— Ты счастлива, дорогая? — нежно спросил Маркус.

В ответ Элайн сжала его руку, пока другой он открывал дверь в свою квартиру после того, как они прошлись по его замечательной гостинице. Элайн была одета в тот же костюм, но чувствовала себя посвежевшей после душа. Наверное, кое-кто из гостей узнал в ней ту ненормальную женщину, которая упала в обморок в баре. Но поскольку Маркус шел рядом с ней, все эти любопытные взгляды Элайн могла выдержать с высокомерием женщины, уверенной, что Маркус обожает ее и поэтому она может в баре падать в обморок хоть каждый вечер, если захочет.

Но с того злополучного падения Элайн больше не выпила ни капли спиртного. Это было не нужно: все ее мечты сбылись и без того.

— О, Маркус, я так горжусь тобой! Твой старый бар был очень милым, но это заведение — просто чудо!

— И все благодаря тебе. Я так страдал, когда потерял тебя, что с головой ушел в бизнес. И теперь у меня лучшие повара на всем побережье, лучшие сотрудники, лучшие гости, а сейчас и ты вернулась в мою жизнь. Я самый счастливый человек на свете.

Маркус обнял Элайн прямо посреди роскошной гостиной в бело-золотистых тонах и прильнул к ней в поцелуе. И теперь она знала, что он станет еще счастливее, когда она расскажет ему о Софи. Но пока рано. Ей хотелось, чтобы еще хоть какое-то время он принадлежал только ей одной.

— Головная боль прошла, дорогая? — ласково спросил Маркус, оторвавшись наконец от Элайн и посмотрев в ее томные глаза. — Я больше не могу ждать, — вздохнул он и привлек ее к своему гибкому телу.

Элайн смущенно зарделась. Она так долго и так сильно хотела его, что сейчас слегка растерялась. Маркус оставался единственным мужчиной в ее жизни, он показал ей столько чудесных вещей, научил ее понимать свое тело, но… но в итоге родилась Софи.

— Я чувствую себя превосходно, Маркус, и никакая головная боль больше никогда не помешает нам, дорогой. Но…

— Что — но? — рассмеялся он.

Элайн заморгала, не в силах взглянуть ему прямо в глаза.

— Я… немного волнуюсь, — призналась она. — У меня не было никого, и… и все это случилось так давно.

— Я чувствую себя так же, дорогая. И у меня даже в мыслях не было посмотреть на другую женщину, — отозвался он. — Но думаю, у нас все получится.

— Ага, это как кататься на велосипеде, — хихикнула Элайн.

— Год назад ты бы так не сказала, — нахмурился Маркус, но в уголках его губ заиграла улыбка.

— Да, ну хорошо, с тех пор много воды утекло. Я уйму времени провела с Кэти и Лизой. А они просто юмористки.

— Зато ты у меня как конфетка, — улыбнулся Маркус, наклонился и снова поцеловал Элайн в губы. Он поднял ее на руки, отнес в белоснежную спальню и положил на кровать. — Я глазам своим не мог поверить, когда принес тебя сюда. Ты таким чудесным образом снова появилась в моей жизни! О, дорогая, я так скучал по тебе! Год без тебя показался мне настоящим кошмаром, я работал с раннего утра и до позднего вечера, но время все равно тянулось очень медленно. Я пытался забыть тебя, но это невозможно. Больше никогда в жизни не позволю тебе уйти. Никогда! — страстно проговорил он, уткнувшись в ее щеку.

Элайн прильнула к Маркусу, и он медленно и эротично снял ее одежду, достигнув в этом ритуале совершенства. Увидев ее обнаженное тело, он наверняка все поймет! Элайн испугалась. На ее гладкой, как шелк, коже не осталось никаких следов того, что она рожала, она всего лишь немного располнела, но разве этого недостаточно, чтобы он догадался?

Однако потом Элайн расслабилась от его ласк и отбросила все волнения и страхи, прислушиваясь только к голосу своего тела.

— О, Маркус! — пробормотала Элайн, извиваясь, пока он ласкал ее грудь. — Все эти удивительные ощущения, которые ты возбуждаешь во мне, возвращаются.

Маркус прильнул губами к ее груди, и Элайн охнула. К счастью, она уже не кормила ребенка грудным молоком. И тут молодая мать вдруг подумала о своей обожаемой дочурке. О, Софи! Как Элайн скучала по ней! Конечно, подруги позаботятся о малышке, но дочурке нужна мать. А если она проснется ночью, и девушек не окажется поблизости? Предположим, Софи будет звать свою мамочку, а ее нет около…

— Дорогая, что случилось? Ты где-то далеко-далеко.

— Маркус, — промолвила Элайн, крепко прижавшись к нему, — давай сейчас же займемся любовью. Я тоже не могу больше ждать.

Элайн сейчас мучилась угрызениями совести в связи с тем, что оставила свою дочурку. Лучше бы она рассказала Маркусу раньше! Но сейчас уже слишком поздно.

Маркус вошел в нее, и Элайн вскрикнула от удовольствия и боли одновременно. Он стал ритмично двигаться, проникая все глубже и глубже, и Элайн захлестнула волна любовного экстаза. На какое-то мгновение она забыла обо всем на свете, кроме этого лихорадочного взрыва их чувств, кроме горячей лавы их любви, такой стремительной, такой захватывающей…

Они лежали в объятиях друг друга, мокрые, дрожащие, и Маркус говорил ей что-то, но она не могла разобрать его слов, так сильно стучала кровь у нее в висках.

— Дорогая, почему ты плачешь? Все так чудесно. Слишком быстро, но замечательно. Ты изменилась, стала более чувственной и непредсказуемой.

