Дженна чуть помешкала, прежде чем войти в банкетный зал. Она чувствовала, что нервничает. Но это просто смешно. Она здесь присутствует как высококлассный менеджер по маркетингу, ей двадцать восемь лет, и она привыкла входить в залы, заполненные неизвестными ей людьми.

Но сейчас дела обстояли иначе. Когда она приходила на работу, на ней были плотно облегающие и подчеркивающие фигуру, но в то же время традиционные деловые платья. Конечно, мужчины не могли не сознавать ее женственности, глядя на ее пышные волнистые волосы и высокие округлые груди под шелковыми блузами. Однако она не демонстрировала столь откровенно свою сексуальность.

Сейчас же ее талия была туго затянута, а груди выставлены на всеобщее обозрение. Это рождало в ней ощущение уязвимости, хотя в то же время и возбуждало. Она не могла прятаться за фасад женщины, делающей карьеру.

Дженна открыла дверь. Едва Ник ее увидел, он схватил ее за руку и подал высокий бокал вина.

— А теперь, — сказал он, пока Дженна цедила вино, — краткий брифинг. Кого ты здесь не знаешь?

Она неохотно оторвала от него взгляд. Ник был в костюме придворного эпохи Возрождения. В глаза бросался серебристый, с черным орнаментом, гульфик. Он невольно притягивал взор, должно быть, каждого.

Так или иначе Дженна окинула взглядом зал. Конечно, всегда непросто узнать людей в маскарадных костюмах. Единственными знакомыми лицами для нее оказались Лизетт — жена Ника и его сестра Хетер. Лизетт брала со столика оливки и выглядела скучающей. Ее костюм, судя по всему, относился к восемнадцатому веку; как и у большинства женщин, платье было с глубоким декольте. Каким-то образом ей удалось сохранить парижский лоск. Без сомнения, она была привлекательна своей холодностью и уверенностью — качествами, которые нередко присущи француженкам. Дженна не могла себе представить, чтобы Лизетт могла идти навстречу откровенно животным желаниям Ника.

— Кого представляет Лизетт? — спросила Дженна. — Героиню Бастилии или что-то другое?

— Да, что-то вроде того. Но пусть она тебя не беспокоит. Я хочу, чтобы ты произвела впечатление на Алекса. Я не уверен, здесь ли он сейчас…

Ник прищурил глаза и окинул взглядом толпу. Дженна также огляделась.

Ее внимание привлек разбойник в черных кожаных брюках в обтяжку и в высоких, до бедер, сапогах. Его черные волосы были собраны в виде конского хвоста на затылке. Сложен он был атлетически. В этот момент все его внимание было сосредоточено на пышнотелой Клеопатре, наряд которой был минимален.

— Кто эта женщина? — спросила Дженна.

— Клеопатра? Это Элени. Она гречанка, занимается текстилем. Ее фирма поставила большое количество парчи для реконструкции этого места. Вообще-то, — Ник ухмыльнулся, — она когда-то была моей любовницей. Но это было давным-давно, еще до моей женитьбы.

— Ты пригласил свою бывшую любовницу? А ты уверен, что тебе не захочется освежить свою память?

Дженне хотелось, чтобы это прозвучало как шутка. Но это было не так. Ревность придала ее голосу особый тон, он слегка задрожал. Это было ошибкой. Ник любил играть на слабостях людей.

— Ну, сегодня день моего рождения, — пробормотал он. — Я думаю, что я имею право побаловать себя. Опять же, — он понизил голос, — она владеет умопомрачительной техникой минета. Если бы ты не осчастливила меня, я мог бы возобновить свое знакомство с ней.

Ник шутил. Как до этого шутила она. Шутил ли? Дженна сделала быстрый вдох. Ее груди тут же покачнулись и приподнялись в вырезе лифа. Это не осталось не замеченным Ником. Она снова овладела его вниманием.

— Стало быть, — быстро отреагировала Дженна, — я должна перед этим лохматым разбойником потрясти сиськами? Мне это доставит удовольствие.

