Кэти обнаружила крошечную коричневую церквушку на окраине деревушки Михас. Хотя было уже далеко за полдень, большинство жителей все еще наслаждались сиестой, поэтому на улицах царили спокойствие и тишина. Кэти села на ступеньки церкви. Она проделала длинный путь от виллы до деревни, долго бесцельно блуждала здесь по сувенирным магазинам и узким улочкам, пока не добралась до площади, где стояла эта церковь с колокольней. От усталости у нее гудели ноги.

Несмотря на скверное настроение, Кэти обратила внимание на изумительную панораму местности: на заднем фоне скалистые горы, холмы, зеленые долины, спускавшиеся к побережью, испещренные белыми виллами и коттеджами с терракотовыми крышами для отдыхающих.

Как хотелось Кэти оказаться одним из этих многочисленных беззаботных туристов, наслаждаться здесь в течение двух недель солнцем и расслабляться, постепенно освобождаясь от накопившихся жизненных проблем! Ей хотелось быть такой, как все. Хотелось веселиться.

А вместо отдыха эта поездка превратилась в сплошной кошмар. Странно, но сейчас она даже не могла осознать всю сложность положения, в котором очутилась. Чем выше она поднималась по улочкам деревушки, тем менее важными казались ее проблемы, хотя, конечно, это было не так. Очень скоро Кэти придется столкнуться лицом к лицу со своей бедой, но главное, что намеренно она не совершала ничего плохого. Легко понять, как она оказалась втянутой во все это. Она работала в тесном сотрудничестве с Чарльзом, подписывала документы, которые он ей давал, и даже мысли не допускала, что ее начальник может оказаться непорядочным человеком. А кто был бы подозрительным на ее месте? Бонд был ее боссом, и… и еще он был ее любовником, а это вряд ли понравится судебным заседателям, когда Кэти будет вынуждена признаться в этом.

Больше всего сейчас Кэти думала о Греге. На вилле она была так занята проблемами других, что их взаимоотношения временно отошли на второй план. Теперь же, сидя в таком тихом и спокойном месте, она могла лучше разобраться в себе. Любовь наполняла ее сердце.

Любовь, ненависть, страдание… Все смешалось у нее в душе. И никак нельзя было разрубить этот гордиев узел, поскольку уже слишком поздно. Если бы Грег сразу признался ей, кто он такой и чем занимается, то Кэти теперь было бы несравнимо легче. Но он так подло обманул ее!

— Я искал тебя повсюду. Забавно, но меньше всего я ожидал найти тебя в церкви.

Кэти медленно подняла глаза и увидела стоявшего рядом с ней Грега. Он выглядел уставшим, взъерошенным, помятым и небритым. Если бы сейчас у Грега выросли на голове рога, а ноги превратились в копыта, Кэти ничуть не удивилась бы подобной метаморфозе.

— Мне не в чем признаваться и не за что просить прощения, — печально произнесла Кэти. — Как же ты меня нашел? По следу денежных банкнот, высыпавшихся из моей сумки во время бегства?

— Нет, я шел на звук твоего ворчания: «Какая я бедная! Меня беспардонно использовали!» Твои сетования слышны даже на пляже.

— Мое сердце кровоточит, — язвительно сказала ему Кэти. Она поднялась, поправила юбку-саронг и протянула ему свои запястья. — Ну хорошо, делай свое черное дело. Я не стану сопротивляться.

— Полагаешь, это так легко? — печально улыбнулся Грег, не вытаскивая рук из карманов.

— Это только начало.

— Сейчас я не на работе, — пожал плечами Грег. — Кто-то еще разбирается с этим делом.

— Ты меня удивляешь, — произнесла девушка, опустив руки. — Я думала, тебе захочется довести это дело до конца. В конце концов, именно ты притупил мою бдительность, утер мне нос, превратил меня в скулящего щенка, сломал мой моральный дух. Почему же не поставить жирную точку и не потирать потом руки, ликуя, как хорошо выполнена еще одна работа?

— Я ушел в отставку, — сообщил Грег, глядя в пространство.

— Прежде чем они уволили бы тебя за нарушение закона — ты ведь соблазнил главную подозреваемую? — слегка пожав плечами, предположила она. — Что ж, разумно.

— Перестань ерничать, Кэти, — произнес Грег, холодно глядя на нее. — Когда-то твоя язвительность меня возбуждала, теперь — надоела.

Обидевшись, она замолчала. Любой банальной фразой можно было бы выразить сейчас ее состояние.

— Ну, это не ответ, — сказала Кэти и начала спускаться по ступенькам.

Грег пошел вслед за ней, догнав ее у подножия лестницы. Он обнял ее одной рукой за плечи, когда они пошли по вымощенной коричневым кирпичом площади. Кэти хотелось сбросить руку Грега, оттолкнуть его самого, яростно и со всей силы ударить кулаком в грудь и заорать. Кричать на него до тех пор, пока он не начнет ее успокаивать. Но в эту минуту именно она шмыгала носом. Даже злость была не для нее.

— Теперь я понимаю, что значат слова «затягивать петлю на шее», — пробормотала Кэти, когда Грег стал ласкать большим пальцем ее шею.

— Ты начиталась старых детективных романов, — тихо рассмеялся он.

Неожиданно Кэти разозлилась из-за того, что Грег так и не осознал всей гнусности своего поведения с ней. Неужели непонятно? Он разбил ее сердце своим предательством!