— О, Маркус! — всхлипнула Элайн, прижавшись к нему. — Мне не надо было заниматься с тобой любовью прежде, чем я скажу тебе что-то очень важное. Мне сейчас так стыдно. Ты сочтешь меня за уличную девку, потому что я слишком быстро кончила и не набралась храбрости рассказать…

— Рассказать что, дорогая? Я не понимаю. Нет ничего постыдного в том, что ты так быстро испытала оргазм. Ведь я тоже не смог сдержаться. Ты совершенно не похожа на потаскуху. Откуда вообще у тебя такие глупые мысли? — Маркус крепко обнял Элайн. — Опять дурное влияние твоих подружек?

— Мои подружки… — простонала Элайн, уткнувшись носом в его длинные шелковистые волосы. — Они сейчас делают то, что должна была бы делать я сама. — Элайн собралась с силами и тяжело вздохнула. Она должна сказать сию же секунду, иначе больше не сможет заниматься с ним любовью. Ведь он уже заметил, что она изменилась. — Я — мама, — тихо промолвила Элайн и закрыла глаза, чтобы сдержать навернувшиеся слезы.

Маркус нервно рассмеялся.

— Дорогая, что ты хочешь сказать этим — мама?

Элайн осмелилась посмотреть на него и испугалась еще больше. Ее восхитительному, элегантному Маркусу, может быть, совершенно не по душе известие о том, что он стал отцом. У него такой груз ответственности за свой бизнес, такая шикарная гостиница. А вдруг отцовство станет для него обузой?

— Я… я не знаю, как… как сказать тебе это, но… но у меня есть ребенок, Маркус, красивая…

— Ребенок! — вдруг заорал Маркус и выпрыгнул из кровати так поспешно, словно Элайн сообщила ему, что больна ужасным венерическим заболеванием.

— Маленькая дочка, Маркус.

— Дочка! — в ужасе повторил он. — Ты же сказала, что у тебя не было ни одного другого мужчины за всю твою жизнь! — вдруг заорал он, и глаза его гневно заблестели. — Как ты могла, Элайн, так меня обманывать? Ты только что занималась со мной любовью, имея ребенка от другого!

Элайн встала на колени и в ужасе прикрылась подушкой.

— Но у меня действительно больше никого не было, Маркус, — пролепетала она. — Это наш ребенок, наш с тобой! В прошлом году, вернувшись домой, я обнаружила, что беременна, и…

— Наш?! — чуть не подпрыгнул от изумления Маркус, и пот выступил у него на лбу. Он весь дрожал — с головы до пят. — Это невозможно! Я не могу иметь детей! Ты не задумывалась над тем, почему я не позаботился о контрацептивах, когда первый раз занимался с тобой любовью? — снова заорал он. — Проклятие, но я бесплоден. Я видел свою медицинскую карточку. В детстве я болел свинкой! Да как ты вообще осмелилась говорить, что я — отец твоего ребенка?! Это твои подружки тебя надоумили?! Свалить отцовство на богатого парня из Марбельи, ведь он не станет оспаривать, побоится скандала. Готов поклясться, что сначала вы все вместе осмотрели это заведение, пришли к выводу, что я болван и попадусь на вашу удочку. Так вот, ты ошиблась, Элайн. А теперь убирайся вон, пока я сам не вышвырнул тебя отсюда!

Элайн, рыдая в истерике, потянулась к Маркусу, но он отступил назад и стал быстро одеваться. На сей раз это вовсе не было ритуалом.

— Пожалуйста, Маркус, не будь таким жестоким. Софи правда твоя дочь, она похожа на тебя, это плод нашей любви. Никогда… нет, никогда у меня не было никого другого. Только ты!

Маркус наклонился над Элайн, надевая свой пиджак от Армани.

— Да как ты посмела заявиться сюда с уверениями о ребенке, если этого вообще быть не может?! — как ненормальный кричал он, и его глаза сверкали от гнева. — И почему ты так долго ждала? Все остальные от тебя отвернулись? Я оказался последним претендентом?

— Все из-за отца! — выпалила Элайн. — Он не разрешал мне сюда ехать, говорил, что ты просто крутил со мной курортный роман. Я не знала, что делать; он следил за мной…

— Но ему следовало следить за тобой внимательнее! — Маркус даже покраснел от злости. — Я не могу иметь детей.

— Маркус, не оставляй меня! — умоляла Элайн, когда он направился к двери. — Я этого не вынесу. Софи…

Он громко хлопнул дверью. Элайн пробормотала слово «твоя», но Маркус ее уже не слышал.

Никогда Элайн не могла представить себе такого. Разве подобное предугадаешь? Она ожидала, что Маркус будет в шоке, но чтобы он так безжалостно отрекся от собственного ребенка?! Ей даже в голову такое не приходило. У нее и в мыслях не было, что Маркус может ей не поверить. И ведь Софи действительно его дочь! Маркус был первым и последним любовником Элайн!

Она опустила голову. Слезы катились по ее щекам, причиняя такую боль, какой она вовек не испытывала. Все пережитое ею раньше сейчас показалось лишь небольшой неприятностью А вот теперь!.. Маркус предал ее, вылил на нее целый ушат оскорблений и клеветы. О Господи, что же с ней будет и как она сможет убедить Маркуса в том, что он не прав? Бесплодный?! Какое отношение имеет свинка, перенесенная им в детстве, ко всему происходящему?

О, как Элайн нуждалась в своих подругах — Кэти и Лизе! Они бы убедили Маркуса. Но их нет рядом, и ее дочурки здесь тоже нет. Неужели одного лишь взгляда на ее черные глазки и черные волосы, которые скоро завьются такими же локонами, как у Маркуса, недостаточно, чтобы он понял, что Софи — его дочь?