— Нет! — свирепо отрезал Ник. — Я не хочу, чтобы ты его заводила. И думаю, что скоро спроважу его и Элени.

— Не надо срывать зло на людях.

— Прости. Просто я… Морган Хезелтон — один из лучших хореографов Лондона.

— И один из немногих, кто не относится к числу геев, судя по тому, как он пялит глаза на твою бывшую пассию.

— Я не нуждаюсь в напоминаниях, спасибо. Он руководит современной балетной труппой. Моя сестра занимается танцами. Я хочу, чтобы он заметил ее.

— Она девственница и весталка? Не слишком она стремится выиграть соревнование, Ник.

Хетер, сестра Ника, стройная и гибкая, была моложе Ника, а ее наряд отличался по сравнению с другими женщинами гораздо большей строгостью. Подобным образом могли одеваться исполнительницы чарльстона в двадцатые годы. Как известно, то была эпоха, когда в моде были высокие декольте, талии прикрывались спущенным поясом и платье отнюдь не обтягивало фигуру. По тому, как украшенная оборками юбка обвивала длинные ноги Хетер, Дженна догадалась, что розового оттенка материя была шелковой тафтой. Это было дорого. Это было произведение искусства. Но назвать это сексуальным?

— Она совсем на тебя не похожа, — пробормотала Дженна.

— Она моя единокровная сестра. Сейчас у меня нет времени, чтобы поведать тебе семейную историю. Как-нибудь в другой раз.

Дженна снова бросила взгляд на Моргана и Элени и тут же заметила, что на сцене появился Робин. Элени сосредоточила все внимание на нем, заинтересовавшись змеей, которая обвивала ему руку.

Рот у Ника скривился, когда он посмотрел на тварь.

— Зачем нам эта мерзость здесь?

— Напуган змеями, Ник? Для Фрейда это будет счастливый день.

— Я… я расскажу тебе об этом в другой раз. Это он!

— Прости — кто он?

Поначалу Дженна никак не могла понять, куда он показывает. На мгновение она подумала, что он говорит о Робине.

— Вон, видишь? Алекс Дюмон — он стоит возле буфетного столика и разговаривает с Лизетт. Одет как генерал армии Конфедерации. Господи, неужели американцы не могут быть хоть чуть-чуть оригинальнее? Он владелец развлекательного комплекса в Штатах. Надеюсь, что он прибыл сюда в качестве инвестора.

— Так почему именно я должна его растопить?

Ник перевел взгляд на нее, затем выразительно посмотрел на ложбинку между грудями.

— Потому что я устроен иначе, чем ты.

— Но почему не Лизетт? Кажется, у них находятся темы для разговора.

Ник некоторое время молчал, словно взвешивая возможность выбора.

— Нет, — сказал он наконец. — Лизетт не умеет по-настоящему флиртовать, хотя она и француженка. Ты лучше выполнишь эту работу.

Дженна посмотрела на Алекса. Из-под широкополой шляпы виднелось лицо, которое она не могла как следует рассмотреть на таком расстоянии.

— Означает ли это, что ты ждешь, чтобы я переспала с ним?

Настал черед набрать ей очки в ставках на ревность. Бокал с вином дернулся в руке Ника. Он выглядел весьма ошарашенным.

— Не будь глупышкой, — прошипел он. — Ты умная женщина. Ты отлично знаешь, как обращаться с мужчиной. Быть недоступной. Быть его фантазией. Быть такой, о которой он думает ночью, когда ложится спать и дотрагивается до своего члена. А если ты хочешь завязать с ним беседу, спроси его о том, как работает его морской центр. Тот, который открылся во Флориде. А теперь действуй. Мы расходимся с тобой. Каждый действует отдельно.

Когда Ник оставил Дженну и смешался с толпой, он испытал удовлетворение. Первую стадию дела он отдал в умелые руки. Теперь он собирался расслабиться и насладиться жизнью.

