Часть I

Звякнула металлическая крышечка, и послушный огонёк, едва успев лизнуть кончик тонкой сигареты, снова спрятался в хромированный гробик зажигалки.

Неглубоко затянувшись нежным ароматным дымом, Полина откинулась на спинку кресла, напоминавшую лепесток какого-то огромного цветка, оправленный в натуральную кожу. Успокаивающий полумрак кабинета нарушало только голубоватое свечение плоского компьютерного экрана. Сытый кошачий взгляд Полины удовлетворённо пробежал первые несколько строчек: «…Когда говорят об отечественных брачных агентствах, первым обычно упоминают самое дорогое, стильное и, бесспорно, самое надёжное среди них – «Magic Date International»…».

Она самодовольно улыбнулась. Что ни говори, Ванечка своё дело знает. Причём на все «десять» с плюсом. Накропать и опубликовать такую оду – четыре страницы – за каких-то – Полина прикинула, во сколько они расстались сегодня утром – пять часов… это класс. Самодовольная улыбка снова скользнула по её губам; когда вчера вечером ей представили его – «того самого Ванечку», «с которым тебе, Полли, ну никак не договориться», она улыбнулась точно так же. И пошла на приступ. Она всегда была уверена: «голубыми» становятся только те мужчины, которым в жизни не везло с женщинами. И сегодня ночью этот её афоризм в который раз блестяще подтвердился. Ещё не родился на свет мужчина, способный заявить, что ему не повезло с Полиной Верни. Какого бы цвета любовь он ни исповедовал. А потом, когда утром Ванечка целовал её, – стоило только намекнуть ему про пару строчек, которые он мог бы для неё написать – и вот, пожалуйста.

Но приятные воспоминания директора и единственной безраздельной владычицы «MDI» прервал скрежет, который мог издать только один предмет на свете – селектор. Полина вздрогнула и бросила недокуренную сигарету в пепельницу, ожидая услышать певучий голос Жанночки, сообщающий о визите клиента. Но селектор умолк и признаков жизни больше не подавал. Зато распахнулась дверь.

Вошедший показался ей похожим на какого-то актёра. Не нашего, разумеется. Кажется – на Лейна Дэвиса. Голливудская бородка, волосы, лежащие так, будто он только что вышел от парикмахера-стилиста, ухоженное лицо. Не красавец, не страшила, но… было в нём что-то такое… из-за чего отвести от него взгляд и даже думать о чём-либо, помимо его персоны, становилось невозможно.

Он уверенно и неторопливо пересёк кабинет и, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло для посетителей. Кожаная обивка скрипнула, и этот звук словно разбудил Полину.

– Добрый день… – выговорила она, и тут же покраснела, как если бы она была школьницей и ляпнула какую-то глупость, случайно оказавшись в компании со своим кумиром.

– Здравствуйте, – незнакомец, против её ожидания, говорил без акцента. – Полина, – его голос – низкий, бархатный – казалось, создавал вибрации, которые передавались через кресло, пол, достигали её ног и пронизывали тело насквозь, пробуждая сладкое тянущее чувство где-то внутри. Полине показалось, что она летит вниз на американских горках.

– Добрый день… – повторила она. – Но… разве мы знакомы?

– Ваша секретарша, Жанна, – он указал большим пальцем через плечо. – Она сказала мне ваше имя. Прошу, – единым плавным движением он извлёк из кармана пиджака отливающий серебром прямоугольник и протянул его Полине.

Буквы расплывались перед её глазами. Из всего, стоявшего на карточке, она разобрала только имя и фамилию: Миктиан Баст. Так и есть: иностранец.

– Чем я могу… быть… вам полезна, господин Баст? – Полина подняла глаза на посетителя и ощутила во рту горьковатый вяжущий вкус, напомнивший об абсенте. Полынь? Как ни странно, горечь казалась сладкой. Больше всего на свете в этот момент ей хотелось быть ему полезной. Хоть чем-нибудь.

– Разумеется, можете, – он улыбнулся, показав два ряда идеально ровных белых зубов. – Я хочу жениться.

Лицо Полины вновь залила краска. Сердце сбилось с ритма и теперь беспорядочно металось по грудной клетке в поисках выхода. Между тем господин Баст двумя пальцами взял со стола стандартный бланк анкеты и с презрением осмотрел его.

– Нет, – в бархатистом голосе отчётливо послышалось железо. – У меня нет на это времени.

Полина с недоумением воззрилась на посетителя. Сердцебиение, теплота и сладкая горечь пропали.

– Что вы имеете в виду? – она с удивлением поняла, что снова владеет собой.

– Вот это, – господин Баст аккуратно положил анкету обратно на стол. – У меня нет на это времени.

– К сожалению, тогда мы не сможем подобрать вам подходящий вариант в нашей базе. – Полина сказала эти слова далеко не так сухо, как могла бы.

– Меня не интересуют варианты из вашей базы, – Миктиан Баст посмотрел ей прямо в глаза, и Полине показалось: на неё свалился огромный камень, выбраться из-под которого она сможет, только если будет делать то, что хочет от неё Миктиан… господин Баст. – У меня есть свои требования. И ещё – у меня есть деньги. Много денег.

– И каковы же ваши требования? – ощущение тяжести вдруг прошло. Полина непроизвольно сделала глубокий вдох.

– Мне неважен цвет её глаз, волос, размер её бёдер и вообще… внешний вид.

– Разве вам не нужно, чтобы ваша избранница была красивой? – ошарашено спросила Полина.

– Это неважно. Если я захочу, она станет красивой. Самое главное – она должна быть совершенно непредсказуемой. И не должна состоять в базе вашего агентства. Понятно?

Полина машинально кивнула, но потом поражённо уставилась на господина Баста.

– Простите, но возраст? Какой вас интересует возраст?

– Всё равно, – глаза Миктиана Баст стали похожи на два потухших угля в прогоревшем костре; всё в нём вдруг стало отражением смертельной усталости и такой же смертельной скуки. – Ей может быть четырнадцать или тридцать. Она может быть разведена или замужем. Одно условие: ей не должно быть больше тридцати пяти. Вам понятно? – Полина кивнула, и Миктиан Баст продолжал. – Когда вы найдёте такую женщину, вы, ни о чём её не предупреждая, сообщаете мне все её данные и контакты. На этом, если она мне подойдёт, ваша часть работы будет завершена, и вы получите… – он перевернул листок с бланком анкеты и, выдернув из блестящей металлом подставки массивную ручку, вывел на бумаге несколько цифр, при виде которых глаза Полины на мгновение округлились. – Если же она мне не подойдёт – у вас будет ещё пять попыток.

– То есть – всего шесть? – Полина, наконец, подняла взгляд от листа бумаги. Если минуту назад она уже готова была отказаться, теперь…

– Если вдруг все шесть раз окажутся… неудачными, вы получите одну пятую этой суммы. В качестве компенсации за труды. Вас устраивают мои условия?

* * *

– Жанна!

Девушка с трудом открыла сияющие глаза. Её стройное тело обмякло и скорее лежало, чем сидело в рабочем кресле. Точёные ножки были раскинуты так, будто она напрочь забыла, что на ней – мини.

– Жанна! В чём дело?! – Полина и сама прекрасно понимала, в чём оно, это дело… Но, тем не менее, в офисе надо было навести порядок.

– Полина… – тихо произнесла девушка. – Он… Этот наш клиент… Я едва… едва… не… не кончила…

– Жанночка, – Полина сделала вид, что не слышала слов секретарши. – Пожалуйста, докладывай, прежде чем впускать посетителей. Хорошо?

* * *

Полина не успела даже дойти до середины своего кабинета, когда селектор издал своеобычный ни с чем несравнимый хрип.

– К вам… К вам следователь, – неуверенно сообщила Жанна. Полина нервно обернулась к дверям. Знала же, что всё это добром не кончится! Но чтобы так быстро…

Мужчина, возникший на пороге, настороженно оглядывался по сторонам. Против желания Полина сравнила его с предыдущим посетителем. Этот, второй, казался чуть выше ростом, чуть шире в плечах, но, безусловно, проигрывал по части внешности… этому, как его…

В ту же секунду дверь за спиной визитёра захлопнулась, и мужчина буквально подпрыгнул на месте от неожиданности.

– Вы – ко мне? – с улыбкой осведомилась Полина.

– Я? Да. Добрый день. Следователь Мечников. Михаил Мечников, – он махнул перед носом Полины удостоверением.

– Хорошо. Присаживайтесь, – она указала на кресло для посетителей. Не переставая оглядываться, следователь опустился в кресло, предварительно ощупав сиденье. Она опустилась в кресло напротив.

– Итак… Полина… Недавно у вас побывал один человек… Это – особо опасный преступник. Он называет себя Миктиан Баст. И, насколько нам известно, сейчас его интересуют молодые девушки. Мы уже давно пытаемся его задержать, но…

– Преступник? А что он совершил? – Полина заинтересованно подалась вперёд. Следователь Мечников замялся.

– Не важно… Это… тайна следствия. И… Мы уже давно пытаемся его задержать, но…

– Между прочим, гражданин следователь, мне кажется, он не мог далеко уйти: ведь он был тут совсем недавно, и если вы…

– Не перебивайте, – рявкнул вдруг следователь, и, опустив глаза, заговорил тише. – Нам пока не удалось взять его с поличным. Для этого нам потребуется ваша помощь. Вы согласны сотрудничать со следствием?

– Все зависит от того, в чём будет заключаться моё сотрудничество, – сухо сообщила Полина.

– Ничего особенного от вас не потребуется, – следователь бросил на неё быстрый взгляд и глаза его сверкнули. – Вот тут, – он вытащил из кармана клочок бумаги. – Данные и координаты девушки. Вы прямо сейчас передадите их ему. И всё.

– Скажите, а…

– А если вы откажетесь – может быть, пойдёте по делу как соучастница, а может быть – Миктиан найдёт вас раньше… Зачем ему лишние свидетели?

Полина пожала плечами. В конце концов, с неё не убудет.

– Спасибо за желание сотрудничать, – следователь вдруг оглянулся. – Если вы не против, давайте отправим информацию прямо сейчас.

* * *

– Жанночка, мне кто-нибудь звонил? – возвратившаяся с обеда Полина остановилась возле секретарского стола.

– Нет, почти никто.

– Как это понимать? – обед, состоявший из стакана сока и микроскопической порции фруктового салата, не настроил Полину на благодушный лад.

– Два раза звонил… – Жанна опустила свои ясные глазки в ежедневник – Росинский Иван, но передать ничего не просил.

– Ясно. Больше никто?

– Нет. Ни следователь, ни господин Баст не звонили. Полина, а почему вы сами не позвоните?

– А вот это тебя не касается.

– Извините… Просто я подумала… Очень странно, что следователь не оставил телефон. Обычно они свои визитки всем оставляют, я в кино видела. А этот… и сам какой-то непонятный… Мне даже показалось, что он меня обнюхивает, – Жанна смущённо хихикнула.

– Ладно. Работай. Будут звонить – соединяй всех.

Полумрак кабинета, раньше приносивший Полине чувство уюта и покоя, теперь стал её пугать. Но за поднятыми жалюзи оказалось только серое московское небо, мокрые крыши соседних домов и косые чёрточки дождя. Она отошла к столу и нажала кнопку селектора.

– Жанна?

– Да?

– Жанночка, посмотри в интернете телефон… Ну, ты же записала, откуда был следователь?

– Хорошо, я сейчас посмотрю.

* * *

Где-то внизу, на улице, пронзительно закричала автосигнализация. Полина прислушалась. Нет, чужая.

Она сидела на кухне. Перед ней на мраморной доске стола, сверкая всеми своими гранями в ярком, но холодном свете ламп, стоял стакан. Рядом тускло светилась едва ли не на половину опустошённая бутылка – ром.

Полине было страшно. Когда сегодня днём Жанна попыталась связаться со следователем, оказалось что никакого следователя Михаила Мечникова в природе не существует. После этого известия она уже сама по своим каналам – не даром же в названии её агентства стояло слово «international» – попыталась разыскать следы Миктиана Баста. Но иностранца со странным именем тоже словно бы и не существовало в природе. Мало того: когда сегодня она попыталась связаться с девушкой, данные которой два дня назад ей передал лже-следователь, оказалось, что – те же два дня назад – эта девушка покончила с собой.

– Кто ты такой, а? – поинтересовалась Полина у Миктиана Баста, стоявшего за окном, не взирая на двадцать первый этаж и полное отсутствие балкона. Он улыбнулся. – Ты вампир, да? – она потянулась к стакану. – Ну, стой, стой… – она сделала глоток. – Я тебя не приглашаю войти, слышишь!

Ночной гость расхохотался. Повинуясь короткому властному движению его руки, окно распахнулось.

– Ты пригласила меня в свою жизнь. Этого вполне достаточно, – произнёс знакомый бархатный голос, Миктиан Баст шагнул в кухню. И в ту же секунду послышался звон стакана, выскользнувшего из пальцев Полины. Она зажмурилась.

* * *

Проснуться. Проснуться. Полина открыла глаза. Первое, что она увидела, был Ванечка. Он стоял к ней вполоборота, в глазах его блестели слёзы, модные джинсы чуть не до колен оказались перепачканы коричневой грязью. Она закричала, но Ванечка даже не обернулся: он, не отрываясь, смотрел куда-то в сторону. Рядом стояли ещё какие-то люди, некоторые были ей знакомы, других она не знала. Потом она увидела Жанну. Кутаясь в пальтишко, она стояла возле Ванечки, и Полина заметила, как он обнял её за плечи. Но на её возмущённый крик опять никто не отреагировал.

– Смотри! – послышался рядом бархатный перелив. Оказывается, всё это время Миктиан Баст молча держал её за руку. – Смотри! – указал он.

Она проследила взглядом за его пальцем. В гробу, который обступили собравшиеся, лежала она сама, Полина Верни. Такая же красивая, как и всегда. Только странная бледность проступила на её лице поверх ровного золотистого загара…

– Вот так я наказываю тех, кто предал меня! – Миктиан Баст улыбнулся, сжал её пальцы, и всё вокруг начало расплываться, словно акварель, на которую пролили воду.

Ира посмотрела на неправильной формы хрустальную пластину настенных часов, потом опасливо взглянула на незваного гостя. Тот сидел в кресле с таким видом, словно устроился на битом стекле и настороженно косился на платяной шкаф. Следователь, из прокуратуры. Ира вздрогнула: а если это всё из-за Бореньки? И сейчас начнутся расспросы, откуда у простого офис-менеджера взялись деньги на собственную квартиру в столице, в каких отношениях она состоит со своим генеральным директором, что она может сказать о финансовом положении Бориса Анатольевича. А Борис Анатольевич, между прочим, уже минут через сорок будет здесь! Ира, делавшая вид, что наводит порядок в и без того сияющей чистотой комнате, снова взглянула на сидящего в кресле визитёра. Следователь… как его? Ах да, Мечников… Следователь Мечников, оставив в покое шкаф, перенёс всё своё внимание на огромную восточную вазу в углу. Девушка решила взять быка за рога.

– Послушайте, – Ира решительно повернулась к следователю. – Вы не могли бы закончить побыстрее? Ко мне… – она осеклась. – Мне некогда…

– Побыстрее? – пристальный взгляд, оторвавшись от вазы, упёрся в неё. – Тогда почему бы вам не сказать мне правду? Всё зависит только от вас. И от того, что вы сделали.

– Какую ещё правду? Что я сделала? – значит, не Боря, значит… – О чём вы говорите?

– Хорошо, – заорал следователь и вскочил с кресла так неожиданно и резко, словно его кто-то ужалил. – Вы не понимаете? Хорошо, – прошипел он в лицо Ире. – А этого человека вы знаете? – он выхватил из кармана фотографию. – Знаете? – глаза его лихорадочно блестели.

Ире было достаточно одного взгляда на фото. Вот дура! Ещё придумывала, как Борю отмазать!

– Так вас Борис Анатольевич прислал?

– Меня? – оскорблено выдохнул следователь. – Прислал? – это выглядело так натурально, что Ира готова была извиниться. – Придержи свой язык!

Пока девушка поражённо хлопала глазами, гость как-то весь обмяк и неуверенным шагом отошёл обратно к креслу.

– Послушайте… – запнулась Ира. – Если вас интересует этот человек…

– Да, – устало сообщил из недр кресла следователь. – Он меня очень интересует.

– Я расскажу… Только… пожалуйста, обещайте, что об этом не узнают на работе!

– Разумеется, – махнул рукой визитёр. – Нет. Откуда бы им узнать? – он сделал паузу. – Так когда и как вы познакомились с Миктианом Бастом?

Ира хотела было переспросить «с кем?», но в ту же секунду откуда-то из стены послышалось низкое надсадное гудение. Мгновение – и гость уже стоял посреди комнаты, озираясь вокруг.

– Вы что? – Ира испугалась такой реакции, но, всё же, не смогла сдержать улыбку. – Это же просто трубы.

– Трубы? – с нажимом переспросил следователь. Его расширившиеся было глаза вдруг сузились. – Ну да, трубы. Вопрос только, какие трубы, – он подскочил к окну и посмотрел вниз, во двор.

– Обычные, водопроводные. Батарея в стене, – Ира уже засомневалась, а нормален ли он, этот следователь Мечников. Но тот совершенно спокойно отошёл от окна и вернулся в кресло.

– И как давно вы знаете Миктиана Баста?

– Того, что на фото? Я даже не знала, как его зовут.

– Я спросил, как давно? – следователь стиснул зубы.

Вчера вечером у Иры сдох её верный «Туарег 2010» – очередной подарок Бориса Анатольевича. Так как на дворе была пятница, ждать помощи было глупо, и она решила добираться домой на метро. На отвыкшую от общественного транспорта Иру метро со всеми его ужасами вечернего пятничного часа пик произвело поистине неизгладимое впечатление. А где-то на пересадке – кажется, это была Лубянка или Кузнецкий мост, – она увидела его. Не то, чтобы он показался ей мужчиной её мечты, нет… мужчины с бородой ей вообще никогда не нравились… Но лишь мельком увидев его, она почувствовала, что её физически тянет к нему. Что, если сейчас не последует за ним, то вся её жизнь окажется – вот бред! – пустой и ненужной, и Ирочка никогда, до конца своих дней, не простит себе… В общем, она успела протиснуться в его вагон. Когда через пару станций Ира вышла следом за ним, ей не было никакого дела до отдавленных ног и оторванных пуговиц. Он поднялся на поверхность – вроде бы, это были Красные ворота – и свернул в какой-то переулок. Она шла за ним, стараясь не отставать, и едва не расплакалась, когда, завернув за угол, не увидела его впереди. Тогда Ира огляделась и увидела его в подворотне: он смотрел на неё и улыбался. Как во сне она подошла к нему, и…

Словом, ни с одним мужчиной ей ещё не было так хорошо. Всё равно было даже то, что их могут увидеть прохожие… А сегодня утром она проснулась в собственной постели, не имея ни малейшего понятия, как и когда оказалась дома.

– Что? – Ирина с ироничной улыбкой взглянула на мрачно качающего головой следователя. – Осуждаете?

– Вам не следовало связываться с этим человеком, – глядя в пол, тихо проговорил он. – Мне очень жаль. Правда, – когда он поднял глаза, в них стояли слёзы. – Но я… я должен!

На асфальтовой дорожке, которая одним своим концом упиралась в автостоянку, а другим – в подъезд шикарного высотного дома, в глубине которого сквозь стеклянную дверь угадывался столик консьержа, стоял Миктиан Баст.

Он запрокинул голову, но мелкие капельки осеннего дождя, против ожидания, не коснулись его лица, а предупредительно расступались в стороны, словно кто-то держал над ним невидимый зонт. Следов непогоды не было видно и на его костюме. Стоящий рядом с ним мальчик лет восьми с угловатым и совсем не детским лицом, тоже посмотрел вверх. Что-то тёмное отделилось от громады здания и заскользило вниз. Оба наблюдателя проводили бесформенный предмет глазами. Однако, когда через несколько секунд он с глухим влажным стуком ударился об асфальт как раз перед ними, ни тот ни другой даже не пошевелились.

– Вот видишь, – вздохнул Миктиан, не отводя взгляда от распростёртого на дорожке тела Иры, едва прикрытого распахнувшимся в полёте синим шёлковым кимоно. – Видишь, я был прав. С тех пор, как Михаил здесь, он постоянно следит за мной, – мальчик обернулся к нему и с серьёзным видом кивнул головой.

В подъезде послышался грохот, из распахнувшейся двери выскочил какой-то взлохмаченный мужчина в свитере и шлёпанцах. Словно и не заметив странную парочку, он, явно преодолевая отвращение, мелкими шажками приблизился к телу и осторожно заглянул в мёртвое лицо Иры.

Мальчик, наблюдавший за мужчиной в свитере с нарастающей тревогой и гневом, вдруг шагнул вперёд и поднял руку.

– Прекрати, – Миктиан остановил его, положив ладонь на детское плечо. Мальчик обернулся с вопросительным взглядом. – Это всего лишь здешний привратник.

Хлопнула дверь – перепуганный и промокший консьерж скрылся в подъезде.

– Мне нужно позвонить, – бесстрастно изрёк Миктиан. Мальчик, как по команде, встал прямо перед ним. Его рука ласково погладила детскую щёку, а затем повернулась ладонью вверх и начала подниматься; мальчик, словно привязанный, поднялся в воздух вслед за ней. Оказавшись на уровне глаз Миктиана, он открыл рот: там, внутри, в полной темноте вращалось светящееся кольцо, составленное из нескольких зелёных искр.

– И давно ли ты начал убивать невинных людей? – мальчик, к которому, казалось, был адресован этот вопрос, не шевелился, но, тем не менее, из черной дыры его рта послышался голос, который наверняка смогли бы узнать Ира и Полина.

– Невинных? – послышался нервный смех следователя Мечникова. – Я знаю, для чего ты пришёл сюда, Миктиан! И я сделаю всё, чтобы помешать тебе! Даже если мне придётся убить каждую девушку, с которой ты просто заговорил!

– Прекрасно, – кисло улыбнулся Миктиан. – Тогда я сообщу твоему начальству, что ты уже становишься самым обычным маньяком.

Спустя мгновение тело мальчика изогнулось, зелёные искры вылетели наружу, оставляя за собой в воздухе мерцающие следы, и он, захлёбываясь в кашле, опустился на землю.

– Думаю, жестокое обращение с ребёнком ему тоже зачтётся, – задумчиво произнёс Миктиан. Возле подъезда с воем остановилась милицейская машина, и два молодых лейтенанта в бронежилетах не спеша подошли к трупу, тоже как будто не заметив рядом никого лишнего.

– Кстати, – Миктиан взглянул на пришедшего в себя мальчика. – По-моему – самое время показать мне сестричку потерпевшей. Ты, помнится, мне её рекламировал?

– Не понимаю, – голос мальчика мог бы показаться детским, если бы не холодность и сталь в нем. – Зачем вообще надо было обращаться в агентство.

– …Если есть ты? – Миктиан улыбнулся. – Мне было скучно. А, кроме того, ведь так поступают люди, верно?

Высокое – от пола да потолка – стекло, возле которого стоял столик, казалось зеркальным, хотя на самом деле всему виной были ранние осенние сумерки снаружи и яркий свет внутри кафе.

– Ну, что, Лар, с кем ты сегодня? – тонкие пальчики с длинными расписными ногтями поудобней перехватили соломинку, которой пытались выловить из бокала листочек мяты. Та, которую звали Ларой, неопределённо пожала прикрытыми короткой кожаной курткой плечами и придвинула к себе сумочку. За ненавязчивой расслабляющей музыкой, звучавшей в зале, не было слышно, как расстегнулась молния. Восемь визитных карточек веером легли на стол.

– Сейчас узнаем, – Лара поправила чуть сбившуюся ярко-красную арафатку, заменявшую шарф, и принялась тасовать карточки. – Итак… Сегодня счастливчик… – она, не глядя, вытянула из стопки серебристый прямоугольник. – Миктиан Баст.

– Какое странное имя… – листок мяты, придавленный льдинкой, был забыт. – А кто он? – подруга Лары поправила прядку, упавшую на загорелый висок, и подалась вперёд.

– Мой новый клиент, – равнодушно произнесла девушка. Она поднесла к губам свой бокал, отчего несколько разнокалиберных браслетов скользнули по её тонкой обнажённой руке почти до локтя. – Заказал дизайн интерьера для своего нового дома. Три этажа сплошной роскоши и абсолютно без всякого вкуса в самом центре города.

– И давно вы? – подруга постаралась придать голосу хоть немного равнодушия, но получилось у неё очень плохо.

– Ну, вчера мы встретились, посмотрели дом, а сегодня он мне позвонил и пригласил на свидание, – Лара улыбнулась и откинулась на низкую спинку кресла.

– Хорошо быть дизайнером… – вздохнула подруга. – Вот у нас – кого из мальчишек ни возьми – сплошные педики. В крайнем случае – би. Ладно бы ещё страшные были… А так – одно расстройство. Нет, дружить-то с ними можно… Даже наоборот, прикольно… Только… Вроде полно народу, а трахнуться не с кем.

– Чтобы выбрать себе мужчину, надо чтобы было из кого выбирать, – засмеялась Лара и отбросила назад волосы, но густые и непослушные тёмные пряди снова свободно рассыпались по плечам. – Это нам с сестрой мама так говорила. Кстати, и не привяжешься сильно, если что. Сестрёнка, вот, не послушала. Теперь во всех смыслах под своим начальником. А этот старый боров ещё и женат… Короче, девочка попала.

У столика беззвучно, как призрак, возник официант. Две тонких вазочки с мороженым плавно переместились с подноса на стол.

– Если нельзя, но очень хочется… – подруга так и не успела закончить сакраментальную фразу.

– Секундочку! – Лара возмущённо наморщила носик и обернулась к официанту. – Оно, что, лимонное?! – вопросила она, ткнув ложечкой в мороженое.

– Клубника с лимоном, – уточнил официант.

– У меня же аллергия на лимон!

– Вы сами заказали… Вот: клубника с лимоном, – официант бесстрастно предъявил свой блокнот.

– Да мне пофигу! Поменяйте!

– Какое желаете?

– Всё равно. Но без лимона.

– Ванильное с карамелью?

Получив в ответ испепеляющий взгляд, официант удалился.

– Ну, сейчас он опять на полчаса пропадёт! – Лара извлекла из сумочки мобильник. – Ой, блин! Всё, я опаздываю! Надо бежать! – она вскочила и, порывшись в сумочке, бросила на стол несколько смятых тысячных купюр. – Всё, солнышко, я исчезла! – девушки поцеловались. – Звони-пиши-не пропадай!

– Пока-пока! – со вздохом отозвалась подруга, проводив её взглядом, и тоже поднялась из-за столика.

– Простите, это по счёту? – осведомился официант у девушки, которая уже застёгивала пальто, и указал на оставленные Ларой деньги.

– Ага, – кивнула та.

– Пожалуйста, – взяв две купюры, он протянул ей оставшиеся три. – Ваша сдача.

* * *

Место, где они с Миктианом договорились встретиться, было в десяти минутах ходьбы от кафе: надо только пройти по вымощенному брусчаткой переулку, перейти через Тверскую и спуститься по ней в сторону площади. Название она, правда, не запомнила, но он сказал, в витрине кафе будет ацтекский бог и кактус. Лара улыбнулась. Кактус.

* * *

Огни реклам и фонарей искрились разноцветными бликами на чёрных, покрытых капельками недавнего дождя боках машины, застывшей у тротуара, словно приготовившийся к прыжку зверь. Казалось, ещё секунда – и он рванётся с места, даже невзирая на отсутствие водителя, – огромный чёрный зверь неведомой породы.

– Она не пришла, – констатировал Миктиан, продолжая меланхолично крутить на пальце ключи.

– Я знаю, – послышался сзади детский голос.

– И почему? – в голосе Миктиана не было гнева, скорее удивление, но и его нельзя было назвать неприятным.

– Она шла сюда… – теперь мальчик уже стоял перед ним. – А потом вдруг развернулась и отправилась в другую сторону.

– Уж не Михаил ли постарался? Он, помнится, обещал… – ключи звякнули в последний раз, скрылись в кулаке и исчезли. Только сухой прямоугольник на асфальте выдавал теперь место, где недавно стояла звероподобная машина, но и он вскоре пропал.

– Вряд ли это был он.

Миктиан Баст вопросительно поднял бровь.

– Она дошла до площади у памятника. Там её встретил какой-то юноша с цветами, и они вместе пошли в кино, – отрапортовал мальчик.

– Потрясающая женщина! – против ожидания, Миктиан даже улыбнулся.

– Но почему бы не воздействовать на неё так же, как… – железо в голосе мальчика дрогнуло, – так же, как на прочих?

– Потому, что я так хочу! – отчеканил он и добавил, уже куда мягче. – Потому, что она – не прочие. И я хочу, чтобы всё шло естественным путём.

– А что делать с Михаилом? Рано или поздно он вмешается, и тогда…

– С Михаилом давно уже пора потолковать по душам, – резюмировал Миктиан.

* * *

Напоминающий керосиновую лампу настольный светильник, удвоенный тёмным лаком стойки, бросал тёплые желтоватые отсветы на кирпичную стенку и бледное худое лицо Михаила Мечникова. Следователь прокуратуры, или кто он там на самом деле, мрачно смотрел прямо перед собой. Временами он беззвучно шевелил губами и хмурил брови, и могло даже почудиться, что он разговаривает с початой бутылкой бренди, напротив которой он расположился.

Скрученная резким движением большого пальца пробка покатилась по стойке и остановилась только наткнувшись на оставленный кем-то на стойке бирдекель с надписью «All-time bar». Красновато-коричневая жидкость плеснулась в стаканчик, оставив на стенках разводы, способные вызвать скорее мысли о чём-то маслянистом, чем о дорогом алкоголе.

– Бар на все времена – Ах, как сентиментально!

Михаил вздрогнул и оглянулся. Возле стойки стоял Миктиан Баст. Весь его вид говорил о том, что жизнь удалась, а теперь он не прочь и поболтать.

– Зачем ты… пришёл… ко мне? – судя по голосу Михаила, бутылка на стойке перед ним была уже не первой за вечер.

– Не бойся! – Миктиан расхохотался. – Ты же не женщина. Вряд ли мне понадобится от тебя то, что нужно от них, – улыбка мгновенно погасла. – А если ты мне понадобишься – будь уверен, тебя ко мне приведут!

– Приведут? – глаза Михаила сверкнули. – Меня? – он поднялся во весь рост, расправил плечи, и от этого показался ещё выше.

– А ты думаешь, что за убийство ни в чём неповинной девушки тебя погладят по головке и представят к очередному званию? – насмешливо поинтересовался Миктиан. Слова эти оказали на Михаила такое действие, словно его неожиданно ударили под дых: он снова упал на свой стул и опустил голову. – Да, убил, – Миктиан просмаковал эти слова, как вино, даже причмокнув от удовольствия. – Убил. И утверждал, что убьёшь снова. Разве нет? – он снисходительно усмехнулся.

Когда Мечников снова поднял лицо, рядом уже никого не было. Какое-то время он сидел неподвижно, потом вздохнул и потянулся к стакану.

Михаил ещё жмурился и морщился, забыв поставить пустой стакан на место, когда рядом с ним в воздухе вновь возникло движение. Он открыл глаза. Сложно было представить что-нибудь более не соответствующее окружающей обстановке, чем эта старуха в розовом берете и заношенном доисторическом пальто, но, вопреки этому, Михаил не выглядел удивлённым.

