Уэстон Купер стоял у окна. Последние туристы расходились. Глори-таун накрыла ночь. Кто же все-таки оставил дверь в кладовую открытой? Он вновь и вновь перебирал в уме свои действия и пришел к твердому заключению, что не виноват в этом.

И что теперь? Надо узнать, кто это сделал. А вдруг кто-нибудь из детей захотел покататься или просто из любопытства отомкнул дверь? Когда Виктория смотрела на него, в ее глазах четко читалась ненависть. Но ведь были моменты, когда она смотрела с благодарностью и надеждой.

Ей нужно время, чтобы смириться и прийти в себя. Уэс вспомнил, как сам впервые потерял лошадь. Ему тогда было двенадцать, но рана еще до сих пор свежа. В конце концов хорошее перевешивает плохое, и Виктория должна бы знать об этом. Может, она и знает, просто ей нужно время.

Одинокая фигура метнулась через дорогу и скрылась в темноте. Уэс напряг зрение, но уже в следующую секунду отнес свое видение на счет напряженных нервов.

Уставший, он сбросил сапоги и лег на кровать. Как же отчаянно ему нужна женщина, спящая в соседней комнате. «Я люблю ее» — эти слова без конца крутились в голове. Когда-то он уже любил, но, оказалось, лишь затем, чтобы узнать, что в любви случаются трагические ошибки. Теперь Уэс был уверен, что все по-настоящему, как надо. Абсолютно уверен. Только нужно проявить терпение, дать ей время. В жизни Виктории все так неопределенно. Он хотел предложить ей определенность и постоянство. А вдруг она вовсе не хочет этого? — пронеслось в его мозгу. Проклятье! Захочет, или я ничего не понимаю.

Вот что он сделает: рано утром съездит за Кэти и привезет ее сюда. Девочка не даст Виктории страдать целый день, отвлечет ее. Это то, что надо.

Уэс хотел пойти к ней, лечь рядом, прижать к себе, он хотел быть с ней сейчас, сию минуту…

Улыбнувшись своему папочке, Кэти подбежала к Виктории и стала трясти спящую.

Кто осмелился разбудить ее? Открыв глаза, Виктория несколько секунд пыталась сосредоточиться. Рядом с ней стояло маленькое существо с длинноухим серым кроликом под мышкой.

— Кэти! Привет.

— Меня привез папочка, — сообщила девочка указывая пальцем куда-то за спину.

Виктория проследила за маленьким пальчиком и увидела Уэса в дверном проеме. Внезапно осознав, что почти обнажена, она поспешно натянула на себя одеяло.

— Что ты собираешься сегодня делать? — спросила Кэти.

— А что ты собираешься делать?

— Ну, папа сказал, я могу взять тебя в город и купить новое платье. — Кэти залезла на кровать. — Он сказал, женщины любят делать покупки.

— Он действительно так сказал?

Виктория взглянула на Уэса, пытаясь определить свое теперешнее отношение к нему. Она все еще чувствовала боль утраты. А он стоял такой спокойный, такой уверенный в себе.

Уэс снял шляпу.

— Моя мать всегда говорила: ничто так не разгоняет тоску, как поход по магазинам.

Тронутая его словами, но все еще во власти сомнений, Виктория слабо улыбнулась Кэти.

— Хорошо, Кэти. Проведем день в городе. Но чем займется твой папочка, пока тебя не будет?

— О, он тоже пойдет с нами. Он сказал, что хочет угостить нас ланчем.

Ланч? Прекрасно. Очень мило с его стороны. Но не попытка ли это загладить свою вину? Боже, может ли она в действительности обвинять его? Уэс говорит, что не виноват. Он занимается лошадьми всю свою жизнь. Посадив Кэти себе на колени, Виктория поцеловала пухлую щечку.

— Тогда дай мне одеться.

Отец с дочерью пообещали подождать ее внизу. Виктория встала и начала одеваться. Взглянув в зеркало, она увидела бледное лицо, темные круги под глазами. Выглянула в окно; утро как утро, мир не рухнул из-за ее горя. В пикапе Кэти села рядом с Викторией. Уэс слышал смех дочери сквозь шум мотора. Его наполнило чувство покоя. Что-то подсказало ему, что все будет в порядке.

