— Вот под этими земляными горбами, Пол, и прячутся руины Равнфедара — первой столицы акраимских королей. Когда-то я мечтал провести здесь раскопки, но руки не дошли.

Доктор Хтоний указывал в сторону от широкой дороги, по которой они приближались к Хлебным вратам Акраима. Там действительно громоздились неестественно расположенные валы и холмики, поросшие травой, мелкими деревцами и кустарником. Земляные волны иногда образовывали между собой почти прямые углы и порой окружали провалы правильной формы. Кое-где на спинах холмов сквозь почву пробивались изъеденные временем, бесформенные каменные столбы, похожие на обломанные клыки хищника.

Пол, как было решено еще в лесу, подходил к городу на своих двоих. Бок, конечно, ныл, но совсем чуть-чуть. Врачевателем Доктор Хтоний оказался действительно искусным.

Лошадь вел в поводу кузнец — вместо Пола она везла припасы беглецов, кое что из одежды и утвари. Викул с Бертой замыкали их группу. Девушки держались вместе посередине, старик и мальчик — шли впереди.

За лигу до города дорога стала мощеной. Две-три крестьянские повозки всегда маячили на ней то впереди, то позади. Иногда путников обгоняли одинокие всадники.

Доктор Хтоний объяснил, что в Акраиме они остановятся у ювелира Симона да Гэ. Но попасть к нему каждый должен будет своим путем. «Мы применим старую мальчишескую тактику под названием „врассыпную“», — говорил он, — «Я приведу вас на Красный рынок. По меркам королевства он просто огромен. Там мы потолкаемся немного, а потом, когда я скажу, быстро разойдемся в разные сторону по одному. Берту и вещи возьмет на себя Викул. Ваша задача — не привлекая к себе особенного внимания, найти Улицу Чайка, и на ней дом да Гэ».

Старик рассказал, что улицу надо искать позади акраимской Цитадели — огромной крепости, внутри которой располагались королевские парк и дворец, многочисленные службы, казармы, Оброчный двор и турнирное ристалище — оно же Праздничное поле.

Задняя часть Цитадели была сплошной стеной без каких-либо ворот. Лишь мощные башни с узкими бойницами нарушали ее мрачное единообразие через каждые сто пятьдесят шагов.

В тени этой стены, ища близости к крепости и безопасности, много лет назад начала строить свои дома акраимская знать. Сначала это была одна улица, потом несколько кварталов, а потом вырос целый район, превышающий площадь Цитадели раза в три.

«Его называют Важный Город», — пояснил Доктор, — «Это центр столичной деловой жизни. Там же устроились лучшие траттории, самые изящные лавки, мастерские портных, цирюльни, приемные законников и прочая, и прочая.

Улица Чайка пересекает Важный Город примерно посередине. Если бы можно было посмотреть на нее с высоты птичьего полета, вы бы увидели, что она похожа как раз на летящую чайку — как ее рисуют дети. Два конца улицы сходятся в самом центре района под углом.

Еще двадцать лет назад его называли Пьяный угол, потому что на его „кончике“ располагались кабаки и… хм… веселые дома. Место было разгульное и опасное.

В те годы его величество Улаф (замечу — не без моей помощи) решился облагородить и перестроить этот кусок Важного Города. Для начала мы начали наносить весь район на карту. Тогда и заметили, что главная улица напоминает своей формой чайку. Поэтому и дали ей новое благозвучное название…

Так вот, если пройти около двухсот шагов от бывшего Пьяного угла по правому „крылу“ Чайки — как бы вверх по карте, вы найдете ювелирную лавку Симона да Гэ. Она устроена в первом этаже трехэтажного дома. Другие этажи занимает сам Симон, его дочь Юмми, а также жильцы.

Вы должны быть вежливы с хозяевами. Если появитесь в лавке раньше меня, сообщите им, желательно негромко, что вы прибыли в столицу вместе с господином Хофмааном и под его руководством (Хофмаан это я, не забудьте), и что он просил ненадолго устроить вас, если есть такая возможность. Также скажите, что сам он (то есть, я) обещал вот-вот прибыть.

Красный рынок лежит прямо перед главными вратами Цитадели и занимает площадь поболее, чем крепость. Мы придем туда в самый многолюдный час — где-то к полудню. Вокруг будет не протолкнуться, и это нам на руку.

