Буше проснулся. Над ним стоял Пальметто — голова обмотана бинтами.
— Как самочувствие, судья?
Буше огляделся. Комнатка, где они находились, напоминала крошечную реанимационную палату. В левом предплечье у него торчала игла от капельницы, трубка соединяла ее с большим мешком, подвешенным к переносной стойке. Буше озадаченно посмотрел на эту конструкцию.
— Восстанавливают ваш водный баланс, — пояснил Пальметто. — А я хочу вам кое-что показать. Хватит сил прогуляться?
— Я нормально себя чувствую. — Буше посмотрел на капельницу. — Только отцепите эту штуку.
— Конечно. Я сейчас.
Пальметто вернулся через минуту с судовым врачом, который измерил Буше давление, а потом снял капельницу.
— Только не надо прямо сейчас бегать по палубе, — сказал врач. — У вас у всех сильная перегрузка организма.
Буше оделся и вслед за Пальметто направился в лабораторию. Вакуумный контейнер уже выгрузили с глубоководного аппарата и поместили в холодильную камеру.
Пальметто вскрыл контейнер и вытащил кусок гидрата метана, добытый со дна. Отломил фрагмент, положил остаток на место для будущего изучения. А потом вытащил из кармана зажигалку и поджег свой кусочек. На белом льду заплясали язычки синего пламени. Он сиял точно звезда.
— Дамы и господа! — возгласил Пальметто. — Перед вами — будущий основной источник энергии на Земле.
Они завороженно смотрели на горящий лед.
Капитан взял курс на запад, в Чарльстон; прийти на место они должны были к середине следующего дня.
После ужина Буше попросил Пальметто подняться для разговора на палубу. Они стояли у леера, глядя во тьму. Море было неспокойно, судно вздымалось и оседало на средних волнах.
— У меня есть ощущение, что вы помышляете о мести, — высказался Буше.
— Взорвать целый слой морского дна так, будто они разрезали кусок масла, — это откровенная глупость и вопиющая безответственность. Эти идиоты подтверждают все мои самые худшие опасения. Перри… я бы с радостью прикончил этого ублюдка.
— Мне придется сделать все, чтобы остановить вас, — заметил Буше.
— А вы уже забыли, что он попытался вас убить? И он уже убивал, и еще будет. Ваша система правосудия вряд ли его остановит.
— Успокойтесь, — посоветовал Буше. — Как, по-вашему, можно уничтожить влиятельного человека?
— Да запросто. Всадить пулю в голову.
— Вот и нет. Надо лишить его влияния. Вы знаете Джона Перри. А если он лишится своей корпорации, своих денег?
— Мне кажется, ему легче умереть, — сказал Пальметто. — Вот только нам двоим не справиться с такой задачкой.
— Нам поможет инспектор Фитч из Нового Орлеана.
— Вот радость-то. Теперь нас трое.
— Но у вас тоже есть друзья. На свете немало людей, которым небезразличны и ваше благополучие, и эта новая форма энергии.
— Вы имеете в виду институт?
— Его самый. Слушайте. У меня есть идея.
«Бигль» пришвартовался в Чарльстоне. Буше и Пальметто распрощались с моряками и учеными и на такси поехали в аэропорт.
— Только сделайте так, чтобы я мог с вами связаться, — сказал Буше.
— Я вам позвоню. Собираюсь купить мобильный телефон, — сказал, улыбнувшись, Пальметто. — Мне уже давно хотелось.
— Не забывайте и другие мои слова.
— Не забуду.
Упоминание о мобильном телефоне заставило его вспомнить еще одну вещь. Шагая к выходу на посадку, Буше позвонил Малике. Она схватила трубку после первого же гудка.
— Где ты? Чем занимаешься? — спросила она.
— Глубоководными погружениями, — ответил он.
— А нельзя говорить серьезно? Я тут переволновалась.