Вне себя от горя, Элайн встала с кровати и натянула все ту же одежду, которую, как ей казалось, она носит с самого рождения. А что скажет ее брат, когда она, поджав хвост, приползет на виллу «Эсмеральда»? Наверное, произнесет: «Я же предупреждал!»

Тяжело вздыхая, бледная от переживаний, Элайн дрожащими пальцами полезла в сумочку за кошельком проверить, хватит ли у нее денег на такси, и, достав банкноту в двадцать фунтов стерлингов, зарыдала еще сильнее. Она даже не догадалась поменять фунты на песеты. Какая же она никчемная, ни на что не годная, даже животные более приспособлены к жизни, чем она! А теперь Элайн опять осталась одна и не знала, что ей делать.

***

— Я хотела бы увидеть Чарльза Бонда, — сказала Кэти дежурной, стоя у стойки размещения гостей гостиницы «Айлэн». Она только что прочитала название отеля, и это укрепило ее веру в себя перед предстоящей встречей с Чарльзом. Название было анаграммой имени Элайн. Маркус, должно быть, назвал свой отель в честь любимой, и это доказывало, что он был хорошим, любящим, порядочным человеком, и вот их подруга снова обрела его, своего единственного мужчину.

— Я ему позвоню, — сказала дежурная и подняла трубку телефона.

— Лучше скажите мне номер его комнаты.

— Нам это запрещено, — холодно произнесла девушка, ожидая ответа на свой телефонный звонок. — Как вас представить?

— Кэти Петерсон, — сказала ей Кэти и посмотрела на нее таким взглядом, что та отвела глаза.

Меньше чем через пятнадцать секунд появился Чарльз Бонд, и почти одновременно с ним из кабинета выскочил разъяренный Маркус.

— Что ты тут делаешь? — рявкнул он. От удивления глаза Кэти чуть не вылезли из орбит. — Ее здесь нет, а если думаешь, что я стану обсуждать с тобой ее проблемы, то ошибаешься. Никто не одурачит меня, и уж тем более богатая шлюха!

— В чем дело? — удивился Чарльз, стоя позади Кэти. Маркус взглянул на них обоих и направился в ресторан.

Кэти смотрела вслед Маркусу, пораженная его странным поведением, поскольку еще сегодня днем он казался очаровательным и безмерно счастливым человеком. В то же время удивительно, почему так странно ведет себя ее бывший начальник, когда его прошлое, настоящее и будущее находится в ее руках.

— Ну и ну! Иногда ты превосходишь все ожидания, Чарльз. Тебя даже не тревожит тот факт, что я явилась?

— Я ждал тебя, — усмехнулся он. — Я знал, что рано или поздно ты возьмешься за ум, хотя меня немного задело то, что я не нашел тебя в гостинице «Дон Карлос». Дразнишь меня? Моя маленькая игрунья. — Чарльз хотел заключить Кэти в объятия, но она быстро отступила в сторону.

— Соберись с духом, Чарльз, — прошипела девушка и оглянулась по сторонам в поисках местечка, где они могли бы поговорить. — Это не визит вежливости. Я только что поняла, что ты задумал. Где мы можем спокойно обсудить твой замысел? — подчеркнула она последнее слово и посмотрела на дежурную, которая делала вид, что не слушает их, хотя сама явно умирала от любопытства.

Чарльз покраснел, взял Кэти за руку и повел к лифтам.

— В моем номере, — произнес он. — И говори тише.

Кэти больше не сказала ни слова; она даже не стала заикаться, что нейтральная территория предпочтительнее. То, что Кэти намеревалась обсудить с Чарльзом, было строго конфиденциально, не для посторонних ушей.

— Хороший номер, — промолвила она, войдя в его комнату на втором этаже. В глаза сразу бросались роскошь и стиль. Кэти с радостью заметила, что двери, ведущие на маленький балкон с видом на внутренний дворик, были открыты: значит, ее непременно кто-то услышит, если ей придется звать на помощь. — И очень дорогой… Ты платишь за него по чеку фирмы, так?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Перестань, Чарльз. Я обо всем догадалась, — холодно отрезала Кэти. Она была в ярости, когда уехала с виллы, но теперь, зная, как Чарльз использовал ее в своем подлом мошенничестве, испытывала лишь презрение и отвращение. И ее сердце наполнила слепая ярость, едва она вспомнила о Греге Тернере.

— Выпьешь, дорогая? — суетился Чарльз, меряя шагами гостиную. Он предложил Кэти сесть на низкую софу с кожаной белой обивкой, достал бутылку водки из стеклянного шкафчика и помахал ею так, словно Кэти должна была сразу поддаться этому соблазну. Сейчас Чарльз казался доведенным до отчаяния человеком, которому Кэти нужна как никогда в жизни.

— Нет, лучше ты выпей, — покачала головой она. — Тебе это нужно больше, чем мне. Полагаю, ты и сам догадываешься, что я о тебе думаю. Ни один человек не может быть настолько толстокожим.

— Я… я не понимаю, о чем ты, Кэти, дорогая. — Чарльз сделал вид, что его оскорбили до глубины души. Тем не менее это не помешало ему налить себе водки и выпить ее залпом.

