Путь обратно на верхние этажи оказался медленнее и тяжелее. Тем не менее мысли об Арекс, страх за нее заставляли Гюнтера идти дальше. Он должен ее найти, все остальное не имеет значения.

Он все еще поднимался, когда услыхал странный шум, приглушенный стенами лестничной шахты. Сначала он решил, что в этом доме притаилась опасность, и в ужасе вжал голову в плечи, лихорадочно обдумывая пути отступления. Наконец понял, что далекий звук усилен динамиками. Вокс-передача? Неужели вновь дали электричество и включили сигнал тревоги? Да нет, если б включилось электричество, лестница бы осветилась. Тогда, может, пришел эвакуационный флаер? Или конвой имперских сил в мегафон сзывает оставшихся жителей?

Гюнтер рванулся через вестибюль к окну, распахнул и рухнул на колени, когда звук ударил в уши. Казалось, это будет продолжаться вечность, но, едва он подумал об этом, все смолкло. Осталось лишь ужасающее эхо в голове. Никакой надежды на спасение, лишь новое доказательство, что этот мир проклят. В отчаянии инспектор прислонился лбом к холодному подоконнику. Лазган выпал из рук и с лязгом упал на пол. Однако вскоре мысль об Арекс заставила Гюнтера собраться с силами. Ничего не изменилось, напомнил он себе. Она ищет его где-то там, и это веский повод встать и идти.

Выбравшись на эстакаду, он хотел направиться к брошенной полугусеничной машине СПО, которую видел утром. Он решил рискнуть и воспользоваться транспортом — это помогло бы ему отыскать Арекс до темноты. Он понял, что что-то не так, когда услышал крики, звук бьющегося стекла и увидел дым, тянущийся от ближайшего перекрестка. Осторожность велела вернуться в здание, но цель казалась слишком близкой. Гюнтер медленно двинулся вперед, вздрогнул, когда справа прогремел взрыв, и осторожно заглянул за угол.

Восстание было в разгаре. Видимо, людей вверг в панику тот жуткий звук. Утренние зомби превратились в вандалов, мародеров и поджигателей, вымещая свой гнев и страх на всем, что подворачивалось под руку, — на своих же домах и своих же согражданах.

Гюнтер увидел и полугусеничную машину, перевернутую и подожженную. Оставался лишь один способ действия. Сжав лазган и пригнувшись, Гюнтер перебежал перекресток по диагонали. Нырнул за угол, задыхаясь и дрожа, но толпа его не заметила. Потом, сконцентрировавшись на важных для него вещах, представив лицо Арекс, он продолжил свой путь.

Продвигаясь дальше внутрь города, Гюнтер обнаруживал все больше уцелевших эстакад и башен. Направившись прямиком по одной из уцелевших магистралей, он, не в пример своему ночному путешествию под конвоем СПО, продвинулся намного дальше, чем сам ожидал. По пути ему встречались мародеры и безумцы, но почти никто не проявил к нему интереса, кроме одной группы с факелами, преследовавшей его три квартала. Но он сумел оторваться.

Несмотря на голод и жажду, Гюнтер не решался потратить время на поиски пищи и воды. Он хотел отыскать Арекс до наступления темноты. Однако солнце уже клонилось к западу, и, не найдя знакомых ориентиров, Гюнтер понял, что ночь наступит раньше, чем он достигнет двести четвертого уровня. Что еще хуже, он снова увидел пустоты в силуэте города — свидетельство того, что разрушения затронули не только окраины. Вскоре он вновь осторожно пробирался в мире развалин и зияющих провалов, там, где когда-то стояли башни и эстакады, теперь ведущие в никуда.

И он вновь встретился с железноликими монстрами.

Тремя уровнями ниже пролегала еще одна эстакада, непосредственно под той, на которой находился Гюнтер. И по ней шли чудовища. Их было четверо: стальные кадавры, похожие на монстров, атаковавших ночью из руин. Только эти шли выпрямившись и маскировались под человечьей кожей. Своими движениями, поведением они больше напоминали солдат, виденных им прошлой ночью. Они явно были разумны — и, как и солдаты, вооружены.

Их оружие было огромным, неуклюжим, и требовались обе руки, чтобы держать его. Нечистая энергия кипела в прозрачных камерах, отсвечивая зеленым, как тот обелиск, обнаруженный в шахте.

Гюнтер упал на мостовую, выжидая, пока кадавры пройдут мимо, и молясь, чтобы они не заметили его. Выждав минуту или две, он поднял голову, чтобы глянуть сквозь перила. Эстакада, к его счастью, была пуста. Но его сердце замерло, когда он увидел вывеску внизу, ранее им не замеченную. Богохульный лозунг был намалеван поперек изображения имперского орла, но под ним все еще можно было разглядеть жирные черные буквы знакомых слов: «Торговый центр 201 уровня».

