препятствие — будет использовано кодовое слово «сено». 12 апреля 1916 года среди ежедневного обычного потока прочитанных англичанами немецких шифровок прошло сообщение, содержавшее слово «овес». Десять дней спустя, когда Кейсмент высадился в Ирландии, он был тотчас арестован поджидавшими его английскими полицейскими.
В знаменитом Ютландском морском сражении между Англией и Германией, как известно, обе противоборствующие стороны признали себя победителями. У этой битвы были два интересных аспекта с точки зрения дешифрования.
Во-первых, незадолго до сражения командующий английской эскадрой получил сообщение из адмиралтейства о задержке выхода немецкой эскадры в море. Главнокомандующий решил, что до начала сражения еще далеко. На самом деле в это время немецкая эскадра, соблюдая полное радиомолчание, на всех парах шла навстречу английской. А произошло следующее.
Один немецкий офицер, проанализировав кодовые сигналы военно-морских сил Англии, составил меморандум, в котором рекомендовал время от времени менять позывные кораблей. Незадолго до Ютландского сражения такая замена была осуществлена: флагман немецкой эскадры поменялся позывными с береговой радиостанцией. Перед самым сражением в «Комнате 40», перехватив сигнал этой береговой радиостанции, решили, что он принадлежит немецкому флагману, и сделали ошибочный вывод, что боевые корабли противника все еще находятся в порту.
Во-вторых, когда во время сражения немецкая эскадра начала отступать, то сделано это было по самому короткому маршруту из четырех возможных. А в это время английская эскадра закрывала для отступления совсем другой путь, несмотря на то, что дешифровальщики из «Комнаты 40» располагали правильной информацией. В ходе Ютландского сражения ими были перехвачены и прочитаны несколько шифровок, имевших отношение к этому сражению. Их содержание было доведено до сведения главнокомандующего английским флотом. К сожалению, в одной из них содержались неверные данные: координаты арьергардного корабля немецкой эскадры были указаны с ошибкой на двадцать километров. Ошибку в определении своего местонахождения совершили сами немцы. Доверие к достоверной информации из других шифровок было подорвано, и английское командование ею не воспользовалось.
Немецкий военно-морской код, знание которого сослужило англичанам плохую службу в завершающей стадии Ютландского сражения, был похищен английской шпионкой, известной под именем Флора. В самый разгар войны Флора свободно разъезжала по всей Германии с голландским паспортом. Заведя любовные связи с несколькими немецкими офицерами, Флора похитила у одного из них военно-морской код, а ее незадачливый любовник побоялся сообщить своему начальству о краже.
В октябре 1917 года немцы провели самый крупный налет своих боевых дирижаблей на Англию. Но на обратном пути победоносный воздушный флот Германии был рассеян сильной бурей. Один из дирижаблей прибило к земле во Франции недалеко от ставки командования американскими войсками в Западной Европе. Дирижабль был захвачен французами невредимым, но на его борту не было найдено никаких документов. Только на следующее утро случайно выяснилось, почему. Два молодых американских офицера оказались вблизи дирижабля сразу после того, как после приземления его покинула команда. Они проникли в рубку дирижабля и забрали оттуда в качестве трофея кодовую книгу. Вскоре кодовая книга была передана Холлу. Регулярно перехватывая и читая немецкие шифровки, англичане захватили врасплох и уничтожили немало воздушных «хищников» из Германии.
Сражения Первой мировой войны разворачивались не только в Европе, но и в Восточной Африке, где, имея огромное превосходство над противником, английские войска на протяжении нескольких лет никак не могли добиться успеха в борьбе против экспедиционного отряда немецкого полковника Форбека. Англичане регулярно перехватывали и читали шифровки, которыми обменивались Форбек и его командование в Берлине. Из них стало известно, что в ноябре 1917 года Форбек запросил военное снаряжение, чтобы продолжить свою полупартизанскую войну, которая сковывала в Восточной Африке около трехсот тысяч солдат Антанты. Через свою агентуру в Болгарии англичане узнали, что немцы по частям привезли и собирают там дирижабль, на котором планируют перебросить в Восточную Африку боеприпасы и медикаменты.