– Эта… Лариска-то… не пошла она к этому… к Миктиану, – прошамкала старуха. – То есть, пойти-то, она пошла, да вот не дошла. С полдороги развернулась и в кино с каким-то парнишкой усвистала, – она закончила и выжидательно замерла, не отрывая водянисто-голубых слезящихся глаз от Михаила. Тот сразу просветлел и, вроде бы, даже протрезвел.

– Не пошла… – шёпотом повторил он и улыбнулся, показав крупные неровные зубы. – Значит… Значит, она что-то почувствовала! Значит, её ещё можно спасти, – он поднялся на ноги, застёгивая плащ. – Ей надо всё объяснить. Я должен её защитить, пока не поздно.

* * *

– Где Лариса сейчас? – Михаил обернулся к старухе, вроде бы выходившей из бара следом за ним, но за спиной её почему-то не оказалось. А потом пропала и сама дверь бара, и улица, и густое яркое небо перед глазами.

– Ты извини, Мишаня, – проговорила старуха, пряча обратно в потрёпанную хозяйственную сумку тускло светящийся цилиндр, похожий на обычную пивную банку. Её губы вытянулись в подобие улыбки. – Извини. У Баста условия-то работы получше будут.

Как ни странно, под головой вместо холодного асфальта ощущалось что-то мягкое и пушистое. Михаил приоткрыл глаза.

Он лежал наискосок на бескрайней мягчайшей кровати. Пушистость ложа объяснялась огромной шкурой белого медведя, голова которого внимательно смотрела на Михаила стеклянными глазами. Михаил содрогнулся, вскочил и осмотрелся вокруг. Огромная комната, ярко освещённая люстрой, которая по размерам вполне подошла бы и для небольшого театра, являла собой живой гимн человеческой безвкусице. Старинные книги, средневековые мечи, картины, звериные шкуры и даже несколько небольших статуй в потрясающем беспорядке громоздились на древней тёмной от времени мебели вперемешку с какими-то узлами, пачками старых газет, полуразодранными коробками, засохшими комнатными цветами и прочим хламом. Но вместе с тем на необозримом письменном столе возле одного из высоких окон виднелись несколько системных блоков, ноутбук и ещё какая-то вполне современная техника.

Из-за ионической колонны, пара которых обрамляла альков с кроватью, послышалось деликатное покашливание, и в поле зрения Михаила появился Миктиан Баст. На этот раз вместо обычного тёмного костюма на нём были прозаические джинсы и идеальной белизны рубашка. Миктиан отечески улыбнулся.

– Если ты сделаешь мне хоть что-нибудь… – Михаил попытался отползти подальше, но не рассчитал рывка, скользнул по шёлковому покрывалу и с грохотом скрылся за противоположным краем кровати.

– Что, например? – любезно осведомился Миктиан. – Могу предложить чай, кофе… Или, может быть, лучше коньячку? – он с удовольствием наблюдал, как над обширным полем кровати возникла всклокоченная голова Михаила, и как от названия последнего напитка перекосилось его лицо.

– Если со мной случится… хоть что-нибудь… – Михаил поднялся на ноги, но они, похоже, ещё не были на это согласны, и ему пришлось опереться на стену. – К тебе придут. Забыл про соглашение?

– Соглашение? – Миктиан пригладил вовсе в этом не нуждавшиеся волосы. – Ну, разумеется, соглашение. Но есть нюанс: не я его нарушаю. Так что… – он отвернулся к окну.

– Ты не посмеешь ничего мне сделать! – по-прежнему придерживаясь за стену, Михаил бросил быстрый взгляд в сторону распахнутой настежь двустворчатой двери, за которой был виден короткий коридор и перила лестницы.

– Возможно… – не оборачиваясь, Миктиан сделал короткое неуловимое движение рукой, и створки двери с треском захлопнулись. – …Но уйти отсюда без моего разрешения ты тоже не сможешь.

– Чего ты хочешь? – Михаил тяжело дышал.

– Ничего особенного. Просто поговорить. Хочу, чтобы мы поняли друг друга.

– Не о чем говорить, – Михаил гордо одёрнул помятый и перепачканный плащ. – Я знаю о твоих планах всё. И помешаю тебе.

– А почему, собственно, ты считаешь возможным мешать мне устраивать мою личную жизнь? Есть соглашение, и никто не должен выходить за его рамки, не так ли? – он резко обернулся к Михаилу, и тот испуганно отскочил назад, словно уворачиваясь от удара.

– Ты лжёшь! Я знаю, что ты задумал! Знаю, зачем тебе нужны девушки! Из-за тебя страдают люди…

– Из-за меня? – Миктиан расхохотался и, хлопнув в ладоши, повалился в мгновенно подкатившееся кресло. – Пока ты не вмешался, никто из них не умирал!

– Да? А Полина?! – оскалился Михаил и тут же конвульсивно дёрнулся, наткнувшись на второе кресло, услужливо подкравшееся сзади.

– Я не прикоснулся к ней даже пальцем.

– Тебе это и не обязательно!

– Она была пьяной в стельку. Перепугалась и выбросилась из окна.

– Сама? А тебя в это время рядом не было?

– Ну, это было, скажем так, чудовищное стечение обстоятельств.

– А Ирина?

– Причём тут я? – оскорбился Миктиан. – Если бы не ты, она была бы жива. На мне нет её крови. Я просто устраиваю свою личную жизнь, и не более того.

– Ты лжёшь!

– Знаешь, если бы мне было нужно то, в чём ты стараешься меня обвинить – подошла бы любая. Разве нет? Вам же подошла. А мне просто всё надоело. Я устал. И я хочу пожить как человек.

– Видимо, тебе всё-таки нужна особенная. Я вижу тебя насквозь. И я остановлю тебя.

– Заметь, я просто хотел поговорить. Затевать ссору в мои планы не входило.

– Я предупрежу Ларису, – процедил Михаил, исподлобья глядя на радушного хозяина, одарившего его белоснежной улыбкой. В глубинах дома послышался мелодичный перезвон.

– У тебя есть отличный шанс предупредить Ларису прямо сейчас, – произнёс Миктиан, покидая кресло. – Пойду, впущу её.

* * *

Кованый фонарь над тремя каменными ступеньками крыльца и два желтовато-белых шара возле перил лили на Лару мягкий матовый свет без теней, и благодаря ему лицо девушки казалось детским и немного виноватым. Когда за дверью, до половины застеклённой дымчатыми гранёными квадратами, мелькнула тень и послышались шаги, она тряхнула головой и отбросила назад волосы: неуловимая детскость пропала без следа.

Тяжёлая дверь бесшумно распахнулась, явив Миктиана Баста собственной персоной. Теперь к рубашке и джинсам добавились светлые домашние туфли. Он с улыбкой посторонился, пропуская девушку внутрь.

– Зашла извиниться, – Лара виновато улыбнулась.

– Как фильм? – дипломатично полюбопытствовал Миктиан, закрывая за ней дверь. Девушка быстро обернулась, улыбка на секунду стала растерянной.

– Ну, надо же… Ты знаешь?

– Почти всё, – не без некоторой гордости изрёк Миктиан.

– Ну, раз так – считай себя отомщённым. Фильм был отвратителен. Очередная влюблённая в нечисть дура в стиле «Сумерек». Я даже до конца не дотерпела.

– Любовь к нечисти? – Миктиан с курточкой в руках отвернулся к вешалке, и поэтому его усмешка осталась незамеченной.

– О, да. Это сейчас модно – влюбляться в вампиров, оборотней и вурдалаков, – продолжала Лара, пока они перемещались из прихожей в гостиную, не заваленную, в отличие от спальни, неимоверным количеством всяческого добра. Здесь, на первом этаже, наоборот, царствовали минимализм и хайтек, не помиловавшие даже камин, тускло блещущий серебристым металликом. – Появись сейчас Дракула, – продолжала девушка. – Он бы не знал, куда деваться от собственных фанов.

– М-да, действительно… – задумчиво проговорил Миктиан. Он предложил ей кресло, и Лариса уверенно опустилась на серо-голубую букву «S», неведомо какими силами сохранявшую вертикальное положение. Он отвернулся к бару. – Значит, вампиры?

– Аха. Детки считают их безумно сексуальными. Только вчера в сети открыли онлайн-голосование, кто круче – граф Дракула или Эдвард Каллен. Типа, пусть проигравший заколется осиновым колом. А сегодня в зале такой визг подняли…

– Тебя это не развлекает? – Миктиан возвратился к ней с фужерами и весьма почтенного вида бутылкой.

– Раньше были принцы, теперь – вампиры и прочая сверхъестественная хрень. И то, и другое – одинаково нереально, – она приняла фужер. Золотистое вино слегка пенилось и приятно щекотало язык. – Я даже в детстве не мечтала о принце.

– И о ком же ты мечтала? – словно не рискуя следовать примеру девушки, Миктиан, вместо того, чтобы занять второе кресло, облокотился на каминную полку. Лара пожала плечами.

– Сначала об одном однокласснике, потом – о другом. Потом – об обоих сразу. Так ты простил меня?

– Похоже, что да, – Миктиан безмятежно улыбался. – Видимо, ты располагаешь к великодушию.

Внезапно откуда-то сверху послышался грохот.

– Что это? – вопросительный взгляд Лары не сразу обнаружил Миктиана, который теперь оказался между ней и дверями гостиной. Однако он по-прежнему улыбался, хотя и не так безмятежно, как мгновение назад.

– Забыл сказать: ко мне сегодня заглянул мой братец, и, должен предупредить сразу: он несколько… – Миктиан сделал неопределённый жест у горла. – Несколько того… – он оглянулся. – Перебрал.

На пороге комнаты стоял Михаил. Весь его вид говорил о том, что спуск по лестнице дался ему не без приключений. Расширенные глаза будто пытались прожечь Ларису насквозь.

– Лариса – Михаил, Михаил – Лариса, – нарушил тишину голос Миктиана. Он как будто вывел Михаила из оцепенения, и тот, почему-то с испугом обернувшись на оставшиеся позади ступеньки, нетвёрдым шагом приблизился к девушке. Баст наблюдал за ним со снисходительной усмешкой.

– Лариса… Мне надо с вами очень серьёзно поговорить… – хрипло выговорил Михаил. – Знаю, в это будет трудно поверить, но… – он протянул к ней раскрытую ладонь. В тот же миг послышался странный скребущий звук, и Михаил, отдёрнув руку, отскочил назад, споткнулся о низкий стеклянный столик и растянулся на полу, глядя на свои пальцы с выражением крайнего удивления и возмущения.

Пока Лара разыскивала и извлекала из сумочки повинный в переполохе айфон, хозяин склонился над поверженным гостем.

– Между прочим, – прошептал он, помогая Михаилу встать, – сейчас мать сообщает ей одну очень грустную новость. Ну, как? Желание поговорить не пропало? Только имей в виду: я тоже молчать не стану.

Ответить Михаил не успел. Когда они оба почти одновременно обернулись к Ларисе, та молча смотрела на них пустыми сухими глазами, тонкие пальцы судорожно сжимали айфон.

– Лара? Что случилось? – Миктиан бросился к девушке. Его ладонь коснулась её щеки.

– Ирка… Сестрёнка… – её губы почти не пошевелились.

– Что с ней? – в его голосе звучало самое искреннее сочувствие.

– Она… Её… больше нет.

Если бы Лариса в эту минуту вдруг позабыла о своих переживаниях и взглянула на Михаила, она бы заметила, что его колотит крупная дрожь. Он закрыл ладонями лицо.

* * *

Когда Лара в своей курточке, наброшенной на её плечи заботливым Миктианом, покорно уселась в машину, чёрной пантерой замершую возле крыльца, Михаил, до того неподвижно стоявший прислонившись к столбу ворот, открыл глаза.

– Я тоже поеду, – мрачно проговорил он. Открывший было водительскую дверь Миктиан остановился.

– Ты хочешь сказать, что посмеешь? После всего, что ты… – он взглянул на Ларису, отрешённо замершую на переднем сиденье, и захлопнул дверцу. Что-то изменилось. На первый взгляд всё оставалось как раньше, но куда подевался ветер, только что трепавший волосы Миктиана и раскачивавший ветки над его головой? Почему заглохла до того исправно гудевшая машина? Отчего из-за ворот перестал доноситься привычный уличный шум? Тишина и неподвижность окутывали теперь всё вокруг.

– Знаешь, братишка, – продолжал Баст, направляясь к Михаилу, – по-моему, алкоголь, и правда, действует на тебя как-то странно. На твоём месте я бы – не то что ехать… постыдился бы даже на глаза показываться этой девушке… Которая, между прочим, только что получила из-за тебя сильнейшую психологическую травму, – говоря всё это, он дружески обнял Михаила за плечи и неторопливым шагом отвёл его за машину. Бросив ещё один короткий взгляд на неподвижный затылок Ларисы, Миктиан неожиданно левой рукой крепко схватил своего собеседника за подбородок и притянул почти вплотную к себе. Михаил попытался освободиться, но пальцы сжались сильнее, из-под них начал подниматься дымок, и напрягшееся тело обмякло. Указательный палец свободной руки коснулся его лба и вывел на нём вспыхнувшую зеленоватым светом спираль.

– Марш отсюда! – холодно, безо всякого выражения сказал Баст ставшему уже полупрозрачным Михаилу, отчего тот подёрнулся рябью, сделавшей нечёткими черты его лица и контуры тела.

Когда призрачная фигура растворилась в воздухе, Миктиан наклонился, поднял с земли перепачканный плащ и, не глядя, бросил его в багажник.

– Напрасно, – послышался детский голос.

– Вздумал меня пожурить? – всё так же холодно поинтересовался Баст.

– Он вернётся. У него разрешение высшей степени. Ему дали карт-бланш, – мальчик внимательно посмотрел ему в глаза. У Миктиана это сообщение вызвало весьма странную реакцию: он расхохотался.

– Я знаю, – выговорил он наконец. – Только к этому визиту мы уже будем готовы. Не так ли?

* * *

Мальчик исчез. Миктиан снова взглянул на замершую Лару, потом поднял глаза на неподвижную ветку дерева.

– Нет, нервы всё-таки надо беречь, – он щёлкнул пальцами. В то же мгновение из-за ворот опять послышался обычный шум улицы, двигатель чёрной машины вновь задышал на холостом ходу, а Лариса вздрогнула и принялась искать что-то в сумочке.

Мальчик возник прямо возле огромной круглой кровати, занимавшей теперь всю середину преобразившейся спальни. Отражение обнажённого Миктиана в зеркальном потолке потянулось и хлопнуло в ладоши. Ультрафиолетовая подсветка кровати погасла, шторы на окнах скользнули в стороны, пропуская внутрь солнечные лучи, а на постели тут же появился атласный чёрный халат.

Небрежно набросив халат на плечи, Миктиан спустился с возвышения, на котором стояла кровать.

– Говори, – он ободряюще кивнул мальчику и направился к сияющей лампами стеклянной нише бара, по сторонам которой стояли кресла.

– Уже неделю о Михаиле нет никаких известий.

– Что неудивительно, – в руках у Миктиана блеснул коктейльный стакан, в котором слой красной жидкости парил над слоем голубой.

– Вам известно, что с ним случилось?

– Ничего особенного, – Баст пригубил верхний слой напитка, после чего потянул через соломинку нижний. – Во всяком случае, лично я с ним вообще ничего не делал. Если не считать… – его палец начертил в воздухе спираль.

– Но его нигде нет.

– Разумеется. Я подыскал ему восхитительное местечко для самобичевания, – рассмеялся Миктиан. – Потрясающий шведский стол для любителя есть себя. Удержаться невозможно: он же так виноват, он – убийца. А уж искать его там, где он сейчас, вряд ли придёт кому-нибудь в голову.

– Вы собираетесь держать его в плену вечно?

– Держать в плену? – Миктиан поставил стакан и снова засмеялся. – В этом нет необходимости. Он держит себя сам. Вернее – его комплекс вины. Мне даже интересно, как скоро он догадается, что это ловушка.

– Он догадается. И тогда он вернётся, – убеждённо сказал мальчик.

– Вернётся. И что? – безмятежно полюбопытствовал Баст.

– Он… будет вам мешать. Что вы планируете делать с ним дальше?

– Посмотрим… – неопределённо отозвался Миктиан и опустился в кресло. Мальчик занял второе кресло по другую сторону бара.

– Вы стали слишком мягким. Вы мягким, а… – начал он.

– …А Михаил – убивает людей? – улыбнулся Баст. – По-моему, это замечательно. Я не мягкий, – улыбка исчезла с его лица. – Я просто блюду соглашение.

– Почему вы выбрали роскошь? – поинтересовался вдруг мальчик, погладив мягкую обивку подлокотника.

– Это приятно.

– Разумеется. Особняк в самом центре Москвы, неограниченные средства, – он посмотрел на Миктиана в упор. – Мне показалось, или вы собирались пожить как обычный человек?

– Не будь занудой, – беззлобно отозвался Миктиан. – Тем более, Ларисе это нравится.

– Ещё бы, – мальчик недобро усмехнулся. – Вот поселились бы вы в коммуналке. Пусть даже в центре города, но в коммуналке… – он не успел договорить.

– Тогда, боюсь, были бы жертвы, – Миктиан улыбнулся, но уже не так безмятежно. – А зачем нам лишний раз беспокоить ангелов?

– Действительно, – мальчик бросил на собеседника очень странный взгляд. – Зачем? Можно, например, спокойно пойти открывать дверь, оставив одного из них в собственной спальне, а потом даже не потрудиться узнать, что он там делал всё это время…

– И что он там делал? – насторожился Миктиан.

– Я хотел посмотреть, но не вышло, – он опустил глаза.

– Ну, если он там что-то делал, мы об этом узнаем…

– Ещё бы! – ехидно усмехнулся мальчик, уставившись на Баста в упор. – Рано или поздно.

– Исчезни! – тихо, но жёстко приказал тот.

* * *

Светящиеся изнутри аквариумы, встроенные в стены, обрамляли небольшой бассейн, подсвеченная вода которого периодически меняла цвет.

Изящная женская ручка коснулась массивного на первый взгляд медного крана, выступающего прямо из стены, и похожая на водопад струя воды, падавшая в бассейн из каменной ниши, стала сильнее. Красноухая черепаха, словно испугавшись усилившегося шума воды, спрятала голову и спряталась в камнях на дне аквариума, стайка элегантных рыбок, похожая на компанию средневековых придворных дам, с достоинством продефилировала между длинными стеблями водорослей.

– Да, масик. Через час, – Лариса, озарённая меняющимся подводным светом, остановилась перед зеркалом, занимавшим большую часть одной из стен. Лёгкие тени играли на её коже, и могло показаться, что сама девушка стоит под водой. – Нет, не звони мне. Я сама позвоню. Пока.

Она нажала отбой и внимательно посмотрела в зеркало. Тонкие пальцы отбросили тяжёлые волосы, коснулись плеча, скользнули вниз по обнажённой тугой груди и остановились у безупречной талии.

Когда, повинуясь повороту крана, водопад умолк, Лара хлопнула в ладоши, и обширную ванную комнату озарил яркий верхний свет. В дальнем углу, возле вешалки, оформленной в виде небольшого деревца, с ветвей которого свисала лёгкая кружевная ночная рубашка, девушка чем-то щёлкнула, и ванную сейчас же наполнило сердитое гудение фена. Она набрала ещё один номер.

– Элинка, привет, – сказала Лара вполголоса. – Нет, громче не могу. Не могу. Короче, секс с ним – это, я тебе скажу… Да. Он такой… Как я всегда мечтала. Нет, с Владом я сегодня встречусь. Ну-у, как минимум – чтобы сравнить, – она улыбнулась. – Элин, не приставай. Ты же меня знаешь, – улыбка на секунду пропала. – С ума сошла? Мика ты ни за что не получишь! Он – моё чудо. Моя прелесть. Знаешь, с тех пор, как мы вместе, у меня всё получается. Ну, почти всё, – её рука погладила ветку дерева-вешалки. – Только вчера рассказала, что хочу на должность замдиректора, сегодня уже предложили. Что? Не, я оттуда уволилась. Когда они мне сегодня сказали про должность – поняла: не хочу. Ну, вот так, не хочу, и всё. И вообще работать не хочу. Так вот. Ладно. Побежала, – она покровительственно усмехнулась. – А вот с Владиком я тебя познакомлю. Обещаю. Может, он тебе даже понравится. А может – и ты ему. Ну, поки-чмоки.

* * *

Хищной машины Миктиана нигде не было видно. Вместо неё перед особняком на усыпанной осенними листьями площадке поблёскивал серебристым металликом приземистый «Saleen Twin Turbo».

Хлопнула входная дверь, и на крыльце показалась Лариса. Распахнутое короткое кремовое пальто оставляло на всеобщее обозрение замысловатый чёрно-фиолетовый рисунок футболки и медальон, выполненный в виде небольшой аудиокассеты.

Её рука уже нащупала в кармане ключи от серебристого чуда – подарка Баста, когда девушка, спустившись по ступенькам, вдруг замерла, словно наткнувшись на невидимую стену: рядом с её машиной кто-то прошёл.

Болезненно бледная девушка в чёрной юбке и чёрной же кожаной куртке миновала машину Лары и уверенным шагом приближалась к крыльцу. Тяжёлые ботинки со множеством пряжек цокали подковками об асфальт, звякали молнии и цепочки на куртке. На лице странной гостьи застыло выражение брезгливой отрешённости.

Когда между ними оставалось не больше десяти шагов, девушка подняла глаза на Ларису и резко остановилась. Какие-то амулеты и символы, раскачивавшиеся в такт шагам на её груди, тихо звякнули. Выражение брезгливости на лице незнакомки сменилось благоговением. Она медленно опустилась на одно колено, молитвенно сложив унизанные перстнями руки.

– О, госпожа! – быстро поднявшись на ноги, странная девушка бросилась к Ларисе и снова упала на колено, схватив её за руки. На бледных щеках проступил румянец. Онемевшая от неожиданности Лара ощутила, как горячие воспалённые губы касаются её пальцев. – Госпожа!

– Пустите! Ты… Вы кто?! – выйдя из ступора, Лариса попыталась освободить пальцы, но это оказалось не так-то просто. Наконец цепкая хватка разжалась, и Лариса быстро спрятала вновь обретшие свободу руки в карманы.

– Вы кто?! Что вам надо?!

– Простите, госпожа! – девушка, по-прежнему стоящая на коленях, подняла на Лару преданные глаза. – Я напугала вас… Этого больше не повторится! Но я хочу, чтобы вы знали: я всегда к вашим услугам…

– Да пошла ты! – Лара осторожно обошла гостью, медленно поднявшуюся с колен, и быстрым шагом направилась к машине.

Когда серебристая красавица-машина, нетерпеливо урча мотором, остановилась у ворот, послушно раздвигавших свои створки, Лариса на всякий случай обернулась. Странная девушка стояла на крыльце особняка и, кажется, звонила в дверь. Помедлив ещё секунду, Лара нажала на газ.

* * *

Чуть блеснув зеркальными стёклами, открылась дверь. Миктиан, так и не соизволивший даже запахнуть свой атласный халат, задумчиво взглянул на бледную гостью, преклонившую колено у его ног.

– Господин и повелитель мой! Я знала, что вы придёте! Я Эльвира. Я ждала вас. Я предвидела ваше пришествие, – девушка подняла улыбающееся лицо; в её немилосердно подведённых глазах стояли слёзы.

– Я не знаю, как вас благодарить… – пожилая женщина с измученным неподвижным лицом говорила, не отводя глаз от рюмки, сжатой в ухоженных, но уже утративших лёгкость и красоту пальцах. – Вы… после того, как Ира… После того, как Ирочки… – она всхлипнула. – Была пустота. Понимаете? Мне казалось, что меня самой… Что это я сама… Я, а не она, понимаете? Иногда казалось, что если я… сделаю что-то… даже… – женщина подняла лицо, полускрытое испорченными химией волосами. – Что даже если я тоже… Как она… это будет правильно. Но вы… Спасибо вам, Мишенька!

Михаил, сидевший на диване рядом с ней, не говоря ни слова, опорожнил свою рюмку. Обречённость, застывшая на лице, делала его похожим на надгробный памятник. Женщина покосилась на Михаила и поправила ворот своего махрового халата.

– Спасибо вам, что вы были рядом все эти дни. Я бы не пережила этот кошмар. Родители не должны переживать детей… – она потянулась к полупустой бутылке на журнальном столике.

– Вы должны знать, – губы Михаила болезненно скривились. – Ваша дочь не…

– Выпьем, – голос женщины прозвучал неожиданно решительно.

– Ваша дочь не кончала с собой, – негромко повторил Михаил, глядя перед собой.

– Послушайте, – женщина разлила коньяк по рюмкам. – А ваша жена… Она не волнуется? Ведь прошло уже несколько дней, – она бросила на Михаила быстрый пытливый взгляд.

– Жена? – сквозь маску обречённости проступило удивление.

– Жена. Почему вы так смотрите? Вы чуткий, отзывчивый, добрый человек… Нет, не возражайте! Вы просто ангел. И – не женаты?

Пока Михаил пытался переварить только что услышанный пассаж, женщина вытащила с нижней полки журнального столика толстый фотоальбом и раскрыла его на коленях.

– Смотрите, здесь Ирочке три годика. А это она с сестрёнкой, с Ларой. Ларочка у меня старшая… Это она с Ирой в дочки матери играет. Да, тут – это она в первый класс идёт. А вот – опять они с Ларой… Это уже, наверное, классе в пятом… – вдруг она закрыла лицо рукавами халата. – Как она могла сделать с собой такое? Как?! – проревела она сквозь плотную махровую ткань, уронила руки и уткнулась Михаилу в плечо.

– Я вам уже говорил. Она не кончала с собой, – Михаил попытался встать, но хватка немолодых рук, обнимавших его, оказалась неожиданно крепкой.

– Откуда вы знаете? Вы даже ни разу её не видели! – окружённые сетью тонких морщинок красные заплаканные глаза испытующе впились в его лицо.

– Михаил!

Он вздрогнул. В углу возле серванта стояла Ирина. Под распахнутым синим кимоно виднелось превратившееся в сплошной кровоподтёк, утратившее естественную форму тело. Сквозь тонкую кожу в нескольких местах выпирали страшные синюшные бугры изломанных костей.

– Михаил! Объясни ей, что я этого не делала, – несмотря на отчётливо звучащие слова, мёртвые губы девушки оставались неподвижными. – Убеди её и успокой. Ты обещал мне быть с ней, пока она не успокоится, – в следующую секунду угол рядом с сервантом опустел. Михаил опустил глаза на припавшую к нему женщину, но та, похоже, ничего не видела и не слышала.

– Поверьте, я знаю… Ирина не убивала себя.

– Но милиция… – голос женщины звучал уже не так уверенно.

– Они ошибаются, – решительно сказал Михаил.

– Да? – словно вдруг проснувшись, женщина внимательно посмотрела на него. – Ах, вы такой милый, – её голос стал низким и ласковым. – Вы стараетесь меня успокоить…

Сильные руки обвили шею Михаила, и он ощутил, как слишком упругие для её лет губы жадно припали к его губам. Он сделал попытку освободиться, но вместо махрового халата под его пальцами оказалась горячая женская кожа.

* * *

Полумрак кабинета нарушали только длинные узкие светильники, расставленные по углам. Занявшая почти все стены коллекция картин Рене Магритта контрастировала с тёмными громадами высоких книжных шкафов с готическими башенками наверху.

Миктиан откинул крышку небольшой серебряной шкатулки и принялся набивать трубку, с любопытством поглядывая на девушку, замершую на коленях посреди кабинета.

– Как, ты сказала, твоё имя? – ароматное облако дыма лениво поплыло в сторону магриттовской «Ностальгии».

– Эльвира, мой господин.

– Эльвира… – задумчиво повторил Миктиан, остановившись над девушкой. – И что же тебе, Эльвира, привиделось обо мне?

– Вы явитесь, – голос девушки взволнованно дрожал. – У вас будет госпожа… и дитя.

Восторг в глазах девушки сменился ужасом, когда она ощутила невидимое стальное кольцо на своей шее. Оно потянуло её вверх, и Эльвира, задыхаясь, поднялась в воздух. Взор Миктиана горел бездной космического мороза.

– Дитя?! И кто ещё знает об этом?

– Никто, мой господин… Только мои… мои друзья… – прохрипела трепыхающаяся в двух метрах над полом Эльвира, пытаясь вздохнуть.

– Что?! – Миктиан, казалось, был готов испепелить её на месте, но железное кольцо на шее вдруг исчезло, и девушка с грохотом обрушилась на пол.

– Простите, мой господин! – Эльвира, даже не пытаясь подняться, подползла к ногам Миктиана. – Эти люди… Все они – ваши верные подданные. Единственное, чего они хотят – служить вам! – не переставая говорить, девушка покрывала поцелуями ногу Миктиана. – Мы ждём ваших повелений, господин! – по-собачьи преданные глаза наполнились слезами. Миктиан помолчал, покусывая мамонтовую кость мундштука.

– Всему своё время, – произнёс он наконец. – Сейчас мне ничего от вас не нужно. Поэтому мой приказ – ждать. И хранить в тайне всё, что вам известно. Ясно?

– Да, мой господин, – уже поднявшаяся на колени Эльвира, бряцая амулетами, упала ниц. Но её голос прозвучал разочарованно.

– Вот и славно, Эльвира. Ты можешь идти. – Миктиан, словно утратив всякий интерес к своей гостье, отвернулся, попыхивая трубкой, к «Стеклянному ключу», как если бы собирался что-то спросить у картины.

Но когда девушка уже взялась за дверную ручку, властный голос Миктиана заставил её остановиться.

– В твоём видении было дитя, о котором ты говорила?

– Нет, мой господин… – удивлённо проговорила Эльвира. – Но…

– Тогда с чего ты взяла, что я пришёл именно за этим? – резко обернулся к ней Миктиан.

– Я… я не знаю… – смешалась девушка. – Но зачем тогда вам являться сюда? И госпожа…

– Действительно… – тихо процедил Миктиан. – Ладно, ступай!

– Мой господин… – Эльвира в который раз опустилась на колени. – Сегодня ночью наша община собирается…

– Даже не надейтесь! Мне сейчас не до ваших убогих шабашей! – жёстко отрезал Миктиан. – Я же сказал, что призову вас, когда придёт время!

– Да, мой господин! – снова зазвенели цепочки и амулеты. – Простите! – девушка поклонилась. – Ваши верные слуги будут ждать ваших повелений! – и вновь разочарование скользнуло в её словах.

– Эльвира! – услышав своё имя, уже подошедшая к воротам девушка остановилась и с удивлением уставилась на маленького мальчика, непонятно как появившегося рядом с ней. – Эльвира, – повторил мальчик, и в его голосе прозвучал металл. – Нам надо поговорить.

Разложенный диван создавал впечатление, что за ночь комната уменьшилась в размерах чуть ли не вдвое, а журнальный столик, втиснутый в проход между диваном и сервантом, только усиливал эту иллюзию.

Едва показавшееся из-за соседних домов солнце, проскользнув сквозь частую сеть тюля, с беспощадной откровенностью освещало постель и два укрытых одним одеялом тела.

Михаил, казавшийся до того крепко спящим, открыл глаза, в которых не было и следов сна. Он осторожно повернул голову и посмотрел на женщину, положившую голову ему на плечо и, видимо для надёжности, обхватившую его рукой. Нитка слюны из уголка её губ мирно струилась на его грудь.