Когда скажу — разбегайтесь в стороны и… шныряйте. Задача каждого из вас — как можно быстрее убраться с рынка и найти улицу Чайка. Ориентируйте по очертаниям Цитадели — ее видно отовсюду. Огибайте ее слева или справа и двигайтесь в Важный Город. А там берите направление на центр — так или иначе попадете на Чайку…

Да, с правой стороны, крепость примыкает к реке. Там сплавщики разбирают плоты и выносят лес на берег. Народу сейчас на набережной предостаточно, никто на вас внимания не обратит…»

На подходе к Акраиму Доктор на всякий случай раздал Анит, Шимме и Полу по три барыша, насыпал по горсти выгодок и комплиментов. Поскольку все уяснили себе, как и что следует делать — разговаривать было не о чем. После того, как миновали развалины Равнфедара, шли молча. Хлебные врата столицы, через которые в город традиционно прибывали оброчные обозы, крестьянские и меновые возы, постепенно приближались и вырастали в размерах.

Пол шел своим ходом впервые за все последние дни и очень этому радовался, потому что даже спокойное путешествие в седле превратило его зад и внутренние стороны бедер в саднящую мозоль.

Три минувших дня он только и занимался тем, что ехал, ел и спал. Его перевязывали, поили лекарствами, заботились о нем, укутывали в одеяла на ночь. «Так и оказался я „маленьким ребенком“ в походе», — то и дело приходило на ум.

Монотонное раскачивание в седле временами погружало Пола в дремоту, и он видел короткие бессвязные сны — о школе, о родителях, о сплаве по реке на плоту, и об Анит.

Наяву (или как сказать правильно? «На самом деле?») клон его компьютерной подруги оказался довольно загадочной девушкой. Пол, например, не мог толком определить, какого цвета у нее глаза, потому что они почти постоянно были полуприкрыты нежными веками, опущены, скошены куда-то в сторону. Если редкий раз удавалось увидеть их открытыми (когда Анит, скажем, откликалась на обращенную к ней фразу отца), то вечером они казались зелено-серыми, а днем — какими-то золотисто-прозрачными.

Девушка мало говорила, а если и говорила, то тихо и как-то отстраненно. Вообще отстраненность, как заметил Пол — это была ее главная черта. Она все время пребывала, как бы не совсем здесь, где задавали тон непосредственная Шимма и любознательный балагур Викул.

Полу ни разу не случилось побыть с Анит наедине и поговорить. Она была к нему неизменна доброжелательна и даже ласкова — особенно после ранения на плоту. Но, если подумать, Пол и девушка за все время обменялись друг с другом всего несколькими фразами. Он и сам-то был не очень-то общительным, а тут вдруг встретил человека, который почти всегда совершенно погружен в себя. Понятное дело, при таких условиях не очень-то поговоришь.

Размышляя обо всем этом Пол не заметил, как их компания подошла к Хлебным вратам. Очнувшись, он увидел внушительную, старую-престарую каменную арку, под которую ныряла дорога. Стен у городской черты не было. С правой стороны от ворот притулилась лишь маленькая караульня. Перед ней на деревянных чурбаках сидели два ленивых охранника и играли в кости.

Они коротко и равнодушно оглядели очередных путников, входящих в город, и вернулись к своему занятию. А беглецы ступили на улицу, которая, как потом оказалось, вела как раз к рынку.

Она была длинной, зигзагообразной и шла чуть в гору. По сторонам мостовой, сразу за аркой, показались многочисленные грязноватые постоялые дворы, харчевни, мелкие мастерские и хозяйственные лавочки. На глаза Полу попались стоявшие прямо на улице котлы, казаны и мангалы, в которых готовилась на скорую руку простецкая еда. Жарили куриное и баранье мясо, тушили рис и картофель, выпекали пресные лепешки из пшеничной муки. Видимо, все это быстро раскупалось очередной партией приезжих, которые только что вошли в Акраим. И готовку начинали сначала.

Уличные повара, казалось, встречались через каждые сто шагов. Но вскоре они исчезли. Начались бедняцкие жилые кварталы, состоявшие из деревянных и глинобитных одноэтажных домиков. Порой среди них мелькали мелкие лавочки и харчевни — такие же низкие, невзрачные и убогие, как и дома местных обитателей.