Официантка предложила ему поднос с напитками. Он подумал, что это была та же самая девушка, которая обслуживала его раньше. А может быть, и нет. Здесь были две одинаково одетые официантки, обе рыжеволосые, которых можно было принять за сестер или даже за близнецов.

Их костюмы напоминали наряд Дженны, но были еще более облегающими и еще более откровенными. Обе были полные, у обеих была нежная белая кожа, какая бывает у натуральных рыжих. Бросалась в глаза россыпь веснушек на выглядывающих выпуклостях грудей. Они относились к разряду тех девушек, которых природа создала быть официантками в таверне, подумал Ник. Похоже, то агентство, которое направило этих двух девушек, было осведомлено о его вкусах.

Ник взял с подноса бокал, а девушка, опустив ресницы, с пониманием ему улыбнулась. У него прямо-таки зачесалась ладонь. Он дал себе слово, что еще до окончания уик-энда он непременно постарается узнать, что скрывается у той либо другой девушки под тугими лифами. Он заслужил это.

Ибо Ник вполне определенно и неисправимо был мужчиной, обожающим женские груди. Именно по этой причине его юношеское приключение с Элени осталось таким сладостным воспоминанием. По той же самой причине ему столь понравилась новая и весьма компетентная сотрудница — менеджер по маркетингу. То же самое верно в отношении его жены, что бы он ни говорил Дженне: секс с ней до сих пор доставлял ему удовольствие, пусть и несколько одностороннее — временами он это чувствовал.

Он и Лизетт. Ник ухмыльнулся и покачал головой. Никто другой не мог понять, почему их отношения сохраняли действенность и силу. Тем более не могла этого понять Дженна. Дело в том, что Ник и Лизетт во многих смыслах были одинаковы. Лизетт, дилетантка в области фотографии, вышла замуж за немолодого мужчину ради денег. В тридцать с небольшим лет она осталась богатой вдовой, хозяйкой империи отелей. Молодой и амбициозный Ник соблазнил вдову и женился на ней. Она видела его насквозь, однако знала, что он способен богатства не только удвоить, но и утроить. И он это уже сделал. Они оба действовали из корыстных побуждений. Как ни странно, но они были родственные души.

Дженна медленно протискивалась сквозь толпу. Она прекрасно понимала, что ее платье диктовало ей походку она отчетливо чувствовала свое тело. Она перестала ощущать себя деловой женщиной нового тысячелетия и постепенно превращалась в девку из таверны елизаветинской эпохи. «Девка из таверны» — Дженна несколько раз мысленно произнесла эти слова, и они ей понравились. Маскарадные костюмы — это была удачная идея Ника. Все действительно становились другими людьми. Если бы кто-нибудь из мужчин, проходя мимо, шлепнул ее сейчас по заду, она не удивилась бы. И не обиделась.

Робин стоял рядом с обольстительной Клеопатрой-Элени. Когда Дженна проходила мимо, он встретился с ней взглядом и подмигнул. Она не прореагировала и направилась к буфетному столику, где продолжали беседовать Алекс и Лизетт.

Алекс Дюмон вдруг поднял глаза, наклонил голову и галантно приподнял свою офицерскую шляпу.

— Добрый вечер, мэм, — проговорил он, растягивая на южный манер слова. — Не могу поверить, что мы…

Когда он поднял шляпу, Дженна увидела, что он совершенно лыс, хотя на вид ему было скорее всего сорок с небольшим лет. Это разочаровывало. Дженне нравилось, когда у мужчины много волос, как, например, у Ника. Они были темные, блестящие, приятные на ощупь. Подобное разочарование требовало какой-то компенсации. Голос у Алекса был медовый. И очень озорные глаза, которые задержались на ней чуть дольше, чем следовало. Но тут Дженна одернула себя. Она должна была пригласить его в компанию «Треганза-Леже интернэшнл», а не в постель.

— Дженна Миллс, — представилась она, протягивая руку. — Насколько я понимаю, вы Алекс Дюмон.