Кэти вырвалась из его объятий и, больше не сдерживая своих эмоций, начала плакать и бить Грега, сжав кулаки. Она колотила его до тех пор, пока не поняла, что ни один из ее ударов так и не достиг цели. Грег очень крепко держал Кэти за запястья, подняв ее руки вверх, причем с такой легкостью, словно тонкие прутики, раскачивающиеся на ветру.

— Дай мне ударить тебя, Грег, хотя бы один раз, — рыдала Кэти. — Я хочу получить удовольствие от того, что причиню тебе такую же боль, какую ты причинил мне.

— Физически ты ничего не сможешь, — тяжело дыша, произнес Грег, пока Кэти размахивала руками. — Зато морально ты в состоянии убить меня наповал: твой прощальный поцелуй причинит мне огромную боль.

Он прильнул к ее губам. И Кэти поразилась тому, с какой любовью он целовал ее. Словно действительно любил, словно все еще переживал за нее, словно она на самом деле что-то значила в его жизни! Страстный и крепкий поцелуй лишил ее желания бороться, став мучительным напоминанием того, какие глубокие чувства Кэти испытывала к Грегу. Он любил ее, преследуя собственные корыстные цели, намереваясь с ее помощью сделать карьеру.

Наконец он отпустил Кэти. Ошеломленная и возбужденная, она отпрянула, тщательно вытирая губы, стараясь стереть с них яд его предательства.

— Получил, Грег? — вызывающе сказала Кэти. — Прощальный поцелуй говорит о разлуке навсегда! И разве тебе после этого стало больно? Черта с два! Ты выглядишь абсолютно не расстроенным. Только взгляни на себя — холодный, безжалостный, безнадежно… безнадежно…

— …безнадежно влюбленный, так же как и ты — в меня, — глубоко вздохнул Грег.

Кэти уставилась на него, готовая вот-вот расплакаться. Да как он смеет?! Играть ее чувствами до тех пор, пока ее голова не начинает кружиться? Кэти гневно нахмурилась и машинально отвернулась.

— Это правда, Кэти. Если бы мне было безразлично, я не стал бы разыскивать тебя, вообще не стал бы возвращаться. — Грег снова обнял ее одной рукой за плечи. — А если бы ты была ко мне равнодушна, то тебе не хотелось бы причинить мне боль, ты бы не искала в этом способа удовлетворения своей мести. Старо как мир — от любви до ненависти один шаг. Ты должна действительно любить, чтобы испытать ненависть, если полагаешь, что все складывается не так.

— Правдоподобно, — огрызнулась Кэти. — Но при чем тут ты? Ты же никогда не любил меня, поэтому не можешь испытывать ко мне и ненависти. — Девушка остановилась и повернулась к нему лицом. Теперь она была спокойна. — Грег, ты использовал меня, ты все это придумал с самого начала. Ты собирался соблазнить меня, чтобы притупить мою бдительность и…

— Кэти, я никогда не собирался так поступать. Я пытался предупредить тебя несколько раз. Я приехал сюда по долгу службы, а ты была частью моей работы. Это факт. Меня приставили к тебе. Единственное, что я не предусмотрел и не мог предвидеть, — то, что влюблюсь в тебя. Мои чувства к тебе были такими противоречивыми, что я оказался в очень сложном положении. Все это буквально разрывало меня на части. Я имел моральный долг перед тобой и перед своей службой.

— И победила работа, — с триумфом отметила Кэти.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Грег.

— Ты получил то, что хотел, — у тебя есть доказательства, чтобы на несколько лет упрятать меня за решетку. Ты вышел в отставку с единственной целью — избежать обвинений в том, что спал с главной подозреваемой во время расследования дела о мошенничестве.

— Одну минутку, Кэти. У меня были личные причины на то, чтобы уйти в отставку. А ты, случайно, не преувеличиваешь свою роль в этом деле?

— Как я должна расценивать твои слова? — От удивления глаза Кэти округлились.

Грег устало оглянулся, пытаясь сориентироваться.

— Давай выпьем чего-нибудь. Здесь есть бар. — Он направился к бару, а Кэти двинулась за ним. В горле у нее пересохло. Да, выпить не помешает, и тогда к ней снова вернутся силы, чтобы противостоять Грегу.

Они сели на улице перед баром под кремовым тентом и жадно прильнули к кружкам с холодным пивом, прежде чем Грег заговорил:

— Ты никогда не считалась главной подозреваемой, Кэти. Мы уже давно следим за Чарльзом Бондом. С самого начала мы никого, кроме него, не подозревали. — Он сделал большой глоток пива, затем продолжил: — Мы выяснили все насчет тебя только потому, что ты работала непосредственно с ним. Твоя семья, друзья, карьера, твое прошлое — все чисто, никаких приводов в полицию, даже нет штрафов за нарушение правил дорожного движения.

Кэти покачала головой: надо же, как тщательно изучали ее жизнь! Однако ей удалось улыбнуться.

— Похоже, моя биография очень скучная.

— Ты бы и сама не захотела другой, держу пари. А затем стали происходить странные вещи — ты ушла из фирмы, и на твоем банковском счете появилась огромная Сумма денег…

— Миллион фунтов стерлингов, — вздохнула Кэти и потом быстро добавила: — Я решила, что это какая-то ошибка. Но я не дотрагивалась до них, не взяла ни пенса. Как я могла догадаться, откуда они взялись?