«Вот тебе и столица», — подумал было Пол, вспомнив о том, каким милым и преуспевающим показался ему Тёс. Однако по мере продвижения путников улица начала преображаться — появились ухоженные дома с аккуратными садиками, траттории с просторными террасами и аккуратными столиками на них, лавки с настоящими арочными витринами, в которых товары были разложены за мутноватым, но все-таки стеклом.

Людей на улице становилось все больше, они выглядели наряднее, чем окраинная беднота и двигались в основном в ту же сторону, что и Доктор Хтоний со своими спутниками. Когда по сторонам возникли двухэтажные дома (некоторые с каменным первым этажом), откуда-то спереди начал доноситься многоголосый гомон, громкость которого все нарастала.

— Вот он и рынок, — сказал Полу старик, когда они прошли массивную трехъярусную тратторию, и перед ними открылась огромная площадь, за которой различались очертания внушительной каменной крепости.

Пол сразу понял, почему это кипучее торжище называлось Красным. Все, кто предлагал здесь свои товары, обязательно имели в своем наряде какую-то деталь красного цвета. Это могли быть рубаха или фартук, платье или плащ, кушак, головной убор или хотя бы матерчатые нарукавники. Видимо, так продавцы стремились отличить себя от покупателей, и это было, на взгляд Пола, разумно. Потому что в остальном никакой упорядоченностью на рынке и не пахло.

Здесь не было даже устроено рядов — торжище представляло собой замысловатый лабиринт из открытых и крытых прилавков, повозок, кибиток и палаток, расставленных как попало. Мало того, по нему сновали многочисленные и горластые торговцы всякой мелочью в разнос. Через их шеи были переброшены ремни, державшие маленькие лотки. Ими мелкие продавцы отчаянно толкали покупателей и друг друга. Вокруг стояла веселая ругань, перемежаемая прибаутками и зазывными стишками. И, кажется, все были возбуждены происходящим и очень довольны друг другом.

Доктор повел своих спутников в самую гущу. Их тут же принялись дергать за рукава, задевать за бока, похлопывать по плечам и настойчиво приглашать что-нибудь приобрести. Хтоний уверенно разрезал толпу, не отвлекаясь на торговцев, Пол следовал за стариком, как привязанный, Шимма с любопытством вертела головой во все стороны, Анит по обыкновению смотрела себе под ноги, а Викул с Бертой в поводу умудрялся одновременно следить за тем, чтобы у лошади под шумок не срезали поклажу, а также чтобы никто из детей не потерялся.

Гул на Красном рынке стоял для непривычного уха ужасный. Пол устал от него уже через несколько минут. Он просто смотрел в спину Доктора и старался не обращать внимания на приставания торговцев, тычки и отдавленные ноги. Когда они добрались почти до центра торжища, старик обернулся к Полу, кивнул головой и снова обратил лицо вперед.

Пол с готовностью сделал несколько шагов в сторону от спутников и тут же потерял их из виду. Он решил обойти Цитадель слева, потому что снова видеть плоты и встречаться с представителями профессии сплавщика, как-то не хотелось. Поэтому Пол поднялся на цыпочки, разглядел меж головами покупателей и продавцов контур крепости, выбрал направление и принялся продвигаться через толпу.

Без Доктора в авангарде это оказалось непростым делом. Народ набился на площадь так плотно, что порой казалось, стоит непробиваемой стеной. Когда Пол выбрался с площади, он вспотел, почти оглох и вообще чувствовал себя дурно.

Со всех сторон на рынок продолжали вливаться людские ручейки, и ему пришлось идти против потока еще какое-то время. Наконец Пол добрался до крепости, которая близи оказалась очень мощной и довольно мрачной. Он не стал не нее глазеть, а начал обходить Цитадель слева, как велел Доктор. Вдоль стены вела утрамбованная тысячами ног и колес дорога. По левую руку от нее высились какие-то уродливые то ли склады, то ли бойни.

Пол почувствовал, что устал от ходьбы. Бок начал болеть сильнее. Кроме того, он понял, что впервые оказался в этом Мире один и несколько пал духом. Стена Цитадели тянулась и тянулась, Важный Город все не начинался. Пол поглядывал вперед с беспокойством, боясь заблудиться.