У нее было твердое, уверенное рукопожатие. Она это знала. Некоторых мужчин это приводило в замешательство. Другие считали это вызовом. Но Алекс сделал то, что никто до этого не делал. Он взял протянутую руку, поднял ее к губам и медленно поцеловал. При этом он не спускал взгляда с ее лица. Этого Дженна никак не ожидала.

— Разумеется, я слышал это имя. Вы та самая маленькая леди, без которой Ник Треганза не может обойтись? В профессиональном отношении, я имею в виду.

Дженна рискнула бросить быстрый взгляд на Лизетт. Не было ни проблеска реакции на ее холодном, парижском лице. Она с невозмутимым видом отдавала должное салату из сырых овощей. Только француженка способна на это.

— Я польщена, — сказала Дженна. — Я возглавляю команду Ника по маркетингу, занимаюсь Соединенным Королевством. Я представляю часть всеевропейской организации.

«Пусть развеваются корпоративные флаги, — сказала она себе. — Упирай на то, что мы крупные игроки в этой области».

Дженна собиралась было спросить его о морском комплексе во Флориде, но едва она открыла рот, как Алекс взял из ее рук пустой бокал. Она не помнила, когда допила вино.

— Не могу ли я предложить вам еще бокал, Дженна?

— Да, спасибо. Красное, пожалуйста.

— Мне белого сухого, — сказала Лизетт, не оборачиваясь и не дожидаясь предложения.

Дженна понаблюдала за тем, как Алекс двинулся через толпу в поисках рыжеволосой официантки. То, как он шел, нашло у нее одобрение. В конце концов, должна же быть какая-то компенсация. Как и она, он легко вошел в свою роль. Дженна ясно представила, как он целый день проводит в седле, как его гибкое тело сливается в одном ритме с движением лошади.

— Вы здесь для того, чтобы получать удовольствие, помните об этом, — услышала она над ухом голос Робина. — Вы не должны делать все, что он вам говорит.

Дженна резко обернулась, но Робин уже отошел.

И снова она ощутила тот запах, который впервые долетел до нее, когда она встретила Робина днем. Лиственный, мускусный, зеленый — если только запах может иметь цвет.

Должно быть, Лизетт тоже уловила этот запах. Она подняла голову и втянула ноздрями воздух, однако ничего не сказала. Впервые за все время она посмотрела на Дженну.

— Кажется, здесь жарко, — проговорила она, проводя пальцем по линии декольте.

Дженна заметила, что на впадинке под горлом у Лизетт появилась розовое пятно. Ник как-то упоминал об этом. Он заявил, что это признак того, что она испытывает сексуальное возбуждение, что случается не часто, когда она имеет дело с Ником.

— Что-то странное происходит сегодня с воздухом, — встревоженно проговорила она. — Очень странное…

— Вы это тоже заметили? Вероятно, Ник добавляет в вино шпанскую мушку.

— Ник? — Ее голос снова обрел прежнюю сдержанность. — Я бы хотела, чтобы он выбрал отель с плавательным бассейном. Я люблю плавать.

Она права, подумала Дженна. Воздух сделался спертым и влажным. Как хорошо бы сейчас ощутить прикосновение воды к своему телу.

— Здесь есть озеро, — неожиданно для себя сказала Дженна. — Его еще не успели вычистить и углубить, так что его глубина будет четыре или пять футов. Мы будем в полной безопасности.

— Я не захватила купальных принадлежностей.

— Я тоже. — Дженна ухмыльнулась. — Ну и что?

Ею вдруг овладела строптивость. Меньше всего Ник хотел, чтобы она пренебрегла столь важным контактом с Алексом Дюмоном. И уж конечно, он никак не хотел, чтобы она сбежала, подобно непослушной школьнице, с его женой.

— Пошли, — сказала она, импульсивно хватая Лизетт за руку. — И не говорите мне, что француженка настолько стеснительна, что не может искупаться без всякой одежды.

Лизетт с энтузиазмом пожала ей руку. Они обогнули буфетные столы и через застекленные двери вышли наружу, оказавшись на пологом газоне.