Буше, смягчая краски, поведал ей о своих приключениях. Они попрощались, и он тут же набрал еще один номер. Фитч опознал его звонок.
— А я тут гадаю, когда вы выйдете на связь, — сказал он.
— Если у вас нынче вечером есть время поужинать вместе, то я угощаю. Нам нужно кое-что обсудить.
— Я в жизни еще не отказывался поесть на халяву. Когда и где?
— В «Кей-Поле» в восемь? И постарайтесь одеться не как коп.
«Кей-Пол» был, как обычно, набит битком, однако Фитч успел найти свободный столик. Когда судья вошел, он помахал ему. Буше улыбнулся. Фитч оделся так, будто собирался играть в гольф.
— Ну, и где вас носило? — осведомился Фитч.
Инспектору Буше выдал неприукрашенную версию, и Фитч разве что не свалился со стула. Впрочем, хотя рассказ и произвел на него сильнейшее впечатление, при появлении меню он все-таки сменил тему разговора.
— Я буду зубатку, — сказал он официанту. — Ну, и зачем я здесь? — продолжил он, когда официант отошел.
— Мне нужно добраться до Перри. Раньше, чем он доберется до меня. Он уже совершил как минимум два убийства. И не остановится.
— Кстати, — сказал Фитч. — Врач, который лечил судью Эпсона, просто бьется в истерике. Утверждает, что лекарство, которое он выписал, ни под каким видом не могло вызвать смерть. Он как раз собирался потребовать эксгумации тела, но тут выяснилось, что его честь кремировали. Врач не заявил в открытую, что Эпсона убили, но был близок к тому. И если это убийство, то исполнитель — профи.
Принесли еду.
— Так вы полагаете, что на Перри работает наемный убийца? — спросил Буше.
Фитч кивнул и поинтересовался:
— Вы нынче собираетесь домой?
— Да, я ведь там живу.
Фитч покачал головой:
— Это небезопасно.
— Знаю. Но у меня есть план. Я собираюсь наведаться к Перри.
— Что?! — Фитч тоже понизил голос. — Что-что?
— Послушайте. Перри знает, что меня попросили освободить должность. Возможно, это и вовсе его рук дело. Я пойду к нему и скажу, что я — обиженный судья. Хотел бы подзаработать. Скажу ему, что Пальметто погиб на том глубоководном аппарате, а у меня есть доступ к его архивам. Я продам ему эту информацию и в результате смогу проникнуть в его систему.
— И чего вы собираетесь этим добиться?
— Собрать сведения, на основании которых его можно будет повесить.
Вернулся официант, предложил им десерт, но оба отказались. Буше попросил счет, но, когда его принесли, Фитч перехватил его.
— Моя очередь платить. — Инспектор расплатился, встал и произнес: — Сегодня я отвезу вас домой. И установлю за домом наблюдение. Но больше ничего обещать не могу.
— Я и за это благодарен, — сказал Буше. — Я буду на связи.
— Надеюсь.
Офис «Рекскона» находился неподалеку от здания федерального суда; в то утро Буше подивился этому странному совпадению. Решительно, почти нахально он проследовал прямо на этаж, где находились кабинеты руководства. На нем были темно-синий костюм, белая рубашка и красный галстук: сочетание, говорящее об уверенности в себе; и все же сердце его трепетало.
Он подошел к первой линии обороны в лице секретаря и сказал, что хочет видеть Джона Перри. Секретарша спросила его имя — он назвал его, присовокупив звание. Это помогло пробиться ко второй линии. Из-за закрытой двери красного дерева, метров пять высотой, вышла женщина и спросила, по какому он вопросу и назначена ли у него встреча.
— Мистер Перри сам поймет, по какому вопросу. Нет, не назначена.
— Я прошу прощения, мистер Перри сейчас занят.
— Я подожду.