Наконец однообразная крепостная кладка перетекла в угловую башню, и Пол увидел за ней нарядные и многолюдные кварталы. Здесь действительно красовались трехэтажные здания, построенные с большой и несколько буйной фантазией. Жилые дома перемежались с тратториями, лавками, зданиями гильдий, писарскими палатами и бог знает, с чем еще.

Пытаясь определить, где находится «центр» этого всего, Пол покрутил головой и предположил, что кварталы располагаются по прямоугольной или квадратной «сетке». Он решил двигаться по Важному Городу «ступеньками»: один квартал проходить прямо, потом поворачивать направо, проходить еще один квартал в новом направлении и снова двигаться прямо (то есть теперь уже налево). Поначалу придерживаться этой системы получалось, но на восьмом или девятом квартале Пол сбился, свернул не в ту сторону и сразу перестал понимать, где у него изначально было это самое «прямо».

Цитадели, к сожалению, отсюда уже не было видно. Понятно, что можно было бы спросить у прохожих, как пройти на улицу Чайка, но Полу почему-то очень не хотелось этого делать. Он попробовал вернуться на пару кварталов назад, но никаких знакомых зданий там не увидел. Решил снова двигаться «ступеньками», полагая, что выйдет либо к крепости, либо к другой границе Важного Города, либо все-таки попадет в его центр. Но через несколько поворотов опять сбился и потерял направление. Тогда он принялся двигаться только прямо и так прошел несколько перекрестков, пока не понял, что, несмотря на прихотливость строений, в этой части Акраима все улицы в целом похожи одна на другую.

Пол решил, что обратиться к кому-нибудь с вопросом все-таки придется, и стал искать не слишком роскошную лавку или что-то вроде маленькой харчевни. Наконец ему попался узкий и высокий фасад старого и немного неухоженного здания, в первом этаже которого вроде бы продавали письменные принадлежности, лубки и старые книги. Во всяком случае всё это было выложено на потертом бархате в грязноватой витрине. Пол покрутился возле нее, и собрался было войти, как вдруг почувствовал, что на плечо ему легла тяжелая рука.

Он в испуге обернулся и увидел недобро ухмыляющуюся рожу детины с рыжей бородой, одетого в хорошо знакомый серый плащ с капюшоном. Приказной резко развернул Пола к себе и глядя на него водянистыми глазами просипел:

— Какого демона ты тут ошиваешься, толстый? Нашел где промышлять средь бела дня!

Пол почувствовал, как сердце бешено застучало, а кровь отлила от лица и рук.

— Я заблудился, — пролепетал он.

— Заблудился он, — ощерился детина, — Ты кто такой, откуда? Отвечать! — прикрикнул он и больно сжал плечо.

— Я ученик… ученик врача.

— Какого врача? Имя? — гаркнул приказной.

— Гос… господина Хофмаана, — ответил Пол первое, что пришло в голову.

— А по-моему, ты мелкий вор и намеревался спереть что-нибудь из лавки. Пошли! — приказной развернул Пола по ходу улицы и толкнул его в спину, — Сейчас узнаем, какой ты ученик и какого такого Хофмаана.

Пол с колотящимся сердцем машинально пошел вперед. Он понял, что попал в руки той силы, от которой должен был держаться как можно дальше. Все планы Доктора Хтония были теперь перечеркнуты, а судьба самого Пола могла обернуться чем угодно. Вернее, чем угодно плохим или… очень плохим.

Он шагал с чувством нарастающей паники и наконец, не понимая толком, что делает, побежал.

— Э! — раздалось за спиной, — Держи вора!

Пол услышал топот сапог и рванулся вперед, не разбирая дороги, толкая прохожих, лихорадочно ища глазами какой-нибудь переулок, в который можно свернуть.

— Держи, мать его, вора!! — вопил на всю улицу приказной.

От Пола шарахались, он мчался на пределе сил и быстро начинал задыхаться. В боку мучительно закололо, на глаза навернулись злые слезы. Мелькнула справа какая-то блестящая витрина, а за ней открылась узкая улочка. Пол резко свернул в нее, но увидел, как навстречу бегут еще двое приказных. Он закричал нечто нечленораздельное и бросился прямо на них. Приказные запнулись от неожиданности и Пол, пробился между ними, будто в детской игре «кондалы-скованы».