16 ноября 1917 года немецкий дирижабль вылетел из Болгарии в направлении Африки. Но, достигнув цели, напрасно кружил в ожидании условленного сигнала с земли (в этот момент Форбек совершал один из своих рейдов против англичан). Тем временем из Берлина пришло сообщение, что Форбек окружен и дирижаблю следует немедленно вернуться обратно в Германию. После возвращения выяснилось, что радиограмма из Берлина, полученная командиром дирижабля, стала следствием депеши Форбека. Проведенная проверка показала, что эта депеша была фальшивой. Ее послали англичане, знакомые и с тогдашним местонахождением Форбека, и с секретным кодом, который он использовал для переговоров со своим командованием в Берлине.
19 января 1918 года английскими дешифровальщиками была частично прочитана шифртелеграмма, отправленная министром иностранных дел Германии Артуром Циммерманом немецкому послу в Мексике. В ней говорилось, что с 1 февраля Германия начинает неограниченную войну на море с использованием своего подводного флота. Англичане сведения о содержании шифртелеграммы Циммермана попридержали, опасаясь скомпрометировать их источник. Тем временем Германия успела сделать ряд практических шагов для претворения в жизнь своих планов.
Одним из них стало вручение 31 января 1918 года ноты, объявившей о начале беспощадной подводной войны, американскому послу в Берлине. Эта военная акция Германии непосредственно затрагивала интересы и престиж Соединенных Штатов. Поэтому уже 3 февраля президент США Вудро Вильсон принял решение разорвать дипломатические отношения с Германией. Все же и после разрыва американо-немецких отношений наряду с усиливавшимся течением в пользу войны с Германией в США еще очень прочно удерживалось мнение о том, что дальнейшее сохранение нейтралитета тоже имеет свои выгодные стороны. Однако роковая для Германии ошибка ее дипломатии в эти критические дни нанесла окончательный удар всем американским приверженцам нейтралитета и значительно облегчила сторонникам войны их игру.
К середине февраля 1918 года англичане дочитали шифртелеграмму Циммермана до конца и обнаружили, что в ней, помимо всего прочего, Германия предлагала Мексике вступить в войну против США, с тем чтобы вернуть потерянные ею территории. Трудно было представить себе другое предложение со стороны Германии кому-либо, которое до такой степени могло бы разозлить американцев. И вот 20 февраля содержание этой шифртелеграммы было доведено до сведения посла США в Лондоне Пейджа. Ему рассказали «сказку» о том, что копия шифртелеграммы Циммермана была добыта в Мексике, привезена в Лондон и тут дешифрована. Мол, именно поэтому ее открытый текст передается в распоряжение американского посла с таким запозданием. Пейдж этой «сказке» поверил, о чем англичане с удовлетворением узнали, прочитав его шифртелеграмму Вильсону. А уже 1 марта открытый текст шифртелеграммы Циммермана был в полном объеме опубликован в английской прессе.
Первоначально большинство представителей правящих кругов США выразили серьезные сомнения в достоверности этой информации. Во-первых, Вильсон не говорил им, как в его руки попал открытый текст шифртелеграммы Циммермана. А значит, можно было предположить, что американский президент стал жертвой мистификации или злобного розыгрыша. Во-вторых, представлялось слишком абсурдным содержание документа. Предлагать Мексике, население которой почти в восемь раз меньше населения США и которая в сотни раз слабее и беднее их, напасть на могучего соседа, чтобы отнять у него территорию, равную всей Мексике, — уже одно это казалось вопиющей нелепостью.
Развеять сомнения помогло то обстоятельство, что шифртелеграмма Циммермана шла через Вашингтон и там на почте сохранилась ее копия. Эта копия была переправлена из столицы США в Лондон, где английские дешифровальщики в присутствии Пейджа продемонстрировали свое искусство. К тому же они вскоре дешифровали ряд инструкций из Берлина, уточнявших депешу немецкого министра иностранных дел, и передали их в распоряжение американского правительства. И что удивительно, Циммерман, вместо того чтобы отрицать подлинность текста своей телеграммы, опубликованного в английской печати, признал его аутентичность. История с шифртелеграммой Циммермана заставила одну немецкую газету весьма остроумно заметить, что вот, мол, «все говорили, что наша дипломатия заполняется неспособными аристократами и что пора дать дорогу талантам из буржуазии», а назначили в виде первого опыта Циммермана «из буржуазии», и он наделал таких дел, которые не пришли бы в голову и десятку самых дегенеративных аристократов.
Конечно же, отнюдь не злополучная шифртелеграмма Циммермана в Мексику предопределила решение Вильсона объявить войну Германии. К участию в Первой мировой войне американцев влекли их собственные корыстные интересы. Однако для оправдания в глазах общественности решения выступить на стороне Антанты шифртелеграмма Циммермана сыграла решающую роль. Примечательно, что немцы наотрез отказались признать слабости своего шифра и предположили, что вражеские шпионы получили доступ к открытому тексту шифртелеграммы Циммермана.