— Мы знаем, — кивнул Грег. — И вдруг ты строишь планы отправиться в Марбелью, что становится слишком подозрительным.

— А как тебе удалось это выяснить?

— Я следил за тобой в Баттерси, видел, как Чарльз Бонд нанес тебе визит, как Элайн пришла к тебе, хотя тогда я еще не знал, кто она такая. Мы с Филиппом знакомы уже много лет, но наши дорожки давно разошлись. Может, я и видел Элайн, когда она еще была ребенком, но не признал ее в этой взрослой девушке. Мои родители вращаются в том же обществе, что и Джон Мортон, поэтому я слышал о нем от Филиппа и от моих родителей. От них я узнал, что судья — друг отца Джулии, тестя Бонда. Последнее время я не виделся с Филиппом и позвонил ему наудачу. Он ничуть не удивился, что мы ведем расследование в отношении Бонда, но ошеломил меня тем, что его сестра знакома с тобой, секретаршей Бонда, и что вы планируете отправиться в Марбелью вместе, хотя мы не знали до последнего момента, когда именно. Я узнал это только от твоих приятелей в Баттерси, парикмахеров, едва вы уехали. Мне пришлось кинуться следом. Филипп тоже поехал. Он беспокоился за Элайн.

— Итак, он подозревал, что я сообщница Бонда, — мрачно пробормотала Кэти. — Неудивительно, что он так ужасно обращался со мной.

— А у тебя были причины так скверно относиться к нему? — скривившись, спросил Грег.

— Нет, кажется… — махнула рукой Кэти. — Продолжай.

— Бонд открыл несколько поддельных банковских счетов на твое имя в зоне Гибралтара.

— Филипп говорил об этом, — пробормотала Кэти, кивнув. — Чарльз переводил на них деньги. Именно поэтому он и был в панике, когда я ушла от него. Готова поклясться, он считал, что заполучил меня на всю жизнь, но я не знала, что он женат, а когда обнаружила это, то сразу же ушла. Он пытался вернуть меня, обещал золотые горы, сказал, что мне надо подписать кое-какие бумаги, и, как я думаю, все это имело отношение к этим банковским счетам. — Она глубоко вздохнула. — Я была такой идиоткой!

— Ты же ничего не знала. Как секретарша Бонда ты не должна была сомневаться в его решениях. Во всяком случае, он подделывал твою подпись при операциях с этими заграничными банковскими счетами, но с твоим настоящим банковским счетом он не мог так рисковать. Насколько легко положить миллион фунтов стерлингов на любой счет, настолько сложно снять с него деньги. Именно поэтому он долгое время не оставлял тебя в покое, преследовал в Англии и доставил тебе столько неприятностей прошлой ночью в Марбелье.

— А ты откуда знаешь? — Кэти открыла рот от удивления.

Грег улыбнулся и, протянув руку через стол, дотронулся до ее руки, крепко сжимавшей кружку пива.

— Я арестовал Чарльза Бонда сегодня утром в Гибралтаре. Удивительно, но он сознался во всем, лепетал, что не хотел втягивать тебя в эту аферу. Сказал, что любит тебя и что сделал огромную ошибку, не осознав своих чувств к тебе раньше. Потом стал обвинять во всем свою жену. Но преступники готовы сказать все, что угодно, когда их схватят с поличным.

— По-твоему, он врет, что любит меня? — рассмеялась Кэти. Она почувствовала такое облегчение от того, что Чарльз признался в содеянном, что даже начала шутить.

— Нет, он врал насчет своей жены, глупенькая.

— Но как ты узнал, что я была в Марбелье с Чарльзом? Это он сказал тебе?

— Он сообщил мне все до мельчайших деталей, даже как ты прыгнула с балкона в бассейн, хотя я и так знал об этом.

— Откуда, позволь спросить?

— Видел, как ты летела мимо окон зимнего сада в гостинице «Айлэн».

— Грег! Ты был там?! — в изумлении вскрикнула Кэти.

— Проснувшись прошлой ночью, я увидел, что тебя нет, и спросил у Лизы, где ты. Она ответила, что ты уехала. Я заметил, что машины тоже не было, и задал еще несколько вопросов. В конце концов она потеряла терпение, обозвала меня ублюдком и потребовала сказать, что я замышляю, преследуя тебя и ругаясь с тобой. Именно тогда я осознал, что ты могла догадаться, кто я такой, и понять, что замышляет Чарльз. Я знал, что ты отправилась в Марбелью, потому что именно там находится Чарльз. Должен признаться, я оказался в ужасном положении: с одной стороны, верил, что ты не виновата, но, с другой стороны, предполагал, что ты собираешься предупредить его.

— Лиза права, ты настоящий ублюдок, Грег, — обиженно пробормотала Кэти. — После всего что между нами было, как ты мог поверить в то, что я буду помогать Чарльзу?

— А почему ты считала, что я использовал тебя, Кэти? — ласково спросил он, глядя прямо ей в глаза.

Кэти потупила голову, ее сердце виновато забилось. Она тотчас схватила кружку с пивом, чтобы охладиться.

— Палка о двух концах, Кэти. Мы очутились на разных полюсах из-за случившегося. Не осуждай меня за эту минуту сомнения.

