Марко Маринелли плавно подкатил к двухэтажному особняку. На холостых оборотах мощный двигатель заурчал как котенок, наевшийся материнского молока. Быстро взглянув на часы, он выключил зажигание. У него в запасе было достаточно времени. Марко откинулся на спинку сиденья и настроился на ожидание.

– Стефани, машина пришла! – крикнул из холла отец. – Ты готова?!

– Готова ли я? – спросила Стефани у своего отражения в зеркале, перед которым стояла в данную минуту. Ей не понравилось то, что она увидела в своих серебристо-серых глазах. По ним можно было прочесть слишком много.

– Стефани!

Кажется, отец начал терять терпение. Он всегда называл ее полным именем, когда сердился на нее. Стефани представила, как отец в эту самую минуту раздраженно поднимает манжету сорочки и, хмуря густые брови, смотрит на часы.

– Иду!

Что еще она могла сказать? Выбора у нее не было. Не прискакал принц на белом коне, чтобы спасти ее. Она не могла довериться даже собственной матери, потому что та сразу бы узнала о том, в какую сложную ситуацию попал ее муж. Это была даже не ситуация, а глубокая яма, которую мистер Энтони Роуленд, образно говоря, вырыл собственными руками. По мнению его дочери, выбраться оттуда у него не было никакой возможности.

Если только она, Стефани, не поможет отцу, пожертвовав личным счастьем.

– Одну минуту! – крикнула она.

Грустно вздохнув, Стефани еще раз взглянула на себя в зеркало.

Белое шелковое платье без рукавов сидело на ней безукоризненно. Мягкие, плавные линии красивого туалета как бы повторяли привлекательные формы стройной фигуры Стефани. Спущенная с плеч пройма открывала плечи. Светлые волосы были стянуты назад и уложены в красивый пучок, который, впрочем, скрывала воздушная фата, держащаяся на маленькой изящной диадеме. Роскошный и в то же время элегантный свадебный наряд удачно гармонировал с тонкими чертами лица Стефани, на котором выделялись большие серебристо-серые глаза. Отсутствие естественного румянца, который бывает у невест от радостного волнения перед свадьбой, скрывал искусно наложенный макияж. Глаза Стефани тоже не искрились в предвкушении важнейшего в жизни каждой женщины события.

В данную минуту Стефани была скорее похожа на человека, которого поведут не под венец, а на эшафот. – Никто не поверит, что это настоящая свадьба, – сказала она своему печальному отражению. – Улыбнись хотя бы.

Губы послушно растянулись в тонкую линию, но получилось еще хуже. Нацепленная на лицо улыбка была похожа на гримасу, и Стефани быстро убрала ее. Приподняв подол длинного платья, она направилась к двери.

– Наконец-то! – воскликнул Энтони, увидев спускающуюся по лестнице дочь. – Мы опаздываем.

– Разве невестам не положено опаздывать? – возразила Стефани, пряча свое муторное настроение под маской беззаботной небрежности. – В любом случае Филип подождет.

О, он подождет, злобно подумала Стефани. Он сильно заинтересован в этой карикатурной свадьбе, потому что получает от нее гораздо больше, чем я, согласившись на этот фарс.

Марко, сидевший в вальяжной позе, заметил легкое движение за матовыми стеклами входной двери дома и моментально выпрямился. Он быстро окинул окружавшее пространство и удовлетворенно кивнул. Вокруг не было ни души. Все уехали на свадьбу года, и даже прислуга получила свободный день, чтобы поглазеть у церкви на гостей. Если мне будет везти так и дальше, подумал Марко, то удастся обойтись без лишних свидетелей. Увидев, что входная дверь открывается, он выскользнул из машины и, сунув руку в карман брюк, замер у дверцы автомобиля в небрежной позе.

– Мы уже идем! – крикнул ему Энтони и замахал рукой, торопя дочь. – Ну же, Стеффи, что ты там копаешься! Мистер Янг может подумать, что ты… О Господи, кому мы понадобились?

Стефани, подходившая к двери, повернула голову в сторону звонившего телефона. На ее лице отразилось сомнение, но тут же исчезло.

– Пусть звонит, – резко сказала она. Теперь, когда они были практически на пути к церкви, она хотела, чтобы со всей этой грустной комедией было поскорее покончено. Но Энтони не мог проигнорировать настойчиво звонивший телефон.

– Ты иди, дорогая. Я отвечу и… Оставшись одна, Стефани почувствовала, что ноги не слушаются ее. Они словно приросли к полу. Мозг тоже отказывался служить ей. На нее вдруг навалился необъяснимый страх. По спине поползли мурашки, и она задрожала как осиновый лист, несмотря на то, что на улице стояла жара. Стефани не могла понять, в чем дело. Не было никаких видимых причин, которые могли бы вызвать у нее столь явный страх. Но тем не менее она чувствовала его нутром.

– Мисс Роуленд?