После войны появились многочисленные версии того, каким образом англичане добыли немецкий дипломатический код, позволивший им прочесть шифртелеграмму Циммермана. Сами немцы утверждали, что этот код выдал молодой австрийский радиоинженер Александр Сцек. Он имел доступ в помещение радиостанции в Брюсселе, из которого отправлялись правительственные радиограммы немецким дипломатам за границей. Мать Сцека была англичанкой. Именно через нее Сцеку была обещана крупная сумма денег, если он добудет секретный немецкий код. По немецкой версии, Сцек сбежал в Англию, имея на руках вожделенный код. После этого его след был потерян. По окончании войны отец Сцека пытался разыскать сына, но на просьбу сообщить сведения, могущие пролить свет на судьбу Сцека, английские власти ответили категорическим отказом.
По мнению Черчилля, решающую роль в прочтении шифртелеграммы Циммермана сыграла кодовая книга с германского крейсера «Магдебург». Именно благодаря ей английским дешифровальщикам удалось нащупать подходы ко взлому немецкого дипломатического кода.
Третья версия связана с именем немецкого консула в Иране Карла Васмуса, который вел там активную диверсионную деятельность против английских войск. В частности, он собирался взорвать английский нефтепровод. Однако англичане сумели нанести упреждающий удар по расположившемуся на отдых диверсионному отряду Васмуса. Консул, поднятый со сна, в одной пижаме успел вскочить на коня и ускакать, но у него не было времени прихватить с собой багаж. Имущество Васмуса англичане отправили в Лондон, где оно нашло приют в подвале одного из столичных административных зданий. Позднее, в случайном разговоре с офицером, прибывшим из Ирана, о вещах Васмуса узнал Холл и приказал немедленно доставить к себе. Среди них оказался шифрблокнот, вошедший в историю как «код 13040». А затем случилось так, что главный инженер немецкой радиостанции в Константинополе давал обед в честь своего возвращения из отпуска, проведенного им на родине. После обеда он на радостях разослал шесть одинаковых сообщений своим коллегам на радиостанциях немецких консульств по всему миру, каждый раз используя для этого соответствующий консульский шифр. Зная «код 13040», англичане без особого труда взломали шифры еще пяти консульств Германии в разных точках земного шара, что позволило им ознакомиться с содержанием шифртелеграммы Циммермана.
Наконец, согласно четвертой версии, немецкий дипломатический код, с помощью которого была прочитана шифртелеграмма Циммермана, добыл некий английский разведчик по кличке «Смит». Его послали в Брюссель с заданием украсть немецкие шифры. В бельгийской столице «Смит» нашел ценную помощницу в лице официантки кафе Ивонны, в которую влюбился немецкий офицер, работавший на местной радиостанции. Под предлогом обучения радиоделу «Смит» выудил из него сведения о главных элементах немецкого дипломатического кода и благополучно пересек линию фронта в обратном направлении. Сразу же после ухода «Смита» немцы арестовали Ивонну, поскольку давно следили за подозрительными визитами к ней молодого немецкого радиста, но докопаться до истинного смысла их «радиоуроков» так и не смогли.
Приведенные выше версии не обязательно противоречат друг другу, поскольку один и тот же секретный код мог быть получен разными путями, а открытый текст шифртелеграммы Циммермана добыт за счет совместных усилий дешифровальщиков и агентуристов. Однако покров тайны, окутывающий это дело уже много лет, заставляет предположить, что его суть все еще остается нераскрытой.
1 ноября 1919 года в Англии была создана государственная дешифровальная служба — так называемая Правительственная криптографическая школа (ПКШ). Главой «русской» секции ПКШ был назначен некий Эрнест Феттерлейн, по прозвищу Фетти, эмигрант из России. По словам Феттерлейна, он был ведущим специалистом в области криптографии в царской России и имел ранг адмирала. Его коллеги по ПКШ признавали, что Фетти был лучшим среди них при взломе шифров, работа над которыми требовала широких познаний.
На указательном пальце правой руки Феттерлейн носил кольцо с огромным рубином. Проявлявшим интерес к этому необычному драгоценному камню он охотно и с гордостью рассказывал, что кольцо сие было жаловано ему высочайшим повелением в знак признательности и в благодарность за криптографические подвиги во славу последнего русского царя-императора Николая Александровича Романова. Фетти говорил по-английски с сильным русским акцентом. Английский он выучил, главным образом, читая дешевые детективные романы. Иногда Феттерлейн тешил своих коллег в ПКШ такими непривычными для слуха образованного англичанина выражениями, как «Кто замел мой карандаш?» или «Да он был просто стукачом!».