Редвуд был довольно милым городком с молом на окраине. Виктория купила Кэти комбинезон и спортивные тапочки, но не позволила девочке выбрать платье для себя самой. Кэти нравились слишком яркие наряды. В конце концов Виктория остановилась на сарафане с ромашками и ярко-зелеными листьями. Кэти сарафан тоже понравился.

Закусив в кафе, они решили пойти в кино. Кэти села между ними, надувшись от гордости как индюшонок, и поглядывала то на одного, то на другую.

По дороге в Глори-таун Кэти заснула. Они решили, что девочка поспит у Виктории. — А ты где собираешься спать? — вкрадчиво спросил Уэс.

— Кровать достаточно большая для двоих. — Виктория улыбнулась.

— Моя? — поддразнил он.

— Нет, моя.

Уложив Кэти в постель и выпрямившись, Виктория уперлась в широкую грудь и, прежде чем успела что-либо сообразить, почувствовала его губы. Это был глубокий, пламенный поцелуй. Он не просил, он требовал. Уэс давал понять, что хочет ее, и хочет прямо сейчас. Тело Виктории расслабилось. Она знала, что тает в его объятиях как воск, и не пыталась вырваться. Волшебство его рук, губ уносило ее куда-то далеко-далеко, в страну розовых облаков и голубых мечтаний. Реальность теряла свое значение. Казалось, они плыли вдвоем куда-то в запредельную даль, объятые жаркой дымкой.

Немного отстранившись, Уэс заглянул в полузакрытые глаза любимой, увидел там страсть и вновь склонился к ней. Его губы тронули шею, мочку уха, пробежали по щеке и вернулись к ее губам, его язык скользнул внутрь. Сладость и огонь. Внутри у него все скрутилось в тугую пружину, и он крепче прижал Викторию.

Откуда такая глубина ощущений? Ему уже никогда не быть прежним. Никогда не быть без нее. Уэс призвал всю свою волю, чтобы не уложить ее на пол прямо сейчас же.

Виктория задыхалась от поцелуя. Обвив его шею руками, она наслаждалась близостью упругого сильного тела.

Его глаза поблескивали в темноте. В них сверкала открытая страсть. Он хотел ее — в этом Виктория не сомневалась. Совершенно естественно, когда мужчину и женщину влечет друг к другу. Нет, тут же оборвала она себя, для Уэса все это не просто так. Что касается интимной сферы отношений, легкомысленным его не назовешь. Она тоже хотела его. Ее тело, разум, душа стремились к нему. Но тут опять зашевелились прежние сомнения. Она ненавидит сомнения. Почему она не может отбросить всю свою неуверенность и просто сказать «да»? Да, это то, чего я хочу. С этим человеком я хочу провести всю свою жизнь.

Виктория чувствовала губы Уэса на своих волосах, виске, шее. Расстегнув блузку, он целовал ее грудь.

Ситуация грозила выйти из-под контроля. А рядом — спящий ребенок. Слишком хорошо помня бурные ласки ковбоя, она легонько оттолкнула его.

— Виктория, — шепнул Уэс. — Пойдем ко мне.

Его голос стал низким и хриплым. Он поднял ее лицо и заглянул в глаза.

— Ты по-прежнему не веришь, да? Себе или мне?

— Обоим. Я не могу четко размышлять, когда ты меня целуешь. Прошлый раз… это было очень красиво. Ты со мной что-то такое делаешь, Уэс… Ты заставляешь меня чувствовать то, чего я никогда прежде не чувствовала, но…

Он молча повернулся и потащил ее за собой прочь, чтобы не разбудить дочь.

— Всю свою жизнь я что-то искал. Сейчас я держу это в руках. — Он крепко сжал ее в объятиях.

— Я…

— Молчи, Ничего не говори. Послушай. Я люблю тебя. И могу подождать, пока ты поймешь, что то же самое происходит и с тобой. Но не долго. Понимаешь?

— Я часто ошибалась, Уэс. Я боюсь принять неверное решение. Близкие отношения еще не все. Повсюду мужчины и женщины вступают в интимные отношения, ничего друг другу не обещая. Но я не полюблю того, кто в ответ не полюбит меня, всецело и без всяких вопросов.

— Со мной то же самое, — сказал Уэс, целуя ее. — Однажды я отдал свою любовь. В ответ мне швырнули ее в лицо. Это было сильнейшее испытание для моей гордости, Виктория. Как я уже говорил, снова я не попрошу. Ты сама придешь ко мне, по собственной воле. Это будет твое решение. Все или ничего. Но если мне не понравится твое решение, правила могут измениться. Иногда человек не видит, что творится у него под носом, пока кто-нибудь не откроет ему глаза.