Теперь Гюнтер знал, где находится. Он слишком близок к цели, к Арекс, чтобы отступить перед каким бы то ни было препятствием. Поднявшись, он взял лазган и твердо зашагал дальше. Вскоре он проскользнул в лабиринт знакомых переулков, которые могли помочь ему остаться незамеченным. Он надеялся на это, во всяком случае.

Повернув за угол, он обнаружил, что стоит на краю пропасти. Дома с обеих сторон улицы разрушены, и провал тянется, похоже, до самой поверхности. Пораженный, Гюнтер застыл, не в силах поверить своим глазам. Он так боялся монстров, что даже не подумал о возможности того, что его дом может быть также разрушен. Он надеялся, что в отсутствие ориентиров, вероятно, что-то перепутал. Поколебавшись несколько минут, он бросился обратно к эстакаде.

И столкнулся лицом к лицу с группой из четырех кадавров.

Враги повернули к Гюнтеру бесстрастные черепа и вскинули светящееся зеленым оружие. Он попробовал сделать то же самое, однако руки словно онемели, лазган выпал из рук, и Гюнтер упал на колени, потянувшись за ним. В этот момент он понял, что все кончено, в отчаянии просто закрыл голову руками и заскулил, ожидая смерти. Дрожа от страха, он молился и ждал неминуемого удара. Но ожидание затягивалось, и в конце концов Гюнтер осмелился открыть глаза, чтобы увидеть, как кадавры удаляются прочь. Они пощадили его. Что более унизительно, они проигнорировали его, будто он был пустым местом. Сочли его жалким червем, не заслуживающим даже того, чтобы быть раздавленным.

Гюнтер потянулся за лазганом, но замер. Если бы он не выронил оружие, кадавры сочли бы его угрозой… «Нет», — твердо сказал сам себе он. Нельзя сейчас об этом думать: если его парализует мысль о том, что могло бы случиться… Гюнтер подобрал оружие и пошел дальше, но не ушел далеко.

Он больше не мог отрицать очевидного — эстакада была та самая и находилась там же, где и всегда, но здания по обе ее стороны обрушились. То, что было когда-то дорогой, сейчас стало шатким мостом, и Гюнтер узнал белую вывеску остановки автотаксо, находившуюся прямо перед его домом, сейчас висящую над пропастью и раскачивающуюся на ветру.

«Арекс, — подумал Гюнтер. — Что это все значило для нее?» Он был уверен, что найдет ее здесь, но если она была в его доме… Нет, она должна была вовремя сбежать. Его разум просто не принимал других вариантов. Арекс не могла быть в доме, когда он… Но тогда что она стала делать, не найдя его? Куда она пошла? Гюнтер не знал и не догадывался.

На него вдруг навалилась усталость, и он сел на эстакаду, притянув колени к груди. Хотелось заплакать, но глаза оставались сухими. Гюнтер переступил черту простого горя и теперь чувствовал только опустошение. Он провел весь день, цепляясь за надежду, а теперь она утекала сквозь пальцы. У него не было цели и причины идти куда-либо, так что он остался здесь, под темным небом. И если патрулирующие город монстры вернутся и на этот раз решат отнять его бессмысленную жизнь, он будет почти рад этому.

Из забытья его вывел шум двигателя. Он понял, что слышит этот звук уже несколько минут, а сейчас ему в лицо ударил резкий яркий свет. Гюнтер вскочил, увидел над собой угловатый черный флаер СПО. Но когда сообразил подать знак, флаер уже улетел — да и вряд ли бы он стал приземляться ради него.

Гюнтер замерз. Ночь вступила в свои права, и надо было думать о поиске убежища. И эта ночь была зеленой — еще одна особенность, которой он не замечал раньше. Гюнтер думал, что глаза, заболевшие от света прожектора, обманывают его, пока не посмотрел в небо и не увидел прерывистый зеленый свет на северо-востоке. Зеленый, как артефакт в туннеле, как оружие кадавров. Гюнтер не хотел задумываться о том, что это значит.

Снова послышался шум двигателя. Флаер развернулся и теперь шел на меньшей высоте. И когда он пролетел над головой Соресона во второй раз, тот понял, что происходит нечто странное. Флаер заходил на посадку.

Он приземлился в двух сотнях метров от Гюнтера. Инспектор побежал к чернеющему на фоне неба аппарату еще до того, как выключились его двигатели.

Из транспорта выпрыгнули первые солдаты, и Гюнтер испуганно замер. Это были череполикие создания, как и те, которых он видел прошлой ночью, в черных шинелях и с дыхательными шлангами. Но у них флаер СПО.