Феттерлейн редко вспоминал дореволюционную Россию. Но иногда коллегам удавалось вызвать его на откровенность, сказав что-нибудь такое, что наверняка должно было вызвать возражения с его стороны. Например, на вопрос: «А правда, господин Феттерлейн, русский царь был физически очень сильный и здоровый человек?» — они слышали возмущенный ответ: «Царь был тряпка, без единой мысли в голове, хилый, презираемый всеми». Что отнюдь не мешало Фетти с гордостью выставлять на всеобщее обозрение полученную от русского царя награду.
Правительство Советской России отказалось от использования царских шифров ввиду их чрезмерной сложности и громоздкости. Может, и к лучшему, ибо Феттерлейн, предположительно, был автором некоторых из них. Однако взамен были введены в действие новые шифры слабой стойкости, которые взламывались Феттерлейном без особого труда.
Большой интерес для англичан представляла дипломатическая переписка советского правительства в Москве с Ближним Востоком, из которой следовало, что оно финансирует оппозиционное движение в Индии. Официальные заявления советских руководителей настолько отличались от содержания этой переписки, что правительство Ллойд Джорджа решило опубликовать ее в печати, рассчитывая заставить Москву больше никогда не вмешиваться во внутренние дела Англии.
Не последнюю роль в решении обнародовать содержание советской дипломатической переписки, вероятно, сыграло желание Ллойд Джорджа поставить в неловкое положение советское правительство, которое не стеснялось в выборе выражений для инструкций членам советской торговой делегации, находившейся в Лондоне. Так, еще в самом начале переговоров в июне 1920 года Ленин писал заместителю главы делегации:
«Эта свинья Ллойд Джордж пойдет на обман без тени стыда или сомнения. Не верьте ни единому его слову и в три раза больше дурачьте его».
«Эта свинья» Ллойд Джордж явно решил отомстить за оскорбление.
17 августа 1921 года лондонская газета «Таймс» поместила на своих страницах статью, обвинявшую другую английскую газету «Дейли геральд» в получении денег от советского правительства. В «Таймс» приводились открытые тексты восьми советских шифртелеграмм, перехваченных английским правительством. Тем самым «Таймс» нарушила данное ею обязательство: английский правительственный кабинет передал этот материал в распоряжение «Таймс» с условием, что газета сошлется на получение его из нейтральной страны. Давая разрешение на такую публикацию, кабинет министров рассчитывал, что советское правительство решит, будто утечка произошла после того, как телеграммы были расшифрованы.
Н. Клышко, резидент нашей разведки, работавший в составе торговой делегации в Лондоне, был мало знаком с азами криптографии. Скорее всего, он просто решил, что был взломан один-единственный шифр, использованный для зашифрования опубликованных в «Таймс» телеграмм, и продолжал ошибочно полагать, что применяемые шифры были достаточно надежными. Тревоги он не поднял, а вслед за ним и советские руководители сделали вид, будто ничего не произошло. Газетная шумиха продолжалась до сентября, когда в газеты «просочились» новые разоблачения секретного финансирования английского рабочего движения со стороны Советской России.
Нельзя сказать, что руководители советского внешнеполитического ведомства — Народного комиссариата иностранных дел (Наркоминдела) — не информировали правительство о неблагополучном состоянии дел в своей шифровальной службе. 20 августа 1920 года нарком иностранных дел Георгий Чичерин написал в докладной записке на имя Ленина:
«Иностранные правительства имеют более сложные шифры, чем употребляемые нами. Если ключ мы постоянно меняем, то сама система известна многим царским чиновникам и военным, в настоящее время находящимся за границей. Поэтому чтение наших шифровок я считаю вполне допустимым».
Однако мнение Чичерина, видевшего причину утечки секретной информации в том, что одни использовавшиеся шифры были нестойкими, а разработчики других после революции оказались за границей, разделяли далеко не все. Вот письмо Леонида Красина Ленину от 10 сентября 1920 года:
«Еще в мае в бытность в Копенгагене по некоторым признакам я начал подозревать, что с шифрованной перепиской через Наркоминдел не все обстоит благополучно. В Англии мои подозрения укрепились, и в последующий мой приезд в Москву я обращал внимание тов. Чичерина на необходимость коренной чистки в соответствующем отделе… Дело не в провале шифра или ключа, а в том, что в Наркоминделе неблагополучие, так сказать, абсолютное и лечить его надо радикально».