— Да, но эта минута была не единственной, Грег, — вспылила Кэти, — Когда я вновь прокручивала все в голове, вспомнила, как часто ты задавал мне странные вопросы. Тогда я не понимала их, но теперь-то знаю, чего ты добивался. Той ночью в Мадриде именно ты рылся в наших вещах в поисках улик. И даже в тот день, когда мы отвезли Элайн в Марбелью, ты настоятельно пытался узнать, почему мы были там так долго. — Она потерла лоб. — О Господи, это было только вчера! — Ей казалось, что прошла уже целая вечность.

— Я беспокоился за тебя.

— Волновался, что я встречусь с Чарльзом и мы придумаем еще что-нибудь? — вызывающе спросила Кэти.

— Это моя работа, — подчеркнуто сообщил Грег, — Я представитель закона. И по долгу службы не имею права пренебрегать любой, даже самой невероятной возможностью. Насколько я знаю, Чарльз шантажировал тебя, он собирался взять Элайн в заложницы в Марбелье…

— Не говори глупости!

— Это может казаться глупостями, Кэти, однако если бы три месяца назад я сказал тебе, что ты будешь втянута в эту историю, ты бы мне просто не поверила. Но жизнь сама по себе сложная штука — не знаешь, какой стороной повернется!

Грег прав. Кэти дрожащей рукой подняла кружку и выпила пива. Все происходящее ужасно глупо.

— Что бы я ни говорил и ни делал в прошлом, Кэти, сейчас это уже не важно, — мягко произнес Грег. — То, что я вернулся за тобой, красноречивее всяких слов свидетельствует о том, что я люблю тебя. Иначе меня бы здесь не было. В эту минуту я должен был бы сопровождать Чарльза Бонда в Англию. Вместо этого я вышел в отставку и нахожусь здесь.

Кэти заморгала и посмотрела на Грега. Темные круги под глазами, крепко сжатые губы… Ему нелегко далось это решение. Он сделал то, для чего приехал сюда, — арестовал Чарльза Бонда. Грег мог бы улететь в Англию и больше никогда не встретиться с Кэти.

И черт побери, она любила его. Мысль о том, что она может потерять Грега, была просто невыносима. Но она потеряет его навсегда, если не прекратит убеждать себя в том, что он использовал ее в своих корыстных целях. Пожалуй, для ее же блага надо думать о том, что Грег стремился защитить ее.

Но был еще один нюанс в их отношениях, который волновал Кэти.

Она тяжело вздохнула и опустила глаза.

— Знаешь, Грег, мы кипятимся, потому что наш роман развивался слишком стремительно. Согласись, мы ведь едва знаем друг друга. И тем не менее нас не насторожил столь быстрый ход событий. Любовные отношения должны развиваться постепенно. Сначала ты сеешь семена, поливаешь и подкармливаешь их, а потом уже ждешь всходов. Нам стоило познакомиться получше, прежде чем прыгать в одну постель.

— Как это скучно! — Кэти взглянула на Грега и увидела, что он ухмыляется. — Вот уж не думал, что ты будешь так морализировать. Посмотри на Элайн и Маркуса. Они сразу же начали с конца, и в их розарии все хорошо.

В уголках губ Кэти заиграла улыбка. Грег прав. Если Элайн и Маркус смогли этого добиться, тогда у них всех есть надежда.

— Да, но Филипп с Лизой до сих пор ухаживают за плодородной почвой, куда посеяли семена, и, несомненно, именно так и должно быть, — вызывающим тоном сказала она, хотя в глубине души прекрасно знала, что этот способ не для нее.

— Каждому свое. Мы из тех, кто бросается вперед очертя голову, а затем уже страдает от последствий.

— Элайн тоже так считает, — кивнула Кэти. — Никогда не подозревала, как мы с ней похожи. — Она вздохнула, ощущая себя счастливой, потому что слушалась голоса своего сердца. — Если бы не герцогиня, я бы никогда не встретилась с тобой.

— Герцогиня?

— Это длинная история, — усмехнулась Кэти. — Когда-нибудь я расскажу тебе.

— У нас с тобой будет уйма возможностей для этого, — ухмыльнулся Грег и встал. Он кинул на стол несколько испанских банкнот, чтобы расплатиться за пиво, а потом взял Кэти за руку. — Пойдем, Кэти Петерсон. Я на отдыхе и хотел бы с интересом проводить время. Мне до смерти хочется прокатиться на одном из этих животных.

Кэти проследила за его взглядом. Она наслаждалась близостью Грега, от него исходили сила, тепло, уверенность, сексуальность.

— Кого выбираешь: маленького серого ослика или этого большого белого мерина? — спросил Грег, когда они пересекли площадь, направляясь к стоящим в ряд экипажам с зонтиками от солнца, терпеливо ожидающим туристов.

— О, лучше ослика, — рассмеялась Кэти. — Он такой милый и, наверное, дешевле. Не забывай: мы оба теперь безработные.

Грег повел Кэти к экипажу, запряженному красивым белым мерином.

— Теперь я знаю наверняка, что ты не меркантильная особа.

— О, это очень деликатное напоминание, Грег! — закричала Кэти, смеясь.

Грег помог ей сесть в экипаж, обратившись к вознице на испанском языке, а потом устроился рядом с ней и обнял ее.

— Не знала, что ты говоришь по-испански. Что ты ему сказал?