– Татьяна, – шёпотом позвал Михаил. Женщина причмокнула губами, но глаз не открыла. Удовлетворённый глубиной её сна, Михаил возвёл глаза к потолку.

– Я не могу, – проговорил он, словно обращаясь к люстре. – Я дал слово, – он помолчал, похоже, выслушивая ответ. – Миктиан? Я слежу за ним. Не важно, как, – Михаил снова прислушался. – Больше я не позволю себе опрометчивых шагов. Да. Это моё окончательное решение.

Тарахтение дверного звонка поставило точку в этой беседе; Татьяна открыла глаза. Михаил сделал движение встать, но женщина остановила его.

– Нет. Мало ли, кто это? Не надо, чтобы тебя видели, – она поднялась и сняла с подлокотника дивана свой махровый халат. – Побудь здесь, милый, – улыбнулась она.

Когда дверь в комнату закрылась, Михаил поднял правую ладонь и принялся внимательно её разглядывать. Постепенно кожа на ней потемнела и словно начала проваливаться внутрь. «Как, ты сказала, твоё имя? Эльвира, мой господин!» – послышались отдалённые голоса.

* * *

– Вам кого? – испуганно спросила Татьяна, уже пожалевшая, что не заглянула в глазок, прежде чем открыть дверь. Бледные лица двух длинноволосых парней и девушки, стоявших на пороге, тягу к общению не пробуждали.

Она попыталась захлопнуть дверь, но та закрываться почему-то не желала. Татьяна опустила глаза и увидела, что один из парней поставил на порог ногу в массивном ботинке.

– У вас Михаил, – Эльвира – а это была она – не спрашивала, она утверждала. Татьяна вздрогнула.

– Это он убил вашу дочь, – девушка приблизилась к Татьяне.

– Пошли вон! – Татьяна снова хотела захлопнуть дверь, но с тем же, что и в прошлый раз результатом. Парень, подставивший башмак, усмехнулся.

– Да? – насмешливо прищурилась Эльвира. – А вам не интересно, откуда, например, мы знаем про вашу дочь? Или – что Михаил у вас?

– Вон! – голос Татьяны прозвучал слабо и как-то умоляюще.

– Спросите его самого, – девушка улыбнулась, пристально глядя прямо ей в глаза. – Правда ли это. Он не будет врать, – Эльвира, не оборачиваясь, протянула назад руку, и второй из парней вложил в неё продолговатый предмет. – А когда ответит – сразу плесните в него этим. Иначе он убьёт вас, – девушка протянула ей предмет, оказавшийся небольшой бутылочкой с густой буро-красной жидкостью.

Взгляд Татьяны беспомощно метался с бутылки на лицо девушки и обратно.

– Что это? – выдавила она наконец.

– Это – парализующая жидкость, – заметив, что женщина колеблется, Эльвира повторила с нажимом. – Спросите его!

Татьяна хотела что-то сказать, но девушка с улыбкой приложила палец к её губам. Словно по команде, все трое развернулись и, позвякивая застёжками, начали спускаться по лестнице.

* * *

За время отсутствия Татьяны Михаил успел одеться и даже убрать постель. Но женщина, остановившаяся на пороге комнаты, смотрела в пространство невидящими глазами, словно не замечая ничего вокруг. Её руки судорожно прижимали что-то к груди.

– Это правда? – выговорила наконец она.

– Что? – не понял Михаил.

– Ты убил Иру? – Татьяна по-прежнему смотрела мимо него. Михаил вздрогнул, лицо его перекосило, как от сильной боли.

– Да, – едва слышно произнёс он. – Но ты не знаешь… – он не договорил. Татьяна мгновенно изменилась: вместо опустошённой раздавленной женщины перед ним возникло воплощение самой мести. Скривив губы, она подняла над головой бутылку.

Михаил сделал какое-то движение, то ли пытаясь защититься, то ли – оттолкнуть тёмно-красные капли, летящие прямо в него, и, как подкошенный упал на пол.

– Теперь вы убедились? Спасибо за помощь, – отодвинув в сторону замершую в ступоре женщину, в комнату прошла Эльвира. Вошедшие следом парни аккуратно прикрыли за собой дверь, а один так и остался стоять возле неё.

– Нас прислал Миктиан Баст, – девушка с улыбкой склонилась над Михаилом, который только и смог, что с усилием сфокусировать на ней взгляд. – Ты его достал. Лезешь в его дела, мешаешь жить… Короче, пора отправить тебя отсюда куда подальше. Знаешь такое слово – «Небытие»? Вижу, знаешь. Кстати! – Эльвира кивнула своим спутникам. – Для ритуала нам потребуется вот эта тушка, – она ткнула пальцем в Татьяну.

Та хотела было закричать, но крепкая холодная рука тут же зажала ей рот. Её любимая массивная салатница, обычно стоявшая на серванте, мелькнула перед глазами, и жуткий удар по затылку обрушил на неё темноту.

– Тащи её сюда! – приказала Эльвира одному из парней. – Бабу тащи, а не салатницу! – взорвалась она, но сразу взяла себя в руки. – Не волнуйся, – снова склонилась она над Михаилом. – Будем надеяться, у меня всё получится с первого раза.

– Кто тебя научил, Эльвира?

Девушка побледнела настолько, насколько ей позволяла её неестественная бледность и опасливо обернулась. Посреди комнаты стоял Миктиан Баст. Весь его вид ясно говорил, что рассчитывать на снисхождение было бы со стороны присутствующих, по меньшей мере, глупо. Обернувшаяся к нему Эльвира мелко задрожала и вдруг растворилась в воздухе.

– А вы? – Миктиан исподлобья взглянул на спутников девушки. – Чем оправдаетесь вы? – медленно, словно не доверяя собственным глазам и ушам, оба парня медленно опустились на колени.

– Ну? – смерил их мрачным взором Миктиан. – Долго мне ждать?

– Эльвира сказала, что это ваше повеление… господин, – едва слышно пробормотал один.

– Вон, – односложно отреагировал Миктиан. Оба парня бегом бросились к двери.

– Итак, – Миктиан по-хозяйски неторопливо подошёл к распростёртому на полу Михаилу и потянул носом воздух. – Тебя обездвижили кровью девственницы, – он усмехнулся и дунул в сторону лежащего. Тот дёрнулся, шумно вдохнул и поднял голову.

– Ты – подонок! – проговорил Михаил, с трудом садясь.

– И тебе пожалуйста. Вообще-то я зашёл вернуть тебе твоих жуков, – с этими словами Миктиан протянул вперёд руку, сжал её в кулак, а затем разжал пальцы. Из раскрытой ладони на пол густым потоком посыпались мелкие жучки-древоточцы. Но, едва достигнув паркета, каждое насекомое исчезало, полыхнув яркой белой искрой, похожей на миниатюрную фотовспышку.

– Между прочим, в свободное от шпионажа время эта шушера перепортила в моём доме все перекрытия. Ты хотя бы осознаёшь, что чуть было не лишил столицу одного из памятников архитектуры? Подло это, братец. А я, тем не менее, спас тебя.

– Спас? – кисло усмехнулся Михаил. – Я слышал, как вы с Эльвирой обсуждали дитя. А это всё – ты просто подстроил. Я не верю тебе!

– Да? – улыбнулся Миктиан. – И что ты будешь делать? Убивать людей? Или, может, убьёшь меня?

– Я не стану никого убивать. Но я найду способ навсегда закрыть тебе дорогу сюда, – процедил сквозь зубы Михаил.

– А ты, оказывается, ещё и неблагодарный, – невесело удивился Миктиан. – Знаешь, сейчас я склоняюсь к мысли, что надо было позволить этим детям отправить тебя в небытие.

– Ты ещё можешь, – Михаил расправил плечи.

– А ты не слишком много времени проводишь среди людей, а братец? Ну, ладно, оставим в стороне весь этот вздор относительно врождённого благородства – ты всё равно вряд ли сможешь в него поверить. Но ты просто представь на секунду, что может натворить твоё ведомство, если узнает, кто выдал тебе билет в один конец? Кто в здравом уме…

Но последнюю фразу Миктиан так и не закончил. Он просто исчез. На его месте возник толстый мужичок с лысеющей головой и сильным запахом пота. Мужичок поправил ручку в кармане видавшего виды пиджака, подмигнул Михаилу и направился к лежащей на полу Татьяне, которая как раз в этот момент открыла глаза.

– Что… Что случилось? – пролепетала она, потирая голову.

– Я следователь Мечников из районной прокуратуры, – сообщил мужичок, извлекая из кармана корочки. – Я занимался расследованием убийства вашей дочери, – он подхватил пошатнувшуюся Татьяну. – Как вы себя чувствуете?

– Меня ударили по голове. Как я могу себя чувствовать? – проговорила Татьяна, хватаясь за сервант.

– Отлично! – с подъёмом воскликнул мужичок и, бросившись к Михаилу, защёлкнул на его руках наручники. – На ваших глазах я задержал особо опасного преступника… Он, и правда, убил Ирину, – громовым шёпотом через всё комнату сказал он Татьяне. – Кстати, как он вам представился? Не Михаилом? Отлично! На самом деле он никакой не Михаил, он иностранец, и за рубежом он тоже успел… Положа руку на сердце – он просто маньяк. Самый настоящий маньяк. Я, конечно, могу только предполагать, но, думаю, мы отправим его на родину, там его и будут судить за все его кровавые проделки. А вам – огромное спасибо за содействие следствию! – мужичок пожал руку ошеломлённой всем происходящим Татьяне и, подгоняя перед собой пленника, скрылся на лестничной клетке.

Костюм Миктиана, снова принявшего своё привычное обличие, как нельзя более гармонировал с чёрно-белым интерьером бара. Он благосклонно созерцал, как огонёк его огромной сигары отражается в настороженных, хотя уже далеко не трезвых глазах Михаила.

– Я могу понять, когда сигару называют «Черчилль», – облачко голубоватого дыма поднялось над столиком. – Но называть ром «Сантьяго»… – Баст кивнул в сторону почти опустошённой бутылки. – Это всё равно, как если бы они выпустили святую воду «Асмодей», – он с удовольствием отметил гримасу, исказившую лицо собеседника, когда прозвучало имя Великого Истребителя. – Брось, не будь ханжой, – улыбнулся он.

– Тебе доставляет это удовольствие? – напряжённо спросил Михаил, в который раз поправляя на коленях вновь обретённый плащ. Он не решился воспользоваться вешалкой и теперь вынужден был то и дело подхватывать норовящий соскользнуть на пол предмет гардероба.

– Мне показалось, мы уже всё обсудили. Не будет никакого дитя. Мне, как и тебе, нужно равновесие.

– Надеюсь, – мрачно вздохнул Михаил, поднимая стакан.

– Я работаю только с теми людьми, которые сами призвали меня в свою жизнь. Ты же знаешь, – Миктиан тоже пригубил ром – сгусток солнца одиннадцатилетней выдержки, – и продолжил. – Я только подталкиваю их. А вы совершаете ответный ход. Если это необходимо для поддержания равновесия. Ну, или я отвечаю на ваши действия. И меня это устраивает. В конце концов, зачем мне губить мир, где производят такие чудесные напитки?

– От твоих подданных приходят совсем другие сведения. Они ждут Дитя. Значит, либо врёшь ты, либо они, – Михаил опустошил свой стакан и налил ещё.

Коротко зашипела сигара, брошенная в ром. Глаза Миктиана зло сузились.

– Кто?

– Ходят слухи…

– Кто?! – Баст рывком подался вперёд.

– Сегодня утром я чуть было не отправился в небытие, а Эльвира сказала, что это был твой приказ, – Михаил залпом выпил содержимое своего стакана и закашлялся. Глаза его стали мутными.

– Ты слышал мой разговор с Эльвирой. Ты знаешь, что этого я ей не приказывал! – несмотря на то, что Миктиан говорил в полголоса, каждое его слово казалось гвоздём, который он вколачивал в собеседника.

Однако на Михаила этот напор не произвёл должного впечатления: его помутневшие глаза закрылись, он уронил голову на руки и вдруг исчез.

* * *

В этот раз стены кабинета занимала подборка картин Дитера Швертберджера. Видимо, каменные лица и тёмные пространства сегодня больше соответствовали настроению хозяина, нежели светлые и воздушные работы Магритта.

Расположившийся в высоком готическом кресле у письменного стола Миктиан пребывал в глубокой задумчивости. Наконец, будто приняв какое-то решение, он щёлкнул пальцами. «Астарта» – беззвучно произнесли его губы, и сейчас же маленький язычок пламени, с треском вспыхнул посередине комнаты.

Яркое чуть зеленоватое пламя задрожало и стало увеличиваться в размерах. Потрескивание становилось всё громче, пока не переросло в оглушительный рёв, а огонёк превратился в огненный столб, вихрем поднявшийся до самого потолка.

Но, невзирая на огненную бурю, грозящую поглотить ближайший к ней книжный шкаф, Баст оставался спокоен. Он даже не изменил своей позы глубоко задумавшегося человека, словно происходящее было самым обычным делом.

Наконец языки пламени начали становиться меньше, огненный вихрь пошёл вниз и сгустился в невысокую круглолицую русоволосую девушку в джинсовом костюме и ковбойских сапожках. В руках она держала внушительного объёма папку, окованную серебром. Независимо тряхнув «конским хвостом», девушка подошла к столу и опустила на него тяжело стукнувшую папку.

– Что это? – брезгливо поморщился Миктиан.

– Все криминальные сводки, происшествия и катастрофы за последнюю неделю, – её голосок вполне мог принадлежать ученице старших классов. – Я подумала, надо отчитаться.

– Нет, мне нужно, чтобы ты повертелась вокруг этого парня, – он протянул вперёд ладонь и подул на неё. На несколько мгновений в воздухе возникло изображение прилизанного молодого человека с длинной чёлкой.

– Что я должна делать? – деловито спросила девушка.

– Узнай, что у него есть такого, чего нет у меня, – раздельно проговорил Миктиан.

– Но у вас есть всё. Если Лариса… – она осеклась. – Это всё, что вы хотели?

– Нет, – он испытующе посмотрел на девушку. – Астарта, кто-то очень хочет поссорить меня с нашими пернатыми друзьями.

– Поссорить с друзьями? – она засмеялась.

– Да. Есть соображения, кто бы это мог быть?

– Кто именно – нет. Но говорят… говорят, вы уже не тот, что были прежде. Вы слишком заигрались в человека… Словом, в определённых кругах зреет недовольство, и кто-то его умело поддерживает. А в последнее время ходят слухи, что вы начали помогать ангелам… – девушка опасливо замолчала.

– Я в отпуске! – взорвался Миктиан. – Могу я хоть раз за две тысячи лет сходить в отпуск?!

– Да, конечно, – на этот раз столб огня взвился мгновенно и так же молниеносно исчез.

Миктиан поднялся из-за стола и подошёл к изображению каменного гиганта, воздух вокруг которого был наполнен летящими камнями. Было непонятно, летят ли камни в исполина или наоборот, огромная фигура отряхивается, сбрасывая с себя лишнее.

Мобильный телефон странной формы упал в его руку из воздуха и сам набрал номер Ларисы. «Аппарат абонента выключен или…» – провозгласил он и исчез. Миктиан провёл ладонью по полотну картины, и вместо двусмысленного сюжета Швертберджера перед ним возник салон самолёта. Судя по гудению, самолёт был в воздухе. На ближайших к невидимому наблюдателю местах сидели Лариса и знакомый уже парень с длинной чёлкой, одетый в ярко-красную рубашку. Они чему-то заразительно смеялись. Потом парень погладил Ларису по щеке, и она поцеловала его.

– Если бы вы сказали ей, кто вы… – послышался за спиной Миктиана детский голос.

– Нет. Так я не хочу, – отрезал Миктиан. – Что тебе нужно?

– Я нашёл Эльвиру, – не без гордости сообщил мальчик.

– И?

– Её отправили в небытие. Если она вам нужна, я мог бы сделать запрос через… – мальчик выразительно посмотрел наверх. – Но это может занять несколько лет.

– Это лишнее, – рассмеялся Миктиан, но тут же заговорил серьёзно. – Внизу появились недовольные. Найди зачинщика и доставь его ко мне.

* * *

Оставив за спиной Невский, они свернули на Малую Конюшенную. Уже темнело, начинался промозглый осенний питерский вечер, и, видимо, поэтому, чтобы поднять настроение прохожих, вдоль мокрой улицы зажглись установленные на невысоких – по пояс – столбиках светильники, мгновенно создавшие атмосферу сказки. Влад, державший Ларису за руку, счастливо улыбнулся.

– Если бы не вчера – когда бы ещё увиделись? – он остановился и сжал руки Лары в своих. Её глаза в отсветах фонарей лучились, как звёзды ясной зимней ночью.

– Я, когда тебя вчера с Элинкой увидела… Во мне перевернулось что-то, – Лариса лукаво опустила взгляд, спрятав подбородок в шарфике. – Я сразу про Питер подумала… Как нам здесь хорошо было… А что ты, кстати, Эльке сказал?

– Ну, – Влад чуть смущённо улыбнулся. – Я сказал, мы с тобой… снова…

– Ты что, больной?! – глаза Лары сразу же потеряли блеск. – Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Соврать не мог?

– Послушай… – к такому повороту Влад готов не был. – А разве мы не вместе? Ведь вчера ночью…

– Мы? – девушка невесело рассмеялась. – Вчера – это была прощальная ночь. И поездка – тоже. И вообще… – Лара секунду помолчала. – Вообще я замуж через месяц выхожу!

– За кого? – парень, похоже, не поверил собственным ушам.

– За Мика. То есть – за Миктиана Баста.

– За кого?

– Миктиан Баст. Он иностранец.

– Послушай… – Влад ошалело посмотрел на девушку. – Лар, ты, конечно, прости… Просто как-то не верится…

– Ок, – Лариса понимающе кивнула и достала мобильник. – Алло? Привет, любимый. Ты купил кольца? Ну, для нашей же свадьбы, через месяц. Нет, пожалуйста, купи сам, пусть это будет сюрприз. Конечно. От любимого всё дорого. И я тебя люблю. Ну? – она победоносно взглянула на глядящего побитой собакой Влада. – Вот так. А ты меня с Элькой поссорил, с лучшей подругой! Никогда тебе не прощу, – на глазах Лары показались слёзы. – Не звони мне больше, понял! – она резко развернулась и, едва не задев плечом какую-то проходившую мимо девушку, быстрым шагом направилась назад, на Невский.

Чуть было не задетая Ларой девушка внимательно посмотрела ей вслед и переглянулась с шагавшим рядом с ней мальчиком.

– Похоже, наш повелитель попал, – констатировала Астарта.

– Если ей рассказать, кто он… – начал, было, мальчик.

– Не вздумай! – предостерегающе нахмурилась девушка. – Если она всё узнает – нам не поздоровится. И нами она будет вертеть, как захочет.

– Если она узнает, – покачал головой мальчик. – Она захочет Дитя.

Был один из тех осенних рассветов, когда сквозь толстую облачную пелену, покрывшую серым ковром всё небо, вдруг неизвестно как пробиваются тонкие, жалобные, похожие на закатные, солнечные лучи, будто желающие напомнить, что солнечный свет всё ещё существует.

Но улица, на которой стоял особняк Баста, пока оставалась во власти лёгких пепельных сумерек и рассветной тишины, ещё не нарушенной звуками дневной жизни города. Фасады старинных домов казались усталыми мордами таинственных животных, вроде тех, что украшали когда-то гербы и флаги. Огромные звери чутко дремали в предчувствии скорого наступления нового дня, не сулящего им ничего хорошего.

Вдруг тонкую завесу тишины разорвал гулкий рокочущий звук, и серебристый «Saleen», миновав два ряда спящих зданий, резко остановился у ворот особняка Миктиана Баста.

Облачённая в мини-юбку и не по-осеннему короткий жакетик Лариса, не выключая мотор, нажала кнопку на брелке. Вопреки ожиданию, створки ворот остались неподвижными. Повторив попытку ещё несколько раз, девушка, наморщив носик, заглушила двигатель и, сжав в руке брелок, вышла из машины.

Но даже будучи поднесённым к тёмной полоске сенсора, электронный ключ не сработал. Лара поёжилась: многократно обмотанный вокруг шеи шарфик от утреннего осеннего холода не спасал. Из небольшой, похожей на ридикюль или портмоне, украшенной заклёпками сумочки появилась прямоугольная пластинка айфона. На широком экране высветилось: «Одно непрочитанное сообщение от: Элина». Лариса пожала плечиками и открыла послание. «Эгоистичная сука» – лаконично сообщила смс-ка.

– Сама такая, – в полголоса констатировала девушка, набирая номер Миктиана.

«Абонент временно не обслуживается» – равнодушно изрёк женский голос. Слегка удивлённая Лара повторила звонок. Результат оказался тем же.

– Сволочи, – беспредметно выругалась девушка, пытаясь убрать аппарат обратно в сумочку. В ту же секунду гладкий пластик выскользнул из её пальцев, и айфон звучно упал на тротуар вниз экраном.

– Вот… блин! – раздражённо бросила Лариса, опускаясь на корточки. Лара потянулась за аппаратом и громко вскрикнула: молния правого сапожка, царапнув кожу на ноге, зацепилась за левый чулок, по которому тут же поехала ужасающая стрелка.

Когда, кое-как отцепив молнию от изуродованного нейлона, раздражённая Лара, наконец, подняла айфон, его широкий экран был пуст и мёртв: похожая на молнию трещина перечеркнула его наискосок, рассыпав вокруг себя несколько трещинок поменьше. Лицо девушки перекосило от гнева, и она со злостью швырнула ставшую бесполезной пластиковую коробочку на асфальт. Каблучок модного сапожка, опустившийся на высокотехнологичный девайс, подписал ему окончательный приговор. Но не только ему.

– Да что за… твою мать! – почти прорычала девушка, когда высокий каблук, не выдержав удара о мостовую, отлетел от подошвы.

Прихрамывая, Лариса добралась до машины и с облегчением опустилась на сиденье. Однако скоро выяснилось, что радоваться было нечему: сколько бы она ни поворачивала ключ зажигания, хвалёный турбинированный движок молчал. Даже стартёр не издавал обычного в таких случаях надсадного сипения.

– Блядь! – Лара в ярости несколько раз ударила руль. В её глазах стояли слёзы. Какое-то время она неподвижно сидела, закрыв лицо руками. Наконец, видимо приняв решение, девушка вытерла глаза и выбралась из машины со всей элегантностью, какую допускали отсутствие каблука и порванные чулки.

– Ну, что, киса, поехали, покатаемся? – послышалось из остановившегося в ответ на поднятую руку Ларисы «Кайена». Возникшая за уползшим вниз тонированным стеклом пьяная лощёная физиономия с галстуком под правым ухом расплылась в улыбке, не оставлявшей никаких сомнений относительно намерений её обладателя.

– О, чёрт! – в полголоса пробормотала девушка и попыталась забраться в свою машину. Но дверная ручка почему-то отказывалась повиноваться. «Кайен», которому, по всей вероятности, надоело ждать, фыркнул и рванул с места.

Лара всё ещё пыталась совладать с дверной ручкой, когда рядом остановилась ещё одна машина. Решив встретить опасность лицом, Лариса, готовая дать отпор, развернулась…

– Что, подруга, проблемы? – из «Опеля Астры» выглянула круглолицая девушка с двумя русыми косичками.

– Ага, – устало выдохнула Лара. – У меня машина сломалась, может, ты…

– Не-ет, подруга, забудь. Я, что, смахиваю на автомеханика? – прищурившись на показавшееся из-за домов солнце, девушка склонила голову на бок, и сразу стала похожа на котёнка.

– Ну, может, трос… – предположила Лариса.

– Нету у меня троса, – девушка кивнула на свою машину. – Вот подвезти, если надо, могу.

– Блин… – Лара с сомнением посмотрела на свою серебристую красавицу, которую придётся бросить. – А, может… – начала она.

– Короче, ты садишься? – оборвала её девушка, убиравшая с переднего сиденья свой стильный замшевый стэтсон. – Или я уезжаю.

Мысленно махнув рукой на «Saleen» – в конце концов, у самых ворот оставила, может и обойдётся – Лариса со вздохом уселась в машину благодетельницы и назвала адрес своей квартиры. И только несколько минут спустя, когда «Астра» уже вовсю мчалась по ещё пустым улицам города, в её голове вдруг возникла одна мысль, от которой она похолодела. Лара судорожно полезла в сумочку. Так и есть. Среди косметики, ключей и прочей мелочи обнаружилось только несколько банковских карточек, и – никаких наличных. Дома тоже, наверное, пусто. А банкомат, при её сегодняшнем везении… Она осторожно покосилась на свою спасительницу.

– Слушай, у меня…

– Да брось, подруга, – с усмешкой отозвалась та, тряхнув косичками. – Одинокие девушки должны помогать друг другу. Особенно – на дороге. Кстати, о дорогах, – она бросила короткий взгляд на пассажирку. – Как тебя в такую рань в центр занесло?

– У меня там парень живёт, – невесело отозвалась Лара.

– В том особняке? Круто! – девушка снова усмехнулась. – И что? Не впустил что ли?

– Я в Питере ночевала, – пожала плечами Лариса. – Вернулась… А ключи почему-то не подходят. И телефон у него временно не обслуживается, – её глаза вдруг удивленно расширились. – Погоди, он, что, меня бросил?

– Ну, похоже на то.

– Мы же вчера пожениться решили… – потерянно проговорила Лара.

– Он тебе предложение сделал? В Питере? – спросила девушка.

– Я ему оттуда и позвонила и… О, господи!

Девушка заразительно расхохоталась.

– Так это ты сама ему предложение сделала?!

– Да… – проговорила впавшая в лёгкий ступор Лариса. – Но я… Чёрт, он же знает, что это ничего не значит! – пришла она, наконец, в себя. – Что я могу…

– Ну, конечно, ничего не значит! – с издёвкой сказала девушка. – Тем более – с таким особняком! Эх, подруга, будь я на твоём месте… Здесь во двор сворачивать? – сменила она тон и, вслед за утвердительным кивком Лары, круто повернула руль. – Я бы такой особнячок не упустила, уж будь уверена!

Выписав красивую дугу, «Астра» плавно въехала во двор самого обычного дома в районе Бабушкинской.

– Ну, что, подруга, – ножка в щёгольском ковбойском сапоге нажала на тормоз. – Целоваться не будем: помады разные, – девушка насмешливо посмотрела на Ларису, не без труда выбиравшуюся наружу из салона.

– Спасибо!

– Не за что. Будет случай – сочтёмся, – девушка бросила последний взгляд на ковыляющую к подъезду попутчицу и отпустила тормоз. «Астра» послушно развернулась и, ровно гудя двигателем, скрылась за углом дома, где бесследно растворилась в воздухе вместе со своей хозяйкой.

– Да что сегодня за день такой?! – возмутилась Лара, разглядывая листок бумаги, приклеенный к парадной двери. «Уважаемые жильцы!» – гласило объявление, – «По техническим причинам с… по… будет произведено отключение воды и электроэнергии. Приносим свои извинения за доставленные…». – Вот сссуки! – проворчала Лариса и подняла обречённый взгляд на свои тёмные окна в восьмом этаже.

* * *

Отдышавшись, девушка нашарила в сумочки ключи. В перспективе, если верить объявлению, ей предстояло ещё целую неделю жить в темноте и каждое утро в половину восьмого таскать на свой этаж воду из цистерны на улице. Последнее обстоятельство не вдохновляло особо. Прикидывая, кто из её соседей мужского пола ещё способен помочь молодой красивой девушке донести вёдра, Лариса повернула в замке ключ и распахнула дверь. В следующий миг что-то тяжёлое ударило её по голове, и Лара потеряла сознание.

Вместо обычного полумрака кабинет Миктиана наполнял утренний свет. Протекший сквозь широкую щель между тяжёлыми шторами серо-розовый луч падал на «Антипапу» Макса Эрнста, делая мрачную инфернальность картины скучной, будничной мерзостью.

Скрытый шторой от возможных взглядов с улицы, Миктиан, задумчиво посасывая мундштук трубки, созерцал, как отчаявшаяся попасть за ворота Лариса садится в своевременно подкатившую машину Астарты.

Когда авто скрылось из поля его зрения, Миктиан хлопнул в ладоши и отошёл к столу, не глядя, как за его спиной снова смыкается непроницаемая завеса штор. Кабинет вновь обернулся подобием потайной комнаты, погребённой на глубине многих сот метров от поверхности земли.

– Я слушаю, – коротко бросил Миктиан беззвучно возникшему возле стола мальчику, и опустился в кресло. В его руках появился треугольный бокал с чем-то голубоватым.

– Мне удалось только собрать слухи. Они вам известны. Источник слухов непросто вычислить, – мальчик развёл руками. – Я не знаю, кто подстрекает ваших подданных там, – он указал вниз.

– Плохо, – Миктиан единым духом проглотил голубоватую жидкость и отшвырнул бокал, который исчез в полёте, едва успев достигнуть эрнстовского «Ангела очага». – Я полагаю… он же подослал Эльвиру к Михаилу, а потом – сослал её в небытие. Есть идеи?

– Те два парня, с которыми она… – начал мальчик.

– Они не в курсе, – отрезал Миктиан.

– Но, может быть, слухи распускает вовсе не тот, кто подговорил Эльвиру? – мальчик вопросительно замер перед Бастом. Тот посмотрел на него с неожиданным интересом, словно благодаря предположению мальчика его мысли получили другое направление.

– Я довезла её до дома, повелитель! – посреди кабинета возникла Астарта. Весь её вид говорил о том, что она чрезвычайно взволнована. – Я сделала всё, как вы велели. Но в её квартире были люди. Они забрали Лару с собой.

– Что?! – Миктиан поднялся во весь рост, его глаза сверкнули зелёной искрой. – Тогда почему ты… – грозно начал он.

– Повелитель! У них стояла защита, я ничего не могла сделать. Не удалось даже проследить.

– Покажи мне их, – приказал Баст. Астарта, молча кивнув, провела ладонью перед глазами и направила её на Миктиана. В воздухе возникло полупрозрачное изображение двух бледных лиц, обрамлённых длинными волосами – тех самых спутников Эльвиры, о которых недавно говорил мальчик.

– Так, – сжав зубы, процедил Баст. – Так.

– Жалеете, что отпустили их? – участливо поинтересовался мальчик. – Что были слишком мягким? – но Миктиан оставил язвительный вопрос без внимания.

– Откуда у них защита?! – прогремел он. – Её можно было получить либо у нас, либо… – он указал вверх, – либо у них! – он вскинул глаза, но тут же вперил взор в девушку. – И что им может быть нужно от Лары?

– Скорее – что им нужно от вас, – негромко поправил его мальчик.

– От меня? – Миктиан удивлённо взглянул на него. – Я их кумир и повелитель! Они обязаны подчиняться мне!

– А, может быть, вы не оправдали их ожидания? – язвительно предположил мальчик.

– Похоже, в последнее время я не оправдываю ничьих ожиданий… – саркастически усмехнулся Баст. – Кто принимал контракты этих двух недоносков? – его взгляд хлестнул Астарту. Она тут же пролистала возникший в воздухе огромный том, обтянутый белесой от времени кожей.

– Берен, – отозвалась она через несколько секунд.

– Сослать в небытие! Лару найти и доставить сюда, ко мне! А щенков… натравить друг на друга! – зеленоватые языки пламени с гулом охватили Миктиана, образовав высокий пылающий столб, который, достигнув потолка, мгновенно исчез.

