В Байкале живет нерпа. Как она попала сюда? Нерпа – типичный морской зверь, больше известный под названием тюленя. Он водится во множестве в Северном Ледовитом океане и в его морях, омывающих берега Европы, Азии и Америки. Разные виды тюленя обитают также в северных морях Атлантического и Тихого океанов. В озерах нерпа встречается в исключительных случаях. В СССР она живет, кроме Байкала, в пресном Ладожском озере и замкнутом Каспийском море с соленой водой. В Северной Америке нерпа живет в пресных озерах канадского побережья у Ледовитого океана.

Когда русские землепроходцы добрались в 40-х годах XVII века до Байкала, они были изумлены, встретив в нем нерпу. Не зная еще всех берегов озера, они подумали: не сообщается ли Байкал с океаном? В Сибирь направлялись преимущественно люди с Двины, Вычегды, с поморского Севера, привыкшие к тому, что тюлень живет в Белом море, а не в замкнутых озерах.

Эвенки (тунгусы) называли Байкал по-своему – Ламу, что означает «море». Это давало русским землепроходцам еще больше оснований считать, что Байкал связан с океаном.

Вскоре, однако, выяснилось, что Байкал настоящее озеро, которое расположено в самом центре Азиатского материка, на огромном расстоянии от океанов и морей. И все же местные жители продолжали называть Байкал морем, и опять-таки не без оснований, – припомним огромные размеры озера, свирепые частые бури и связанные с ними опасности для судоходства…

Но море морем, а как объяснить существование нерпы в обособленном Байкале? Уже в XVIII веке ученые предположили, что нерпа переселилась в Байкал по рекам из моря. Так, академик Георги, обследовавший Байкал в 1772 году, считал, что нерпа могла попасть в озеро по реке Лене. Георги обратил внимание на близость истоков Лены к байкальским речкам, особенно к реке Анге, которая впадает в озеро недалеко от Ольхона. Он думал, что во время какого-то сильного наводнения между реками разных бассейнов могла установиться связь и это помогло нерпе переправиться в новые места.

Кроме нерпы, в Байкале обитает еще морская рыба омуль. В других же местах она выходит в реки из морей только для икрометания. И нерпа, и омуль добываются в Байкале в больших количествах. Это главные промысловые животные в озере.

Георги подумал, что и омуль мог воспользоваться для переселения в озеро тем же путем, что и нерпа.

Но затем, в первой половине и середине XIX века, некоторые ученые выдвинули ошибочное предположение, что Байкал – это остаток ранее существовавшего узкого залива Ледовитого океана. Залив когда-то, в древности, будто бы тянулся от океана в район нынешнего Байкала. Затем связь прервалась. Замкнувшаяся часть залива образовала Байкал. Вода в нем опреснилась, но некоторые морские животные прижились в новых условиях.

К предположению, что Байкал представляет собой остаток древнего моря, присоединился замечательный исследователь байкальской природы – Бенедикт Дыбовский.

Дыбовский был польским патриотом. Он жил в той части Польши, которая раньше входила в состав Российской империи. Другая часть страны принадлежала Австро-Венгрии, а третья – Германии. В 1863 году в русской части Польши вспыхнуло восстание. Повстанцы хотели вернуть своей стране государственную независимость. Дыбовский, который к тому времени стал видным ученым, помогал восставшим. Когда восстание было подавлено русскими войсками, он в числе многих поляков был отправлен в Сибирь, где в 1868-1876 году занимался исследованием Байкала.

Дыбовский преимущественно изучал животных, обитающих в озере. Ученому удалось впервые показать великое разнообразие байкальских животных, которые нигде больше не встречаются. А ведь до того думали, что состав байкальских животных очень беден.

Многие из местных байкальских животных, открытых и описанных Дыбовским, обладали некоторыми чертами сходства с морскими, например байкальские губки, рачки-бокоплавы, бычковые рыбы и другие. Это и укрепило Дыбовского в мысли, что Байкал представляет собой остаток древнего моря. Дыбовский решил, что фауна Байкала – морского происхождения.