— Я говорю о миллионе фунтов стерлингов, Чарльз. О том самом миллионе, который ты украл у компании, в которой мы с тобой вместе работали, и который ты перевел на мой банковский счет, чтобы позже перевести эти деньги еще куда-то. И мне кажется, это только надводная часть айсберга, — холодно продолжала Кэти. — Миллион фунтов стерлингов — это капля в море в наши дни, особенно для тебя и твоей дорогостоящей жены. Ты ни разу не спросил меня о файле бельгийской металлургической фирмы, который я уничтожила перед увольнением. Наверное, тебе это было даже на руку, поскольку входило в твои мошеннические замыслы. Когда я вспоминаю, как ты в течение многих месяцев вешал мне лапшу на уши, то просто поражаюсь собственной наивности. Ты настойчиво уговаривал меня вернуться на работу, заверял, что испытываешь ко мне серьезные чувства, предлагал свить любовное гнездышко, пытался задобрить меня бриллиантами и розами, но на самом деле тебе была необходима моя подпись на чеках…

— Я люблю тебя, Кэти, — неожиданно выпалил Чарльз, весь дрожа. — Я все это делал ради нас с тобой. Я собирался уйти от жены. — Он с грохотом поставил пустой стакан на буфет и направился к Кэти. — Дорогая, разве ты не понимаешь? Эти деньги предназначены для нас. Наша новая жизнь…

— Мне не нужно никакой новой жизни, Чарльз! — закричала Кэти, отступая назад. Ведь если бы Чарльз коснулся ее хоть пальцем, она бы не задумываясь его убила. Его преступные планы были отвратительны, но еще более мерзким ей казался его проклятый, чертов сообщник. Этот жалкий интриган принес ее сердцу больше страданий, чем сто чарльзов бондов, вместе взятых. Кэти действительно было необходимо начать все сначала.

— Может, мне и нужна новая жизнь, только не с тобой, Чарльз. Я вообще не хочу слышать ни о каких мужчинах, после того как вы оба впутали меня во все это без моего ведома. Ты подверг меня страшному риску, превратил в преступницу, сделал козлом отпущения. Ты настоящий ублюдок! Ты ведь позаботился, чтобы за мной следили, не потому, что испытываешь ко мне теплые чувства, просто боишься, что я вдруг надумаю удрать с твоими крадеными деньгами!

— На что ты намекаешь, говоря о слежке? — произнес Чарльз не своим голосом. Он явно запаниковал, глаза его округлились, уголки губ невольно задергались, выражение лица было такое, словно он вот-вот превратится в горгулью. А ведь когда-то Кэти считала его красивым.

— Слишком поздно прикидываться невинной овечкой. Я знаю, что у вас обоих на уме, и сожалею, что не догадалась об этом раньше. Мне следовало заявить в полицию о том, что меня преследовали в Баттерси; мне надо было немного раскинуть мозгами, чтобы понять, что именно ты нанял этого шпиона. Ведь он сумел организовать слежку так, что стал жить вместе с нами, есть вместе с нами, спать вместе с нами…

Внезапно на глаза Кэти навернулись слезы. «О, Грег, какой же ты подлец!» Пробрался в мое сердце, словно червь в яблоко, и завоевал доверие, совсем как Чарльз когда-то! Какая же я дура, если позволила такому случиться дважды!»

Неожиданно Чарльз подскочил к Кэти так быстро, что она не успела увернуться. Он схватил ее за плечи и от злости стал трясти так, что ее зубы застучали, а из глаз брызнули слезы.

— Какой такой преследователь? Что за шпион? О чем ты, черт побери, говоришь? — ревел Чарльз.

— Твой проклятый сообщник! — заорала в ответ Кэти, ее слезы моментально высохли от ярости, и она стала вырываться из объятий Чарльза. — Твой подельник, который прилип ко мне словно банный лист после того, как я уволилась с работы. Ты прекрасно понимаешь, о ком я. О Греге Тернере, об этом наблюдателе за птичками, отвратительном типе, прикидывающемся государственным служащим!

Чарльз схватился руками за голову, да так, словно собирался сорвать с себя скальп. Потом снова потянулся к бутылке и в мгновение ока вылил все ее содержимое в высокий стакан. Внезапно Кэти очнулась. Что она здесь делает? Зачем раскрывается перед Чарльзом, показывая, как много она знает о его бесчестных делишках и преступных действиях? Ей следовало держать рот на замке. Ей вообще не нужно было приходить сюда! Теперь ее жизнь находится в опасности, ведь она никак не сможет противостоять двум мошенникам!

Пока Чарльз пил водку, Кэти нервно осматривала комнату. На столе был телефон. Несомненно, в спальне стоял еще один. В таких роскошных гостиницах телефон был даже в ванной. В дверном замке торчал золотой ключ со свисающей золотистой кисточкой. Успеет ли Кэти открыть дверь? Ха! Она сможет воспользоваться телефоном, когда Чарльз отправится в туалет, что произойдет очень скоро — он выпил столько водки…

— Ты глупая сучка! — произнес Чарльз, уставившись на стакан. Он стоял боком к Кэти, сгорбившись над буфетом, где хранились напитки, и даже не смотрел на нее. Потом медленно повернул голову, и она увидела его лицо — перекошенное, уродливое, каменное. — Думаешь, у меня есть сообщник? — злобно ухмыльнулся Бонд. — Думаешь, я стал бы делиться? Эта операция стала самой крупной, все остальные лишь цветочки по сравнению с ней.

— Ты… ты занимался таким мошенничеством и раньше? — тихо произнесла Кэти.

— Не такого масштаба, но на сей раз мне пришлось рискнуть, — процедил он сквозь зубы. — Джулия не знает, что за эти годы я обобрал ее до нитки. Мне нужно было все вернуть сторицей. Моя жена очень влиятельная дама…

— Подонок! — бросила Кэти, сжав кулаки и осматриваясь, чтобы выскочить отсюда. Чарльз, похоже, начал молоть вздор, а ей совершенно не хотелось выслушивать его пьяный бред. Чем меньше Кэти будет знать, тем лучше для нее, хотя она и так уже слишком много знала.

Чарльз двинулся к ней. Она отступила. Он подходил все ближе. Вот она уперлась в софу и вцепилась в нее руками, стараясь увернуться от Чарльза. Он был уже так близко, что она ощущала его дыхание на своем лице. Бежать ей было некуда.