Солдаты развернулись широким строем, словно собираясь прочесывать местность. Среди них выделялся невысокий темнокожий человек с вытянутой, словно яйцо, головой, сосредоточенно уставившийся в небольшое черное устройство. Похоже, именно он направлял солдат в их поисках. На нем была красная мантия Адептус Механикус Марса. От спины, свешиваясь через плечо, торчала серворука, ее металлические пальцы подергивались. Технопровидец.

Солдаты шли в сторону Гюнтера, и он успел подумать о том, чтобы броситься в укрытие, как один из них произнес, явно обращаясь к инспектору:

— Мы ищем белую женщину, примерно метр семьдесят пять, темноволосую и зеленоглазую.

— Арекс! — воскликнул Гюнтер. — Вы ищете Арекс?

Это описание могло подойти многим женщинам, но он сразу понял, что речь идет о племяннице губернатора. Солдат подошел ближе, и Гюнтер разглядел то, что упустил ночью: символ аквилы на шлеме и знаки различия на униформе.

— Вы… вы Имперская Гвардия, — сказал он. — Вы люди?

— Мы ищем леди Хенрик. Вы видели ее?

— Нет, я… я слышал, что она может быть здесь, но не… Из-за ваших масок я думал, что вы — те твари…

Гвардеец его не слушал. Он повернул голову, будто бы отвечая какому-то невидимому собеседнику, после чего развернулся и пошел прочь. Но Гюнтеру необходимо было знать больше — он бросился за гвардейцем и взял его за плечо.

— Подождите! — закричал он. — Как вы узнали, что леди Хенрик еще жива? Она вышла на связь? Она…

Сверкнула зеленая вспышка, и его последние слова потонули в невольном вопле.

Гвардеец был аннигилирован за доли секунды, как и сервитор в шахте: слой за слоем. Гюнтер смотрел в пустые глаза металлической маски-черепа, потом — на рассыпающийся скелет. Но перед этим он видел обугливающееся, охваченное огнем человеческое лицо, столь же бесстрастное, как и его маска. Затем это лицо исказила гримаса боли и ужаса.

Кадавры вернулись и атаковали гвардейцев, их странное оружие изрыгало зеленые молнии чудовищной энергии. Гвардейцы немедленно открыли ответный огонь. Лазерные лучи не причиняли вреда атакующим, но хеллганы оказались эффективнее. Несколько кадавров были уничтожены, и Гюнтер увидел, как технопровидец поспешно бросился в укрытие за флаером, и последовал его примеру. При этом инспектор случайно заслонил цель гвардейцу, и тот грубо оттолкнул его.

— Что ты мечешься? — прорычал гвардеец. — У тебя в руках оружие, разве нет? Так воспользуйся им, во имя Императора!

Меньше всего Гюнтер хотел стрелять из лазгана, привлекая к себе внимание. Но, испуганный словами гвардейца, он укрылся за шасси флаера, вскинул оружие и положил палец на спуск.

Лазган ходил ходуном в его руках, и прицелиться Гюнтер не мог. Он глубоко вдохнул, задержал дыхание и попытался успокоиться. Втайне он надеялся, что бой закончится раньше, чем ему придется стрелять. В конце концов, гвардейцы превосходили кадавров количеством, и те уже потеряли половину своих. Наблюдая за боем, Гюнтер увидел, как гвардейцы уничтожили третьего врага, четвертого, и…

Их еще больше. Он не видел, откуда они появились, но их было уже трое… нет, четверо! Гвардеец, пристыдивший его, погиб, сраженный изумрудной молнией. Упал прямо рядом с Гюнтером, и в ноздри ударил запах озона и паленого мяса.

Один из кадавров повернулся, и внезапно Гюнтер ощутил абсолютное спокойствие. Он понял вдруг, что тысячу раз совершал такое в мечтах. Он точно знал, что надо делать, чего Император хочет от него, и больше не испытывал страха. Прошлая жизнь казалась сейчас далекой, будто ее прожил вовсе кто-то другой. Его дом, работа, Арекс — все исчезло. Местный бар, магазин, ресторан, куда он ее приглашал. Гюнтер неожиданно вспомнил лексписца Крейц. Наверное, он больше никогда ее не увидит. Гюнтер надеялся, что она сумела выбраться.

Не играло больше роли и то, что он сделал, к чему стремился, на какие этажи карабкался. Только лазган в руках и враг на прицеле — вот что имело значение и являлось его жизнью. Ему уже нечего терять.

Так что он вдавил курок и, хотя первый выстрел прошел мимо, стрелял снова, и снова, и снова. Потом он вспомнил про автоматический режим стрельбы лазгана, нашел нужный переключатель и щелкнул им.

Он поливал кадавров лазерными зарядами, пока они не начали падать, — правда, Гюнтер не мог сказать, его ли стараниями. Но все равно он ощущал мрачное удовлетворение от того, что был тут, что внес свой вклад. Что сражался.