Но эта точка зрения была вскоре опровергнута другим замечательным исследователем Прибайкалья, тоже ссыльным польским повстанцем, с которым мы уже знакомы, – Иваном Дементьевичем Черским.

И. Д. Черский доказал, что не только на берегах самого Байкала, но и вокруг него на значительном удалении встречаются лишь те породы морского происхождения, которые существовали в начале палеозойской эры и еще раньше. А известно, что лишь в середине палеозойской эры появились первые рыбы, а несколько позже – земноводные и пресмыкающиеся. Птицы и млекопитающие появились лишь в следующую, мезозойскую эру. Тюлени же современного облика образовались еще позже – в третичном периоде. Ясно, что нерпа не могла произойти из древнейшего палеозойского моря.

Исследования Черского убедили всех ученых, что берега Байкала состоят главным образом из древнейших горных пород, возникших еще в архейскую и протерозойскую эры – преимущественно из гранитов, гнейсов, кристаллических известняков и разных кристаллических сланцев.

Из более поздних горных пород в составе байкальских берегов и окружающей местности встречаются только отложения озер и рек, ледниковые наносы, перевеянные ветром пески. Поблизости от Байкала, с южной стороны, распространены сравнительно молодые безальтовые покровы из застывших вулканических лав. Кое-где здесь встречаются и сохранившиеся небольшие вулканы четвертичного возраста.

Море исчезло из района Байкала еще до начала развития позвоночных животных, за несколько сотен миллионов лет до появления млекопитающих. После исследований Черского стало попросту невозможно утверждать, что нерпа осталась в Байкале после того, как отсюда ушло древнее море.

Поэтому Черский вернулся к предположению Георги, что нерпа поднялась в Байкал из Северного Ледовитого океана вверх по течению рек Енисея и Ангары или по Лене. Такое путешествие, по расчетам Черского, нерпа могла легче совершить в ту эпоху четвертичного периода, когда океанские воды распространялись южнее, чем теперь, и захватывали северную полосу Сибири. Теперь известно, что в четвертичном периоде произошло не менее двух вторжений Северного Ледовитого океана. Во время наибольшего вторжения, которое произошло между великим и следующим за ним оледенением, берег Ледовитого океана несколько отступал к югу. Следовательно, укорачивался речной путь, который нерпа должна была преодолеть, чтобы добраться до Байкала.

В конце прошлого столетия В. А. Обручев выяснил, что Байкальская впадина образовалась не в палеозойскую эру, как думал И. Д. Черский, а много позже – в третичный период. Тут уже пришлось усомниться и в возможности остаточного морского происхождения вообще всей байкальской фауны, не говоря даже о нерпе. А затем наш замечательный ученый Л. С. Берг доказал, что все байкальские животные, кроме нерпы и омуля, не имеют родства с морскими. Если есть какие-то схожие черты у морских и байкальских животных, то только чисто внешние; они могут объясняться сходством условий жизни в морях и больших глубоких озерах, каким является Байкал.

Лев Семенович Берг выяснил, что многие байкальские животные встречаются не только в Байкале, но и еще в некоторых пресных водоемах Азии и Европы. Тем самым было доказано, что в Байкале обитают остатки (реликты) древней фауны, которая в третичном периоде была широко распространена в пресных водах. Впоследствии, под влиянием оледенений и охлаждения климата в четвертичном периоде, эти сравнительно теплолюбивые животные вымерли. Отдельные представители этой фауны сохранились только в глубоком Байкале, отчасти в Амуре и некоторых других местах. Многие из них видоизменились уже в самом Байкале, послужив основой для многообразного развития богатой современной фауны озера.