— Кэти, любимая, нет никакого сообщника. Это ты влипла, а не я. Я слишком умен для этого, зато ты дура.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, — пропищала она в страхе.

— Миллион фунтов стерлингов на твоем банковском счету, — вкрадчивым голосом объяснил Чарльз, — это твои подписи на всех чеках фирмы. Все это связано с тобой и не имеет ко мне никакого отношения. Ты бросила и меня, и работу и сбежала сюда, на «побережье преступников». Эти поступки свидетельствуют о том, что ты виновата, и поэтому за тобой следят.

— За мной? Кто? — прохрипела Кэти.

Чарльз расхохотался, и его смех был похож на смех дикого зверя в джунглях.

— Закон, любимая. Твой Грег Тернер не мой сообщник, и я бы не хотел с ним знакомиться. Тернер — один из самых высокопоставленных офицеров отдела по борьбе с экономическими преступлениями. И если он следит за тобой, спит с тобой, значит, ты обречена, Кэти Петерсон.

Пожар, снежная лавина, торнадо, ураган — все разом обрушилось на Кэти. В ужасе она открыла было рот, чтобы закричать: «Неправда! Этого не может быть!» Но тут Чарльз схватил Кэти за горло, и она испугалась. Он тут же склонился над ней так, словно собирался поцеловать в последний раз перед тем, как ее посадят в тюрьму и выбросят ключ от камеры. Однако лучше уж быть приговоренной к пожизненному заключению, чем испытать поцелуй Чарльза.

Кэти увертывалась от него, толкая в грудь, до тех пор, пока он, чертыхаясь, не свалился на софу. Она в ужасе бросилась на балкон. У нее кружилась голова, тело сотрясала крупная дрожь, и вдруг она услышала спасительные звуки — вода, плеск воды!..

Чарльз уже был около балконной двери, и его намерения не оставляли у нее никаких сомнений.

Кэти быстро повернулась, увидела сверкающую гладь бассейна двумя этажами ниже, манящие огни подсветки. Сделав глубокий вдох и поправив сумку на плече, она перелезла через чугунные поручни балкона и прыгнула вниз. Главное, чтобы бассейн был достаточно глубоким.

***

Очнувшись на огромной белоснежной кровати, Кэти подумала, что ожила в облике Элайн. Она резко села, и кровь застучала у нее в висках. Странно, почему она нагая? Девушка прикрылась руками, пытаясь одновременно отыскать какую-нибудь одежду, чтобы натянуть на себя, но, кроме крахмальной тонкой простыни, ничего не нашлось.

На краю кровати в белом махровом халате сидел Mapкус. Волосы его были такими же мокрыми, как и у нее. Кэти тотчас все вспомнила.

— Боже мой, ты в это время плавал в бассейне? — пробормотала она.

— Нет, к счастью, в бассейне никого не было, — серьезно ответил Маркус. — Но я видел, как ты пролетела мимо окна зимнего сада, и нырнул, чтобы вытащить тебя. — Он наклонился к Кэти, его глаза были черными и задумчивыми. — Скажи на милость, чего вы, девушки, добиваетесь? Губите мой отель своими пьяными выходками, навязываете мне отцовство, прыгаете с балконов и пугаете моих гостей. Что, черт побери, вы задумали?

Кэти закрыла глаза и дотронулась рукой до своей мокрой головы, пытаясь снять напряжение.

— Перестань, Маркус, у меня и без того сегодня был очень нелегкий день. — Она с трудом разлепила веки. — Навязываем отцовство… Какого черта ты хочешь этим сказать? — Внезапно Кэти осмотрелась вокруг. Элайн не было. Теперь она догадалась, в чем дело.

Кэти внимательно посмотрела на Маркуса. Он казался еще более изможденным и хрупким, чем когда бы то ни было. Может, он и спас Кэти жизнь, и принес потом в свою квартиру, но смотрел он на нее таким взглядом, словно жалел, что она не утонула.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — сухо произнес Маркус и встал с кровати. — А теперь объясни, почему ты в одежде нырнула со второго этажа. Или ты хочешь подождать, пока я вызову психиатрическую «скорую помощь», и объяснишь все это ребятам в белых халатах?

— Сумасшедшая здесь не я, — огрызнулась Кэти, размышляя над тем, как прозвучит в данную минуту ее рассказ о пьяном растратчике, остановившемся в шикарном отеле Маркуса и угрожавшем ей, своей бывшей секретарше, наказанием за совершенное им преступление.

— Я оказалась в затруднительном положении, — пробормотала она. — У меня был единственный выход — рискованный прыжок. Извини, если твои гости в претензии, но тебе вряд ли пришлось бы больше по душе убийство на территории твоей собственности.

— Он хотел тебя убить?

— О Господи, Маркус, я лишь пытаюсь рассмешить тебя, — вздохнула Кэти и неожиданно улыбнулась. — Эй, спасибо, что ты спас меня. Ты герой. И было бы совсем хорошо, если бы ты отдал мне мою одежду. — Кэти села, спустив ноги с кровати и завернувшись в простыню, ожидая, что Маркус отправится за ее одеждой, пусть и мокрой. Ей надо как можно скорее убраться отсюда.

— Твоя одежда сохнет. И ты никуда не уедешь, пока не расскажешь, что же все-таки произошло в пятом номере полчаса назад.

— Лучше тебе этого не знать, Маркус, — покачала головой Кэти. — Поверь мне на слово и вообще забудь о том, что я здесь была. — Внезапно в ее глазах появился беспокойный блеск. — Полчаса назад? И все это время я находилась без сознания?