Виктория высвободилась из его объятий, пока это можно было еще сделать. И немедленно ощутила холодную пустоту.

Больше всего на свете ей хотелось взять Уэса за руку и пойти с ним, но что-то останавливало ее. Пугало то, что она не знала себя и не знала его. Вечно осторожничая, Виктория сейчас только училась расправлять крылья и летать. Но она не хотела лететь вслепую и… разбиться насмерть.

— Если бы я была уверена… — пробормотала она и подивилась, насколько нелепо прозвучали собственные слова.

— Я позабочусь о том, чтобы ты была уверена. Так или иначе я об этом позабочусь.

По телу Виктории словно пробежал электрический ток. Она знала, что Уэс способен заставить ее пылать в своих объятиях, способен завести туда, откуда нет возврата. Она слишком хорошо помнила, какой радостью следовала за ним в одну удивительную страну, куда отправляются только любовники. Любовники… Губы ее тронула улыбка. Она была благодарна Уэсу за то, что сейчас он не настаивал на близости. Запечатлев довольно невинный поцелуй на ее щеке, он ушел.

Было только девять утра. После освежающей прогулки Уэс направился к зданию тюрьмы, поговорить с Баком. Завтра предстоит первое шоу «Ограбление банка». Осталось проработать всего несколько деталей, и представление будет готово. Он уже заметил перемену к лучшему в действиях участников и скрестил пальцы, чтобы не сглазить.

Виктория в новом сарафане вышла на улицу, решив посмотреть, где Уэс. Ей хотелось сделать ему приятное. Кроме того, она испытывала настоятельную потребность быть с ним.

Пробираясь задами, так как сарафан не совсем соответствовал атмосфере Глори-тауна, Виктория подошла к зданию тюрьмы незамеченной. При звуке мужских голосов она замедлила шаг. Услышав слова Уэса, она похолодела и застыла на месте,

— Бак, я серьезно. Виктория ни в косм случае не должна знать, при каких обстоятельствах я согласился на эту работу. Она сейчас и так никому не верит и никогда больше не поверит, если узнает правду.

Бак фыркнул.

— Чепуха! Виктория со мной согласится. Она и сейчас уже понимает, что эта работа как раз для тебя. А чтобы заставить принять мое предложение, я выкручивал тебе руки. Не сообщил, что мой новый партнер-упрямец — женщина. Сказал, что нужно выбить почву у него из-под ног, заставить партнера уехать. — Бак засмеялся.

Виктория не верила своим ушам. Кровь ее заледенела, кожа покрылась пупырышками, воздуха не хватало. Она не слышала следующих слов Уэса. Ей и так было достаточно. Какая жестокая ловушка! От боли, пронзившей мозг и все тело, она согнулась пополам. И это, когда она почти поверила… Обманута. И кем? Уэстоном Купером. Человеком, которого, как ей казалось, она любит. Неужели в жизни всегда так? Ну ладно — Бак. Он никак не мог смириться с тем, что Глори-таун не принадлежит ему одному. Но Уэс?

Виктория побежала назад в гостиницу. Значит, все в заговоре против нее, все хотят заставить ее уехать. Может, убийство ее лошади — часть их коварного плана? Нет, Уэс не мог поступить так жестоко. Какая-то бессмыслица. Слезы застилали глаза, она не заметила человека, направлявшегося к автомобильной стоянке, и на бегу врезалась в него. От столкновения тот растянулся на земле, а Виктория упала на него. Ник, не веря своему счастью, улыбнулся, когда увидел, кто у него в руках.

— Тебе надо было крикнуть, я бы посторонился. — Заметив, что она в слезах, он стал серьезным. — Вик, что случилось?

Поднявшись на ноги, он протянул ей руку. Виктория приняла помощь.

— Это все из-за вчерашнего, Ник. Извини.

— Пойдем ко мне. У меня есть виски.

— Не могу. В моей комнате спит Кэти. Вдруг она проснулась и ищет меня.

Ник взял ее за руку.

— Тогда пойдем в обеденный зал в гостинице. Это самое малое, что ты можешь сделать, после того как свалила меня на землю, будто бычка.

