— Пускай!
В воздух взмыли два ярко-оранжевых диска. Несколько секунд они летели вместе, потом разделились. Прогремели выстрелы, сбив сначала одну тарелочку, затем другую.
Широко раскрыв глаза от изумления, Уэс хлопнул шляпой по бедру.
— Леди, вы и в самом деле хорошо стреляете! Отличная работа! — похвалил он. — Сможешь повторить?
— Давай посмотрим.
Виктория зарядила свою «Итаку SKB 700», отделанную золотом, и вскинула на плечо.
— Пускай!
Думая схитрить, Уэс на этот раз послал диски выше и в разных направлениях. И снова мирную деревенскую тишину нарушил грохот выстрелов.
Он покачал головой и улыбнулся.
— Отличная винтовка.
Виктория похлопала но прикладу.
— Алжирский орех.
Настала очередь Уэса. Как только он поднял винтовку, Виктория выпустила тарелочки. Уэс не успел подготовиться и сбил только одну.
— Ты смошенничала, — заявил он.
— Ничего подобного. Давай еще раз.
На этот раз он сбил оба диска и попросил запустить три.
— Давай! — закричала Виктория.
Уэс поразил все три цели и в течение следующих десяти минут снова демонстрировал свое искусство.
Виктория с нетерпением ожидала своей очереди. Когда он отправился заряжать для нее диски, она объявила:
— А теперь будем стрелять по международным правилам, — и объяснила: — Винтовка на бедре. Целиться после того, как диски уже будут в воздухе.
— Ясно.
Озорно улыбнувшись, она скомандовала:
— Пускай!
Как только диски вылетели, Виктория вскинула винтовку и сбила их. Осколки тарелочек: упали в заросли дикой сливы, покрывающие склон холма.
— Черт! Дай мне испробовать.
— Нет! Ты пускаешь, я стреляю!
У нее здорово получилось. Пусть знают наших! Несколько мужчин, привлеченных выстрелами, забрались на холм и теперь наблюдали за их поединком. Виктория заметила, что даже делаются ставки. В ее глазах засветилась гордость.
Уэс запускал тарелочки и глиняных голубей, а Виктория стреляла. Она уже сбила сорок восемь дисков, и теперь ей хотелось сделать пятьдесят выстрелов подряд без промаха. Толпа зрителей росла. Оставались последние два выстрела. Руки устали. На плече наверняка будет синяк. Зарядив винтовку, она кивнула, и два глиняных голубя взмыли в воздух.
Выстрелы слились с криками «ура» и аплодисментами. Виктория подняла винтовку и издала индейский клич. Ну, пусть теперь все знают, какая она, эта неженка из Вирджинии! Пусть обсуждают увиденное за субботним покером. Наверняка старина Бак тоже узнает о ее подвигах.
Уэс, с восхищением качая головой, подошел к Виктории и, подхватив ее, закружил в воздухе. Мужчины все еще выкрикивали что-то в азарте, когда он вдруг потерял равновесие и они оба рухнули в траву.
— А сейчас, женщина, попробуем оружие, с которым ты еще не знакома. Если окажешься на высоте, я уйду на пенсию, а ты станешь предводителем этой жалкой кучки бродяг.
Ковбои стали спускаться с холма. Шоу окончено. Теперь леди Меткий Стрелок лежит на траве с их боссом.
— Дай мне встать.
Уэс поднял голову, чтобы убедиться, что мужчины разошлись, и отрицательно покачал головой. Она была так красива, лежа почти под ним в густой голубовато-зеленой траве.
— Попозже, попозже. Виктория перестала улыбаться, поняв, что Уэс собирается поцеловать ее. Сердце ее бешено застучало, когда его губы приблизились, а язык пробежал по изгибу ее губ. Это было потрясающе! Неважно, что она сомневалась в себе и в нем. Сейчас не время сопротивляться. Виктории хотелось, чтобы Уэс чувствовал то же самое, что и она. Запустив пальцы ему в волосы, она притянула его к себе за шею, крепко прижалась к его рту раскрытыми губами.
Казалось, земля растаяла. Трава, которая несколько минут назад покалывала ей руки, превратилась в шелк и ласкала кожу. Ее охватил жар, когда Уэс принял то, что она предлагала, и вернул ласку, еще более страстную и настойчивую.