— Ты была в сознании, когда я вытащил тебя из бассейна, просто звала какого-то Грега. Я принес тебя сюда, а дежурная гостиницы тебя раздела…

— Наверное, я все-таки была без сознания, — горячо возразила Кэти. — Я бы этого не допустила! За кого ты меня принимаешь?

Внезапно Маркус помрачнел и нетерпеливо вздохнул.

— Без сознания, сумасшедшие, пьяные… Честно говоря, меня все это нисколько не волнует. Мне нужно от тебя только одно — информация о твоем приятеле Чарльзе Бонде, поскольку он испарился, не оплатив счет за проживание. Я не люблю, когда меня дурачат — ни в бизнесе, ни в сердечных делах, ни в чем другом. Поэтому ты не уйдешь отсюда до тех пор, пока не скажешь, где его найти. Вы и так превратили мою жизнь в сплошной хаос, а я хочу жить спокойно, поэтому соберись с духом и расскажи мне все по порядку, в противном случае придется вызвать охрану.

— То есть полицию? — простонала Кэти.

Маркус что-то пробормотал себе под нос, но прозвучало это не очень приятно, поэтому она воздержалась от просьбы повторить погромче, а чуть ли не умоляющим тоном попросила стакан воды.

— Я принесу тебе воды и кофе, — уже сердечнее сказал Маркус. — Отдыхай, — добавил он. — Что бы там ни произошло между вами, у тебя, наверное, действительно не было другого выхода. Кажется, я был немного груб, — слегка улыбнулся он. — Но ты сама напросилась.

— Просто сегодня один из тех дней, когда очень не хочется ворошить прошлое, — прошептала Кэти, грустно улыбнувшись Маркусу.

— Понимаю, — тихо сказал он, выходя из комнаты.

Кэти снова легла на кровать и закрыла глаза. Ей так хотелось забыть обо всем, но это было невозможно. Она попала в беду, и не по своей вине. Но с другой стороны, какой же она была дурой, чтобы не догадаться, к чему все шло! Чарльз соблазнил ее только с одной целью — ослепить любовью так, чтобы она не замечала, что он замышляет. Кэти вспомнила, когда он впервые поцеловал ее — во время горячего спора о расхождениях в цифрах одного из счетов. Она тогда уверяла его, что права, но его поцелуй убедил ее в обратном. Теперь-то девушка понимала, что он уже тогда занимался своими махинациями. Сколько денег фирмы присвоил себе Чарльз с ее помощью? Влюбленная по уши, Кэти больше не подвергала сомнению расчеты Бонда, и он без труда добивался своей преступной цели.

Но все это меркло по сравнению с поведением Грега. Подобно Чарльзу, Грег соблазнил ее в корыстных целях. При этой мысли она поежилась. Все считали ее такой умной, практичной, прямолинейной, думали, что она никому не позволит одурачить себя, но она оказалась самой глупой идиоткой за всю историю человечества. Чарльз использовал ее, чтобы получить деньги, а Грег — желая усыпить ее бдительность. Отдел по борьбе с экономическими преступлениями? О, как он одурачил ее! Предательство Чарльза не так злило Кэти, потому что теперь-то она уж точно знала, что ошиблась относительно своих чувств к нему. Но Грега она любила всем сердцем. Не зря его вероломство причиняло ей такие страдания!

— Эй, почему ты плачешь? — ласково спросил Маркус, садясь на край кровати со стаканом холодной воды в руке.

— Жизнь — дерьмо, — всхлипнула Кэти и попробовала собраться с духом. Она вытерла лицо краем простыни и попыталась улыбнуться Маркусу. — А точнее, — шмыгнула носом девушка, — любовь — дерьмо.

— Совершенно с тобой согласен, — кисло улыбнувшись, пробормотал Маркус. — Хочешь выговориться?

И вдруг Кэти захотелось все рассказать. Ей просто необходимо с кем-то поделиться, а рядом больше никого. Кэти посмотрела на Маркуса, такого несчастного и измотанного. Действительно, они перевернули его отель вверх дном, а заодно взбудоражили и самого Маркуса. Элайн ушла. И Кэти терялась в догадках. Ведь поначалу казалось, что даже небеса улыбаются Маркусу и Элайн!

— Хорошо, но при условии, что ты признаешься мне, какая кошка пробежала между тобой и Элайн, — предложила Кэти. — Ты сказал, что она ушла. Куда она ушла?

— Видимо, обратно в гостиницу «Дон Карлос», — пожал плечами Маркус.

Кэти прикусила губу. Бедняжка Элайн! Наверное, она вернулась на виллу, кинулась вся в слезах к своему брату, а тот со свойственной ему надменностью изрек: «Я же тебя предупреждал».

— Что случилось? — с беспокойством спросила Кэти.

— Мне слишком больно об этом говорить. — Маркус посмотрел на Кэти, и в его глазах появились слезы. — А ты даже сейчас переживаешь за нас. Похоже, все несчастья мира свалились на тебя, и тем не менее ты волнуешься за Элайн. Кажется, я заблуждался на твой счет.

— Я тебя не понимаю, — пробормотала Кэти, глотнув воды.

— И не надо. Итак, выкладывай все о себе и Чарльзе Бонде, который разбил тебе сердце.

— Мое сердце действительно разбито, но он здесь ни при чем, — покачала головой Кэти и тяжело вздохнула. — Так ли уж тебе необходимо все это слушать, Маркус? — Она грустно усмехнулась. — Моя исповедь займет много времени.

В ответ Маркус улыбнулся и показал на тумбочку.

— Я принес большой кофейник, а ночь еще только начинается.

Кэти похлопала рукой по кровати рядом с собой. Она знала, что Маркус воспримет это как дружеский жест, а не как предложение заняться любовью.