Итак, доказано пресноводное происхождение байкальской фауны в целом. А вот нерпа, да еще омуль проникли в Байкал сравнительно недавно, из моря. Это тоже вполне достоверно.

Как же все-таки переселилась нерпа?

Хорошо известно, что в поисках корма нерпа нередко поднимается из океана в реки, и притом на большие расстояния. Из Байкала нерпа заплывает вверх по Селенге иногда на 400 километров – до границы с Монголией. Предположение Георги и Черского, как мы видим, в общем правдоподобно. К тому же в последнее время разными учеными были открыты в стороне от Байкала такие явления, которые вполне определенно подтверждают старое предположение. Однако ясные следы бывшего байкало-ленского соединения оказались не с северо-западной стороны Байкала, а с северо-восточной.

Научные исследования и описания с течением времени все накапливаются и накапливаются.

Еще до исследования Черского другой геолог, Н. Г. Меглицкий, обратил внимание на признаки, указывающие, что Ангара стала вытекать из Байкала сравнительно недавно. Ангара действительно возникла гораздо позже, чем Байкал. Но где же находила себе путь вода, скопившаяся в этом озере?

Верховья Лены располагаются очень близко от северо-западного берега Байкала. Многие притоки Лены, как и само ее верхнее течение, начинаются на западной стороне Байкальского хребта и его южного продолжения – хребта Приморского – поблизости от озера. У мыса Покойники расстояние между верхним течением Лены и берегом Байкала равно всего семи километрам, из которых только пять километров – через горы, которые возвышаются над наносной равниной, образующей мыс. В этом месте Байкал и Лена разделяются хотя и высоким, но узким Байкальским хребтом. До поднятия горных хребтов на современную высоту серьезной преграды между Байкалом и Леной могло не быть. Вполне допустимо, что озеро тогда изливалось в Северный Ледовитый океан через Лену.

Если посмотреть на географическую карту Северной Азии, то нетрудно заметить, что Байкал вместе с его притоками внедряется далеко к северу в бассейн Лены. С одной стороны озеро охватывается самой Леной, а с другой – ее правым притоком Витимом. Байкал входит в пространство ленского бассейна, хотя имеет сток через Ангару и Енисей. Кажется, что Байкал не должен быть связан с Енисеем. Так и чудится, что озеро отдает свои воды «чужому» бассейну.

Изумляет и односторонность Байкальского бассейна. Все крупные притоки озера впадают в него с востока.

Все это подтверждает мнение о том, что Лена раньше вытекала из Байкала.

Черский указывал, что сток Байкала в Лену мог, например, направляться через сквозную долину рек Бугульдейки и Манзурки, долину, пересекающую Приморский хребет. Сейчас эти реки текут по одной долине в противоположные стороны: Бугульдейка – в Байкал, а Манзурка – в Лену. По-видимому, раньше вся эта долина была наклонена от Байкала к северо-западу – к Лене, и по ней стекала байкальская вода. Там, где теперь находится устье Бугульдейки, был исток Лены.

Впоследствии средняя часть сквозной долины поднялась горбом и здесь образовался водораздел. Долина разделилась на два отрезка с противоположными уклонами, и по ней потекли в разные стороны Бугульдейка и Манзурка.

А когда Лена вытекала из Байкала, нерпа могла, по мнению Черского, приплыть в озеро.

Древний сток Байкала в Лену через долину Бугульдейки и Манзурки, вероятно, существовал в действительности. Такая точка зрения не противоречит и современным научным данным. Кроме того, не исключено, что еще раньше Байкал вытекал в Лену севернее, по долине реки Чанчура, которая своим верховьем подходит близко к Онгуренскому берегу озера. Однако эти северо-западные направления стока в Лену – через долины Бугульдейки и Чанчура – вероятно, закрылись еще до переселения нерпы. Позднее в течение некоторого времени байкальские воды текли в Лену на северо-восток – через Баргузинскую долину и реку Витим.