Его рука скользнула по атласной коже ее шеи, по ключице и пробралась к нежной округлости груди.
Одной рукой перебирая его волосы, другой гладя крепкую мускулистую спину, Виктория как будто куда-то проваливалась с бешеной скоростью, открывая для себя совершенно новые ощущения. Поднимающееся солнце вселяло страх, что все вспыхнет огнем.
Так вот как это бывает, думал Уэс. Еще ни одна женщина не заставляла его кровь так бурлить. Ни одна женщина не давала ему ощущения, что он парит в воздухе, что все перестало существовать, кроме вкуса ее губ, прикосновений ее тела. Он хотел ее, хотел всю целиком, не представляя уже, как можно находиться вдали от нее, не видеть ее и не слышать. Постепенно Виктория сделалась частью его самого, самой существенной частью, без которой жить становилось невозможно.
Уэс посмотрел ей в глаза.
— Знаешь, ты целуешься так же хорошо, как и стреляешь. Попадаешь прямо в цель.
Она в ответ поцеловала его в подбородок.
— Если не хочешь быть пораженным мною прямо здесь, на склоне холма, тебе лучше встать, — поддразнила его Виктория, почти уже не владея собой.
— Ты не решишься, — возразил он, покусывая ее за мочку уха, затем вновь отыскивая ее губы. Почему она не встретилась ему лет десять назад? Сколько времени потеряно…
— Я за себя не ручаюсь, — шутливо пригрозила Виктория.
Поскольку она заслуживала большего, чем продолжения любовных ласк здесь, под открытым небом, где их могли в любой момент увидеть, Уэс, обнимая, помог ей встать.
— А сейчас я достану свое большое ружье, — изрек он.
На секунду Виктория смешалась, не поняв, о чем речь. Уэс вытащил свой «магнум» и протянул ей. Она почувствовала увесистую тяжесть револьвера с восьмидюймовым стволом. Став за спиной Виктории и поддерживая ее руки, он начал помогать ей прицеливаться в мишени, которые заранее прикрепил к стенду.
Удивительное ощущение — находиться в кольце его рук, когда и спина, и ноги чувствуют его тело.
— Прицелься и стреляй. Будь готова к сильной отдаче и очень громкому выстрелу. Он может оглушить тебя.
Уэс едва сдерживался, чтобы не схватить Викторию и не овладеть ею. Аромат ее волос вызывал в нем желание вновь уложить ее на траву, а запах нежной кожи буквально сводил с ума. Сердце его разрывалось.
После того как она сделала шесть выстрелов и барабан револьвера опустел, Уэс остался стоять у нее за спиной, поддерживая ее руки.
— Отлично стреляешь.
Виктория засмеялась, поворачиваясь к нему лицом.
— Днем покажу тебе, как удобнее сидеть на лошади,
— Что ты имеешь в виду?
— Ты по-прежнему тяготеешь к английской манере. Это большая нагрузка на ноги. Здесь Запад. Здесь ты сидишь свободно и легко, весь вес на седле. Так ты в большем контакте с лошадью.
— Хорошо, научишь. Не думай, что у меня не получится.
— Я полагаю, ты вообще нечто! — поддразнил он.
— Хотела бы стать. Хотела бы…
— Стать девушкой-ковбоем?
— Да. Спасибо за учебу, Уэс. Только не будь слишком строг со мной.
— Я буду с тобой очень строгим. Ты хочешь стать первой, самой лучшей, и я научу тебя этому, но не обижайся из-за мелочей.
Им было хорошо друг с другом. Виктории нравилось, что в их отношениях присутствовало нечто будоражащее, придающее особую пикантность общению.
Собрав оружие и стенды, они погрузили их в повозку, на которой привезли сюда.
Виктория огляделась.
— Знаешь, — сказала она, — гуляя здесь множество раз, я задавалась вопросом, кто жил на этом месте раньше. Я почти чувствую чье-то присутствие.
Уэс кивнул.