– Куда это он? – мальчик произнёс вопрос так, что тот мог показаться риторическим.

– Похоже, у него депрессия, – ответила Астарта. – А ты стал слишком наглым, малыш. Допрыгаешься, – отправят тебя назад в твоё неопределённое будущее.

– Мне не нравится, каким стал наш повелитель, – обиженно проговорил мальчик. – Хочу вернуть своего нормального отца!

– Ага! И поэтому ты натравил Эльвиру на Михаила?!

– Откуда ты знаешь? – поразился мальчик.

– Малыш, ты оставил за собой столько хвостов… Когда Миктиан отвлечётся от своих любовных проблем – он тоже это поймёт.

– Я только… только хотел… – лицо мальчика, обычно бесстрастное, вдруг сморщилось, как у обычного ребёнка, который собирается зареветь. – Хотел его расшевелить! – из его глаз потекли слёзы, которые, однако, испарялись сразу, едва коснувшись щёк. Едко запахло чем-то кислым. – Я только хотел вернуть своего повелителя! У меня же есть право родиться!

– А где Эльвира? Куда ты её дел? – холодно поинтересовалась Астарта.

– Она – в небытие, – мальчик, словно устыдившись своего поведения, зло потёр глаза кулаками. – Но это не я. Не я её туда отправил.

– Знаю, – спокойно отозвалась девушка. – Ты этого и не смог бы. Но, по-моему, ты сделаешь всё, чтобы появилось Дитя.

– Да! Да! – глаза мальчика вспыхнули зелёными искрами, на губах заиграла улыбка. – Я хочу Дитя! Хочу безраздельно властвовать здесь! Земля – моя. Она моя по праву.

– Пока ты не родился – прав у тебя нет, – жёстко проговорила Астарта. – Запомни: я слежу за тобой. Если ты сделаешь ещё хоть один шаг против воли Миктиана – обещаю, он узнает обо всём.

На столе мелодично зазвонил массивный телефон, напоминающий о первых десятилетиях телефонной связи. Астарта решительно подошла к антикварному устройству и сняла трубку.

– Передай своему господину, – прохрипел в динамике грубый голос. – Если он хочет ещё раз увидеть свою даму живой – пусть вернёт нам из небытия Эльвиру! – на том конце провода повесили трубку.

– Ну? Ты всё слышал? – девушка резко обернулась к мальчику.

– Да, – всхлипнул он.

– Видишь, к чему привели твои детские интриги!

Мальчик снова всхлипнул, и испаряющиеся слёзы опять покатились из его глаз.

– Ты ведь даже не знаешь, кем будет Дитя, – проговорила Астарта чуть менее жёстко. – Может быть – ты, а может – и нет. Никто этого не знает, – она погладила всхлипывающего мальчика по голове. – Больше не делай глупостей, – он согласно кивнул, блестя полными слёз глазами. – Ну что ж, начнём расхлёбывать то, что ты заварил, – примирительно вздохнула девушка.

Она вышла на середину кабинета, глубоко вдохнула и – выдохнула. Тугая струя огня вырвалась из губ Астарты и, завившись миниатюрным смерчем, сгустилась в невысокую – чуть выше самой девушки – фигуру. Пламя быстро растаяло, и перед ней оказался стройный красавец с нежным лицом подростка и проникновенным взглядом. Густые светлые волосы до плеч, футболка и широкие штаны со множеством карманов дополняли картину цветущей юности.

– Слушай меня, Берен! – грозно начала Астарта, голос которой изменился и теперь звучал торжественно, как голос судьи, зачитывающего свой вердикт приговоренному. Тот от души расхохотался.

– Это ты послушай! – его по-юношески звонкий голос вибрировал на высоких нотах. – Я знаю, зачем ты меня вызвала, но ты ничего мне не сделаешь. Иначе Лара умрёт, а это не входит в твои планы, не так ли? – его глаза по-прежнему горели добротой и нежностью.

– Вот оно что, – девушка не казалась удивлённой. – Значит, эти мальчишки пляшут под твою дудку.

– Естественно, – снова засмеялся Берен, запрокинув голову, и его светлые волосы рассыпались по плечам. – И, ты должна признать, у них хорошо получается!

– Что? Решил захватить власть? – насмешливо спросила Астарта.

– Ты же знаешь, это невозможно, – рассмеялся юноша, присаживаясь на краешек стола Миктиана. – Я не могу. А вот кое-кто… кое-кто – может. Есть одно такое старое-старое предание… – Берен на секунду залюбовался «Поцелуем» Эрнста. – Его, собственно, никто и не помнит. Кроме меня. Может, ещё ангелы… Короче, – он посмотрел прямо в глаза девушке. Впервые – без всякого намёка на улыбку. – Освободите Эльвиру, или Лара умрёт.

Рисунки на обоях изображали игрушечных мишек с повязанными на шею бантиками, цветочки с разноцветными лепестками и толстых розовощёких пупсов с умильными глазками. Развешанные на стенах ночники давали тихий уютный свет, в котором, однако, было отчётливо видно все разбросанные по застеленному мягкими матами полу распашонки, упаковки подгузников и неимоверное количество игрушек. Чего только тут не было: плюшевые звери – как обычные, так и не совсем понятных пород, яркие кубики, пирамиды и многогранники, огромные разборные модели машин, кораблей и самолётов, а так же – ещё каких-то аппаратов, неизвестно для чего предназначенных. Несколько резиновых надувных кругов, шаров и жилетов, накаченных и полусдувшихся, лежали в углу.

С высокого потолка свешивались изображения планет, звёзд, птиц и сложных геометрических фигур, слегка мерцающих своими фосфоресцирующими гранями. Яркие зелёно-оранжевые часы красовались на дальней стене. Откуда-то лилась негромкая убаюкивающая музыка.

Одним словом – это была детская.

Миктиан расположился на заменявшем кресло огромном мешке с мягким наполнителем, принимавшем удобную для усевшегося форму. Он с усмешкой наблюдал за Михаилом, который с погремушкой в руках, приговаривая что-то в полголоса, качал установленную на специальных шарнирах колыбельку, из которой временами доносились вздохи и сладкие причмокивания. Усмешка на лице Миктиана становилась всё шире и откровенней. Наконец он не выдержал и расхохотался.

– Просто очаровательное зрелище! – Баст не без труда выбрался из мягкой ложбинки, образованной мешком-креслом, и встал на ноги.

– Он тебя слышит! – приложив к губам палец, прошептал Михаил, кивая на колыбель, задёрнутую тонкой, но непрозрачной занавеской.

– Теперь нет, – констатировал Миктиан, щёлкнув пальцами.

– Ты?! – по привычке шёпотом возмутился Михаил.

– А что я? Я никогда не был паинькой. Можешь потом свалить всё на меня, разрешаю, – он снова засмеялся. – Всё, переставай шептать, нянюшка, маленький не проснётся!

Михаил молча бросил на него полный осуждения взгляд.

– Часто он так? – примирительным тоном спросил Миктиан, подходя к колыбели.

– Только когда очень сильно устанет, – по-отечески тепло проговорил Михаил. – У всех свои способы расслабиться, – добавил он уже суше, а потом насторожился. – Зачем ты пришёл?

– Ты знаешь, что случилось с Ларой? – тон Миктиана тоже изменился.

– Так… в общих чертах, – Михаил неопределённо помахал рукой, от чего зажатая в ней погремушка зашелестела. Но Миктиан оставался серьёзным.

– Тогда верни Эльвиру.

– Не могу, – развёл руками Михаил, и погремушка снова ожила. – Ты же знаешь предание.

– Как вы меня уже достали с этим Дитя! – закатив глаза, помотал головой Миктиан.

– Я не о нём, – со значительным видом поднял погремушку Михаил.

– Нет? Ну, надо же! – с ироническим удивлением всплеснул руками Баст. – Уже прогресс.

– Это предание куда более древнее. У вас его наверняка никто не знает, а те, кто знали… – Михаил покосился на колыбель.

– Да? Это уже интереснее, – Миктиан поднял бровь. – Может, просветишь меня, о чем это предание?

– О том, что человек может заменить тебя в Аду, – раздельно проговорил Михаил, по-прежнему косясь на колыбель.

– Человек, – Миктиан кивнул с видом психиатра, выслушивающего бред душевнобольного. – Меня. А тебе не пора завязывать с выпивкой?

– Человек, способный на это, рождается раз в тысячу лет, – Михаил пропустил мимо ушей язвительное замечание собеседника. – И – нужны определённые условия, – он взглянул на Баста. Тот, однако, уже слушал его с самым серьёзным видом.

– Помнится, и я когда-то слышал эту ангельскую страшилку… – задумчиво произнёс он. – Этот человек должен подписать контракт с демоном до того, как ему исполнится тридцать три года, и побывать в Аду в моё отсутствие…

– Этот человек – Эльвира.

– Да неужели? – в голосе Баста снова прозвучала ирония. – А может она просто хотела отправить в дальние края одного архангела? – он насмешливо прищурился.

– Нет. То есть – да, – запутался Михаил. – Но она спускалась в Ад, пока там не было тебя, – он поймал недоверчивый взгляд. – Берен провёл её.

– Звучит не очень-то достоверно… – с сомнением проговорил Баст.

– Мы тоже сначала не поверили, – кивнул Михаил. – Но когда она пришла за мной – я сразу её узнал. На ней были знаки.

– Знаки? Как это я их не заметил… – вполголоса поразился Миктиан.

– Они едва заметные. Даже я не сразу их разглядел.

– Его шуточка? – Баст кинул недобрый взгляд на колыбель.

– Не смей говорить о нём в таком тоне! – Михаил с грозным видом поднялся во весь рост, но тут же успокоился. – Да, это была его мудрейшая мысль. Теперь ты понимаешь, что нельзя возвращать Эльвиру обратно?

– Проклятье! – лицо Миктиана исказил гнев. – Она же сама приходила ко мне! Она присягала мне в верности!

– Возможно, ей не понравилось, как ты себя повёл, – пожал плечами Михаил. – Возможно, это был просто обманный манёвр или что-то ещё… Я её не спрашивал. Просто отправил в небытие.

– Оперативно сработал, – мрачно проворчал Баст. – Кстати, зачем это было тебе надо?

– Что? – не понял Михаил.

– Ну, тебе-то она чем угрожала? Думаю, этот, – выразительно посмотрел на колыбель Миктиан, – вернул бы своего любимого слугу из небытия, невзирая ни на какой сеанс релаксации. Иначе – кто бы тогда менял ему подгузники? В общем, тебе нечего было бояться этой девчонки. Давай, выкладывай, зачем тебе понадобилось засылать её на ту сторону?

– Не знаю, – вздохнул Михаил и опустил взгляд. – Видимо, ты мне ближе, чем… – его щёки залила краска.

– Похоже, я должен быть тебе благодарен?! – удивлённо полюбопытствовал Баст.

– Я верю, что когда он… – замялся Михаил, – когда он возвратится, он одобрит мои действия. И, потом, – новая метла по-новому метёт. Кто знает, на какие подвиги потянуло бы Эльвиру, займи она твоё место? Поэтому не очень-то обольщайся. Я больше думал о равновесии и о себе, чем о…

– Ты меня обижаешь. Считаешь, какая-то размалёванная готиха способна одержать надо мной верх? Да ещё и занять мой законный престол?

– Если за ней последует достаточно твоих подданных – она сумеет одолеть тебя…

– Это мы ещё посмотрим, – твёрдо проговорил Миктиан. – Раз ты не хочешь её выпускать – тогда я сам.

– По соглашению, ты не имеешь права вступать в небытие по собственной воле!

– По соглашению – нет, – Баст широко улыбнулся. – Но ведь могу.

– Не… – начал Михаил, но его собеседник уже исчез. Из колыбели послышалось недовольное хныканье. Михаил тяжело вздохнул и зашелестел погремушкой.

– Это может сделать только Миктиан, – спокойно ответила Астарта. – Я не имею права нарушать соглашение против его воли. Так что тебе придётся подождать.

Берен побелел от злости, казалось, даже его волосы стали ещё светлее. Но уже через мгновение он снова расцвёл безмятежной улыбкой.

– Ну, что ж. Я подожду, – весело объявил он, устраиваясь поудобнее на краешке письменного стола.

– Встать!

Все трое испуганно вздрогнули. Со старинного телефона, подпрыгнувшего, как от удара взрывной волны, слетела трубка. Вновь побелевший, но на этот раз уже от страха, Берен за долю секунды вскочил со стола – видимо он понял, что приказ относился, главным образом, к нему. Но, как и раньше, он вновь быстро взял себя в руки, хотя и садиться на стол больше не рисковал.

Миктиан Баст обвёл присутствующих мрачным взором, который остановился на Берене. На его губах заиграла улыбка, которая в сочетании с грозным взглядом вполне могла бы довести простого смертного до инфаркта.

– Ты даже не можешь себе представить, какие пытки тебя ожидают! – обнадёжил его Миктиан.

– Не, – нагло усмехнулся Берен. – Ничего ты мне не сделаешь. А ещё – ты выпустишь Эльвиру. И вот тогда наши войска встретятся в честном бою…

– В честном бою! – глаза Баста вспыхнули зелёными искрами. – Предатель! Почему я должен верить, что ты отпустишь Лару?

– Рискни, – Берен улыбнулся. – Это всё, что тебе остаётся.

– Ну что ж… – Миктиан неожиданно успокоился. – Но ведь ты знаешь, процесс возвращения с той стороны долгий и кровавый. И он требует подготовки.

– Да брось, – глаза Берена нехорошо сверкнули. – Всего каких-то тринадцать восемнадцатилетних девственниц!

– Ты так давно не был на земле, – покачал головой Баст. – Ты понятия не имеешь, как сегодня трудно найти восемнадцатилетнюю девственницу, – в его голосе прозвучали наставительные интонации.

– Ну-ну, не надо оправданий, – хихикнул Берен, и с нажимом добавил. – Я подожду.

– Но у меня тоже есть условие, – теперь с нажимом говорил Миктиан. – Лара должна позвонить мне через пятнадцать минут. Мне необходимо удостовериться, что с ней всё в порядке… и что ты предоставил ей самые лучшие условия.

– Мы заботимся о ней, как о нашей госпоже! – обиделся Берен.

– Я сказал – через пятнадцать минут! – рявкнул Баст, и его глаза опять вспыхнули зелёными искрами.

– Хорошо, хорошо, – недовольно отозвался Берен. – Только без шуток, – он предостерегающе погрозил пальцем.

– Какие шутки? У вас же защита, ты не забыл?

– Ну, это помогает от них, – Берен кивнул в сторону Астарты и мальчика. – Но от тебя… – он с сомнением покачал головой.

– И, тем не менее, защита не дает мне вас выследить, – Миктиан взглянул ему прямо в глаза. – Через пятнадцать минут, – отчеканил он. – Я жду. Время пошло.

Не выдержав пристального взгляда, Берен отвёл глаза и исчез.

Стоявшая всё это время без движения, Астарта, не говоря ни слова, решительно прошла к столу и положила тяжёлую замысловатой формы телефонную трубку на рычаги аппарата.

* * *

Рука Миктиана подняла трубку в тот миг, когда антикварный телефон издал первую трель.

– Ну и сволочь же ты, любименький! – послышался из динамика возмущённый голосок Лары, и Миктиан не смог сдержать улыбку. – Свадьба, говоришь? Кольца, говоришь? – продолжала разоряться девушка на том конце провода. – Немедленно, сейчас же вытащи меня отсюда! Слышишь?

– Ну, естественно, – Баст по-прежнему улыбался.

– Естественно?! – взорвалась Лара. – Они ударили меня по голове! Я сознание потеряла! А потом напоили меня какими-то помоями вместо кофе и попытались накормить! Пиццей!

– А что ещё? – улыбка покинула ставшее озабоченным лицо Миктиана.

– Ничего… – девушка на секунду замолчала, но, не услышав ожидаемых утешений, продолжила значительно спокойней. – Сижу, листаю «Cosmo». На дырявом кресле, между прочим.

– Потерпи ещё немного, я тебя вызволю, – ласково попросил Баст.

– Ну, ещё бы, – хмыкнула Лара. – А когда вызволишь – забудь мой номер телефона.

Трубка, в которой остались только гудки, вернулась на место.

– Повелитель, мы правда хотим её вызволять? – без тени улыбки осведомилась Астарта.

– На земле ещё столько непредсказуемых женщин… – с некоторой мечтательностью поддержал её мальчик. Он, по всей вероятности, собирался сказать что-то ещё, но осёкся: Миктиан ударил по столу кулаком, из-под которого посыпались искры. Похожие на змей языки пламени охватили тёмное от времени дерево и с наслаждением впились в зелёное сукно обивки.

– Это – дело чести! Моей чести! – прогремел Баст. Глаза его уже не сверкали искрами, а сияли ровным и ярким зелёным светом, в лучах которого чудовищное население картин Эрнста, по-прежнему украшавших стены, начинало оживать и корчиться в бесплодных попытках покинуть полотно. – Лара тут ни при чём! Вшивый демон забытого уровня и стайка людишек с раскрашенной бабищей во главе не смеют указывать мне, что делать!

– Узнаю моего господина! – восхищённо пролепетал мальчик, опускаясь перед Миктианом на одно колено.

– Но вам придётся выпустить Эльвиру… – спокойный голос Астарты оказал на Баста воздействие, подобное холодному душу. Мгновение – и замерли отвратительные твари на картинах. Языки пламени, охватившего стол, пропали, не оставив на нём и следа.

– Возможно, – Баст поднял палец. – Но благодаря звонку Лары мы знаем, где они сейчас находятся, – он вытащил из кармана какую-то небольшую плоскую книжечку и помахал ею перед носом Астарты. – Следователь Михаил Мечников, – сообщил он ей, раскрывая книжечку, оказавшуюся служебным удостоверением. На мгновение вместо Миктиана возник потный лысоватый мужичок. – Поставил этот телефон, как тут выражаются, на прослушку. Между прочим, вам обоим стоило бы хоть изредка вспоминать о достижениях здешней электроники. Порой бывает полезно.

– Миктиан! Ты не посмеешь проникнуть в небытие! – в дверях кабинета, озарённый падающим из коридора светом, стоял Михаил.

– Ну, вот. Началось, – устало констатировал Миктиан.

– Жизнь Лары не стоит тринадцати непорочных созданий. Я остановлю тебя. Девственницы будут жить, – он решительно одёрнул нелепо торчащий воротник явно натянутого в спешке плаща.

– Я так и думал, что именно девственницы тронут чувствительную душу архангела, – кисло улыбнулся Миктиан и воздел вверх руки. Комната мгновенно наполнилась пламенем.

Сплошная огненная стена постепенно начала бледнеть, потом стала полупрозрачной и, наконец, исчезла, не оставив после себя никаких разрушений.

Но за то время, пока полыхал огонь, кое-что в кабинете всё-таки переменилось: неизвестно куда пропали мальчик и Астарта, зато прямо на письменном столе Баста появилась Эльвира. Она застыла в странной неестественной позе, словно собиралась броситься вперёд, но так и окаменела, не закончив движения. По её каким-то чудом сохранявшей равновесие фигуре равномерно – сверху вниз и обратно – двигались навстречу друг другу два сияющих багровым светом кольца. Очевидно, именно они и не позволяли пленнице ни пошевелиться, ни упасть. Вокруг подкованных ботинок Эльвиры на покрытой сукном поверхности стола виднелись многочисленные отверстия с обожженными краями, как будто там пролили кислоту.

Но со стороны хозяина кабинета не прозвучало ни единого упрёка: Миктиан, опоясанный точно такими же багровыми кольцами, неподвижно стоял посреди кабинета. Его правая рука была занесена над головой, как если бы он собирался что-то с размаха швырнуть. На его лице так и застыло выражение мрачной решимости.

Третий и последний из присутствующих – Михаил – нервно прохаживался взад-вперёд, то и дело настороженно поглядывая на дверь. Воротник его плаща по-прежнему неопрятно топорщился.

* * *

Дверь кабинета распахнулась.

– Я исполнил обещание, – ровно, без всяких эмоций сказал Михаил.

Вошедший в кабинет Берен удовлетворённо кивнул. Его довольный взгляд метнулся от Миктиана к Эльвире и обратно. Уже знакомая наглая ухмылка заиграла на его губах.

– Теперь твоя очередь, – Михаил потянул ему раскрытую ладонь, и в воздухе над ней образовался большой отсвечивающий золотом полупрозрачный прямоугольник, покрытый мелкими сияющими буквами. – Согласно этому договору, ты клянёшься, что Дитя не будет ещё три тысячи лет, – с этими словами он опустил другую руку в карман и извлёк оттуда тонкий золотой стилос. – Ты должен скрепить его своей кровью. И помни: если нарушишь клятву, эта же кровь увлечёт тебя в небытие.

Прямоугольник договора и стилос подплыли по воздуху к Берену и остановились. Тот с негодованием уставился на оба предмета. Но, похоже, выбирать ему не приходилось.

– Будь ты проклят, крючкотвор! – пробурчал он в полголоса и уколол стилосом палец. Показалась зелёная капля, ярко сверкнувшая перед тем, как превратиться в замысловатый росчерк внизу договора. В то же мгновение договор и стилос пропали.

– Теперь – Лариса и двое твоих подручных, – объявил Михаил так, словно подразумевался следующий номер в концертной программе.

Берен послушно щёлкнул пальцами. Девушка и оба одетых в чёрное парня, тотчас появившиеся в кабинете, так же оказались закованными в скользящие багровые кольца. Михаил не торопясь подошёл к Ларе.

– Ты проснёшься в своём доме и не будешь ничего помнить, – прошептал он и ладонью прикрыл девушке глаза. Лариса растворилась в воздухе.

– Эй, теперь Эльвира! – грубо крикнул ему Берен. – Ангел не может нарушить данное слово!

– Конечно, – невозмутимо кивнул Михаил и сделал рукой быстрое плавное движение, как будто сдёрнул какое-то невидимое покрывало.

* * *

Берен снова стал похож на самого обычного подростка. Восторженная улыбка расцвела на его румяном лице, когда кольца, сковывавшие Эльвиру, с лёгким шипением исчезли и она, пошатнувшись, едва устояла на ногах. Но в следующий миг его лицо отразило совсем иную гамму чувств: ему вовсе не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит глубокий инфразвуковой рёв, донесшийся из-за спины. Каждый, даже самый занюханный обитатель раскалённых недр вселенной знал этот голос. Голос своего господина и повелителя, означавший что единственное и последнее спасение для несчастных, оказавшихся поблизости – замереть под камнем, провалиться сквозь время, исчезнуть, раствориться, сгинуть куда подальше и надеяться. Надеяться, что ни единая нотка этого звука, обращающего в пепел миры и галактики в любых пространствах и измерениях, не относилась лично к нему.

Михаил сдержал слово. Он освободил Эльвиру. Но не только ее.

Два луча одновременно ударили в Эльвиру. Один – густой и широкий, завивающийся прихотливыми языками пламени, горел нестерпимо-зелёным выжигающим глаза огнём. Второй – ясный и тонкий, протянулся из руки Михаила. Этот луч пылал бледно-золотым, переходящим в ужасающе-белый, светом.

Фигура Эльвиры вскинулась, будто от удара снизу. Её рот разорвался в крике, но его не было слышно за рёвом бьющих в неё потоков огня и света. Годами не знавшая загара кожа быстро потемнела и обуглилась. Вытянутое во весь рост тело вдруг скорчилось, сжалось в комок и лопнуло тёмной влагой, капли которой даже не испарились, а просто пропали в нестерпимом, невыносимом, невозможном сиянии двух соединившихся лучей. Там, где не больше двух-трёх секунд назад стояла Эльвира не было ничего. Сияние погасло.

* * *

Берен изменился. В огромных наполненных ужасом глазах подростка отражалось бешеное свечение лучей, направленных не в него. Пока не в него. Из полуоткрытого рта свесилась длинная нитка слюны. Он даже и не думал бежать, словно заворожённый, наблюдая величие и мощь той силы, на которую он посмел посягнуть.

Он не заметил слишком бледного на общем фоне языка пламени, вспыхнувшего у него за спиной. Окутанная огнём Астарта вытянула перед собой руку. Бело-голубая молния ослепительным зигзагом вырвалась из её пальцев и ударила в Берена, растекшись по его телу блестящей сетью более мелких разрядов. Астарта улыбалась, но это была улыбка, под знаменем которой когда-то исчезали с лица земли города и народы. Новый удар молнии выгнул Берена дугой и швырнул на пол. Мечась в конвульсиях, он громко завизжал. В ответ послышался неистовый хохот Астарты, и следующая молния разорвала бьющееся на полу тело в клочья. Зелёные брызги упали на пол и исчезли.

* * *

– Куда-то собрались? – Миктиан оглянулся на двух парней, которые на четвереньках попытались под шумок пробраться к выходу. На месте широко распахнутой двери немедленно оказалась гладкая ровная стена.

– Давай без лишней крови, – Михаил преградил ему путь.

– Кровь? – с насмешливой улыбкой сыто промурлыкала Астарта, подходя к Михаилу вплотную.

– Кто бы говорил, – усмехнулся Баст, и бросил на него пристальный взгляд. – И ещё! Ты забыл, что они – мои. Они оба заключили договор с Береном, и теперь их контракты у меня. Естественно, их души тоже. Могу только посоветовать тебе вознестись отсюда как можно выше, дабы не смущать свою ангельскую сущность тем кошмаром, который мы сейчас тут устроим, – он положил руку на плечо Михаила, и голос его вдруг зазвучал по-другому. – Не будет дитя. Ещё три тысячи лет не будет. Я обещаю. И… – Миктиан усмехнулся. – Спасибо, что ли…

– Не стоит, – Михаил проговорил эти слова так же, как совсем недавно с Береном – ровно и без всяких эмоций. Секундой позже рука Миктиана, лежавшая на его плече, ощутила только пустоту.

– Ну, что ж, – Миктиан размеренным неторопливым шагом подошёл к парням, сжавшимся в комок около того места, где ещё недавно была дверь. – Думаю, торопиться нам некуда? Правда? – он вопросительно взглянул на Астарту. Она улыбалась.

– Поверьте, мальчики, – её голос звучал ласково и доверительно, глаза довольно жмурились. – То, что вы удостоились здесь лицезреть, покажется вам просто детским утренником. Причём – очень скоро.

Голова не болела, а натружено гудела перенаселённым пчелиным ульем. Не открывая глаз, Лариса перевернулась на бок и подложила под голову руку. Как ни странно, вместо её собственной кожи, щеки коснулось что-то прохладное, шершавое и неживое.

Лара открыла глаза и села. Следом за ней, зацепившись за пуговицу жакетика, потянулось покрывало. Она, что, спала одетой?

Как тут же выяснилось – ещё и не разувшись: какое-то время Лара поражённо смотрела на свои ноги в модных сапожках, лежащие на её собственной подушке. Так она у себя дома?

Всё: от прозрачного холодильника до, собственно, самой планировки квартиры – по её задумке строители во время ремонта снесли стенку между кухней и комнатой – всё говорило за то, что она у себя дома.

Аккуратно, стараясь не потревожить гудящую голову, Лариса опустила ноги на пол. Но при попытке встать она пошатнулась и едва не растянулась на полу: под её каблучок подвернулось нечто округлое и подвижное, чему там быть явно не полагалось.

Лара с удивлением посмотрела на большую бутылку из-под «Бейлиса», откатившуюся в сторону и замершую возле другой, в прошлом, судя по форме и ярлыку, содержавшей «Айриш Крим». Она пила?

Не может быть. Допиться до того, чтобы завалиться в постель прямо в сапогах? Бред. Да и с чего бы ей…

Конечно. Озарённая воспоминанием, она опять опустилась на кровать. Её же бросил Мик.

* * *

Странное дело. Она совершенно отчётливо помнила, как гуляла по Питеру с Владом. И всё. Следующим в её памяти было пробуждение в собственной квартире. Как она оказалась дома? Куда делся Влад? Что и с кем она пила? Ничего этого в памяти не обнаруживалось. Присутствовало только чёткое, не вызывающее сомнений знание, что Миктиан её бросил. Но откуда она это знает тоже оставалось тайной.

Да и похмелье – если это было похмелье – было необычным. Её не тошнило, пить не хотелось, движения, как это бывало в таких случаях, не причиняли мучений. Только гудела голова. Но, на всякий случай, она достала из холодильника большую бутылку минералки и сделала несколько крупных глотков. На языке моментально появился странный гадостный привкус и в памяти почему-то возник образ грязной кружки с кисловатой коричневой бурдой, по запаху отдалённо напоминающей кофе. Но когда и почему она пила эту отраву, Лара вспомнить не могла.

Она присела на краешек высокого кухонного табурета и снова принялась рыться в памяти. Спустя пару минут она заметила: имя Миктиана стойко ассоциируется у неё с какими-то непонятными кольцами. Но что это за кольца, и каким боком они связаны с ним, она вспомнить не смогла.

* * *

Она выпила ещё воды. Немного меньше, чем треть бутылки. Жажда возникла неожиданно, из ниоткуда. И так же неожиданно пропала. От ледяной воды заныли зубы. На секунду Ларисе почудилось, что она сидит не на табурете в собственной кухне, а в старом продавленном кресле у ободранной стены, покрытой странными символами, и рядом есть ещё кто-то. И этот – или эти – кто-то внушают ей страх, хотя где-то в глубине души она знает, что всё будет хорошо.

Лара постаралась сосредоточиться на этом ощущении, но ничего не вышло: в памяти был только Питер. И – собственная кровать.

Странный скребущий звук заставил её обернуться. На тумбочке светился установленный на режим виброзвонка айфон. Её айфон.

Она вздрогнула. Словно наяву, перед ней возникла картинка: айфон, упавший на асфальт экраном вниз. Лара взяла его в руки и с удивлением посмотрела на абсолютно целый аппарат, продолжающий звонить. «Номер не определён» – проинформировала надпись.

* * *

– Конечно! Сейчас, уже собираюсь! – с улыбкой сказала Лариса. – Да, жду! – она нажала отбой. Послышался звонок в дверь.

По пути в прихожую она отметила, что оба каблука в полном порядке. Правда, пока она отпирала замок, ей так и не удалось вспомнить, почему это её удивило.

– Это ты? – без особого удивления спросила Лара.

– Как видишь, – металлические нотки в голосе мальчика не скрыли иронию. – Миктиан велел мне проводить тебя, – он с сомнением окинул девушку взглядом. – Только, думаю, тебе стоит привести себя в порядок. Без обид, но выглядишь ты ужасно.

Лариса взглянула в высокое зеркало на стене прихожей. Спутанные волосы, мятая одежда, размазанная косметика – она вздрогнула, словно увидела привидение.

* * *

– Кто ты вообще такой? – девушка, подводившая у зеркала глаза, смотрелась уже куда лучше, чем полчаса назад. Ещё несколько штрихов… Она встретилась взглядом с отражением мальчика. – Ты родственник Миктиана? Или… его ребёнок?

Но её гость в глубине зеркала лишь молча улыбнулся. Как ни странно, интерес Ларисы тут же улетучился без следа. Вместо этого ей вдруг стало ясно, что сейчас она будет делать всё так, как ей прикажет этот ребёнок. Что бы он ей ни приказал. Иначе, иначе… А вот никакого «иначе» для неё больше не существовало. Она с усилием отвела свой взгляд от зеркального отражения мальчика и вновь поднесла к лицу кисточку.

* * *

– Ты готова?