— Ну, что-то типа: «Домой, Джеймс». Я так думаю, — сморщившись, добавил Грег. — А еще попросил, чтобы он поторопился, потому что я сгораю от нетерпения заняться любовью с женщиной, на которой собираюсь жениться.

Кэти чуть не задохнулась от счастья и начала смеяться.

— Ты никогда не был романтиком, Грег. Наверное, я должна расценивать твои слова как предложение.

— Лучше надень вот это, — сказал Грег и полез в задний карман своих сильно помятых брюк. — Это в дополнение к моему неуклюжему предложению. — Он открыл крошечную кожаную коробочку, в которой лежал перстень с огромным бриллиантом.

Кэти уставилась на кольцо, не в состоянии вымолвить ни слова. Ее сердце бешено забилось. Грег вытащил перстень из коробочки и надел его на средний палец левой руки Кэти. Это был точно ее размер.

— Выходи за меня замуж, дорогая, — нежно прошептал он.

На глаза Кэти навернулись слезы. Она пристально смотрела на кольцо, потом перевела взгляд на Грега. В его глазах светилась такая любовь, что Кэти кинулась ему на грудь.

— О да, Грег Тернер! Я стану твоей женой невзирая на все бриллианты мира. Я так счастлива!

Грег прильнул к губам Кэти. Она вздрогнула, когда его щетина уколола ее подбородок, но потом напрочь забыла об этом: поцелуй был таким крепким и страстным, что девушка восприняла это как окончательное признание Грега в бесконечной любви к ней.

***

Лиза уставилась на исписанный ею листок бумаги. Она снова пересчитала цифры, восьмой раз подряд. Потом окинула взглядом продукты, лежавшие на рабочем столе кухни. Достаточно, чтобы накормить целый филармонический оркестр, но лучше пусть будет больше, чем не хватит.

Она посмотрела на часы, висевшие на стене. У нее было еще много времени, но она предпочитала подготовить все заранее. Креветки мариновались, соус надо будет только разогреть, салаты нарезаны и поставлены в холодильник, позже Лиза заправит их собственноручно приготовленными приправами, которые сейчас насыщаются ароматами входящих в них ингредиентов. Курица была фарширована по собственному рецепту Лизы — травами, лимоном и растертой куриной печенкой. Гарнир тоже уже был готов. Выбранные для десерта фрукты — нектарины, клубника и виноград — были тщательно вымыты. Ведерки со льдом для шампанского охлаждались в холодильнике в служебной комнате.

Лизе осталось лишь помолиться, чтобы нежные сырные пирожные не раскрылись раньше времени и не испортили тем самым начало вечеринки. Она взяла себе на заметку проверить термостат плиты, прежде чем поставить пирожные в духовку.

Прихватив бутылку белого вина и два стакана, она вышла на террасу, полной грудью вдохнула запахи раннего вечера. Кругом царило спокойствие, наполненное тем не менее звуками средиземноморского побережья: стрекотом цикад в оливковых деревьях, кваканьем лягушки вдалеке.

Лиза сидела на перилах террасы со стаканом вина в руке, смотрела на бассейн и улыбалась. Вода блестела так же ярко, как обручальное кольцо Кэти, которое она вчера с гордостью всем демонстрировала.

Лиза вздохнула от радости за подругу.

— По какому поводу ты вздыхаешь? — спросил Филипп, подойдя сзади к Лизе. Он сел на перила рядом с ней и вытянул свои длинные ноги. Он уже оделся для торжественного ужина — в белые узкие брюки и красивую кремового цвета шелковую рубашку с отвернутыми манжетами. Филипп казался более загорелым, чем обычно, и выглядел настоящим щеголем. Лиза еще не переоделась, на ней были джинсовые шорты и белая хлопковая блузка в стиле «вестерн». Позже она наденет красное шелковое платье, которое купила в Мадриде ради Филиппа. А сейчас, перед тем как приедут гости, Лизе хотелось насладиться тишиной.

— Я думала о Кэти с Грегом, об Элайн с Маркусом и о маленькой Софи.

Филипп кивнул и налил себе вина.

— До сих пор не могу поверить в то, что вчера сюда подъехал экипаж, запряженный лошадью, в котором эти двое идиотов махали руками и ухмылялись, словно дети. Лиза улыбнулась и отхлебнула вина. Для нее это тоже был важный день. Они собрались все вместе и, смеясь, засыпали Кэти и Грега разными вопросами, пока Грег не взмолился о передышке, сославшись на усталость и головную боль. Он попросил дать им возможность отдохнуть пару часов, и затем они с Кэти исчезли. А когда появились поздно вечером, Элайн, Маркус и Софи уже уехали в Марбелью. Они остались на вилле вчетвером, сидели на террасе и пили вино, наслаждаясь вечером как ни в чем не бывало.

Казалось, ни Кэти, ни Грег не замечают, что Лиза и Филипп избегают друг друга, притворяясь, что все хорошо, когда на самом деле было совсем не так.

Лиза знала, что это ее вина. Перемены ее настроения были беспричинными. То она думала, что Филипп любит ее, то, минуту спустя, уже сомневалась, волнуясь до дрожи в коленках. Но в глубине души Лиза понимала, что это лишь предлог, чтобы уйти от истинной проблемы.