Ленин внимательно относился к таким сообщениям.
25 ноября он написал:
«Тов. Чичерин! Вопросу о более строгом контроле за шифрами (и внешнем, и внутреннем) нельзя давать заснуть. Обязательно черкните мне, когда все меры будут приняты. Необходима еще одна: с каждым важным послом установить особо строгий шифр для личной расшифровки, то есть здесь будет шифровать особо надежный товарищ, коммунист, а там должен шифровать или расшифровывать лично посол (или „агент“), не имея права давать секретарям или шифровальщикам».
Первым, кто в полной мере осознал масштаб рассекречивания советских шифрсистем, был Михаил Фрунзе, главнокомандующий Южной группой войск Красной Армии. 19 декабря 1921 года он доложил в Москву:
«Из представленного мне сегодня бывшим начальником врангелевской радиостанции Ямченко доклада устанавливается, что решительно все наши шифры вследствие их несложности взламываются нашими врагами. Вся наша радиосвязь является великолепнейшим средством ориентирования противника. Благодаря тесной связи с шифровальным отделением Морфлота Врангеля, [6] Ямченко имел возможность лично читать целый ряд наших шифровок самого секретного военно-оперативного и дипломатического характера; в частности, секретнейшая переписка Наркоминдела с его представительством в Европе и в Ташкенте слово в слово известна англичанам, специально организовавшим для подслушивания наших радио целую сеть станций особого назначения. К шифрам, не поддававшимся немедленному взлому, присылались ключи из Лондона, где во главе шифровального отдела поставлен англичанами русскоподданный Феттерлейн, ведавший прежде этим делом в России. Общий вывод такой, что все наши враги, в частности Англия, были постоянно в курсе всей нашей военно-оперативной и дипломатической работы».
Сообщение авторитетного военачальника не было оставлено без внимания. В конце декабря 1921 года вся дипломатическая переписка между Лондоном и Москвой с использованием радиосвязи внезапно прекратилась и вместо нее была введена курьерская почта. А в марте 1923 года в распоряжении советской торговой делегации появилась новая шифрсистема, более стойкая, чем предыдущая. Тогда же Ллойд Джордж подписал англо-советское торговое соглашение, по которому Англия и Советская Россия обязывались воздерживаться от враждебных действий в отношении друг друга. Кроме этого каждая договаривающаяся сторона брала на себя обязательство не вести вне пределов своей страны официальной пропаганды, направленной прямо или косвенно против правительственных институтов другой страны.
Через несколько недель после подписания договора Феттерлейн взломал новый шифр на линии Москва — Лондон и англичане убедились, что Советская Россия не собиралась соблюдать этот договор — тайное финансирование индийских националистов и английских коммунистов продолжалось. В результате в мае 1923 года министр иностранных дел Англии Керзон послал ультиматум наркому иностранных дел Чичерину. В этом ультиматуме с издевкой цитировались открытые тексты советских шифртелеграмм:
«В советском Комиссариате иностранных дел наверняка узнают следующее сообщение, датированное 21 февраля 1923 г., которое было получено от Ф. Раскольникова… [8] В Комиссариате иностранных дел также должны припомнить и радиограмму, полученную им из Кабула и датированную 8 ноября 1922 г. Очевидно, им знакомо и сообщение от 16 марта 1923 г., посланное Ф. Раскольникову помощником комиссара иностранных дел Л. Караханом…» [9]
В ответ советское правительство заявило, что ультиматум Керзона составлен из открытых текстов перехваченных шифртелеграмм, причем сделано это тенденциозным и некорректным образом. То есть давалось понять, что тексты подлинные, но их содержание трактуется искаженно и произвольно. Чичерин отдал распоряжение о прекращении на время всех контактов советских граждан с подданными Англии, дабы предотвратить возможную утечку информации, и приказал произвести смену шифрсистем. К этому времени у советской стороны не оставалось никаких сомнений в отношении источника информации, попавшей в руки англичан. Сам Керзон публично признал, что ни одна из процитированных им советских телеграмм не была послана в незашифрованном виде.