Они остановились на берегу озера в том месте, куда уже не доходил свет фонарей, в тени викторианского эллинга для лодок. Дженна принялась расшнуровывать лиф, но в спешке потянула не за тот шнур и еще туже затянула узел.

— Черт побери! — пробормотала она.

— Позвольте мне.

Лизетт шагнула к Дженне и расчетливыми, умелыми движениями пальцев расшнуровала лиф. Когда лиф оказался на траве, Лизетт расстегнула сзади скрытую молнию на платье и спустила его с плеч Дженны. При этом она не переставала загадочно улыбаться.

— Ваши волосы смотрятся совсем иначе, Дженна, — пробормотала Лизетт. — Вы их подбираете для работы? Вам больше подходит… когда они распущены.

Она взяла прядь каштановых волос и пропустила между пальцами. Затем платье Дженны также оказалось на траве. Лизетт взяла в ладони обнажившиеся груди Дженны, как бы оценивая их.

У Дженны зашлось дыхание, груди ее набухли в руках Лизетт. Она никогда не оказывалась в подобной ситуации. Она не вполне понимала, что это означает. Ее груди ласкали многие мужчины, но никогда — женщина. Уж не будет ли она совращена женой своего любовника? В этом было что-то вдвойне порочное. У Дженны по нижней части живота пробежала дрожь.

— Ты не хочешь оказать мне такую же услугу? — пробормотала Лизетт. — Мое платье не столь сложное, как твое. Всего лишь крючки и петли на спине.

Дженна протянула руки за спину Лизетт, чтобы расстегнуть ей платье. Она вынуждена была плотно к ней прижаться. Лизетт продолжала ласкать ей груди, катать соски большим и указательным пальцами. Дженна застонала от внезапно испытанного удовольствия, но Лизетт заглушила ее стон крепким продолжительным поцелуем.

Казалось, понадобилась целая вечность, чтобы расстегнуть все крохотные крючки платья Лизетт. В течение всего этого времени руки и язык Лизетт исторгали сдавленные стоны из груди Дженны.

«Не могу поверить, что я это делаю, — подумала Дженна. — Никогда не могла себе представить этого… Я привлекательна для мужчин. Мне нравится любоваться их торчащими членами, нравится их дрочить… Но сейчас, с Лизетт, мне приятно».

Платье Лизетт с шелестом соскользнуло на землю. Дженна отступила на шаг. Под платьем на Лизетт ничего не было. Она была совершенно голой. Впервые Дженна видела тело своей соперницы. Впрочем, она была теперь даже не соперница.

Несколько раз Ник называл груди Лизетт обвисшими. Но это было несправедливо и жестоко. Дженна взяла их в ладони поначалу с осторожностью, но затем нашла это приятным и стала ласкать их более решительно. Конечно, они были мягче и свисали ниже, чем груди Дженны, но их скорее можно было назвать коническими. В конце концов, Лизетт была более чем на десять лет старше. Соски у нее были большие и напоминали ягодки, ореолы в отличие от Дженны темные. Очарованная их своеобразием, Дженна наклонила голову и стала их по очереди нежно целовать. Из горла Лизетт вырвался приглушенный звук — то ли знак одобрения, то ли свидетельство удовольствия.

Она вдруг отстранилась от Дженны.

— Это была твоя идея — окунуться нагишом, — сказала она. — Так давай же!

Повернувшись, она вбежала в озеро.

Дженна быстро сбросила с себя трусики, чулки и пояс. Затем, спохватившись, сняла серьги, выдержанные в елизаветинском стиле, и аккуратно положила их на груду одежды. Она в свое время проткнула уши, но эти серьги должны были соответствовать ее нынешнему наряду. Ей не хотелось рисковать и потерять их в озере.

Она бросилась вслед за Лизетт. Она вскрикнула, когда холодная вода окатила ей бедра. Лизетт была уже далеко впереди, вода доходила ей до пояса, она плескалась и звала Дженну.