Вестибюль был огромный, но с диванчиком для посетителей. Буше уселся, пытаясь всем своим видом выражать презрение. «Только попробуй вытурить меня отсюда», — говорило выражение его лица. Через несколько минут вышли две женщины, одетые в строгие деловые костюмы.
— Судья Буше, — сказала одна из них, — простите, что заставила вас ждать, но я просмотрела деловой график мистера Перри и не обнаружила, чтобы вам на сегодня была назначена встреча.
— Я же уже сказал, что мне ничего не назначено, — объявил он, не меняя позы. — Федеральный суд встреч не назначает.
— Разумеется, — подтвердила она. — А могу я спросить, по какому вопросу вы пришли?
— По личному, — ответил он.
Женщины пошептались, одна вышла.
— Пожалуйста, подождите еще, сэр, — сказала вторая.
— Да я хоть весь день буду ждать, — ответил он.
Прошло еще несколько минут. Женщина стояла с ним рядом, неподвижная и безгласная как статуя. Наконец появилась вторая.
— Сюда, пожалуйста, ваша честь.
Он встал и пошел по мраморному полу. Женщина остановилась у двери. Открыла ее и знаком пригласила его войти.
Генеральный директор сидел у огромного стола в дальнем конце от входа. Он встал и спустился со своего трона.
Они встретились посреди комнаты и обменялись крепкими рукопожатиями.
— Чем могу служить, судья?
Буше оглядел комнату. У стены справа стоял восточного вида шкаф с дорогим фарфором, слева — встроенный в стену бар, за спиной у него — диван с кофейным столиком, а перед столом Перри — два кожаных кресла. На них Буше и кивнул.
— Давайте поговорим, — сказал он, подошел к креслу и сел. Перри последовал его примеру.
— Я знавал вашего коллегу, судью Эпсона, — сказал Перри.
— Я не о нем пришел говорить.
— Да, мне любопытно, что привело вас сюда.
— Я в последнее время кое-что узнал о гидрате метана, — сказал Буше. — Похоже, это очень многообещающий источник энергии. Все причастные к нему люди вскоре сильно разбогатеют.
— Но процесс будет дорогим и, возможно, опасным. До коммерческой разработки еще очень далеко.
— Насколько мне известно, русские недавно извлекли образцы со дна озера, использовав для этого подводную лодку.
— Откуда вам это известно?
— Мне известно не только это. Япония, Китай, Индия — все они обнаружили у себя богатые месторождения гидрата метана и начинают их разрабатывать. Только представьте себе, что все эти три экономических гиганта обзаведутся собственными источниками энергии. Весь баланс сил в мире изменится, верно? Впрочем, вы, разумеется, правы. Добывать его опасно.
— Чего вы хотите, судья?
— Давайте я сначала скажу, чего я не хочу. Я не хочу зарабатывать по сто семьдесят четыре тысячи в год до конца своих дней.
— Вы хотите получить работу?
— Я бы назвал это пенсией. А как это называл судья Эпсон?
— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Перри откинулся на спинку кресла. Разговор неожиданно для него приобретал крайне благоприятное направление.
Буше улыбнулся. Вытащил из кармана рубашки карточку — десять на пятнадцать сантиметров — и протянул Перри. На карточке были написаны последние произнесенные генеральным директором слова: «Я не понимаю, о чем вы говорите».
— Мистер Перри, вы чрезвычайно предсказуемы. Я и не ждал от вас никаких других слов, потому как они бы прозвучали не слишком красиво в записи. Где тут у вас камера? В шкафу? В баре? Уверен, что…
Он встал, подошел к столу Перри и взял бронзовую статуэтку — древний нефтяной насос на лошадиной тяге. Осмотрел ее со всех сторон, улыбнулся, поднял повыше.
— С первого раза угадал, а? — Он поставил статуэтку на место и вернулся в свое кресло. — Потому-то я и пришел, что вы крайне предсказуемы. Вы убили уже стольких, что нетрудно предсказать: следующим буду я. Я пришел позаботиться о том, чтобы этого не произошло.