Поёживаясь от холода, несмотря на пальто, Лара молча кивнула. Мальчик, до того стоявший у раскрытого окна, подошёл к ней. В его руках широкой плоской змёй вилась чёрная шёлковая лента. Девушка послушно наклонилась, и ощутила, как маленькие пальцы уверенно завязывают узел на её затылке. Теперь весь её мир состоял из гладкой черноты плотного шёлка.

Она, послушно следуя за мальчиком, державшим её за руку, сделала несколько шагов. Её колени упёрлись во что-то твёрдое и холодное. «Подоконник?» – успела подумать Лара. Маленькая ладонь, лежащая в её руке, потянула её вперёд.

* * *

Похоже, поработавшая над интерьерами особняка Лариса так и не стала менять дизайн гостиной. Расположившийся в странном S-образном кресле возле пылающего камина Миктиан с неодобрением посмотрел на часы, выполненные в виде висящего на стене сверкающего хромом космического цветка с изогнутыми стержнями вместо лепестков, на концах которых красовались зеркальные шарики. Стрелки подбирались к шести.

– Я проводила нашего малыша, – возникшая рядом с ним Астарта как-то невнятно качнула увенчанной привычным стэтсоном головой, как будто хотела указать направление, куда именно она проводила мальчика.

– Я уже начал привязываться к нему, – Миктиан вздохнул, не отрывая взгляда от горящих в камине дров.

– Именно поэтому его время здесь ограничено, – с некоторым удовлетворением кивнула Астарта. – Привяжись вы сильнее…

– Опять?! – глаза Миктиана сверкнули. – Его не будет! Ещё три тысячи лет!

– Его или её… – тихо проговорила Астарта и добавила уже громче. – Кстати, я подобрала его как раз на подходе к Ларе.

– Что он у неё забыл? – Миктиан, по-прежнему глядя в огонь, вопросительно поднял бровь.

– Понятия не имею, – Астарта пожала плечами. – Не пытать же мне его?

– Он точно шёл к ней? Не от неё? – раздельно произнёс он, особенно акцентировав направления.

– Точно, – кивнула Астарта.

– Ага, вот и опоздавший, – заметил Баст, поднимаясь с кресла, когда огонь в камине на мгновение вспыхнул ярче.

– Странно себя чувствую… – в озарённые дрожащим светом пламени двери гостиной вошёл Михаил в своём обычном плаще. Он выглядел несколько обескуражено. Миктиан расхохотался.

– Признаюсь, я сам чувствую себя чрезвычайно странно! Но всё это обещает быть очень забавным!

– Чистое безумие, – с осуждением покачал головой Михаил. – Но – вполне в твоём духе.

– Все в сборе, – констатировала Астарта. – Отправляемся?

Вместо ответа Баст хлопнул в ладоши, огонь в камине погас, и комната погрузилась в темноту.

Сильные порывы осеннего ветра играли длинным пальто Миктиана, временами делая его похожим на большие тёмные крылья, трепещущие за спиной. Белый шёлковый шарф то и дело птицей взвивался над плечом.

Поставив лицо встречному ветру, Баст пристально смотрел вдаль, где, на самом краю мокрого от дождя огромного асфальтового поля, горели в позднем вечернем небе яркие разноцветные огни административных зданий аэродрома.

Нетерпеливо переминавшийся рядом Михаил старался встать к ветру спиной или, в крайнем случае, боком: по-видимому, сильные холодные порывы не доставляли ему наслаждения. Он то и дело с надеждой поглядывал на небольшой чёрный самолёт, у трапа которого они стояли: из открытого люка лился яркий тёплый свет.

Наконец Миктиан отвлёкся от созерцания дальних огней и посмотрел на часы – крупный серебряный хронометр неизвестной марки, производивший впечатление суровой надёжности.

– Я отправила за Ларой лимузин, – сообщила Астарта, до того безмолвно стоявшая в непроницаемой тени, отбрасываемой самолётом. – Она заехала выбрать платье, затем – в косметический салон. Машина должна быть здесь с минуты на минуту. Кстати, водитель не в курсе, зачем везёт её сюда, так что она пока ни о чём не догадывается.

– Михаил, – Баст насмешливо посмотрел на его тщетные попытки укрыться от ветра. – Как ты думаешь, может нам с Ларисой стоит обвенчаться?

Потеряв от изумления дар речи, тот, мгновенно забыв про ветер и дождь, с возмущением воззрился на удовлетворённо смеющегося Миктиана. Тут же подхваченный порывом ветра плащ взвился в воздух и, влажно хлопнув, накрыл голову владельца.

– А что? – с весёлым смехом продолжал Миктиан. – В конце концов, я очень многим обязан церкви, и с моей стороны было бы вполне естественным предоставить ей возможность благословить наш с Ларой союз. Ты не находишь? – он снова усмехнулся, увидев вспыхнувший в глазах совладавшего с плащом Михаила праведный гнев. – Что ж, очень жаль. Правда. Я всегда чувствовал себя там как дома… но – что поделать, если ты против… Придётся ограничиться Загсом. Меня утешает только то, что там я ещё ни разу не был… с этой целью.

– Я вам уже говорила, – сказала озабоченно вглядывающаяся в горизонт Астарта. – Обычный Загс Лара не поймёт.

– Ну вот! И без Загса придется обойтись, – Миктиан отвернулся к масляно сверкающему мокрыми боками в лучах взлётно-посадочных огней самолёту. – Ситри, – негромко позвал он.

Длинная тёмная, похожая на змею лента выскользнула из угольно-чёрной тени возле переднего шасси, метнулась к ногам Баста и, свернувшись клубком, выбросила вверх клубы густого дыма. На секунду в воздухе запахло розовым маслом и пряностями.

Обнажённость выступившей из дыма явно мужской фигуры терялась на фоне огромных крыльев, с щегольски завитыми в кольца кончиками и крупной головы леопарда, венчавшей это странное существо. Хищные жёлтые глаза внимательно оглядели присутствующих и остановились на Михаиле.

– Во-первых, – величественно произнёс Миктиан, – не вздумай устроить этот спектакль перед Ларой! – леопардовая голова покорно кивнула. – А во-вторых – постарайся принять какой-нибудь менее экстравагантный облик, – Миктиан насмешливо взглянул на Астарту. – Я боюсь, такое Лара тоже вряд ли сможет понять…

– На пару слов, – выражение лица Михаила обещало серьёзный разговор.

– Ладно, – согласился Миктиан. – А вы – обратился он к Астарте и Ситри. – Подумайте пока над своим имиджем. Ковбойских шляп и крылатых леопардов я на свадьбе не позволю!

* * *

– Послушай, Миктиан, я не могу этого допустить… – в полголоса проговорил Михаил, когда они оказались на достаточном расстоянии от самолёта. С освещённых единственной лампой тяжёлых кирпичных сводов капала вода.

– То есть?! – нахмурился Миктиан и отшвырнул в темноту крупную крысу, доверчиво прижавшуюся к его лакированному ботинку.

– Перед свадьбой Лариса должна узнать правду. Ты же знаешь, что она не будет считаться твоей полноправной женой до тех пор, пока вы не сыграете свадьбу там, в твоих владениях. Ни один из твоих подданных не признает её…

– Ах, вот оно что… – Баст улыбнулся. – Ну, тогда позволь тебя проинформировать: праздновать свадьбу мы будем именно там, – он со значением указал вниз. – Приглашены все.

– В таком случае, я не смогу… – начал, было, Михаил.

– Разумеется. Твои этого не поймут, а мои – не оценят. Зато расписываться мы будем здесь, прямо в самолёте. Надеюсь, это не противоречит твоим убеждениям, дорогой свидетель?

– Тогда я останусь, – несколько обескуражено произнёс Михаил. – Но она должна знать правду, – повторил он. – И вообще, как ты собираешься затащить её в Ад?

– Лара увидит только то, что сама захочет увидеть. Я предложу ей несколько мест, на выбор: дворец в Италии, замок в Шотландии, отель у берега лагуны на Карибах… Ну, и ещё кое-что. Она будет видеть то, что выберет.

– Но на самом деле всё будет происходить в Аду? – в ответ Миктиан довольно кивнул. Лицо Михаила снова стало решительным. – Она должна узнать правду.

– Ну, так скажи ей! – захохотал Баст.

– Скажу, – грубо отрезал Михаил.

– Давай-давай. Кстати, свидетель, ты кольца захватил?

Михаил ответил кивком, и в его руках появилась довольно большая квадратная шкатулка, покрытая красным лаком. Крышка приподнялась, и внутри на красном бархате обнаружились две тонких коричневатых змейки.

– Твои? – с неожиданным ехидством поинтересовался Михаил.

– Грубо, – констатировал с улыбкой Миктиан, увидев содержимое шкатулки.

– Но ты уже делаешь успехи, – подбодрил он и снова заглянул под крышку. – Однако, какая мерзость, – усмехнулся он и щёлкнул пальцами. Вместо змей на бархатной подушечке оказались два широких платиновых кольца, усыпанных крупными бриллиантами и сапфирами. – Думаю, такие понравятся Ларе больше.

– Ларе бы понравилось, будь они каждый день новыми, – невесело сказал Михаил. – А теперь – о Дитя.

– Ты же знаешь, – со смертной скукой в голосе произнёс Миктиан, – для зачатия Дитя её следовало подготовить к свадьбе совершенно особым родом. Лару никто не готовил. А, кроме того… – его глаза блеснули озорными искрами. – Я предохраняюсь. Так что – не переживай.

– Мне всё равно придётся следить, – со вздохом предупредил Михаил.

– Ну, это – твоё право, мой пернатый вуайерист.

– И если произойдёт осечка…

– Осечка? – расхохотался Миктиан. – Тебе следовало бы уделить больше внимания изучению здешних языков, – выговорил он наконец. – Скажем так: если у меня произойдёт «осечка» – тебе-то уж точно не придётся ни о чём беспокоиться! – он вдруг стал серьёзен. – Я дал слово. Этого мало? – и, не дождавшись ответа, добавил уже другим, доверительным тоном. – Я волнуюсь. Ведь она может и отказать мне в самый последний момент…

* * *

Каменные своды подземелья пропали: они снова стояли на лётном поле. Со стороны далёких зданий быстро приближались два ярких огня – фары лимузина. Миктиан оглядел своих спутников. Астарта преобразилась: вместо своеобычного джинсового костюмчика и ковбойских сапог она была облачена в короткое сверкающее серебряными блёстками платьице и серебристые сверкающие туфельки. Ансамбль довершала лёгкая меховая накидка. Взгляд Миктиана остановился на грузной тётке в красном блейзере с папкой под мышкой и пластмассовой указкой в руках. Короткие осветлённые волосы обрамляли широкое оплывшее лицо с основательной бородавкой возле носа.

– Это что такое?! – в бешенстве прошипел Баст, взор которого метнулся между приближающимся автомобилем и неизвестного происхождения особой.

– Четвертакова Мария Павловна, – хрипловатым баритоном виновато сообщила тётка, – сотрудница Дворца бракосочетаний №1 города Москвы, более известного как Грибоедовский… Вы же сами сказали, что леопарды…

– Сгинь! – прорычал Миктиан. – Ничего лучше не придумали?! – вопрос относился к Астарте, в ответ только независимо пожавшей плечами.

Тётка, сверкнув кошачьими глазами, послушно исчезла. Послышался рокот двигателя, и длинный чёрный «Хаммер», плавно развернувшись, остановился почти у самого трапа самолёта. Миктиан вздохнул, как человек, принявший окончательное решение, и твёрдым шагом направился к машине.

– Это твой сюрприз, милый? Мы куда-то летим? – с любопытством глядя на самолёт, спросила Лариса, когда Миктиан предупредительно открыл перед ней дверцу лимузина.

– Да, – Миктиан подал ей руку. – Мы летим.

У трапа Баста и Лару, облачённую в белую с дымчатой выпушкой шубку с белым же кожаным поясом, встретили Михаил, из-под плаща которого выглядывал вполне приличный смокинг, и преобразившаяся Астарта. Рядом с ними смиренно перебирал чётки буддийский монах.

– Кто это? – спросила девушка, удивлённо разглядывая оранжевые одежды буддиста и его выбритую до блеска голову.

– Да, – угрожающе произнёс Миктиан, послав монаху испепеляющий взгляд за спиной Ларисы. – Кто это?!

– Странствующий монах, – по обыкновению невозмутимо пожала плечами Астарта. – Узнал о торжестве и зашёл попросить подаяния, – она с самым серьёзным видом протянула буддисту монетку. Тот скромно склонил голову.

– Узнал о торжестве? О каком торжестве? – Лара, непонимающе улыбаясь, разглядывала всех присутствующих.

– Лариса, мне надо сказать вам несколько слов, – начал Михаил, приближаясь к девушке. – Это очень важно, и…

– А я вас знаю! – улыбнулась ему Лариса. – Вы же брат Миктиана, верно? – тот вымученно улыбнулся, как бы давая понять, что такое родство не делает ему чести и не приносит радости. – Объясните мне, что происходит? Что за торжество?

Но Михаил не успел сказать ни слова: в руках Миктиана появилась красная шкатулка с кольцами, и он немедленно взял инициативу в свои руки.

– Лара… – его голос прозвучал торжественно. – Выходи за меня замуж.

– Ну, конечно, – девушка обернулась к Басту, и монах, воспользовавшись случаем, тут же растворился в воздухе. – Мы же договорились…

– Прямо сейчас, – он открыл шкатулку.

– Сейчас? – мгновение Лариса выглядела так, будто её чем-то оглушили, он потом в глазах девушки вспыхнула радость. На лице появилась счастливая улыбка. – Любимый!

* * *

– Мы собрались здесь, чтобы соединить два любящих сердца, – торжественно начала тётка в красном блейзере, разложив свою папку на невысоком столике в пассажирском салоне самолёта. Затянутые кремовой кожей диваны и кресла, расположенные вдоль стен, оставляли много свободного места посередине, где с лёгкостью могло разместиться не только четверо, но и сорок человек.

– Я решил, что расписаться в воздухе тебе будет приятно, – шепнул Миктиан Ларе.

– Ты – прелесть! – ответила шёпотом она.

– Мы собрались здесь, – снова начала тётка, подождав, пока стихнет шёпот, – чтобы соединить…

– Повезло тебе, подруга, – шепнула Ларе её свидетельница, лицо которой было девушке откуда-то знакомо. – Поздравляю!

– …Но, к сожалению, это невозможно, пока отсутствует свидетель со стороны жениха, – договорила, наконец, тётка. – Где ваш свидетель, господин Баст?

– Не беспокойтесь, – Миктиан улыбнулся. – Он на борту. Правда, я упустил из виду, что он боится летать. Михаил! – крикнул он через плечо. – Соберись! Ты заставляешь себя ждать!

В дальнем конце салона послышался шум воды. Распахнулась покрытая светлой мягкой обивкой дверь, и Михаил, измученный, но не сломленный, шатаясь и придерживаясь за кресла и диваны, пробрался к молодым.

– Стойте! Подождите!

– В чём дело, свидетель? – как-то не по-женски грубо осведомилась регистраторша, сверкнув жёлтыми глазами.

– Одну минуту! – Михаил перевёл дыхание. – Лариса, вы должны кое-что знать.

Астарта сделала движение, будто хотела оттолкнуть Михаила вытянутой рукой, но Миктиан остановил её.

– Пусть! – он опустил её руку. – Ладно, давай, неуёмный братец!

– Миктиан – Сатана! – выдохнул тот.

– Да? – Лариса рассмеялась. – Ну, у меня тоже характер – не сахар.

– Это правда. Он – дьявол. Я могу доказать, – уже спокойнее продолжил Михаил.

– Хорошо. А теперь послушайте меня, – Лара улыбалась. – Он – тот, кого я выбрала. И мне этого достаточно. Пусть он сатана… Для меня он – ангел, – она повернулась к тётке в блейзере. – Продолжайте, пожалуйста.

– Свидетель жениха, займите своё место, – сухо проговорила регистраторша.

Блики от нескольких массивных хрустальных люстр играли на тёмных полированных поверхностях дубовых панелей, которыми были облицованы стены огромной залы. Высокие вазы с пышными букетами цветов, расставленные по периметру, странно контрастировали со сдержанным блеском висящего на стенах оружия. Множество мечей, сабель, щитов и алебард располагалось таким образом, что, перекрещиваясь и соединяясь, они составляли звёзды, кресты и другие фигуры. Старинные гобелены занимали всё свободное от оружейной коллекции место.

На нескольких длинных столах, составленных «покоем» в дальнем конце залы, был накрыт праздничный ужин. Основу меню составляли охотничьи трофеи: лосиные и оленьи окорока с соусом из тёртых рябчиков соседствовали здесь с нарезанными и уложенными во множество слоёв медвежьими колбасами. Огромные дикие кабаны, зажаренные целиком и нафаршированные по древнеримскому рецепту всяческой мелкой дичью, состязались в аппетитности с горками запеченных в тесте и сыре с ягодами тетёрок, фазанов и небольших уток. Крупная птица, вроде диких гусей и глухарей, была сервирована поодиночке: устроенная на блюдах особым образом и покрытая, как это делали когда-то на Руси, собственными перьями, она казалась почти живой. Под кушаньями, которые должны были оставаться горячими, виднелись голубоватые огни спиртовок. Большие серебряные чаши с соусами разных степеней остроты и изысканности возвышались рядом с бесчисленными бутылками и даже бочонками, распространявшими по всей зале тонкий сладковатый аромат шампанского.

Группа музыкантов, уснащённых лютнями, теорбами, виолами и ещё какими-то ныне забытыми инструментами, расположилась на небольшом балкончике, и оттуда услаждала слух собравшихся произведениями Ландини, Окегема и Депре. Несмотря на сложность и необычность музыки, многие из гостей составили пары и кружились в вычурных неспешных па танца.

Молодые остановились у первой ступеньки лестницы, ведшей с галереи вниз, к танцующим. Миктиан со снисходительной улыбкой посмотрел на Лару, не способную оторвать очарованного взгляда от сказочного великолепия, царившего внизу.

Музыка смолкла. Лица всех гостей, как по команде, обратились к ним. Выдержав приличествующую случаю паузу, Миктиан сделал рукой величественный жест, и дивная нежная мелодия вновь заструилась над залой.

Они начали спускаться по лестнице.

– А если бы я захотела устроить уединённую свадьбу? – вдруг тихо спросила Лара.

– Любимая, ты же сама выбрала замок в Шотландии, – благодушно ответил Миктиан.

– Нет, но если бы я захотела? – глаза девушки сверкнули каким-то шальным огоньком.

– Тогда… Необитаемый остров в Тихом океане – достаточно уединённое место? – усмехнулся он.

– Ну, нет! – расхохоталась девушка. – Вот королевский люкс в лондонском «Лейнсборо»…

– Ну, да, – согласился Миктиан. – Туда, по крайней мере, не выбрасывает потерпевших кораблекрушение.

* * *

– Маркиз Самигина-и-Марбас желает молодым долгих веков счастья и чествует их подарком, – объявила Астарта. Ещё в самолёте она представилась Ларисе как управляющая делами Баста, теперь же выяснилось, что она была назначена и основным распорядителем на их свадьбе. Миктиан и Лара поднялись со своих кресел во главе стола. Неподалёку от них поднялся высокий сухой старик в старомодном костюме-тройке с золотой цепочкой у жилетного кармана и знаком какого-то ордена на лацкане – это, видимо, и был маркиз Самигина-и-Марбас. На Ларису маркиз произвёл не очень приятное впечатление: ей показалось, что в морщинах его сухого лица спряталась насмешка, и что эта насмешка адресована ей.

Тем временем, в другом конце залы распахнулись широкие двухстворчатые двери, и четверо молодых людей в шотландских килтах и шапочках внесли огромные стопы старинной посуды.

– Сервиз на двадцать четыре персоны. Севрский фарфор, – торжественно сказала Астарта, когда бесценная утварь была установлена на специальной горке перед столом новобрачных.

– Мсье Лерайе, – вновь послышался голос Астарты, и рядом с Ларисой встал со своего места невысокого роста атлетически сложенный симпатичный темноволосый мужчина с ярко-зелёной бутоньеркой в петлице. – Желает молодым долгих веков счастья и чествует их подарком.

Снова распахнулись двери, и те же молодые люди в килтах попарно ввели в зал двух потрясающей красоты вороных коней. Оказавшись в незнакомой обстановке, животные всхрапывали и косили испуганными глазами. Коней повели по зале, демонстрируя гостям их необычную поступь.

– Оба скакуна – природные иноходцы, – звенел под высокими сводами потолка голос Астарты.

– А где же твой брат? – тихо спросила Лара, оглядывая гостей.

– Ты же заметила, какой он странный, – так же в полголоса ответил Миктиан.

– Странный, – кивнула она. – И очень смешной. Он как-то одновременно смешит и раздражает… Но, всё-таки, больше смешит. Я бы хотела, чтобы он остался.

– К сожалению, большинство моих гостей он только раздражает. Да и сам он, подозреваю, ненавидит некоторых из них, так что… это было его желание. Он не захотел присутствовать. Но, я думаю, ты с ним ещё не раз встретишься.

– Леди Гремори желает молодым долгих веков счастья и чествует их подарком, – продолжила Астарта, когда створки дверей сомкнулись за сделавшими полный круг по зале конями. По правую руку от Миктиана поднялась высокая стройная женщина в длинном кремово-золотистом платье. У пояса она держала что-то, напоминающее медальон на длинной сверкающей цепочке.

На этот раз в залу вошли только два молодых человека, они бережно несли грязный, пропылённый, местами покрытый плесенью ящик.

– Вино «Шато Лафит» урожая 1787 года, – провозгласила Астарта, и, выдержав паузу, продолжала. – Мсье Буне желает молодым…

* * *

– Кстати, о гостях, – с любопытством спросила Лариса. – В Италии, на Карибах – там тоже гости? – она кивнула на вновь танцующие после ужина и вручения подарков пары.

– Конечно, – невозмутимо кивнул Миктиан, опять заметив шальной огонёк в её глазах.

– То есть… Мы можем полететь туда? Прямо сейчас?

– Самолёт в нашем полном распоряжении, – Баст даже не повёл бровью.

– Тогда – в Италию! – скомандовала Лара и тут же вскрикнула: ей неожиданно почудилось, что вместо обручального кольца её безымянный палец обвила тонкая коричневая змейка. Но через миг на пальце снова сверкало камнями платиновое кольцо.

– Что случилось? – Миктиан заботливо обнял её за плечи.

– Не… Ничего… – Лара тряхнула головой, словно сбрасывая остатки наваждения.

– Может быть, ты устала?

– Нет уж! – Лара снова овладела собой. – И не надейся! Мы летим в Италию, – но вместе с последним словом с её губ пропала и улыбка: она увидела, как через толпу танцующих гостей пробирается маленький мальчик, который был ей определённо знаком. Но почему? Откуда? Она обернулась к Миктиану. Тот смотрел в толпу танцующих так, будто увидел призрак.

– Лара, – в его голосе прозвучало беспокойство. – Прости, милая… Я вернусь к тебе через минуту, – с этими словами он скрылся среди скользящих в танце пар.

* * *

– Дорогой Розье! – повинуясь голосу повелителя, пара остановилась. – Не беспокойся, я верну тебе Астарту к следующему танцу, – невесело усмехнулся Миктиан, отводя её в сторону. Статный мужчина с убранными в хвост длинными волосами, которого назвали Розье, только коротко поклонился вслед Басту.

– Мне показалось, я видел здесь нашего мальчика, – напряжённо проговорил Миктиан, когда они отошли к лестнице, ведущей на галерею.

– Исключено. Я сама провожала его. Он покинул нас, – Астарта говорила негромко и уверенно.

– Ты что же, думаешь, у меня галлюцинации? – он нахмурился.

– В таком случае, я выясню, в чём дело, – решительно ответила Астарта.

– Только постарайся при этом не испортить мне медовый месяц! – Миктиан резко развернулся на каблуках и направился к ожидающей его возвращения Ларе.

* * *

Астарта и Розье посмотрели вслед поднимающимся по лестнице молодым.

– Теперь Италия… – всем своим видом он выражал недоумение. – Детские игры.

– Так повелела наша госпожа, – с нажимом произнесла Астарта.

– Госпожа… – повторил Розье без особого энтузиазма. – Ну, и как она тебе?

– Взбалмошна и непредсказуема, – она бросила ещё один быстрый взгляд на галерею, где скрылись Миктиан и Лариса. – Думаю, чем раньше наш господин разочаруется в ней – тем будет лучше. Причём – не только нам, – и она выразительно посмотрела вверх.

– Ну, что ж, – недобро проговорила Эля, тряхнув замысловато подстриженными волосами. – Твою восхитительно-неожиданную свадьбу мы обсудили. Про медовый месяц можешь и не рассказывать. Дай-ка угадаю: с острова на остров, с курорта на курорт, – она улыбнулась, заметив, как напряглась Лариса. – А как насчёт Влада? Что у тебя с ним? – и, не дав подруге открыть рот, добавила. – Как насчёт того, что ты, Ларочка, меня предала?

– Вот идиотка! – Лариса отодвинула в сторону высокий стакан с кофе по-венски и наклонилась вперёд. – Я же тебя спасла!

– Да ты что?! – с фальшивым подъёмом воскликнула Эля. – Ну, спасибо, дорогая! И от чего же?

– Я решила его проверить, – снисходительно отозвалась Лара. – Проверить, насколько серьёзно он относится к тебе. И рисковала при этом…

– Рисковала? – на лице Эли отразилось недоумение. Но она уже явно не была настроена так решительно. – Рисковала чем?

– А ты представь, что было бы, узнай Мик? Представляешь? – она коротко кивнула. Но, похоже, подруга ещё не до конца поверила в благородство её намерений. – Ну, неужели ты думаешь, я бы стала рисковать своим будущим с Миктианом ради какой-то прихоти! Только ради тебя! Ты же мне как родная! – в глазах Ларисы появились слёзы. – А я-то… надеялась… – слезинка, скользнувшая по щеке девушки, оказалась серо-чёрной от туши.

Эля ещё несколько секунд поколебалась, но потом зрелище плачущей подруги взяло своё: девушка вскочила со своего кресла, подсела к Ларе и, не обращая внимания на заинтересованный взгляд пробегавшего мимо официанта, обняла её.

– Ларочка… солнышко… прости… – Эля уже была на грани того, чтобы расплакаться сама, но ей удалось сдержать подступившие слёзы. Продолжая часто моргать, она вернулась на своё место. Тем временем Лариса, всхлипнув ещё пару раз, открыла сумочку и принялась разыскивать пудреницу.

– Ну, расскажи про Мика, – примирительно попросила Элина. – Чем он занимается?

– Бизнесмен… вроде, – голос Лары прозвучал неуверенно, а потом она так и замерла с одной рукой в сумочке. Она даже не обратила внимания на ещё один заинтересованный взгляд того же официанта, пробегавшего на этот раз в другую сторону.

– Вроде? Ты, что, не знаешь? Или сомневаешься? – безупречные брови Эли взмыли вверх.

– Я? Сомневаюсь? – невпопад переспросила Лариса, так, похоже, и забыв о поисках пудреницы.

– Ну, ты столько про него рассказываешь, – Элина говорила так, словно хотела оправдаться за то, что повергла подругу в ступор. – Такое ощущение, что он может вообще всё…

– Да, – Лариса вышла из замешательства. – Мне тоже порой так кажется. Знаешь, – она доверительно понизила голос. – Мне иногда даже кажется, что ему нравится, когда я в последний момент меняю решение, отказываюсь от чего-нибудь и начинаю требовать что-то другое. Он тут же выполняет все мои прихоти, он меняет ради меня свои планы, – девушка сделала большой глоток уже остывшего кофе. – Он – мечта.

– Мечта-то – мечта, – с сомнением протянула Элина, поднося к губам свой стакан. – Только неплохо было бы узнать, как у него это получается. Если он, например, крупный иностранный мафиози…

– Да брось! Он не такой – с улыбкой махнула рукой Лара, но тут же задумалась. – Хотя… На свадьбе Михаил сказал что-то странное… да, он сказал, что Мик – сатана… Может, он хотел меня предупредить, пока не поздно? – она нахмурилась. – Но… со мной Миктиан – просто невероятный, – снова улыбнулась она.

– Это – пока он тебя любит, – с уверенностью проговорила Эля. – А вот когда ты ему надоешь…

– Ну, перестань, – Лара засмеялась. – Такая как я надоесть не может! – она, наконец, вспомнила, зачем полезла в сумочку, и, достав пудреницу, попыталась оценить урон, нанесённый ей единственной слезой. Но, внимательно изучая своё отражение, девушка вдруг удивлённо приподняла брови. – А вот и братик, – сказала она со странной интонацией.

– Какой братик? – не поняла Элина. – У тебя нет братика…

– Зато у Миктиана есть, – приводя себя в порядок, хладнокровно сообщила Лариса. – И сейчас он сидит за третьим от нас столиком.

– У Миктиана есть брат?! – глаза Эли округлились. – И ты до сих пор молчала?! – даже история с Владом не вызвала у неё такой бури возмущения. Одновременно с этим её правая ножка, свободная от чего бы то ни было за исключением стильного ботильончика, словно сама собой показалась из-под стола. – И только попробуй сказать, что и в этот раз ты меня спасала! – прошипела Элина.

– Ты не понимаешь! – рассмеялась Лара и, обернувшись назад, помахала рукой Михаилу, приглашая его подойти. Тот, несмотря на то, что до этого всё его внимание поглотило окно и наблюдение за вечерней жизнью города, немедленно посмотрел на девушек. Мгновением позже его взгляд скользнул вниз и обнаружил там стройную ножку Элины. Он смущённо улыбнулся, покраснел и опустил глаза, но, всё-таки, повинуясь пригласительному жесту, поднялся на ноги, немедленно своротив кресло, в котором сидел.

Обернувшись к подруге, Лариса с улыбкой пожала плечами, словно подтверждая, что ничего другого она от этого человека и не ожидала.

– А чего плащик-то у него такой мятый? – с некоторым разочарованием прошептала Эля, пока Михаил возвращал креслу вертикальное положение.

– Он весь мятый, – прошептала в ответ Лара. – Не только плащик.

* * *

– Я тут совершенно случайно… – присаживаясь, смущённо пробормотал Михаил.

– Рада видеть, – улыбнулась Лариса, Знакомьтесь, Михаил – это Элина, моя лучшая подруга.

Лучшая подруга посмотрела на Михаила настолько выразительно, что тот опять смешался, опустил глаза и принялся теребить попавшуюся под руку салфетку.

– …А это – мой… – она сделала паузу, вспоминая степени родства. – Мой деверь Михаил. Миш, ты там что-то заказал… надо сказать официанту, чтобы принёс сюда, на этот столик.

– Я… э… я уже выпил кофе и собирался уходить, – выдавил Михаил, не переставая терзать салфетку.

– Какое совпадение, мы тоже… кстати, мне не хватало тебя на свадьбе. Жаль, что ты не остался. Каким ветром в кондитерской?

– Я здесь… – он говорил, не поднимая глаз. – Я здесь по делам. Работа… То есть в этом районе, и решил кофе выпить, – Михаил упорно старался не замечать Элю, которая подалась вперёд, демонстрируя весомые округлости, скорее всего не очень натуральных грудей.

– Михаил, а вы на машине? – чуть хрипловатым голосом осведомилась Элина, приблизив к нему лицо.