У Лизы меньше всего было поводов сомневаться в искренности Филиппа. У нее никогда не было романа с женатым мужчиной, из-за которого она потеряла бы доверие ко всем представителям сильного пола. Лиза не рожала ребенка от человека, который узнал бы об этом лишь год спустя. У нее вообще не было ни единого серьезного увлечения, чтобы она решилась…

Лиза выпила еще вина. Даже ее самая близкая и любимая подруга Кэти не знала, что…

— Эй, полегче, Лиза, — ласково предостерег ее Филипп. — Тебе предстоит готовить такой важный ужин сегодня. — Внезапно он нежно улыбнулся ей. — Ты же правильно все посчитала, а?

— Десять: нас четверо, Элайн и Маркус, две Софи, хотя я не включила малышку в список гостей, твой отчим, Джон Мортон, и родители Грега, мистер и миссис Тернер, — кивнула Лиза, широко улыбнувшись.

— Лорд Фредди Тернер и леди Тернер, — поправил ее Филипп.

От изумления Лиза поперхнулась, и Филипп, смеясь, похлопал ее по спине.

— Ну и шуточки, — промолвила она, придя в себя.

Филипп все еще гладил ее спину и широко ухмылялся.

— Не говори Кэти ни слова. Она еще ничего не знает. Ты не попадешь в школу Харроу, если твои родители недостаточно богаты или недостаточно известны, а лучше и то, и другое вместе. Титул лорда переходит по наследству.

— Ты хочешь сказать, что рано или поздно Грег тоже станет лордом? — с удивлением спросила Лиза.

— Страшно от такой мысли, так? — поинтересовался Филипп.

— Ну и ну! — промолвила Лиза. — Кэти придется перестать чертыхаться.

— Но ты же еще не знакома с лордом Фредди, — рассмеялся Филипп.

— О, Филипп, я не могу в это поверить!

— Поверишь, когда в этом маленьком садике приземлится вертолет. Сегодня после обеда мой отчим прилетит вместе с ними в Гибралтар, а пбтом они на вертолете доберутся сюда.

— Кэти будет в шоке, — едва слышно произнесла Лиза.

— Этого Грег и добивается. Он сказал, что это будет для нее хорошим уроком. Кэти настаивает на том, чтобы сдать свой обручальный перстень обратно в магазин, уверяя Грега, что они не могут позволить себе такую дорогую вещь.

— Она чувствует себя виноватой в том, что он вышел в отставку. Они с Грегом вступили в близкие отношения, когда он вел расследование дела Чарльза Бонда, и, по мнению Кэти, должен был понести за это наказание, — сообщила ему Лиза.

— Она просто не слушает его доводы. Грег объяснил ей, почему уволился с этой работы: она слишком опасная и требует полной самоотдачи, у него практически не остается свободного времени. Грегу не хочется, чтобы Кэти в качестве его жены должна была смириться со всем этим. Но пока он не смог ее убедить.

— Да, вот что неуверенность делает с человеком, — сказала Лиза. — Заставляет все время сомневаться, — зачем-то добавила она.

— Из-за меня ты тоже чувствуешь себя неуверенной? — серьезно спросил Филипп.

Лиза уставилась на свой стакан с вином, словно надеясь найти ответ на этот вопрос.

— Я могу предложить тебе все, дорогая, — нежно сказал ей Филипп. — Мою любовь, мою уверенность, а больше нам ничего не надо. Почему ты боишься поверить в мои чувства? Благодаря тебе я взглянул на мир другими глазами. Ты — единственная женщина, которую я хочу и буду желать всегда.

На глазах у Лизы появились слезы. Она поставила стакан на каменные перила террасы и сложила руки на коленях, старательно избегая смотреть на Филиппа.

Филипп разнял руки Лизы и взял одну в свою теплую ладонь.

— Лиза, почему ты отворачиваешься от меня? Я знаю, что ты любишь меня и…

— Да, люблю, — быстро сказала она. — Но я запуталась в наших отношениях. — Девушка подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Взгляни на себя — олицетворение изысканности, успеха — и на меня — неряшливый панк с торчащими волосами…

— Ты восхитительна. Я обожаю твои волосы.

— Я повар, Филипп. Я езжу на старом продуктовом автофургоне, а ты — на «ролсс-ройсе»; я ношу джинсы, а ты носишь лен; твой отец — судья, а мой работает электриком и…

— Не говори такие глупости, — внезапно разозлился Филипп и отпустил руку Лизы. Он встал и провел ладонями по своим безукоризненно чистым, ухоженным волосам. — Что за нелепица! Ты принижаешь себя и возносишь меня, словно я какой-то бог. Поверь, Лиза, я состою из плоти и крови, как любой другой мужчина. Неужели ты была бы более благосклонна ко мне, если бы я прокладывал электрический кабель в парке Баттерси?

— Нет, я не утверждала ничего подобного! — возразила Лиза, вскочив на ноги.

— Ну, ты сваливаешь все на мое положение. Я никогда в жизни не слышал такой ерунды и больше не собираюсь выслушивать от тебя всю эту чушь. Тебе мешает что-то еще. Ты каждый раз отвергаешь меня, находишь причины, возводишь между нами барьер. Ты…

Филипп замолчал, и у Лизы сжалось сердце при виде того, как он побледнел. Краешком глаза она заметила, как он сжал кулаки. Казалось, он съеживается у нее на глазах, становясь ниже ростом и худее. Такой высокий, сильный, красивый мужчина внезапно уменьшился в размерах. А в его глазах застыли такие боль и страдание, что невыносимо было смотреть на это.