Теперь Буше открыл все свои карты. Где-то в кабинете тикали часы, отсчитывая секунды. Перри постучал ногтем большого пальца правой руки по передним зубам. То был знак, что он почти готов капитулировать.
— Где Пальметто? — спросил он.
Буше понял, что все состоялось. Вытащил из кармана вторую карточку и передал собеседнику со словами:
— Предсказуемо. Где Пальметто? Ответ у вас в руке. Очень я люблю эту фразу в разных фильмах.
Перри рассмотрел карточку. На ней было написано: «Пошел на корм рыбам».
— И что это означает?
— Полагаю, вы в курсе. У берегов Южной Каролины несколько дней назад произошло некое «сейсмическое событие». Как на го́ре, именно тогда глубоководный аппарат, принадлежавший Институту океанографии в Марблхеде, проводил там исследования. Один из подводников погиб. Имя его не разглашается до того, как будут уведомлены ближайшие родственники. Но это был Боб Пальметто.
— Откуда вам это известно?
— Я был на борту этого исследовательского судна, «Бигля». Пальметто был отпущен под мою ответственность после обвинения в убийстве женщины по имени Рут Калин. Обнаружили его в Марблхеде, он гостил у одного из сотрудников института. Пальметто попросил меня позволить ему провести последнюю научную экспедицию. Я согласился. Он оказался прав. То действительно была его последняя экспедиция. А теперь ваша очередь говорить. Только не здесь. Давайте куда-нибудь перейдем.
— Куда?
Буше взглянул на часы. Было десять.
— Вы любите бенье?
Они вышли из офиса «Рекскона» по отдельности и встретились в «Кафе дю монд», самом старом заведении на знаменитом открытом Французском рынке. Сели они в дальнем углу, взяв кофе с молоком и булочки.
— Вам нужно то, что передал мне Пальметто, — сказал Буше. — Я и не собираюсь долго оставаться в судейском кресле. Собственно, меня уже временно отстранили от работы, и возвращаться мне, пожалуй что не хочется.
— Что именно передал вам Пальметто?
— У меня в руках его работа. Полностью. Извлечение гидрата метана, отделение углекислого газа, транспортировка.
— Что вы за это хотите?
Буше поднял правую руку, растопырив все пять пальцев. Потом поднял левую и тоже растопырил все пальцы.
— Десять миллионов? — не поверил Перри.
Буше кивнул.
— Вы-то заработаете миллиарды, — напомнил он.
— Лет через десять, а то и позже.
— Вы сами знаете, что это не так. Сейчас все ринутся осваивать этот новый источник энергии. США не первыми ушли со старта и теперь не будут жалеть денег, чтобы нагнать остальных.
— Мне нужны убедительные доказательства, — сказал Перри.
— Понимаю. Дайте мне кабинет на вашем этаже для руководства. Я буду ежедневно приходить к вам с докладом, пока вы не получите все, что есть у меня. Вы же будете вносить сумму частями на указанный мною счет. Сделав последний доклад, я откланяюсь. Нам совершенно не обязательно быть близкими друзьями, но нам придется друг другу доверять, потому что в противном случае выйдет полный фол. И я не об эмоциях, я хотел сказать ФОЛ — Физическая Обоюдная Ликвидация. Мы оба столько знаем, что запросто способны засадить друг друга за решетку пожизненно.
— Мне нужно подумать.
— Разумеется. — Буше встал. — Вы ведь предсказуемы.
Он повернулся и пошел прочь. Отошел подальше, и тут ноги начали подгибаться. Он все утро провел с убийцей на его территории. Буше перевел дыхание. Как приятно остаться в живых. Пройдя квартал, он повернул за угол, и тут из какой-то двери высунулась рука и втащила его внутрь. Это был Фитч.
— Я гляжу, вы еще живы, — сказал инспектор.