Исследование песчаных и других отложений в Баргузинской долине показывает, что прежде в ней существовал большой залив Байкала. Было это в межледниковое время, приблизительно тогда, когда и Северный Ледовитый океан вторгался на побережье Сибири. И вторжение Байкала в Баргузинскую долину, и вторжение океана на сушу вызваны были одной и той же причиной – опусканиями земной коры под тяжестью гигантских ледников великого оледенения.

В бассейне Витима расположена группа больших Баунтовских озер, названных так по имени самого крупного из них, озера Баунт. Все они представляют собой остатки одного большого озера.

Изучая наносы в этом районе по Данным других геологов, мне удалось выяснить, что в межледниковое время байкальская вода через Баргузинскую долину и Баунтовскую впадину могла стекать в Витим, а по нему и в Лену.

Через Лену и Витим проникли в Байкал с севера нерпа с омулем.

Впоследствии, когда лед сошел, местность в районе Баунтовских озер и Баргузинской долины вновь поднялась и сплошная водная связь Байкала с Леной и Ледовитым океаном прекратилась.

Что же было потом? Вода из Байкала прорвалась через Ангару в Енисей. Но в озере остались прибывшие по Лене и Витиму животные.

За многие тысячелетия, прошедшие с той поры, нерпа успела несколько видоизмениться в Байкале и превратилась в особый вид – сибирскую нерпу. Омуль же преобразовался в Байкале только в местный подвид, – у него много общего с его предком, который жил в Ледовитом океане.

Но все-таки почему нерпа не могла переселиться в Байкал через более древний сток, например по долине Манзурки и Бугульдейки, как думал Черский? Тут на помощь нам, кроме геологических данных, приходят и биологические. Дело в том, что в бассейне Витима обитают некоторые байкальские животные. Кроме того, до нас дошли исторические сведения о том, что нерпа жила в озере Ороне, расположенном в этом же бассейне Витима.

И еще. В Баунтовском озере обитает байкальский многощетинковый червь манаюнкия. Червь этот не способен передвигаться вверх по течению реки. Он мог попасть в Баунтовское озеро только через Баргузинский залив Байкала или через реку, вытекавшую из него в направлении Баунтовских озер. Этот же червь живет в озере Ороне-Витимском и в Чарских озерах, принадлежащих бассейну Олекмы – правого притока Лены.

В озере Ороне-Витимском нерпу застали в XVII веке и полностью истребили русские охотники. Напоминает о нерпе и название речки – Нерпа или Нерпинка, – впадающей недалеко от Орона в Витим…

Вот какими сложными путями, на основании разных данных, добытых стараниями многих ученых, удалось разрешить загадку, заданную науке байкальской нерпой…

Нерпа сравнительно крупный зверь. Длина его в среднем – около 80 сантиметров. Попадаются иногда экземпляры, вес которых превышает 100 килограммов. У нерпы – толстый слой подкожного жира, составляющего половину веса животного.

Нерпа не может пробыть под водой больше 20 минут, иначе она задохнется без воздуха. Когда Байкал покрыт льдом, нерпа проделывает в нем отдушины, к которым она периодически подплывает, чтобы подышать. Каждая нерпа делает обычно несколько отдушин. Во время сильных морозов отдушины быстро затягиваются льдом. Нерпы должны протаивать и проламывать его каждый раз, чтобы подышать.

В феврале – марте у нерпы рождаются детеныши. На льду, в торосах, под снегом, мать устраивает для детенышей гнездо. Снаружи оно мало заметно, так как в снежном своде над ним делается лишь небольшое отверстие для доступа воздуха. Внутри гнезда имеется лунка во льду, через которую взрослые нерпы и молодые нерпята могут нырять в воду.

Летом нерпа любит вылезать на каменистые берега Байкала и подолгу лежать недалеко от воды. Излюбленные нерпичьи лежбища находятся на Ушканьих островах и в губе Туркукит на северо-восточном берегу.