Только сейчас, когда ее окликнули по имени, Стефани обратила внимание на водителя стоявшей во дворе машины. Высокий, яркий, элегантный мужчина. В представлении Стефани профессиональный шофер должен был выглядеть совершенно по-другому.

Водитель, гордо распрямив спину, стоял рядом с блестевшим серебристо-серой краской “роллс-ройсом”. Своей осанкой он напоминал кадрового военного. Взгляд Стефани скользнул по широким плечам, узкой талии, длинным стройным ногам и остановился на элегантных черных туфлях, явно ручной работы. Левой рукой, затянутой в черную лайковую перчатку, мужчина придерживал открытую заднюю дверцу “роллс-ройса”, молчаливо приглашая Стефани сесть в машину.

Лицо водителя было скрыто козырьком кепки, и Стефани не могла разглядеть ни одной черты.

– Мисс Стефани Роуленд? – снова спросил он.

В его вопросе слышалось удивление, как будто Стефани была не совсем той, кого он ожидал увидеть. Еще когда он произнес ее имя в первый раз, Стефани уловила легкий акцент. Сейчас этот акцент слышался более отчетливо. Водитель произносил ее имя нараспев, глубоким, слегка хрипловатым голосом, который звучал ласково и завлекающе. У Стефани возникло ощущение, что ее опутали тончайшей паутиной соблазна. И снова без каких бы то видимых причин ей стало страшно.

– Ст-е-е-фа-ни-и, – произнес водитель. Внезапно Стефани почувствовала, как по ее телу прокатилась волна приятного возбуждения. Для невесты, которая через несколько минут пойдет под венец с другим мужчиной, такие эмоции были по меньшей мере странными.

– Стефани, – сухо поправила она, пряча свое сожаление. – Это я.

В глазах водителя она, наверное, выглядела растерявшейся идиоткой, которая стоит посреди проезжей части улицы и не знает, куда ей идти. Это ощущение усиливалось оттого, что водитель смотрел на Стефани так, будто она была насекомым, которое он препарировал и теперь брезгливо рассматривал под микроскопом.

– Стефани Роуленд, которая сегодня станет миссис Филип Янг. – Она подхватила длинную юбку подвенечного наряда и уверенно направилась к машине. – Но вы ведь знаете это, не так ли? Для этого вы и приехали сюда.

Он ответил не сразу, и его затянувшееся молчание сильно подействовало на и без того натянутые нервы Стефани. Она опять ощутила беспокойство.

– Да, мисс Роуленд, – мягко сказал водитель. – Я здесь именно для этого.

Наконец Стефани смогла разглядеть его лицо. Глаза были такого глубокого синего цвета, что казались почти черными. Кожа, покрытая ровным красивым загаром, вызывала желание протянуть руку и провести по ней ладонью. Прямой, правильной формы нос. Квадратный подбородок говорил о силе или даже о жестокости этого весьма привлекательного мужчины. Совсем о другом говорили его губы. Красиво очерченные и удивительно мягкие. Стефани захотелось увидеть, как этот человек улыбается, ощутить его чувственные губы на своей коже, почувствовать…

– Мисс Роуленд, не сядете ли вы в машину?

– Я… О!.. Да…

Воображение увело Стефани слишком далеко, и она, услышав вопрос, покраснела и смущенно заморгала. Водитель смотрел на нее напряженным пронизывающим взглядом, и у Стефани создалось впечатление, что он не только видит ее насквозь, но и читает мысли, которые бродят в ее голове в данную минуту. А Стефани совершенно не хотела, чтобы этот посторонний мужчина знал, какие эротические фантазии одолевают ее перед бракосочетанием.

Уж во всяком случае я не должна давать волю воображению, одернула себя Стефани, а то оно может завести неизвестно куда. Пусть я не люблю Филипа, но я обещала ему быть преданной женой, поэтому ни в коем случае нельзя допустить, чтобы кто-то заподозрил, что под венец мы идем не по любви, а по взаимному расчету. Как я смогу выполнить обещание, если, не успев еще надеть обручальное кольцо, думаю о другом мужчине?

– Садитесь в машину. – В голосе водителя проскользнули командные нотки, и Стефани стало не по себе.

– Я жду отца.

– Вы можете подождать его в машине.

Это было похоже на приказ, и по спине Стефани опять пробежал холодок. Она по-прежнему не хотела, чтобы водитель заметил ее беспокойство, и поэтому гордо подняла голову и посмотрела в его темно-синие глаза.

– Я предпочитаю стоять, не хочу мять платье. Водитель окинул презрительным взглядом ее свадебный наряд и небрежно пожал широкими плечами: мол, это такой пустяк, о котором и говорить-то неудобно.

– Мы опаздываем. Прошу вас, мисс Роуленд, садитесь в машину. Пожалуйста.