Однако далеко не ушел. Бок заболел невыносимо, бежать стало невмоготу. Через минуту он почувствовал, как ему сзади врезали по ногам и Пол, не успев выставить руки перед собой, полетел вперед.

Мостовая прыгнула прямо в лицо, он приготовился к удару, но в следующий момент перед глазами мелькнули какие-то блики, и Пол вдруг оказался под водой.

Залило нос и горло, он диким усилием остановил дыхание и расширенными глазами увидел, что на головой у него колышется водная поверхность, через которую бьют в глубину солнечные лучи.

Пол по-лягушачьи рванулся вверх изо всех сил, потом еще раз и вынырнул. К кашлем он выплюнул воду, почувствовал, что под носом повисли пузыри, а волосы облепили глаза. Он судорожно вздохнул и снова, против своей воли, погрузился с головой. Не обращая внимание на острую боль в боку, он попытался слаженно работать руками и ногами. Теперь удалось вынырнуть на более долгое время и вздохнуть еще два раза, прежде чем голова опять ушла под воду.

Пол приказал себе не паниковать и всплыл в третий раз. Чувствуя как наполнившиеся водой сапоги и намокший кафтан тянут на глубину, он старательно двигался и дергал головой, чтобы убрать волосы с глаз. Наконец справа удалось разглядеть берег, и мальчик начал загребать в его сторону. С минуту он плыл, но скоро начал понимать, что до земли слишком далеко. Сбросить сапоги не удавалось, Пол все чаще уходил под воду. В какой-то момент он попытался крикнуть «Помогите!», но вышел только хриплый вопль «Па..», закончившийся кашлем.

Вынырнув очередной раз, он изо всех сил вдохнул, задержал дыхание, снова погрузился и попытался проплыть какое-то время под водой, не закрывая глаз. Двигаться вперед получилось, но выходило так, что он при этом еще и опускался вниз. Пол отчаянно рванулся к поверхности, глотнул воздуха пополам с водой и, уже ни на что надеясь, зашлепал руками по глади реки. Продержался он совсем чуть-чуть, после чего оказалось, что он барахтается уже в водной толще, а поверхность неумолимо удаляется вверх.

Панический ужас черной ватой заполнил голову, Пол зажмурил глаза и закричал, пуская пузыри. В этот момент его что-то ударило по уху, потом дернуло за волосы, он потерял ориентацию и схватился руками за грудь.

А через мгновение вдруг почувствовал свет на веках, вытаращил глаза и увидел небо. Он оказался плывущим на спине, кашель разрывал легкие, вода все время заливалась в рот. Но кто-то сильно тащил его за волосы и не давал погрузиться в реку. Пол судорожно нашарил чью-то руку вцепившуюся в его скальп, но получил оплеуху и сквозь шум в ушах услышал резкий крик: «Греби ногами, дурак!»

Он задергал ими как попало, стараясь держать рот повыше. Через какой-то время понял, что уже не тонет и попробовал помогать движению руками, а ноги заставил выпрямиться и делать «ножницы».

Кашель не давал нормально дышать, глаза резало, а левый бок, казалось, проткнули раскаленным прутом, тем не менее, Пол греб и греб, пока не спина не чиркнула обо что-то твердое и его не потащили куда-то под мышки.

Он почувствовал, что воды вокруг больше нет. Его почти пинком уложили на бок и повернули голову вниз, к земле. Пол кашлянул так, будто в груди разорвалась петарда, изо рта хлынуло, потом еще и еще. Тут же подпрыгнул к подбородку желудок и Пола мучительно стошнило.

Когда стало возможно дышать, он уронил голову на бок и безвольно лежал, не открывая глаз и ни о чем не думая, а только вдыхая и выдыхая. Он провел в таком положении довольно долго, прежде чем попытался протереть глаза и приподнялся на локте.

Он лежал не берегу реки, похожей на знакомую уже Паву. Вокруг мирно росла трава, яркими пятнышками выделялись в ней веселенькие полевые цветы, а невдалеке видны были старые, наклонившиеся над водой ивы. Пол попробовал сесть и тут услышал за спиной насмешливый мальчишеский голос:

— Очухался? Тогда ползи сюда.