Внезапно Виктории сделалось противно от его прикосновения. Ей не хотелось ни его поддержки, ни дружбы, ни помощи. Рыдания сдавили ей горло.

Ник не уходил. Крепко держа за руки, он пытался ее успокоить. Виктория старалась освободиться, но Ник не отпускал. Наконец, ослабев и едва дыша, она затихла. Ник продолжал что-то говорить, но Виктория не слышала. В голове у нее крутилось: «если она узнает правду» и «заставить партнера уехать».

А ведь незадолго до этого Уэс держал ее в своих объятиях, она отдалась ему. Как она хотела поверить ему. О, как она старалась поверить ему!

Пытаясь прояснить свои мысли, Виктория позволила Нику отвести себя в гостиницу. Сколько несчастий женщина в состоянии выдержать за сорок восемь часов? Виктория нуждалась в дружеской поддержке. Но здесь ее не получить, в этом чертовом городке на Диком Западе, который она считала своим. Слишком много страданий. Больше ей не вынести.

Ник усадил ее за столик, принес стакан с виски и бутылку.

Виктория дрожащей рукой поднесла стакан ко рту и выпила залпом. Налила еще и опять выпила.

— Полегче, девочка. Ты опьянеешь.

— Ну и что? Может быть, это то, что мне надо.

— Может, то, что тебе надо, это Ник, — вдруг сказал он, протянул руку и убрал прядь волос ей за ухо.

Что происходит? Кажется, Ник заигрывает с ней. Это тоже часть плана, чтобы избавиться от партнера? Виктория поднялась и прошипела ему в лицо:

— Оставь меня. Убирайся. Вы все заодно. Хотите, чтобы я уехала…

Ник схватил ее за руку.

— Нет, что ты! Твое место здесь. Ты осветила этот город. До тебя здесь было темно, так темно, что иногда я не мог ничего разглядеть. А сейчас, сейчас, когда ты здесь… ты ведь не собираешься уезжать?

Впервые Виктория заметила, как он на нее смотрит. Глаза темные, опасные. Вырвавшись из его рук, она пошла к лестнице. Сумасшедший…

Пробуждение оказалось болезненным. В голове стучало. Все тело ныло. Маленькая пухлая ручка трясла ее, пытаясь разбудить. Наконец Виктория с трудом пришла в себя.

— Доброе утро, Кэти. Хорошо спала?

Обняв детское тельце, она вспомнила все несчастья прошедшего дня: Тонка умерла, Уэс — предатель. Ее сердце разбито, и острые осколки больно царапают все внутри.

В голове Виктории начал вырисовываться некий план. Она останется. Останется и добьется того, чтобы все они пожалели, что вообще услышали ее имя. Они не посмеют глаз поднять на нее. После того как она разобьет их в пух и прах, она уедет. Вернется назад к своим ветеранам, к своим друзьям. Или еще куда-нибудь. А Глори-таун пусть катится ко всем чертям. Она откроет собственное шоу и разорит их. Да, вот что она сделает. Единственное, что требуется, это все хорошенько обдумать. И держаться подальше от Уэса Купера. Проклятье!

Виктория не могла поверить, что человек, которого она полюбила, предал ее. А может, он ее не любит? Нет, любит!

Она улыбнулась Кэти.

— Ну, пойдем посмотрим, что Джо приготовил нам на завтрак.

Надев джинсы и рубашку, натянув сапоги, будто снаряжалась на битву, Виктория взяла Кэти за руку, и она буквально промаршировали в обеденный зал.

— На девять намечена репетиция первой постановки ограбления банка, подготовленной твоим папочкой. Посмотришь, что я им устрою.

Кэти не поняла.

— Что, что? — переспросила она.

Виктория, откинув голову, рассмеялась. Она просто посмотрит, подумала она, улыбаясь Кэти.

— Я хочу, чтобы после завтрака ты осталась и помогла Джо. Я вернусь позже, и мы что-нибудь придумаем. Хорошо?

— Хорошо.

За едой Виктория разрабатывала план действий. Да, после сегодняшнего дня они будут умолять ее остаться…

— Джо, присмотришь за Кэти?

— Конечно. Вот вытру тарелки, и мы с Кэти пойдем в конюшню и оседлаем пони, что для нее купил ее папа. Не беспокойтесь, я не спущу с нее глаз.

— Спасибо, я ненадолго.

Задуманное займет всего несколько минут. И она все расставит на свои места.