— Постарайся расслабиться, пока я буду плакаться тебе в жилетку, поскольку музыкой мой рассказ не покажется. В какой-то степени ты и сам можешь оказаться втянутым во все это, но я не хочу пугать тебя раньше времени. Поверь, я оказалась без вины виноватой и сделаю все возможное, чтобы не впутывать в это ни тебя, ни Элайн.

— Ты меня заинтриговала, — хмыкнул Маркус, налил две большие чашки кофе и устроился подле Кэти.

— Что ж, если ты все еще будешь лежать здесь, когда я закончу, и не поддашься искушению запустить в меня утюгом, тогда, может быть, посоветуешь, как мне поступить. У тебя есть друзья в этой твоей охране?

— Что за вопрос? — рассмеялся Маркус.

И в эту минуту Кэти поняла, что может довериться ему. Конечно, если бы он сказал, что его отец на самом деле начальник полиции штата Андалузия или что в ведении его батюшки находится полиция всей Испании, Кэти обрадовалась бы еще сильнее.

Она начала все с самого начала. Ее обстоятельный рассказ занял уйму времени, поскольку Маркус слушал с живейшим интересом и часто перебивал Кэти, задавая ей всевозможные вопросы. Она отвечала абсолютно честно.

Горестное повествование подошло к концу. Кофейник был уже пуст, только кофейная гуща осталась на донышке. Маркус вышагивал по комнате так, словно готовил речь для заседания суда в защиту Кэти.

— Ты жертва обстоятельств, — произнес он. — Тебя использовали, и это возмутительно. — Он остановился. — Немедленно отправляйся к своему возлюбленному и расскажи ему все, что рассказала мне. Грег обязан знать, что женщина, с которой он занимался любовью, не мошенница, не преступница. Пусть узнает о том, какие чувства ты к нему испытываешь, и…

— Он знает о моих чувствах, Маркус, — хриплым голосом перебила его Кэти. — Но к сожалению, не отвечает мне взаимностью. Грег использовал меня точно так же, как Чарльз, только для других целей. Его волновали лишь две вещи — секс и власть надо мной, чтобы посадить меня за решетку. Мужчины все такие, они занимаются сексом, не испытывая при этом к женщине глубоких чувств. У женщин все по-другому. Сначала они отдают мужчине сердце, а уж потом задают вопросы, поэтому нас легче обвести вокруг пальца.

— Тебе просто не повезло с мужчинами. Именно поэтому ты так пессимистично настроена. Мы с Элайн никогда… — Маркус дотронулся рукой до лба и устало потер его. — Что я говорю? — Он сел на край кровати. — Как и твой Грег, она предала меня, — признал ся он тихим голосом.

Кэти вытянула руку и слегка похлопала Маркуса по плечу.

— Ну, выкладывай, — негромко сказала она. — Ты выслушал мою скорбную повесть, поэтому приободрись. Не хочу преуменьшать ваши проблемы с Элайн, но сомневаюсь, что кому-то из вас с Элайн грозит тюремное заключение.

— Нет, — грустно улыбнулся Маркус. — Не грозит. Но и за пределами тюрьмы жизнь порой преподносит неприятные сюрпризы. В любом случае ты избежишь заключения. Согласен, ты попала в переплет, но во всем этом можно разобраться. А мою проблему не решишь. — Маркус повернулся к Кэти: — Ты знала, что ребенок Элайн не от меня?

Девушка уставилась на Маркуса, оцепенев от ужаса. Только этого им всем не хватало.

— Она… она сама это сказала? — пробормотала Кэти. Боже, что еще задумала Элайн? Этой женщине вообще нельзя верить.

— Нет, я и сам знаю.

— Не понимаю. У вас же был роман в прошлом году! В результате Элайн родила красивую девочку.

Маркус покачал головой. Его волосы высохли и вились такими, милыми локонами, что Кэти хотелось заплакать. Маркус усомнился в верности Элайн, когда она призналась ему насчет ребенка… Какое потрясение для Маркуса! Вместе с тем Кэти поражалась, почему он отверг Элайн. Сначала, увидев жизненный уклад Маркуса, Кэти мучили сомнения, сможет ли он принять маленькую дочку в свое роскошное окружение. Но когда Кэти проговорила с Маркусом полночи, она поняла, какой он добрый и заботливый.

— Ребенок не мой, Кэти, — серьезным голосом произнес Маркус. — Если она заставила тебя в это поверить, то совершила низкий поступок.

— Элайн даже не знает такого выражения — «низкий поступок», — сказала Кэти, испытывая еще большее смятение.

— Ты не понимаешь. Этот ребенок не может быть моим. Я бесплоден.

— Бесплоден! — вскрикнула Кэти, привстав с подушек. У нее даже мурашки побежали по коже.

— Это не преступление! — закричал в ответ Маркус. — Подобное не редкость среди мужчин. И в этом нет ничего постыдного. В чем моя вина? Свинка — очень опасное заболевание для мальчиков и…

— Свинка! — снова вскрикнула Кэти. — Ты бесплоден из-за свинки? Кто тебе такое сказал?

— Мама, конечно, — побагровел от злости Маркус. — Она объяснила мне, что на свете есть много более страшных вещей, чем неспособность иметь детей, например бедность. Я был еще маленьким, когда мой отец умер, не оставив нам с матерью ни су. Уже тогда я поклялся сделать для матери все, дать ей самое лучшее. Всю свою жизнь я работал до изнеможения, чтобы мама ни в чем не нуждалась. Ей нравятся красивые вещи и… Над чем ты смеешься, черт побери? Это не смешно.

Кэти постаралась спрятать ухмылку. Действительно, сейчас не до смеха. Бедный Маркус! Какая же сволочная у него мать!