Внезапно лазган печально взвыл и замолк. Гюнтер вновь остался безоружен и испугался. Он вытащил аккумулятор, вернул его на место, пытаясь выжать из него еще пару выстрелов, — тщетно. Он чуть не закричал от досады: почему не додумался забрать запасные батареи у Вебера?

К счастью, на ногах оставался лишь один кадавр. Но и он с резким хлопком вдруг исчез, как и тела других монстров, кроме тех, что были расплавлены. Гюнтер был и обрадован их исчезновением, и устрашен еще одним загадочным проявлением их силы. Он не знал, сколько гвардейцев погибло, — зеленое оружие врага не оставило трупов, чтобы сосчитать. Но в живых оставались пятеро солдат, не считая технопровидца и пилота флаера, пучеглазого сервитора, не сдвинувшегося со своего места.

Гвардейцы не стали тратить время на передышку. Они возобновили поиски. Тот, кого Гюнтер принял за сержанта, велел технопровидцу присоединиться, что тот и сделал. Он снова достал устройство, и Гюнтер увидел, что провод от него тянется непосредственно к глазу адепта.

Менее чем через минуту гвардейцы собрались в одном месте на эстакаде и начали копаться в обломках, пока один из них не откопал что-то маленькое и красное. Он показал это технопровидцу, мрачно кивнувшему в ответ. После этого сержант отдал приказ, и солдаты вернулись к флаеру.

— Я не понимаю, — сказал Гюнтер, — где Арекс? Вы разыщете ее?

— Леди Хенрик тут нет, — ответил сержант.

— Почему вы так уверены? Она может прятаться в этих зданиях.

— Ее тут нет.

Двигатель флаера загудел. Последний из гвардейцев исчез в десантном отделении, и сержант собрался за ним.

— Подождите! — сказал Гюнтер. — Возьмите меня с собой. Пожалуйста.

Сержант мучительно долго смотрел на него, и Гюнтер решил, что ему откажут. А потом он услышал знакомые хлопки и, обернувшись, увидел кадавров с подкреплением. Четверо прямо перед ним, еще четверо возникли на эстакаде, и еще больше выходило из сохранившихся зданий. Гюнтер вскинул лазган, зная, что он бесполезен, но тут его ухватили сзади за куртку и затащили в флаер. Воздух снаружи пронзили зеленые молнии, сержант запрыгнул вслед за Гюнтером и крикнул пилоту взлетать.

Когда флаер неуклюже поднимался, что-то ударило в борт, и, стряхнув со скамей гвардейцев, техножреца и Гюнтера, аппарат накренился, его двигатель чихнул, и Гюнтер уже решил, что машина сейчас разобьется. Но флаер выправился и, набрав высоту, полетел прочь.

— Нам повезло, — сказал технопровидец, — что выстрел прошел по касательной. Если бы гауссов заряд попал в двигатель…

Гюнтер примостился на краешке скамьи, чувствуя себя неловко под взглядами четырех череполиких гвардейцев. Каждый из них, без сомнения, думал: что Гюнтер делает на месте одного из их погибших товарищей? Он не решился спрашивать об их задании, но мучительно хотел услышать новости об Арекс. А потом он заметил, что технопровидец держит в руках красное амецитовое ожерелье, найденное в руинах. И он узнал это ожерелье.

— Где вы его взяли? — спросил он. — Это ожерелье, подаренное Арекс ее покойной матерью; она всегда носила его.

— Мы нашли его, — сказал технопровидец, — поскольку в один из камней вмонтировано следящее устройство. Губернатор надеялся, что это поможет отыскать его племянницу. К несчастью, как вы видите, оно не на ней. Мы нашли его на эстакаде, застежка сломана.

— Значит, Арекс была тут! — закричал Гюнтер. — Разве не понимаете: она была тут и не могла уйти далеко. Мы должны развернуться, мы еще можем найти ее.

Сержант решительно покачал головой:

— Даже если девушка еще жива…

— Арекс жива, поверьте мне. Должна быть жива. Я бы почувствовал…

— Даже если она жива, — повторил сержант, — то прошло уже двенадцать часов с того момента, как она сменила дислокацию. Сейчас она может быть где угодно в городе. У нас нет ресурсов на ее поиски, и риск…

— Высадите меня, — сказал Гюнтер. — Для меня там безопасно, эти существа меня игнорируют. Я буду обыскивать здания, пока… Просто высадите меня!

Он поступал неразумно — и понимал это. Сержант не удостоил его ответом. И все же Гюнтеру было больно от осознания того, что он был так близко к женщине, которую любил, и оставлял ее там, в смертельной опасности. Ему не хватило веры и храбрости. Он подвел ее.

Гюнтер вцепился в лазган, стиснул зубы, и, пока флаер уносил его прочь от города, прочь от Арекс, он безмолвно поклялся ей, себе, Императору.

Он поклялся, что однажды найдет способ вернуться.