К сожалению, байкальскую нерпу очень сильно истребляют. Еще 30 лет назад на Байкале можно было видеть ее повсеместно. Хотя она очень осторожна и обычно ныряет в воду еще до того, как ее заметит человек, высунувшуюся голову нерпы можно было наблюдать нередко даже с поезда, проходящего по берегу озера. Но уже лет десять – пятнадцать назад нерпы почти совсем перестали встречаться в южной, довольно густо заселенной части Байкала. А теперь нерпа очень редко встречается даже на севере Байкала.

Охотоведы считают, что в Байкале сохранилось приблизительно 25 тысяч нерп. Это очень мало для такого огромного озера.

Особенно возмутительно, что нерпу, как и некоторых других зверей, бьют нередко без какой-либо пользы, просто из озорства. Мне приходилось быть свидетелем таких случаев. Стреляют в нерпу на воде для одной только потехи, когда заведомо известно, что убитого зверя не достать из воды. Да и весной, когда нерпу добывают на льду, охотники часто только ранят зверя. Он уходит под лед и там погибает. В последнее время ежегодно добывается в среднем 3 тысячи нерп. И вероятно, погибает не меньшее количество подранков.

* * *

В Байкале много интересных обитателей. Но, пожалуй, самым замечательным из них является небольшая рыбка голомянка. Ее отличительные черты – отсутствие брюшных плавников и то, что она не мечет икру, а рождает живых личинок. Голомянка – живородящая рыбка. Чешуи у нее нет; тело голое, белое, в тонких местах полупрозрачное. Впереди выделяются большие черные глаза.

Голомянки бывают двух видов: большая и малая. Живут они в огромной толще байкальской воды, спускаясь до больших глубин. Их окружает постоянный мрак и холод. В темноте они укрываются от нерпы, которая, несмотря на это, поедает их все же в больших количествах. Подсчитано, что нерпы съедают за год 100-150 тысяч центнеров этих рыбок. А вес всех голомянок в Байкале превосходит полмиллиона центнеров.

К поверхности озера голомянки поднимаются редко, преимущественно ночью. Они не выносят теплой воды. При 7-9 градусах голомянки погибают. Они хорошо себя чувствуют при 3-4 градусах. Именно такая температура постоянно держится в байкальской глубине, куда не проникают солнечные лучи.

Плавательного пузыря у голомянок нет. Их поддерживает в воде большое количество жира, отложенного в теле, и длинные грудные плавники. Мускулы слабы, так что рыбки мало поворотливы, плавают медленно. Им трудно уходить от преследований нерпы. У самок большой голомянки жира так много, что после гибели они не тонут, а всплывают на воде.

У голомянок рождаются живые личинки в несколько миллиметров длиной. Они состоят главным образом из одних только черных глаз с небольшим придатком прозрачного тела. Каждая самка рождает несколько сот личинок, иногда более тысячи. Молодь голомянок питается веслоногими рачками, а взрослые – рачком бокоплавом.

Голомянки съедобны, но так как они состоят преимущественно из жира, то почти нацело растапливаются при нагревании. Эти рыбки считаются целебными у местного байкальского населения. Жир голомянок употребляется при обмораживании, при ревматизме, им лечат некоторые болезни желудка. В старину жир голомянок вывозился в небольших количествах в Китай, где применялся как лекарственное средство. Анализы жира голомянок показали, что он содержит много витамина «А».

Несмотря на пищевое и лечебное значение голомянок, рыбка эта добывается в малых количествах. Ловить голомянок мешает то, что они живут поодиночке, не скапливаясь в косяки. Несмотря на то, что в Байкале их довольно много, на 5 тысяч кубических метров воды в среднем приходится всего одна рыбка.