— О, Филипп! — простонала Лиза, не зная, что сказать или сделать, чтобы спасти их обоих.

Внезапно он снова вырос, защищаясь. Филипп распрямил плечи и начал говорить твердым тоном, хотя в его голосе слышалась легкая хрипотца:

— Наверное, у тебя в Англии есть любовник, о котором никто не знает, даже Кэти и Элайн. И ты не хочешь, чтобы хоть одна душа знала об этом. Женатый мужчина!

В его взгляде сквозила ярость. Лиза онемела от потрясения. Как он мог подумать о ней такое?! Филипп круто развернулся и умчался в дом, а девушка осталась стоять на террасе, дрожа мелкой дрожью.

«О, какая же я дура, круглая дура!» — повторяла Лиза самой себе. Филипп стал обвинять ее в таких диких вещах, потому что страдал и не мог придумать никакого другого объяснения ее поведению. Она всегда обижала его, заставляла его забывать о своих изысканных манерах и унижала его так, что он перестал понимать, что говорит и делает.

Лиза испытывала ужасное ощущение — она обладала такой властью над Филиппом и вместе с тем не могла использовать ее во благо. Эта огромная сила стала разрушительной из-за ее собственных глупых страхов.

Лиза закрыла глаза и сжала кулаки. Филипп однажды дал ей шанс, сказав, что счет один — ноль в ее пользу. Следующий шаг предстоит сделать именно ей. Если она будет по-прежнему вести себя таким образом, ей никогда не представится никакого шанса. Неужели Филипп недостаточно сделал для нее, признавшись в любви и предложив ей все, что имеет? Теперь ее очередь принести жертву, побороть свои дурацкие страхи и рассказать ему о них. А если она смалодушничает, то потеряет единственного мужчину, которого любит больше всего на свете. Лиза заставила себя войти в дом и подняться по лестнице.

Она остановилась в дверях спальни Филиппа и секунду помедлила. Затем вздернула подбородок и подошла к Филиппу. Она подняла руку, словно собираясь дать ему пощечину, но вместо этого нежно дотронулась до его щеки.

У Филиппа округлились от удивления глаза, но он не кинулся обнимать Лизу, и она поняла, насколько сильно он страдал из-за нее. Он никогда не дотронется до нее, опасаясь еще одного отказа.

— Я люблю тебя, Филипп, — с восхищением пробормотала Лиза. — Меня совершенно не волнует, что я повар, а ты директор фирмы. Меня не беспокоит ничто материальное. Это все отговорки, чтобы скрыть мои истинные страхи. У меня нет никакого женатого любовника в Англии. И именно поэтому я себя так веду. — Она грустно вздохнула и улыбнулась. Ее фиолетовые глаза потемнели от глубины переживаемых ею эмоций. — У меня никогда не было мужчины, Филипп. Я никогда никого не хотела так сильно, чтобы отдаться ему. Такое признание, должно быть, звучит ненормально, в наши-то дни и в моем возрасте, но это правда. Я хочу тебя, Филипп. И всегда хотела тебя. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Филипп невольно застонал, потом обнял Лизу, и она тихо расплакалась у него на груди, а он ласково гладил ее торчащие волосы и крепче сжимал объятия.

— Не знаю, гордиться мне этим или стыдиться этого, — тихо шептала Лиза. — Даже Кэти ничего не известно. Ты единственный на свете, кому я доверилась.

— О, я так горд, дорогая, и за тебя, и за себя! Ведь ты выбрала именно меня, — нежно простонал он ей в ухо.

— Ты действительно не считаешь меня глупой? — попыталась улыбнуться Лиза.

— Никогда не считал тебя глупой, любимая. Это самая красивая в мире исповедь. Ты необыкновенная женщина, а я самый счастливый человек во вселенной. Всю оставшуюся жизнь я буду лелеять тебя.

— А как насчет того, чтобы сделать меня счастливее сейчас? — негромко рассмеялась Лиза, подняв голову, и стала расстегивать пуговицы на его рубашке.

Филипп резко отпрянул назад, его глаза расширились, а шея побагровела.

— Нет, Лиза. Это неправильно. Ты сберегла свою невинность, и теперь нам надо подождать… до… до нашей первой брачной ночи.

— Эй… — рассмеялась Лиза. — Это я должна говорить такие вещи, а не ты! — Она расстегнула его рубашку, прижалась к его груди и впилась в губы жадным поцелуем.

Филипп невольно застонал и крепко сжал Лизу в объятиях.

— О нет, Лиза! — снова воспротивился он, когда она расстегнула мягкий кожаный ремень его брюк. — Пожалуйста, будь нежной со мной. Я так хочу тебя… но сейчас необходимо готовиться к ужину. Я начинаю впадать в панику, честное слово.

Лиза запрокинула голову и рассмеялась, снимая с Филиппа рубашку. Он крепко обнял ее, а потом они вместе расхохотались, быстро скидывая с себя одежду.

Парочка очутилась в кровати, и Филипп принялся покрывать лицо Лизы легкими поцелуями.

Она больше не испытывала никаких страхов и запретов. Ведь ожидание стоило того. Лиза не считала, что приносила себя в жертву, так долго храня свою девственность. Ни один мужчина на свете не вызывал у нее такого желания, как Филипп. И все было так естественно: их близость, исследование его восхитительного тела, прикосновения к нему и осознание того, какую власть она имеет над ним.