— Скажи, Маркус, — спросила Кэти с серьезным видом, — ты единственный ребенок у матери?

— Да. Мать всю жизнь жила только ради меня.

— И она тебя очень сильно любит?

— Разумеется, ведь я для нее — все.

— Готова поклясться, что мать всегда препятствовала тому, чтобы у тебя были подружки.

— Да, но только в моих же интересах. У меня нет времени на серьезные отношения. Сначала бар отнимал все мои силы, теперь — этот отель. И хотя у меня были девушки, я никогда не строил в отношении них далеко идущие планы.

— Слава Богу, — тихо произнесла Кэти с облегчением. Сначала она даже испугалась, представив себе, как Маркус, искренне убежденный в своей бесплодности, награждает девиц детьми направо и налево. Кэти улыбнулась, но смеяться не стала: Маркус принимал все очень близко к сердцу и сердился, когда она пыталась взглянуть на ситуацию с юмором.

— О, Маркус, какой же ты глупый! Теперь я вижу, что вы с Элайн два сапога пара. Сегодня ты еще раз доказал мне это. Вы просто созданы друг для друга!

— Что ты имеешь в виду?

Маркус нахмурился, глядя на Кэти. Она подумала, что он действительно прекрасный человек: неопытный, симпатичный и такой ранимый. Кэти наклонилась и обняла Маркуса.

— Может быть, ты и знаешь, как добиться успеха в бизнесе, но плохо разбираешься в жизни. — Кэти отпустила Маркуса и, глядя прямо в его огромные черные глаза, произнесла ласково и многозначительно: — Маркус, у меня двое братьев, и в детстве они оба болели свинкой. У моего старшего брата сейчас два сына и скоро родится еще один ребенок, а жена моего второго брата ожидает их первенца.

— Судьба, — пожал плечами Маркус. — У некоторых мальчиков не остается никаких последствий, у других же возникают проблемы.

— Ты проходил какие-нибудь тесты? — полюбопытствовала Кэти.

— Тесты? О… о, эти! — Он слегка покраснел, понимая, что имеет в виду Кэти. — Не помню. Мне было только пять лет, когда я болел.

— А в возрасте? — спросила Кэти. Маркус покачал головой.

Внезапно Кэти поняла, что столкнулась с хитрым обманом. Но ей не стоит разоблачать его мать. Пусть Маркус сам решит, почему она так хотела убедить своего единственного обожаемого сына в том, что он не может иметь детей. Была ли мать Маркуса собственницей, цепляющейся за любимого сыночка, или же меркантильной особой, превыше всего ценившей ту роскошь, которой ее окружил отпрыск, и потому упорно не желавшей делить его с невесткой?

— Маркус, — сказала с жаром Кэти. — Я знаю, что сердце Элайн принадлежит только тебе. Она прошла через ад, пытаясь вернуться в Марбелью. Ее отец — настоящий тиран, а сводный брат… Забудь о нем. Элайн любит тебя, ты для нее свет в окошке. И вы оба прекрасно понимаете это. А если ты сомневаешься, что Софи — твоя дочь… Маркус, Элайн не спит со всеми подряд, она не такая. Готова держать пари, что ты у нее был первым.

Маркус опустил голову и кивнул.

— И последним, потому что в прошлом году она вернулась домой уже беременной твоим ребенком. Я провела с этой замечательной крошкой несколько дней, и когда познакомилась с тобой, то у меня не осталось никаких сомнений, что Этот ребенок твой. У нее огромные черные глаза, темные волосы, которые скоро начнут виться так же, как у тебя, но ты этого никогда не увидишь, если не образумишься.

Маркус вскочил с кровати и взъерошил волосы. Кэти увидела в его глазах слезы.

— А я выгнал ее отсюда! — в отчаянии простонал Маркус. — Не поверил моей любимой Элайн, оскорбил ее и вышвырнул вон. О, что же я наделал? — Он поднял к потолку глаза, полные страдания. — Господи, пойду выпью что-нибудь. — Опустив плечи, он направился к выходу из спальни и с порога обернулся. — Пожалуй, нам обоим нелишне будет выпить. Я принесу бренди. Спасибо, Кэти, ты замечательный человек!

— Не говори ерунды, герой, — ответила Кэти, подняв большие пальцы рук. Затем снова легла на кровать, радуясь, что хоть кому-то от ее участия стало легче. Неожиданно зазвонил телефон, и она потянулась за трубкой. Возможно, это мать Маркуса проверяет, не привел ли он к себе какую-нибудь потенциальную невесту.

— Алло.

— Кто это? — закричала Элайн.

— Элайн, это Кэти. Мы с Маркусом только что говорили о тебе. Откуда ты звонишь?

Повисло напряженное молчание.

— С виллы, по мобильному Грега, — тихо ответила Элайн.

— Боже мой, у тебя ужасный голос! — хрипло рассмеялась Кэти. — У меня была чертовски тяжелая ночь. Ты не поверишь, но сейчас я лежу на твоей белоснежной кровати, а Маркус пошел за бутылкой бренди, потому что сейчас без выпивки не обойтись.

В трубке послышался сдавленный крик, и Кэти в изумлении услышала:

— Ты сука, Кэти! Я считала тебя своей подругой, а ты самая настоящая сволочь. Я страдала всю ночь, не могла уснуть, мучилась, а ты… ты грязная свинья! Я больше не хочу видеть ни тебя, ни Маркуса!

Кэти растерянно заморгала, когда в трубке раздались гудки, а потом откинулась на постель, испытывая обиду и угрызения совести. «Молодец, Кэти, — ругала она сама себя. — Из-за твоего глупого языка возникла еще одна проблема. Когда же ты научишься уму-разуму наконец?»