Нигде, кроме Байкала, голомянки не живут. Произошли эти рыбки, как думают, из бычков-подкаменщиков. Есть некоторое сходство в устройстве костного скелета голомянок и этих бычков. В Байкале обитают два вида бычков-подкаменщиков. Они ведут здесь придонный образ жизни среди камней и скал.

Какие же причины вызвали превращение бычков в голомянок? Можно предположить, что повлияло на это охлаждение Байкала в четвертичном периоде. Мы ведь помним, что в третичном периоде воды Байкала были довольно теплыми. Особенно сильно охлаждался Байкал во время древних оледенений, когда большие ледники спускались с гор в самое озеро. От окончаний ледников, всплывавших на воде, откалывались большие ледяные глыбы и плавали по всему Байкалу в виде айсбергов. Вот в этих суровых условиях и образовались голомянки.

Вода в Байкале тогда начала покрываться льдом на очень долгое время. Какие-то древние виды бычков, обитавшие на дне озера возле берегов, не смогли при этом выжить и стали вымирать. Другая же часть бычков приспособилась к суровым условиям жизни и, попадая в байкальские глубины, где не сказывалось зимнее охлаждение, сохранилась там.

Приспособление и естественный отбор в связи с новыми условиями жизни видоизменяли животных еще более. Не имея возможности откладывать икру под камнями на дне озера, рыбки стали живородящими. Обильный жир в теле заменил им плавательный пузырь. Обитая среди вечного мрака глубоких вод, они не ощущали нужды в быстрых движениях. Потому у них постепенно ослабевала мускулатура и отмирали брюшные плавники. В соответствии с этим изменился и костный скелет рыбок.

Так в глубинах Байкала бычки превратились в особое семейство голомянок.

Нигде в других озерах, кроме Байкала, новые семейства организмов не возникали в течение такого короткого срока. Ведь продолжительность всего четвертичного периода – миллион лет. А берега Байкала оледеневали только во вторую половину этого периода. Следовательно, современное семейство голомянок образовалось и обособилось от других всего за несколько сотен тысяч лет. Обычно же продолжительность существования семейства животных и растений насчитывает гораздо более длительные сроки – десятки и сотни миллионов лет.

Только в Байкале, который заслуженно назван мастерской новых видов животных и растений, было возможно возникновение такого молодого семейства голомянок.

Сейчас, после долгого и тщательного изучения, происхождение голомянок в общих чертах известно. Но более точную картину покажет будущее.

Первые русские пришельцы на Байкал назвали неведомые им рыбки голомянками. Можно думать, что рыбки поразили русских рыбаков не только своим своеобразным видом, но и непонятным образом жизни, особенно своими редкими, кратковременными появлениями из таинственных глубин озера.

Откуда же происходит название «голомянка»?

Русские поморы на севере еще недавно вместо слова «море» нередко употребляли слово «голо́мя» и «голо́мень». Можно предположить, что русские, придя на Байкал, прозвали водящуюся в нем рыбку голомянкой из-за того, что она всегда держится в голомени, то есть в море на глубине (местное население, как мы помним, величает Байкал морем).

Но на Байкале слово «голомень» означает еще «мираж». Когда в жаркие летние дни сильно нагретый воздух, собравшийся в нижнем слое, искажает форму и местоположение далеких предметов, то это явление называют голоменью. Если при этом низкие удаленные мысы как бы приподнимаются в воздухе или их изображения раздваиваются, то говорят, что «мысы голоменятся».

В древнерусском языке слово «голомя» означало «много», «очень». Кроме того, существовало слово «големый», означавшее «высокий». Возможно, что значения этих древних слов отразились в современных словах «голомень» и «голомянка». Слово «голомень» характеризует явление миража (удаленные предметы приподнимаются, возвышаются, кажутся удвоенными, умноженными). Ну, а голомянка? На это можно ответить, что рыбки появляются из глубин в больших количествах, подобно миражу. Слово «голомяный», «голомянистый» отождествляют еще с понятием – «периодический», «повременный», «чередной» и т. п.