– Я? Нет… собственно… – он на секунду поднял глаза, но, встретив взгляд Эли, снова вернул своё внимание салфетке. – Я как-то привык перемещаться… я хотел сказать – полагаться на собственные силы.

– А вы необычный человек… – сделала вывод Эля. – Но, надеюсь, вы сможете мне помочь.

– Что-то случилось?! – напряжённо спросил Михаил.

– Катастрофа.

– Катастрофа? – испугано переспросил он.

– Ну, нет… Не совсем. В общем… я не удержалась – выпила бокал мартини, – улыбнулась Эля. – Хотела уже вызывать такси, ведь за руль же теперь нельзя… Но, если вы отвезёте меня на моей машине…

– Я? – он как-то растеряно посмотрел на Лару. Та с серьёзным видом кивнула.

– Я могу попасть в аварию и умереть, – предупредила Эля. – А такси… мне постоянно кажется, что все таксисты – маньяки. Говорят, у них руки всегда всюду лезут… неужели вы бросите девушку в беде? – закончила она, с надеждой глядя на Михаила глазами голодного котёнка.

– Нет. Этого я не могу, – решительно проговорил он.

Внутренне улыбаясь и стараясь не делать этого внешне, Лариса с удовольствием наблюдала эту сцену, когда её айфон, примостившийся возле пустого стакана из-под кофе, тихо пискнул, оповещая хозяйку о пришедшей смс-ке.

Стараясь не упустить ни слова из диалога подружки с её новоиспечённым родственником, она разблокировала аппарат и начала читать сообщение. В следующий миг за столиком настала тишина: Элина и Михаил замолчали и обернулись к Ларе, которая почему-то тихо вскрикнула, не отрывая взгляда от экрана.

* * *

Она ещё раз перечитала текст: «С рождения дьявол был со мной. Я видел его лицо, и он не давал мне забыть его: он всегда был рядом, прикидываясь то отцом, то матерью, то любимой девушкой. Ты отмечена дьяволом и скоро умрёшь, сука!». Нет, не померещилось. Потом взглянула на телефонный номер. 6 666 666 66 66.

Побледневшая Лара осторожно, дрожащей рукой положила телефон на стол.

– Что с тобой? – Элина озабоченно заглянула ей в лицо.

– Ничего, – девушка зажмурилась и потрясла головой, будто отгоняя сон. – Просто какой-то псих рассылает всякую дрянь. Наверное, ждёт, что ему перезвонят, и тогда снимет со счёта деньги, – она постепенно пришла в себя. – Точняк. Новое разводилово.

– Вы позволите? – Михаил протянул руку к лежащему на столе телефону.

– Я же говорю – это разводилово, – с нажимом повторила Лара, убирая айфон в специальный замшевый футляр. – Эй, осторожней! Нарожают! Совсем детей распустили… – крикнула она вслед мальчику на трёхколёсном велосипеде, едва не свалившему со стола её сумочку.

– Каких детей? – испуганным шёпотом спросила Эля у Михаила, глядя то на Ларису, то на пустой проход между столиками, куда была адресована её вспышка гнева. В ответ он только пожал плечами.

* * *

– Подождите, – сказала Лара официанту, доставая из кармана смятые купюры и одновременно заглядывая в счёт. На этот раз вскрик прозвучал громче. Лёгкий бумажный листок с цифрами, поднятый в воздух её дыханием, вспорхнул с блюдца и спланировал на пол. В самом низу, возле слова «итог: » было нацарапано: «Ты умрёшь, сучка!».

– Как, однако, на тебя действует замужество! – не удержалась от едкого замечания Элина, наклоняясь за счётом. – Скоро нервы лечить придётся. Тебя твой Мик за каждую копейку бьёт, что ли? – она помахала листком перед лицом Лары. – Чего так из-за счёта пищать?!

Когда она вырвала листок у Элины и заглянула в него опять, надписи внизу уже не было.

– …Михаил ведь мужчина, пусть он и оплатит… – откуда-то издалека донёсся до неё голос подруги.

Кабинет Миктиана почти не изменился. Та же серебряная табакерка на необъятном столе, те же тёмные книжные шкафы, населённые древними фолиантами. Но всё так же горящие по углам светильники озаряли одно существенное отличие. На стенах, где раньше размещалась постоянно меняющаяся коллекция сюрреалистических картин, теперь красовалось несколько художественных произведений совсем иного жанра.

Издалека они вполне могли показаться фотографиями, и только при ближайшем рассмотрении становились видны едва заметные мазки кисти, убеждающие, что это всё-таки работа художника, а не фотографа.

Все семь полотен были портретами, и на всех семи был запечатлён один и тот же человек – Лара. На одном девушка в коротком отороченном цепочками болеро и длинной футболке с изображением таксы, словно танцуя или куражась, выгнулась и подняла вверх руки, одна из которых сжимала маленькую, похожую на портмоне сумочку. Полуулыбка оттеняла лукавство чуть прищуренных заигрывающих глаз. Другой портрет, кажется, поймал мгновение, когда она, отбрасывая с плеч волосы, с интересом взглянула в несуществующую фотокамеру. Чуть приоткрытые губы и сияющие слегка усталые глаза создавали ощущение, что Лара вот-вот рассмеётся, спрятав лицо в красную арафатку, заменяющую шарф. А на следующем полотне она, и правда, улыбалась, немного наклонив голову. В прозрачных голубых глазах, словно чужих на её чуть смуглом лице, горел весёлый шальной огонёк. Наброшенное на плечи короткое кремовое пальто с широкими длинными застёжками и плетёными кожаными погонами на плечах наводило на мысли о гусарском доломане. Рядом – Лара в клетчатой рубашке и вязаной шапочке, похожая на наивную школьницу, не желающую показаться наивной. Лара соблазняющая, Лара загадочная… Лара, Лара…

Над самым письменным столом висел ещё один портрет: Лара, всё в том же кремовом пальто и короткой воздушной юбочке, уперев в бедро левую руку, высоко запрокинула тронутое румянцем лицо и надменно смотрела перед собой, как бы говоря – «я – королева». По всей видимости, эта картина особенно нравилась Миктиану.

– Докладывай, – велел Миктиан, набивая трубку.

– Я проанализировала состояние всех потоков на момент появления мальчика, – без всякого выражения сообщила Астарта, неодобрительно рассматривая один из портретов Лары. – А так же изучила все завихрения, которые он оставил за собой, – она отвернулась от картины и испытующе посмотрела на Миктиана. – Всё показывает, что это – мальчик. Только мне показалось, он не совсем тот же. Не наш.

– Что это значит? – Баст раздражённо выдохнул дым. – Я уверен, это был именно он.

Астарта с независимым видом сунула руки в карманы привычных джинсов, вновь сменивших сияющее бальное платье.

– Наш мальчик в неопределённом будущем, – с уверенностью проговорила она. – А это, – она на секунду задумалась. – Возможно, чья-то виртуозная мистификация…

– Кажется? Возможно? Чья-то? – Миктиан сжал зубами мамонтовый мундштук, и на его скулах заиграли желваки. – В последнее время ты разочаровываешь меня, Астарта, – он подошёл к девушке на расстояние вытянутой руки и, яростно попыхивая трубкой, смерил её взглядом. – Неужели ты не в состоянии решить без моего участия хотя бы один вопрос?! В чём дело?!

– Я разберусь с этой проблемой, – не выдержав пристального взгляда своего повелителя, она нехотя склонила голову, словно кошка, которую хозяин застал над разбитой сахарницей.

– Очень надеюсь. А если нет… Полагаю, я без труда найду желающих занять твоё место, – холодно проговорил Миктиан. – Что же до тебя… – он сделал многозначительную паузу. – Думаю, с обычными закупками ты справишься…

– Но это же самый низкий уровень… – Астарта снова подняла взгляд на Миктиана. Но на этот раз в нём горела оскорблённая преданность. – Вы же сами говорили, что закупка душ не соответствует ни моей квалификации, ни моим талантам! Даже оптовая…

– Именно поэтому – не испытывай моё терпение! – рявкнул Баст. – Расслабилась?! Забыла, кто здесь главный?! – его глаза сверкнули зелёным, и девушка вновь опустила лицо. Но он тут же схватил Астарту за подбородок и заставил её поднять взгляд. – Не советую. Я по-прежнему могу всё, – тихо и угрожающе проговорил он. – Например – отправить тебя на землю. Человеком.

– Да, господин, – ей пришлось приложить усилие, чтобы освободить свой подбородок даже из ослабивших хватку пальцев.

* * *

Лариса собиралась открыть ворота как обычно, не выходя из машины, но высвеченное фарами яркое пятно на их однотонной тёмной поверхности привлекло её внимание. Не заглушив мотор, она выбралась из салона и подошла к воротам. Раскрашенный во все цвета радуги рекламный проспект, приклеенный к покрытому чёрной краской металлу небольшим кусочком скотча, дрожал и выгибался на ветру.

Сначала она, было, махнула на него рукой: сегодня оторвёшь, завтра приклеют снова. Но, сделав пару шагов к машине, Лара остановилась, а потом снова порывистым шагом подошла к воротам. Стараясь не глядеть на отпечатанный крупными буквами текст, она быстро сорвала листок и, нервно его скомкав, отшвырнула далеко в сторону. Только проследив взглядом, как бумажный комок скрылся в густой тени припаркованной неподалёку машины, Лариса вернулась за руль, открыла ворота и, резко взяв с места, въехала во двор.

* * *

В прихожей было темно, только в гостиной были видны падающие из окон отсветы, а через зеркальные стёкла входной двери струился сильно приглушенный свет от горящих на крыльце фонарей.

Лара поёжилась и, зачем-то оглянувшись, хлопнула в ладоши. Гроздь желтовато-белых шаров, свисающая с образованного лестницей свода, залила прихожую ярким, но тёплым светом, и гостиная с её уличными отсветами сразу же показалась тёмной пещерой.

– Мик! – позвала девушка, но ответа не последовало. – Миктиан! – и снова тишина. Она пожала плечами, вздохнула и принялась сама снимать куртку.

* * *

Вообще-то ей надо было на третий этаж, и она уже собиралась шагнуть на следующий пролёт лестницы, но тут какая-то мысль заставила Лару вернуться к тёмному жерлу, казавшемуся входом в подземный тоннель. Несколько секунд она задумчиво смотрела в темноту, а потом хлопнула в ладоши и решительно направилась по осветившемуся коридору к массивным дверям, ведущим в кабинет Мика.

В кабинете, как и следовало ожидать, не оказалось ни души. Правда, она на всякий случай, ещё раз позвала Миктиана, но сделала это, скорее, для очистки совести.

Когда свет в кабинете загорелся свет, Лара застыла на месте, поражённая открывшейся её взору портретной галереей. Ещё какое-то время она медленно бродила от картины к картине и любовалась этой неожиданной выставкой себя самой. И удивление на её лице уступало место самодовольной улыбке. Лара уже хотела, было, уйти… Но не ушла. Вместо этого она быстро подошла к письменному столу и потянула на себя верхний ящик. Фигурная ручка тонко скрипнула, но тёмное резное дерево осталось неподвижным: ящик был заперт. Лара дёрнула ручку второго ящика – тот же эффект.

– Что-то потеряла, подруга?

От неожиданности Лариса вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и, встав во весь рост, возмущённо посмотрела на неожиданную гостью в стэтсоне и ковбойских сапожках.

– А какое твоё дело? Я у себя дома.

– Вообще-то ты – в кабинете Миктиана, – насмешливо заметила Астарта.

– Ну и что? Он сам попросил меня кое-что здесь найти. Дал мне ключи от стола, а я их, кажется, потеряла.

– Надо же, – с насмешливо-притворным сочувствием цокнула язычком Астарта. – Какая неприятность! И что он просил тебя найти? – она подошла поближе и пристально посмотрела в глаза Ларисы.

– Кое-какие бумаги. Сказал, что они ему нужны для работы, – ответила девушка, выдержав убийственный взгляд.

– Правда? – наигранно округлила глаза Астарта. – И для какой же именно работы?

– Не помню, – не сдавалась Лара. – Но вы-то, наверное, в курсе и подскажете? – она особенно подчеркнула это «вы».

– На твоём месте, подруга, – раздельно и веско проговорила Астарта. – Я бы вела себя осмотрительнее.

– И часто вы бываете на моём месте? – перешла в наступление девушка.

– Я повторюсь – будь осмотрительней в действиях, – повторила Астарта и с едкой ухмылкой добавила. – И в суждениях тоже.

– Это угроза? – полюбопытствовала Лара.

– Совет подруги.

– А, ну ещё бы, – зло проговорила девушка и вдруг словно опомнилась. – Кстати, а вы-то здесь зачем? Что-то хотели?

– Так. Просто, – не отводя глаз, спокойно сказала Астарта. – Шла мимо, думала, тут Миктиан.

– Интересно, как вы вошли? У вас есть ключи?

– Конечно, есть, – довольно ухмыльнулась Астарта. – Я же управляю делами Баста. Его правая рука. Мало ли, что может понадобиться? Например – документы из ящика стола. Для работы, – Астарта резко отвернулась, будто ей вдруг наскучил этот увлекательный разговор, и направилась к дверям. Лариса, бросив ей в спину злобный взгляд, последовала за ней, видимо, с твёрдым намереньем проводить гостью до самого выхода.

Но когда Лариса открыла дверь кабинета, которую «правая рука Баста» только что захлопнула перед самым её носом, в коридоре никого не было. Девушка озадаченно осмотрелась. За прошедшее мгновение Астарта не успела бы ни дойти, ни даже добежать до лестницы. Двери других комнат, выходящие в коридор, находились ещё дальше.

Осторожно прикрыв за собой дверь кабинета, Лара ещё раз осмотрела коридор. Её взгляд остановился на её собственной тени, лежавшей на противоположной стене коридора. Лара оглянулась, но позади неё была только закрытая дверь. Она вновь посмотрела на тень. Та, как и раньше, преспокойно падала на стену и была густой и тёмной, как чернила, в то время как ей вроде бы полагалось быть маленькой, полупрозрачной и находиться на полу, прямо под ногами. Девушка подняла руку. Тень тоже послушно подняла руку. Но другую. Лара задрожала, но, вместо того чтобы бежать куда подальше от непонятной тени, подошла к ней почти вплотную. Видимо, любопытство взяло верх над страхом.

Стена, на которой лежала тень, была самой обычной. Девушка протянула руку, чтобы пощупать стену, но ей почему-то это не удалось. Она не коснулась стены, а прошла сквозь неё, как через пустоту. В тот же миг ей почудилось, что кто-то дёрнул её за протянутую вперёд руку, она пошатнулась, потеряла равновесие, но устояла на ногах.

Всё вокруг было другим. Не было коридора со странной тенью, не горели лампы. В полумраке было видно только подсвеченное основание большой круглой кровати.

– Спальня… – потерянно пробормотала Лариса, и оглянулась. Сзади слегка поблёскивал стеклянными поверхностями знакомый бар, ничего похожего на коридор там не наблюдалось. Она хлопнула в ладоши, немедленно вспыхнул свет. В ту же секунду с Ларой произошла странная метаморфоза: её глаза начали слипаться, на лице отразилась смертельная усталость. На ходу стаскивая с себя одежду, девушка направилась к кровати. – Наверное, просто переустала. Ну да, точно. Свадьба, перелёты эти бесконечные. Совсем себя измотала… – слегка пошатываясь, она поднялась на возвышение и, уже раздетая, упала на кровать. – Спать, спать…

Девушка мгновенно отключилась, даже не успев хлопнуть в ладоши, чтобы погасить свет.

– Вы всё видели? – возникшая Астарта кивнула на спящую Лару.

– Да. Кто-то подготовил её. Провёл обряд перед нашей свадьбой, – Миктиан появившийся рядом с ней, в сердцах плюнул на пол. Плевок мгновенно испарился, оставив после себя чёрное обуглившееся пятно.

– Мальчик?

– Возможно. Теперь она готова зачать Дитя.

Астарта согласно кивнула.

– Теперь – самое время избавиться от неё, – убеждённо проговорила она.

– Только посмей! – глаза Миктиана вспыхнули.

– Ну, что ж, – пожала плечами Астарта. – Как вам будет угодно. Тогда необходимо рассказать ей правду. Иначе она просто сойдёт с ума от некоторых своих способностей. Вы рискуете…

– Пока нет Дитя – нет риска, – отрезал Миктиан. – А его рождение зависит и от меня, ты не находишь? – он с иронией взглянул на неё и продолжал, уже серьёзно. – Мне пора возвращаться из отпуска. Накопилось много дел, заместитель не справляется… А ты тем временем – присмотри за ней.

– Непременно, – Астарта слегка поклонилась растворяющемуся в воздухе повелителю. – Присмотрю, – обернувшись к Ларе, сквозь зубы процедила она. – Непременно присмотрю за тобой, подруга!

Лариса резко села на постели и огляделась, словно ожидала увидеть того, кто её разбудил. Но спальня была пуста. Сквозь неплотно задёрнутые шторы пробивался серый унылый дневной свет, обычный для поздней осени или ранней зимы.

Девушка дышала так часто и тяжело, что могла показаться участницей марафонского забега, только что преодолевшей дистанцию. Сходство увеличивали мелкие капельки пота, покрывавшие её обнажённое тело. Сердце бешено колотилось под самым горлом. Она зажмурилась и тряхнула головой, отгоняя остатки сна.

Когда Лара снова открыла глаза, её взгляд метнулся к стене, в которую был вмонтирован бар. Ничего такого, самая обыкновенная стена. К тому же кабинет Мика был на втором этаже, а спальня – на третьем. Она отбросила назад волосы и провела ладонью по лицу, будто стирая наиболее настырные остатки вчерашних видений… Но это её движение так и осталось незаконченным. Девушка быстро убрала от лица руку и с ужасом уставилась на неё.

Под тонкой прозрачной плёнкой кожи виднелись плотные, чем-то напоминавшие пряжу жгутики мышц, яркие нити и трубочки кровеносных сосудов, пульсировавшие в такт ударам её сердца, кости и ещё какие-то прикреплённые к ним, похожие на тонкие белые верёвки штуки.

Лара моргнула, но это не помогло, она продолжала отчётливо видеть, как конвульсивно сокращались намотанные на кости витки красной пряжи, заставляя пальцы дрожать. Девушка опустила глаза вниз, но тут же снова зажмурилась: она отчётливо увидела всё содержимое собственного тела.

– Чёрт! Да что это! – простонала она, завалившись на спину и для верности сильно прижав опущенные веки руками. Так, к счастью, не было видно ничего.

Мысленно сосчитав до десяти, Лара медленно открыла глаза и с опаской взглянула на собственные руки. Сквозь кожу, как это и полагалось, слегка просвечивали голубоватым лишь самые крупные вены. Всё было в порядке.

* * *

– …А потом, когда всё прошло, – продолжая говорить, Лариса придержала айфон плечом и распахнула большой стенной шкаф. – Что? Эль, откуда я знаю? Я время не засекала. Может, минут пять… Короче, – она сняла с вешалки свой халатик и набросила его на плечи. – Я поняла, что хочу немедленно выпить. Причём – именно «Хуаниту». Да. Терпеть не могу помидоры, ну и что? Ну, захотелось, и всё. Ну, ты же меня знаешь… В общем, встаю – а она уже у кровати стоит. Да не «кто», а «Хуанита». Нет, я серьёзно! Не знаю, я Мика со вчерашнего утра не видела…

Лара переключила мобильный на громкую связь и, положив его на подзеркальник, принялась расчёсываться.

– Может, тебе стоит подумать о своей жизни? – искажённый динамиком голос Элины звучал сдержано.

– Ты о чём?

– Ты живёшь беспутно.

– На себя посмотри! – раздражённо ответила Лара. – Деверя моего кто клеил?

– Да, я тоже жила в разврате и пороках, – признала Эля. – Но я осознала это. Тебе надо обратиться к Богу.

– К кому? – от удивления Лариса даже выпустила из рук щётку, но та, запутавшись в густых прядях, так и осталась висеть среди волос. – Элька, ты чего? Головой повредилась?

– Покаяние тебе поможет, – словно не слыша её слов, продолжала подруга. – Я впустила Бога в своё сердце, и моя жизнь стала светлой, сразу же. Он осветил её смыслом, будто солнцем. Я во всём вижу позитив, ведь все трудности – это только испытания, которые…

– Ага, позитив. Во всём, – скептически кивнула Лара, снова берясь за щётку. – Вот я тебе рассказала о своих глюках. Много в них позитива?

– Ты жива… – с подъёмом сказал телефон после недолгой паузы.

– Если так пойдёт и дальше, скоро это перестанет меня радовать, – мрачно изрекла девушка.

– …значит, у тебя ещё есть возможность прийти к нему с открытым сердцем, – опять не обратив внимания на её слова, серьёзно вещала Элина, – значит, он ещё ждёт, что ты одумаешься и…

– Вот ужас-то, – констатировала Лара, нажав на сброс.

Рядом с айфоном на подзеркальнике обнаружилась яркая разноцветная бумажка – рекламный проспект. Девушка с недоверием взглянула на небольшой кусочек грязного скотча, прилепленный к проспекту сверху. Выходит, она его вчера так и не выбросила? Или?

На цветном жизнерадостном фоне с цветочками, птичками и звёздочками стояли какие-то улыбающиеся буквы, которые складывались в совершенно неуместные среди всего этого слова: «Психотерапевт Алексей Иванович Сыромятко поможет Вам быстро справиться с любыми проблемами. Конфиденциальность гарантируется».

* * *

– Прийти к Богу с открытым сердцем? Серьёзно? – неприятно удивлённая Астарта перевела взгляд с Лары на стоящего рядом с ней молодого человека с длинными волосами, убранными на затылке в хвост. – Ты же говорил, что Элина полностью под твоим контролем, что она доведёт Лару до нужного состояния… – она покосилась на девушку, всё ещё рассматривающую рекламный листок. Та не замечала, что в спальне есть ещё кто-то.

– Так и было, – раздражённо ответил молодой человек, которого Миктиан во время свадьбы называл Розье. – Но кто-то вмешался, и… с сегодняшнего дня я больше ничего не могу ей внушить. У неё оказалась очень мощная защита.

– Божественная, надо полагать? – язвительно осведомилась Астарта.

– Ты, кажется, ставишь под сомнение мою компетентность? – с обидой проговорил Розье. – К твоему сведению, у меня девять браков из десяти разваливаются!

– Вот именно, что не десять… – насмешливо ввернула Астарта. – Ладно, профессионал, что думаешь? Справишься?

– Без проблем, – кивнул тот. – Не Элина, так кто-нибудь ещё, – это не принципиально. А тому, кто вмешался, – Розье нехорошо улыбнулся, – завидовать не придётся, уж будь уверена. Элина – моя, и я её просто так не оставлю.

– Могу поспорить, она сейчас будет звонить этому… Сыромятко, – Астарта кивнула на Ларису, которая, положив перед собой рекламный проспект, снова взяла в руки айфон.

– Ну и пусть, – пожал плечами Розье.

– А, по-моему – её следует остановить, – с нажимом проговорила Астарта.

– Пока не нужно, – он с улыбкой покачал головой. – Сначала разберёмся, что всё это значит.

* * *

– Милый, ты где? – отложив в сторону странный проспект, Лариса набрала номер Миктиана.

– Я работаю, – он взял трубку почти сразу.

– Где? Я хотела к тебе подъехать, – решительно объявила она.

– Не надо, – ей показалось, что он сейчас улыбается и качает головой.

– Но мне хотелось…

– В следующий раз, милая, – пообещал он. – Я заказал столик на сегодняшний вечер. В твоём любимом Кремовом зале.

– Просто отлично. Но мне хотелось хотя бы узнать, чем занимается мой муж, когда не ночует дома.

– Вечером, – ласково, но безапелляционно проговорил Миктиан. – Я расскажу и покажу. Тебе будет интересно.

– А если я не хочу ждать до вечера?! – начала раздражаться Лара.

– Ну, тогда ты ничего не узнаешь, – спокойно отозвался он. – В восемь. Круаж на Пречистенке.

– Я помню. Только приходи без своей помощницы.

– Зачем она нам?

– А зачем ей ключи от нашего дома? Я теперь даже в спальне голой ходить не могу!

– Понял тебя. Я над этим подумаю, – обнадёжил Миктиан и дал отбой. Но вместо трёх коротких гудков до слуха Лары вдруг донеслось: «Ты умрёшь, дрянь! Ты умрёшь очень скоро!». Она быстро, точно это была змея, отбросила айфон и испуганно огляделась. В комнате, как и раньше, никого не было.

* * *

– У неё в телефоне были очень необычные помехи, – Астарта задумчиво проводила взглядом Лару, направившуюся к стационарному телефону-трубке, лежавшему на подоконнике.

– Похоже, у кого-то зуб на нашу милашку, – Розье пожал плечами, а потом не без удовольствия добавил. – А у неё, очевидно, зуб на тебя.

Тем временем, Лариса уже набрала номер и сейчас вовсю беседовала, судя по всему, с секретарём доктора Сыромятко.

– Ну что, позволим с ней разделаться? – полюбопытствовал Розье.

– Я над этим подумаю, – задумчиво глядя на девушку, повторила Астарта последние слова Баста.

* * *

– Значит, через час? – переспросила в трубку Лара, направляясь к шкафу. – Хорошо, запишите меня.

Формой и размерами ваза, занимавшая середину стола, неуловимо напоминала ведро. Хотя, казалось бы, это было последнее, что могла напоминать хрустальная ваза на маленьких бронзовых ножках, над которой возвышался огромный пышный букет роз.

Но, как ни странно, подобранные под цвет обивки кресел розовые и белые розы только усиливали впечатление, что на столе стоит именно ведро. Пусть даже и прекрасно гармонирующее с обстановкой зала.

Подражающие настенным канделябрам светильники, заливавшие всё вокруг уютным светом, отражались в тонком хрустале вазы и солидной зелени бутылки. На скромной желтоватой этикетке выделялось одно-единственное слово, напечатанное красным: «Petrus». Однако это слово в сочетании со стоящими над ним цифрами «1986» способно было вызвать священный трепет в сердце любого маломальского ценителя вин.

Бутылку вина Миктиан потребовал только для того, чтобы избавиться до прибытия Лары от излишне услужливого и предупредительного официанта, непременно желавшего принять заказ. Тот, заранее поражённый размахом ещё не успевшего начаться ужина, принёс потребованный напиток и тут же оставил Баста наедине с драгоценной влагой и розовым букетом в стильном хрустальном ведре.

Миктиан залпом осушил свой бокал. Он был мрачен. Виной тому была далеко не форма вазы, и даже не вид на огромный, озарённый подсветкой храм, открывавшийся из окна. Посмотрев на часы, он извлёк из кармана телефон.

– Милая, ты говорила, что опоздаешь только на полчаса, – его голос прозвучал слегка раздражённо.

– Я… – Лара замялась. – Ну, я передумала… Я жду тебя дома.

– Дома…

– Знаешь, я вдруг поняла, что так соскучилась по тебе… – она сделала паузу, будто раздумывая, стоит ли говорить. – Я заказала пиццу, – сообщила, наконец, она.

– Пиццу?! – к сожалению, Лара не могла видеть в этот момент лицо Миктиана. Иначе она непременно бы решила: если когда-нибудь ей станет слишком скучно или грустно, она просто сообщит мужу, что заказала пиццу. – Пиццу?! – Баст поперхнулся словом.

– Мы сможем побыть вдвоём… – мечтательно и чуть виновато сказала девушка, – …Я так скучаю по тебе. А в ресторане наверняка будет столько ненужного народа… Зачем они нам? Зачем вся эта роскошь? С тобой мне и пицца будет в радость.

– Просто восхитительно, – прокомментировал этот пассаж Миктиан. Он даже забыл сказать Ларе, что заказал на вечер не только столик, но и весь Кремовый зал, и никакого лишнего народа здесь сегодня уже не предвидится.

– Пицца будет через полчаса. Не опаздывай! – с шутливой строгостью сказала она и повесила трубку.

* * *

Телефонная трубка возвратилась на рычажки антикварного аппарата: телефон, лежавший днём в спальне, сейчас куда-то пропал, и девушке пришлось спуститься в кабинет. Лариса поправила волосы над ухом и подняла глаза на свой портрет. Тот самый, на котором она самодовольно смотрит куда-то, словно любуясь собственным отражением. Потом она опустила глаза на какой-то небольшой предмет, зажатый в руке. Внутри белого пластикового флакона, перекатываясь, глухо гремели таблетки.

Этот флакон вручил ей доктор Сыромятко. Вместе с лекарством она получила рекомендацию: не нервировать себя и как можно меньше бывать в людных местах. «Если у вас есть такая возможность – не выходите из дома без особой необходимости» – сказал ей врач. Такая возможность у неё была. «Вот и прекрасно!» – ободряюще улыбнулся доктор. По его словам, месячный курс лекарства и затворничество легко вернут Лару к нормальной жизни.

Крышка флакона открылась с лёгким хлопком, и на ладонь девушки выкатилась таблетка. Самая обыкновенная белая таблетка.

Она сама не поняла, что заставило её поднять взгляд на картину. Теперь рядом с ней на полотне был маленький мальчик. Тот самый. В его расширившихся зрачках застыл ужас. Он медленно, как во сне, отрицательно качал головой.

– Ну, что, глюк? – невесело усмехнулась Лара. – Исчезнуть боишься?

Она поднесла ладонь ко рту и неторопливо разжевала таблетку. Лекарство оказалось почти безвкусным и оставило после себя только слабый запах жжёного сахара.

* * *

Положив поверх счёта толстую пачку банкнот, Миктиан поднялся из-за стола.

– Сдачи не надо, – бросил он округлившему глаза официанту. – Лучше смени эту посудину, – палец Баста указал ткнул в сторону вазы. – На что-нибудь менее сельскохозяйственное.

Со стороны входа в зал послышался знакомый стук ковбойских каблучков.

– Господин, с вами хочет поговорить Карро.

– Карро? – бровь Миктиана вопросительно выгнулась. – Если память мне не изменяет, – он начал раздражаться. – Когда я лишил его уровня и сделал обычным человеком, именно тебе было сказано, что больше я не желаю о нём даже слышать! – его глаза сверкнули.

– Это очень серьёзно, – раздельно ответила Астарта и обернулась. К ним приближался невысокий плотный человек с небольшим животиком и назревающей лысиной. Внешне он вполне мог бы сойти за итальянца.

– А, дружище! – подошедший фамильярно хлопнул Миктиана по плечу. – Гляди-ка, не стареешь совсем! – он одарил обоих присутствующих белоснежной улыбкой. – А я вот за время нашей разлуки успел даже несколько раз умереть…

– И сейчас отправишься в небытие, – закончил за него Баст.

– Не спеши. Ты же к Ларе спешишь? А ведь она теперь полностью в моей власти, – Карро вновь улыбнулся. – Один неверный шаг – и…

– Смешно, – скупо улыбнулся Миктиан. – Ты не можешь даже подойти к ней. Интересно, на что ты рассчитывал? Что я, лишивший тебя всех твоих сил, вдруг поверю в этот блеф?

– Ага, было дело, – согласился Карро. – Но ты оставил мне память. Это и была твоя ошибка. Пришлось, правда, собирать порядочную библиотеку… Знаешь, как это бывает: там одну книжечку украл, здесь другую купил… И в итоге – я теперь маг.

– Ты лжёшь, – неожиданно подала голос Астарта. – Если бы ты был магом – мы знали бы о тебе.