— Да, это индейцы, первые поселенцы, преступники. Со мной то же самое. Почти там, где мы сейчас стоим, была небольшая церковь. Говорят, ее священник рассказывал индейцам о Боге белого человека. В течение многих лет они слушали его и верили, а потом появился другой белый, которому нужна была земля индейцев и который хотел забрать ее, ничего не давая взамен.
Слушая размеренный голос Уэса и глядя в поле, Виктория представляла маленькую простую церковь и священника в темной одежде и широкополой шляпе, стоящего на дороге.
— Какое-то время церковь была заброшена, потому что шла война. Белые победили, священник вновь занял свое место в церкви в надежде, что однажды индейцы вернутся. Шесть лет спустя в дверь церкви постучали. Священник открыл ее и увидел старого вождя со сломанным копьем в руке, с ним группу молодых воинов. Оказалось, настал смертный час вождя и он пришел в церковь, к Богу белых людей, чтобы обрести покой, как учил священник.
— Значит, его проповеди не пропали даром, как он боялся?
— Да. Священник совершил службу, и умирающий отошел с миром. Оказывается, старый вождь завещал, чтобы его похоронили около церкви.
— Красивая история. А ты чувствуешь их присутствие в городе? В Глори-тауне? Я чувствую. Как будто души возвращаются домой. Хотела бы я жить в то время.
Уэс поцеловал ее в щеку.
— А я нет. Потому что тогда бы я не встретил тебя.
Она улыбнулась.
— Кто знает? Возможно, мы оба жили тогда и знали друг друга.
— Вряд ли. Я бы помнил.
— Ничего бы ты не помнил. Зато это объяснило бы мое чувство, что я нахожусь здесь по праву. Мою способность ездить верхом и стрелять.
— Способность? Ты до сих пор ездишь, как девчонка, а стреляешь… наверняка это просто удача.
— Просто тебе хочется, чтобы было так. Сегодня в амбаре первый раз танцы. Пойдешь?
— Еще не думал. Я привык сам укладывать Кэти в постель…
— Можешь прийти попозже.
— Ты назначаешь мне свидание, Вик?
Она взяла его за руку и, глядя прямо в глаза, решила высказаться откровенно.
— Я хочу с открытым сердцем посмотреть вокруг себя. Впервые. Думаю, раньше я видела только то, что хотела видеть. Может, раньше я просто не давала жизни шанса. Я не знаю, что будет дальше. И все-таки, хотя сначала я была настроена против тебя, ты мне очень нравишься. Очень. Да, я назначаю тебе свидание.
Уэс широко улыбнулся и стегнул лошадей.
— Я приду. — Он поцеловал ее руки. — Ты мне тоже нравишься, Вик.
Танцы обещали иметь успех. Прибыло много местных жителей, желавших посмотреть, что нового затевается в этом старом городе. Получался интересный подбор гостей: к местным добавились туристы и даже приезжие бизнесмены.
Разноцветные лампочки, развешанные по стенам, создавали праздничное настроение. На столах стояли горшки с острым соусом чили и подносы с булочками и пирогами. Ведерки со льдом и ящики с лимонадом и пивом размещались повсюду. Играла музыка. Виктория весело хлопала в ладоши.
Может быть, она наконец сделала что-то такое, что расшевелит Глори-таун. Она наблюдала за Баком. Тот стоял на пороге, оглядываясь по сторонам. В темноте не было видно выражения его лица. Виктория направилась к нему.
Бак заметил ее приближение. По его мнению, она выглядела самодовольной, но он вынужден был признать, что она имела на это право. Участники шоу чрезвычайно гордились своими ролями. И действительно, многое было доработано и смотрелось вполне достоверно. И с этим старым амбаром Вик поработала на славу. Бак уже заметил, что пришли и многие местные жители. Все это только на пользу Глори-тауну.
— Неплохо, Бак, а?
— Время покажет, — проворчал тот. Слишком поздно было менять свое отношение ко всем этим нововведениям.
Виктория кивнула.
— Да, конечно. — Помахивая руками в такт музыке, она удалилась.
Бак поймал себя на том, что хочет танцевать. Но он не мог себе этого позволить. Ему оставалось смотреть, как закружилась в танце Виктория. Неужели она права, а он ошибается? Нет, решил Бак. Не может этого быть.