Это “пожалуйста” добило Стефани. То, как он произнес это слово, не имело ничего общего с обычной вежливостью, к которой люди прибегают на каждом шагу, когда обращаются с какой-нибудь просьбой. От “пожалуйста” этого мужчины веяло холодом и враждебностью.

До Стефани донесся голос отца:

– Мне действительно надо идти. Мы не могли бы поговорить об этом в другой раз?

Стефани поняла, что он появится с минуты на минуту, и это вернуло ей уверенность, которой ее лишил на время красивый, но опасный водитель. Она сядет в машину, но не потому, что он настаивает на этом, а оттого, что сама так решила.

Однако Стефани не предполагала, насколько это трудно. Надо было забраться на мягкое сиденье “роллс-ройса” со всеми этими пышными юбками, воздушной фатой, которая накрывала ее голову и плечи широким колоколом, и длинным шлейфом. Стефани поставила правую ногу на пол салона и попыталась подобрать платье, чтобы уберечь его от возможных повреждений. Но материи было слишком много, и Стефани, потеряв равновесие, начала падать.

– Ой! – испуганно вскрикнула она. Водитель оказался рядом с ней в мгновение ока. Он поймал руку, которой Стефани беспомощно махала в воздухе, пытаясь уцепиться за что-нибудь. Когда ее дрожащие пальцы оказались в его руке, обтянутой лайковой перчаткой, она почувствовала, как напряглись его мускулы, удерживая ее от падения.

И в следующую секунду Стефани уже вернулась в вертикальное положение. Не без помощи водителя она плавно скользнула внутрь просторного салона дорогого автомобиля, не повредив ни дюйма своего свадебного платья. Во время этой спасательной операции Стефани держалась невозмутимо, и лишь порозовевшие щеки выдавали ее смущение тем обстоятельством, что она в своем роскошном белоснежном наряде чуть не растянулась на асфальте.

– Спа… спасибо, – смущенно пролепетала она.

Стефани вдруг осознала, что дыхание у нее прервалось и голос задрожал вовсе не оттого, что она потеряла равновесие. Близость водителя, прикосновение его крепкой руки стали причиной ее внезапного волнения.

– Не за что, – бросил водитель.

Он чуть отодвинул юбку ее платья, чтобы не прищемить дверцей, расправил примявшуюся фату. Его движения были механическими, на лице застыло сосредоточенное выражение. Подчеркнутая отстраненность мужчины помогла Стефани справиться с эмоциями, и она почувствовала небольшое облегчение.

У меня, наверное, слишком богатое воображение, сказала себе Стефани. Напридумывала Бог знает что на пустом месте.

– Спасибо, – повторила она более уверенно.

Водитель наконец посмотрел на нее, и Стефани, глядя в его непроницаемые глаза, сумела приветливо улыбнуться.

Ноль внимания. Такого пустого, холодного взгляда ей еще не приходилось встречать. Стефани восприняла его ледяной взгляд как личное оскорбление и из-за переживаний по этому поводу не заметила, что поведение водителя резко изменилось. Он вдруг стал двигаться с молниеносной быстротой. Стефани заподозрила неладное, лишь когда водитель пружинящей походкой обошел капот, открыл дверцу и сел за руль.

Ее отец еще не вышел из дома.

– Одну минуту…

Не обращая на нее внимания, водитель правой рукой завел двигатель, левой – закрыл дверцу. “Роллс” двинулся с места.

– Я сказала, подождите! – Стефани повысила голос.

Она обернулась и посмотрела на свой дом, который удалялся по мере того, как машина набирала скорость.

– Вы меня слышали?! Мы не можем ехать, мой отец еще… – Наклонившись вперед, Стефани забарабанила по перегородке, отделявшей водителя от пассажиров. – Что вы делаете?! Куда мы едем?! Вы не можете…

Но водитель продолжал давить на педаль газа. Двигатель, получив подпитку, заурчал веселее.

– Остановитесь! Мой отец…

Стефани заметила, как он стрельнул глазами в зеркало заднего вида, и снова обернулась. Энтони, услышавший, видимо, шум отъезжавшей машины, выбежал из дома и остановился как вкопанный. Стефани не могла рассмотреть выражение лица отца, поскольку машина отъехала довольно далеко, она лишь видела, как он отчаянно жестикулировал и широко открывал рот, – наверное, что-то кричал.

И она все поняла. Телефонный звонок, который отвлек отца, когда они выходили из дома, был заранее спланирован. Они – Стефани не знала, кто эти люди, – держали ее отца на проводе ровно столько, сколько потребовалось, чтобы усадить ее в машину и…

Стефани оставалось лишь беспомощно смотреть, как машина увозит ее от дома и от стоящего на дороге отца. Затем “роллс” свернул, и все исчезло из поля ее зрения. Стефани осталась наедине с пугающим и в то же время волнующим незнакомцем.

Но настоящий испуг пришел к ней, когда в конце улицы автомобиль повернул в сторону противоположную той, где находилась церковь, в которой должно было состояться ее венчание с Филипом Янгом.