– Девочка, – Карро снисходительно склонил набок голову. – Я же не такой идиот, как ваши преданные слуги! Я никогда не работал с вами напрямую. Нет, я всё помню, и следы заметал по всем правилам, – он обернулся к Миктиану. – А ты? Думал, с памятью я буду сильнее мучиться? – Карро расхохотался. – Наивный.

– И что тебе от меня надо? – скрипнув зубами, спросил Баст.

– Для начала – не скрипи зубами: звук отвратительный и, к тому же, тебе не идёт, – расплылся он в улыбке. – А кроме того – мне нужно восстановление в правах и в должности, которую она, – он кивнул на Астарту. – Занимает сейчас.

– А на моё место не хочешь?

– Нет, – Карро понимающе усмехнулся. – Я же не бандит, я только прошу справедливости. И – я, как все люди, до ужаса милосерден: у тебя будет неделя, чтобы убедиться в моей власти над твоей Ларой. Или ты согласишься, или она… О! – перебил он сам себя. – Я знаю, о чём ты подумал! Решил бежать за помощью к братику? А? – он с фальшивым сожалением развёл руками. – Извини, у меня и здесь всё схвачено. Так что, если не хочешь лишних проблем, не совершай лишних движений. Имей в виду: я знаю даже то, о чём ты не имеешь понятия!

Дизайн комнаты поразительно сочетался с кружащимся за окном снегом: белые стены, голубоватый свет, низкая светло-серая мебель и завершавшие декор длинные пучки сухих бамбуковых стеблей на потолке вместе с первыми хлопьями снега, скользившими по стёклам, делали комнату похожей на трёхмерную иллюстрацию к средневековому японскому роману.

Элина, расположившаяся на большом угловом диване, выглядела, против обыкновения скромно: ухоженные волосы были собраны в неброский хвостик, обычные вызывающие наряды уступили место старой футболке и заношенным джинсам. Но такую метаморфозу не могло удовлетворительно объяснить даже то обстоятельство, что девушка находилась у себя дома, так как в комнате она была не одна.

Отражавшее живейшее внимание, лицо Эли, лишённое всяких следов макияжа, было обращено к Михаилу, сидевшему на диване рядом с ней.

– Путь, ведущий к Богу, – долгий и тернистый, – увлечённо вещал гость, наконец расставшийся со своим затрапезным плащом. – И ты, вступая на него, должна помнить: всё, что ни происходит вокруг и всё, что происходит с тобой – во благо. Все испытания, которые выпадут на твою долю, ты должна стойко и безропотно перенести, ибо они очистят твою душу от скверны и ростков зла, а в будущем – приведут тебя к сладостному слиянию с невыразимым светом Его любви и к высочайшему блаженству на Его благословенном лоне, – Михаил перевёл дыхание. – Знай, на этом пути очень легко оступиться, множество ложных поворотов встретятся тебе… Но ты сможешь найти среди них тот единственный истинный, когда научишься различать знаки, которые Всевышний в неизреченной милости своей дарует следующим по пути Его. Слушай своё сердце, оно безошибочно укажет тебе эти знаки, часто невидимые для глаз человеческого разума…

Не сводя с проповедника сияющих глаз, Элина согласно кивнула.

– Моя кашка уже остыла, – всё с теми же апостольскими интонациями проговорил Михаил, глядя в сторону кухни.

– Да… – дрожащим от восхищения голосом отозвалась девушка. – Я смешаю коктейль. «Отвёртку», как ты любишь, – она поднялась с дивана и направилась к двери.

– Эээ… Не стоит, – он смиренно опустил глаза. – Я бросил пить.

* * *

Вернувшаяся с кухни Элина замерла в дверях. Тарелка с манной кашей вздрогнула и опасно наклонилась в её руках: на диване кроме Михаила сидел ещё кто-то. Симпатичный молодой парень с перехваченными странной пряжкой длинными волосами вольготно расположился там, где только что сидела она.

– Привет голубкам. Нет слов, просто семейная идиллия, – неизвестно откуда взявшийся парень закинул руки на спинку дивана. – Входи, входи, чувствуй себя как дома, – будто и вправду нуждавшаяся в приглашении, Эля сделала несколько шагов и вновь замерла, на этот раз – посреди комнаты. – Эх, Эля, Эля, как же ты меня разочаровала! Хотя, я, конечно, должен был догадаться раньше, – он бросил оценивающий взгляд на напряжённо застывшего Михаила. – Он же такой очаровашка. А уж если ещё и в своём прелестном плащике – так и хочется накормить. Кашкой. Правда? – парень совсем не вопросительно посмотрел на Элину. – Просто ангел, да? Вечно голодный ангел.

В ту же секунду вокруг него вспыхнул пушистый искристый ореол, какой бывает, когда зажигают бенгальский огонь, и сквозь тело гостя Эля отчётливо увидела светло-серую обивку своего дивана.

Вскрикнув, она прикрыла руками рот, а тарелка, с влажным хрустом ударившись об пол, выбросила во все стороны фонтан манных брызг, часть которых осталась на джинсах Эли и в волосах Михаила. Те же брызги, что летели в сторону полупрозрачного гостя, так и проследовали сквозь него, не встретив никакой преграды.

– Ми… Миша, – язык Эли отказывался нормально произносить слова. – Кто… это?! Почему он… – но Михаил, по-прежнему, молчал.

– Я? – молодой человек поднялся со своего места и, подойдя к Элине, щёлкнул пальцами прямо перед её носом. От пальцев опять посыпались пушистые бенгальские искры. – Меня зовут Розье. Я – демон.

– Демон! – Эля вдруг грубо и невесело захохотала. – Демон! – она согнулась почти пополам и продолжала смеяться без тени улыбки на лице.

– Да, демон, – хладнокровно подтвердил Розье, поднося указательный палец левой руки к щеке девушки. Та мгновенно перестала хохотать и, словно обессилив, медленно опустилась в лужу манной каши на полу. – И, между прочим, могу предложить тебе неизмеримо больше, чем этот тоскливый богослов, – он презрительно сощурился на Михаила. – Ну, и напакостить тоже, конечно, могу. Но это – так, для информации.

– Ага… – задумчиво проговорила сидящая в манной луже Элина. – Ты – демон. А он? – она указала перепачканной в каше рукой на Михаила, как и раньше, молча сидящего на своём месте с брызгами манки в волосах.

– Он? – переспросил Розье. – Архангел, разумеется. Но речь сейчас не о нём. Речь о нас. Ты расстроила меня, Эля. Поэтому, думаю, тебе всё-таки стоит продемонстрировать, чем я могу обеспечить тебя по части самых разнообразных гадостей. Так, – он задумчиво приложил палец к губам. – Для начала – сейчас тебе позвонят и уволят с работы. Пустячок, а неприятно, согласись? – на журнальном столике сердито заверещал телефон. – Да, да – кивнул Розье Элине, машинально потянувшейся к трубке, но испуганно замершей на полпути. – Это, наверное, тебя…

* * *

Когда девушка повесила трубку и подняла на Розье полные слёз глаза, он широко улыбнулся в ответ.

– Подожди, дай-ка угадаю… Тебя уволили, да? Без выходного пособия? Жалобы клиентов, и всё такое? – Розье радостно кивнул. – Это всё я. А теперь давай-ка кое-что проясним. Вот этот, – он ткнул пальцем в сторону Михаила. – Не в силах тебе помочь. Ничем. Ну, разве что помолится с тобой за компанию. Ему, видишь ли, нельзя вмешиваться в сферу материальных ценностей. Так что, когда тебя не возьмут на работу даже продавщицей в соседнюю тошниловку и вышвырнут из этой замечательной квартиры, как бродячего котёнка, ты не допросишься у него и хлебной крошки. Ты будешь умирать от голода, а он – рассказывать, как прекрасен путь, ведущий в объятия господа, ибо ему не положено в это вмешиваться. Ты, конечно, можешь уехать домой, к родителям… Но, по иронии судьбы, именно сейчас, – Розье сосредоточенно посмотрел на часы. – Да, именно сейчас твой отец познакомился с милой двадцатилетней медсестрицей, и в ближайшем будущем он бросит твою маму. Так что очень скоро вы останетесь без гроша, и самое лучшее, что тебя там ждёт – почасовая аренда этого чудесного тела на пригородной трассе. Думаю, твой четвёртый номер, – Розье указал на силиконовую грудь Эли. – Заезжие дальнобойщики особенно оценят. Правда, боюсь, уже через несколько месяцев ты несколько полиняешь. А ещё могу тебе напомнить, что бывают не очень качественные средства контрацепции…

– Ты в открытую идёшь против меня, – впервые за всё это время подал голос Михаил. В его интонациях смешались возмущение и удивление.

– Имею право, – самодовольно парировал Розье. – Ты переманил мою подопечную, и теперь я буду бороться с тобой за неё. Это – моё законное право по соглашению. Я могу использовать любые способы, кроме убийства, – он пожал плечами. – Но кто мне помешает, скажем, подвести её к самоубийству? – Розье вновь обратился к заплаканной девушке, окончательно перепуганной происходящим. – Подумай как следует, Эля. Ты уже, наверное, поняла, что держать меня во врагах не стоит. Зато, если мы с тобой подружимся… Я могу сделать тебя известной на весь мир. Будешь главным стилистом у… кто тебе больше нравится? Джоли? Йохансон?

– А что потом? – вклинился в его речь Михаил. – Потом – вечные страдания в аду!

– Брось! – поморщился Розье. – Так уж и вечные? И, кстати, – он по-приятельски подмигнул Эле. – У неё и там будет возможность отличиться.

– Если ты архангел, – девушка медленно поднялась на ноги и странно посмотрела на Михаила. – Что ты можешь? – тот опустил глаза. – Ничего? Это правда?

– Ну, скорее так: он может всё, но ничего не сделает. В то время как я… – Розье сделал короткое движение только одним пальцем, и внезапно от одного из стеблей бамбука, украшавших потолок, с громким хлопком отломился длинный заострённый кусок. Спустя секунду он уже висел в воздухе перед лицом Эли, девушка вздрогнула и попыталась уклониться от грозящего ей удара. Но ещё через мгновение бамбук вдруг вспыхнул ярким белым пламенем, рассыпался в искры и исчез.

– Ты забылся, Розье, – мрачно покачал головой Михаил. – Я выше тебя рангом.

И тут же вокруг тела Розье возникли и начали перемещаться два кольца, сияющих багровым огнём.

– Совместный трибунал… – с трудом выговорил пленник, изображая на уже непослушном лице уверенную улыбку. – Совместный трибунал оправдает и освободит меня…

– Через какое-то время, – кивнул Михаил. – Сначала они рассмотрят дело.

– А моя работа? – с надеждой спросила его Эля. – Раз уж ты всё-таки можешь…

– Зачем тебе всё это? – тепло, но устало улыбнулся ей неровными жёлтыми зубами Михаил. – Надменные злые клиентки, метросексуалы и мужеложцы… Тебе действительно было там хорошо? Подумай. А твой отец, если он силён духом, – сможет противостоять искушению… и станет ближе к нашему Господу…

Но Элина уже не слушала его: она удивлённо и испугано обернулась к двери, где в гудящих языках пламени возникла девичья фигура в шляпе с загнутыми полями. Девушка начала снова оседать на пол.

– Прекратите! – зло топнула каблучком Астарта. – У нас беда! Не время выяснять, кто круче, – она кивнула в сторону охваченного кольцами Розье. – У нас объявилось Дитя!

– Дитя? – Михаил с сомнением склонил голову на бок. – Я слышал только о матери.

– Дитя, – отрезала Астарта. – Мальчик. И я знаю, откуда.

Громада шпиля, возвышающаяся позади Миктиана, напоминала наконечник гигантского копья, направленного прямо в яркое вечернее небо. Казалось, на его гранях ещё сверкает ядовитая оранжевая кровь безмерного ящера, накрывшего столицу своим рыхлым облачным брюхом.

Смешанный со снежной крупой ледяной ветер налетал порывами, как будто нуждался в передышках между попытками сбросить неподвижную тёмную фигуру с узкой площадки, опоясавшей шпиль у самого основания. Миктиан не обращал на ветер никакого внимания. Замерев в промежутке между двумя высокими каменными конусами, он, не отрываясь, смотрел вперёд и вниз – туда, где в мареве тысяч движущихся и неподвижных огней раскинулась Площадь Трёх вокзалов. Его красивое лицо, озарённое лучами подсвечивающих башню прожекторов, казалось искусно сделанной маской, выражавшей презрение и ненависть ко всему на свете.

* * *

Густой и вязкий запах жареного пропитывал всё вокруг. Он ощутил его, едва миновав турникеты на выходе со станции. Подземный коридор, ведущий к платформам, был переполнен этим запахом. «Выход к Казанскому вокзалу». Держа сумку с ноутбуком перед собой, он, стараясь дышать ртом, начал ввинчиваться в толпу. То приостанавливаясь перед еле-еле волочащимися перегруженными тележками, то проскальзывая боком мимо занявших половину прохода шумных неопрятных компаний, он, наконец, достиг лестницы, ведущей наверх – к относительно свежему воздуху и вечной железнодорожной суматохе, которая не прекращалась тут даже ночью.

Странное дело, но тяжёлый отвратительный запах, в котором легко угадывались его неаппетитные компоненты – подгоревшее масло и просроченная курятина – тем не менее, пробуждал необоримое желание что-нибудь съесть. Он огляделся. Часы на высоком фронтоне здания вокзала милостиво сообщали, что до его электрички ещё двадцать пять минут, и он, уворачиваясь от спешащих пассажиров, направился к будке, где на металлическом стержне вращалась большая кипа жарящегося мяса.

* * *

– Мама, но мне бы хотелось… – всхлипнула девочка в голубом комбинезоне и красной с белым шапочке. Зеленоватый ручеёк немедленно показался из её ноздри. Она сидела на большом чемодане и машинально болтала ногами.

– Я тебе уже сто раз сказала: нет! – мама достала из сумочки салфетку и, запрокинув детское лицо, принялась решительно устранять последствия всхлипа. – Раз не стала есть дома – будешь терпеть до поезда!

– Но мама… Только одну конфетку… – снова заныла девочка. – Я такая голодная… – несмотря на всхлипы, она продолжала болтать ногами.

– Конфеты – это не еда, – строго сказала мама, поправляя пушистый воротник своей куртки. – И не брыляй ногами, всё вокруг перепачкаешь! – она хлопнула дочку по коленям. Та залилась слезами.

* * *

– Мужики, – прохрипел грубый голос. Оба обернулись на звук одновременно. – Мужики… Помогите мелочью, а? – грязное лицо говорившего, опухшее до состояния подушки, в нескольких местах было украшено крупными многозначительными болячками. Сломанный тёмно-вишнёвого цвета нос неестественно выгибался влево. Среди волос на голове розовели подозрительно-жизнерадостные плеши.

Один из тех, к кому была обращена просьба о помощи, явно впечатлённый открывшимся зрелищем, почесал смуглый горбатый нос и вопросительно взглянул на старшего товарища. Тот, не переставая крутить в одной руке чётки, другой выгреб из кармана горсть монет и бесстрашно протянул её обладателю столь примечательной внешности. Первый, оценив его храбрость, посмотрел на него с уважением.

– Спасибо, мужики, – счастливо прохрипел облагодетельствованный и хотел, было, перекрестить милостивцев чёрной от грязи корявой лапой, но вовремя одумался и поспешил прочь.

* * *

По-прежнему держа сумку перед собой, он отошёл за угол ларька, где лежали сваленные в кучу рваные картонные коробки, и жадно впился зубами в тёплый свёрток, обильно смазанный на конце ароматным белым соусом. Мясной сок вперемешку с капустой и соусом приятно дразнили вкусовые рецепторы, и он даже подумал, что, может быть, успеет взять ещё одну порцию – в электричку – когда его язык ощутил что-то странное. Что-то, чему совсем не полагалось быть среди жареного мяса и овощей. Он внимательно осмотрел надкушенную шаурму, но при поверхностном осмотре ничего лишнего там не обнаружилось, и он вновь отправил её в рот.

И в ту же секунду заорал от неожиданной боли: словно несколько острых рыболовных крючков вонзились в его язык и десну. Подвывая и выгибаясь дугой, он попытался вытащить шаурму изо рта. Это получилось у него не сразу: вцепившиеся в его рот крючки не желали отцепляться. Наконец он с силой рванул свёрнутый в трубку лаваш наружу, во рту возник привкус крови, и – он был свободен.

Он с ужасом воззрился на шаурму, из которой торчала кошачья лапа с воинственно растопыренными когтями. Лапа была живой, она совершала выпады, пытаясь впиться ему в руку. Вздрогнув от омерзения и подавив рвотный рефлекс, он отбросил подальше от себя жуткое кушанье, но было уже поздно: один из когтей успел в последний момент зацепиться за рукав его куртки. Лаваш с остатками овощей отлетел в сторону, а некрупный полосатый котёнок с боевым мявом бросился по рукаву вверх – прямо ему в лицо.

* * *

– Мама, смотри! Это, что, цирк? – девочка в красно-белой шапочке указывала на ларёк с шаурмой, из которого – по несколько штук сразу – начали выпрыгивать кошки. Некоторые выскакивали из-под прилавка, а другие – и это было по-настоящему страшно – словно черви из коконов, вылезали из щелей между слоями мяса, насаженного на вертел.

Продавец шаурмы что-то неразборчиво кричал на своем родном языке, силясь оторвать от своего лица двух мёртвой хваткой впившихся в него котов. Какой-то мужчина корчился на земле рядом с ларьком. Всё его лицо было залито кровью, а изо рта торчал извивающийся кошачий хвост. Возле него валялась сумка, в каких обычно носят ноутбуки. Раньше она не пролежала бы там и двух минут, но теперь некому было порадоваться нежданной добыче: люди в панике бросились в стороны, стараясь укрыться от нашествия обезумевших зверей, царапавших и кусавших всех, оказавшихся на их пути. Огромный ребристый навес над платформами, кажется, вибрировал от тысячеголосого кошачьего воя, воплей ужаса и криков о помощи.

– Это не цирк, – испуганно проговорила мама, хватаясь за ручку чемодана, на котором сидела девочка. Но отбуксировать дочку в безопасное место она не успела: перед ней, словно из-под земли, появился бомж с жутким расшибленным носом и усыпанным струпьями лицом. – Что вам надо?! – взвизгнула женщина.

В ответ бродяга улыбнулся, обнажив чёрные пеньки гнилых зубов, и, вдруг изменившись в лице, с силой оттолкнул женщину.

Закончив с мамой, бомж на дрожащих от нетерпения ногах подобрался к девочке, которая от страха даже забыла заплакать.

– Ты же хотела конфетку? – прохрипела вонючая груда тряпок, нависшая над ребёнком. – Хотела? – груда сделала какое-то короткое резкое движение, послышался сочный хруст, и перемазанная красным уродливая ладонь поднесла к её лицу такой же уродливый вырванный с мясом палец. – На! На, бери! – с нежностью прохрипел голос. С мясных ошмётков, болтающихся вместо мизинца, на землю бежали стремительные красные капли.

* * *

Голос диктора, усиленный и искажённый динамиками несколько раз что-то испуганно проквакал и замолчал. Непонятно где сухо закашлялся и сразу замолчал автомат. Истерически гудели спешно покидающие перрон составы. Завыла, перекрывая человеческие вопли и звериный рёв, милицейская сирена. Какой-то мужчина в кепке и спортивных штанах, выбросив в воздух фонтан семечек, промчался по платформе и, растолкав мечущихся в панике людей, в отчаянном прыжке успел повиснуть на поручне последней двери уже тронувшейся электрички «Москва-Шатура».

Двое недавних благодетелей на первый взгляд могли показаться образцом хладнокровия среди всеобщей сутолоки и хаоса. Но только на первый взгляд. Они, в самом деле, никуда не спешили: невозмутимо присев на корточки, они увлечённо копались во внутренностях только что убитой собаки. От вскрытой тушки поднимался заманчивый парок. Утирая рукавом перепачканные губы, тот из них, что был постарше, проводил долгим взглядом пробежавшую мимо женщину, прижимающую к груди визжащую девочку в голубом комбинезоне.

– …И буквально только что к нам поступила новая информация о массовых беспорядках на территории Казанского вокзала в Москве, – отрешённо сообщила дикторша, изобразив обеспокоенность на лишённом мимики лице. На экране промелькнуло несколько нечётких кадров паники, заснятых, видимо, на камеру мобильного телефона. – Как передаёт наш источник в пресс-службе МВД, на данный момент ситуация полностью взята под контроль отрядами полиции особого назначения, но движение поездов пока ещё не восстановлено. Напомню, – скупо улыбнулась дикторша. – Около полутора часов назад на Казанском вокзале несколько человек, по предварительной версии, находящихся в состоянии наркотического опьянения, спровоцировали панику среди пассажиров и служащих вокзала, в результате чего работа железнодорожного транспорта на Казанском направлении была нарушена. А уже через полчаса в интернете появились…

Но рассказать, что же именно появилось в интернете дикторша не успела: одно нажатие кнопки – и широкая плазменная панель на стене погасла. Лара бросила пульт на кровать и с ненавистью взглянула на открытую коробку с пиццей. Кусочки колбасы и помидора складывались на сырном поле в какой-то не очень отчётливый узор, напоминающий картинку из калейдоскопа.

Айфон послушно следуя указаниям пальчика Ларисы, набрал номер Миктиана. «Аппарат абонента выключен или…». Телефон, слегка подпрыгнув, упал на кровать рядом с пультом.

– Привет, мам. Можно кусочек? – появившийся напротив Лары мальчик с удовольствием прыгнул на кровать и, не дожидаясь разрешения, схватил кусок пиццы.

– Привет, глюк, – равнодушно отозвалась девушка, наблюдая, как он с чавканьем принялся поглощать большой треугольный ломоть.

– Я – не глюк, – обиженно пробурчал с набитым ртом мальчик. – Я твой ребёнок.

– Да нет, ты – глюк, – вздохнула Лариса, нашаривая затерявшийся между подушками пластмассовый флакон.

– Нет! – вскрикнул ставший белее бумаги ребёнок и выронил недоеденную пиццу на простыню.

– Ага. Ещё как, – слабо улыбнулась девушка.

– Это яд!

– Любые таблетки – яд, – кивнула Лара.

– Не веришь – тогда смотри! – мальчик сделал рукой широкий, словно приглашающий жест, и в воздухе между ним и Ларисой образовалась непрозрачная, будто из воды отлитая сфера. Внутри сферы вспыхнуло яркое серебристое свечение, и перед глазами девушки поплыли картинки.

Вот она заходит в клинику доктора Сыромятко – небольшое помещение на первом этаже жилого дома по Электрическому переулку. Вот – Алексей Иванович объясняет ей, как надо проводить курс лечения, выписывает квитанцию для оплаты в кассе и достаёт из ящика стола флакон с таблетками. А вот – Лара насторожилась – её любимый Кремовый зал. Мик, его помощница в своей вечной шляпе и – она удивлённо моргнула – да, доктор Сыромятко. Которого Мик и Астарта почему-то называли Карро, и который требовал от Мика вернуть ему какие-то права и должность. «Сейчас твоя Лара полностью в моей власти…». Сфера исчезла.

– Это что, наркотики? – Лара переводила полный непонимания взгляд с флакона в своих руках на мальчика и обратно.

– Не совсем, но очень похоже на них. С помощью этого снадобья Карро может контролировать тебя, твои действия…

– Контролировать? Мои действия? – девушка рассмеялась. – Мне самой это не всегда удаётся, – смех резко оборвался. – Хорошо, допустим – это всё правда. И что? Я должна поверить, что мой психотерапевт – бывший демон? А ты тогда кто? Доброе привидение?

– Я – душа твоего будущего ребёнка, – серьёзно проговорил мальчик.

– Зашибись. Душа. Будущая. Моего ребёнка. А… Сыромятко?

– Ты же слышала, его зовут Карро, он – бывший демон. И – колдун.

– Класс. А Мик, видимо, сатана. Причём – аццкий.

– Ну да, – всё так же серьёзно кивнул мальчик.

– Как забавно жить на свете… – Лара поддела крышку флакона и та отскочила с тихим хлопком.

– Не надо! – умоляюще простонал ребёнок. – Ты можешь проверить мои слова!

– Интересно, как? – холодно полюбопытствовала девушка.

– Перед свадьбой над тобой провели обряд – приготовили тебя к моему рождению – и теперь ты уже не совсем человек. У тебя есть много способностей, которых не было раньше. Убедись сама.

– И что я могу?

– Многое. Тебе подвластно пространство и материальные предметы. Ты можешь проходить сквозь стены…

– Неплохо, – улыбнулась одним уголком губ Лара. – А читать мысли?

– Нет, – быстро ответил мальчик. – Мысли – нет. Их, – он вдруг перешёл на шёпот, – их теперь вообще никому нельзя читать. Запрещено.

– А… вот оно что… – понимающе кивнула девушка. – Ну, тогда… тогда… пусть прямо здесь и сейчас появится Элькин ковёр из гостиной.

Мягкий тяжёлый ковёр обрушился прямо на кровать, накрыв собой мальчика и недоеденную пиццу.

– Вроде Элькин, – спустя какое-то время произнесла Лариса, осторожно поглаживая длинный пушистый белый ворс с желтоватыми подпалинами. – А это что за гадость? – она брезгливо отдёрнула пальцы от засохших брызг манной каши. – Ну, ладно… хочу браслет «Possession» от «Piaget». Белое золото с бриллиантами.

Похожий на два больших причудливо выгнутых кольца браслет мгновенно появился на руке Лары. Бесчисленные бриллианты загадочно мерцали.

– Прямо из магазина, – отрекомендовал украшение выбравшийся из-под ковра мальчик. Детское лицо расплылось в самодовольной улыбке.

– Приятно, конечно… – задумчиво произнесла девушка, любуясь браслетом. – Но, – она вздохнула и высыпала на ладонь сразу несколько таблеток. – С этим бредом пора кончать.

Лава лампы, расставленные на опоясывающем спальню карнизе, создавали ощущение, что тихий успокаивающий свет излучает сам воздух. В похожей на небольшую крепостную башенку кадильнице, установленной на низком столике в углу, виднелся язычок живого огня. Из чаши, устроенной между зубцов башенки, поднимались клубы лёгкого ароматного пара: пахло фейхоа, лимоном и какими-то неведомыми травами.

Послышался мелодичный звон, словно где-то в стенах комнаты серебряная монета упала на серебряное же блюдо. Обширная кровать едва слышно скрипнула в ответ: один из спящих перевернулся на бок. В приглушённом свете лава ламп стало видно, что это – доктор Сыромятко, он же – Карро. Его расслабившееся во сне лицо казалось удивлённым. Серебряный звон повторился. Карро причмокнул губами и вдруг легко, как будто не спал, открыл глаза.

Рядом с кроватью неподвижно стояла тёмная, похожая на тень фигура: свет словно бы обходил её стороной, не позволяя рассмотреть лицо или определить половую принадлежность странного визитёра.

Карро быстро протянул руку к ночнику и повернул регулятор. Вспыхнув только в четверть силы, ночник, куда более яркий, чем лава лампы, заставил тень вздрогнуть и чуть съёжиться. Ещё одно движение пальцев – и фигура стала ещё меньше.

Когда ночник загорелся в полную силу, тёмная фигура сделалась совсем маленькой и слилась с тенью от кровати.

Оставив в покое выключатель, рука Карро метнулась к густо поросшей волосами груди, где на тонком кожаном шнурке висел вделанный в кожаную же оправу неправильной формы камешек, едва заметно мерцающий красным.

Убедившись, что амулет на месте, лжедоктор успокоено вздохнул, но тут же снова насторожился и внимательно посмотрел на лежащую рядом с ним на кровати девушку.

Худенькая, больше похожая на девочку-подростка, она спала лёжа на животе. Одеяло сползло на пол, открыв для обозрения стройные ножки и небольшие округлые ягодицы. Нежное, слегка неправильное и от этого невероятно трогательное личико со следами несмытого перед сном макияжа казалось совсем ещё детским, и если бы не обручальное колечко на закинутой за голову тонкой руке, девушка вполне могла бы сойти за школьницу.

Настороженность в его глазах сменилась влажным блеском, и Карро медленно провёл ладонью по её спине. Девушка, не просыпаясь, вздохнула и счастливо улыбнулась. Его рука скользнула было ниже, туда, где между упругими ягодицами виднелись короткие тёмные волоски, но в этот момент что-то странное произошло с его одеялом: словно налившись свинцом, оно обрушилось на него и с силой вдавило тело Карро в постель.

Свободной правой рукой он попытался сбросить с себя неожиданную тяжесть. На одно мгновение ему даже удалось приподнять непомерный гнёт стеганого шёлка, но одеяло вдруг схлопнулось, превратившись в тугой кокон, плотно прижавший к телу обе его руки. Оставшееся снаружи лицо Карро побагровело от натуги, на шее и лбу набухли вены, но все старания остались без результата: с каждым его движением жаркий кокон становился всё туже и туже.

– Ты хотел в ад? Ты получишь свой ад, – послышался неизвестно откуда неживой механический голос. – Ты хотел в ад? Ты получишь свой ад. Ты хотел в ад? Ты получишь свой ад, – казалось, кто-то поставил на бесконечный повтор одну и ту же запись. – Ты хотел в ад? – побагровевшее лицо лжедоктора начало приобретать характерный синюшный оттенок. – Ты получишь свой ад, – Карро захрипел. Его тело неистово забилось под одеялом. Глубинным звериным чутьём оно – тело – понимало, что ещё несколько секунд – и удушье станет невыносимым. А оно очень хотело жить.

И вдруг всё кончилось. Голос замолчал, страшная хватка ослабла.

Закашлявшись, Карро быстро отшвырнул от себя одеяло. Он снова мог дышать.

– Миктиан! Твоя сучка умрёт! Слышишь? Она умрёт! Сейчас же! – прокричал он, обращаясь в ту сторону, где недавно стояла чёрная фигура. Волосатое тело вскочившего с кровати лжедоктора ещё дрожало от пережитого стресса, его небольшой округлый живот и крупный мужской орган подрагивали в такт словам.

– И как же это произойдёт? – безо всяких интонаций осведомился голос.

– Её тело! – истерически расхохотался Карро. – Её восхитительное тело начнёт стариться! Прямо сейчас! – его глаза стали мутными, и зрачки частично скрылись за верхними веками. – Вот сейчас она встаёт с постели! Она идёт к зеркалу…

Войдя в транс, лжедоктор не заметил, как его жена, проснувшаяся от криков, поднялась с кровати. Но это была уже не юная перемазанная косметикой девочка. В её роскошных длинных волосах показались седые пряди, усыпанное пигментными пятнами лицо исковеркала густая сеть морщин. Теперь его неправильность утратила очаровательность и сделала лицо отталкивающим. Маленькие груди повисли тряпочками на тощем, покрытом дряблой кожей теле. Будто под гипнозом, сгорбленная старуха шаркающей походкой поплелась к зеркалу.

– …Вот она у зеркала, – со злобной улыбкой проговорил Карро. – Она смотрит на своё отражение и… – истошный визг прервал его торжествующую речь.

Пришедший себя колдун с ужасом уставился на тощую как палка старуху, благим матом воющую перед зеркалом.

– Я даю тебе шанс искупить вину, – по-прежнему без выражения сообщил голос. – Ты можешь убить свою жену. Или себя. Это и будет искупительная жертва.

Казалось, Карро не слышал этих слов: как заворожённый он смотрел на старуху у зеркала, размазывающую по лицу мутные старческие слёзы. Наконец она закрыла лицо ладонями и опустилась на пол. Только тогда лжедоктор с яростью завертел головой в поисках источника неживого, нечеловеческого голоса.