На середине озера, где вода достигла грудей, они снова поцеловались. Дженна никогда не испытывала подобных ощущений — голым телом она прижималась к нежной наготе другой женщины. Похоже, она сейчас будет приобщена к тайнам бисексуальности. И будет справедливо, что сделает это жена Ника.

Она позволила Лизетт взять инициативу в свои руки. В то время как их языки сплетались друг с другом, руки старшей женщины блуждали по телу Дженны. Они раздвинули ей ягодицы, и Дженна ощутила, как холодная вода проникает в отверстие ее попки. Потом во влагалище Дженны проник палец Лизетт.

— Ага, — донесся до них с берега голос Робина, — кажется, еще у кого-то родилась подобная идея.

Женщины посмотрели на берег. Недалеко от эллинга на берегу стояли Робин и Морган. Судя по ухмылкам на их лицах, им доставляло удовольствие увиденное зрелище. Змея не обвивалась вокруг руки Робина; вероятно, он оставил ее насладиться пышными формами Клеопатры.

Дженна готова была поспешно отодвинуться от Лизетт, но та не позволила ей это сделать. Она лишь рассмеялась, глядя на мужчин.

— Мы оказались здесь первыми, но мы не претендуем на исключительные права. Давайте присоединяйтесь к нам!

Улыбка Моргана стала еще шире, и он стал стаскивать с себя костюм разбойника с большой дороги. В первую очередь была сброшена рубашка; его торс танцора оказался соразмерным и мускулистым, как Дженна и ожидала. Под водой палец Лизетт продолжал дразнить ей срамные губы, тем самым не давая ей возможности не думать о сексе.

Похоже, в планы Робина не входило лезть к ним в воду. Он прислонился к стенке эллинга, достал из-за уха сигарету — очевидно, с марихуаной — и раскурил ее.

Морган расстегнул высокие, до бедер, сапоги и черные кожаные брюки. В этот момент рука Лизетт обхватила левую грудь Дженны и стиснула как бы в крайнем возбуждении. Под брюками у Моргана оказались темные трусы. Когда он снял трусы и бросил их на траву, женщины смогли увидеть густой куст черных кудрявых волос вокруг фаллоса. Он пока что был вялым, но женщины вцепились друг в друга, предвкушая, что очень-очень скоро он превратится в огромный твердый ствол и по крайней мере одна из них ощутит его в своей ноющей глубине.

Морган вошел в озеро. Он нырнул под воду и вынырнул позади женщин. Он обнял их, сжав правой рукой грудь Лизетт, а левой — грудь Дженны.

Если они ожидали от ведущего хореографа какой-то утонченности, то они глубоко заблуждались.

— Боже мой, да вы настоящее пиршество для изголодавшегося мужчины! Знали бы вы, как надоедает каждый день смотреть на танцовщиц! Все такие плоскогрудые, даже если бы они все бросились на мое ложе! А тут две пары таких роскошных сисек! — Морган стал их покачивать и тискать, как бы оценивая это богатство. — Если бы вода не была такой холодной, я бы спустил прямо сию минуту! А кто из вас хочет подрочить мой хрен?

Дженна отыскала в воде его член и обхватила его правой рукой. Она стала энергично его массировать.

— М-м-м, — замычал Морган. — Очень приятно… И еще мне очень нравится, как прыгают твои сиськи, когда ты меня дрочишь… Ой, как сладко!

— Наверно, мы достаточно охладились, — пробормотала Лизетт. Дженна уловила в ее голосе раздражение; вероятно, она была недовольна тем, что не ей уделяется все внимание. — Мы можем продолжить это на сухом берегу.

Морган согласно кивнул. Он взял обеих женщин за руки, и они пошлепали по воде к поросшему травой берегу. Его фаллос горделиво вздымался кверху и покачивался, когда Морган бежал. Дженна с интересом разглядывала могучий ствол, не испытывая ни малейшего стыда. Он был длинный и, пожалуй, чуточку потоньше, чем у Ника. И чуть-чуть загибался вверх. Интересно, как он будет ощущаться у нее внутри?