Да, Лиза сейчас была покорной и взволнованной тем, что Филипп мог бы выбрать любую женщину, но она стала для него особенной.

А потом Филипп возлег на Лизу, и каждая клеточка ее тела запела в предвкушении слияния. О Господи, наверное, она попала в рай!

— Я люблю тебя, Филипп, — прошептала Лиза.

***

Позже, стараясь не заснуть, они лежали в объятиях друг друга. Лизе казалось, что наступил конец света и она вознеслась на небеса. Все вокруг было окутано дымкой, а ее тело стало совершенно невесомым.

— В детстве у меня был велосипед со спидометром, таким же, как циферблат на плите, — пробормотала она. — Прошла целая вечность, прежде чем я отважилась забраться на него. Но потом, конечно же, каталась часами.

— Ты на что-то намекаешь? — тихо рассмеялся Филипп.

— Еще бы, — пробормотала Лиза и обвила ногами его бедра. — Напомни мне проверить термостат плиты, когда мы закончим и…

Филипп крепко прижал Лизу к матрасу, и очень скоро им стало не до смеха. Прежде чем броситься очертя голову в омут страсти, Лиза подумала, что ей совершенно наплевать на то, будет ли на кухне все готово к сегодняшнему ужину или нет. Сейчас здесь, в спальне, все складывалось так замечательно!

***

Кэти и Лиза столкнулись нос к носу на кухне, бегая на террасу и обратно с новыми блюдами и грязными тарелками. Незадолго до этого Филипп и Грег вынесли длинный стол из гостиной на террасу, потому что в доме было слишком жарко.

Во время ужина под открытым небом над ними горели тысячи свечей и, казалось, все смеялись и разговаривали одновременно.

— Превосходный вечер, — с восторгом сказала Кэти, положив в мойку груду грязных тарелок и стряхнув крошку со своего белого платья в обтяжку, единственного подходящего наряда для такого торжества. — Все эти красивые люди собрались за нашим столом. Да, этот ужин отличается от наших вечеринок с Томом и Джерри.

— О, им бы до смерти захотелось оказаться здесь, — рассмеялась Лиза. — Ого, лорд и леди…

— Ты заметила, что я чуть не упала? У меня ноги подкосились, когда приземлился вертолет и Грег представил меня своим родителям, а я стояла перед ними босиком и в старом платьице.

— Ты выглядишь великолепно, такая загорелая и сияющая, а этот огромный камень на твоем пальце украсит любой наряд, — хихикнула Лиза.

Кэти счастливо вздохнула и подняла руку, чтобы посмотреть на перстень с еще большим благоговением.

— Я глаз не спущу с Грега. Он такой хитрый — преподносит мне один сюрприз за другим.

— И тебе все это ужасно нравится, — рассмеялась Лиза.

— Кажется, да. Кстати, Филипп тоже очень непредсказуемый. Представляешь, решил купить эту виллу. Он признался Грегу, что думал об этом с той самой минуты, как мы приехали сюда, но теперь это стало насущной необходимостью. И добавил, что он испытывает мистические чувства, находясь здесь. Очень странно. Судя по тому, что происходило тут с ним, вряд ли это место когда-то было женским монастырем, правда?

Лиза отвернулась, чтобы скрыть краску стыда, и рассмеялась.

— Честно говоря, Кэти, ты просто невыносима! На-ка, отнеси на стол эту миску с фруктами.

— А здесь есть запретный плод? — фыркнула от смеха Кэти, поднимая огромную деревянную чашу. — Если да, то я в первую очередь предложу его матери Маркуса, она, кажется, совсем потеряла голову от ухаживаний отца Элайн. Господи, из них получится замечательная пара! Она так экзотически красива, словно дикая орхидея, а он красив как бог! Немного высокомерен, как Филипп, поэтому неудивительно, что в прошлом он часто скрещивал с пасынком шпаги. Кстати, сейчас они общаются будто лучшие друзья. Поразительно, что может сделать незапланированный ребенок с людьми.

Внезапно Кэти оборвала свою тираду и усмехнулась Лизе, которая ухмыльнулась ей в ответ.

— Боже мой, Элайн и впрямь в ответе за всех нас! Неожиданно для себя она действительно перевернула жизнь многих людей.

— Вы говорите обо мне? — рассмеялась Элайн, входя в кухню, слегка пошатываясь и натыкаясь на мебель. — Господи, шампанское ударило мне в голову! Грег сказал, что тебе надо будет только сделать заявление, когда вернешься в Англию. Тебя не посадят в тюрьму. Все расхохотались, когда я заявила, что чертовски рада, поскольку иначе мне пришлось бы учиться печь пирог и засовывать в него напильник. Папа сделал мне замечание за то, что я чертыхаюсь, а лорд Фредди посоветовал папе отвалить от меня, и все снова рассмеялись. Большая Софи краснеет, как девочка, и все время тискает свою маленькую тезку. Думаю, она со снобистскими замашками, но скоро я с этим разберусь и…

— Заткнись, Элайн! — дружно вскрикнули Кэти и Лиза, а потом все втроем обнялись и расхохотались.

— Успокойтесь и принесите еще шампанского! — неожиданно раздался рев Филиппа.

Девушки отскочили друг от друга, выпрямились и, состроив гримасы, отдали Филиппу честь сквозь открытую дверь кухни. Филипп усмехнулся и покачал головой, а подруги снова прыснули со смеху.