– Думай, – он вновь звучал словно бы ниоткуда и отовсюду сразу. – Сегодня я – само милосердие. У тебя есть неделя. Неделя неожиданностей, – голос умолк.

Карро ещё оглядывался вокруг, когда сидящая на полу возле зеркала девушка опустила тонкие ухоженные руки и поражённо обратила к мужу своё юное лицо, особенно трогательное благодаря только что пережитому кошмару. В огромных совсем ещё детских глазах стоял немой вопрос.

* * *

Спустившись на первый этаж, Миктиан заглянул в гостиную. Лары не оказалось и здесь.

Когда в спальне вместо жены Баст обнаружил на кровати посторонний ковёр и растерзанную пиццу, он обыскал все закоулки особняка, но нигде, даже в его кабинете, Ларисы не было.

Выйдя из гостиной, Миктиан щёлкнул пальцами.

– Астарта! – мрачно приказал он… но ничего не произошло. – Астарта! – громче повторил Баст, но результат оказался тем же. – Астарта, сию минуту ко мне! – в полголоса прорычал он.

– Да, господин! – возникшая девушка покорно склонила стэтсон.

– Что происходит?! Почему я должен повторять трижды?! – Миктиан сверкнул глазами.

– Вы же сами запретили мне появляться в доме… по желанию нашей госпожи, – пожала плечами Астарта.

– Кстати, о госпоже. Где она?

– Вышла подышать воздухом, – невозмутимо ответила девушка. – Будет через несколько минут. Но есть кое-что посерьёзнее, чем ночные прогулки Лары. Я знаю, откуда взялся наш малыш, – она сделала многозначительную паузу.

– И? – раздражённо рявкнул Баст.

– Это душа вашего Дитя.

– Лара всё-таки станет его матерью? – невесело удивился Миктиан, подняв одну бровь. – Не бывать этому!

– И, тем не менее – она ею станет, – вздохнула Астарта. – Душа Дитя может явиться только за сорок дней до зачатия, чтобы беречь и защищать свою мать, если это необходимо.

– Я знаю, – процедил Баст, зло взглянув на девушку.

– А если вы и сейчас… – начала Астарта.

– Ты забываешься! – оборвал её Миктиан.

Послышался оглушительный удар во входную дверь, матовые квадраты стекла со звоном осыпались на пол, и во всю эту какофонию влилась мелодичная трель звонка. Сквозь дыры от вывалившихся стёкол виднелся стоящий на крыльце Михаил.

– Она права, – сухо проговорил он. – Ты знаешь, я не сторонник крайних мер…

– Это ты-то? – язвительно переспросил Миктиан, отбрасывая в сторону носком ботинка битое стекло. Осколки мгновенно исчезли, а вновь застеклённая дверь распахнулась, пропуская Михаила внутрь.

– Ну, я… не о том… – чуть смутился он, проходя внутрь, – я – о мерах, – со значением добавил он.

– О мерах?! – взгляд Миктиана вспыхнул зеленью. Его голос стал вдруг тихим и жутким. – Только попробуйте ещё раз хотя бы заикнуться о ваших мерах! Астарта! – та молча склонила голову. – Месяц в отделе закупки! Вон! – он сделал паузу, наблюдая, как девушка исчезает вместе с охватившими её языками пламени. – А тебе, Михаил, – Баст перевёл пылающий взгляд на гостя. – Если хоть один волосок с её головы…

– Зря, брат… – Михаил запнулся и нервно одёрнул плащ. – Мы хотели помочь.

– Вот что, помощничек, – Миктиан скрипнул зубами. – Лару выбрал я, и…

– Скажи, – неожиданно спокойно вдруг спросил Михаил. – А ты её любишь? Или это уже только упрямство?

– С каких это пор я обязан отчитываться перед ангелами?! – глаза Баста загорелись ярче. – Здесь – моя территория, и тебе, между прочим, здесь не место!

– Привет, милый! Как дела?

Услышав за спиной голос Ларисы, Миктиан резко обернулся.

– Ну что ж, теперь ты узнала всё, – уже переодевшийся в свой атласный халат Баст остановился у ступенчатого подножия огромной кровати и слегка насмешливо взглянул на Лару. – Не жалеешь?

– Шутишь? – обнажённая девушка, лежавшая на краю постели, рассмеялась, запрокинув голову назад. – Да мне просто потрясающе повезло! – она протянула руку, и в ней вдруг оказался бокал с коктейлем. В зеленоватом напитке среди серебристых пузырьков плавала оливка. Лариса медленно перевернула бокал: напиток остался неподвижным, как если бы продолжал спокойно стоять на барной стойке. – Но ведь я заслуживаю этой чести. Я же – особенная? – лукаво прищурилась она и пригубила коктейль.

– Особенная, – поднявшийся к ней Миктиан проводил взглядом одинокую капельку, скатившуюся с губ Лары. Нарушив все законы физики, она скользнула по тонкой шее лежащей девушки, прокатилась между грудей и, миновав плоский живот, скрылась между ног. Тем временем, бокал с коктейлем вновь бесследно исчез.

– Поверь, я сделаю всё, чтобы ты тоже не пожалел об этом, – тихо проговорила Лариса, проведя пальчиками по нежному шёлку, скрывавшему горячую кожу Баста.

– Только не забывай о соглашении, – он опустился на кровать рядом с девушкой.

– Ну, конечно, – улыбнулась Лара, опуская голову ему на колени. – Обещаю, что не переступлю границы, – в это время её ручка, как бы невзначай, пробралась между полами халата Миктиана.

– И ещё… Нельзя допускать рождения Дитя.

– Почему? – наивно подняла брови девушка. – Он такой милый… кстати, он же спас меня от Карро.

– Он… О да, он очень милый, – Баст резко поднялся с постели. – Только его рождение повлечёт за собой нарушение равновесия, более известное как Апокалипсис.

– Хорошо, я поняла, – с прохладой ответила Лара, усаживаясь на кровати.

– Значит, ты должна отправить обратно его душу.

– Что я должна сделать? – равнодушно переспросила девушка.

– Попросить его уйти. Никто кроме тебя не может этого сделать.

– Он что, никого больше не слушается? – улыбнулась Лара. Миктиан молча кивнул в ответ. – Тогда я сделаю… всё… – девушка потянула за кончик пояса, и халат Баста распахнулся.

* * *

Он почувствовал что-то неладное ещё до того, как открыл глаза. Казалось, его тело плотно окутывает какое-то желе. Сначала – ещё во сне – ощущение вязкости было даже приятным, но потом всё изменилось: ему стало казаться, что он захлёбывается, задыхается в этом мягком, податливом мире нечётких, плывущих форм.

Он открыл глаза. Потолок, в который упёрся его взгляд, был явным, чётким и привычным. Ему сразу же стало легко и спокойно.

Но через мгновение он понял: ощущение вязкости никуда не исчезло, его тело по-прежнему казалось покрытым чем-то вроде геля или желе. Словно желая вытряхнуть наружу остатки сна, он потряс головой, и ему почудилось, что она вдруг стала слишком большой и дряблой.

Закричал он только тогда, когда, собираясь протереть глаза, поднёс к лицу руку. Он с удивлением осознал, что кричит именно он, что этот хриплый рёв вырывается именно из его собственного горла.

Сев на кровати, он с ужасом уставился на свои внезапно задрожавшие, как у запойного алкоголика, руки. Холодная липкая покрытая крупными буграми кожа, покрывавшая теперь его конечности, была похожа на шкуру огромной мёртвой курицы, которой какой-то неизвестный шутник обмотал его за время сна.

Но это была его кожа. В этом он убедился, когда сначала погладил, а потом ущипнул себя за руку. Все ощущения были несколько притуплёнными, но они были.

Он резко отбросил в сторону одеяло, и закричал снова. Не только руки – всё его тело было теперь покрыто мёртвой куриной кожей. На сгибах у талии и в паху новая кожа собралась в толстые набухшие белесой синевой складки. Крупные жёсткие бугры, обычно остающиеся у курицы на месте выщипанных перьев, скрывали в своей глубине что-то тёмное. Выяснять, что это ему не захотелось.

Когда он спустил на пол ноги, новая кожа тут же пристала к паркету, и переставлять ноги оказалось теперь не так уж легко. Кроме того, при ходьбе она колыхалась на нём волнами и складками, как это бывает у сенбернаров и ньюфаундлендов, когда те отряхиваются.

В высоком зеркале гардероба он отразился во весь рост. Кожа вокруг глаз, отвисшая под собственным весом, в самом деле, добавляла сходства с сенбернаром. Он вздрогнул от омерзения.

Сон! Конечно, это только сон! Уголки его растянувшихся в улыбке губ потерялись среди холодных складок щёк, которые свешивались вниз, почти закрывая собой рот. Сон?! Но ведь он всё чувствует, и… Он попытался укусить губу, но это у него почему-то не вышло.

Он в ужасе припал к самому зеркальному стеклу и разинул рот. Его язык, оставшийся, к счастью, прежним, скользнул по ряду зубов сначала в одну, потом в другую сторону. Так и есть: от прикосновений языка его зубы выгибались так, словно были сделаны из резины. Он попытался стиснуть челюсти, но зубы разъехались в стороны. Дёсны с чавканьем проскребли друг о друга, вновь заставив его вздрогнуть. Он с трудом подавил тошноту.

Сон! Это – сон! Сон! Сон…

Намертво вцепившись пальцами в складки на левом предплечье, он с силой рванул кожу. Потом – ещё, сильнее. И ещё. И взвыл от боли. Он с удивлением посмотрел на кровоподтёки, оставшиеся на том месте, где сжимали кожу его пальцы.

Новая кожа раздражала и пугала его одновременно. Мысль о том, что это – всего лишь сон, не приносила успокоения. Хотя бы уже потому, что ему никакими силами не удавалось проснуться. Он бессильно осмотрелся вокруг.

Внезапно его взгляд остановился на сменном бритвенном лезвии, неизвестно как оказавшемся на тумбочке у кровати.

Действительно, если умираешь во сне – обязательно просыпаешься наяву. Закон древний, как мир.

Одетые в куриную кожу пальцы мало подходили для открывания бумажного конвертика, в который была упакована тонкая металлическая пластинка с острыми краями, но, в конце концов, ему удалось совладать с обёрткой.

Стараясь справиться с дрожью в руках, он глубоко вздохнул и, приложив режущую поверхность к локтевому сгибу, отвернулся: даже во сне смотреть на это было невыносимо. Зажмурив для верности глаза, он с нажимом потянул лезвие на себя.

* * *

Карро вздрогнул и открыл глаза. Первое, что он увидел, был тускло поблёскивающий в свете лава ламп ствол пистолета, направленный прямо ему в лицо. В мутных спросонья глазах лжедоктора мелькнул ужас, и его грузное тело инстинктивно подалось назад.

Когда через несколько мгновений ему удалось сфокусировать взгляд, он понял, что перед ним – его собственная «Беретта», которую неуверенно держит в руках его же собственная жена. Но легче от такого открытия ему не стало: он по собственному опыту знал, что оружие в руках дилетанта становится куда опаснее.

– Саша, милая, милая, что ты… – испуганно пробормотал Карро, машинально поднимая перед собой руку, как будто она могла его защитить.

– Ты думал, я поверю, что это был только сон?! Я всё слышала! Или ты, или я, так?! И я не хочу умирать! – Саша упрямо замотала головой, словно пытаясь стряхнуть навернувшиеся на глаза слёзы. – А еще… Еще я больше не хочу становиться старухой в восемнадцать лет! – её руки дрожали от страха и непривычной тяжести оружия.

– Милая, – уверенность в себе вернулась к колдуну. – Успокойся. Я знаю, как с ними справиться, – успокаивающе проговорил он. – Я с ними разберусь, и…

– Да? Для начала объясни, кто они! – не опуская пистолета, Саша вытерла о плечо опять набежавшие слёзы.

– Завистники, – трагически вздохнул Карро. – Мир полон завистников. А эти… – он с презрением надул губы. – Эти колдуны – они просто менее сильные… Я сильнее, и я разберусь с ними. Я обещаю. Ну, давай сюда пистолет, – лжедоктор протянул ладонь. – Давай. Ты же знаешь, я могу забрать его сам, – его голос зазвучал угрожающе. – Просто не хочу делать больно моей девочке. Ну?

– Ты правда сможешь с ними разобраться? – спросила девушка, делая шаг в его сторону.

– Разве я когда-нибудь проигрывал? – поинтересовался Карро с самодовольной улыбкой.

Слёзы окончательно затопили глаза Саши, и она, уронив на пол оружие, бросилась к мужу.

Небо совсем не походило на небо. Серо-голубые, шоколадно-коричневые и песчано-жёлтые разводы, порывавшие его, не напоминали облака даже при самом беглом взгляде. Больше всего они были похожи на круги побежалости, которые неизвестно почему сменили цвет, или – на неправильные узоры в чреве распиленного самоцвета. В пользу последнего говорила и их полная неподвижность.

Солнца нигде не было видно, однако странный туманный свет, источник которого невозможно было определить, с успехом заменял отсутствующее на небе светило. В его лучах было отчётливо видно не только ближайшие обломки красноватых скал, громоздящиеся друг на друга возле самого обрыва, составлявшего часть русла огромного водопада, но и сам водопад, и точно такие же, лишь слегка прикрытые водяной дымкой скалы на дальней его стороне, а так же – массивные тёмно-зелёные постройки какого-то замка или города, возвышающиеся над простёршейся до горизонта равнине, в которую бесшумно низвергался поток воды.

Широкая величественная река, в которую превращался внизу водопад, чуть заметно изгибаясь, пересекала равнину, и как раз напротив странных зелёных зданий на её глади виднелось едва различимое пятнышко лодки.

* * *

Огромный песочного цвета бык с невозмутимым видом бродил возле самого обрыва, то и дело пощипывая редкие жёсткие травинки, торчащие между камней. Его чёрные копыта дробили небольшие комки сухой глины на ещё более мелкие крошки, которые вместе с песком и камешками срывались вниз и исчезали в беззвучном потоке. Такая опасная близость к краю, похоже, совсем не беспокоила животное. Водяная пыль серебристыми блёстками оседала на его лоснящейся шкуре. Время от времени зверь поворачивал украшенную внушительными рогами голову и поглядывал тёмным умным глазом в ту сторону, где, свесив в пропасть ногу в ковбойском сапожке, сидела его хозяйка.

Астарта в своём неизбежном стэтсоне живописно расположилась на самом краю бездны. В воздухе перед ней висел плоский, похожий на экран прямоугольник, заполненный постоянно меняющимися цифрами, надписями и символами. Когда её пальцы касались символов на экране, те начинали светиться ярче. Некоторые из них девушка перемещала с места на место, другие – просто щёлкала ногтем, и тогда знаки исчезали, уступая место новым цифрам и надписям. Порой Астарта убирала от экрана руку, чтобы полюбоваться результатом работы, а потом вновь принималась за дело.

Увлечённая своим делом, девушка не заметила, как среди скал за её спиной появилась чья-то фигура. Она обернулась лишь тогда, когда пасшийся у водопада бык предостерегающе заревел, сообщая хозяйке о нежданном визитёре.

– Обживаешься? – не без иронии поинтересовался Розье, подходя к Астарте.

– Ты обещал, что они разведутся, – не отрываясь от работы, недовольно отозвалась девушка. – Как демон разводов ты показал свою полную некомпетентность.

– А разве моё время уже вышло? – раздельно спросил тот, присаживаясь рядом с Астартой. – Да будет тебе известно, я готовлю… – он осёкся, покосившись на быка. – Словом, это будет просто бомба. Но пока…

– Пока? – раздражённо оборвала его девушка. – Пока Лара умудряется портить и усложнять мою работу даже здесь. Вот, полюбуйся! – она указала на один из значков на экране. – Куда прикажешь мне его девать?

– А кто это? – Розье послушно уставился на указанную Астартой строчку.

– Некий самоубиенный Борис Анатольевич Либерман. Кроме всего прочего, отличился тем, что спал с сестрицей нашей госпожи.

– Самоубийца? Можно подумать, ты не знаешь, что следует с ними делать, – пожал плечами Розье.

– Ага, – мрачно кивнула девушка. – Только, во-первых, – здесь и так перенаселение, а во-вторых – его смерть вообще не была у нас запланирована. У Миктиана были на него планы.

– Оу! – с некоторым восхищением проговорил Розье. – Так это, должно быть, Лара вышла на тропу мести! И как она это сделала?

– Он изрезал себя бритвой. Всего, с ног до головы, куда дотянулся. Пытался снять с себя куриную кожу.

– Куриную кожу? Браво! Наша госпожа делает большие успехи!

– Напрасно радуешься! – охладила его восторг Астарта. – Помяни моё слово, скоро все будут плясать под её истеричную и непредсказуемую дудочку.

– И всё-таки, – не сдавался Розье. – Наша госпожа весьма остроумна.

– Остроумна? – брови девушки взмыли вверх. – Лара?

– Конечно, – с довольным видом кивнул Розье. – Она начала мстить за смерть своей сестрёнки. Ты ведь помнишь, кто её убил?

* * *

– Пока тебе нужно уйти.

Со стороны могло показаться, что Лара, сидящая перед трюмо в спальне, разговаривает с собственным отражением. Но по ту сторону зеркального стекла не было лица девушки. В тёмной глубине зеркала, ничем не напоминавшей отражение спальни Миктиана, грустно улыбался мальчик.

– Я буду скучать, – послышался детский голос с металлическими нотками.

– Я тоже, – вздохнула Лара. – Не беспокойся, – быстро добавила она. – Я всё запомнила. Сделаю, как мы договорились, – она протянула руку к поверхности зеркала, и прохладное стекло пошло рябью под её пальцами. – До скорого, малыш…

Тёмная глубина зеркала начала быстро светлеть. Несколько секунд – и это уже было обычное трюмо, отражавшее стену спальни, часть огромной кровати, немного грустное лицо Лары и стройную фигуру Розье, возникшего за спиной у девушки.

– Здравствовать госпоже, – церемонно поклонился гость.

* * *

Попыхивая трубкой, Миктиан молча стоял перед картиной, которую можно было бы назвать «Лара заигрывающая». Сложив за спиной руки, он всем своим видом давал понять посетителю, что картина увлекает его значительно больше, нежели его общество.

– Я согласен, – после затянувшейся паузы выговорил Карро. Он опустил голову и от этого голос его прозвучал неотчётливо, как из бочки. Бывший демон искоса взглянул на своего бывшего повелителя. Но тот всё так же неподвижно стоял перед картиной. Коротко вздохнув, Карро опустился на колени. – Я принесу тебе искупительную жертву, – произнёс он уже громче. – Но я хочу всё сделать по правилам.

– Жертву? – до того неподвижная спина Миктиана шевельнулась. – Ну что ж, это прекрасно, – он обернулся к лжедоктору. Глаза Баста смотрели холодно и равнодушно.

– Для моего господина я готов на всё, – торопливо заговорил Карро. – Я просто хотел вернуться. Вернуться назад, чтобы продолжать по-прежнему служить тебе. А искуплением, как ты и просил, я докажу тебе свою преданность…

– Как я и просил? – чуть удивлённо переспросил Миктиан.

– Да, всё будет проведено по всем правилам, как положено.

– Хорошо, – сказал Миктиан после секундной паузы. – Сегодня в полночь я приду к тебе. И ты сможешь доказать мне свою преданность, – он снова отвернулся к картине.

Коленопреклонённый Карро ещё некоторое время подождал, но, видимо, аудиенция была окончена. Не без усилия поднявшись на ноги, он поклонился неподвижной спине Баста и быстро покинул кабинет.

– Астарта! – позвал Миктиан, когда дверь за посетителем закрылась.

– Да, господин.

– Скажи мне, ты ничего не делала с Карро? – поинтересовался он, не удостоив возникшую девушку даже взгляда.

– Нет, господин, – она нехорошо прищурилась. – Вы же сами сослали меня в отдел закупки…

– А он, между тем, рвётся искупить свою вину жертвой. И почему-то говорит, что это велел ему я. Странно, не правда ли?

– По-моему, это очень мило с его стороны. Так я могу идти? Мне нужно куда-то пристроить незапланированную душу.

– Кстати, – Миктиан заинтересованно взглянул на Астарту. – Что там с ней?

– Разве Лара вам не говорила? – притворно удивилась девушка. – Она начала мстить за свою сестру.

Два огромных книжных шкафа тёмного дерева, стоящие друг против друга у стен большой комнаты, несмотря на яркий свет люстры, казались погружёнными в тень. Фолианты, занимавшие их полки, не были отчётливо видны, но лишь угадывались в странном полумраке.

В щель между закрывавшими окно тяжёлыми шторами были видны кружащие за прозрачной преградой снежинки, подсвеченные с улицы оранжевым.

Сидящий возле низкого журнального столика Карро был почти неподвижен. Взгляд широко раскрытых глаз не отрывался от похожей на крепостную башенку кадильницы, установленной на столике, из которой поднимался густой жирный дым. Шевелились только его что-то беззвучно произносившие губы. Тяжёлый сладковатый запах дыма, наполнявшего комнату, казался почти осязаемым.

Остановившаяся в дверях комнаты Саша закашлялась и едва не выронила серебряный пятиугольный поднос с тремя высокими серебряными же кубками. На их звякнувших друг о друга гладких стенках были изображены странные знаки, состоящие из ломанных и изогнутых линий с кружочками на концах.

Карро медленно отвёл глаза от клубов дыма и поднял неодобрительный взгляд на жену. Та, смущённо опустив глаза, быстро направилась к столику и опустила на него поднос. Круглые настенные часы-тарелка показывали без пяти полночь.

Карро поднялся на ноги и медленно подошёл к Саше. Его взгляд равнодушно скользнул по короткому вечернему платью.

– Сними, – негромко приказал он.

– Но… – попыталась было возразить девушка.

Он не стал спорить. Резким движением он сорвал с её плеч бретельки и дёрнул платье вниз. Саша инстинктивно подняла руки, прикрывая грудь.

– Сними, – повторил Карро. Платье упало на пол к ногам девушки. – Не бойся. Я знаю, что делаю, милая, – чуть мягче добавил он и улыбнулся. – Принеси коробку.

Оставшаяся в одних туфельках Саша скрылась в коридоре и почти сразу же вернулась с небольшой обувной коробкой, из которой доносилась какая-то возня.

Не говоря ни слова, Карро указал на пол возле столика, и девушка покорно опустилась на колени.

Когда она сняла с коробки крышку, внутри обнаружились три пушистых котёнка нескольких недель от роду. Два зверька спали, уткнувшись друг в друга мордочками, а ещё один, опершись передними лапками о край коробки, сосредоточенно принюхался, обозревая окружающую обстановку печальными, как у всех котят, голубыми глазами.

Поднятый в воздух нежными девичьими руками, любопытный зверёк коротко встревожено мяукнул. Больше ему не было суждено издать ни звука. Взяв с подноса треугольный обоюдоострый нож, Карро одним точным движением рассёк горло котёнка и поднял истекающее горячей кровью тельце над одним из кубков.

Вскоре вслед за первым зверьком последовал и второй, так и не успевший толком проснуться. Второй кубок наполнился кровью. Третий, почувствовав неладное, проснулся и, не обнаружив рядом братьев, хотел выбраться из коробки, но было поздно. Мгновение – и красная влага потекла в последний из трёх кубков.

Губы Карро вновь беззвучно зашевелились. Он перестал шептать только когда услышал сдавленный вскрик Саши.

Теперь в комнате их было трое.

– Кланяйся, Александра, кланяйся нашему господину, – едва слышно проговорил Карро, больно стискивая запястье девушки.

Мужчина и женщина коснулись лбами пола и выпрямились вновь, по-прежнему не поднимаясь с колен.

Саша испуганно смотрела на высокого мужчину в строгом чёрном костюме, неизвестно откуда взявшегося в их квартире.

– Это дьявол, милая, – прошептал Карро.

– Он поможет нам? – поражённая Саша не отводила глаз от Миктиана, всё так же неподвижно стоявшего перед ними.

– Поможет, – уверенно произнёс Карро. Он поднёс к губам сжатую в кулак левую руку и, разжав пальцы, дунул в сторону девушки.

Мелкие искры, сорвавшиеся с его ладони, окутали Сашу тонким сверкающим облаком. В следующую секунду сияние погасло. Из густой плотной стаи мелких коричневых бабочек, в которые превратились искры, раздался пронзительный крик. На мгновение снаружи показалась лишённая кожи и значительной части мяса рука, но она почти сразу же спряталась обратно. Туча бабочек начала уменьшаться. Последние насекомые исчезли уже у самого пола, на котором осталось только не очень большое кровавое пятно.

– Впечатляет, – без малейшего следа эмоций сказал Миктиан. – И зачем тебе это понадобилось?

– Ты требовал доказать тебе мою верность… – сжав губы, как от сильной боли, Карро говорил отрывисто и коротко. В ответ Баст весело расхохотался.

– А ты меня ни с кем не перепутал? – с улыбкой поинтересовался он.

– Выпьем за примирение, – будто не услышав его слов, Карро поднялся с колен и подал Миктиану серебряный поднос с тремя наполненными кубками. Тот взял один из них и задумчиво взглянул на его содержимое, потом проводил взглядом вновь опустившийся на стол поднос и вдруг резко выплеснул кровь в лицо Карро.

Стекающие вниз красные капли словно потянули за собой лицо колдуна: его кожа, как мокрая бумага, натягивалась и рвалась, глаза, словно сдавленные кем-то виноградины, с едва слышным хрустом лопнули и вытекли из глазниц, мышцы, будто расслоившись на отдельные нити, повисли бахромой на лбу, скулах и щеках.

– Как же ты одичал среди людей, Карро… – вздохнул Миктиан, опуская бокал на поднос. – А я так надеялся, что изгнание научит тебя благоразумию…

Лишённый лица колдун, не шевелясь, стоял перед Бастом.

– Если ты не требовал жертвы… То кто тогда?! – послышался голос Карро, в то время, как кровавая маска на его лице оставалась неподвижной.

– Я! Твоя повелительница! – прозвенел в тишине торжествующий голос Лары, появившейся по левую руку от Миктиана.

Не обратив на её появление внимания, Баст поднял с подноса второй кубок и, как и раньше, выплеснул кровь на Карро. Там, где только что стоял колдун, на пол обрушился частый дождь красных капель, образовавших на паркете довольно большую лужу, в которой плавали какие-то белесые плёнки.

– Теперь он больше не станет нам докучать? – руки Ларисы легли на плечи Миктиана.

– Он там, откуда уже не возвращаются, – без всякого энтузиазма кивнул Баст, отстраняясь от поцелуя.

– Он хотел убить меня, он шантажировал тебя. Имею я право защищаться? – с лёгким возмущением сказала Лара.

– Справедливо, – вновь мрачно кивнул Миктиан.

– Ты злишься из-за Либермана? – девушка говорил так, словно просила прощения и возмущалась одновременно. – Этот жирный боров почти уничтожил мою сестру. Сделал из неё свою персональную игрушку…

– Но он не убивал её, – без интонаций отозвался Баст.

– Я знаю, – лукаво улыбнулась Лара. – Ты будешь мной гордиться! Смотри! – она щёлкнула пальцами.

Воздух задрожал, и на полу у столика – прямо в луже того, что осталось от Карро – появился Михаил. Неестественная поза его тела наводила на мысли о том, что архангела неожиданно разбил паралич.

– Кровь девственницы? – устало поинтересовался Миктиан.

– Менструальная кровь девственницы, – с гордостью уточнила Лара, любуясь на поверженного небожителя.

– Она у тебя гуманистка, – с трудом выговаривая слова, кисло скривил губы Михаил. – Она нарушает соглашение, – продолжал он уже серьёзно. – В своё время я простил нарушение тебе…

– Нарушение? Мне? – Баст нехорошо засмеялся. – Когда?

– Ты нечестиво привлёк на свою сторону моего наблюдателя. Ты совратил чистую душу.

– О чём он говорит? – Лара настороженно покосилась на Миктиана.

– А, – махнул рукой Баст. – Божий… то есть, теперь уже – чёртов одуванчик в розовом берете, – он вновь обратился к Михаилу. – Ты же понимаешь, что это – мелочи.

– Я второй раз в крови девственницы! – возмутился Михаил. – Это мелочи?!

– Он убил мою сестру! – неожиданно жёстко отчеканила Лариса. – Он хотел убить меня! Он убьёт тебя при первой же возможности, ему нужен только формальный повод! Покончи с ним первым! Будь уже дьяволом, наконец! – последнюю фразу она почти прокричала.

Миктиана вдруг посмотрел на Лару так, словно видел её в первый раз. Он выглядел удивлённым.

– Я наблюдал за вашей порочной связью, – чуть испуганно проговорил Михаил. – Я даже помогал тебе спасти её, вместо того, чтобы покончить с ней А ты… Сейчас ты нарушаешь соглашение. Она уже его нарушила. Поэтому… или ты отсылаешь её в небытие, или – …война.

– Похоже, вы оба решили, что можете указывать мне?! – прорычал Баст, и на его плече с треском вспыхнул язычок зелёного пламени. – Вы оба не смеете!

Зелёный огонь охватил всю его фигуру. Он протянул к Ларе руку, и та превратившись в тонкий и длинный пылающий зеленью хлыст, несколько раз обвилась вокруг девушки. Лариса закричала, когда пылающий нездешним пламенем Баст притянул её к себе. – А насчёт войны… – он криво усмехнулся – Это, дорогой братец, решать не тебе. Если твой Бог, вылезши из пелёнок и памперсов, решит, что будет война – она начнётся. Но её развяжу не я. А мы отправляемся в ад, Лара!

– В ад? Но я… – испуганно пролепетала девушка.

– И там ты не ступишь ни шагу без моего слова! – оглушительно прогремел Миктиан.

– Это ошибка, Мик, – осуждающе покачал головой Михаил.

Но его голос потонул в рёве зелёного огня.

* * *

Когда огонь погас, Михаил всё так же лежал на полу. Но в комнате он оказался не один.

– О, да! Это была просто бомба, – насмешливо проговорила расположившаяся в мягком кресле у окна Астарта, указывая на распростёртого Михаила. – Только по-моему, взорвалась она как-то не так, а?

Розье, никак не отреагировав на выпад в свою сторону, изящным жестом взял с подноса последний наполненный кубок и отпил с таким видом, словно собирался определить виноградник и год разлива.

– Ты опять показал свою несостоятельность, – Астарта прищурилась. – Если тебе под силу, может, хоть снимешь с него своё собственное заклятие?

Нарочито неторопливо поставив на место кубок, Розье небрежно махнул рукой в сторону Михаила, и тот не без труда сел в кровавой луже. Весь перемазанный кровью и слизью, он смотрелся в высшей степени не аппетитно.

– План, и впрямь, был хорош, – примирительно сказал архангел, безуспешно пытаясь отчистить кровь со своего неразлучного плаща. – Я… – он вздохнул – Кто мог знать, что он переступит даже через братские узы? Наверное, глупо мне было думать, что…

– Брось переживать, – ободряюще кивнул ему Розье. – Он же тебя не убил.

– Ты не понимаешь… Мы впервые стали с ним так близки… за столько тысяч лет, и…

– Лучше поговорим о войне, – смерив Михаила презрительным взглядом, Астарта поднялась с кресла. – Она и в самом деле будет?

– Время покажет, – пожал плечами архангел.