«Однако, — подумала Дженна, — кого он собирается трахать — меня или Лизетт?» Хотя Лизетт пробудила в ней новые и совершенно неожиданные желания, здесь она составляла ей конкуренцию.

Робин стоял, прислонившись к эллингу, и попыхивал сигаретой. Экзотический аромат дыма распространялся по воздуху. Этот аромат был частью того мужского запаха, который исходил от него, но, конечно же, не весь запах.

Морган повернулся к двум голым женщинам — элегантный, исполненный самообладания, словно он собирался поставить очередной танец.

— Ложись на траву, — шепотом сказал он Дженне, — и раздвинь ляжки. Да пошире, чтобы все хозяйство было как на ладони. Ишь, какая густоволосая!

«Значит, трахать будет меня», — решила про себя Дженна, стараясь не выдать своего торжества. Повинуясь, она широко раздвинула бедра.

Морган встал позади Лизетт и накрыл ладонями низко свисающие груди. С минуту он их нежил и теребил, очевидно, не собираясь никуда спешить. Лизетт блаженно закрыла глаза и откинула голову ему на плечо. Лежа на траве, Дженна стала нетерпеливо ерзать ногами.

— Я заметил, — чуть хриплым голосом проговорил Морган на ухо Лизетт, — когда мы подошли, ты была близка к тому, чтобы приобщить эту молодую аппетитную женщину к наслаждениям Сафо. Поэтому продолжим. Опускайся между ее ног и вылижи ее как следует. А сама приподними свой очаровательный зад для меня повыше.

Продемонстрировав кошачью грацию, улыбаясь загадочной улыбкой, Лизетт выполнила то, что ей было приказано. Дженна запаниковала. Она мечтала ощутить тычину Моргана в своем ноющем влагалище. Похоже, этого может не произойти.

Однако то, что Лизетт выделывала языком, было изумительно. Она проделывала это, судя по всему, с гораздо большей готовностью, чем Ник. К тому же ее женский язык был более чувствителен и подвижен, чем мужской. И она лучше знала, чего именно хочется женщине. Она водила языком вверх и вниз между срамных губ Дженны, заползала внутрь, словно резвящаяся змея, выныривала наружу и начинала кружить вокруг восставшего клитора. Дженна расслабилась и покорилась неизбежному. Приобщение — это очень правильное слово. Она понимала, что после оргазма, который подарит ей искусный язык француженки, она станет совсем другой — в сексуальном плане — женщиной.

Дженна приоткрыла глаза. Морган все еще стоял над женщинами и слегка дрочил свой ствол. Очевидно, его заводил вид двух голых женщин, которые занимались любовью.

Язык Лизетт подвел ее совсем близко к оргазму. Волны сладострастия распространялись по всему влагалищу и выше лобка. Но она не спустит, сна знала, что не достигнет оргазма, если поначалу не приласкать ей груди.

Этому было свое объяснение. По иронии судьбы среди своих одноклассниц Дженна оказалась едва ли не последней в физическом развитии. В период от тринадцати до шестнадцати лет ей пришлось вынести много насмешек. А затем, словно по волшебству, у нее выросли великолепные пышные груди. И с тех пор внимание всех мужчин, которое они адресовали другим девчонкам, было направлено на нее. И ей это нравилось. Новизна ощущений от сознания того, что у нее большой бюст, не притупилась со временем. Ее груди были гарантией того, что она непременно заведет своих любовников.

— Лизетт, — попросила она, — Лизетт, пососи мне сиськи. Без этого я не спущу.

Лизетт охотно переместила голову вверх, оставив один палец на тугом клиторе Дженны. Она взяла в рот один из пикообразных сосков и провела языком вокруг него. Как и раньше, она вновь продемонстрировала большую, чем ее муж, тонкость.