Вместе с тем, бездумно пользуясь частыми провалами в советской системе обеспечения безопасности связи, английское правительство иногда само попадало впросак, перехватывая фальсифицированную корреспонденцию. Белогвардейцы в Берлине, Ревеле и Варшаве часто занимались подделкой советских документов. Разные по качеству исполнения, эти фальшивки служили для их изготовителей как средством заработка, так и способом дискредитации Советской России. Уиндом Чайлдз, с 1921 по 1928 год состоявший на должности помощника особого уполномоченного английской Секретной разведывательной службы, назвал эти подделки нестерпимым безобразием, поскольку, по его мнению, «они позволяют русским кричать „фальшивка“ каждый раз, когда им предъявляют подлинные документы».
Англичанам даже пришлось ввести градацию разведывательных данных по степени их достоверности, и произошло это по весьма унизительной причине.
Сотрудники английской разведки вступили в контакт с агентом «БП-11» в Ревеле, который сообщил, что имеет доступ в Наркоминдел и может предоставить Лондону краткое изложение содержания более двухсот шифртелеграмм этого ведомства. Для англичан наибольший интерес представляла информация о финансировании Советской Россией движения ирландских националистов. Кроме этого дословное знание открытых текстов советских шифртелеграмм могло оказать существенную помощь криптоаналитикам ПКШ в дешифровальной работе.
Однако вскоре сведения, полученные от «БП-11», были дезавуированы, в основном начальником английской полиции, который не подтвердил этих данных и заявил, что ирландские националисты, наоборот, испытывают серьезные финансовые затруднения. Когда по просьбе руководства ПКШ и для сравнения с ранее полученным резюме потребовали от «БП-11» оригиналы открытых текстов шифртелеграмм, тот начал юлить и таким образом окончательно подорвал к себе доверие. Проверка показала, что подавляющее большинство сведений «БП-11» подозрительно совпадало с данными из весьма сомнительных источников.
Снова взломать советский шифр Феттерлейну удалось лишь в 1925 году, а через два года ПКШ представился уникальный шанс. 12 мая 1927 года лондонская штаб-квартира советско-английского торгового общества «Аркос» была захвачена английской полицией. Согласно официальному заявлению английского правительства, эта акция проводилась с целью изъятия особо секретного документа, похищенного советской разведкой.
«Аркос» был учрежден и зарегистрирован советской торговой делегацией в 1920 году в Лондоне как частное акционерное общество с ограниченной ответственностью. В 1923 году советское правительство разрешило «Аркосу» ведение торговых операций на территории своего государства. К началу 1927 года «Аркос» стал крупнейшим экспортно-импортным объединением в Англии.
Англичане предполагали, что здание «Аркоса» служило респектабельным фасадом для советской разведки. И вот наконец в результате полицейского рейда контрразведывательная спецслужба Англии получила долгожданный доступ к тысячам советских документов, извлеченных из сейфов в подвале этого здания. Причем рейд продолжался несколько дней. Был проведен повальный обыск, захвачены почта и шифры. Несколько советских сотрудников «Аркоса» пытались воспрепятствовать вероломному обыску, и к ним была применена сила.
Советского шифровальщика Антона Миллера вломившиеся полицейские застали за сжиганием документов. Миллер развел костер в одном из сейфов в подвале здания и старался засунуть туда как можно больше секретных бумаг. Дальнейшие события покрыты мраком неизвестности, равно как и судьба Миллера. Через девять дней, когда большинство советских сотрудников «Аркоса» были отозваны в Москву, владелец левой газеты «Дейли геральд» сделал запрос в парламенте в адрес министра внутренних дел относительно судьбы Миллера. Полученный им ответ сводился к тому, что касаться этого вопроса публично — значило бы вступать в противоречие с государственными интересами Англии.
После лихого налета на «Аркос» чтение шифрпереписки работников советской дипломатической службы в Лондоне продолжалось лишь до конца мая 1927 года.
И вот почему. В выступлениях перед английским парламентом премьер-министр, министр иностранных дел и министр внутренних дел Англии стали обильно цитировать прочитанные в ПКШ советские шифртелеграммы. Более того, в середине мая, не обращая внимания на протесты руководства ПКШ, английский правительственный кабинет принял решение опубликовать избранные места из секретной советской переписки, чтобы оправдать разрыв дипломатических отношений с Советской Россией. В результате в конце мая Москва отдала приказ о введении трудоемкого, но при правильном использовании абсолютно надежного шифра.
Отдавая должное успехам английских дешифровальщиков, достигнутых в ходе Первой мировой войны и в 20-е годы, следует отметить, что первыми взломать немецкую «Энигму» англичане не смогли.