— Вроде как получил местечко в его конторе, — сказал Буше. — Он говорит, что подумает, но я-то понял, что он меня взял. — Он высунулся из дверного проема. — Поедете со мной в воскресенье на уборку? Там я вам все и расскажу.
— Заезжайте за мной в десять, — кивнул Фитч.
Утро воскресенья выдалось хмурое и сырое. Буше сидел у себя во дворике, потягивая кофе. Не предназначен этот дом для того, чтобы жить в нем в одиночестве, подумал он, взял телефон и позвонил Малике. Они проговорили полчаса. Оказалось, что она в Лос-Анджелесе. Один из ее клиентов получил предложение о покупке прав на съемку фильма. И ей, и ее клиенту это сулило большие деньги, так что она была очень взбудоражена. Сегодня, впрочем, у нее выдался выходной. И она решила заняться всякими вещами, которыми вообще-то им стоило бы заниматься вместе.
В десять он забрал Фитча от многоквартирного дома, где тот жил. Некоторое время оба молчали. Фитч заговорил первым:
— Почему я в скверном настроении, я знаю. А вы чего?
— Малика приехала в Лос-Анджелес и гуляет по городу, а я болтаюсь тут с вами. Да и у вас вид невеселый.
— Врач сказал, что мне нельзя столько пить.
— Так не пейте, вам лучше станет.
— А еще никаких подвижек по всем этим убийствам, которые лежат вокруг вас целой грудой. Я тут переговорил с приятелем, который раньше работал на ФБР, — он утверждает, что не станут они с этим помогать, даже если я пошлю официальный запрос. Говорит, не нужны им междоусобицы с прокурором округа.
— Не в этом дело. — Буше вспомнил все, что уже знал про Эпсона и ФБР.
Фитч вздохнул.
— Ну ладно, и что вы собираетесь делать в конторе у Перри?
— Не знаю. Отчасти я просто руководствуюсь чутьем: должно там оказаться что-то, что можно ему предъявить.
— Вы думаете, у него там повсюду валяются доказательства вины, чтобы вы просто напоролись на них? Мечтать не вредно.
— Я стану снабжать его информацией, цена которой — целое состояние, — сказал Буше. — Так что пусть радуется, что я там торчу.
— По-моему, вы свихнулись, — подытожил Фитч. — А куда мы едем?
— Никуда. Я хотел просто прокатиться вдоль берега.
Расчистка на сегодня отменялась; они просто совершили задумчивую прогулку. Вспоминались «Катрина», разливы нефти, эрозия береговой полосы.
— Давайте съездим ко мне на работу, — сказал наконец Фитч.
Они доехали до Восьмого участка.
— Чтоб я провалился, — сказал Буше, когда они вошли. — Вы тут все перекрасили. — И пепельницы на столе нет.
— Теперь поняли, почему я сегодня не в самом разлюбезном настроении? Я бросаю и пить, и курить. — Он сел за стол, отпер верхний ящик. — Вот, — сказал он, протягивая Буше нечто похожее на двадцатипятицентовую монетку.
— Что это?
— Закрепите эту штуку на внутренней стороне ботинка. Это джи-пи-эс-передатчик. Чтобы легче было обнаружить ваше тело. Вы надумали добраться до Перри, и это может стоить вам жизни. Я не хочу, чтобы вы погибли зазря. Если я буду знать, где лежит труп, может, я и застукаю убийцу.
Буше усмехнулся.
— Чего тут смешного? — проворчал Фитч.
— Представил вас в разлюбезном настроении.
Судья Буше вернулся домой, посмотрел игру «Сейнтс». А потом раздался один из самых важных звонков в его жизни.
— Я вас беру, — сказал Перри. — Завтра можете начинать.
После этого Буше позвонил по номеру в Массачусетсе, который оставил ему Пальметто, и записал на автоответчик два слова: «Меня взяли».