Ухмылка Моргана стала еще шире. Очевидно, он был удовлетворен тем, что любовная игра женщин стала еще откровеннее и разнообразнее. Он опустился на колени и быстро вошел в Лизетт сзади.

Дженна почувствовала, как участилось дыхание Лизетт. Очевидно, ощутив твердый мужской ствол во влагалище, она испытала огромное удовольствие. Она громко застонала, сосредоточив основное внимание на своих сладострастных ощущениях. Движения ее пальца вокруг похотника Дженны сделались ленивыми.

Однако Дженна была уже совсем близка к оргазму. Новизна и пикантность ситуации завели ее сверх всякой меры. И хотя ее клитор недополучал стимуляции, сладостные волны пробегали через все ее тело. Над ней раскачивалась, словно тряпичная кукла, Лизетт, в которую ритмично и глубоко вгонял огромную тычину Морган.

По тому, как реагировала на действия Моргана Лизетт, как она крутила круглой жопкой и подставляла ее партнеру, Дженна усомнилась в справедливости слов Ника относительно холодности жены. Конечно, если он сам знал истину.

Должно быть, она на момент отключилась. Дженна поняла это, когда Морган и Лизетт, удовлетворив свою поистине животную страсть, откатились от нее. Когда Дженна открыла наконец глаза, ни их самих, ни их одежды не было. Рядом с ней полулежал, опираясь на локти, Робин. Даже при столь тусклом свете, который доходил из зала, было видно, как топорщился под брюками его член.

Он улыбнулся, поймав ее взгляд и, похоже, прочитав ее мысли.

— Не сейчас. Иногда желание — более сильный инструмент, который помогает удержаться. Скоро ты в этом убедишься.

— Вуайерист хренов, — пробормотала Дженна. — Ты спускаешь, когда подглядываешь за тем, как другие люди трахаются?

— Можешь считать так.

Он потянулся к куче одежды и отыскал там сережки. Взяв одну из них большим и указательным пальцами, он некоторое время внимательно разглядывал камень.

— Янтарь, — проговорил он. — Знак Льва. Излучает мужскую энергию. Весьма специфичен. — Он помолчал, затем улыбнулся: — Теперь я знаю, как ты любишь, чтобы тебе стимулировали соски.

Он потянулся и по очереди прикрепил серьги к ее соскам. Дженна пассивно лежала, позволив ему манипулировать с сосками. Ощущение было странным. Робин зажал серьги до такой степени, что она даже ощутила легкую боль и поморщилась. Когда ощущение боли прошло, поскольку ее тело было приучено к экстремальным ласкам, Дженна осознала, что может нести эта постоянная, не слишком сильная стимуляция.

Робин снова, похоже, оказался на один шаг впереди.

— Сегодня ночью ты встретишься еще с одним человеком, который тебя хорошенько оттрахает, — сказал он. — И поверь мне, будет слаще, если ты немного подождешь. А сейчас тебе лучше одеться. Я не хочу лишать тебя компании и вечера.

Дженна поднялась на ноги и стала одеваться. Было очень трудно разобраться с платьем, которое застегивается сзади. Но будь она проклята, если она попросит Робина помочь ей в этом. Он стоял рядом, наблюдая за ее мучительными попытками. Член его под брюками продолжал все так же топорщиться.

Наконец она управилась с этим и зашнуровала лиф. Она была уверена, что очертания сережек видны под двумя слоями материи.

— Развлекайся, — напутствовал ее Робин, когда Дженна двинулась по лужайке. Она не обернулась. — Скоро я увижу тебя.

Дженна задумалась, каким образом ей лучше попасть в зал. Только не через застекленные двери. Слишком очевидно. Вероятно, лучше это сделать через боковую дверь, затем пройти по коридору до банкетного зала. Люди подумают, что она просто ходила в туалет.

Но едва она подошла к залу, как ее схватил за руку Ник и потащил обратно в коридор. Лицо его полыхало, и он совсем не был похож на беззаботного хозяина вечера.

— Немедленно рассказывай, куда тебя черти носили и чем ты занималась! — рявкнул он.